Текст книги "W-51"

Автор книги: Ник Ришелье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

   – Зачем вам пленники? – спросил Клаус, хотя и так знал ответ.

   – Как зачем? – удивилась амазонка. – Для продажи, на Южном материке спрос на рабов.

   – Неужели сами плаваете туда? Южный материк – вообще далеко? И зачем тамошним жителям рабы? – вопросы посыпались, как зерно из дырявого мешка.

   – Нет, не плаваем, – мотнула головой Лика. – Продаём пленников торговцам, а те на кораблях плывут на юг. Плывут долго, значит, Южный материк находится далеко. А зачем нужны рабы – не знаю, и знать никогда не хотела, и так забот хватало.

   – М-да, – присвистнул Рыжий. – Видать, сволочи там живут. Первостатейные. Людьми торговать – окончательно про совесть забыли. Она обычно такого долго не терпит. И я терпеть не стану – по крайней мере, в отношении наших офицеров.

   – Герр майор, сколько можно! – пожаловался Дитрих в пятый раз. – Не могу сидеть в клетке! Всего-то дел – надавать стервам по мордам, и свалить отсюда!

   Михаэль скептически оглядел стены камеры, что выделили им. Да, тут любой мог свихнуться – повсюду лишь голые стены, параша в углу, да слизни на потолке. И обер-лейтенанта поймёт любой человек, даже тупой. Но здравый смысл понять отказывается, это идёт в разрез со всеми планами, майора.

   – Нет, Дитрих, – покачал головой Михаэль. – Нельзя просто так всё запороть. Эти женщины обращаются с мечом не хуже, чем вы с автоматом, рисковать бессмысленно. Включите мозги, амазонки сумели победить эльфов, значит, уже повод их опасаться. Да, бандиток больше, они воспользовались внезапностью, но это чего-то, да стоит. Глупо недооценивать противника. Всё идёт по плану.

   – Так перестаньте играть в шпионов, я хочу знать ваши планы! – не выдержал обер-лейтенант. – Мы попали в глубокую жопу, и, чтобы выбраться, придётся доверять друг другу!

   Михаэль уставился в потолок камеры. Как же всё это достало...

   – Хорошо, убедили, – согласился майор. – Я всё расскажу. Вот, я успел прибрать "парабеллумы", – он вытащил из-за пазухи пистолеты. – Там по одной обойме, и ещё столько же на ремнях висит. Этого хватит, чтобы освободиться, но напролом идти всё равно не получится. Следует действовать тихо, и только по моей команде. Я отдам вам оружие; спрячьте в кобуру, и твёрдо пообещайте не лезть в драку, пока не скажу. Я могу положиться на слово офицера?

   Дитрих хмуро кивнул. Получив "парабеллум", проверил работоспособность оружия. Разборка и поверхностный осмотр не выявили явных повреждений, и, успокоившись, обер-лейтенант отправил пистолет в кобуру. Не подавая вида, Дитрих впал в обиду на этих воинственных дамочек: мало того, что сразу по прибытии в этот Мир... как его майор-то называл? Во, W-51. Придумают же название... так вот, сразу по прибытии взвод в полном составе играючи уничтожают остроухие гордецы. Мало того, на следующий день офицеры вермахта попадают в плен к явно ненормальным фуриям, научившимся, с какой стороны браться за меч. А майор запрещает воздать им по заслугам, уповая на тихий побег. Чёрт! Ведь он прав, прав, как никто другой, но уязвлённое самолюбие смягчает восприятие реальности. Стиснув зубы, обер-лейтенант набрался терпения. Неизвестно, сколько времени придётся провести здесь.

  Наступила ночь. Кому-то, как медведь на ухо: такие вообще ничего не видят, и спят. А все, дружащие с этим временем суток, поставлены в караул, особенно в этот раз. Кто ограбил эльфов? Правильно, значит, необходимы усиленные посты. Конечно, вряд ли остроухие знают местонахождение лагеря «Свободных амазонок», да и тройной караул эльфийским лучникам не преграда. Но атаманша знает: лучше поддерживать видимость порядка, занять людей, чтобы в лагере не возникало и подобия паники.

