Текст книги "Пусти к себе свет (ЛП)"

Автор книги: Ник Вилгус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Да, – сказал я.

Сэм пытался собрать группу людей, которые пришли бы туда и озвучили свой протест. Собрание было назначено на третий четверг месяца – то есть, за неделю до Рождества.

– Как ты, Хен?

– Нормально, мисс Ида.

– Сказать по правде, не похоже на то.

– Наверное, просто немного устал.

– Это позор, что случилось. И что теперь будет? Его отдадут в другую семью?

– Я не знаю.

– Неправильно это. Он же твой младший брат.

Я ничего не сказал.

– Лично я виню во всем Марка Фусберга из газеты. Вечно он мутит воду, боже ты мой! Вот зачем надо было сочинять статью про тебя? Бросать судье вызов? Так не я одна думаю. Всем известно, что судьи вольны поступать по своему усмотрению. На них нельзя давить общественным мнением. Они должны делать то, что им кажется правильным.

Я никак не прокомментировал эту расхожую мудрость, поскольку был сыт по горло всей этой чепухой.

– Ты знаешь, где он сейчас? – спросила она.

Я понятия не имел и так и ответил. Я спрашивал мисс Дарлин, можно ли его навестить, но мне ответили, что лучше дождаться «завершения» дела. Что бы это ни значило.

– Он вроде бы неплохой мальчуган, – продолжала мисс Ида. – И в школе у него получалось. Так сказала мисс Кора. Конечно, он не самый острый ножик в наборе, зато старательный, благослови его Бог.

– Если вы не против, мисс Ида, я предпочел бы об этом не говорить.

– Конечно, Хен. Извини. Я просто подумала… – Она замолчала.

Я отчаянно пытался не расстроиться еще больше, но люди, которые изо дня в день проходили через мою кассу, всегда чувствовали, что обязаны что-то сказать. Я устал их выслушивать.

– Хорошего дня, – сказал я, когда она толкнула свою тележку к двери.

Вернулась мисс Дебби.

– Хен, ты нужен Сэму в подсобке. Уж не знаю, что ты с ним сделал, но настроение у него сегодня паршивое. Поговорил бы ты с ним.

– Хорошо.

– Ты в порядке?

– Почему все задают мне этот вопрос?

– Мы беспокоимся, вот и все.

– Я не в порядке, но жизнь продолжается.

– Тебе его не хватает, я знаю.

– А толку-то.

– Не надо так говорить.

– Ты сама начала.

– Шанс еще есть.

– Ну конечно.

– Судья Хузер еще не принял окончательного решения, и он не сможет откладывать его бесконечно. Сэм очень уверен в этом своем адвокате. Они все исправят, Хен, вот увидишь.

Сэм нанял своего старого друга из «Оле Мисс», Майкла Раглэнда, который теперь работал в Джексоне адвокатом. Раглэнд довольно ясно дал нам понять, что наша единственная надежда – Сарин отказ от родительских прав. Если она не подпишет его, чертов судья будет волен поступить, как ему вздумается.

– Поимей хоть немного веры, – сказала Дэбби.

– Вера. Ага, именно она мне сейчас и нужна.

– Ладно, иди, – сказала она. – Ты нужен Сэму. Постарайся не разозлить его еще сильнее, чем есть.

 

Глава 127

Этому не бывать

– Мне нужно, чтобы ты меня поддержал, – сказал Сэм за ужином.

– Я приду.

– Но ты наш сотрудник. Будет гораздо весомее, если ты встанешь и выскажешь свое мнение, расскажешь, как перемены заденут лично тебя.

– Я уже миллион раз повторял, что не стану выступать перед мэром.

– Ради меня?

– Нет.

– Ну пожалуйста.

– Умоляй сколько влезет. Этому не бывать.

– Надо, чтобы выступил хотя бы один мой кассир.

– О, господи! Думаешь, этих ублюдков заботят мои мысли или моя судьба?

– Почему нет?

– Угадай.

– Нам надо бороться.

– Ты все твердишь про борьбу, но посмотри, куда она меня привела.

– Речь сейчас не об Иши!

– Я не сказал ни слова об Иши.

– Ты только и занят тем, что переживаешь о нем.

– О, ну прости. Может, подашь на меня в суд?

– Тебе обязательно насчет всего быть такой сукой?

– Сэм, я стараюсь, как только могу. Если этого мало, то я не знаю, что еще мне сказать. А то, что ты давишь на меня, нисколько не помогает.

