Текст книги "W-51"

Автор книги: Ник Ришелье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

   Примерный семьянин, отец трёх детей, и секретный посыльный самой королевы Атлиэль перестал существовать, а важнейшее письмо попало в руки неразумных людей. Перворождённым остаётся надеяться, что у разведчиков неразумность проявляется в квадрате, и даже зашкаливает. Утечка данных может стать смертельной.

   Троица избегает дороги, указанной гномом. Не теряя её из виду, разумеется. Солдаты идут через лес – лишние глаза не нужны. Цели обновились – скорее всего, офицеров повезли на допрос в столицу, в Город эльфов. И теперь следует найти их. Вечером сделали привал. Решились даже развести костёр, выбрав, правда, место поглубже в чаще.

   Руди довольно рассматривал содержимое заплечного мешка, взятого у мёртвого ныне гнома.

   – Так, что здесь у нас? – деловито бормотал снайпер. – Ага, всякая хрень... какие-то лоскутки, гвозди, молоток... мастер на все руки, блин, тоже мне. О! А вот это уже интересней!

   Внимание обжоры Рудольфа привлёк бумажный свёрток, из которого исходил отчётливый запах еды. Развернув, снайпер обнаружил несколько кусков хорошо прокопченного мяса. Что-то среднее между уткой и курятиной. Впрочем, имелась и похожая на кабанью нога, ничуть не меньше усиливающая аппетит.

   – Оп-па! – товарищи заметили находку Руди. – Это что?

   – Мясо, – пожал плечами снайпер. – Не знаю, кто как, а я буду есть, и пусть кто-нибудь только попробует помешать. Только разогреть надо, холодное не такое вкусное.

   – Может, просроченное? – Ганс сомнительно потрогал мясо. – Или отравленное?

   – Ага, – обозлился Руди. – А гном шпион, специально посланный эльфами и евреями, чтобы отравить тебя, герр Большой Зануда? Я жрать хочу, а ты придумываешь бредовые причины...

   – Если я Зануда, то ты герр Большой Желудок, и ещё Маленький Мозг, – не остался в долгу пулемётчик. – А если всё-таки просрочено?

   – Я, по-твоему, совсем придурок? – вскипел снайпер. – Не отличить нормальную еду от просроченной – только ты на это способен!

   – Я... – открыл рот Ганс.

   – Успокойтесь вы! – зевнул Рыжий. – Лучше посмотрите, что ещё у этого... гнома завалялось.

   Порывшись в мешке, Рудольф практически сразу же наткнулся на плотный кожаный кошель. Стоило встряхнуть, раздался звон. Снайпер вытащил оттуда золотую монету. То, что она состояла из чистого золота, каждый понял, попробовав деньгу на зуб. На монете гордо красовался дубовый лист великолепной для средневековья чеканки и цифра десять. Высыпав содержимое, немцы насчитали ещё двадцать две таких монеты. Недолго думая, разведчики распихали золото по карманам, отправив кошель в полёт за дерево – больно приметный, со странными росписями. А здесь, может, все друг друга в лицо знают. Рисковать нельзя.

   – Больше ничего? – осведомился Клаус.

   – Нет, – снайпер показал пустой мешок.

   – Поедим, и спать, – распорядился автоматчик. – Есть желающие в дозорные?

   Ганс и Руди уставились друг на друга. Затем на Клауса.

   Рыжий поморщился. Опять нашли крайнего!

   Михаэль с Дитрихом тряслись в эльфийской повозке и, по-прежнему связанные, с затёкшими конечностями, пытались уснуть. Несмотря на ночь, попытки лишь оставались таковыми: слишком много впечатлений за последнее время. Требовалось подумать.

   Утомительная поездка продолжалась час.

   Ничего не предвещало нападения – деревья могучими кронами скрыли засаду. Ночную тишину пронзил резкий свист. Где-то впереди падает крупное, в два обхвата, дерево, перекрывает дорогу конникам и телеге. Из чащи летят стрелы. Стрелявшие заметно уступают эльфам в меткости, но на то, чтобы попасть с пяти шагов, особой сноровки не требуется. И, к тому же, нападение оказалось неожиданным, даже для самих нападавших, но это выяснится позже.

   Те лучники-эльфы, что остались в живых после первого залпа, успели выстрелить в неведомого врага. И не зря – поток стрел несколько убавился, но картину боя это изменило несильно.