   К возможной опасности, связанной с эльфами, атаманша относилась философски: в конце концов, нельзя заниматься разбоем и грабежом, и не платить за это. Да, отдельные "амазонки", из тех, кому не повезло, коротали дни в темницах или болтались на суку. Атаманша ничуть не сомневалась в скором возвращении тех, что отбудут срок в застенках и выживут. Уж больно выгодное дело – разбой. В конце концов, им не за что винить командирш и всю банду в частности: все погорели по собственной глупости, а не по недосмотру или пренебрежению планировщиц. Примечательно, что предательниц, выдавших лагерь "Свободных амазонок", нет. И, скорее всего, не будет. Ведь каждая пойманная бандитка, от рядовой до атаманши, прекрасно понимает, что в случае стукачества, неважно, из-за чего, не спасёт и тюрьма.

  Умная, расчётливая атаманша ошибается лишь в одном: главная опасность сегодня исходит вовсе не от эльфов. И, подсчитывая убытки на следующий день, так и не поймёт, как же повезло банде. Потери могли оказаться больше. Намного.

   Рыжий, Ганс и Руди, а также пленная-помощница Лика затаились в кустах, терпеливо выжидая ухода патрульных.

   – Почему стоят на месте? – спросил Клаус. – Разве не должны совершать обход лагеря?

   – Уже вот-вот, – пообещала амазонка. – Не знаю, почему задержка.

  Прошло десять минут.

   – И? – Рыжий выразительно посмотрел на Лику. – Не вижу эффекта.

   – Это не патруль, – ответила девушка после тридцатисекундного молчания. – Мы столкнулись с постоянным караулом.

   – Что? – недоверчиво покосился автоматчик. – Если на подходах везде постов понатыкано, что в лагере творится? И не врала ли ты насчёт того, что сможешь нас тихо провести? Если так, какая от тебя польза?

   – Наверное, после нападения на отряд эльфов атаманша спохватилась, что хапнула слишком большой кусок, – стала оправдываться амазонка. – Ну, и выставила усиленную охрану. Я всё равно вас проведу, не бойтесь. Правда, это будет намного сложнее.

   – Да уж постарайся, – буркнул Рыжий. – Надеюсь, помнишь, если заподозрю хотя бы тень предательства, ты долго не живёшь. Ориентировочно – долю секунды. И Ганс с Рудольфом сделают то же самое, то есть пристрелят тебя.

  Девушка поспешно закивала.

   – Вот и великолепно, – кивнул Клаус. – А теперь пошли.

  Всё-таки Лика заслужила жизнь, умудрившись вывести солдат по каким-то тайным тропам, не проверявшимися караульными. Троица "спасателей" безоговорочно слушались амазонку, всячески пропадало желание перечить. Девушка могла легко воспользоваться незнанием немцами местности, и убежать так, что Клаус и автомат поднять не успел бы. Но сказался ужас расправы над остальными бандитками. Кто знает – возможно, странные люди достанут предательницу где угодно, хоть на Южном материке. Поэтому Лика вела без обмана, надеясь лишь на честность странных людей. Через какое-то время добрались до довольно большой постройки – что-то вроде немаленького сарая. Размером с пять ангаров для дальних бомбардировщиков и высотой с хорошую мачту, к которым в Берлине причаливали дирижабли.

   Строение стояло прямо посреди леса, не обращая внимания на деревья, раскинувшиеся вокруг. И при таких размерах ничего нельзя разглядеть с воздуха или издалека, деревья – настоящие исполины, затеняют сарай-дворец, как строение сразу окрестили про себя солдаты. Лика смотрела на постройку с некоторым почтением, всё-таки у банды имеются идеалы и мастера по их вдалбливанию тоже.

  Отряд спрятался в лучшем для этого дела месте – кустах.

   – Вот здесь и живём все мы, – прошептала девушка. – В смысле – "Свободные амазонки". В подвале содержатся пленники.

  Рыжий довольно кивнул.

  Спустя секунду раздался лязг передергиваемого затвора, судя по звуку, принадлежавшему "Мг-34" Ганса.

   – Ты что делаешь? – подозрительно спросил Клаус.

   – Как что? – удивлённо посмотрел на него пулемётчик. – Готовлю оружие. Разве мы не собираемся начать разносить эту шарашку?

