Текст книги "Ринго и Солнечная полиция (ЛП)"

Автор книги: Ник Вилгус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Он пытался придумать, что сказать смешного, пока Рэнди надевал большое золотое кольцо ему на палец.

В горле стоял ком.

– Я люблю тебя, приятель, – сказал Рэнди, сдержанно целуя его, затем взъерошил волосы Дуэйна, пока они получали гвалт аплодисментов.

Дуэйн сиял, глядя на них. Томас обвил Рэнди одной рукой, другой обнял Дуэйна, думая: "Мой муж, мой сын. Моя семья". Он чувствовал себя абсурдно эмоциональным.

– А теперь перейдём к действительно важным вещам, – громким голосом сказал Рэнди. – Без дальнейших шалостей с моей стороны, будете ли вы достаточно добры, чтобы поприветствовать Его Честь, мэра Тупело?

Внимание переключилось на мэра, который говорил легко и был довольно смешным.

– Ты заплатишь за это, – прошептал Томас, пока говорил мэр. – Мог бы меня предупредить.

– И дать тебе шанс сказать "нет"? Я так не думаю. Ты выйдешь за меня, и тебе это понравится.

– Это, наверное, правда, – допустил Томас. – Может, мой отец отдаст меня.

Они оба рассмеялись от этой нелепой мысли.

Томас посмотрел на кольцо на своём пальце, показал его Дуэйну.

– Не слишком бедно. Что думаешь, парень?

– Надеюсь, я когда-нибудь выйду замуж, – ответил Дуэйн.

– Ты слишком мал, чтобы думать о замужестве, – сказал Томас, слегка испугавшись. – И ты даже не начнёшь ни с кем встречаться, пока тебе не исполнится как минимум двадцать пять.

– Пап!

– Ладно. Может, восемнадцать.

– Ох, оставь его в покое, – сказал Рэнди. – Он начнёт разбивать сердца раньше, чем ты узнаешь.

– Он как раз рассказывал мне об одном мальчике.

– Оу? – спросил Рэнди.

– Его зовут Майкл, – сказал Томас, нахмурившись.

Рэнди улыбнулся.

– Он, правда, милый! – сказал Дуэйн. – Мистер Томас сказал, что я могу пригласить его домой.

– Ну, тогда ладно! – воскликнул Рэнди.

Глава 75

Пока Дуэйн сидел за обеденным столом и решал математические задачи, Томас смотрел новости и поглядывал на свой телефон. Он хотел позвонить своему отцу и рассказать, что выходит замуж, но что он ожидал услышать от отца? «Поздравляю»? «Молодец»? «Я так счастлив за тебя»?

Он точно знал, что скажет его отец.

И все же в глубине души он надеялся, что его отец передумает, что теперь, в свои семьдесят, когда жизнь подходит к концу, он передумает, и впервые в жизни будет больше отцом и меньше придурком.

Разве он просил слишком много?

Он подозревал, что да.

Его отец не был плохим человеком. Он застрял в прошлом. Не мог мысленно перевернуть страницу. Его отец был как многие люди его поколения в этом отношении. Они не были плохими людьми. Жизнь пошла дальше и оставила их позади.

Злясь на самого себя, на свою нерешительность, на свои парализующие сомнения в себе, своей ориентации, своих отношений с отцом, он взял телефон, нашёл номер отца и нажал кнопку вызова.

Нет ответа.

Неудивительно, он знал. Его отец был не из тех, кто бросается к телефону, как только тот звонит. Если бы он хотел ответить, то ответил бы. Если нет, что ж, плохо. Конечно, у него не было автоответчика, и голосовая почта была не вариантом.

Проклиная взбалмошного старика, Томас повесил трубку, выключил телевизор, и подошёл к обеденному столу.

– Уже почти десять, приятель, – сказал он.

– Я знаю, – сказал Дуэйн, с намёком на отчаяние в голосе. – Я так отстал!

– Это займет несколько дней, чтобы вникнуть. Почему бы тебе не принять душ и не пойти спать?

Дуэйн вздохнул.

– Ты мало говорил о своих родителях. – Томас положил руку на плечо мальчика. – Если тебе нужно поговорить, ты знаешь, где я. Где мы, я и Рэнди.

– Я не хочу сейчас о них думать.

– Хорошо. Наслаждаешься возвращением в школу?

– Ага.

– Ты не просил у меня никакой помощи с домашним заданием.

– Оно лёгкое. Ну, по большей части. Хотя я ненавижу английский. Мне нужно написать доклад. Прочитаешь его?

