Текст книги "Пусти к себе свет (ЛП)"

Автор книги: Ник Вилгус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Ты сказал плохое слово! – закричал Иши с усмешкой.

– Извини, парень, – сказал Ларри. – Но так он сказал. Потом пришел преподаватель, и им обоим пришлось заткнуться.

– У тебя такая тяжелая жизнь, – заметил я.

– Большинству, знаешь ли, все равно, – продолжил он.

– Насчет чего? – спросил Сэм.

– Насчет однополых браков. Все преодолеем! (имеется в виду песня протеста We shall overcome, которую часто исполняют на митингах за гражданские права – прим. пер.) Моим приятелям в колледже, ну, кроме пары дебилов, вообще наплевать. Ну хотите вы пожениться. И что? Кого это должно волновать? В том смысле, что разрешить вам пожениться – это самый быстрый способ добиться того, чтобы вы перестали заниматься своим гейским сексом, потому что, насколько я слышал, как только ты женишься, о сексе можно забыть. Так что на самом деле вы сделаете всем одолжение. Ладно, есть более важные вещи, о которых стоит переживать. К примеру, футбол. «Оле Мисс» будут играть с «Алабамой» и выбьют дерьмо из этих рожденных в инцесте ублюдков.

– Они не выигрывали у «Алабамы» со времен президента Никсона, – заметил Сэм.

– Никсона? Я думал, со времен Джонсона.

– В общем, очень давно, – сказал Сэм. – Им в жизни не выиграть.

– Я бы не был настолько уверен. С тех пор, как тренером назначили Фриза, они играют очень даже неплохо. И черт, как же мне хочется увидеть, как они нагнут «Алабаму». Накатим волну! (фанатская кричалка «Алабамы» – прим. пер.) Господи ты боже мой. Может, лучше просто заткнетесь, уберетесь обратно домой и поженитесь на своих сестрах? Я накачу им волну!

Ишмаэль съел целую тарелку спагетти и две мои тефтельки – очень много еды для такого маленького ребенка.

– Тебе понравились мои спагетти? – спросил я.

Он усмехнулся.

– Да кто готовит спагетти? – спросил Ларри. – Нет, ты точно не итальянец? Почему ты не можешь сделать сэндвичи барбекю, или жареную свинину, или что-нибудь другое, нормальное?

– Спагетти дешевые и сытные, – сказал я.

– Как и моя последняя девушка, – сказал Ларри. – Боже, какие у нее были батоны.

– Ты о Кайле? – спросил Сэм.

– Ты что! У Кайлы титьки были такими маленькими, что ее принимали за парня.

– У тебя кто-то был после Кайлы?

– Сьюзан, – ответил Ларри.

– Сьюзан? – повторил я. – Не Сьюзи? Не Сьюз? А именно Сьюзан?

– Ну, так ее звали, и у нее был загон насчет того, чтобы люди называли ее полным именем, а не всякими «Сьюзи». Она терпеть не могла, когда ее звали Сьюзи. Короче. Мне все время хотелось лежать, зарывшись лицом в ее титьки. День и ночь. А самое потрясающее…

– Ларри, пожалуйста – пожалуйста! – ты можешь не говорить о частях тела перед моим ребенком? – сказал я.

– Он и мой ребенок тоже, – вставил Сэм.

– Извини, – сказал Ишмаэлю Ларри. – Когда-нибудь ты поймешь. Встретишь свою собственную Сьюзан, и тебе захочется утонуть в ее огромных, упругих…

– Ларри, хватит, – громко прервал его я.

– Парень, за них было не жалко и умереть, – сказал Ишмаэлю Ларри. – В жизни не видел таких мощных арбузов.

– Я люблю арбузы, – сказал Ишмаэль.

– А когда ты станешь немного постарше, то полюбишь и эти арбузы. Поверь.

Я в отчаянии посмотрел через стол, где сидел Сэм.

– Мы можем не говорить о частях тела, а? – спросил Сэм. – Ларри, ну в самом-то деле, если ты собираешься все время накуриваться, то, наверное, тебе не стоит сюда приходить. Нас, знаешь ли, слушают любопытные уши.

– Вы хуже Дебби и ее муженька. Их дети, по-моему, еще даже не знают, что у них есть гениталии. Она называет пенис своего сына «огурчиком». Да кто зовет свой пенис огурчиком? «Ты помыл свой огурчик?» Иисусе! Называйте вещи своими именами. «Ты помыл свой большой член или как?» А вагину дочери она называет маленьким «пирожком». «Ты помыла свой пирожок?» Гадость какая. Что с ними не так? Просто используйте нормальные слова, да и все.