   Офицеры всего этого видеть не могли, после первых же стрел спрятались за борта, как можно сильнее вжавшись в мокрые от недавнего дождя доски. А также майор и обер-лейтенант не могли знать, что нападавшие – женщины. Мечницы, атаковавшие небольшой отряд Ариэля, задавили массой, и тут эльфам не помогла хвалёная меткость и реакция. В рядах нападавших наличествуют полуэльфийки, мало чем уступающие Перворождённым.

   Бой завершился, Дитриха с Михаэлем вытащили из повозки и, развязав, под конвоем погнали куда-то в лес. Охранница, отчего-то злая, как тысяча недокормленных овчарок, взвела арбалет.

   – Шагайте! – безапелляционным тоном приказала фурия, направляя оружие то на Дитриха, то на Михаэля.

   Дитрих выругался сквозь зубы – попасть в очередную передрягу, не успев толком выбраться из предыдущей... такого не случалось давно. Да что давно – никогда не случалось. На войне, конечно, пули летают, снаряды взрываются... иногда даже слишком близко, чудом в живых остаёшься. Но там есть товарищи, они помогут, обеспечат огневую поддержку. Если станет совсем плохо, можно вызвать танки или авиацию. Но здесь, будучи отрезанным от своих, от родного Мира, от немецкой армии, которая не бросит солдат на произвол судьбы, обер-лейтенант ощущает себя гораздо менее уверенней.

   – Поче... – заикнулся Дитрих.

   Арбалетчица, не долго думая, отвесила увесистый пинок.

   – Давай двигайся! – грозно прикрикнула она. – Череп особо прочный? Проверить?

   Обер-лейтенант почувствовал обиду. Хотелось врезать ей как следует, но напоминание насчёт черепа и взведённый арбалет вовремя образумили. Сжав кулаки до боли, Заубер зашагал дальше. Некстати захотелось спать. После получаса ходьбы по чаще леса, где даже простая паутина мешает передвигаться, Дитрих окончательно устал.

   Тут их с майором погрузили в другую телегу, поменьше. Две лошадки повезли по не столь приметной дороге. Естественно, за ними приглядывала та же злая охранница.

   Рядом лежит эльф. Судя по бесчувственно свесившейся голове, потерял сознание. Обер-лейтенант зевнул – всё-таки сон потихоньку берёт своё. Только охранница с арбалетом выглядит вполне бодро. Хотя, нет. Михаэль вроде спал, забыв про всё, но на самом деле лихорадочно вносил изменения в план действий.

   Майор локтём, чтобы никто не заметил, потрогал два "Парабеллума" – личный и Дитриха. И это тоже поможет. Оружие никогда не помешает, скорее наоборот.

   Михаэль пытался понять, какую пользу можно извлечь из нападения этих дамочек. Небольшой отряд остроухих им удалось победить, и пленников везут уже не в Город эльфов. Неопределённость вновь встала на пути Михаэля Зингера. Опять они с Дитрихом не знали, куда направляются. Взвод погиб в первые минуты пребывания на территории W-51. На это хитрый майор не рассчитывал. И теперь ищет выход. Зараза, никак не находится. В распоряжении Михаэля имелась ночь.

   А затем план должен претворяться в действительность.

   – А-а! – истошно вопил Руди, брыкаясь конечностями. – Где винтовка? Всех на хрен поубиваю!!!

   Продолжая орать, снайпер вскочил, больно приложившись о корягу, рядом с которой и улёгся на ночлег. Забыв про боль, (куда там!) схватил валявшийся рядом "Kar-98". Дослав патрон в ствол, Руди принялся искать жертву. Но в пределах прямой видимости обнаружился только Ганс.

   С пулемётчика впечатлительный скульптор сделает статую. И на табличке ровными буквами напишет – "Удивлённый человек с кувшином воды". Хотя... надо поискать скульптора, умеющего передать взгляд Ганса. Так что про статую пришлось забыть.

   Узрев выражение глаз товарища, снайпер окончательно проснулся.

   Ганс во время дозора обнаружил ручей с чистейшей питьевой водой. Совсем неподалёку – в паре сотен шагов от места ночлега. И сказал об этом Клаусу. Тот побежал мыть сапоги. Не в самом ручье, естественно, не вандал ведь, аккуратно – тряпочкой. Но, прежде чем исчезнуть, Рыжий попросил пулемётчика разбудить Рудольфа.