– С удовольствием, – сказал Томас. – О чём ты пишешь?

– О пилигримах.

– Об этих несчастных старых религиозных чудаках?

Дуэйн кивнул.

– Я не стану вставлять это в твой доклад, – с улыбкой сказал Томас. – Многие религиозные группы приехали в Америку, чтобы осесть. Это были не самые лучшие времени – и они презирали таких людей, как я.

– И я, – отметил Дуэйн.

– Таких, как мы, – согласился Томас. – Моему отцу они бы понравились. Он заставил меня читать Коттона Мэзера (прим.: Коттон Мэзер – американский проповедник, религиозный моралист, писатель. Использовал библейские сюжеты как повод для рассуждений о насущных проблемах современности), когда я был примерно твоего возраста. Поверь мне: в этом доме ты никогда не будешь подвержен таким пыткам. Не под моим присмотром. Кстати, о несчастном старом ублюдке.

Дуэйн улыбнулся.

– Я не должен ругаться при тебе. Прости. Знаешь, может, ты мог бы попросить Майкла тебе помочь.

– Да, – согласился Дуэйн. – Я об этом не подумал!

– В любом случае, молодой человек, тебе пора в душ...

– Это обязательно?

– Да. А потом пойдёшь на боковую. Я скоро приду и укутаю тебя, и это ещё кое-что, с чем тебе придётся мириться. Моя работа – следить за тем, чтобы ты благополучно прожил свой день с того момента, как встанешь, и до того, как ляжешь спать. Я не смогу спать ночью, пока не буду знать, что ты лежишь в безопасности в своей кровати, и в твоём мире всё хорошо. Не думаю, что мой отец когда-нибудь меня укутывал. Он не был щедр на такие вещи.

– Ты много говоришь о своём отце, – отметил Дуэйн.

– Он не выходит у меня из головы.

– Почему?

Томасу хотелось сказать мальчику, что он вряд ли поймёт, но в нём было что–то очень взрослое, очень зрелое.

– Правда в том, – сказал он, – что я гей, и он ненавидит это. Он не ненавидит меня, но ненавидит тот факт, что я гей, и он считает это провалом и думает, что я попаду в ад. Полагаю, я немного устал от этого. Но это не твоя проблема.

– Мой отец не был особо счастлив, – признался Дуэйн. – Он ничего не говорил, но я мог понять. Он думал, что я просто запутался.

– Ты всё ещё довольно молод, – отметил Томас.

– Мне нравятся мальчики, – просто сказал Дуэйн. – Иногда я...

– Что иногда?

– Я пытался рассказать своей маме, но она очень разозлилась.

– Из-за чего разозлилась?

– Я сказал ей, что хочу поцеловать своего друга Брайана.

– Брайана? Я думал, тебе нравится Майкл.

– Это было два года назад. Я тогда не знал Майкла. В любом случае, все мальчики в школе целовали девочек и говорили об этом, а я сказал ей, что не хочу целовать никаких девочек, но Брайан... Я хотел поцеловать Брайана. Конечно, я не говорил ему этого. Ему было бы противно. Но мне нравился Брайан. По-прежнему нравится.

– Конечно же. Он твой друг.

– Нет. Я имею в виду, что мне нравится Брайан. Очень. Может, слишком. Это... немного безумно.

– Оу. А как же Майкл?

– Ну, он мне тоже нравится.

– Оу. Что ж... Я тебе доверяю. Но будь осторожен. Чувства приходят и уходят. Кто бы тебе ни нравился, я отнесусь к этому нормально, но просто будь осторожен. Дети могут быть очень злыми, особенно, когда ты другой.

– Не обязательно мне это говорить, – ответил Дуэйн.

Дуэйн отложил свои учебники и направился в ванную, чтобы принять душ.

Томас снова проверил телефон – по-прежнему никакого сообщения от Тэмми. Не то чтобы она стала писать ему так поздно вечером, будто у неё не было миллиона других дел, но...

Позже, когда он укутывал Дуэйна в кровати, он сказал:

– Если тебе что-нибудь от нас понадобится, дай нам знать. Хорошо? Я знаю, для тебя это странно, что мы твои папы, но для нас это тоже странно.

– Я знаю.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Дуэйн. И я хочу, чтобы ты знал, что ты здесь очень желанный. Нам просто понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к тебе. Наверное, отчасти моя проблема в том, что ты старше, и я не так сильно тебе нужен. Не так, как Джереми. Ты умный. Ты довольно собранный для одиннадцатилетнего ребёнка. У тебя есть собственное мнение, что довольно странно для ребёнка.

