Текст книги "Наше дело правое"
Автор книги: Ник Перумов
Соавторы: Элеонора Раткевич,Вера Камша,Сергей Раткевич,Дмитрий Дзыговбродский,Владимир Березин,Кира Непочатова,Алексей Гридин,Вук Задунайский,Дмитрий Жуков,Николай Коломиец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 40 страниц)
– И чего они добились? – вопросил Льюс мрачно, меняя конфигурацию начальственной руки с нравоучительного пальца на поучительный кулак.
От справедливого возмездия раба спас офицер связи:
– Гхм… Сэр…
– Чего еще?
– Сэр, Десант возвращается на корабль, – пробормотал связист.
– Извольте доложить яснее! Раненые? Рота? Полк?
– Все, сэр, весь экспедиционный корпус. – У связиста тряслись губы.
– Ты бредишь?
– Кто отдал приказ о возврате? Кто посмел без моего ведома? – раздался хриплый начальственный рык. Коммандер срочно придал лицу приличествующее, то бишь максимально тупое, выражение. Лейтенант побледнел и вытянулся по стойке «смирно», Соло подавился ехидной улыбкой и испуганно шмыгнул за спину хозяина. При виде рассвирепевшего генерала Маккарти любой киношный монстр немедленно спрятался бы под кроватью. С визгом.
– Приказа… приказа вообще не было, господин генерал, сэр. То есть мне о нем не известно.
– Что вам вообще известно?! Льюис, вы понимаете, что происходит?
«Похоже, парни перенервничали и решили передохнуть», – сострил про себя коммандер, но отделался благоразумным:
– Никак нет, сэр!
В самом деле., подчиненные не должны быть умнее начальства.
– Кларк, что там у вас происходит? – По комлинку вклинился холодный, неприязненный голос. Дженейро.
«Ну вот, – подумал коммандер, – пришла пора потеть самому генералу».
– Я выясняю, вы-яс-ня-ю! – Маккарти и не пытался скрыть раздражение вмешательством в его дела.
– Выясняйте скорее. Я сейчас буду. – Прежде чем генерал успел ответить, Администратор оборвал связь.
Пять минут спустя решительным шагом Дженейро поднялся на мостик. Он только что прибыл на личном шаттле. За ним следовали четверо телохранителей из Службы безопасности и шишка из отдела Пропаганды, на свою беду санкционировавшая прямой эфир. Вот уж на чьем месте Льюис не хотел бы оказаться, что бы ему за это ни посулили.
– Мистер Адертон, – шипел Прелат-Администратор, – почему произошла утечка? Почему вы сразу не вышли из эфира? Как случилось, что инцидент наблюдали все сотрудники, имеющее на тот момент доступ к головидению, а значит, девяносто восемь процентов?! Кому-то за это придется ответить, вы понимаете?
– Ваше превосходительство… но ведь не было никакой опасности… откуда я мог знать… прямой эфир, – лепетала бывшаяшишка, постоянно стараясь забежать вперед и заглянуть Прелату-Администратору в лицо.
– Весь этот бред вы лично доложите Совету Примархов. Рекомендую хорошенько обдумать свои слова. От них зависит, будет ли ваш поступок расценен как всего лишь преступная халатность или как политический акт. Взять его!
Двое сотрудников Службы безопасности схватили болвана под руки и поволокли в обратном направлении. Кажется, Дженейро нашел козла отпущения.Удовлетворится ли одним?
– Кто первым начал эвакуацию? – спросил Прелат-Администратор.
– Кто начал первым, я спрашиваю? – бушевал Маккарти.
Кипящий, как вулкан, генерал и холодный, как полярная шапка, Администратор – вот и гадай, кто опаснее.
– Десантники ночного лагеря второй дивизии, где произошел инцидент, сэр, – зачастил связист, уставившись в монитор. – Первым сигнал на эвакуацию передало шестое отделение, потом вся их рота, потом полк, а потом…
– Достаточно. Давайте сюда это шестое отделение, – решил Дженейро.