   Относительно вежливые просьбы "поднять задницу с травки", толчки под бок и прочие малоубедительные средства действовали слабо. Тогда разозлившийся Ганс не поленился сходить к ручью за водой. Набрав полный кувшин, окатил ничего не подозревающего, мирно храпящего снайпера.

   Первые две-три секунды соня не подавал признаков беспокойства. Затем, видать, что-то почувствовал. От очень неприятных сновидений, посетивших Рудольфа этой ночью, похоже, забыл, где находится. Остальное известно – снайпер принялся хвататься за оружие, кричать, словом, делать всё, что могло удивить или напугать Ганса.

   Последний всё понял.

   – Прошло? – сочувственно спросил пулемётчик. – Очнулся?

   – Вроде да, – неуверенно пробормотал Руди. – Настанет моя очередь будить, я поступлю так же.

   Ганс хмыкнул. Уж он-то не залёживался допоздна. Никогда. А Руди по-настоящему любил две вещи – поесть и поспать. Впрочем, второе чаще всего являлось следствием первого.

   – Пошли, позовём Рыжего, – Ганс махнул в сторону ручья. – И завтракать.

   – Завтракать? – оживился снайпер. – Вперёд!

   Доедая копчёное мясо, экспроприированное у расстрелянного гнома, Клаус расслабился. Такое чувство, упустил нечто... возможно, даже важное. А возможно, и нет. Какая-то мелкая, исчезнувшая в круговороте событий деталь, не совпадающая с... с чем же?

   Ганс мыл руки после еды. Рыжий подливал из кувшина, и пулемётчик жалел лишь о том, что нет полотенца. Но на войне и не к такому привык. Бывало и хуже.

   – О! – автоматчик понял, что не давало ему покоя. – Кувшин! Откуда? Я такого не помню.

   Из него Ганс окатил спящего Рудольфа. Откуда мог взяться? Уж точно не у солдат немецкой армии. А вчера у гнома его тоже не обнаружилось.

   – Как откуда? – ответил пулемётчик. – У бородатого урода позаимствовал.

   – А почему я не слышал упоминания о нём? Вчера, когда Руди рылся в вещах пленного? – Клаус с задумчивым видом почесал в затылке.

   – А его не интересовало всё, что не связано непосредственно со жрачкой, – ухмыльнулся Ганс. – Вот мясо сразу заметил, ну и деньги, мне же не оставалось ничего иного, как взять этот кувшин.

   – И чем он тебе так приглянулся? – фыркнул Рыжий. – Деньги и мясо пользу приносят, а воду можно и каской зачерпывать. Только тяжесть лишняя, и объём. Охота же таскать...

   – Ни хрена ты не понимаешь в искусстве, – пулемётчик погладил ёмкость по расписанному сложнейшими узорами боку. – Смотри, как художник работал! За это в любой антикварной лавке знаешь, сколько дадут?

   – Сколько? – поинтересовался Руди.

   – Немало, – после секундного раздумья ответил Ганс. – У меня дед антикваром работает, так что я отличу ерунду от стоящего экспоната.

   – Искусствовед чёртов, – протянул руку Клаус. – Может, и впрямь ценная штука. Реликт... только сомневаюсь, что ты доберёшься до антикварной лавки. По крайней мере, в ближайшем будущем.

   – Да уж, – буркнул пулемётчик, вспомнив, где находится. – Всегда напоминаешь самые неподходящие вещи в самое неподходящее время.

   – Ладно тебе, – усмехнулся Клаус. – Лучше дай посмотреть поближе. Посмотрю на произведение искусства.

   – Смотри, Рыжий! – предупредил Ганс. – Не дай бог, раскокаешь. Лучше тогда и на свет не родиться!

   – Успокойся,– отмахнулся автоматчик. – Не съем.

   С некоторой опаской пулемётчик протянул кувшин Клаусу.

   – Неплохо, – оценил Рыжий. – Действительно произведение искусства. Сразу видно, делал мастер.

   Посуда эльфийской работы, как этот кувшин, в этом Мире ценилась весьма недёшево, впрочем, как и всё, сделанное остроухими. Качественнее только эльфийские же ткани, кинжалы с мечами и, конечно же, луки. Настоящие произведения искусства.