   – Скажи, Ганс, с каких пор ты стал танком? – автоматчик наградил друга не менее ошарашенным взглядом.

   – Каким танком? – не понял Ганс.

   – Тяжёлым, Ганс, тяжёлым, – тихо заржал Клаус. – "Б-1", тот самый, из Ньювилля. От которого пули отскакивают, ну и стрелы заодно. Или ты сошёл с ума и решил покончить с жизнью, идти напролом – чистое самоубийство.

   – Да ну? – криво ухмыльнулся пулемётчик. – Чего стоят эти дикари против нас? Или ты, Рыжий, хочешь сказать, что лук и меч лучше автомата?

   – Забыл, как тогда, в лесу? – напомнил Клаус. – Нас бы тоже положили, если не случай... не стоит недооценивать местных, какими бы отсталыми не казались.

   – Мы собираемся что-то делать, или так и будем ругаться? – скучающим голосом спросил Руди.

  Он почти всегда молчал , и вступал в разговор, когда очередная ссора между занудой Гансом и ярким холериком Рыжим начинала активно мешать делу.

   – Хорошо, – согласился с товарищем автоматчик. – Лика, проведёшь к пленникам, чтобы никто не заметил?

  Амазонка кивнула.

   – Но есть трудность, – предупредила она. – Пройти туда легко, сейчас в подвале минимум охраны, учитывая, что основная часть занята лесом – все боятся возмездия эльфов. Поэтому прокрасться незамеченными можно. Есть проблема – коридор с пойманными людьми запирается на висячий замок, у него особое свойство – можно открыть или ключом, или сломать чем-то острым. Аккуратно взломать тоже можно, но это займёт часы. А обход коридоров совершается раз в пятнадцать минут, скорее, чтобы не подохнуть от скуки. И, как только очередная патрульная наткнётся на сломанный замок, поднимется тревога. Улепётывать придётся быстро.

   – Кто делает уродские замки? – очередной риторический вопрос. Клаус ещё не знал, как решит эту задачу, но знал, что-нибудь, да придумает. – В любом случае, не будем терять времени. Вперёд – сразу за тобой, Лика.

  Пожав плечами, девушка двинулась в сторону постройки. Не став ломиться в парадку, она предпочла узенькую щель в одной из стен. Сперва туда, ругаясь, влез Рыжий, следом Лика, ну а за ними Ганс с Руди. Причём последний, как это ни странно, не застрял. Хотя вполне мог – чего стоила только история о том, как он пытался залезть в танк через узкий люк механика-водителя, которая разошлась по всей роте. Все спокойно пролезали, а он, притом, что не толще других, намертво закупорил пространство, лишь после часа безуспешных попыток освободившись. Кто-то находчивый догадался распустить слух: в роту привезли двойную порцию мяса.

   – И что дальше? – осведомился Рыжий. – Куда идти?

   – Сейчас главное – аккуратно красться по коридорам, не привлекая внимания охраны, – объяснила Лика. – Если заметят, то прощай тишина, а то и жизнь!

   – Даже так, – с полусерьёзным выражением лица кивнул автоматчик. – Учтём. Вперёд.

  Дитрих маялся от безделья. Сегодня, из разговора двух охранниц, стало понятно, что их с майором вот-вот сдадут торговцам для продажи на Южный материк. Да, этот Мир не чета родной Земле – процветающие рабские порядки, дикарство или варварство – как кому нравится и, в завершение, одна «каста господ». Эльфы. Это обер-лейтенант понял из тех же разговоров охранниц, да и одна-единственная встреча с Перворождёнными не прошла бесследно.

  Поддерживая нейтрально-дружеские отношения с гномами, остроухие не пытались даже подавать вида, что уважают или вообще допускают существование остальных рас – людей, орков, или ещё кого-нибудь.

