Текст книги "Сладостное заточение (ЛП)"
Автор книги: Нева Олтедж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Глава 25
Как только самолет выруливает на перрон, я вскакиваю со своего места и мчусь к взлетно-посадочной площадке. Группа моих людей уже ждет у дверей ангара.
– Есть какой-нибудь след? – рычу я.
– Нет. – Джоуи, один из кузенов Пеппе, качает головой. – Ни Сальво, ни его матери нет. Только их персонал. Наши ребята не смогли найти ничего полезного.
– А Пеппе?
– Какой-то байкер нашел его рядом с джипом, остановленном в трущобах. Он был застрелен. Три пулевых ранения в грудь.
– Он жив?
_ Да. Точнее был, когда его отвезли на операционную. Он потерял много крови. До сих пор ждем новостей, выживет ли он.
Я прижимаю ладони к глазам и делаю глубокий вдох.
– Думаете, это была Каморра, босс? Мы выследили всех кого знали, но, может, мы упустили кого-то. Может это месть?
Возможно ли? Определенно вероятно. Возможность того, что банда ублюдков из Каморры выжидает, а потом преследует моих людей, чертовски вероятна. Так вот, что здесь произошло? Пеппе застрелили, а Сальво удалось уйти с Захарой? Они сейчас где-то в безопасности, прячутся? Черт возьми, я хочу верить, что это правда. Но что-то подсказывает мне, что это не так.
Телефон в моем кармане начинает вибрировать. Вытащив его, я проверяю определитель номера. Сальво Канали. Сейчас я должен чувствовать некоторое облегчение. Вместо этого меня охватывает душераздирающий ужас. Мои внутренности скручиваются в клубок, когда я смотрю на это имя на экране.
– Босс? – бормочет Джоуи. – Вы в порядке?
– Возвращайтесь в дом и ждите дальнейших указаний.
– Вы уверены? Мы можем…
– СЕЙЧАС ЖЕ!
С адреналином, бурлящим в моем теле, я делаю резкий, нетерпеливый вдох. Затем, провожу пальцем вправо, чтобы ответить и подношу телефон к уху.
– Где. Она? – Я с трудом выговариваю слова, а по позвоночнику пробегает ледяной ток.
– Со мной, – отвечает Сальво. – В целости и сохранности. По крайней мере, на данный момент.
– Я тебя убью, черт возьми.
Ублюдок смеется.
– Помнишь место, куда мы всегда тайком убегали, когда были детьми? Давай поиграем еще раз. Буду там через час.
Линия обрывается.
***
Я отодвигаю в сторону сосновую ветку и ступаю на небольшой луг, окруженный величественными вечнозелеными растениями. В центре этой прекрасной поляны, выглядя совершенно извращенно, находится сложная неоклассическая конструкция. Мавзолей семьи Канали. Три поколения Канали похоронены в его бордовых гранитных стенах, запертых за черными дверями в стиле арт-деко, которые обрамляют полированные белые ионические колонны.
Прежде чем эта ночь закончится, я позабочусь о том, чтобы четвертое поколение присоединилось к вечным рядам.
– Я рад, что у тебя хватило здравого смысла прийти одному. Мой дон.
Сальво опирается на одну из колонн, скрестив руки на груди. Кованый фонарь над входом бросает свет на черный Глок в его руке.
Я медленно и размеренно преодолеваю расстояние между нами. Кислота бурлит в моем желудке, а горький вкус его предательства сжимает горло. Собрав все силы, я сопротивляюсь тому, чтобы немедленно броситься на ублюдка. Хотя ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем свернуть его предательскую шею.
– Где Захара?
– Внутри. Составляет компанию своему отцу, – ухмыляется он.
Красный свет закрашивает края моего зрения, и в ушах начинает звенеть. Он держит моего ангела внутри гребаной могилы!
Мои руки тянутся к пистолету, и я уже готов выхватить его, когда в моей голове раздается громовой голос.
Не надо! Ты подвергаешь нашу девочку опасности!
Глубоко вздохнув, я стряхиваю напряжение с мышц, принимая неугрожающую позу.
– Отпусти ее, Сальво. Что бы это ни было – это между нами.
– Хм. Ты наконец-то поумнел. Тебе потребовалось некоторое время. Почти двадцать лет.
– Никогда не думал, что именно мой лучший друг воткнет мне нож в спину.
Взгляд, который он мне бросает, – это взгляд, полный неприкрытой ненависти.