   Рыжий отдал кувшин Гансу.

   И, не делая паузы, потянулся. Утро ведь.

   Причём сделал это с истинно богатырским размахом. Как раз, задев руку пулемётчика, державшего "произведение искусства". Не ожидавший такой подлости, Ганс от неожиданности выронил кувшин. Всё бы обошлось, но Руди, хорошо поев, решил отправиться в кустики. Ёмкость полетела как раз под ноги снайперу. Не успев среагировать на дикий крик пулемётчика "Осторожнее, твою мать!", Руди наступил на посуду тяжёлым кованым сапогом. Печально всхлипну на прощанье, кувшин рассыпался на десяток неравных осколков. Фарфор – вещь не особо прочная.

   Лицо Ганса медленно вытянулось. Затем пулемётчик разразился долговременной тирадой, где, как водится, вспоминался сам Рыжий и все родственники вплоть до пятнадцатого колена. Досталось и снайперу. Самым мягким эпитетом, которым наградил его пулемётчик, оказался "чёртов кабаняра, никогда не смотрящий под свои хреновы ноги". Спасибо хоть за пулемёт не хватался.

   Руди и Клаус терпеливо ждали. Наконец, когда Ганс выдохся, принялись извиняться – виноваты же...

   – Стоп! – Руди нагнулся к осколкам. – А это что такое?

   Стенки кувшина полые, а возле горлышка между ними торчит вчетверо сложенная бумажка. Впрочем, бумагой это назвать нельзя. Скорее, что-то среднее между папирусом и пергаментом, рядовые солдаты так и не поняли. Но сейчас важнее другое.

   Надписи на непонятном языке. Непонятная вязь. Несмотря на полное незнание языка, немцы прекрасно понимали всё, написанное на клочке. Странно, но факт – текст сообщения вспыхивал прямо в мозгу, не вызывая особых трудностей.

   Вот что там написано:

   "Королеве Атлиэль лично в руки.

   Принимая во внимание последние события в Земном Мире, настаиваю на ускорении подготовки войны. Люди-земляне уже проникают в наш Мир. Пока что небольшими группами, но проникают. Поначалу их несложно перехватывать и уничтожать, но, несмотря на работу наших саботажников в правительствах и конструкторских бюро, прогресс невозможно остановить. Наш агент Леруа, опубликовавший на Земле теорию ноосферы, унижающей человека конкретно и цивилизацию в целом, не теряет времени. Сорвал разработку атомной бомбы во Франции, но в Германии свирепствует гестапо и абвер, саботажники не могут там работать. Немногим лучше дело обстоит в Америке. Скоро оружие Зла будет готово. И люди захотят провести испытания здесь, в нашем Мире. Этого допустить нельзя. Посылаю запрос на исполнение резервного плана. Это позволит оттянуть время.

   Также прошу увеличить охрану Храма. Конечно, вряд ли кто туда сунется, но всё-таки от святыни зависит слишком многое.

   Истинный сын эльфийских земель, маг Леса Заурон".

   – Я ничего не понимаю, – пробормотал Руди. – Что всё это значит? Что за резервный план, чёрт его дери? Что за атомные бомбы?

   – Я тоже, – согласился Рыжий. – Но догадываюсь. Не знаю, где мы, в средневековье или на другой планете. Не имею малейшего понятия, как здесь оказались. Но здесь есть слово "Земля". Значит, мы уже не на ней. И ещё – остроухие что-то замышляют. Против человечества. Чёрт, что дальше, может, пробуждение Ктулху?

   – Кого? – не понял Ганс.

   – Не обращай внимания, – Клаус аккуратно спрятал бумажку в нагрудный карман. – Это американская фантастика. Шизофреническая, но местами интересная. Вспомнил от безысходности. А самое главное сейчас – найти офицеров. И текст должен попасть в руки к майору. Если тот хоть что-то понимает, разберётся. Сдаётся мне, там чрезвычайно важная информация или что-то вроде того.

   – Меня волнует другое, – Ганс скептически посмотрел на Рыжего. – Что за Храм? Если от него всё зависит, как написал Заурон, то неплохо бы подпортить гадам праздник. Нет Храма – нет возможности напакостить Земле. По крайней мере, я так понял.