– Я не давлю на тебя. Я волнуюсь. Это разные вещи. Ты должен…

– Хоть бы люди перестали указывать мне, что я должен делать. Что ты, блядь, знаешь об этом?

– Я знаю, что люблю этого малыша. Как и ты. И тоже переживаю.

– Сэм, он мой единственный оставшийся родной человек.

– Вот тут ты не прав. У тебя есть и я – был и буду всегда. И я отказываюсь соглашаться с тем, что он твой единственный родной человек. То, что по закону мы не женаты, еще не значит, что мы не семья.

Я ничего не ответил.

 

Глава 128

Хотелось бы

Приехав на следующий день в магазин кормов в Абердине, я купил для Ромни четыре тюка сена и два больших мешка зерна, надеясь, что этого хватит на большую часть зимы, и думая, что, вероятно, не хватит. На большее у меня не было денег.

Еще надо было позаботиться о цыплятах. Теперь, когда пришли холода, хищники в поисках пищи стали подбираться все ближе к человеческому жилью. Надо было купить для клеток новый брезент, который защищал бы их если не от холода, то хотя бы от ветра.

Мне нравилось в магазине кормов. Здесь так уютно пахло амбарами с сеном, солнечным светом, люцерной, коровами. Тут продавалось столько всего, что я хотел бы купить. Супер-кормушки для клеток с моими кроликами и дозатор корма для Бо. Туда можно было засыпать целую коробку собачьей еды, и тогда на пару недель у меня стало бы меньше мороки. На одной из стен висело несколько седел, а под ними стояли в ряд сапоги для верховой езды. Раньше я часто засматривался на тачку в глубине магазина. С нею мне было бы сильно легче что-либо перевозить. Но у меня не было денег на что-то помимо самых необходимых вещей.

– Хен, ты еще держишь козу? – спросил мистер Фрэнк из-за кассы.

– Да, – сказал я.

– Как она? Еще не разорила тебя?

– Пока нет.

– Их молоко – полезная вещь. Это я знаю. Не думал завести еще несколько и продавать малышей? Обеспечил бы себе приличный доход. Я знаю парня, который продает молодняк на аукционах. Очень неплохой способ подзаработать.

– О.

– Если заинтересовало, вот его телефон.

– Конечно, – сказал я. – Спасибо.

– Скажешь ему, что ты от меня. – Мистер Фрэнк подал мне номер.

– Хорошо.

– Слушай, Хен…

– Да?

– Что-то я не вижу того пацаненка, которого ты всегда приводил.

– Его поместили под государственную опеку.

– Вот как?

– Угу.

– Он твой младший брат. Так написали в газете.

– Угу.

– Я ходил с твоим отцом в одну школу, Хен. Так что грустно было обо всем этом узнать.

– Угу.

– Как по мне, ему должны разрешить остаться с тобой.

– Хотелось бы, – согласился с ним я.

 

Глава 129

Лишь позови

Позже в тот день, пока я расставлял на полках новые упаковки хлопьев, в проходе появилась с тележкой сестра Асенсьон.

– Здравствуй, Хен, – сказала она.

– Здравствуйте.

– Давно тебя не было видно.

– Я знаю.

– Мы соскучились по тебе.

– Извините.

– Не надо. Тебе не за что извиняться.

– Я знаю.

Она внимательно наблюдала за мной, пока я пытался найти, что сказать, чем заполнить тишину и пустоту.

– Как ты?

– Нормально.

– Миссия Миссисипи устраивает в церкви рождественское чаепитие. В эту субботу, вечером. Ты придешь?

– Я не знаю.

– Ты всегда приходил.

– У меня не самое праздничное настроение.

– Без тебя все будет не так.

Я промолчал.

– Сэм сказал, что он нанял адвоката, и что за неделю до Рождества будет новое слушание об опеке.

– Угу.

– Судья примет решение.

– Видимо, да.

– К Рождеству Иши может быть дома.

Я опустил глаза вниз.

– Я понимаю, ты не хочешь себя обнадеживать, но все получится. Я это знаю.

Я, стыдясь своих слез, вытер глаза.

– Верь, все получится. – Она обняла меня за плечо. – Сэм сказал, что его знакомый очень талантливый адвокат, и судья понимает, что ему придется предоставить очень веские доводы, чтобы отказать тебе в опеке над братом.

– Я знаю, – ответил я.

– Ну же, Хен, – ласково проговорила она. – Все будет хорошо. Вот увидишь.

– Откуда вы знаете?

