Текст книги "W-51"

Автор книги: Ник Ришелье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

   Его посадили в клетку. Камера-одиночка, как её называют в любой земной тюрьме, не блестит чистотой, но крыс там нет, да и относительная сухость не мешает. Плохо не от условий содержания, а от осознания беспомощности. Все, с кем Тони шёл на дело – мертвы, лишь по прихоти остроухих выскочек, возомнивших себя вершителями судеб, не меньше. И теперь стало по-настоящему плохо. Злость от осознания собственной беспомощности переполняет Маранелло. Всё резко повернулось на сто восемьдесят градусов, никаких новых надежд – эльфам даже не надо брать Вольфенштайн штурмом, достаточно всего лишь дождаться прибытия остальных, спешащих помочь... и раз бронекостюмы не помогли, то с немецко-американским отрядом, вооружённым оружием полувековой давности, проблем не будет.

   "Чёрт! Что происходит, почему мы проигрываем? – думал Тони. – Почему вооружённые луками или мечами эльфы легко, как тараканов, давят наших?". Ничего не ясно, абсолютно ничего. Когда Михаэль всё подробно разжевал, Маранелло думал, что вместе с сотрудниками "Радуги" быстро покончит со всеми проблемами – но нет, странные неудачи постоянно преследуют обитателей Вольфенштайн. За очень редким исключением, вроде первой в жизни Тони стычки с эльфами, сразу после того, как сюда попал. Но почему везение остроухих превращается в правило?

  Всё до ужаса нелогично, мафиози не мог понять, как средневековые воины могут побеждать натренированных солдат двадцатого и даже двадцать первого века. Это нонсенс, нечто необъяснимое...

  Он сидит в камере уже несколько часов, в зарешеченное окно пробивается лунный свет, кое-как освещающий стены. На весь лес вокруг слышится уханье филина, ищущего добычу. Тони приподнялся, взгляд скользнул по деревьям, небольшому прудику возле Храма, прямо в центре леса. Ничего. Может быть, ребята и на самом деле предпочтут осторожность первым порывам, и будут продолжать терроризировать остроухих. Эх, как хочется надеяться на подобное!

  Маранелло гадал, что будет дальше, судьба висит на волоске, любой стук в дверь может оказаться последним. Ему предложили сотрудничество, мир, дружбу... ну да, как Луке Брази из "Крёстного отца". Скорее всего, незадачливый мафиози последует за этим персонажем, не могут же эльфы оставить в живых человека, успевшего пришить десяток бесценных Перворождённых? Или настолько уверены в невиновности Маранелло, "марионеточности"?

  Бред. Значит, нужно что-то придумать, найти способ свалить отсюда. А не получится... попробовать выбить оружие из рук конвоира, когда поведут на казнь? В любом случае, быть застреленным однозначно лучше, чем задохнуться в петле – что-что, а вот сопротивляться Тони будет до последнего, запомнят надолго. В голову опять полезла идея с гранатой – Маранелло вспомнил Бруно Форелли, последний взрыв, и выкинул всё из головы. Сейчас не то, что гранаты – заточки под рукой нет.

  Чёрт. Почему всё настолько плохо?

   – Эй.

  Тони обернулся.

  Подобное ожидалось менее всего.

  За маленьким решётчатым окном висел человек. Каким-то образом ему удалось забросить и закрепить верёвку на крыше и подняться до третьего этажа, где и находится темница с камерой Маранелло. Ноги приняли упор в гладкую стену Храма. Выглядит, мягко говоря, странновато. Чёрный, в цвет ночи, спецкомбинезон из дикой смеси пластиковых, резиновых и кевларовых деталей. Голову украшает прибор ночного видения, состоящий из трёх глазниц, переливающихся оттенками зелёного. В правой руке (левой держится за верёвку) человек-скалолаз уверенно сжимает пистолет с глушителем. Красная точка лазерного прицела, погуляв секунду по стенке, упёрлась в грудь мафиози.

  Однако, осознав, что перед ним пленник, но ни в коем случае не страж, диверсант убрал оружие в кобуру, обе руки схватили верёвку, и гость, уже не беспокоясь насчёт равновесия, деловито спросил:

   – Антонио Маранелло, Земля?