  Дитрих никогда не причислял себя к нацистам, хотя входил в партию, носил форму и так далее. Он понимал, что простому народу нужно что-то для объединения, и Гитлер нашёл это – в то хреновое время другого выхода не существовало, как не существовало и другого человека, способного вытащить Веймарскую республику из дерьма, в которое она с чавканьем погружалась по самые уши. Так вот, жертвы нацизма не шли ни в какое сравнение с тем, что считали за норму жизни здесь, в W-51. В Германии от погромов и прочего пострадали от силы сотни евреев – несчастные случаи на производстве уносят больше жизней. Эльфы зашли намного дальше – пусть люди лезли на них, как ненормальные – и гибли тысячами за полусотенные отряды остроухих. И что? Следовало уничтожать целые деревни? Да что там деревни – города, причём не самые маленькие. Нет, лесные жители убирали конкурентов, сильное Людское Королевство стояло поперёк горла, причём так, что без клизмы, ха-ха, не выковырнешь . Вот и применили. Так, что клочки по закоулочкам...

  Единственное, что эльфы любили и искренне уважали, о чём они заботились, не жалея сил – это лес. Нет, даже так: Лес. С большой буквы. То есть лес в частности, в общем – Природа. Хвалясь, что они хранители жизни, Перворождённые ничуть не преувеличивали. Это и воевать против людей повод (если не учитывать, что последние сами добивались драки, невзирая на разбитые морды). А как же – жизнь не любят, селятся по всей планете, отходы вот в реки сливают... тут сама Мать-Природа (одно из главных божеств в эльфийском пантеоне) не терпит, награждает свиней грозами, штормами, цунами , наконец. И всё равно мало. Вот эльфы и разъединили некогда, казалось, неразрушимый монолит Королевства. Тогда люди переживали эпоху расцвета. Человеческие маги могли поспорить с эльфийскими волшебниками, города приводили в восхищение даже самых привередливых и навидавшихся эльфийских красот.

  Почему люди всё время, по дороге из трупов, упорно, как лемминги, шли в бессмысленные, самоубийственные атаки на строй эльфийских лучников? Лучшие вожди, что стояли тогда во главе человеческого рода, пусть не прямо, но подсознательно понимали, ощущали главного врага. И лучше всего они врубились в простую, но единственно верную истину: ничего не помешает остроухим покончить с людьми раз и навсегда. Ничего не помешает – кроме самих людей. Потому что род человеческий вписан чьей-то незримой, властной и бесстрастной рукой в "опасный список". Фактически это не то, что разрешение – нет, прямой приказ на уничтожение. Ликвидацию. Судьба, если угодно, пока никто не мог изменить решений эльфов – со времён сотворения Мира прошло не так мало времени, и количество стёртых с лица планеты рас могли указать разве что эльфы, разгребающие древние архивы в Храме.

  Сами Перворождённые считали эту деятельность единственно правильной, поэтому и выкладывались на полную катушку. Хорошо устроились – спасали жизнь на планете, и одновременно убирали конкурентов. Только-только высунется росток цивилизации, его хрясь! Так и подмывало подумать: сапогом, но нет, это же Перворождённые, славящиеся изяществом, практически аристократическим, явно не грешной земле принадлежавшей. Ну да, попали... Дитрих зло сплюнул – ото всех этих размышлений веселее не становилось, а энтузиазм, похоже, автоматически скрутился в трубочку и сам полез кое-куда. Не дожидаясь, пока засунут... чёрт!

  Майор спал. Или делал вид – обер-лейтенанту всё равно. Он достиг высшей стадии пофигизма – мол, делайте что угодно, хоть пристрелите, и не почешусь.

  Размышления прервал донельзя противный звук, как вилкой по стеклу. Раздавался со стороны двери, кто-то пытался сломать замок, надёжно запиравший коридор с клетками, где содержались пленники. Через некоторое время звук прекратился, для того, чтобы взломщики прицелились как следует и засов, издав последний протестующий хруст, сломался.

  Пофигизм как ветром сдуло. Дитрих нащупал "Парабеллум", спрятанный под грязной тряпкой, валявшейся на полу клетки. Медленно снял с предохранителя, завёл руку с пистолетом за спину.

   – Не торопите события.

  Чёрт, что это? А, майор проснулся. Скорее всего, и не спал. Кивнув, обер-лейтенант молча уставился на дверь.

  Аккуратно приоткрыв её, из проёма показался человек в серой форме. Ствол "Мп-40" в руках с закатанными по локоть рукавами, казалось, смотрит сразу во все стороны, готов в любую секунду прошить короткой, но не менее смертельной очередью любого, кто осмелится встать на пути у хозяина. Ярко-рыжая шевелюра последнего не оставляла сомнений: этот человек, чудом избежавший неминуемой смерти на поляне, в том злосчастном лесу, знаком Дитриху. Да что там – он один из тех, кого обер-лейтенант желает видеть больше всего.