– Знаю, и все, – сказала она. – У меня есть предчувствие. И кроме того, связи на небесах – уж если я на что-то настроюсь, то непременно добьюсь. Меня там ценят достаточно высоко. Всего-то и надо, что щелкнуть пальцами и…

– Вы просто пытаетесь быть со мной вежливой.

– Я пытаюсь удержать тебя в строю до победы. Я не дам тебе сдаться. У нас так не делается.

– Я стараюсь.

– Мы молимся за тебя. Сестра Лурдес читает новенну. По-моему, она не делала этого с начала семидесятых. Я к тому, что мы дергаем за все ниточки. И я говорю о нас всех. Вот бы ты тоже пришел на мессу и разрешил нам помолиться вместе с тобой. Все наладится. Подожди и увидишь.

 

Глава 130

Я не предполагал

– Что ты делаешь? – спросил Сэм, зайдя вечером после работы в комнату Иши. Он посмотрел на меня и нахмурился.

Я перестелил на кровати Иши белье, переставил по-новому мебель, вытер пыль, пытаясь подготовить комнату к его возвращению. Слушание было назначено на следующий четверг.

– Готовлюсь, – ответил я.

– О?

– Хочу, чтобы у Иши стало просторнее. Надо убрать часть вещей. Я хочу, чтобы все было красиво и чисто. Я хочу, чтобы он был счастлив здесь. Чтобы у него было все необходимое, Сэм. Понимаешь?

Он с тревогой смотрел на меня.

– Сэм, он должен вернуться. Должен, и все. Если он не вернется… я не могу даже думать об этом. Совсем не могу. Если он… Он должен вернуться, Сэм. Ты понимаешь?

Он кивнул.

– Это неправильно. Он должен быть здесь. Здесь его дом, его место. Его семья. Никто не будет любить его так, как мы. Сэм, он моя кровь. Почему моя кровь не со мной? Чем я плох?

– Все наладится.

– Он должен вернуться, Сэм. Понимаешь? Поэтому мы должны подготовиться. Я хочу, чтобы все было идеально. Чтобы везде была чистота. Чтобы никто не смотрел на нас косо и ничего не говорил обо мне, или о нашем доме, или что мы живем в грязи, или что мы просто пара неотесанных голодранцев, или что с нами что-то не так. Я не потерплю этого, Сэм. Ты понимаешь? Не потерплю.

– Хен, с тобой все хорошо?

– Пусть люди оставят меня в покое.

– Тебе надо с кем-нибудь поговорить.

– Не надо мне ни с кем говорить. Мне надо, чтобы Иши вернулся. Со мной все нормально. Мне надо, чтобы люди отъеблись от меня и дали мне жить своей жизнью.

Сэм взялся за мои плечи.

– Хен, ты в порядке?

– Мне его не хватает, – прошептал я.

– Бэби, я знаю.

– Я не понимаю, что, черт, со мной не так.

– С тобой все в порядке.

– Я с ума схожу, Сэм.

– Знаю.

– Он должен вернуться. Он вернется ведь, да?

– Адвокат, в целом, в этом уверен.

– Но мне надо знать точно. Точно. Понимаешь меня? Я же хороший человек. И ничего плохого не сделал. Я этого не заслужил.

– Не заслужил.

– Это неправильно.

– Нет.

– Почему это происходит со мной? Сэм? Что я делал не так? Скажи! Неужели я настолько плохой?

– Ты все делал так. Просто у судьи есть полное право делать все, что он хочет, независимо от того, хорошо это или нет.

– Но ведь он мой младший брат.

– Не волнуйся. Мы со всем разберемся. Вот увидишь, бэби. Я обещаю.

– Правда?

– Да. Если судья не даст нам опеку, то мы продолжим бороться. И вообще, мой друг-адвокат серьезно взялся за Сару с тем, чтобы она подписала отказ от родительских прав. Стоит ей подписать его – и все сразу закончится, так что не надо сдаваться. Мы справимся.

– Ты рассказал ему про ту гильзу?

– Конечно, и если Сара не хочет, чтобы он отдал улики полиции, она подпишет чертов отказ и перестанет изматывать нас. У нее есть время подумать, и она подпишет его.

– Ты не можешь знать это наверняка.

– Я знаю людей, и знаю, что до нее скоро дойдет, что если она не подпишет отказ, то дела ее будут плохи.

– Мне надо, чтобы Иши вернулся домой. Ты меня понимаешь? Я больше так не могу.

– Знаю, бэби, – сказал Сэм, обнимая меня. – Я знаю.

– Сэм, это невыносимо.

– Я знаю.