– Я никогда не был твоим другом! Единственная причина, по которой я проявлял к тебе хотя бы подобие дружбы, – это то, что мой отец заставил меня. Старый козел даже перевел меня в твою школу, хотя я умолял его не делать этого.
– Почему?
– "Чтобы я мог сблизиться с вундеркиндом Дона, конечно же, – усмехается он. – Ты можешь, блядь, представить, каково это – все мое гребаное детство сравнивать себя с тобой? С куском мусора, который почему-то всегда получал высшие оценки, несмотря на то что пропускал больше половины занятий. И почему? Потому что он был слишком занят тем, что дрался с простыми солдатами и прозябал в доках. Наш благородный принц! Сын проклятого складского работника, который не знал бы, что такое настоящий класс, даже если бы он укусил его за задницу!
– Это все из-за того, что я учился лучше тебя? – Я смотрю на него, ошеломленный.
– Во всем! – кричит он, выпучив глаза. – Годами я только и слышал о том, насколько ты лучше. Как легко ты разбираешься в семейных финансах. И деловые сделки, как легко они даются тебе. И не будем забывать о преданности наших мужчин. Все только и говорили о том, каким идеальным лидером ты станешь, когда придет твое время. Ты! Когда на его месте должен был быть я!
Непринужденная поза, с которой он меня приветствовал, исчезла. Вышагивая влево и вправо перед дверью мавзолея, он размахивает руками в воздухе, как сумасшедший. Я бы не стал спорить с тем, что предохранитель на пистолете в его другой руке снят. В таком состоянии он может прострелить себе ногу с той же легкостью, что и убить меня. Но есть и более серьезная опасность – возможность того, что шальная пуля попадет в дверь. И я не могу этого допустить. Мне нужно взвесить риски, оценить свои возможности и придумать, как пройти мимо него и попасть внутрь.
– Мой прадед был одним из основателей Коза Ностры в Штатах, – продолжает он свой истеричный бред. – Это наследие Канали! По праву, мой отец должен был стать доном! Но эта Семья отказала ему дважды. Сначала, когда они выбрали твоего старика, а потом еще раз, когда был избран Нунцио. Стало ясно, что ты, несомненно, станешь его преемником. Мы не позволим тебе забрать то, что принадлежит по праву нам.
– Мы?
Злая ухмылка тянет его губы.
– Это была идея моего отца – посадить тебя на восемнадцать лет. Несколько стратегически брошенных угроз и пара взяток, и ты оказался за решеткой, где тебе и место. После смерти отца я просто продолжил то, что начал он.
– Тогда зачем помогать мне? Все эти годы ты помогал мне управлять нашим бизнесом. Какого черта ты это делал?
– Тебе? – Он останавливается и бьет себя кулаком в грудь. – Я помогал себе! Если бы Нунцио работал бы сам на себя, он разрушил бы Семью. Мне не осталось бы ничего, что я мог бы взять в управление!
Я бросаю еще один взгляд на вход в мавзолей и осторожно тянусь за спину. Бог знает, что может случиться с Захарой, если я буду недееспособен или мертв, но мне нужно что-то попробовать. Если я смогу заставить этого сукина сына говорить, я, возможно, смогу вытащить свой пистолет так, чтобы он не заметил.
– И что? – спрашиваю я. – Ты прикрыл мою задницу, позволив мне управлять делами, находясь за решеткой, и ты ждал подходящего момента, чтобы взять все под свой контроль?
– Что-то вроде того. Подготовка плана заняла некоторое время и потребовала немало усилий. Мне пришлось убедить Леоне сначала убить Нунцио. С ним он мог бы назначить меня заместителем босса, проложив путь к моему окончательному захвату. Учитывая его состояние здоровья, это не заняло бы много времени. Мне просто нужно было тебя убрать до того, как это случилось бы. Жаль, что нанятые мной идиоты потерпели неудачу.
Два придурка, которые набросились на меня после того, как я вернулся с похорон Нунцио.
Этот гребаный ублюдок!
– И ты действительно подставил меня, когда Нера взяла бразды правления в свои руки, фактически надев намордник на Леоне. Поскольку она была в курсе всех событий, мне пришлось подождать, чтобы убрать ее, иначе все выглядело бы слишком подозрительно. Как только она заявила о себе как об официальном лидере, это был мой шанс. Я до сих пор не могу поверить, что сицилийцы провалились, и все из-за ее длинноволосого зверя!
