Текст книги "Сладостное заточение (ЛП)"

Автор книги: Нева Олтедж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Бах, бах, бах.

Дверь распахивается, открывая моего ангела, купающегося в мягком свете торшера у двери. Такая сияющая. Ослепительная. Ярко сверкающая. Как и пятнышки красновато-золотого среди ее роскошных прядей, падающих на ее покрытые кружевом плечи и руки. Ее волосы того же оттенка, что и ее ночная рубашка длиной до колен, а шелк облегает ее восхитительные изгибы. За исключением прошлой ночи, я видел ее только в брюках и топах с длинными рукавами.

– Что случилось? – спрашивает она сонно и трет глаза руками. Такой невинный, простой жест. Господи, черт возьми, она так чертовски молода.

– Ничего, – ворчу я.

– Ты стучал как сумасшедший, как будто дом горит, и говоришь «ничего»?

Да… Я бы не назвал это стуком.

– Прости, что разбудил тебя. Я пойду.

Она прищуривается.

– Это кровь?

Я прижимаю пальцы к брови, прямо у края виска. Они становятся мокрыми и красными. Должно быть, я расколол кожу, когда «стучал».

– Ничего. Возвращайся внутрь. И запри дверь.

– Почему?

– Ты знаешь почему. Пожалуйста, ангел. Я не смогу уйти, пока ты не сделаешь это.

– Тогда не надо.

Мой разум отключается. Я чувствую, как путы моей сдержанности рвутся и рвутся, как изношенная нить. Я хватаюсь за дверной косяк, сжимая его, словно это поможет мне остаться на месте. Не дайть мне войти в ее комнату.

Если я это сделаю, у меня не будет сил уйти.

– Захара, – шепчу я. – Закрой дверь.

– Почему?

Дерево трескается под давлением моей хватки.

– Потому что если ты этого не сделаешь, я войду внутрь.

Меньше шага. Таково расстояние между нами. Внутри меня бушует дикая буря, когда я вижу Массимо, стоящего за дверью. Все его тело напряжено, он наклонился вперед, упершись руками в косяк. У меня такое чувство, что это единственное, что удерживает его на месте в данный момент. Каждая черточка его лица напряжена, словно высечена из камня, но при этом он смотрит на меня глазами, в которых отражается то же волнение, что и у меня.

– У тебя не было проблем с тем, чтобы зайти вчера вечером, – говорю я. – А то, что произошло между нами, ты назвал огромной ошибкой. А, ты не склонен совершать ошибки, Массимо, и не дай Бог тебе их повторить. Так что нет, я не закрою эту дверь. Тебе придется развернуться и уйти самому

Ноздри Массимо раздуваются, и он делает несколько глубоких вдохов через нос.

– Сальво попросил у меня твоей руки.

Я смотрю на него, моргая в замешательстве.

– Что?

– Он попросил. Завтра я сообщу ему, что я… согласен

Я отшатываюсь, как будто меня физически ударили в живот. Он выдает меня замуж? За Сальво? Как будто я какой-то гребаный предмет, который ему больше не нужен? Какого хрена? Пеппе был прав; он сказал, что Массимо сделает все, чтобы удержать меня от себя подальше. Я просто не ожидала такого. Не этого… этого предательства Это единственное слово для этого. Как он мог со мной так поступить? Так ранить меня?

Если только…

Я задираю подбородок и встречаюсь с ним взглядом. Его глаза практически светятся – в них горит гнев. И тоска. Ревность.

– Хорошо. Если это твое решение, кто я такая, чтобы противоречить дону? Спокойной ночи, дон Спада. – Дрожащими пальцами я захлопываю дверь, захлопывая ее прямо перед его носом.

Я уже наполовину пересекла комнату, едва держась на ногах, когда громкий удар сотряс стены вокруг меня. Едва не выпрыгнув из кожи, я кручусь на месте, разглядывая распахнутую пинком дверь и крупного мужчину, стоящего на пороге. Глаза Массимо кажутся безумными и буравят меня.

– Тебе нравится Сальво? – Его голос тихий и полон яда.

Я знала это. Этот лживый ублюдок. Он блефовал. Последнее, чего он хочет, это чтобы я вышла замуж за Сальво. Я вижу, как на его разъяренном лице написано отсутствие убежденности. Это не что иное, как попытка оттолкнуть меня.