– Мне надо, чтобы он вернулся домой.

– Ш-ш.

– После того, как мамы с папой не стало… после того, как Сара ушла… Сэм, я больше так не могу.

– Ш-ш, бэби.

– Сэм, я не могу.

– Ш-ш.

– Ты должен помочь мне. – Я оттолкнул его. – Во всем доме должна быть чистота. Везде. Наверху, внизу, в спальнях, в ванной, на кухне. Я заглянул в духовку… Сэм, ее тоже надо отмыть. Я хочу, чтобы все было безупречно. Без единого пятнышка. Надо поснимать и выстирать шторы. Знаешь, когда их в последний раз…

– Хен, пожалуйста…

– И почини перила на крыльце. Я тут подумал, что надо бы его перекрасить, чтобы стало покрасивей…

– Хен…

– И мне не нравится, что собака везде оставляет шерсть. Я не потерплю этого в своем доме, Сэм. Ты слышишь меня? Я не потерплю, чтобы люди болтали гадости обо мне, или о нашем доме, или о нашем «образе жизни», или о чем-то еще. Я ничего плохого не сделал! Да, я живу достаточно скромно, и у меня нет кучи денег, но это не значит, что я плохой человек. Лишь потому, что я…

– Хен, пожалуйста. Сядь.

– Я не хочу, чтобы эти ублюдки смотрели на меня свысока…

– Хен…

– Да, я зарабатываю на жизнь стрижкой газонов. И что? Еще я работаю в чертовом продуктовом. Я много работаю, Сэм. Я не доктор, не адвокат, не индейский вождь, но, Сэм, я работаю не покладая рук, и я дам Иши все, что понадобится, все, чего никогда не было у меня. Я… я… о, господи, Сэм, ну за что? Дьявол их всех забери!

– Сядь. – Он довел меня до кровати и заставил сесть. Потом обнял за плечи и притянул к себе. – Перестань. Все наладится, бэби, я обещаю. Все будет хорошо. Вот увидишь. Но ты должен перестать себя изводить. Ничего плохого нет ни в тебе, ни в нашем доме, ни в нас, ни в том, как мы живем. Мы обычные люди. Как все. Судья это поймет. Все закончится хорошо. Вот увидишь, Хен. Честное слово.

– Ты так думаешь? Ты правда так думаешь, Сэм?

– Да, бэби.

– О… блядь, Сэм. Блядь! Блядь, блядь, блядь…

– Ш-ш, Хен. Все хорошо. Перестань.

– Сэм, но за что?

– Ш-ш.

– Мне его не хватает.

– Бэби, мне тоже.

– Как думаешь, как он там?

– Уверен, с ним все хорошо.

– Как думаешь, он скучает по нам?

– Конечно, скучает.

– Я не хотел причинять ему боль. Я не хотел…

– Хен, пожалуйста. Не изводи себя.

– Я люблю его, Сэм. И я не хотел причинять ему боль. Не надо было обещать ему, что он сможет остаться у нас. Зря я его обнадежил. Почему я всегда и все порчу? Что со мной, Сэм?

– Все наладится, бэби. Вот увидишь. Я обещаю.

– Правда?

– Да.

– И ты не бросишь меня?

– Никогда.

– И никогда от меня не устанешь?

– Хен, пожалуйста. Перестань.

– И…

– Хен…

– Прости меня за все, Сэм. Прости.

– Ш-ш.

Он притянул меня ближе к себе, и я положил голову ему на плечо.

– Ш-ш, ш-ш, – ласково шептал он.

 

Глава 131

Я никогда вас не прощу

В воскресенье утром я оделся и поехал на мессу.

Я зашел в церковь на пять минут позже начала и сел в самом конце. Я не хотел, чтобы меня кто-то заметил. Я просто хотел… утешения. Чего-то знакомого. Обнадеживающего. Услышать слова, увидеть привычные ритуалы. Я посещал мессу всю свою жизнь, и что-то в ней утешало меня. Успокаивало. Дарило уверенность, что все будет хорошо.

Я поднял глаза на Иисуса, висевшего на большом распятии над алтарем. Каким-то непостижимым образом ему все удалось. Он смог переступить через распятие, через смерть, через очевидное поражение, через бессмысленность и жестокость того, что с ним сделали. Он нашел способ превратить поражение в победу.

Я был, конечно, не в одной лиге с Иисусом. И даже не в одной с ним вселенной. Однако его победа и то, что в итоге его враги оказались повержены, отчего-то обнадеживало меня.