– Тебе надо с кем-нибудь переспать, – сообщил ему Сэм. – Может тогда ты перестанешь говорить о батонах, огурчиках и пирожках.

– Ребят, у вас есть пиво?

 

Глава 74

Все псы попадают в рай

– У Шарлы теперь все хорошо? – спросил Ишмаэль.

Примостившись на краю ванны, я мыл ему голову, пока он сидел в окружении гор мыльной пены. Мы с Сэмом обнаружили, что Ишмаэль моется более тщательно, когда с ним кто-то есть, и потому стали сидеть с ним в ванной по очереди.

– Да, – сказал я и сам удивился тому, насколько легко мне далась эта ложь. – Она была хорошей собакой и попала в рай, к другим хорошим собакам, и теперь у нее все замечательно.

– Она была моим другом, – тихо проговорил он.

– Я знаю, хороший мой. Она была и моим другом тоже. И она очень сильно любила тебя.

– Я тоже ее любил, – сказал он. – Она не обижала меня.

– Она была доброй душой.

Пока я ополаскивал ему волосы, он молчал.

Капитан Америка наблюдал за нами, стоя в углу на бортике ванны. Чаще всего они с Ишмаэлем «плавали» во время купания. Сегодня он в одиночестве стоял в стороне.

– Капитан Америка тоже твой друг, – сказал я.

Ишмаэль взял его в руки и, нахмурившись, уставился на разрисованную красным и синим фигурку.

– Куда она делась?

– Кто? – спросил я.

– Шарла.

– Ее больше нет.

– Но куда она делась?

– На небеса.

– Она исчезла?

– Вроде того.

– Значит, мы больше никогда ее не увидим?

– Да. Никогда.

– Как маму?

– Нет. Не как твою маму. Когда твоей маме станет получше, мы пойдем ее повидать.

– Значит, мама не умерла?

– Нет. Почему ты так говоришь?

– Потому что ее больше нет. Я думал, она умерла.

– Нет, моей хороший. Твоей маме сейчас помогают поправиться. Когда-нибудь скоро мы сходим проведать ее. Хорошо?

Он пожал плечом.

Глава 75

Я не пойду

– Ты пойдешь туда? – спросил Сэм.

Была пятница, дело шло к вечеру, и я стоял за кассой номер два во «Всегда экономь», а Ишмаэль складывал покупки клиентов. Он относился к своим «обязанностям» очень серьезно, и ему, кажется, доставляло удовольствие аккуратно размещать продукты в тонких полиэтиленовых пакетах. До шести вечера оставалось всего ничего. Как и до собрания приходского совета в церкви Святого Спаса.

– Нет, – сказал я.

– Хен, ты должен пойти.

Я ответил, что передумывать не собираюсь.

– Но почему? – спросил Сэм.

– Что бы я им ни сказал, они все равно поступят по-своему.

– Ты должен себя защитить.

– И сказать что? Хочешь, чтобы я встал перед прихожанами моей церкви и поклялся, что, нет, я не имею привычки прятаться по кустам возле детских площадок и приманивать маленьких детей леденцами? Прости, но я пас.

– Если ты не постоишь за себя, то позволишь заправлять шоу им.

– Сэм, они уже заправляют шоу. И сделают все, что им вздумается. Мне и так неприятно. Я не собираюсь выставлять себя дураком, чтобы все стало еще хуже, чем есть.

– Мне бы хотелось, чтобы ты научился стоять за себя.

– Я не такой, как ты, Сэм.

– Господи, вот уж точно.

Пока мы стояли и вели эту беседу, к моей кассе, толкая тележку, подошла очень беременная мисс Вики и ее дочь Грейси Линн.

– Мама, а можно мне…

– Грейси Линн, я сказала – нет, – рявкнула мисс Вики, пока Сэм шел, чтобы помочь ей выгрузить покупки на ленту.

– Как вы, мисс Вики? – спросил он.

– Жду не дождусь, когда же этот ребенок вылезет, наконец, из моей матки, вот как, Сэм Рейкстро, – измученным голосом сказала она. – Иначе я скоро помру. И у меня есть новость для Бобби Джо – эти его трубочки будут перевязаны. Я больше не собираюсь проходить через это дерьмо.

– Вам ведь осталось совсем чуть-чуть, да? – спросил я, проводя через сканер дюжину баночек с детским питанием, пачку детских салфеток и упаковку подгузников.