   – Клаус! – Заубер опустил оружие. – Что ты здесь, твою мать, делаешь?

  Автоматчик тут же резким движением направил ствол "Мп-40" на командира. Узнав, сразу убрал. Затем обернулся к полуоткрытой двери и приглашающее махнул рукой. Следом в комнату вошла девушка, светло-коричневые волосы закрывают лицо, но, судя по тому, что смог разглядеть Дитрих, ей вряд ли стукнуло больше восемнадцати.

  И, завершая процессию, в коридоре появились Ганс с закинутым за спину "МГ" и Руди, державший девушку в поле зрения. Снайперский карабин удобно устроился в широких ладонях Рудольфа, казалось, только дожидаясь момента, чтобы ожить. Не так импульсивно и громко, как автомат Рыжего, но одиночные сухие щелчки таят не меньшую опасность.

   – Герр обер-лейтенант, – испустил вздох счастливого облегчения Рыжий. – Это вы! Мы здесь, чтобы вытащить вас отсюда. Надо отступать, обход коридоров делается раз в пятнадцать минут.

   – Подожди, – поднял руку Дитрих. – Как выкарабкались?

   – Честно говоря, сам не знаю, – пожал плечами автоматчик. – Думаю, чудом. Даже на фронте так не везло.

  Дитрих почесал в затылке.

   – Хорошо. А... там ещё кто-нибудь... ну... выжил?

  Клаус сглотнул.

   – Нет, герр обер-лейтенант, – покачал головой автоматчик. – Больше никого.

   – Значит, никого, – протянул Дитрих. – Чёрт. Ладно, давайте валить. Для начала хотя бы из этой вонючей клетки.

  С этим делом проблем не предвиделось – и, правда, мощный приклад винтовки шутя справился с висячим замком, не сравнимым с тем, что преграждал вход в коридор с клетками. Ещё бы – не гномья башка...

  Обер-лейтенант и Михаэль выбрались из клетки. Суставы затекли, пришлось проделать несколько упражнений. После этого бывшие пленники стали чувствовать себя лучше – в любом случае, свобода перспективнее грязной клетки и рабства на Южном материке.

   – Кто это? – приняв строгий вид, указал на незнакомку Дитрих. – Да, да, Клаус, я тебя спрашиваю!

   – Из местных бандиток, захвативших вас, герр обер-лейтенант, – развёл руками Рыжий. – Теперь с нами, пока не выберемся.

   – Где подцепили?

   – На нас напали её... э-э... коллеги, – объяснил Клаус. – Понимаете, мы взяли Лику в плен. – Согласилась сотрудничать, провела нас сюда без шума, да и вообще сказала, что вы здесь. Ну, форма, странный вид... мы и рискнули.

   – Хорошо, замнём для ясности, – вступил в разговор прагматичный майор. – Надеюсь, есть хотя бы приблизительный план?

   Рыжий с надеждой посмотрел на Руди. Тот, не ожидавший такого коварства, взглядом переадресовал вопрос Гансу. Последний тут же сделал обиженный вид, и уставился на Клауса. Автоматчик выругался про себя – в принципе, и не ждал другого результата, почётная обязанность всегда оправдываться перед начальством вечно лежала на его плечах, язык-то подвешен.

   – План есть, – медленно, тщательно подбирая слова, начал Клаус. – Вытащить вас всех из этой дыры, например.

   – Очень подробно и детализировано, – усмехнулся Михаэль. – Ну а что потом? После того, как свалим отсюда?

   – Тогда и подумаем, – выкрутился Рыжий. – Сначала нужно живыми остаться. Кстати, мы языка на днях взяли, вроде шишка. Послание нёс для какой-то королевы.

   – Что за хрень? – непонимающе спросил Дитрих. – Какая королева?

   – Да вроде эльфов, – простодушно ответил автоматчик. – Как её... на букву "А" начинается. Имя странное, не сразу и запомнишь.

   – На "А"? – майор цепко всмотрелся в лицо Клауса. – Не Атлиэль случайно?