Но сегодня, вместо того, чтобы найти утешение, я сидел, сгорбившись, на последнем ряду, тихо плакал и думал о том, что Ишмаэль должен сидеть на этой скамье рядом со мной. Он пропустил собрание молодежной группы. Дети праздновали адвент, готовились к Рождеству. Он должен был быть здесь вместе со мной, принимать участие в мессе, делать то, чем занимался в его возрасте я. Он должен был заводить друзей, узнавать больше о вере, сближаться со своей церковной семьей. Узнавать их, пока они узнают его самого. Находить свое место в головоломке веры, семьи, общества, жизни.

К концу мессы, когда все начали приветствовать соседей и обмениваться «поцелуями мира», я тихо выскользнул в холл, чтобы никто не увидел мое состояние и то, что я плачу.

Я подошел к дверям и стал смотреть за окно – на улицу, на затянутое тучами небо, – думая, что постою здесь до конца, а потом получу причастие и сразу уйду, чтобы не пришлось ни с кем разговаривать.

Позади открылась дверь в холл.

– Хен?

Ко мне с распростертыми руками вышла сестра Асенсьон.

– Почему ты стоишь тут один? – спросила она.

Я пожал плечом.

– Пожалуйста, заходи, – сказала она. – Пожалуйста, Хен.

Я покачал головой.

Дверь снова открылась, и появилась Келли. Потом Анна, за ней еще несколько человек, и через минуту у меня создалось впечатление, что весь приход разом решил не дать мне по-тихому ускользнуть.

Вышла даже мисс Стелла, и в момент, когда я увидел ее, что-то у меня в крови закипело.

– Вы! – Я наставил на нее палец.

– Генри, мне жаль…

– Иши должен быть сейчас здесь, но его нет. Из-за вас!

– Генри, я теперь понимаю…

– За что? – прервал ее я, мой голос был полон отчаянного недоумения, язык говорил на автопилоте, гнев переливался за край. Мне было нужно напасть на кого-то, кого-нибудь обвинить, наказать. – Иши должен быть здесь со мной. Он должен быть частью этой церкви, частью этой семьи, этого общества, но вы…

– Генри, я была неправа. Теперь я это знаю.

– Хен, – обеспокоенно произнесла Анна, – идет месса. Тебе правда не стоит…

– Нет, стóит, – твердо сказала сестра Асенсьон. – Когда мы обмениваемся поцелуями мира, то показываем своему соседу, что прощаем его. Как Иисус простил нас. Сейчас для них идеальный момент со всем разобраться. Мисс Стелла, расскажите ему.

– Рассказать мне о чем? – потребовал я.

Мисс Стелла облизнула губы, потом расправила плечи.

– Генри, я была неправа, – сказала она. Было видно, чего ей стоило это признание, как тяжело оно ей далось. – Я ошибалась насчет тебя. Я думала, ты – как мой брат, и если б ты знал, что мой брат сделал со мной… ты бы не захотел, чтобы кто-то еще поступил так с ребенком. Генри, я знаю тебя. Я знаю, ты неплохой человек, и я знаю, ты бы не пожелал такого ребенку. Я думала, что вы все… все ваши… гомосексуалисты… я думала, что вы все такие, каким был мой брат. Что вы занимаетесь… всяким с детьми. Но теперь я знаю, что ошибалась. Генри, я совершила ужаснейшую ошибку. И я не могу вернуться назад и все отменить.

Я не хотел ее слушать. Я не хотел пытаться понять ее точку зрения. Мне было плевать на ее причины, мысли и оправдания. Я хотел наброситься на нее, ранить ее, причинить боль, пустить кровь.

– Я никогда вас не прощу, – поклялся я.

– Простишь, – сразу сказала сестра Асенсьон. – Со временем, Хен. Ты простишь.

– Это она разлучает семьи, не я.

– Она совершила ошибку, и в какой-то момент вам двоим надо будет присесть, поговорить, простить друг друга и начать все с новой страницы. Я знаю, прямо сейчас ты не станешь этого делать, и это нормально. Просто оставь дверь открытой.

– Генри, я отозвала свои показания по твоему делу, – сказала мисс Стелла. – Судья Хузер живет через улицу от меня. Я пошла к нему и сказала, что ошибалась. Генри, я не рассчитываю, что ты простишь меня прямо сейчас, но я хочу, чтобы ты знал, что я попыталась исправить свою ошибку. Пожалуйста, попытайся простить меня.

Гнев, который с такой быстротой и силой заполонил меня, начал стихать, и я, придя в себя, понял, что месса еще не закончилась, и что сейчас не время, да и не место продолжать затеянный мной разговор. Я выставил себя дураком.