   – Но сначала освободить офицеров.

   – Значит, в Город эльфов? – спросил Руди.

   – Да, – Клаус закинул автомат за плечо. – И как можно скорее.

   Храм.

   Заурон стоял, облокотившись о дерево. Он любил наблюдать за текущей водой. А как раз в километре от Храма имелся роскошный водопад, где эльфийский волшебник и проводил почти всё свободное от дел время. Через лес протекала речка, и эльфы ещё несколько тысяч лет назад соорудили всё, чтобы здесь, в одном из самых живописных мест, образовался водопад. Естественно, не без помощи магии.

   Вообще, лес, где находится Храм, непохож на остальные. Его можно условно разделить на части. И, если в одной климат можно сравнить с обычным европейским лесом, то через каких-то трёх часов ходу всё резко видоизменится – и вот пред глазами сибирская тайга.

   Вокруг Храма лес больше всего похож на тропические джунгли. Водопад смотрелся очень гармонично, что для Перворождённого главное. Укрывшись под тенью чего-то, здорово напоминающего земную пальму, Заурон молча любовался природой. Этим волшебник может заниматься сколько угодно.

   Сзади подошла Мироэль.

   – Маэстро, у нас проблемы с пленниками, – сообщила девушка.

   – Что на этот раз? – маг, не оторвал взгляд от воды.

   Эльфийка замялась. Кажется, стыдится сказать правду.

   – Их перехватили, – решилась, наконец. – Разбойницы, "Свободные амазонки". До сих пор не понимаю, как это произошло.

   – Как им удалось? – спокойно спросил Заурон.

   – Напали внезапно, – Мироэль спрятала глаза. – Всё произошло слишком быстро.

   – Давно?

   – Нет, Маэстро. Этой ночью. В живых остался лишь Ариэль, мой брат. Его, истекающего кровью, подобрали купцы-гномы. Кстати, с ними ехал наш связной. И пропал незадолго до нападения "амазонок". Думаю, их происки, больше некому.

   – Сомневаюсь, – Заурон понял, что отдых на природе придётся отложить. – Им невыгодно связываться с нами. Ограбить отряд или караван – одно, а целенаправленно совать палки в колёса – совсем другое. Стражу людских баронов можно водить за нос бесконечно, но с нами номер не пройдёт, что разбойницы прекрасно понимают.

   – Но кто тогда?

   – Не знаю. Возможно, те же земляне, – предположил Заурон. – Они могут посылать сюда одиночек, а небольшие всплески энергии практически невозможно засечь. В этот раз отправили двадцать воинов и я, хоть и с трудом, но ощутил место выброса, к тому же предсказатели помогли.

   – Кстати, Маэстро, – вспомнила Мироэль. – А как насчёт предсказаний? Все, как один твердят о выборе одного из них, определяющем нашу судьбу на долгое время вперёд. И мы, мол, ничего не сможем сделать...

   – Не совсем точно, – покачал головой маг. – Этот человек не из землян. Вернее, из землян, но не из тех, с которыми мы сейчас боремся. Появится на свет через полвека после пленников, которых мы с таким "блеском" упустили. И это делает его опаснее.

   – О, ужас! – эльфийка схватилась за голову. – Значит, будут и другие? Но это же... это...

   – Наступают трудные времена, – Заурон задумчиво посмотрел в небо. – Мы успеем ударить первыми, или бесконечные атаки людей подкосят лес. И Город. И весь наш Мир. Альтернативы нет – или мы их, или они нас. Больше никак.

  Глава 4: «Свободные амазонки».

   Рыжий, Руди и Ганс шли к городу эльфов.

   Шли опять прямо через лес, не признавая дорог и тропинок. Клаус убедил всех, что пройти незамеченными больше шансов. Пулемётчику это не нравилось. А, поскольку большинство в лице Рудольфа оказалось не на его стороне, то Гансу не оставалось ничего иного, кроме как отыгрываться на нервах товарищей, доводить бесконечным капаньем на мозги.

   – Ну и какого хрена мы попёрлись через чёртовы заросли? – ругался пулемётчик, отвлекаясь лишь на то, чтобы убирать паутину с лица. – Неужели нормальных дорог нет?

   – Включи мозги, – устало объяснял Рыжий. – И пойми, мы совсем непохожи на местных жителей, которые практически наверняка встретятся на местных дорогах! И не раз! Конспирация никому не помешает.