Дуэйн смотрел, слушал, не отвечал.

– Должно быть, ты считаешь меня очень странным, – сказал Томас.

– Я считаю, что ты очень милый. И, думаю, ты ошибаешься.

– Оу?

– Если бы не ты и мистер Рэнди... ну, я просто рад, что мисс Тэмми разрешила мне остаться с вами.

– Правда?

– Ты и мистер Рэнди очень милые.

– Ты тоже довольно милый, малыш. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Томас выключил свет, задержавшись у двери, наблюдая, как Дуэйн перевернулся на бок, устраиваясь удобнее.

– Эй, – произнёс он, стоя в дверном проёме.

– Да?

– Я люблю тебя, малыш. Хороших снов.

– И тебе, мистер Томас.

Глава 76

Джереми Триппер лежал на маленькой тонкой кровати, которая стояла рядом с другой маленькой тонкой кроватью, на которой спал темнокожий мальчик по имени Маркус, которому было тринадцать, и который был не особо милым.

Маркус тоже был под опекой. Его мать была в реабилитационном центре – что бы это ни было, подумал Джереми. Его отец сидел в тюрьме, куда попадали плохие парни. Но Маркус сказал, что как только его мать отпустят, он поедет домой. Как только, сказал Маркус, тыча пальцем в Джереми, чтобы подчеркнуть слова, будто чтобы развеять любые сомнения на этот счёт.

Джереми слышал, что в гостиной шумит телевизор. Мистер Фрэнк и мисс Энн смотрели фильм ужасов. Детям нельзя было его смотреть. Приходилось ложиться спать, даже если они не были уставшими, даже если было ещё рано.

В спальне было лучше, решил Джереми.

Безопаснее.

Он подумал о своём папе – о своём настоящем папе, мистере Томасе – и пытался не заплакать. Почему папа не забрал его домой? Почему он уехал? Почему он позвонил мисс Селесте, социальному работнику? Почему мисс Селеста не разрешила ему поехать домой с папой?

На эти вопросы не было ответов.

Теперь ему придётся снова разговаривать с судьёй – и судья накажет его, прямо как в прошлый раз. Заставит его вернуться и жить с Койлом. И Койл будет злиться. Очень, очень злиться. Потому что он не должен был рассказывать про пруты. Не должен был навлекать на Койла неприятности. Не должен был создавать проблемы для своих кровных родственников.

Он почувствовала боль в животе. Ему нужно было сходить в туалет. И не просто пописать. Он сдерживался, потому что...

Боль пришла снова. На этот раз больше похоже на спазм.

Ему действительно нужно было идти.

Он пытался думать о Солнечной полиции. О том, что ему нравится. Щенки. Супермэн. МакДональдс.

Но...

Они ели буррито на ужин, такие, которые заворачивают в целлофан, от которых его пучило, и живот превращался в желе.

Когда больше не смог терпеть, он вылез из кровати.

– Мисс Энн? – позвал он от двери.

– Что? – раздался громкий голос.

– Мне нужно в туалет.

– Ну, иди!

Джереми поспешил через дом, осторожно, чтобы не застали, что он посмотрел на экран телевизора. В ванной он поторопился сесть, облегчиться, желая, чтобы не приходилось этого делать, думая, что...

Он не хотел думать об этом.

– Мисс Энн? – позвал он, когда закончил.

Но в дверь вошла не мисс Энн.

Это был мистер Фрэнк.

Он почувствовал, как в животе что–то неприятно сжалось.

– Тебе нужна помощь? – спросил Фрэнк, просовывая нос в дверь, не постучавшись.

Джереми опустил взгляд, не ответив.

– Определённо пахнет так, будто нужна, – сказал Фрэнк, издавая гортанный смех.

Джереми было стыдно. Из-за своего запаха. Из-за своего тела. Из-за отсутствия рук. Из-за того факта, что он нуждался в том, чтобы кто-то вытирал его.

– Давай разберёмся с этим, – сказал мужчина, отматывая длинный кусок туалетной бумаги от рулона, будто хотел убедиться, что его руки не испачкаются.

Джереми наклонился в сторону, не глядя на мужчину, принимая помощь в тишине. Он не мог объяснить это, но ему не нравилось, когда мистер Фрэнк помогал ему. После восьми или девяти кусков туалетной бумаги, мистер Фрэнк, видимо, остался доволен. Джереми встал, терпеливо ожидая, пока мужчина сполоснет полотенце.