– Давайте вернемся внутрь, – сказала сестра Асенсьон. – Хен, пожалуйста, и ты тоже. Ты часть этой церкви и часть этой семьи, и мы знаем, что тебе больно, и хотим поддержать тебя. Ведь мы должны помогать друг другу. В хорошие времена или в плохие – неважно. Всегда. Ты зайдешь?

Я стоял и был не в силах пошевелиться, не в силах заговорить.

– Идем, – сказала Анна и взяла меня за руку.

 

Глава 132

Это правда?

Позже, пока я, стоя в церковном холле, наливал себе кофе, ко мне подошла мисс Джейн Стэтлер.

– Хен, это правда? – вопросила она, крепко установив трость между ног.

– Что правда, мисс Джейн?

– Что ты гомосексуалист. А ты думал, о чем я?

– Ну…

– Ну тогда благослови тебя Бог, и это все, что я имею сказать. Как по мне, миру бы не помешало еще немного гомосексуалистов. Один стрижет меня много лет. Серьезно, нам такие люди нужны.

– Что ж, спасибо, мисс Джейн.

– А то развелось нынче всяких стилистов! Да я бы им ослиную гриву не доверила подравнять, не то что волосы человека. А эти девицы, разгуливающие с челками до самых носов… идиотки, Хен, честное слово. Мир заполнили одни идиоты. Сколько их пересидело у меня за партами в школе, не сосчитать. Если уж в мире есть место для идиотов, то найдется место и для тебя, и для всех остальных гомосексуалистов, которые хотят жениться и заводить детей. Все лучше, чем ездить в Мемфис в бар с голыми титьками. Разве я не права? Это, конечно, просто мое личное мнение, и если захочешь получше понять, что я имею в виду, то когда-нибудь я расскажу тебе историю своей младшей сестры Си Си. Она была замечательной женщиной, и я ни слова в ее адрес не потерплю. Господь не создает плохих людей. Разве я ошибаюсь, Хен?

– Нет, мэм.

– И ты, Хен, не плохой человек. Если хочешь знать мое мнение – а оно никого больше не интересует, потому что я старая, и у меня с Четвертого июля не шевелилось в кишках, – но если ты меня спросишь, то я скажу, что тебе надо вернуть сюда свою тощую задницу и снова играть на мессах. Без тебя все не так, Богом клянусь, и я не знаю и знать не хочу, почему тебя выгнали, но думаю, что кое с кем в этой церкви следует хорошенько поговорить. Так, а где теперь твой мальчуган?

Я опустил глаза и ничего не ответил.

– Не переживай, – непререкаемым тоном сказала она. – Если Господь послал тебе испытание, он же и проведет тебя через него. Если, конечно, речь не о каком-нибудь жирном богатом ублюдке и игольном ушке, потому что жирным ублюдкам через игольное ушко не пройти, и это ясно, как день. Кто это там? Вдова Руби? Прошу прощения, Хен.

И мисс Джейн торопливо ушла.

 

Глава 133

Я должен жить дальше

– Что мы здесь делаем? – спросил Сэм.

– Просто идем со мной.

Я вышел и побрел между надгробными плитами, пока не нашел могилу мамы и папы. Сэм молча встал рядом со мной. Через минуту он взял меня за руку.

– Я никогда их не навещал, – сказал я, глядя на двойное надгробие. – Должно быть, это тетя Ширли заказала плиту, потому что я этого не помню.

– Ради твоей матери она взяла все хлопоты на себя, – напомнил мне Сэм. – Помнишь? Ты отказался, потому что был зол.

Я кивнул. Потом долгую минуту смотрел на надгробие и могилы.

– Хен, что мы здесь делаем? Холодно, и нам надо быть дома, готовиться к возвращению Иши. Завтра слушание.

– Я и готовлюсь.

– О?

– Мне надо сказать маме и папе, что я больше не могу таскать их с собой. Я должен жить дальше. У меня теперь есть и другие дела. Я не хочу, чтобы они думали, будто мне стало на них наплевать, потому что это неправда. И вместе с тем правда. Бессмыслица, да?

– Нет, почему.

– Ты поговорил с адвокатом про усыновление? О том, чтобы усыновить ребенка за пределами штата?

– Хен, ты же знаешь, что да.

– Значит, вернем мы Иши назад или нет, мы усыновим ребенка? Да? Мы станем семьей?

– Если ты этого хочешь – конечно, но сначала мы вернем Иши.