  Рыжий оторопело уставился на Михаэля.

   – А вы откуда знаете? – изумлённо спросил рядовой. – Да, Атлиэль зовут её. Вспомнил. Но вам как известно?

   – Потом объясню, – отмахнулся майор. – Что за послание?

   – Обычная записка. Намертво вмурована в стеки кувшина, экс... экспроприированного у одного типа... гнома.

   – Гнома? – насторожился Михаэль.

   – Ну да, гнома, – ответил Рыжий. – По крайней мере, так представился. А что?

   – Ничего, – майор сделал пометку в мысленном блокноте. – Продолжайте.

  Клаус недоуменно пожал плечами: продолжать, так продолжать гном так гном, хоть светлый эльф, всё равно – пушечное мясо.

   – В общем, в записке говорилось о Земле, – не стал ходить вокруг да около автоматчик. – Даже косвенно про нас. Про какой-то Храм, нужен им зачем-то. Думаю, это как-то связано с Землёй, нашим... Миром.

   – Записка у вас? – судя по взгляду Михаэля, для него послание могло заменить воздух.

  Клаус молча протянул вытащенную из нагрудного кармана записку. Выражение лица майора отбило всякую охоту к шуткам, и чувство юмора как таковое. Получив искомое, Михаэль долго вчитывался в текст. Вне сомнения, понимая эльфийскую вязь, как и солдаты тогда, у ручья. В конце концов, облизнул сухие губы и бережно спрятал пергамент в карман.

   – Плохи дела, – майор выглядел предельно серьёзно. – Очень плохи. Остроухие не сидели на мете, у них почти всё готово. План таков: мы выбираемся отсюда, и движемся в Вольфенштайн.

   – Может быть, объясните всё это? – Дитриху порядком надоела завеса таинственности. – Мне надоело всё это, я имею право знать, что за хренотень творится!

  – Я объясню, – пообещал Михаэль. – Но пока надо рвать когти. Нужен транспорт, до Вольфенштайн путь неблизкий.

  Все переглянулись – и, не найдя ответа, практически синхронно пожали плечами. Только Лика, похоже, знала выход.

   – Во дворе лошади стоят, – робко предложила амазонка. – Уже впряжены в телегу, ждут на всякий случай – вдруг поступит донесение о богатом караване? Мы можем этим воспользоваться.

   – Это идея, – одобрил Клаус. – Может сработать.

   – Не может, – безапелляционно сказал майор. – Кто всё это поведёт? Ты? Это не на раздолбанном "Опеле" круги по деревне нарезать.

   – Зачем я? Вот, наверняка умеет, – Рыжий обратился к амазонке. – Умеешь ведь? С телегой управишься?

  Лика скромно кивнула.

   – А вы, рядовой, уверены в её лояльности? – усомнился Михаэль. – Я вот не очень.

   – Лучшее средство для прививания лояльности у меня в руках, – уверенно заявил Клаус. "Мп-40" зловеще щёлкнул затвором.

  В дверях замерла караульная с масляной лампой. Выражение лица выдаёт готовность в любую секунду поднять тревогу. Единственное, что мешает – глубокий ступор. Толстая рожа испуганными маленькими глазками смотрит на немцев. Рот открывается и закрывается, не в силах прокричать желанное "Караул!".

  Но фурия всё-таки нашла в себе силы, позволившие справиться с оцепенением. Вытащив короткий меч, истошно завопила: "Побег!", и слепо, но отважно бросилась на немцев. Надо ли говорить, тут же напоролась на очередь Рыжего. Приправленную точным выстрелом "Парабеллума", прямо в лоб. Майор стрелял великолепно, а в быстроте реакций не уступал никому.

  С незаметностью покончено, это ясно, как букварь для детского сада. Не сговариваясь, все бросились из коридора. Клаус шёл впереди, осторожно заглядывая за каждый угол. Сзади прикрывал Дитрих, нервно сжимая пистолет. По пути встретились несколько охранниц. Очереди Рыжего заставляли валиться на землю раньше, чем те замечали беглецов.