– Мальчики, дайте-ка я скажу вам одну вещь. Поблагодарите Господа Бога за то, что у вас нет женских органов. Если б вам довелось походить с чем-то, размером с индейку, внутри, то, я думаю, вы стали бы больше нас уважать.

– Тут, полагаю, вы правы, – с улыбкой ответил Сэм.

– А где ваш сынишка? – спросил я.

– Дома с отцом. Если его папочка полагает, будто с детьми буду сидеть одна я, то его папочке предстоит узнать много нового. Жить с этим мужчиной, словно зубы выдергивать. Он все: «Мы беременны! Мы беременны!» Но это не у него же… Грейси Линн, отойди от сладостей. Я же сказала – нет. Сколько раз тебе повторять? …это не у него же индейка в утробе. «Давай заведем еще одного малыша», – сказал он. – «Это будет так здорово. Грейси Линн нужна маленькая сестричка». Так и наорала бы на него. Господи, когда уже наконец придумают способ выращивать детей в треклятых пробирках.

Сэм усмехнулся.

– Сэм Рейкстро, ты считаешь, это смешно? – с вызовом спросила она.

– Я чувствую вашу боль, – сказал он.

– Да ну? Спустя девять месяцев этого ада мне предстоит ехать в больницу, где мне в вагину будут заглядывать все врачи и медсестры в радиусе пятидесяти миль. В ту самую больницу, где, к вашему сведению, меня брили дважды прежде, чем Грейси Линн родилась, потому что ей потребовалось черт знает сколько времени, чтобы появиться на свет.

Грейси Линн, сжав в руке пакетик конфет M&M’s, подняла на мать умоляющие глаза.

– Я же сказала – нет. Ты испортишь себе аппетит. Почему бы тебе не помочь своей маме и…

Внезапно мисс Вики умолкла. Ее лицо исказилось от боли.

– Мисс Вики, с вами все хорошо? – встревожился я.

– О, черт, – пробормотала она, схватившись за свой огромный живот. – Черт!

– Мисс Вики? – К ней подбежал Сэм.

– О… – тихо простонала мисс Вики, больше не обращая на нас никакого внимания.

И у нее, пока она стояла там, держась за живот, отошли воды.

– О, боже мой! – покраснев от стыда, воскликнула Вики, пока вода капала и собиралась в лужицу на полу. – Ребенок скоро родится! Вот черт!

– Мама? – встревоженно вскрикнула Грейси Линн.

– Мне нужно присесть.

– Хен, принеси из моего кабинета стул, – распорядился Сэм.

– Нет, отвезите меня в больницу. Я не стану рожать этого ребенка в чертовом магазине!

Я торопливо выбежал из-за кассы.

 

Глава 76

Он похож на отсталого

– А Иши отсталый? – спросила Грейси, подняв на меня серьезные прищуренные глаза.

– Нет, – сказал я. – Но он слегка тугодум.

– Он похож на отсталого.

– С ним все нормально, – ответил я.

– Он мне нравится, – призналась она. – Но он похож на отсталого.

– О.

– Мисс Кора сказала, он живет с дядей. Вы его дядя?

– Да.

– Значит, он живет с вами?

– Да.

– Но все говорят, что вам нравятся мальчики. Мистер Сэм ваш бойфренд?

– Ну… в общем, да.

– О, – сказала она.

Мы сидели в приемной больницы в Эмори, и время приближалось к полуночи. Отец Грейси ушел в родильную палату помогать жене с родами, оставив нас с Грейси Линн и Ишмаэлем, который забрался на диван и заснул. Сэм бродил где-то по коридорам в поисках автомата с питьем.

– А почему вам нравятся мальчики? – спросила она.

– Я не знаю.

– А я ненавижу мальчишек. Ну, кроме Иши. Он смешной. Но остальных я ненавижу. Они на все писают. И еще они глупые.

– Они не такие, как девочки, это уж точно. Ты точно не хочешь вздремнуть?

– Мне не хочется спать. – Она с задумчивым видом поджала губы. – Мама сказала, что ребенок размером с индейку. Как его вытащат из нее, не сделав ей больно? Индейки, они же такие большие. Не представляю, что бы я сделала, если бы внутрь меня попала индейка.

– Ей помогут врачи. Плюс, когда женщина рожает ребенка, ее тело немного меняется, чтобы ребенок мог выйти. В общем, все сложно. Ты спрашивала об этом у мамы?

– Она мне не скажет. Папа говорит, что он нашел меня под камнем, когда рыбачил на Томбигби, но это неправда. Почему он меня обманул?

– Когда станешь постарше – поймешь.