   С этими словами автоматчик зацепился за неудачно подвернувшуюся корягу и, ругаясь, свалился под ноги Гансу.

   – Ну? – ехидно осведомился последний, подавая руку. – Как дорога, конспиратор?

   Рудольф же молчал всю дорогу. Голоден – потому и малообщителен. Все знали, что в такие минуты злить снайпера опасно. И не злили. Лишь недоумевали, как можно так быстро проголодаться. Сами пока и не думали о еде.

   С препираниями между Гансом и Клаусом, достигли очередной полянки. Отметив, что в последнее время не везёт со всевозможными открытыми пространствами в лесу, Рыжий предложил сделать небольшой привал. Все согласились.

   Руди отправился в кусты облегчиться, а Ганс решил поискать грибы. Клаус остался на поляне, считая поиски пулемётчика напрасными, никаких грибов в мае быть не может. А этот умник... "МГ" бы почистил, и то польза.

   Размышляя в подобном ключе, Рыжий, как ни странно, не приносил сейчас никакой пользы. Не только не чистил оружие, но вообще занимался всякой ерундой, не напрягаясь насчёт таких мелочей, как несение караула. А точнее – считал обитателей большого муравейника, обнаружившегося на краю поляны, под большим деревом.

   Около пяти минут просидев на корточках в тщётных попытках сосчитать всех муравьёв, Клаус отвлёкся на требовательный крик о помощи, выражавшийся в раскатистом вопле неожиданности. Или испуга. Судя по ноткам, орал Ганс. Сразу выкинув муравьёв из головы, автоматчик побежал на голос.

   На ходу стягивая "Мп-40" с плеча, Клаус передёрнул затвор. Ноги сами несли на помощь пулемётчику. Ганс раньше порядком доставал автоматчика занудством и тяжестью характера. Но Рыжий мигом забыл о старых обидах, речь шла о жизни боевого товарища. А, судя по напряжённости крика, именно таковая и висела на соплях..

   Похоже, Ганс нашёл ещё одну полянку, раза в два поменьше той, где Клаус считал муравьёв. И, судя по полной каске грибов, что пулемётчик изо всех сил прижимал к себе, здесь царил явно не май.

   Ганса окружила пятёрка женщин, выглядящих весьма воинственно. Одна целится из лука, остальные медленно приближаются с мечами наголо. Дамочки настроены весьма серьёзно.

   Пулемёт висит на ремне за спиной, и Ганс не успевает его применить. Фурии заметили автоматчика. Движение к замершему пулемётчику на время остановилось.

   – Лучше отпустите моего товарища, – начал Рыжий.

   – А мы и не держим, – крикнула темноволосая лучница. – Но это пока. А сейчас лучше отдать все ценности, и убираться из наших владений! Пока живы и не покалечены.

   Тем временем фурии с мечами переключили внимание на автоматчика. И двое, приготовив мечи, направились к нему.

   – Лучше вам думать быстрее, – издевательски посоветовала лучница. – А то убьем, и обыщем трупы!

   Клаус приуныл: "шмайссер" справится с мечницами – дело на одну недлинную очередь. Но лучница успеет выпустить стрелу, следовательно, остаётся риск погибнуть ему или Гансу.

   А разозлённые амазонки приближаются.

   Неизвестно, чем бы это закончилось, но запятую поставил сухой звук винтовочного выстрела. Лучница упала. Кровавая точка на лбу говорит, что больше не поднимется.

   "Хороший выстрел, Руди, – мысленно зааплодировал Рыжий. – А главное, своевременный."

   Все мечницы кинулись на автоматчика. Застывшего в изумлении Ганса не воспринимают – на вид не так опасен. Клаус, не пожелав расставаться с жизнью, нажал на спуск. Рой автоматных пуль буквально рвёт атакующих на части. Только одна разбойница, уронив меч, стоит на месте, замерев, в точности, как Ганс.

   Подбежав вплотную, Клаус ловко выбил меч. Пулемётчик, наконец оправившийся от потрясения, бросил каску с грибами и, стянув "Мг-34" из-за спины, навёл оружие на пленницу.

   Из чащи показался обеспокоенный снайпер.

   – А-а, это ты, – облегчённо сказал Рыжий, вскинувший вначале автомат. – Спасибо за огневую поддержку.