  Кое-как выбрались на улицу. Там царила относительная тишина, никто не заметил ничего подозрительного. Лика, как и обещала, отвела к лошадям. Те паслись в небольшой низине, где не росло деревьев. Дорога, достаточная для свободного проезда телеги, вела вглубь леса, прочь от владений "Свободных амазонок".

  С большого, ветвистого дерева Клаус наблюдал в бинокль. После пяти минут, проведённых за разглядыванием прилегающей территории, слез, по пути чуть не навернувшись с высоты.

   – Что там? – спросил Дитрих.

   – Ничего особенного, – Рыжий тяжёло дышал, похоже, лазанья по прямому, высокому стволу не прошли даром. – Телегу охраняют две дурёхи, одна с мечом, вторая целится из лука. И, кажется, обращаться умеет. Но это – ерунда. Сейчас лес бороздят патрули. Выкрав вас, разбойницы встали на дороге у эльфов. Теперь, естественно, опомнились, забоялись. Толпой, да ещё и на телеге проскользнуть не получится. Особенно в лесной местности. Нас нашпигуют стрелами.

   – Да, нужно действовать тоньше, – поддержал майор. – Думаю, поможет что-то вроде отвлекающего маневра.

  "Скорее, что-то вроде тяжёлого танка" – грустно подумал Ганс.

   – Например? – Дитрих похлопал кобуру с пистолетом. – В кого стрелять на этот раз? Стоп! А зачем стрелять? Давайте подожжем этот чёртов сарай!

   – А я к чему? – ехидно ухмыльнулся Михаэль. – Пока амазонки скопом кинутся тушить громадину, мы спокойно уедем.

   – Значит, разделимся, – решил Дитрих, всё сильнее проникавшийся командирским духом. – Мы с Клаусом совершим диверсию, остальные останутся здесь, будут ждать. Спрячьтесь где-нибудь, держите телегу в поле зрения. Если при криках о пожаре охрана попытается увести лошадей, стреляйте, не раздумывая.

   – Согласен, – майор достал "Парабеллум" из кобуры. – Пошли, рядовые. А ты, амазонка, не дёргайся – шагай впереди.

  И подтолкнул девушку к удобной позиции для наблюдения, находившейся под большим хвойным деревом, отдалённо напоминающем земную ель. Большие, стелющиеся до земли ветки не давали караульным увидеть немцев и пленную, а те, наоборот, видели всё. Михаэль посмотрел на часы. Дитрих не должен провозиться долго.

  Дитрих не таился – не от кого. За ним так же открыто, в полный рост, следовал Рыжий. Автомат грозно зыркал во все стороны. Все разбежались по лесу – никому не пришло в голову ловить беглецов здесь, возле парадного входа, уж слишком великой казалась наглость.

  С последней у немецких разведчиков дела обстояли положительно, счётчики даже немного зашкаливали. Что пока, впрочем, и спасало. Дитрих заглянул внутрь – никого. "Нет, положительно, если не бардак, не спасла бы никакая наглость" – умнее мысли в мозг не лезли. Обер-лейтенант шёл по коридорам, что прилегали к стенам, а, значит, и окнам – требовалось, чтобы пожар как можно быстрее заметили.

  В конце концов, остановил выбор на груде промасленного тряпья, валявшегося в одной из комнат. Вонючая жидкость по запаху больше всего напоминала керосин. Скорее всего, зимой груду использовали для растопки.

   – Да, противопожарная безопасность у них на высоте, – оценил Клаус. – Хоть сейчас комиссию присылай.

   – Вот и воспользуемся, – обер-лейтенант выудил из кармана зажигалку. – Приготовься быстро сваливать.

   – Как?

   – Через окно. По коридору забегают.

  Поднёся зажигалку к одной из тряпок, Дитрих крутанул колёсико...

  От тряпья дало огнём так, будто их неделю в бензине держали. Рыжий, в точности выполнявший толковые инструкции, ласточкой прыгнул в окно. На улице раздался слабый стон – похоже, автоматчик в полёте чем-то здорово приложился о край...

  Оглянувшись последний раз, (эх, хорошо горит...) Дитрих последовал примеру. Надо сказать, куда более удачно. Подняв валяющегося, приложившего обе руки к пострадавшей коленке Клауса, Дитрих помог дружеским ускоряющим пинком, и вместе заковыляли к остальным.