– Сюда этих ублюдков! – словно эхо, разорялся генерал.
Спустя пару минут бесшумно открылись двери, и, чеканя шаг, в отсек вошли шестеро десантников в боевой броне и со штурмовыми винтовками наперевес.
«Почему их не разоружили?» – подумал Льюис, сердце которого кольнуло очень нехорошее предчувствие.
– Коммандер, лейтенант, – Маккарти ткнул пальцем в связиста, – останьтесь. Остальные господа сотрудники – марш отсюда!
Дважды повторять не пришлось, и мостик опустел. Дженейро и его охраны приказ, конечно же, не касался. Соло привычно прикинулся тем, чем и был на самом деле, то есть мебелью, впрочем, к «господам» он точно не относился. Коммандер подумал было вытурить свое имущество от греха вслед за остальными, но потом решил не привлекать внимания начальства. Авось про щенка забудут.
– Сержант Алекс Роу, номер Бета-Альфа 55–16, сэр! Отделение Гамма-Браво-6, – отрапортовал десантник, встав по стойке смирно.
– Ты… – начал Маккарти глядя на сержанта, как Бог-Президент на Коммунофашиста..
– Стойте, генерал. – Дженейро поморщился, – Сержант, вы осознаете, что самовольно, в нарушение всех приказов…
– Сэр, мы отказываемся разговаривать в таком тоне, – невозмутимо заявил Роу, перебив Высшего. Что ни говори, солдаты последнего поколения с их измененной генетикой и вбитой в подкорку Великой Конституцией – полные отморозки. – Вы нарушаете наши Права. Мы требуем присутствия полкового капеллана-адвоката, сэр.
– Ах ты… – Лицо Маккарти побагровело, генерал наклонил голову, словно собрался забодать дезертира насмерть.
– Помолчите, Кларк, – сказал Дженейро, словно хлыстом щелкнул, и совсем другим, вкрадчивым тоном продолжил: – И какие же из своих Прав вы считаете нарушенными?
– Прежде всего, сэр, было нарушено гарантированное нам Святой Конституцией наше Священное Право на Жизнь. Мы не желаем подыхать на этой отсталой планете, сэр. Мы отказываемся высаживаться на поверхность, пока не станет известно, каким образом противнику удалось проникнуть в укрепленный по всем правилам лагерь. Риск слишком велик, сэр.
– Это вы так думаете или и ваши подчиненные тоже?
– Все, сэр, весь Десант так думает.
– Весь Десант?! Вы пойдете под трибунал! – заорал Маккарти. – Лейтенант, передать мой приказ по всей Корпорации. Всех бунтовщиков, самовольно покинувших планету, немедленно арестовать и препроводить в тюремные отсеки. Исполнять!
– С «Авраамом Линкольном» и «Конституцией» пропала связь, сэр, – раздался испуганный голос офицера связи. Лейтенант приносил сегодня исключительно дурные вести, а начальство этого терпеть не может. – «Георг Третий» начал маневр в опасной близости от нас, сэр.
– Свяжитесь с «Карлой Дельпонтой». Пусть Служба безопасности займется наконец своим прямым делом! Это им не варваров скальпировать!
– Связь установлена, сэр.
– Это генерал Маккарти, с кем я говорю?
Вместо ответа из комлинка полился уверенный в себе, мужественный голос:
– Гвардейцы-десантники! Я обращаюсь к вам от имени Бога-Президента и всего экипажа! Преступным приказом так называемые Высшие посягнули на наши Священные Права и Свободы! Они подвергли нас неслыханной опасности, в то время как сами они пребывают в роскоши и праздности! Они ответят за это! Пришло время Десанту взять в свои руки судьбу корпораций и всего человечества! После того как мы восстановим заветы Святой Конституции, мы вернемся и покараем проклятых дикарей, посягнувших на Права сотрудников, и превратим эту мерзкую планету в груду метеоритов. Мы избавимся от так называемых Высших, а равно и от отребья с Внешних палуб, как от ненужного балласта, и займем место, положенное нам по праву, – Священному Праву на Внутреннюю Сферу! Мы покончим с таким уродливым явлением, как рабство, заодно ликвидировав всех рабов!