– Я хочу, чтобы ты был чистым, – сказал мистер Фрэнк, присаживаясь на корточки, заставляя Джереми развернуться.

Джереми тоже хотел быть чистым, но...

– Ау, – пробормотал он.

– Знаешь, надо держать задницу в чистоте. Тебе никто не говорил об этом?

Казалось, это заняло очень много времени.

Глава 77

Бабушка Триппер была сыта по горло.

– Я проделала весь этот путь, чтобы поговорить с Селестой Миллер, и я не уйду и не сяду, и не собираюсь молчать, пока не поговорю с Селестой Миллер.

Люди в приёмной ДСО неловко ёрзали на местах.

– Мисс Селесты сегодня здесь нет, – повторила секретарь, возможно, в шестой или седьмой раз.

– Я хочу поговорить с Селестой Миллер! – с нажимом сказала бабушка Триппер, хлопая рукой по стойке, чтобы подчеркнуть свои слова. – Вы забрали моего внука, и я не уйду, пока вы не вернёте мне моего внука обратно. Надеюсь, я выразилась предельно ясно. Я знаю о вашем ДСО. Все о вас знают, забираете у людей детей и мешаетесь с местными, но вы связались не с теми людьми. А теперь, я сказала, я хочу поговорить с Селестой Миллер, и я предлагаю вам пойти туда и найти её, и сказать ей, что я не отстану.

– Мисс Селесты сегодня нет в офисе.

– Я не хочу этого слышать, милая. Неправильный ответ. Я предлагаю вам пойти и найти её.

– Но её нет...

– Я хочу поговорить с Селестой Миллер.

– Мэм, мне придётся попросить вас уйти.

– Вы не будете просить меня что-либо делать, милочка. С кем вы, по-вашему, разговариваете? Как вас зовут? Я хочу поговорить о вас с вашим руководством. Не думаю, что мне нравится ваше поведение. Как зовут вашего руководителя? Ваш руководитель знает, что вы здесь разговариваете с людьми, как с мусором? Думаете, я мусор, милочка? Вы так думаете? Думаете, вы можете разговаривать со мной, как с мусором? Как зовут вашего руководителя? Я не хочу с вами разговаривать. Уверена, вы зря тратите моё время. Здесь есть кто-нибудь ещё, с кем я могу поговорить?

– Мэм, мне придётся...

– Вам не придётся ничего делать, милая. Единственное, что вам придётся – это найти мне кого-нибудь, кто со мной поговорит, и вы сделаете это сейчас, потому что мисс Ада Адамс довезла меня аж до сюда, и я не уйду, пока не получу некоторые ответы. Понимаете? Теперь идите и найдите мне кого-нибудь с каплей разума – я ждала достаточно долго. И, может быть, в следующий раз вы будете отвечать на свои проклятые телефонные сообщения.

Женщина за стойкой нажала на кнопку на коммутаторе, вызывая своего руководителя.

– Насколько это было тяжело? – спросила бабушка Триппер. – Вы думаете, что можете забирать у людей детей! ДСО! Все всё знают о проклятом ДСО! Моего внука утащил его гомосексуальный приёмный папочка, а вы даже не отвечаете на мои звонки. Ну, мы с этим разберёмся, верно?

– Мэм, если вы присядете, через минуту выйдет мистер Бургер.

– Мистер Бургер? Этим местом управляет человек по имени мистер Бургер? Скорее уж Гамбургер. Что ж, это всё объясняет, не так ли? Вы все проклятые МакДональдсы государства, верно? По крайней мере, в "МакДональдсе" можно найти себе что-нибудь полусъедобное поесть. В этом проклятом месте подают только бесконечное раздражение и чушь собачью.

Бабушка Триппер, уже совершенно разойдясь, повернулась к тем, кто сидел в приёмной.

– Вы это слышите? Мистер Бургер выйдет и поговорит со мной! Я не удивилась бы, если бы этого начальника звали Мистер Хот-дог.

Смущённые смешки.

– Мэм, – произнесла секретарь, – боюсь, вам придётся...