  "Что-то меня последнее время часто это спрашивают, – невесело подумал Тони. – И каждый раз, услышав название родной планеты, жди неприятностей".

   – А что, не похож? – с вызовом сказал мафиози.

   – Почему непохож? – удивился визитёр. – Очень даже похож. Это вы устроили побоище в Нью-Йорке зимой восемьдесят второго года?

   – Откуда знаете? – Тони не рассказывал об этом никому, даже Михаэлю. – Почему спецназ из 2020 года не знает, а вы знаете?

  Если бы диверсант не висел на верёвке, точно бы пожал плечами. Но так только ответил:

   – Я ровесник ребят из "Радуги". Вы будете смеяться, но мой отец работал капитаном полиции в Нью-Йорке. И ему пришлось разгребать дерьмо, что вы оставили после себя. Этот случай вошёл в историю, как самое таинственное дело... или что-то вроде того. Несмотря на взрыв гранаты, должны остаться следы – хоть бляха от ремня, хоть кусочек. Там мешанина из костей, внутренности, но ваших останков не нашли. Только сейчас я понял, в чём дело.

  Тони ухмыльнулся.

   – Да уж, славно я тогда вломил Форелли, – мафиози задумался. – Но... может, вы знаете, что случилось потом? Эти мерзавцы не захватили город?

   – Не знаю, честно, – сказал визитёр. – Отец рассказывал всего один раз, да и то не мне. Думаю, сейчас нам следует думать о другом. Я Фред Крашер, меня каким-то образом – даже Рейден не знает – закинуло сюда. И...

   – Вы видели Рейдена? – перебил Маранелло.

   – Естественно, – фыркнул диверсант. – Меня подобрали люди Михаэля. Его вы точно помните.

   – Ага.

   – Ну, и сразу подпрягли. Узнав, в чём дело, я согласился. Глупо сидеть, сложа руки, когда планета в опасности, верно?

   – Согласен, – кивнул Тони. – Надеюсь, ваше задание заключается в том, чтобы вытащить меня отсюда?

  Визитёр, насколько позволяла свобода упёршегося ногами в стену и висящего на верёвке человека, помотал головой.

   – Не совсем. Я подготовлю почву для штурмовой команды, ну а потом, все вместе, мы вас спасём.

  Маранелло вспомнил лес, дриад, неожиданный провал, и, конечно же, допрос.

   – Ничего не выйдет, – мафиози повесил голову. – Вас заметят ещё на подходе. Нас заметили. Я – последний выживший, спецназовцы казнены, по крайней мере, так сказали остроухие.

   Фред чуть не выпустил верёвку – сержант Джонсон спас ему жизнь во время одной из совместных операций, хотя сам мог легко погибнуть. И теперь мёртв... да не просто мёртв, а казнен, как какой-нибудь разбойник. Все мертвы. Плохо, очень плохо – они с сержантом крепко подружились тогда, и диверсант рассчитывал увидеть Джонсона.

   – Меня не заметили, – оправившись от потрясения, возразил Крашер.

   – А штурмовая команда?

   – Что, по-вашему, я здесь делаю? – удивился Фред. – Прорвёмся пятьдесят шансов из ста.

   – Отличная вероятность, – прокомментировал Тони.

   – Выбора нет.

   – Понимаю. Чёрт!

   – Кстати, – осведомился диверсант. – Какому идиоту пришло в голову делать тюрьму на третьем этаже? Средневековые феодалы для этих целей предпочитали подземелья. Ради твёрдой уверенности в вашем здравии и целостности пришлось полчаса корячиться.

   – До меня, похоже, только сейчас начало доходить, что это не средневековые феодалы, – буркнул Маранелло. – Здесь все намного, намного... более сумасшедшие.

   – Спорить не стану, – буднично сказал Крашер. – Ну что ж, до завтра.

  Оттолкнулся от стены ногами, спрыгнул на этаж ниже, чтобы опять принять там упор, повторить манёвр, и так до самой земли.

  Только Тони его и видел.