Коммандер почувствовал, как к ноге прижался Соло, и усмехнулся: «Что, дружок, нравится перспектива?»
– …Я, лейтенант-коммандер штурмовиков Службы безопасности, смиренный брат-освободитель Джон Нагаяма, клянусь Богом-Президентом, что…
Маккарти перспектива тоже не обрадовала:
– Выключить! Выключить! – Генерал рванул ворот мундира.
– Не могу. Трансляция заблокирована и идет на весь флот, сэр.
– Бог-Президент, да это бунт!
Маккарти побагровел еще сильнее и схватился за кобуру, казалось, генерала вот-вот хватит удар, и никакие наностимуляторы не помогут.
– Дайте связь! Всем, всем, всем верным солдатам Корпорации! Служба безопасности предала Совет Примархов! Арестовать! Арестовать мерзавца! Всех арестовать! Карантин! – брызжа слюной, вопил Маккарти в комлинк.
На мониторах связиста было видно – «Карла дель Понте» разворачивается и открывает оружейные порты.
Льюис посмотрел в немигающие, холодные глаза Дженейро и словно увидел, как усиленный нанопроцессорами мозг Высшего производил тысячи операций в секунду. Все еще можно было исправить. Бросить Десанту кость, потянуть время, столкнуть между собой вышедших из повиновения командиров, уступить сейчас, во имя победы в будущем.
К всеобщему несчастью, генерал Кларк Маккарти, покоритель Пекина и великий герой, застрял в далеком и бесправном прошлом.
– Я вам покажу Право на жизнь, мать вашу, свиньи коммунистические!!! – зарычал генерал, его толстые короткие пальцы наконец справились с замком кобуры, он выхватил табельный кольт.
– Прекратите истери… – завизжал Прелат-Администратор.
Крик Дженейро был перекрыт сухим треском выстрела. Сержант Бета-Альфа 55–16 рухнул на палубу с аккуратной дыркой во лбу.
Пять автоматических штурмовых винтовок медленно поднялись, плюнули огнем, и грузное генеральское тело отлетело к стене.
Дженейро с неожиданной быстротой бросился бежать к выходу, один из его охранников открыл ответный огонь, сократив число бунтовщиков до трех, а заодно свалив получившего шальную пулю невезучего связиста, но второй телохранитель застрелил коллегу в упор, а затем прицелился и хладнокровно вышиб из своего бывшего патрона его гениальные мозги.
– Слава Десанту! Вы с нами, сэр? – поинтересовался у коммандера «безопасник».
– А как же! – ухмыльнулся Льюис с доброжелательностью крокодила и ударом ладони размозжил предателю кадык. Счет пошел на доли секунды. Льюис отшвырнул с линии огня Соло, чтобы глупый щенок не путался под ногами, и это стоило ему пули в плечо. Не обращая внимания на боль, коммандер бросился вперед и разметал десантников, словно взбесившийся шар для боулинга кегли. Падая, прикончил одного из мятежников и схватился со вторым. Гигант был моложе и сильнее, зато коммандер – намного опытнее и меньше хотел жить. Это все и решило. Откинув труп, Льюис откатился в сторону, вскочил на ноги и повернулся – последний из десантников успел встать на колени и уже поднимал винтовку. Льюис ощерился, осознавая, что не успевает…
Страшный удар сотряс корабль, и несколько тонн сорвавшихся с места конструкций и приборов, словно волна, снесли коммандера и его врага с ног. Их протащило по отсеку, ударило о стену и погребло под обломками. Крейсер трясло, словно погремушку в руках великана. Металл и сверхпрочный пластик рвались, словно бумага, потом погасло освещение. Примархи не собирались терять свое Священное Право на власть и открыли огонь по штурмовым крейсерам из всех орудий корабля-матки.