– Вы хотите сказать, что я глупая.

– Нет, ты не глупая. Ты очень умная девочка.

– Так откуда появляются дети?

– Спроси свою маму. Она объяснит.

– Она мне не скажет.

– Это сложная тема.

– Вы сами не знаете, да?

– Я немного путаюсь в некоторых деталях.

– У моей мамы течка?

– Что-что?

– Папа говорит, что когда у собаки-девочки течка, то все собаки-мальчики сбегаются к ней, потому что у нее должны появиться щенята. У мамы тоже должен появиться малыш. Значит, у нее течка.

– Что-то вроде того, – согласился я.

– Надеюсь, у меня никогда течки не будет.

– Я тоже.

 

Глава 77

Мисс Элис говорит все, как есть

Мы услышали в коридоре шаги, и через секунду перед нами предстала свекровь Вики, которая приехала с побережья. Узнав новости, она, судя по всему, в тот же миг бросила все дела и отправилась в путь. На мисс Элис Лэнс был спортивный костюм, ковбойские сапоги, шляпа и макияж, который знавал лучшие времена. Объемная талия и тонкие ноги делали ее похожей на оливку на зубочистке.

– Бабуля! – вскочив на ноги, взвизгнула Грейси Линн.

– О, моя драгоценная девочка! – воскликнула мисс Элис, спеша нам навстречу. – Твоя мама уже родила?

– Нет, – ответила Грейси. – Мы еще ждем.

– А кто эти привлекательные мужчины? – Мисс Элис оглядела нас с несколько жеманной улыбкой, играющей на губах.

– Это дядя Хен, – объяснила Грейси. – А это мистер Сэм из магазина.

– Мы присматриваем за детьми, – сказал я. – Когда мисс Вики была в магазине, у нее отошли воды.

– Божечки!

– Да! – прибавила Грейси. – Прямо когда дядя Хен нас заценивал.

– Заценивал вас? Маленькую девочку и беременную женщину? Боже! Что вы за человек, мистер Хен?

– Я кассир.

– Да? – сказала она. – Что ж, полагаю кассирам приходится иметь дело с ценами, разве не так?

Она выдала еще одну жеманную, несколько двусмысленную улыбку, и ее глаза засияли весельем.

– А мистер Сэм… в последний раз, когда я вас видела, вы были от горшка два вершка и помогали на кассе в магазине вашего папы. И поглядите, каким вы стали теперь… бог ты мой!

Она наградила его долгим и в каком-то смысле обожающим взглядом.

– Вы напоминаете мне Джимми Стюарта, – сказала она. – Конечно же, в молодости. Боже, что это был за мужчина…

Она надолго задумалась. Ее дыхание стало очень глубоким, губы дрожали, словно она представляла, как Джимми Стюарт ощупывает ее.

– Боже, каким мужчиной он был, – в конце концов с придыханием сказала она. – Глядя на него, вам хотелось… ох, вам хотелось, чтобы он проделал с вами ужасные, но такие приятные вещи. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Думаю, да, – сказал Сэм с улыбкой.

– Таких мужчин встретишь нечасто.

– К сожалению.

– Грех всего в одном шаге от рая, – сказала она. Потом положила руку ему на плечо и через футболку пощупала его бицепс. – Вы такой сильный. И крепкий. Люблю сильных мужчин. И крепких. Чем крепче, тем лучше. Как любезно с вашей стороны было присмотреть за моим маленьким кексиком-шмексиком, мистер Сэм.

– Бабуля! Я не твой кексик-шмексик! – раздраженно воскликнула Грейси Линн.

– Ты всегда будешь моим маленьким кексиком, – сказала мисс Элис. – И это так присуще женщинам Лэнсов – быть в компании красивых мужчин.

– Бабуля!

– Юная леди, но они и впрямь очень привлекательные молодые мужчины. Тебе повезло!

– Я ненавижу мальчишек.

– Дорогая, это ты сейчас так говоришь. Подожди несколько лет. Когда ты поймешь… поймешь, что может сделать мужчина… своим… в общем, тогда, юная леди, ты запоешь по-другому. Но я-то, конечно, обожаю мужчин и потому могу быть необъективна. Люди говорят, что мой первый муж должен был меня приструнить. Я же предпочитаю думать, что он многому меня научил, а после благородно отпустил на свободу. За что мой второй, третий и четвертый мужья были ему благодарны. Очень благодарны, если вы понимаете, что я имею в виду.

Она улыбнулась Сэму – кажется, даже немного выпятив губы.