  Фред состоял в секретном отделении АНБ, там занимались решением проблем Америки и Западной цивилизации в общем: такими, как чрезмерные успехи стран «третьего мира», очередными вылазками исламских террористов, шпионской работой – следили и за своими, так надёжнее. На первый взгляд, работа Крашера мало чем отличалась от деятельности спецотряда «Радуга-7», но на самом деле их стили – диаметральные противоположности. Если спецназ больше полагался на число и огневую мощь, то Фред всегда работал сам – диверсии всегда легче проводить в одиночку, чем ломиться через охрану, расстреливая всё, что движется. Когда тактика «Радуги» не работала, посылали диверсантов «Эшелона», те проводили операцию так, что противник и не подозревал, что атакован, пока руки Крашера не схватят беднягу, приставив острый нож к горлу пленника. После допроса следовала быстрая, лёгкая смерть – нельзя оставлять свидетелей, в этом заключался весь образ «Последнего эшелона» и, соответственно, самих диверсантов. Фред Крашер не являлся исключением.

  Попал сюда, как и все, кроме немцев: сначала погиб, затем несказанно удивился, обнаружив себя лежащим на травке в пяти минутах ходьбы от замка Вольфенштайн. Случилась неудача в Иране, на военном заводе – охраннику вздумалось развернуться в самый неподходящий момент. Супостат успел поднять тревогу, прежде чем Фред свернул шею супостата. Началась стрельба, кто-то по дурости попал в бочки с бензином, коими обильно заставили всё вокруг, и завод взлетел на воздух. Операция провалена – ясно, как день. Единственное, за что Крашер искренне благодарил судьбу – это своё пробуждение здесь. За великое счастье можно посчитать, что остался один – могло ведь "автоматом" зашвырнуть парочку иранцев-охранников, и тогда... короче, в рубашке родился.

  Михаэль предложил выбор: или диверсант живёт в замке, под защитой и на кормёжке, но выполняет все приказы майора, или может идти куда хочет. Если у Фреда и оставались сомнения, то, услышав о планах эльфов насчёт Земли, диверсант забыл обо всём. Не привыкать к такому образу жизни и, работая на Вольфенштайн, Крашер не теряет, хм, квалификацию. Тоже плюс.

  Первое задание казалось пустяковым – прокрасться в Храм Перворождённых, подготовить "почву" для штурмовой команды, ну и заложить взрывчатку в ключевых местах, чтобы всё точно рухнуло. Рейден говорил, надо поставить заряды в нескольких хранилищах артефактов, детонационный эффект будет не хуже, чем какая-нибудь Хиросима, про которую магу рассказывал Джонсон. Нет, про Хиросиму, конечно, загнули, но отсутствие необходимости тащить на горбу пороховой склад обнадёживает.

  Размышляя обо всём этом, Крашер неслышно пробирался к заднему входу – он знал, что таковой имеется, куда ж без него, но не имел понятия, где. Лучшей тактикой являлся примитивный обход Храма по периметру. Долго, нудно – но в распоряжении вся ночь.

  Побродив вокруг стен, диверсант нашёл запасной вход, или выход – но для него точно вход. Рядом стоят двое, без оружия, но один держит что-то вроде сигнального рога, а второй, явно маг, судя по массивному посоху с ярко-переливающимся красным кристаллом в качестве набалдашника. Да, этим ребятам тревогу поднять – как нечего делать. Можно попробовать перестрелять обоих, но с магами лучше не шутить, Рейден предупреждал: о смерти волшебника узнают все коллеги в радиусе пары километров, так что с этими следовало действовать тихо и без крови – всё равно завтра взлетят на воздух вместе с этой "парфенонообразной" постройкой, гордо именуемой Храмом.

  Спрятавшись в беспросветной тени, Фред снял со спины SCC-20 – идеальное оружие для тихого проникновения в тыл противника. Винтовка, лучшая в мире. Глушитель, подствольник, перестраиваемый в пяток полезных приспособлений, оптический прицел... сейчас Крашер переключился в режим стрельбы камерами. Да-да, камерами. Диверсант нажал на спуск, и миниатюрная, размером с циферблат ручных часов, видеокамера с "сюрпризом" намертво засела в стене рядом с дверью.