– Ты заткнёшься? – требовательно сказала бабушка Триппер, разворачиваясь. – Пожалуйста, ты можешь заткнуться? Сегодня дети распускают свои простодушные языки, и никогда нельзя вставить и слова. Заткнись! Ты уже дала ясно понять, что не можешь мне помочь, так почему бы тебе не усадить свою тощую задницу на этот стул и не закрыть свою симпатичную пасть? ДСО! Все знают о проклятом ДСО! Что ж, я могу сказать тебе пару вещей о проклятом ДСО. Да, мэм, определённо могу, и ты приведи сюда своего мистера Гамбургера и Картошку-фри, и я поделюсь с ним своими мыслями. Определённо поделюсь. ДСО!

Джеральд Бургер вышел из боковой двери. Это был невысокий, плотный мужчина с козлиной бородкой, вокруг которого была безошибочная аура рассудительности. Его взгляд говорил, что это не первая его стычка. Нет, сэр.

– Мэм? – произнёс Бургер.

Бабушка Триппер развернулась, оглядела руководителя ДСО одним взглядом.

– Вы миссис Триппер? – спросил он деловым тоном голоса. – Мать Койла Триппера?

– Ну, я вижу, хоть кто-то знает, кто я.

– Вы знали, что вашего сына уволили с работы? И вы или ваш сын планировали позвонить нам, чтобы сообщить об этом? Вы знали, что его уволили потому, что он провалил обязательную проверку на предмет употребления наркотиков? И вы знали, что когда вашего внука забрали в приют, у него были рубцы на пояснице и ногах? Вы знали эти вещи, миссис Триппер?

Бабушке Триппер не нравился его тон, но в нём было что-то агрессивное, что-то угрожающее.

– Вы знаете, что каждая из этих вещей – нарушение соглашение, которое мы заключили, определяя проживание вашего внука в вашем доме?

Бабушка Триппер нервно облизнула губы.

– В данный момент мы пересматриваем дело вашего внука и стараемся установить, как лучше будет удовлетворить его потребности. Заканчивая своё расследование дела, мы устроим встречу с участием заинтересованных сторон, и вы определённо будете об этом уведомлены. До этого времени мы ничего не можем сказать вам о вашем внуке, и я бы предложил вам прекратить кричать и прекратить оскорблять персонал, потому что это тоже будет учтено в деле и принято во внимание, когда мы будем принимать решение. Теперь, думаю, вам пора идти.

– Проклятое ДСО! – пробормотала бабушка Триппер.

– Пожалуйста, – сказал Бургер, беря её под локоть и ведя к двери.

– Убери от меня руки! – огрызнулась она.

– Когда мы будем готовы, всё это будет предоставлено в суд, и вы сможете сказать, что захотите, миссис Триппер. До тех пор... дверь вон там.

– Вы меня вышвыриваете? – с удивлением спросила она ошеломлённым голосом.

– Хотите, чтобы я вызвал полицию и попросил вас выпроводить?

Миссис Триппер посмотрела на этого упрямого мужчину и сгримасничала.

С этими деревенщинами было всё одно и то же. Никакого ни к кому уважения.

– Проклятое ДСО, – снова сказала она, поворачиваясь к двери и выходя за неё.

Глава 78

В какой-то момент, когда ему исполнилось сорок, Томас начал просыпаться по ночам, чтобы сходить в туалет. Сначала один раз за ночь, потом два, а потом, в зависимости от того, пил ли он кофе перед сном, иногда три раза.

Это был не тот факт, в котором ему нравилось признаваться. Его мочевой пузырь внезапно сжался до размера горчичного зерна. Или у него рак, а поскольку, как и его отец, он ненавидел врачей и ненавидел ходить к ним, он все еще находился в центре давнего спора с самим собой о том, стоит ли проверяться, или он может благополучно прожить еще год.

В пятницу вечером, в начале третьего ночи, он проснулся, почувствовал знакомое желание и спустил ноги с кровати.

Рэнди мирно спал рядом с ним, и это раздражало. По окрестностям мог пройтись торнадо, срывая крыши налево и направо, вырывая телефонные столбы и раскидывая внедорожники на все четыре стороны света, а Рэнди бы спал, ничего не замечая.

Проходя мимо комнаты Дуэйна, он услышал рыдания.

Он задержался, нахмурился, думая, что мог ошибиться.

Но не ошибался.

Он быстренько сделал свои дела, вернулся, чтобы встать за дверью, слушая, как Дуэйн рыдал и стонал слабым, тихим голосом, это разрывало ему сердце.

Томас тихонько постучал в дверь.

– Дуэйн? Можно войти?

Нет ответа.

– Дуэйн? Я захожу...

Подождав несколько секунд, он открыл дверь.