   – Не за что, – в тон отозвался Руди. – Кто напал на вас? И что здесь делают?

   – Вот сейчас мы это и узнаем, – ответил автоматчик. – Ганс, займись ею. Нам нужна информация!

   – Сейчас ты расскажешь обо всём, понятно? – прокричал пулемётчик, брызжа слюной от злости. – За всё ответишь! И за грибы, и за мой испуг!

   Амазонка сжалась и, бессвязно что-то бормоча, заплакала.

   Единственная живая мечница – девушка лет семнадцати, а то и шестнадцати. Что делает среди громадных, донельзя разозлённых фурий, непонятно. Вид самый невинный, у ангелов вряд ли получится лучше. Лицо перемазано грязью или сажей, не разберёшь. Сразу вспоминается Гаврош. Ничего, что лягушатник, теперь и еврей – брат родной, по сравнению с местным дурдомом. Глаза смотрят испуганно, в чём-то по-детски наивно. Так и хочется дать конфетку...

   "Отлично, старина, осталось придумать, как это чудо разговорить, – подумал автоматчик. – Надо аккуратно, без грубостей, только сильнее плакать будет".

   – А ну прекрати реветь! – громыхнул Ганс, для убедительности помахав перед носом пленной автоматом, позаимствованным у Клауса.

   Эффект оказался прямо противоположным.

   – И чего ты добился? – не выдержал Рыжий, видя, что плач не только не прекратился, но наоборот. Увеличился по громкости и нервности.

   – Ну, – буркнул пулемётчик. – Я же помню, памятка по допросам пленных солдат...

   – Засунь памятку в задницу! – ругнулся Рыжий. – Это не солдат, не видишь?

   – Ну-ну, – язвительно заметил Ганс. – Реветь не солдат, а как мечом размахивать...

   – Если бы я допрашивал ту, с луком, памятка оказалась бы лучшим помощником, – Клаус постучал костяшками пальцев по темечку. – А это явно новобранка. Нет опыта, злости, и всего прочего, чем обладает солдат! Перед нами зареванная девчонка, неизвестно как оказавшаяся в компании воинственных дамочек с тяжёлыми железяками, неужели непонятно?

   – Знаешь что? – обиделся пулемётчик. – Я соглашусь. Но допросишь сам. Ну же, вперёд! Я жду, я в предвкушении шоу, что сейчас разразится! Чего стоишь? Нужна информация – вперёд!

   – Ага, щаз, – усмехнулся Рыжий. – Поздно! Напугал до смерти, теперь жди, пока не успокоится. Спасибо, мастер допроса! Оказал неоценимую услугу!

   – Это тебе спасибо, – не остался в долгу Ганс. – Такой умный, допрашивал бы сам.

   – Я думал, своими мозгами дойдёшь до правильного решения, – автоматчик зло сплюнул. – Хотя с чего бы это?

   – Послушай, а ты не охренел? – начал пулемётчик. – Я тебе...

   – Хватит уже, достали! – потерял терпение Руди. – Сколько можно говниться из-за такой ерунды! Давайте, пристрелю её, и дело с концом!

   – Не надо! – амазонка прекратила плач. – Я всё скажу.

   – Тебе надо составлять памятки по допросам, – похвалил снайпера Клаус. И обратился к пленнице. – Будешь отвечать на вопросы. Коротко и ясно. Имя?

   – Лика, – ещё не оправившись от плача, ответила девушка. – С ударением на "и".

   Пользуясь запуганностью пленной, автоматчик расспросил обо всём. Узнал, где располагается лагерь "Свободных амазонок", а также немало интересного из жизни пленницы. Местами переходя на плач, та рассказала, что в банду попала совсем недавно – около недели назад на деревню напали какие-то разбойники, из другой шайки. Оставшись без семьи и крова (дом сгорел в пожаре), Лика принялась бродяжничать по лесам, где девушку и подобрали "амазонки". Молодостью и неопытностью объяснялось промедление в бою, спасшее ей жизнь.

   – Лагерь находится в чаще леса, частично под землёй, – объясняла Лика. – Там много ходов, тоннелей, и даже парочка подземных залов. Это гарантирует безопасность.

   – Кто рыл? – поинтересовался Рыжий. – Вы?