  Остроухие ничего не заметили. Ничего, сейчас мы это исправим. С карманного компьютера Фред мог управлять камерой. Нажатие кнопки – и из стены раздался негромкий, но отчётливый свист. Эльфы, понятно, тут же заинтересовались, подошли вплотную. Крашер видел удивлённые физиономии в объективе, и не удержался, чтобы не нажать на кнопку "запись", а чуть позже "сохранить", совесть не позволила утаить от остальных такой весёлой, поднимающей боевой дух, картины. Остроухие тупо пялились в стену, никак не понимая, кто свистел, такой загадочный? Маг увидел камеру, протянул руку, схватить, но диверсант начеку – ткнув пальцем в другую кнопку, открыл клапан со сжатым до всех пределов, неопасным для здоровья усыпляющим газом. Эльфы стали кашлять, закрывая лица, теперь не до поднятия тревоги, это точно. Фред ухохатывался втихую, наблюдая за телами стражей, беспомощно, как пакеты с мусором, падающими на землю. Чтобы не отравиться своим же газом, прозрачным, как вода, Крашер надвинул на нос маску, не пропускающую ядовитые частицы. Спрятав мага и воина в тень, Крашер ещё раз оглянулся. Вроде бы, всё чисто, больше никого. Ну что ж, вперёд!

  Диверсант скользнул в Храм. Взрывчатка, пристёгнутая по бокам, ждала своего часа. Операция "громоотвод" продолжалась.

  С момента ухода ночного гостя прошло не более пяти минут, как пожаловали новые. На этот раз – Мироэль. Эльфийка выглядела встревожено, аккуратные, словно рисованные, глаза испуганно и одновременно решительно смотрели на Маранелло, затем взгляд пробежал по углам, мельком задел решетки окна, и вновь замер на Тони. Стало неуютно. А если знает? По крайней мере, догадывается.

   – Здесь никто не появлялся? – настороженно спросила девушка.

  Всё пропало. Или не всё?

   – Скажу по секрету, больше никому. Пять минут, как забегал людской шпион, одетый во всё чёрное, глаза мигали зелёным. Мало того, залез по голой стене, – заговорщицким тоном выдал мафиози.

   – Шутим... – улыбнулась Мироэль. – Это хорошо, значит, не всё потеряно.

  Фу, пронесло. Истина, старая как мир – хочешь что-то скрыть, выставляй напоказ. Хочешь обмануть – говори правду. Похоже, на этот раз сработало.

   – А что?

   – Ничего. Предчувствие, теперь прошло, ничего страшного. Я пришла поговорить о другом.

   – Слушаю, – теперь Тони не кричал, не порывался всех прикончить, и выглядел спокойным, рассудительным человеком. Таким и являлся, когда дело не касалось друзей. Просто узнал, что скоро, возможно, уже завтра сюда явится штурмовая команда. И тогда от этого места останется лишь память... как о большом куске говна, подлежащего ликвидации, и Михаэль это сделает. Вот так. С диверсантом у команды есть шансы.

   – Заурон просил передать, – тихо сказала Мироэль. – Завтра ежегодная церемония служения главной богине, Матери-Природе. Мы приносим дары, взамен получаем магическую энергию, много, очень много. Она позволит спасти ваш Мир. Ты ведь согласен, что надо спасать?

   – Поясни.

   – Вы заигрались в техническую цивилизацию.

   – Это опасно для здоровья? – Тони каким-то странным образом находил силы для шуток.

   – Если бы, – вздохнула эльфийка. – Для жизни. Чрезмерный прогресс угрожает всей цивилизации в целом. Вы убьете сами себя, заодно и всё живое на Земле. Мы не можем этого допустить.

   – И поэтому вечно суёте носы, куда не просят? – беззлобно сказал Маранелло.

  Девушка на секунду задумалась – не пытается ли этот человек оскорбить её и всю расу Перворождённых? Вроде нет, просто ворчание обречённого, смирившегося со всем организма.

   – Мы... наши маги высчитали, Миры связаны между собой. Объяснять не стану, сама не всё поняла, – эльфийка сделала паузу. – Так вот, слушай и запоминай: если вы погубите Землю, пострадает и наш Мир. Причём волной стихийных бедствий дело не ограничится.