Он извергает чушь, как гребаный гейзер, и я не могу отделаться от мысли, что он сошел с ума, черт возьми.
– Я снова попытался это сделать, – продолжает он, – заставив Армандо устроить ей засаду. Я подумал, что повесить на него ее убийство будет проще простого. Но этот ни на что не годный наркоман не смог всадить ей пулю в голову, даже когда я практически преподнес ему ее на блюдечке. А потом мне пришлось заплатить еще три миллиона, чтобы убрать его гребаную задницу, прежде чем он успел запеть. Три! Вот сколько мне пришлось заплатить этому жадному Де Санти, чтобы он взялся за эту работу. А не как обычно – два. Это повышенная ставка, Спада, и все потому, что ему нужно было пробраться внутрь мимо своих людей. И ради чего? Просто чтобы вынести мусор?
– Ты больной, – выплюнул я, перемещая руку ближе к пистолету, заткнутому за пояс.
– Нет. Я просто хочу убедиться, что получу то, что заслуживаю. – Он поднимает оружие, целясь мне в голову. – Ты думаешь, я глупый? Повернись и бросить оружие вниз, чтобы я мог видеть. А потом забирайся внутрь.
Твою мать.
Его пистолет все время направлен на меня, пока я достаю свой Глок и бросаю его на траву. Если он думает, что я не смогу убить его голыми руками…
Я подхожу к мавзолею и останавливаюсь на пороге, но он тычет мне в спину стволом своего пистолета. Как только я вхожу в гробницу, мои глаза лихорадочно ищут Захару. Пространство тесное и душное, окутанное тенями. Помимо слабого света верхнего фонаря за дверью, единственный свет исходит от полосы настенного светильника, которая освещает имена тех, кто сейчас покоится. Моему зрению требуется мгновение, чтобы приспособиться, но, наконец, я вижу ее. Маленькая фигура свернулась в клубочек между двумя саркофагами на полу.
– Иисусе, детка. – Я уже направляюсь к ней, когда раздается оглушительный австрел, отражающийся от стен.
– Сделай еще шаг, и следующую пулю я всажу ей в голову.
Звук выстрела все еще стоит у меня в ушах, пока я перевожу взгляд с Массимо на Сальво, пытаясь решить, что, черт возьми, мне теперь делать.
Когда Сальво притащил меня сюда, он связал мне руки веревкой и затолкал между двумя каменными гробами. Мне потребовалось более двадцати минут, чтобы вытащить ножницы из сумки и разрезать путы. Должно быть, атавистический инстинкт заставил меня держаться за мою верную дорожную сумку, в которой были все мои швейные принадлежности, включая мою любимую пару ножниц для ткани, когда Сальво вытащил меня из своего Porsche. Когда он вырвал сумку из моих рук и бросил ее на пол, чтобы связать мне руки, я вспомнила, что в ней находится.
– Я весь в твоём распоряжении, – говорит Массимо, поворачиваясь и вставая прямо между мной и Сальво. Защищая меня своим телом от психа, блокирующего выход. – Тебе больше не нужна Захара. Она ни в чем не виновата, так что отпусти ее.
– Конечно, она виновата! – рычит Сальво. – Она – еще одна вещь, что ты у меня отнял! Она была идеальна! Милая, культурная итальянка. Послушная. И верная. Как только я понял, что она для тебя делает, как много ты ей доверяешь, я понял, что она должна быть моей. Как и все остальное, что ты считал своим. Но она, черт возьми, отвергла меня. Из-за тебя! Как и все остальные, она выбрала тебя. И за это она тоже должна умереть.
О Боже, он совсем спятил! Я в отчаянии оглядываю комнату, как будто ответ на вопрос, как нам выбраться из этого, волшебным образом появится сам собой. Если бы здесь был кто-то еще, кто мог бы спасти нас от этого безумца. Но никого нет. Мы сами по себе.
– Захара не выбирала меня, – говорит Массимо. Он стоит неподвижно в центре мавзолея. – Я угрожал ей. Я сказал ей, что убью ее сестру, если она не согласится быть со мной. Я люблю ее и не вынесу мысли, что она будет принадлежать кому-то другому. И она ненавидит меня за это.
Сальво наклоняет голову, переводя взгляд на меня.
– Это правда, Зара?
Я украдкой бросаю быстрый взгляд на Массимо, который теперь смотрит на меня через плечо. В его глазах безошибочно читается приказ. Соври, Захара, говорят они.
Я сглатываю и тут же обращаю свой взгляд на Сальво.