– Что думаете, мистер Сэм?

– Ну… – сказал Сэм.

– Неужели у вас нет миссис Сэм Рейкстро? – спросила она.

– Ну… – повторил он.

– А вы, мистер Хен, – прибавила она, повернувшись ко мне. – Вы, похоже, относитесь к типу сильных, молчаливых людей. В тихом омуте черти водятся… мне нравятся такие мужчины.

Я улыбнулся.

– Бабуль, дяде Хену нравятся мальчики, – буркнула Грейси.

– Что-что, дорогая?

– У него есть бойфренд.

– Бог ты мой, Грейси Линн! Такие вещи нельзя говорить. Иисусе.

– Бабуля, но это правда. Он сам мне сказал.

Мисс Элис перевела взгляд на меня.

Я пожал плечами, как бы говоря: «И что дальше?».

– То есть вы… боже праведный, я даже не могу сказать это слово. Но почему? Вы же такой симпатичный мужчина.

– Ну… – сказал я.

– Но в вашей жизни точно должна быть особая женщина, – сказала она. – Без такого украшения рядом с собой мужчина неполноценен, разве не так? Что же вы делаете, когда у вас возникают желания и потребности… а желания есть у нас всех, дорогой. И потребности. Как могут двое мужчин…?

– Ну… – вновь проговорил я.

– Боюсь, это я во всем виноват, – сказал Сэм. – Мы с Хеном начали встречаться еще в старшей школе.

– Вы с ним? – сказала она. – Еще в школе? То есть, вы и мистер Хен… вы… вместе?

– Так точно, – гордо ответил Сэм.

– Святые угодники!

– Я же тебе говорила, – сказала Грейси Линн.

– Господи, и что только ты не болтаешь. Твоей маме надо бы вымыть твой рот с мылом.

Мисс Элис бросила взгляд на диван, где спал Ишмаэль.

– Теперь-то я понимаю, что он не ваш, – сообщила она. – Я достаточно пожила, чтобы знать, что своих детей у вас быть не может. В том смысле, что: как? У вас просто нет надлежащего оборудования.

– Он мой племянник, – сказал я. – Мы взяли его к себе.

– Вы так говорите, словно у него нет мамы.

– Ну… – Я не стал продолжать.

– У бедного ребенка нет мамы? – спросила она, прищурившись на меня.

– У нее небольшие проблемы с законом, – сказал я.

– И вы взяли его на свое попечение? Как это мило. Знаете, дорогой, для женщины важно, чтобы у мужчины помимо прочего было доброе, сострадательное, неравнодушное сердце, и когда мужчина берет на себя заботу о несчастном, беспомощном малыше… ох, от такого у женщин мурашки бегут, в самом хорошем смысле этого слова.

– Иши отсталый, – выдала Грейси.

– Грейси Линн Лэнс! – сказала мисс Элис. – Леди в такой манере не говорят. Я воспитывала тебя по-другому.

– Но он такой и есть, – строптиво ответила та.

– Даже если и так, – сказала мисс Элис, – говорить подобные вещи невежливо. Запомни, мисс Грейси: людей нельзя оскорблять. А теперь, кто хочет сопроводить пожилую леди в кафе? Я так долго сюда добиралась.

И она кокетливо помахала ресницами.

 

Глава 78

Она у нас бойкая

– Это девочка. Здоровая девочка, – объявил Бобби Джо Лэнс, влетев в приемную вместе с мисс Элис, которая, тяжело дыша, бежала за ним по пятам. – Надо присесть, а то я вот-вот вырублюсь. В следующий раз попрошу, чтобы эпидуральную анестезию сделали мне.

– Как же ты намучился у меня, – засуетилась вокруг него мать. – Солнышко, сядь вот сюда и отдохни.

– Мама!

– Что?

– Я слишком взрослый, чтобы ты звала меня солнышком. Сто раз тебе говорил. Хен, Сэм, спасибо, что приглядели за моей маленькой Грейси. Она у нас бойкая, да? А кто этот парнишка?

Ишмаэль, спрятавшийся за нас, ничего не сказал.

– Мой племянник, – ответил я.

– Это Иши, – сказала Грейси. – У него не все винтики вертятся. Так мама сказала.

– Грейси Линн! – с чувством провозгласила мисс Элис. – Леди не должна так говорить.

– Что? – невинно спросила Грейси. – Он мой друг. Да, Иши?

Ишмаэль усмехнулся.

– Он язык проглотил, – проинформировала нас Грейси.

– Я рад, что с мисс Вики все хорошо, – сказал я Бобби Джо.