   – Я знаю, – спокойно сказал Тони. – Знаю о ваших планах всё. Мне известно, как вы хотите поступить с нами. Разом отключить всю технику, что на электричестве, а потом и попроще, с помощью своих глупых заклинаний. Говорите, любите жизнь... ни хрена! Вот ты хотя бы приблизительно представляешь, сколько людей погибнет в первые же часы? Во что превратится цивилизация, что от неё останется?

   – Это тебе Рейден сказал? – услышав про мага, Маранелло сильно удивился. – Не надо делать такие глаза, маги всё знают друг о друге, в этой работе нет секретов. Да, силы задействуются великие, но связь между носителями неразрывна, вне зависимости, по какую сторону баррикад... интересное земное выражение... они засели.

   Маранелло угрюмо смотрел на девушку. Дождаться бы завтра...

   – Иначе откуда бы Рейден узнал о наших планах, да и ещё с подробностями? – продолжала тем временем Мироэль. – Да, не соврал. Но ответь мне, что лучше – небольшие потери вначале или долгая, кровопролитная война между эльфами и людьми?

   – Легко говорить, когда заранее причисляешь себя к правой стороне, – оскалился Тони. – И заранее думаешь, победишь. А нас, землян, спрашивали?

  – Пойми, если мы не поможем сейчас, то потом будет поздно – убеждала эльфийка.

  – Если это можно назвать помощью, тогда я президент США! – буркнул мафиози.

  – Хорошо, – Мироэль решила взять логикой. – К примеру, в вашем Мире ребёнку делают укол от какой-нибудь болезни. У нас справляются лекари и настойки, но это неважно. Вот, сделали трёхлетнему человеку эту самую... инъекцию чего-нибудь, игла острая, больно, но надо. Вопрос: ребёнку нравится?

   – Вряд ли.

   – Ну вот! – обрадовалась эльфийка. – Не обижайся, но ваша раса сравнительно молодая, от силы пару тысяч лет, по сравнению с нами – чистый ребёнок.

  "Фига себе ребёнок, – подумал Тони. – А по-моему, всё наоборот. Кто застрял в средневековье? Сравните ваши деревни и земные мегаполисы, местные повозки и наши машины. Это эльфы сидят десятый год в первом классе, какими великовозрастными балбесами не были бы".

   Подумав, Маранелло не стал высказывать эти мысли – не поймёт, ещё и лекциями завалит, как детсадовца: не трогай это, не ходи туда, не делай то... слушать противно!

   – Вы дети, подхватившие распространённую заразу, – Мироэль, похоже, сама балдела от своей речи. – Технический прогресс. Вы стремительно развиваетесь, но при этом чем быстрее бежите, тем больше опасность поскользнуться. Это опасно для всех, так что мы за это взялись. И, каким болезненным не окажется укол, мы вас вылечим.

   "А может, конкурентов убирают? – мозг посетила здравая мысль. – Нет, и правда, видят, кто-то становится сильнее них, хренак магией промеж ушей! Эта, по-видимому, верит в ту чушь, что говорит, а вот дёргающие за ниточки и в самом деле поумнее будут. Так у них и впрямь что-нибудь получится. Блин!"

   – Всё, что мы делаем, благо для всех, – не успокаивалась Мироэль. – Глупо обижаться на лекарей. Или, по-вашему, на врачей.

  "Зачем убеждает? Ради чего? Опять непонятно".

   – А теперь скажи, Мироэль, какого... рожна я тебе сдался? – прямо спросил Тони. – Неужели Заурон решил меня завербовать против Земных супостатов?

   – Что-то вроде того, – кивнула эльфийка. Наконец-то всё начистоту. – Но, можешь быть спокоен: стрелять тебе не придётся.

   – А что придётся?

   – Я уже начала, правда, отвлеклась, о ежегодной церемонии, – напомнила Мироэль. – Она пройдёт здесь, в Храме. Ты принесёшь дары богине, мы получим вдвое больше энергии. Мы выигрываем, ты выигрываешь.

   – Стоп! – мафиози насторожился. – А с какого кренделя вдвое больше? И в чём я выигрываю?

   – Дело в том, что дары на этот раз... особые. И, по магическим законам, если их приносит человек, то поток энергии усиливается.