– Да.
– Но ты же сказала мне, что любишь его. Это тоже из-за угроз Массимо?
Я киваю.
– Ну… это действительно похоже на то, что он бы сделал. Возможно, я пощажу тебя. Убить его и забрать его империю… а затем и женщину, которую он любит? Да, это звучит отлично… Нет. Может быть, смерть не самое страшное наказание для него… – Он усмехается, возвращая свое внимание к Массимо. – А что, если я скажу тебе, что оставлю Зару в живых, только если ты признаешь Совету, что не подходишь для роли дона? Ты уйдешь в оставку и назовешь меня своим преемником. А затем ты покинешь страну, зная, что у меня есть все, что когда-то было твоим. Можешь сдохнуть в какой-нибудь гребаной канаве, мне все равно. Потому что там твое место!
– Я сделаю это!
Слова Массимо гремят в пространстве. Один раз. Дважды. Они эхом разносятся внутри безмолвной гробницы, словно их произносит хор голосов. Отражаясь от гранитных стен. Отражаясь в моем сознании. Снова и снова. Мои легкие сжимаются, когда я обдумываю его смысл. Его выбор – я . Он выбирает меня, а не Коза Ностру.
Снова раздается смех Сальво, но это не радостный звук. Это что-то ненормальное. И больное. От него у меня по коже бегут мурашки.
– Ну и… Ну… Тебе действительно конец.
– Я сделаю все, что ты хочешь. Все, что угодно, – рычит Массимо. – Делай со мной все, что хочешь, но, пожалуйста, отпусти Захару.
– Пожалуйста? – Сальво поднимает брови, затем хихикает. – Массимо Спада умоляет? Это впервые.
– Да, я прошу тебя. Пожалуйста, Сальво.
– О, мне слишком нравится звук твоих мольб. – Он делает шаг в сторону и направляет на меня пистолет. – Я хочу, чтобы ты встал на колени, Массимо. Встань на колени и умоляй, чтобы я пощадил ее.
– Нет, – выдавливаю я. Он не может этого сделать! Он не может!
Мои внутренности скручиваются в узел, оседая где-то в глубине живота, словно гигантский валун, когда я с ужасом наблюдаю, как Массимо падает на колени.
– Пожалуйста, – хрипло говорит он. – Умоляю тебя. Прошу тебя, Сальво.
Я больше не могу сдерживать слезы. Они текут по моим глазам и скользят по щекам, когда я смотрю на мужчину, которого люблю. Я всегда восхищалась его гордостью. С чем бы он ни сталкивался, Массимо всегда шел с высоко поднятой головой, расправленными плечами и прямой как сталь спиной. Но теперь он рухнул на пол перед этим ублюдком. На коленях. Умоляя. О моей жизни.
– Это чистый рай. – Сальво громко вдыхает, словно человек, затягивающийся новой дозой кокаина. Шагнув вперед, он направляет пистолет в грудь Массимо. – Теперь я рад, что тот ублюдок-бывший заключенный потерпел неудачу. Если бы ему удалось прикончить тебя в торговом центре, я бы пропустил это. – Маниакальное презрение пропитывает его выражение лица. – Черт! В наши дни так чертовски трудно найти компетентную помощь, верно? То есть я привел его прямо к тебе с помощью маячка, но этот тупица не смог закончить простую работу. – Его лицо снова искажается, когда он сжимает челюсти. – Спорим, твой маленький помощник никогда тебя не подведёл, – почти шепчет он. – Зара! Подожди меня снаружи. Я хочу быть единственным свидетелем того, как Массимо Спада испустит последний вздох. Это изображение будет согревать меня ночью. Вместе с тобой.
– Ты сказал, что оставишь его в живых! – кричу я, спотыкаясь и направляясь к стоящему на коленях Массимо.
– Разве? – Сальво наклоняет голову. – Нет, не думаю, что говорил. Вон! Сейчас же!
– Захара, – голос Массимо заставляет меня содрогнуться. – Мне нужно, чтобы ты ушла.
Проглотив всхлип, я поворачиваюсь к нему лицом. Темные как ночь глаза впиваются в мои, и я удивляюсь, как они могут смотреть на меня с такой мягкостью, но в то же время с такой свирепостью в глубине. Массимо всегда представлял собой смесь крайних противоречий. И его взгляд никогда не отражал этого так ясно, как сейчас. Ярость и спокойствие. Непоколебимая решимость и абсолютный хаос.