Потерявший сознание от удара, Льюис с трудом открыл глаза под рев резервных генераторов и пронзительные вопли сирены. Коммандер был не в силах пошевелиться, но мятежнику повезло еще меньше, ему размозжило голову – и армированный череп не помог. Отсек стремительно затягивало дымом. По лицу текла вода, пахло горящей проводкой и химикатами – сработала система пожаротушения. Коммандер еще успел найти глазами Соло – в дальней, уцелевшей части отсека удирающий раб, срывая ногти, пытался открыть заклинивший люк, ведущий к спасательным капсулам. Потом пришла темнота…
…В сером, блеклом небе плотная пелена облаков расцвечивалась разноцветными вспышками. Падающие в атмосферу корабли вспыхивали огненными цветами. Это было красиво.
Льюис сидел на стабилизаторе еще дымящейся спасательной капсулы и смотрел в мрачное небо. У его ног примостился смертельно усталый Сольвейг, перепачканный копотью, словно коммунистический чертенок из ада. Как хилый мальчишка дотащил его двести пятьдесят фунтов живого веса, да еще в броне, до спасительного люка, коммандер не представлял, как он умудрился провести сквозь атмосферу и посадить спасательную шлюпку, не угробив их обоих, – тоже. Льюис потянулся было снять с шеи щенка рабский ошейник, потом передумал – если местные варвары поймут, что это такое, наверное, у раба будет больше шансов пережить хозяина, чем у свободного, впрочем, на сей счет коммандер не обольщался.
– Сэр, они ведь не будут соблюдать наши Священные Права? – Мальчишка, похоже, думал о том же.
– Нет, парень, не будут, они… – коммандер нахмурился, пытаясь подобрать подходящие слово, – они слишком примитивны для этого. И вообще не доросли до Священных Прав и Свобод. Но знаешь, – Льюис задумчиво хмыкнул, – пожалуй, у них тоже есть чему поучиться…
НОЕВ КОВЧЕГ ПОСТРОИЛ ДИЛЕТАНТ
ПРОФЕССИОНАЛЫ ПОСТРОИЛИ «ТИТАНИК»…
(Послесловие, которого могло бы не быть, если бы на этом все и заканчивалось)
1
Клин клином
Прочитанная вами книга стала итогом литературного конкурса «Наше дело правое», стартовавшего в 2006 году по инициативе Ника Перумова, Веры Камши и Элеоноры Раткевич.
Теперь уже и не вспомнить, с чего именно все началось. Непосредственным толчком, как можно догадаться из предисловия Элеоноры Раткевич, послужила очередная киноподелка на тему Великой Отечественной, но идея прямо-таки носилась в воздухе. Как ответ на идеи другого рода.
Кто из нас ни разу не слышал, что великих людей не существует, что все одинаково мелочны и мелкотравчаты? Кто из нас ни разу не слышал, что подвиги, в сущности, не такие уж и подвиги – потому что совершаются из страха либо шкурного расчета? Что нет отваги и мужества, благородства и самоотверженности, нет ничего, кроме серости? И ведь живет этот серый миф и процветает, и литературная мода на него то и дело вспыхивает с новой силой…
Мы подумали и решили противопоставить слову слово. И попытаться собрать отряд. То есть найти единомышленников. В конце концов, литература вообще и русская литература в частности, как тот ковчег, создавалась дилетантами: сановниками, дипломатами, офицерами, репортерами, врачами. Это потом пришло время профессионалов и «массолитов», которое нынче уходит, если не ушло. Вновь книги пишут юристы, инженеры, биологи, врачи, преподаватели. И их издают и, что характерно, читают.
Именно поэтому мы и объявили конкурс, который так и назвали «Наше дело правое», конкурс, который стартовал в День защитника Отечества.
При этом он никоим образом не был привязан к реалиям Великой Отечественной. Герои могли биться на мечах, бороздить океаны на клиперах и крейсерах, летать на звездных истребителях. Они могли быть людьми, эльфами, вуки, драконами, роботами, наконец. Главное не декорации и даже не сюжет, а настрой, уверенность в том, что «наше дело правое, враг будет разбит и победа будет за нами». Главное, найти – прежде всего для самого себя – слова, такие, что «дымящейся кровью из горла чувства вечные хлынут на нас». И произнести эти слова вслух.