– Я совершил с ним ошибку. Пообещал то, что не мог ему дать. Но я больше не повторю ее.

– Никаких ошибок ты с ним не совершил. Разве можно было предугадать, что случится?

– Я причинил ему боль.

– Неправда.

– Я не должен был давать Иши надежду. Я не должен был обещать, что он сможет остаться у нас.

– Мы вернем его, поэтому заканчивай так говорить. Хен, дико холодно. Зачем мы сюда приехали, черт побери?

– Мне надо сказать маме и папе, чтобы они убирались к дьяволу из моей жизни. Пусть убираются на хер, и все. Хватит преследовать меня каждый день. Мне жалко их. Правда жалко. Не хочу показаться грубым, но я в том, что они сотворили, не виноват.

– Никто никогда и не обвинял тебя.

– Я хочу, чтобы они оставили меня в покое. Не могу я больше этого выносить, и у меня больше нет слез их оплакивать. Я устал. Очень устал.

– Я знаю.

– Просто пусть оставят меня в покое, и все.

– Так и будет.

– Я больше не хочу о них думать. Я попросил сестру Асенсьон, чтобы она попросила отца Гуэрру отслужить мессу за упокой их душ, но это максимум, что я могу для них сделать. Я хочу, чтобы все закончилось прямо сейчас. Пусть оставят меня в покое. Я хочу жить своей жизнью, заниматься тем, чем хочу. Как думаешь, они поймут меня?

– Уверен, что да.

Мы надолго замолкли.

– Ну? – наконец спросил Сэм.

– Мне надо сделать еще одну вещь, а потом можно будет уйти. Посмотри, никто не идет?

– Мы здесь одни.

– Следи все равно.

– Зачем?

– Затем, что я хочу помочиться на папочкину могилу.

– Хен!

– Он заслужил это. И мне потом станет легче.

– Ты не станешь этого делать!

– Смотри.

Пока он не успел остановить меня, я расстегнул джинсы, взялся за член и выпустил струйку мочи.

– Господи, Хен! – сокрушенно воскликнул Сэм.

– Извини, но я хотел это сделать очень, очень давно.

Стоя там с членом в руке, я впервые за несколько лет испытал небывалое чувство свободы. Вместе с мочой, лившейся на могилу отца, с моих плеч словно стекал тяжкий груз.

– Я не верю своим глазам, – пробормотал Сэм.

– Мама меня понимает.

– Ну а я – нет. Все. Теперь мы можем уйти?

 

Глава 134

Судьбоносное заседание

На следующее утро, когда мы на двадцать минут раньше приехали в суд, меня поразило то, сколько нас ждало людей. Среди них была сестра Асенсьон с сестрой Лурдес, а также Анна, Келли и еще несколько прихожан. Родители Сэма – в сопровождении Присциллы, Ларри и Мэри Бет – приехали еще раньше нас. Пришел Джо Гэллант с подругой. Шелли на утро закрыла клинику и теперь стояла здесь рука об руку с Гвен. Они помахали нам, когда мы подошли.

Наблюдал за всем этим, конечно, Марк Фусберг, который рыскал вокруг с фотоаппаратом и сотовым телефоном и снимал всех подряд.

Неподалеку стоял Калкинс с тремя своими людьми.

При виде толпы я слегка испугался. Сэм взял меня за руку, ободряюще улыбнулся. Я, в целом, не нервничал, как в прошлый раз. Я был зол. Невероятно, неописуемо зол. И был готов выплеснуть эту злость на ублюдка-судью.

– Покажи им там, Хен, – сказала Гвен, когда мы с Сэмом дошли до двойных дверей зала суда. – И помни – мы за тебя.

Я кивнул.

Майкл Раглэнд, знакомый адвокат Сэма, встретил нас у дверей и завел внутрь. Мы прошли вперед и заняли наши места.

– Сара подписала отказ? – сразу же спросил его Сэм.

Раглэнд покачал головой.

– Ты же обещал убедить ее!

– Сэм, я пытался. Как только мог. Но она упрямая. Думает, вы блефуете.

– И что нам теперь делать?

– Если судья не передаст вам опеку, мы обсудим несколько вариантов. Нам необходимо, чтобы Сара подписала отказ – как только она это сделает, все сразу закончится, и станет неважно, что считает судья.

– Ты же обещал мне помочь.

– Сэм, я стараюсь. Утром я еще раз съездил к ней в изолятор, объяснил всю важность этой бумаги и на случай, если она передумает, оставил ей форму. На данный момент ничего больше сделать нельзя.