   – Не понимаю... но замнём для ясности. Но в чём выигрываю я?

   – В жизни среди нас. Ты, – эльфийка, как солдат на старых русских плакатах, нацелилась указательным пальцем на Тони. – Ты же хочешь жить в тишине и спокойствии? Как насчёт простого счастья?

   – Что?

   – Ты с рождения гангстер? – проникновенным тоном спросила Мироэль. – Всегда хотелось сражаться, убивать других, смотреть, как умирают друзья? А не думал по-другому?

  "Чёрт, почему здесь каждая собака знает абсолютно всё? – раздражённо подумал мафиози. – Скоро будут укорять за банку варенья, что я в детстве спёр у бабушки!"

   – Вы убили моих друзей, – Маранелло забыл про всё, перед глазами встали спецназовцы из "Радуги-7". Трудно поверить, теперь они мертвы. Интересно, какая казнь принята у остроухих? Нет, лучше не знать, хотя, если операции Михаэля провалятся, появится шанс и почувствовать.

   – Убили, – согласилась девушка. – Но лишь после того, как они попытались убивать нас. Да что там попытались – убили ведь, и немало! – с горечью воскликнула эльфийка. – И лишь после того...

   – Так почему не прикончили и меня? Я стрелял с "Радугой", убивал эльфов, почему не сделаете со мной, что пришлось перенести им?

   – Сейчас... ты можешь спасти Землю.

   – Да что ты говоришь, – ухмыльнулся Тони. – А сами никак? Тем более, знаю это ваше "спасти".

   Мироэль закатила глаза.

   – Да как не поймешь! Мы говорили о счастье – и ты можешь его обеспечить. Мы дадим золота, отвезём в людские земли, и будешь жить там. Женишься, купишь дом, будешь скромным землепашцем, никто тебя не тронет...

   "Если бы я хотел стать землепашцем, вряд ли бы подался в мафиози. Но, в конце концов, чего я теряю? Всё равно завтра от этого места останутся дымящиеся развалины".

   – Что делать? – Маранелло хотел поспать, а лучший способ отвязаться от эльфийки-вербовщицы – сделать вид, что принял условия.

   – Я уже говорила, ничего особенного. Просто принести дары Матери-Природе на завтрашней церемонии. И больше ничего, это не больно.

   – Хорошо, договорились, – согласился Тони. – А теперь я посплю?

  Мироэль кивнула.

   – Да, кстати, – вспомнила она. – Если хочешь, тебе могут выделить удобную гостевую комнату. Ты теперь союзник...

   – Как я рад, мать вашу

  ,– вполголоса, чтобы никто не услышал, пробурчал гангстер, но отказываться от нормальной комнаты не стал.

  Мироэль вошла в кабинет Заурона. Волшебник курит трубку, набитую целебными травами. Годы всё-таки брали своё, маг разменял почти вторую тысячу лет, и некоторая искусственная подпитка необходима для наилучших результатов в работе. Заурон никогда не пренебрегал лекарствами, тем более теми, что от природы, а всё, от неё – предельно естественно, и ругани, как известно, не подлежит.

  Эльфы жили по нескольку тысяч лет, но рожать могли лишь несколько раз за жизнь – так сама Мать-Природа, мудрейшая в пантеоне, решила проблему перенаселения, и одновременно привила Перворождённым любовь к жизни: ведь их мало. Неизвестно, кто создал людей, но эльфы точно знали, что не самая почитаемая богиня. Возможно, кто-то из божеств Хаоса подкинул всем разумным расам этот "подарочек", возможно, неопытный божок решил показать всем, чего стоит. "Допоказывался", называется, теперь проблемы всем. Учитывая, что люди плодятся, как свиньи, и жизнь не уважают, им несложно распространиться по Мирам, подобно какой-нибудь чуме. Перворождённые совершеннее и в жизни, и в бою, косят людских выродков десятками, но на место каждого убитого мог встать новый, а то и двое, и так в геометрической прогрессии. А новые эльфы рождались не так часто, надо же привить уважение к жизни, и в некоторых Мирах исчезли совсем. Как на Земле. Здесь Перворождённые вовремя взяли ситуацию под контроль, не жалея никого, даже женщин и детей – или человек распространится слишком далеко, захватит пространство, и тогда держись!