– Ну и переволновался же я, – сказал он, вытирая лоб.

– Чего это? – спросила его мать.

– Если б Господь призвал нас к себе прямо сейчас – и Вики с ребенком, и всех… в общем, это было бы как-то неправильно. Малышка так никогда и не выросла бы. Что за жизнь у нее бы была?

– Не говори глупостей, – сказала мисс Элис.

– А Господь может призвать нас в любой момент – с тем, какие сейчас пошли люди. Я не знаю, сколько еще мы будем терпеть этого человека, который сидит в Белом доме. Господу явно надоело посылать к нам своих ангелов. А в Библии говорится: горе питающим сосцами в те дни. Там прямо так и написано, мама.

Я, как мог, изобразил улыбку и, взяв Иши за руку, проговорил:

– Нам лучше поехать домой.

– Ну, я страшно вам благодарен за все, что вы сделали, – сказал Бобби Джо. – Вики сказала, вы позаботились о ней, как надо, чин чинарем. Очень признателен. Вам обоим. Я ваш должник.

 

Глава 79

Два его папочки

За пятиминутную дорогу домой Ишмаэль снова заснул. Я взял его на руки, унес в спальню и положил на кровать. Сэм снял с него обувь – на нем были его любимые черные кроссовки, – потом накрыл одеялом.

– Пускай спит, бедный ребенок, – проговорил он. – Ему уже давно пора быть в постели.

– Мне тоже, – сказал я.

– Да и мне, – признал Сэм. – Господи, мы прямо как женатая пара. Хорошо хоть, что завтра не в школу. Можно подольше поспать.

Я постоял с минуту, глядя на Ишмаэля. Во сне его лицо стало спокойным. Одеяло, казалось, поглотило его целиком. Он весил не больше сорока фунтов, этот малыш. Такой хрупкий, такой уязвимый. Я убрал темные волосы с его глаз.

– На что ты смотришь? – спросил Сэм.

– Мы правда собираемся это сделать, да?

– Сделать что?

Я поднял глаза на него.

– Сделать что, Хен?

– Стать его родителями. Его «двумя папочками». Совсем как у натуралов. Однажды ты просыпаешься, и твоя женщина оказывается беременна, и внезапно… вот оно, «чудо жизни». Внезапно появляется существо, которому нужно все твое время, внимание и любовь.

– Но это же хорошо. Разве нет?

– Это замечательно, – признал я.

– Ладно. Идем, папочка. Есть еще одно чудо жизни, с которым я хочу тебя познакомить.

Он взял меня за руку, и я позволил увести себя в спальню. Там Сэм закрыл дверь и с улыбкой на губах повернулся ко мне.

– Позволь-ка. – Он взялся за край моей футболки и потянул ее вверх, бережно раздевая меня, а после, улыбаясь, оглядел мое обнаженное тело.

– Сейчас я займусь с тобой любовью, – торжественно пообещал он. – И сделаю так, что ты обрадуешься тому, что ты мужчина. Что ты мой мужчина. Ты знаешь, что скоро наша пятнадцатая годовщина? Это была в ночь на Хэллоуин. Ты и я. В твоей старой комнате. Полностью голые. Как парочка кроликов. Кажется, в ту ночь мы занимались этим раз пять.

– Шесть, – сказал я.

– Если б нас застукала твоя мама, она бы убила меня. Но мне было все равно. Настолько я был от тебя без ума. Был и есть.

И в подтверждение он прильнул губами к моим губам.

Глава 80

Семейный день

Утром я нашел Сэма и Ишмаэля на кухне. Они были заняты приготовлением огромного завтрака. На плите поджаривалась в сковородке яичница вместе с толкими ломтиками ветчины, в духовке стояло печенье, а на столе – соус в горшочке и клубника со сливками.

– Почему вы не разбудили меня? – спросил я, торопливо наливая себе чашку кофе. – У меня же дела по хозяйству.

– Красавец, мы уже все сделали сами, – объявил Сэм и, обняв меня, под хихиканье Ишмаэля поцеловал меня в губы. – Правда, Иши? – сказал он. – А ты не поцелуешь своего дядю Хена?

Я наклонился, и Ишмаэль чмокнул меня в щеку.

– Дядя Хен, мы делаем тебе завтрак, – сообщил он. – У нас праздник.

– Малыш, в честь чего?

– Не знаю, – честно признался он.

– В честь нашей семьи, – сказал Сэм. – У нас будет семейный завтрак. А чуть позже мы пойдем рыбачить и плавать, потом вернемся домой и посмотрим, как «Оле Мисс Ребелс» надирают зад «Алабаме». Правда, ковбоец?