– Она разве не понимает, что мы можем отдать улики полиции, и ее посадят за непредумышленное убийство?

– Она думает, это блеф.

– Господи, твоя сестра меня доконает, – сердито пробормотал Сэм, взглянув на меня.

Мимо прошел шеф Калкинс со своими людьми. Калкинс наградил Раглэнда долгим взглядом, выражение его лица было непроницаемо.

– Говорить буду я, – сказал Раглэнд своим глубоким, хорошо поставленным голосом, когда Калкинс ушел. Он напоминал мне одного красноречивого типа из телевизора, но кого именно, я вспомнить не мог. – Судья предоставит решение, мы предоставим ответ, и на этом все. Поняли?

Мы с Сэмом кивнули.

– Только без неожиданностей, – добавил он, выглянув из-за Сэма, чтобы посмотреть на меня.

– Буду нем, – пообещал я.

– Смотри, не забудь, – ответил он непререкаемым тоном.

Спустя несколько тревожных минут из боковой двери вышла Дарлин Уилсон. Подойдя к своему месту, она, сделав паузу, обернулась и улыбнулась нам. Потом так же внезапно появился судья, и пристав сказал, чтобы мы встали.

– Доброе утро, – добродушно проговорил судья, усаживаясь в свое кресло и перебирая бумаги.

Мы тоже промямлили «доброе утро» в ответ.

– В деле касательно Ишмаэля Гуда решение принято, – сказал он.

Потом сделал паузу и уставился на меня – казалось, на вечность, но на самом деле, конечно, прошло не больше пары секунд. Я старался не ерзать, но его взгляд выводил из себя.

– Я считаю, – продолжил он наконец, – что в свете сложившихся обстоятельств Ишмаэлю Гуду не следует…

Его прервал помощник шерифа, который с какой-то бумагой в руке вбежал в зал суда.

– Что это? – спросил Хузер с раздраженным выражением на лице.

– Это из следственного изолятора, ваша честь, – ответил тот. – Сказали доставить как можно скорей.

Хузер взял у него бумагу, положил на стол перед собой, разгладил ее.

Сэм, подняв бровь, взглянул на меня – с нервозностью и надеждой одновременно.

– Что это? – прошептал я.

– Может, Сара подписала отказ…

Меня будто ударило током. Неужели она передумала? Неужели она поняла, что я на самом деле готов послать ее к черту и передать шефу Калкинсу ту обувную коробку с гильзой и окровавленной тряпкой внутри? Мой желудок болезненно сжался, и я вцепился в Сэмову руку.

Боже, пожалуйста. Ну пожалуйста…

– Что ж, – сказал Хузер, оторвав взгляд от бумаги. – То, что я вижу перед собой, является отказом от родительских прав на Ишмаэля Гуда, подписанным Сарой Гуд. Таким образом, это дело больше не требует судебного разбирательства, и постоянным опекуном вышеупомянутого ребенка становится Генри Гуд. Мисс Дарлин, вы не могли бы привести ребенка в зал заседаний?

– Да, ваша честь, – сказала она и скрылась за боковой дверью.

– Что происходит? – шепотом спросил я у Сэма.

– Они ведут Иши.

– Что?

– Сара все подписала, и теперь необходимости в слушании нет. Они приведут его прямо сейчас.

– Правда? – спросил я, слишком ошеломленный для того, чтобы осмыслить, что происходит. Дожидаясь, когда вернется Дарлин, я едва мог дышать.

Когда дверь после бесконечной минуты снова открылась, первым из нее вышел Иши. Увидев меня, он на секунду застыл. Потом вскрикнул:

– Дядя Хен! – И помчался ко мне.

Сердце чуть не выскочило у меня из груди. Я встал со стула и, упав на колени, поймал его, обнял и крепко сжал. Его присутствие внезапно заполонило меня всего – его запах, его хрупкое тельце, мягкость кожи, его радость и счастье, прищуренные глаза и очки рок-звезды.

Это был мой Иши.

Наконец-то.

– Дядя Хен! – воскликнул мне на ухо он, и его руки крепко обвились вокруг моей шеи. – О, дядя Хен.

– Иши, все теперь хорошо, – прошептал я. – Ох, малыш, все хорошо.

– Ну здравствуй, ковбоец, – сказал, присев с нами, Сэм.

– Дядя Сэм! – всхлипнул он.

Мы все прямо там и тогда обнялись. Я начал плакать. Иши тоже заплакал. На грани слез был, кажется, даже Сэм.