  У людей когда-то был период взлёта, но его удалось подавить каких-то пятьсот лет назад, раздробив могучее Королевство на части, после разгрома армии и смерти короля феодалы занялись любимым занятием – междоусобицей, и всё это время здешние люди не представляли угрозы. Мало того, помнили разгром, и теперь боялись эльфов, всячески заискивали, тряслись от страха при одном лишь упоминании имён Перворождённых. Казалось, урок пошёл впрок, но тут появились Земляне. Как помнил Заурон, которому, в свою очередь, рассказывали родители, эльфы когда-то существовали и в том Мире, как и гномы, а также множество других рас. Но развоевавшиеся люди умудрились выжить всех. Последняя деревня Перворождённых и гномов, как ни странно, тогда живущих совместно, сожжена среди рудников в Техасе военным отрядом Конфедерации в девятнадцатом веке.

  Земляне отличались неуёмным рвением к техническому прогрессу. Инквизиция в средние века не являлась преградой учёным, как ошибочно считают сейчас сами земные учёные. Нет, церковь спасла их – ликвидировав конкурентов, магов, при существовании которых невозможно техническое развитие. Конечно, зачем что-то проектировать, думать, если маг решит большинство проблем одним мановением руки, да ещё и за умеренную плату? Так всегда удобнее, и эльфы не гнали технику вперёд, а людей, загнанных практически в парашу, никто не спрашивал. А если предпринимались попытки, то сначала ответственному за всё барону поступало предупреждение от эльфийских магов. Если тот не усмирял "инаковерцев", в дело вступали лучники или конники, не подводившие ни разу. Как правило, соседи проштрафившегося феодала понимали намёки, и не пытались повторить достижения. Перворождённые намерено загоняли себя и остальных в средневековье, так удобнее контролировать расплодившихся свине... (ну ладно, людей), как остроухие всё время их называли.

  Земля занимала позицию здоровенной кости в горле – слишком много сил отняло усмирение местного человечества, отбивание атак Хаоса, слишком много, чтобы связываться с землянами. И теперь не мешало ничего, но те, кого пару столетий назад собирались смять, как пустую жестяную бочку, накачались, прошли всевозможные полосы препятствий, вроде многочисленных войн, и... превратились в чемпионов. Эльфам ни за что не победить землян в открытом бою. Надежды стравить проклятых людей тоже нет – крах подобных планов предсказал интернациональный замок Вольфенштайн. Заклятые враги объединились, чтобы вместе как можно сильнее насолить Перворождённым. И пока вольфенштайновцы наносят ущерб одним существованием. Какой? Естественно, самый болезненный и опасный – моральный.

  Все понимают: извращённый людской ум способен придумать самые жуткие орудия убийства, и старым добрым стрелам и мечам с техникой не справиться. Оставалась лишь магия, массивный удар по всей планете, что разом лишит людей главного преимущества. И рукотворный апокалипсис готовится.

  Все эти мысли не давали покоя Заурону, он видел их осуществление в счастливых снах, грёзах, которые рассеивались с первыми лучами солнца. И теперь работал на износ, не жалея себя. Всё, что угодно, лишь бы добить последнюю заразу, окопавшуюся далеко, но всё же в пределах досягаемости.

  Маг щелчком пальцев потушил трубку – трава мигом перестала тлеть, а едкий, неприятный дым тут же развеялся.

   – Ну, что? – нетерпеливо спросил волшебник.

   – Убедила, – коротко ответила Мироэль.

  Заурон встал. Не в силах спокойно сидеть, принялся расхаживать по комнате.

   – Я знал, сработает! – в глазах мага зажглись весёлые костры неподдельной радости. – Я знал, эти свиньи падки на женщин. Меня этот бандит послал, да ещё какими выражениями, а вот тебя, Мироэль... скажи, человечек не мог отказать, верно?