– Ага! – с энтузиазмом сказал Ишмаэль.

– И сегодня Иши прыгнет с уступа, да?

– Нетушки, дядя Сэм.

– Ты обещал мне подумать.

– Я не буду прыгаться, дядя Сэм.

– Ну, ты все же подумай, и если решишь согласиться, то мы прыгнем вместе. Знаешь, это же весело. Тебе точно понравится. А потом у нас будет особенный ужин. Верно, ковбоец?

– Мы пойдем в рек-со-ран, – сказал Ишмаэль.

– Да, в мексиканский, и будем объедаться там тако и энчиладой, пока нас не станет тошнить! – добавил Сэм.

– Ага! – со счастливой улыбкой сказал Ишмаэль.

– И угощать буду я, чтобы дядя Хен не волновался, что сколько стоит. Так что твой дядя Хен посадит свой зад за стол и не будет мешать нам, потому что мы голодные мужики. Да, Иши?

– Ага!

– А где мой телефон? – спросил я.

– Что? – сказал Сэм.

– Мой телефон. Где он?

– Не знаю.

– Я всегда оставляю его на столе. Ты это знаешь.

– Не видел его. Сядь и поешь.

– Где мой телефон?

Сэм, который следил за яичницей, повернулся, посмотрел на меня, и на его лице промелькнуло какое-то странное беспокойство.

– Что? – спросил я.

– Просто сядь и поешь.

– Я хочу знать, где мой телефон.

Сэм вздохнул.

– Что? – спросил я.

– Мы можем сначала поесть?

– Сэм, где мой телефон?

– Я положил его на журнальный столик в гостиной. Но пожалуйста, давай мы сначала…

Я пошел в гостиную и схватил телефон.

Там было сообщение от Анны: Я слышала, что случилось. Очень сочувствую. Позвони.

Конечно, я понял, что значит ее сообщение и почему Сэм не хотел, чтобы я его прочитал. Приходской совет встретился и решил разобраться с проблемой «практикующего гомосексуалиста», который играет на гитаре во время месс и получает причастие.

Я положил телефон и вздохнул.

 

Глава 81

Точка зрения сестры Асенсьон

В понедельник утром, подстригая газон у мисс Иды, я увидел, как у обочины остановился фургон церкви Святого Спаса. Оттуда вышла сестра Асенсьон и направилась прямо ко мне.

– Хен, нам на вчерашней мессе тебя не хватало, – сказала она, когда я выключил газонокосилку.

Я ничего не сказал.

– Мне очень жаль, Хен. Правда. Они меня не послушали.

Я не знал, что сказать. Страшась этого разговора и не желая иметь дела с проблемой, я не ответил на три ее телефонных звонка и проигнорировал четыре ее сообщения – как и звонки с сообщениями от нескольких других прихожан. На вчерашнюю мессу я не пошел, потому что на душе у меня было гадко, и я был несколько зол.

– Ты, должно быть, расстроен, – проговорила она.

– Вы тут не виноваты.

– Это моя церковь, – возразила она. – И в моей церкви мы не отворачиваемся от людей, потому что они грешат иначе, чем остальные. Я расстроена, Хен. Ответственность лежит и на мне. Я должна была остановить их, но поскольку я не священник… поскольку я просто монахиня… мое слово значит немного. То, что случилось, неправильно, и знай, что я уже поговорила с епископом. Это еще не конец.

Я вытер с лица и шеи пот.

– Есть и хорошие новости. Это был компромисс. Основной их заботой была твоя игра на гитаре, и они согласились, что если тебя отстранят от участия в хоре, то они не будут настаивать на чем-то еще. Не идеально, конечно, но могло быть и хуже. Три голоса против двух, и они почувствовали, что добились хотя бы чего-то.

Я был не в настроении замечать положительные моменты.

– Хен, ну не надо так. Очень многие прихожане огорчены, и у отца Гуэрры сейчас, наверное, разрывается телефон. Мисс Стелла получила то, что хотела, но она не подумала о последствиях.

– О каких, например?

– Члены совета избираются голосованием. И в следующий раз их могут и не избрать.

– О.

– Знаешь, формально она права. Если очень жестко, очень дотошно, бескомпромиссно следовать букве Писания, то она права – и все же она заблуждается, и очень многие это осознают. Святой Отец ведет нас совсем в другом направлении. Мы должны прекратить стучать людям по головам церковной доктриной.