Дуэйн лежал на кровати, закрыв лицо руками.

Томас подошёл и сел рядом с ним.

– Почему ты не сказал мне, что тебе плохо? – спросил он.

Дуэйн не ответил.

– Дуэйн? Мы здесь, чтобы помочь тебе, ты знаешь. Почему ты не пришёл и не разбудил меня?

– Я не знаю, что мне делать, – сказал Дуэйн, поворачиваясь к Томасу, на его лице отражалась вся душевная боль, что он испытывал.

– О чём ты?

– Я не знаю, куда мне идти, что мне делать, как мне...

– С чем что тебе делать?

– Я не могу здесь оставаться.

– Почему не можешь?

– Это не мой дом. Вы не мои родители. Мне здесь не место.

– Понадобится какое-то время...

– Но я не хочу здесь оставаться.

– Мне жаль.

– Мне здесь не нравится.

– Всё наладится.

– Пожалуйста... Я больше не хочу здесь оставаться.

– Это теперь твой дом.

– Нет, это не так.

– Это твой дом, и мы будем о тебе заботиться.

Дуэйн застонал, покачал головой, выражение его лица предполагало, что Томас не может понять.

– Ты сейчас расстроен, – сказал Томас, пытаясь успокоить его. – Вот увидишь. Всё наладится.

– Нет, это не так.

– Да, так.

– Нет, не так.

Дуэйн сказал это с такой уверенностью и убеждением, что Томас замолчал.

– Ты не понимаешь, – сказал Дуэйн. – Почему ты не можешь просто уйти?

– Я хочу тебе помочь.

– Ты не можешь мне помочь. Ты даже не знаешь меня.

– Мы пытаемся узнать тебя получше.

– Просто оставь меня в покое.

Дуэйн отвернулся, поворачиваясь к Томасу спиной.

– Позволь мне помочь тебе, – тихо произнёс Томас. – Пожалуйста, сынок.

Но Дуэйн не позволял.

– Хочешь, я посижу с тобой?

– Просто уходи.

– Пожалуйста, сынок.

– Ты просто глупый старик, и я не твой сын и никогда им не буду. Отстань от меня!

Это прозвучало с неоспоримой горячностью.

Томас поднялся с кровати, не зная, как себя повести. Он ждал, что Дуэйн передумает, подаст хоть какой-то знак, что нуждается в нём, или хотя бы нуждается в утешении.

Томас был удивлён этой внезапной переменой настроения, но знал, что не должен удивляться. Горе Дуэйна давало о себе знать. Реальность его ситуации больше нельзя было отрицать. Он храбрился, но теперь его защита начала спадать.

Томас смотрел на него с ощущением беспокойства.

Дуэйн настойчиво его игнорировал.

В конце концов, мальчик уснул.

Разворачиваясь, чтобы пойти обратно в свою комнату, Томас услышал, как телефон Дуэйна завибрировал на прикроватной тумбочке.

Томас увидел, как на экране появилось текстовое сообщение.

"Эти педики тебя ещё не изнасиловали?"

Сообщение повисло на экране на полминуты, прежде чем исчезнуть.

Томас уставился на него, нахмурившись.

Глава 79

Томас занимался субботними утренними делами – подметал, мыл пол, вытирал пыль, проводил генеральную уборку – когда зазвонил его телефон.

Это была Тэмми.

– Да? – с ожиданием произнёс он. Он всю неделю ждал её звонка, чтобы она дала ему какой-то знак о том, что происходит.

– Не цитируй меня, но я думаю, что всё выглядит хорошо, – сказала Тэмми. – Судья назначил слушание на этот четверг. Он хочет разобраться с этим быстрее.

– Так ты хочешь сказать, что мы вернем Джереми обратно?

– Я этого не говорила, малыш. Я сказала, что всё выглядит хорошо. Когда такое занимает долгое время, это потому, что социальные работники должны развить план действий, что значит, что они не знают, что делать – они оглядываются вокруг и пытаются найти кого-нибудь, кто его заберёт. Но в данном случае всё двигается довольно быстро, что говорит мне, что у них уже есть план. И этот план, наверное, ты. Ты уже был его приёмным отцом, и ты ясно дал понять, что хочешь его усыновить, что выведет его из системы. Плюс ко всему, ты ему нравишься, и он хочет с тобой жить. Так что...

– Всё выглядит хорошо?

– Это моё мнение, но не цепляйся за него. Я могу сильно ошибаться. Думаю, можно с уверенностью сказать, что он не вернётся к Койлу и своей бабушке.