   – Нет, – мотнула головой амазонка. – Там до нас... никто не знает, чья работа...

   – Несущественно, – перебил Клаус. – Чем ваша банда занимается? Есть что-то надо, не правда ли?

   Оказалось, "Свободные амазонки" промышляют грабежом караванов и рабовладельческим делом. Автоматчик тут же вспомнил колонну с людьми в клетках. Вспомнил, и едва смог удержаться от выстрела прямо в лоб этой разбойнице. Помешали две вещи. Во-первых, Рыжий нуждался в информации, ну а вторым фактором послужило сознание того, что пленная в этой шайке всего неделю, и просто не успела совершить много злодеяний. Немец поверил.

   Конечно, Лика могла и привирать, но, повоевав, Клаус научился распознавать людей. Французская кампания длилась не очень долго, но любой, участвовавший в боевых действиях человек, мог смело говорить, что прожил неделю, как пять лет. Война меняет, причём резко. И Рыжий не являлся исключением. Ведь одно дело – знать кого-то в мирное время, и совсем другое – на передовой. Там люди резко меняются ролями – тот, кто слыл тихоней, может стать волевым решительным командиром – если не убьют в первом же бою. И наоборот: вечно всех задиравший, лидирующий в обычной обстановке "мачо" сразу же сдувается под пулемётным обстрелом. И думает лишь о том, как быстрее убежать подальше от ужасного места.

   Поэтому автоматчик мог смело заявить, что разбирается в людях. И, всмотревшись в заплаканное лицо девушки, Клаус понял: не врёт. Историю о пережитых мучениях Лика рассказала, не лукавя.

   – Не слыхали о двух странных людях? – не особо надеясь на успех, спросил Рыжий. – Носят ту же одежду, что и мы, – автоматчик покосился на Ганса и Рудольфа.

   Девушка несколько секунд рассматривала солдат, затем задумчиво спросила:

   – Может быть, у тех, кого вы ищете, на голове не эти странные шлемы, а плоские шапки? Не похожи ни на что...

   – Да! – обрадовался молчавший до сих пор Руди. – Фуражки! Это они, точно! Рыжий, если это не наши офицеры, я – французская булка!

   – Тихо! – отмахнулся Клаус. – Вспомни, Лика, а остальная форма... в смысле, одежда, какая?

   – Ну, – нерешительно начала амазонка. – Как и у вас. Серая... с непонятными надписями, ремни, опять же. Они среди пленников, видала краем глаза, но запомнила хорошо – уж больно странные.

   Ганс захлопал в ладоши.

   – Гениально, – прокомментировал пулемётчик. – Это офицеры, Руди прав. Больше некому. И вообще, сегодня катастрофически везёт – удача летит прямо в руки! Осталось вытащить Дитриха и майора, и дело сделано!

   – Ну-ну, – засомневался снайпер. – Сказать легко, а сделать... насколько я слышал, дамочки неплохо укрепились, брать штурмом, к тому же втроём – идиотизм высшей марки.

   – Зачем штурмом? – удивился Клаус. – Дождёмся темноты, и тихо проберёмся в лагерь. Лика нам поможет. Так ведь, Лика? – Рыжий ласково погладил автомат.

   – Ага, – буркнул Ганс. – Щаз. Проведёт, а потом – р-раз – и как сорвёт всё на хрен! Это элементарно.

   – Жить захочет, не сорвёт, – уверенно ответил Рыжий. – Видела, как погибли подруги. Эй, амазонка, жить хочешь?

   Она поспешно закивала.

   – Мы не злые, – рассуждал автоматчик. – Не подведёт, отпустим на все четыре стороны. Понимаешь, дурёха? Будешь хитрить – погибнешь наверняка, поможешь – в живых останешься.

   – Я согласна, – выдохнула Лика. – Лучше живая вне банды, чем мёртвая, но верная атаманше.

   – Правильно думаешь, – подтвердил Рыжий. – А теперь расскажи подробнее, как эти странные люди к вам попали?

   – Мы ограбили эльфийский отряд, – начала девушка. – Вообще, стараемся не связываться с остроухими, но в этот раз их никто не ждал. Ватага терпела долго – в засаду никто не попадался несколько дней. Ну, и не стали долго думать. Нападение оказалось неожиданным, да и наши имели перевес в числе. Всех остроухих поубивали.