   – Боюсь, не совсем так, – эльфийка одной фразой отобрала у волшебника новое оружий против землян. – Скорее, по другой причине, этот Тони меньше всего походит на бабника. Это человек, которого жизнь крепко била, да не раз, но он всё равно сумел добиться, чего хотел. И опять потерял. Мне показалось, он согласился участвовать, но скорее от безысходности: мол, делайте со мной всё, что хотите, хуже всё равно не будет. Может быть, смирился с судьбой, а может, хочет помешать, но пока скрывает гнев. А в решающий момент всё испортит.

   – Вот как? – удивился Заурон. – Непросты эти земляне, с местными людьми всегда легче. Пообещай золота, девок или ещё чего, и они твои, делай, что хочешь. Потом, естественно, следует тихо устранить – как-никак, экономия средств. Тем более с этим Маранелло следует подстраховаться.

   – Как?

   – О, не волнуйся, существует совершенно надёжный метод, хорошо тебе известный, – многообещающе сказал волшебник.

   Мироэль всё ещё непонимающе смотрела на него.

   – Подсказываю: заключается в одном флаконе, наполненном определённым сиропом, – сегодня эльфийка недогадлива, как никогда. – С таким приторным названием, вспомнила?

   – Вы имеете в виду... "Эликсир счастья"?

  Заурон кивнул.

   – Конечно же, это никакой не эликсир, – рассмеялся он. – И тем более не счастья, но звучит красиво, не так ли?

   – Да, – глухо подтвердила Мироэль. – Но...

   – Знаю, – отмахнулся маг. – Не использовался уже тысячелетие. Слишком легко обнаруживается, а на последнем Собрании магов ведущих рас запрещен за воздействие, оказываемое на выпившего. Он становится марионеткой того, кто стоит ближе всего, на достаточно долгое время – это жалкое существование может длиться и всю жизнь, до гробовой доски.

   – Но вам не кажется, что это... – эльфийка не могла найти слов. – Это слишком жестоко!

   – Жестоко? – удивился Заурон. – Я не сторонник жестокости, Мироэль. Но обстоятельства не спрашивают. Скажи, те, против кого... то есть, кого мы спасаем, когда-нибудь жалели эльфов в своём Мире? Нет, вели беспощадную войну на уничтожение, не смотря, кто стоял перед ними – воин, молодая девушка или пятиминутный младенец! А мы их спасаем, и при этом не убиваем этого... бандита. Так чем же мы хуже? По-моему, всё наоборот.

   – Но... неужели нет другого способа? Мы же можем отложить нашу помощь?

  Заурон не жаловался на помощницу, за одним исключением: её наивности можно поражаться бесконечно. Мироэль никак не могла понять, что нельзя выстроить Рай, не запачкавшись в грязи. Ни при каких условиях – потому, что всегда, при любом раскладе найдутся вредители, считающие личным оскорблением успехи или чрезвычайный подъём других рас. Как слуги Хаоса, так и люди. С первыми вроде разобрались, но вторые ломятся с упорством леммингов, их становится всё больше и больше. Сначала один отряд, затем ещё... а потом эти "человеки" посыпались, как град. На голову бедного Заурона.

   – Мироэль, я не могу потерять столько энергии, – развёл руками маг. – Или завтра земляне заполонят всё вокруг. Понимаю, тебе только двадцать человеческих лет, ты не видела лично множества примеров самой истории, доказывающих мою правоту, но – пойми. Поверь, ради всех нас, Перворождённых, сейчас нужно всё, что Мать-Природа может дать, и рассудок одного, далеко не лучшего на той Земле и в нашем Мире, человека, будет достаточной платой за это. К тому же, учитывая убийства твоих сородичей, братьев, Маранелло может отказаться принести в жертву этого... Крашера и штурмовую команду. Надо подстраховаться.

   Да. Эльфы всё знали и о диверсанте, и об остальных, Михаэле, Дитрихе, Томсоне, рвущихся на помощь. Всё-таки Храм – территория Перворождённых, где они сильны, как никто. И как нигде. Так что затея землян с самого начала была обречена на неудачу – их уже поймали, обездвижив на время отравляющими стрелами, и бросили в клетки, чтобы на следующий день принести в жертву богине-Природе, как скот. В конце концов, и повод имелся – никто не просил атаковать Храм, могли спокойно отсиживаться в замке. Но нет, не сиделось спокойно. Придётся расплачиваться.