2
Те же и Милош
Чего мы не хотели? Не хотели встревать в споры и выяснения отношений с заведомыми оппонентами, для которых слова «родина», «патриотизм», «Победа» стали едва ли не ругательствами и которых хлебом не корми, дай плеснуть помоями на «эту страну» и возрыдать хоть над власовцами, хоть над эсэсовцами, хоть над буденновскими или бесланскими убийцами.
Не хотели и не встряли. Манера приписать оппоненту заговор против общечеловеческих ценностей, частной собственности и обезьяны, вынуждая его оправдываться, отрицая свое верблюдство, была нам к этому времени слишком знакома, чтобы поддаться на провокации. Мы не собирались затевать очередную сетевую войну, интересную лишь ее участникам. Мы хотели найти тех, кто думает и чувствует то же, что и мы, и подтолкнуть их к творчеству.
Еще мы не хотели скандалов, интриг, взаимных издевательств и прочих прелестей, которыми изобилуют многие сетевые литературные конкурсы. Люди, присылающие свои работы, изначально воспринимались нами как единомышленники и потенциальные коллеги, и мы старались сделать все, чтобы свести негатив к минимуму.
Отсюда и жесткая анонимность конкурса, и еще более жесткое модерирование обсуждения. Никто из организаторов до конца голосования не позволил ни единого публичного высказывания в адрес выложенных работ, так как это могло повлиять на результаты. Мы хотели, чтобы участники и болельщики назвали своих фаворитов независимо от нас. Более того, мы, возможно зря, удерживали от участия в обсуждении своих друзей, чье личное мнение могли спутать с мнением Перумова, Раткевичей, Камши.
Итоги были подведены. Они нас не удивили, хотя мнения организаторов с мнением общественности сошлись далеко не по всем позициям. Не удивили не только потому, что о вкусах не спорят. Мы с самого начала нацеливались на дальнейшую работу с авторами. Вещи сырые, спорные, но яркие, необычные, искренние не должны были затеряться из-за отсутствия внешнего лоска. При этом читатели не могли обойти вниманием произведения, не нуждающиеся в дальнейшей шлифовке.
Читатели и участники оценивали «готовый продукт», организаторы смотрели на потенциал. Профессионализм – дело наживное, а нерв, эмоции, пресловутые «чувства вечные» не подделаешь и не сконструируешь, равно как оригинальность и глубину. Они или есть или нет. У многих авторов они были. И мы рады, что наша затея заставила их взяться за перо.
«Первый тур я по обычному своему разгильдяйству пропустил, – признается абсолютный победитель конкурса, – просто вовремя не сообразил, что тоже могу участвовать. Про второй тур тоже прочитал совершенно спокойно, безо всяких побудительных движений души. Ну, конкурс и конкурс, мало ли? Только ночью… Приснилось мне Косово поле и Черная гора. Приснился князь Милош. И змей-Баязид. И все остальные. Нет, они меня ни в чем не упрекали, они просто жили своей жизнью и делали, что им положено, – да так, будто я был все время в двух шагах от них и сам все это видел. Утром я проснулся с чувством неисполненного долга. Они-то свой долг выполнили – а я… В общем, обратной дороги не было.
Косово поле никого просто так не отпускает. Через пару дней замысел был окончательно продуман, а вскоре появилось и первое сказание – о том, как князь Милош судьбу испытывал. Это официальная версия, я ее обычно озвучиваю всем, кто спрашивает, как оно так все случилось. Но, конечно же, все было гораздо сложнее.
Подозреваю, что не просто так снился мне князь Милош… Сербская и даже шире – балканская тематика давно уже бередит мне душу. Это как незаживающая рана – вроде и жить с ней научился, да только к чему такая жизнь? Об этой ране думаешь каждый день, и болит она тоже не по расписанию. Сербия меня всегда восхищала и тревожила. Как выяснилось на конкурсе, эта рана досталась не только мне одному. Сербия восхищает и тревожит многих – в том числе и других участников конкурса, и оргкомитет, и просто читателей. Об этом никто не объявлял, но прошло время – и все стало явным. Я же написал то, что написал, по возможности – честно, и не жалею об этом.