– Слава Богу.

– Бабушка устроила там сцену в офисе ДСО, и это никак не увеличило её шансы. И что еще хуже, Койл вдруг исчез, и никто не может его найти. Если он не явится на судебное заседание, он станет историей.

– Это хорошие новости, Тэмми. Спасибо.

– На твоём месте я была бы осторожна. Я дам тебе знать время и место слушания, когда узнаю.

Томас повесил трубку, на мгновение улыбнувшись, чувствуя облегчение. Затем, так же быстро, он почувствовал новую тревогу. Судья мог просто ограничить Койла в родительских правах и позволить Джереми остаться в приюте там, в Алабаме. Циничная часть его разума напомнила, что ДСО получают финансирование на каждого ребёнка в приюте, особенно на детей с особыми нуждами... и кто-то предполагал, что они не спешат отдавать таких детей из системы под усыновление. Зачем отдавать тех, кто приносит им большую часть денег?

Томас не хотел верить этой циничной части своего мозга, но в этом была определённая логика. Казалось, ДСО нужно было невероятно много времени, чтобы что-то сделать, даже дать лицензию новым родителям и дать делу ход, этот процесс мог занять больше года. Казалось, они не очень-то и торопятся что-либо делать. Конечно, им не хватило персонала и финансирования, и, возможно, они просто не могли делать всё быстро, даже когда жизни висят на волоске.

И всё же...

Он посмотрел на дверь в комнату Дуэйна и нахмурился.

Был почти полдень, а Дуэйн ещё не проснулся.

Рэнди сказал оставить его в покое.

Томас не мог. Он подошёл к двери, тихо постучал.

Нет ответа.

Он приоткрыл дверь и просунул голову, увидел, что Дуэйн сидит на кровати, держа телефон, но не глядя на него. Скорее, он сидел как-то странно, будто всё ещё спал или был в оцепенении.

– Дуэйн, приятель, ты в порядке?

Дуэйн, казалось, не слышал его.

– Дуэйн?

Томас зашёл в комнату.

Дуэйн уставился в стену, казалось, он был контужен.

– Малыш, ты в порядке? – спросил Томас, вставая перед ним.

Дуэйн не поднял взгляд.

Томас сел рядом с ним, взял телефон из рук Дуэйна. Дуэйн не возражал.

– Что происходит, Дуэйн?

Дуэйн опустил глаза, уставился в пол и покачал головой.

– У тебя плохой день?

Нижняя губа мальчика задрожала.

Он разрыдался.

– Иди сюда, – сказал Томас, обвивая его рукой.

– Нет! – воскликнул Дуэйн, отстраняясь. – Я не могу этого делать!

– Что делать?

– Я не могу этого делать.

– Всё будет нормально.

– Ничего не будет нормально! Ты не понимаешь. Это несправедливо! Это неправильно! Я хочу домой!

– Ты дома, сынок.

– Это не мой дом.

– Мне жаль, Дуэйн.

– Я хочу к маме.

– Я знаю.

– Я хочу к маме! Я хочу к папе! Это неправильно!

– Я знаю, это тяжело.

– Ты ничего не знаешь! Ты просто глупый старик!

– Что я могу сделать, чтобы помочь тебе?

– Ничего! – со злостью выплюнул Дуэйн. – Просто отстань от меня. Просто уйди и оставь меня в покое. Я тебе всё равно не нравлюсь.

– Почему ты так говоришь? – спросил Томас, чувствуя внутри беспокойство. Дуэйн заметил тот факт, что ему понадобилось некоторое время, чтобы потеплеть к ребёнку? Мог ли он чувствовать его нежелание?

– Почему? – снова спросил он.

– Потому что это правда.

– Ты мне очень нравишься. Я думаю, что ты отличный парень.

– Ты всегда говоришь о Джереми. Ты, наверное, хочешь избавиться от меня, чтобы он мог вернуть свою комнату.

– Не говори так. Здесь достаточно места для вас обоих, а если бы не было, мы бы просто купили новый дом.

– Я не хочу, чтобы мой младший брат был уродом, который даже не может подтереть себе зад.

Томас ничего не сказал. Он понимал, что не стоит принимать эти вещи на личный счёт. И всё же, слова причиняли боль. Дуэйн нападал как раненное животное, не заботясь о том, какой может причинить вред.

– Я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь тебе? – наконец спросил он.

Дуэйн ничего не сказал.