  Через пять минут банда "Свободных амазонок" недосчиталась ровно одной телеги, а также пары лошадей. Мёртвая охранница и взломанная клетка недвусмысленно говорили: пленники сбежали. Впрочем, могло быть и хуже.

  А ещё через час Дитрих, Михаэль, "святая троица" и Лика отъехали достаточно далеко от лагеря, чтобы не опасаться погони.

  Глава 5: Братья по оружию.

   Нормандия, 1944. Июнь.

   День начался одинаково хреново как для сержанта Томсона, так и для его взвода. Солнышко светило ярко, птички пели в тон весело, но это послужило слабым утешением для морпехов, попавших в засаду. Ньювилль – дыра, в которую Томсона занесло по приказу вышестоящего командования, постоянно допускающего "досадные ошибки". Причём, как казалось сержанту, именно его взвод наступал на подставленные начальством грабли чаще всего. Вот и сейчас, ощутив на собственной шкуре превосходящие силы противника в этом городке-деревне, где, по заверениям капитана, обосновалась всего лишь пара миномётных расчётов, Томсон не особо удивился. Надо сказать, в глубине души ожидал подобного от родного командира, к таким штучкам сержант готовился заранее, перед каждым сраным патрулём, уж больно всё въелось в мозг, живо став привычным образом жизни.

   – Надо отходить, сержант! – кричал капрал Джексон, залёгший за крупным обломком – благо, после налётов авиации союзников, таких укрытий вокруг образовалось немало. Плохо то, что и чёртовы "джерри" пользовались ими с удовольствием.

   – Самый умный? – заорал в ответ Томсон. – Некуда отходить, твою мать! Да и поздно уже! Не хрен ушами хлопать: спокойно, сэр, спокойно, немцев здесь нет... – умело передразнил сержант. – Ну что, доигрались, раззвиздяи грёбаные?

   Тут, без предупреждения, (а откуда ему взяться?) вдарил "Мг-42". Видать, "джерри" всё-таки разгребли развалины в местных домах и, дорвавшись до хорошей позиции на втором этаже, втащили пулемёт. Десантники сильнее вдавились в камень.

   – О, чёрт! – выругался Томсон. – Все живые?

   – Да, сержант! – ответил кто-то из рядовых. – Но Томми ранен! Боюсь, долго не протянет, задето лёгкое!

   – Да хоть тяжёлое, Винтерсон! – рявкнул Томсон. – Ты медик или кто? Сделай что хочешь, но вытащи его! Это последний снайпер во взводе!

   – Всё, сэр! – вздохнул Винтерсон через полминуты отчаянной борьбы за жизнь снайпера. – Он мёртв, сэр!

   Пулемёт тем временем продолжал временами постреливать, не давая засевшим десантникам и макушку высунуть. Каменная крошка высекалась из обломков зданий, показывая границу, за которую выходить не стоит.

   – Сержант, – подал голос Джексон. – Вы знаете тактику фрицев. Пока эта сволочь с пулемётом прижимает нас к земле, остальные наверняка обходят по флангам. Нельзя сидеть просто так!

   – Хорошо, – решил Томсон. – Возьми двух автоматчиков, Мака с "Браунингом" тридцатого калибра, и найди позицию. Встретишь огнём.

   – Леггет, Бакстер – за мной! – быстро сориентировался капрал. – Мак, не отставай! Вперёд!

   Вчетвером направились к другому краю стены, где пулемёт не доставал. Крик Джексона "Чёрт, поздно!" послужил сигналом остальным – дружно развернули оружие на звук. Из-за угла раздался стрёкот автоматной стрельбы – как и десантного "Томпсона", так и "Мп-40" – трещоток немцев. Похоже, с отрядом Джексона покончено. Тут же, без перерыва, на позицию американцев прилетела граната. После взрыва, стрельбы в упор и разгрома "джерри", что пытались зайти с тыла, в живых осталось пять человек. А если не идея капрала, не осталось бы никого.

   – Можно попробовать обойти пулемётчика с фланга, – размышлял вслух сержант. – Как "джерри" попытались провернуть с нами. Здесь, в Ньювилле, сосредоточены крупные силы, но основная часть далеко. Если не зевать, можем проскочить, доставим важную информацию.