– Иди, – говорит он. Доверься мне, – добавляют его глаза.
Я медленно киваю.
– Я подожду снаружи.
На свинцовых ногах я бреду к двери, держа руки за спиной, чтобы спрятать разрезанные путы. Каждый шаг вдали от Массимо – это мука, которую я едва могу вынести, но я заставляю себя идти вперед.
– Она научится меня слушаться, – усмехается Сальво, когда я прохожу мимо него. – Очень скоро
Я выхожу из мавзолея и прижимаюсь спиной к внешней стене рядом с дверью. Кончик моих ножниц для ткани, спрятанных в рукаве, впивается мне в предплечье. Они бесполезное оружие против пистолета, но я все равно держу их при себе.
– Последние слова, Массимо? – раздается изнутри снисходительный голос Сальво.
– Да.
Тишина затягивается, в темноте царит зловещая пустота. Пульс подскакивает, и все, что я могу делать, – это безумно сжимать ножницы в своем сердце. Жду. Я даже не знаю, чего.
В глазах Массимо я увидела его намерение убить Сальво, но я понятия не имею, как он собирается это сделать. Однако, зная Массимо, он сначала проведет этого ублюдка через ад. За все эти годы тюремного заключения. За то, что у него украли почти половину жизни. Предательство со стороны человека, которого он считал своим другом.
– Ну что? – резко говорит Сальво. – Я весь во внимании.
– Я ЗАСТАВЛЮ ТЕБЯ ЗАПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТО ТЫ ПРИЛОЖИЛ СВОИ ГРЯЗНЫЕ РУКИ К МОЕЙ БУДУЩЕЙ ЖЕНЕ, ГРЕБАНЫЙ СУКИН СЫН!
Раздался выстрел, когда Массимо начинает кричать. И теперь до моих ушей доносятся удары и грохот жестокой битвы.
Внутри раздается еще один громкий удар, и часть колонны возле дверного проема раскалывается, мелкие осколки падают рядом с моими ногами. Приглушенное хныканье срывается с моих губ, когда я прижимаю к себе ножницы, как спасательный круг. Звуки борьбы внутри усиливают мои страдания.
Неистовое хрюканье. Ломающиеся предметы. Душераздирающие звуки. И что-то металлическое ударяется об пол.
Мне нужно что-то сделать.
О Боже, я должна что-то сделать.
Сделав глубокий вдох, я отталкиваюсь от стены и проскальзываю через порог гробницы.
В воздухе висит пыль, клещи танцуют в лучах рассеянного света. Пол усеян кусками камня и осколками статуэток, которые не так давно украшали внутреннее святилище. В воздухе витает запах пороха, но есть и кое-что еще. Кровь.
Мой взгляд устремляется влево, туда, откуда доносится тяжелое дыхание и ворчание. На полу лежат две спутанные фигуры. Массимо – слава богу – уперся коленом в грудь Сальво, прижав его к земле. Рука Массимо обхватила горло предателя, и наносит удар за ударом в лицо Сальво. Его одежда вся в пыли и обломках, а левый рукав рубашки разорван. Я нигде не вижу пистолета Сальво.
– Проклятый ублюдок! – рычит Массимо, ударяя Сальво по подбородку. – Я разобью твою гребаную голову в кашу!
Когда он делает еще один удар, Сальво удается нанести удар в солнечное сплетение Массимо. В итоге они оба борются на полу, пытаясь убить друг друга разными способами. Удушающими приемами. Захватами головы. Ударами в живот. Локтями в пах. Всем, до чего они могут дотянуться. Они катятся к подножию огромной статуи плачущего ангела, которая возвышается над ними, словно безмолвный свидетель этой смертельной схватки.
Оба мужчины грязные и окровавленные, и Массимо снова, кажется, одерживает верх. Однако, когда он готовится нанести последний удар, Сальво каким-то образом ускользает от него и пинает основание скульптуры.
Дыхание застревает в моих легких, и я с ужасом наблюдаю, как крылатый ангел колеблется, а затем падает.
– Массимо! – кричу я, но мое предупреждение доносится слишком поздно.
Тяжелая статуя врезается в плечо Массимо, отбрасывая его назад. Он падает на пол под оглушительный грохот разбитого камня. И не встает.
Мои ноги несут меня к неподвижному телу Массимо, прежде чем мой мозг успевает осознать, что происходит передо мной. Сальво, поднявшись на колени, тащит к себе огромный кусок сломанного крыла.