– Давай ты позволишь мне приготовить тебе шоколадного молока. Иди присядь за кухонный стол. Ты не обязан ничего говорить, но тебе нужно выйти из этой комнаты.

– Зачем?

– Потому что жизнь продолжается, Дуэйн. Тебе нужно поесть. И ты должен найти способ продолжать жить, и я помогу тебе сделать это, хочешь ты или нет.

– Я не хочу здесь жить.

– Это нормально. Мы можем поговорить с мисс Тэмми и посмотреть, не найдется ли для тебя другого места.

– Видишь? Я тебе не нравлюсь!

– Это неправда, но если ты несчастен и действительно не хочешь здесь жить, то ты не обязан. Я хочу, чтобы ты остался здесь и был частью нашей семьи, но речь не обо мне, Дуэйн. Речь о тебе и о том, чего хочешь ты. Речь о том, чтобы помочь тебе найти способ продолжать жить. Может, я не тот отец, который тебе нужен. Может, мы с Рэнди не та семья, которая тебе нужна. И это нормально.

Дуэйн вытер глаза.

Томас обнял его, подвел к двери и усадил за маленький кухонный стол. Пока Томас готовил ему стакан шоколадного молока, Дуэйн тёр глаза и казался таким потерянным, таким грустным, таким несчастным, что Томасу самому хотелось заплакать.

– Держи, сынок, – сказал он, поставив молоко на стол перед ним. – Тебе нужно чем-нибудь наполнить желудок.

– Где дядя Рэнди? – спросил Дуэйн.

– Он пошёл в галерею. Ему надо кое о чём позаботиться. Ты голоден?

Дуэйн пожал плечами.

– Это неправда, ты же знаешь, – сказал Томас.

– Что?

– Что мы пытаемся от тебя избавиться. И Рэнди, и мне нравится мысль о том, чтобы иметь двоих детей. Если ты не счастлив, то мы поговорим об этом, разберёмся и найдём способ сделать тебя счастливым, но я не хочу, чтобы ты думал, что мы не хотим видеть тебя здесь. Хотим. Очень хотим, Дуэйн. Прошла всего неделя или две, но у меня такое чувство, будто я знал тебя всю свою жизнь, и я не хочу видеть, как ты уходишь. У меня, кажется, просто не очень хорошо получается помогать тебе. И ты прав – я был отвлечён на Джереми. Он мой сын, и я просто хочу его вернуть. Но теперь ты тоже мой сын. Извини, что мне понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть. Мне хотелось бы лучше справляться с ролью твоего отца. Хотел бы я знать, что тебе сказать. Ты потерял обоих родителей – это, должно быть, очень тяжело, и я хотел бы сказать какие-нибудь волшебные слова и всё исправить, но я не могу. Полагаю, я могу только приготовить тебе шоколадное молоко и попытаться помочь тебе пройти через это. Хотел бы я сделать что-то большее.

– Это не твоя вина.

Томас принёс хлопья, молоко, миску и ложку.

– Съешь что-нибудь, – велел он, насыпая хлопья в миску и ставя её перед Дуэйном. – От этого тебе станет лучше. Иногда нужно просто ставить одну ногу перед другой и продолжать двигаться. Я потерял маму, когда был маленьким. На самом деле, она умерла, когда рожала меня. Это не просто. Я знаю.

Дуэйн посмотрел на миску, взял ложку и начал есть.

– Не знаю, смогу ли я сделать это, мистер Томас, – сказал он, кладя ложку и глядя на Томаса открытым взглядом. – У меня такое чувство, будто я схожу с ума.

– Ты в трудном положении, – ответил Томас. – Мы с Рэнди оба это знаем. Должно пройти немного времени.

– В одну минуту я играл в "Монополию" со своей няней, а потом...

– Я знаю, Дуэйн.

– И теперь я живу здесь и никогда не смогу снова увидеть своих маму и папу...

– Я знаю. Почему бы тебе не попробовать что-нибудь поесть?

Минуту Дуэйн прижимал руки к своей груди, будто физически пытаясь удержать себя целым.

– Ешь, – настаивал Томас. – Иногда нужно просто продолжать идти. Продолжать ставить одну ногу перед другой.

Дуэйн кивнул, взял ложку.

– Я хочу поговорить с тобой о твоём телефоне, – сказал Томас, садясь рядом с Дуэйном. Он не был уверен, подходящее ли сейчас время для этого разговора, но, возможно, это вернёт Дуэйна в реальный мир и отвлечёт его от мыслей о родителях.