– Я знаю, вы в непростом положении, – сказал я. – И мне очень жаль. Но прямо сейчас я слишком зол, чтобы мне было не все равно.

– Я знаю, ты злишься, но не отгораживайся от нас.

– У меня есть право следовать своей совести.

– Я напомнила им об этом.

– Любить мужчину, быть верным ему и посвящать ему свою жизнь – это не грех. Печально, что церковь считает иначе, но это не моя проблема, а их.

– Мне ты об этом можешь не говорить.

– Я ведь ничего плохого не сделал.

– Не сделал.

– Но я недостаточно хорош, чтобы во время мессы играть на гитаре.

– Для кого-то – возможно. Но у остальных никаких проблем с этим нет. Хен, не позволяй людям, вроде мисс Стеллы, сломить себя.

– Это неправильно.

– И я надеюсь, что однажды она это поймет.

– Знаете, а может все к лучшему, – сказал я.

– Почему?

– Я не знаю, зачем вообще хожу в церковь. Я же не верю в половину всей этой чепухи.

– Хен, не надо так говорить.

– Иисус был замечательной личностью, но от его последователей меня немного тошнит.

– Его последователи часто ошибаются, но это не должно сбивать тебя с толку. Ты часть нашей семьи. Как и все остальные.

Я тяжело вздохнул.

– Хен, я не собираюсь тебе докучать. Просто держи дверь открытой – это все, о чем я прошу. Хочешь ты этого или нет, но ты – часть нашей семьи. Важная ее часть. Не забывай.

 

Глава 82

Заправка мистера Хасана

По дороге домой я заехал на заправку «Тексако» на севере Мейн-стрит, чтобы наполнить бак. Кроме «хонды» мистера Хасана, которая стояла возле обочины с наклейкой церкви Святого Спаса на бампере, других машин на станции не было.

По причинам, известным только Всевышнему и саудовским принцам, бензин теперь стоил меньше трех долларов за галлон, и полный бак обошелся мне в двадцать долларов, что было практически чудом.

Я зашел внутрь, чтобы купить местную новостную газету, и обнаружил мистера Хасана, стоящего за прилавком, в крайне встревоженном состоянии.

– Здравствуйте, мистер Хасан, – поздоровался я.

– Как дела, Хен? – вежливо отозвался он.

– Держусь. А как вы?

Он поморщился.

– Что? – обеспокоенно спросил я.

– Ничего, – не поднимая глаз, сказал он.

– Что такое, мистер Хасан?

– Ничего.

Мне показалось странным, что он отказывается смотреть на меня.

– У вас все нормально? – спросил я.

Он тяжело вздохнул и, словно боясь проговориться, крепко сжал губы.

– Что случилось? – не отставал я.

Наконец он повернулся ко мне.

– Идемте, я вам покажу.

Он вышел из-за прилавка, вывел меня наружу и повернул направо, за угол автозаправки.

Там я увидел граффити на стене: «Убирайтесь домой, песчаные ниггеры».

Надпись дополнял коряво изображенный верблюд.

– Я не знаю, что делать, – признался мистер Хасан, опуская лицо, словно ему было стыдно.

– Надо позвонить в полицию, – сказал я.

– Нет, – сказал он.

– Почему?

– Они не смогут помочь.

– Почему нет?

Но он только пожал плечом.

– Почему? – повторил я.

– Здесь есть группа ребят, – сказал он, – которые ходят вместе. Я знаю, что это они.

– Сообщите о них.

– Один из них – Рики.

Рики Калкинс, подумал я. Младший сын шефа Калкинса.

– Это не должно вас останавливать.

– Мне не нужны проблемы. Я просто расстроен, и все.

– Еще бы! У вас есть полное право расстраиваться!

– Я не гражданин. У меня нет прав. Я не американец, как вы.

– Глупости.

– Хен, пожалуйста. Мне не нужны неприятности.

– Нам надо поговорить с сестрой Асенсьон.

– Нет. Пожалуйста. Не надо ничего говорить.

– Извините, мистер Хасан, но иначе нельзя. Это неправильно. Это общественный вандализм, порча собственности и преступление на почве ненависти. Мы обязаны кому-нибудь рассказать.

– Они просто дети, – грустно проговорил он.

– Рики Калкинс и его банда никакие не дети. Они старшеклассники.

– Ну, а ведут себя будто дети.

– Они ведут себя как чертовы идиоты. Я схожу к сестре Асенсьон.

– Прошу вас, не надо.

– Извините, но по-другому я не могу. Это неправильно. Нельзя позволять людям заниматься такими вещами.