– Тебе конец, Спада. – Его безумный смех отскакивает от стен мавзолея, пока он поднимает тяжелый обломок над головой.
Один вдох.
Один миг.
Один удар сердца.
Я проглатываю свой животный крик и вонзаю ножницы ему в шею сбоку. Сальво вскрикивает, падая на бок. Кусок крыла ангела выскальзывает из его рук и падает на землю, Разламывается пополам. Моя рука болит от силы моего захвата, когда я отшатываюсь.
Задыхаясь и хрипя, я смотрю на мерзавца, почти завороженная струйками крови, бьющими из его раны. Должно быть, я задела артерию. Он пыхтит как собака, его руки трясутся, пока он пытается схватить ножницы и надавить на шею.
– Помоги мне, – хриплый звук, срывающийся с его губ, едва слышен.
Серьезно? Он организовал убийство моего отца. Пытался убить мою сестру, дважды. И только Бог знает, сколько раз он пытался убить Массимо. Но он хочет моей помощи?
Я никогда не думала, что способен лишить кого-то жизни. С другой стороны, я никогда не думала, что смогу сделать многое из того, что я уже сделала. Поэтому, не сводя с него глаз, я поднимаю ногу и ударяю ею по выступающей ручке ножниц, вонзаясь ими глубже в его плоть.
– Это тебе за послушную, э воспитанную итальянскую девушку. – Я плюю на его еще не остывшее тело, затем поворачиваюсь и бросаюсь к Массимо.
– Эй. – Опустившись на колени рядом с ним, я обхватываю его лицо ладонями. – Посмотри на меня.
Веки Массимо трепещут, и когда он наконец поднимает их, то с трудом фокусирует на мне взгляд с неровными зрачками.
– Детка?
Часть тяжести спадает с моей груди.
– Как ты себя чувствуешь?
– Немного головокружение, – протягивает он. – Мы только что занимались сексом? А то я мог потерять сознание и захотеть повторить. – Он оглядывается вокруг, выглядя ошеломленным и сбитым с толку. – Где мы, черт возьми?
– Мавзолей Канали. Думаю, у тебя сотрясение мозга. Тяжелой степени.
Массимо морщит лоб. Застонав, он садится и прижимает руку к затылку.
– Ой. Чья это была идея – заниматься сексом в гребаной могиле? И почему… – Он обрывает себя, увидев тело Сальво. – Черт.
– Ага.
Долгое время он просто смотрит на труп. Затем его глаза внезапно расширяются и устремляются на мои..
– Господи, блять! – Он притягивает меня к себе на колени и прижимает мое лицо к своей шее. – Этот ублюдок. Я думал, он собирается убить тебя, ангел. – Практически прижав меня к своей груди, он качает нас вперед и назад. – Когда он позвонил и сказал, что ты у него…
– Я в порядке, – удается пробормотать мне ему в шею.
– А потом я увидел, как ты свернулась калачиком на полу… Черт, детка… Он направил на тебя гребаный пистолет, и… Боже…
– Массимо…
Он зарывается рукой в мои волосы, прижимая мою голову к себе еще сильнее, пока мы продолжаем качаться.
– Я бы умер, если бы с тобой что-то случилось и… ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ, К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ! Я НЕ ДУШУ ЕЕ!
– Эм… На самом деле, ты меня пости задушил, – фыркнул я.
– Ох. – Он прекращает покачивание, но не ослабляет силу своих объятий. – Так нормально? Потому что мне это нужно, Захара. Мне нужно чувствовать тебя, знать, что ты в безопасности и невредима, и…
– Я в безопасности. Я не ранен, и, – мне удается немного повернуть лицо, – да, я могу дышать.
– Хорошо. – Раскачивание возобновляется. – Ты испугалась? Конечно, испугалась. По крайней мере, ты не была свидетелем самой страшной кровавой бойни. Ты ведь не заходила, пока я его не прикончил, верно?
– Эм… на самом деле…
– Вот гребаный ублюдок. Жаль, что он уже умер. Я хочу убить его снова и снова за то, что он угрожал тебе. Мой милый, милый ангел…
Я закрываю глаза и вдыхаю цитрусовый аромат Массимо, позволяя ему успокоить меня. У нас будет время обсудить подробности смерти Сальво позже. Прямо сейчас я просто хочу, чтобы он обнял меня. Так чертовски приятно быть окутанной руками Массимо…
– Захара?
– Ммм-хмм?
– Что делают твои швейные ножницы в шее Сальво?