Были, конечно, и другие мотивы. Я видел людей, которые участвуют в литературных конкурсах не для того, чтобы рассказать о том, что их тревожит, – хотя кто их знает, что у людей на уме? А для того, чтобы кому-то что-то доказать, кого-то в чем-то обойти, а то и просто – поскандалить и насолить недругам. Ну и, как известно, кто что посеет, тот то и пожнет. „Мы пойдем другим путем“, – подумал я и засел за историю завоевания Сербии османами. Честно и правдиво написать о том, что тревожит, – это и было главным моим побудительным мотивом. Всем уже давно надоели как набившие оскомину псевдопатриотические изыскания „по заказу“, так и огульное охаивание всего хорошего, что было в нашей истории, – это тоже обычно делается „по заказу“, правда, „конкурирующей фирмы“. На ставшем теперь уже и моим конкурсе никаких заказов не было. „Право“ по-сербски – это прямо. Путь конкурса оказался прямым, без ухабов, резких поворотов и дурной колеи, выносящей в кювет. А князь Милош довольно потирает руки и прикидывает, в каком облике он явится к нам снова».
3
За скобками
Что до устроителей и их участия в конкурсе, то нашу позицию придется прояснить отдельно.
Нас спрашивали и не раз, почему «застрельщики» не участвуют в конкурсе, ведь он анонимный, а не участвуем мы по двум причинам. Во-первых, это, по нашему мнению, некорректно. Хозяева не должны конкурировать с гостями, тут мы полностью на стороне Олдей, раз и навсегда снявших себя с номинаций «Звездного моста». Анонимность не спасает. «Вычислить» нас нетрудно, как бы мы ни шифровались, тем более среди участников и болельщиков немало наших постоянных читателей и даже личных знакомых. Кто-то бы предположил, кто-то угадал, кто-то шепнул, и… понеслась душа в рай! Голосовали бы не за вещь, а за имя, пусть и предполагаемое. Голосовали бы не те, кого интересовал конкурс и присланные на него произведения, а фанаты Перумова, Камши, Раткевич.
Была и вторая причина. Представьте ситуацию. Мастер спорта соревнуется с юниорами. Разумеется, он победит, но дело в том, что мастер этот своего уровня уже достиг. Он не меньше, чем он есть, но и не больше, а среди на этот раз проигравших может оказаться будущий олимпийский чемпион.
Читательская оценка объективна, как зафиксированная победа в таком забеге. Читатели видят технику, мастерство и называют победителя. Это объективно? Безусловно. Был бы результат иным, если б турнир состоялся не среди юниоров, а среди мастеров и мастеров международного класса? Весьма вероятно. Мастеру стать первым среди юниоров легко, но почетно ли? С другой стороны, кому нужен такой турнир? Да никому! Кто мы есть, и так всем известно. Наши взгляды, наша манера, наши книги все про нас уже сказали, хорошее ли, плохое ли.
Никто из нас, хозяев, не считал для себя возможным самоутверждаться за счет гостей, особенно тех, кто лишь выходит на старт. Хочешь бежать – беги в майке со своей фамилией, а рынок и коллеги (как коллеги-друзья, так и коллеги-враги) дадут тебе понять, на каком ты месте по гамбургскому счету.
И мы самоустранились, давая дорогу гостям, полагая, что основная работа начнется после конкурса. И она началась, в какой-то степени став аналогом мастер-классов Ника Перумова на Росконе. И параллельно с этой работой Николай Данилович пришел к выводу, что отдавать в сборник известного многим «Всеслава», как он хотел вначале, неправильно. Вещь должна быть свежей, никем не читанной, по возможности неожиданной.
Так возникла повесть «Волчье поле», написанная в соавторстве с Верой Камшой. Так что в известном смысле сборник стал дебютом и для устроителей.