– А это имеет значение? – выдавливаю я из себя.

Массимо делает шаг вперед, входя в комнату. Его руки сжаты в кулаки по бокам так сильно, что костяшки пальцев побелели, а вена на лбу пульсирует.

– Тебе, – еще один шаг, – нравится Сальво?

Наглость этого человека. Он не только пробил мне дыру в сердце, но и теперь разрывает на куски избитые остатки.

Я стискиваю зубы и сокращаю расстояние между нами.

– Да, мне нравится Сальво, – выдавливаю я. – Я думаю, что свадьба должна состояться в следующем месяце. Мы могли бы также воспользоваться хорошей погодой. Я полагаю, он попросил тебя быть шафером?

Массимо не говорит ни слова, просто смотрит на меня своими горящими глазами, поэтому я продолжаю.

– Я уверена, что он будет хорошим мужем. В конце концов, ты выбрал его для меня. Может, даже назовем нашего первого ребенка в твою честь.

– Черта с два ты это сделаешь, – рычит Массимо и обнимает меня за талию.

Я знала, что он быстр, но я все еще в шоке, когда в мгновение ока обнаруживаю себя сидящей на столе, с ладонями Массимо, прижатыми к окну и сжимающими занавеску за моей спиной. Его лицо прямо передо мной, его горячее дыхание обдувает мои щеки. Если раньше его глаза выглядели безумными, то сейчас они определенно не в себе. Он даже не моргает, наклонившись вперед, и просто смотрит на меня. При слабом освещении его радужная оболочка, кажется, слилась со зрачками.

– Тебе следовало закрыть эту дверь, Захара.

В мгновение ока его рот впивается в мой.

Землетрясение. Вот что ощущается, когда тебя целует Массимо Спада. Губы – твердые и непреклонные – захватывают мои. Берут. Отдают. Поглощают.

Наш первый поцелуй.

Момент, о котором я мечтала годами. И он не идет ни в какое сравнение. Мои фантазии не имеют ничего общего с этим.

Странное ощущение охватывает мою грудь. Как будто миллион цветов внезапно ожили, стремясь вырваться на свободу. Тепло разливается по телу, освещая меня, как аврора бореалис.

Земля продолжает дрожать. Я обхватываю его за шею и держусь изо всех сил, потому что мне кажется, что я разрываюсь на части, качаясь на сейсмических волнах, пока он поглощает мой рот.

В наших отношениях не было ничего случайного. Его скрытые тайны стали моими задолго до нашей первой встречи. Я влюбилась в этого мужчину задолго до того, как увидела его лицо. И я наслаждалась вкусом его члена, прежде чем ощутила вкус его губ.

Губы, которые пожирают меня всерьёз.

Губы со вкусом сладкой агонии и поражения.

Идеальные, идеальные губы.

Его руки все еще сжимают портьеры, и мне не хватает их силы вокруг меня. Я отпускаю его шею и скольжу ладонями вниз по его рукам, прослеживая напряженные мышцы. Упругие, упругие мышцы. Я пытаюсь подтолкнуть его обнять меня, но подтягивание его за бицепсы не помогает. Его конечности, словно стальные балки, прикреплены к этому занавесу. Как будто он использует силу гравитации, чтобы удержать свои руки от меня. Он не двигается, просто продолжает поглощать мои губы.

Разочарованный стон вырывается из меня. Я тяну нижнюю губу Массимо между зубами и кусаю ее, сильно, затем снова тяну его за руки. Меня переполняет потребность, чтобы он коснулся меня.

– Черт, – рычит он. Затем неуверенный вес его ладони охватывает мою поясницу.

Его рука осторожно скользит по моему бедру, задирая подол ночной рубашки, пока кончики его пальцев не касаются края трусиков. Это легкое прикосновение, но оно посылает ударную волну по моему позвоночнику. По коже пробегают мурашки. Я продолжаю глубоко целовать его, проводя руками по его плечам, затем по шее до воротника рубашки. К первой пуговице. Мои пальцы дрожат, когда я неуклюже расстегиваю крошечную пуговицу.

Массимо продолжает гладить мою кожу по бедру, переходя к спине. Легкими, неуверенными движениями. Они так противоречат голодной, непреклонной манере, с которой он пожирает мои губы. Моя голова кружится. То ли это от недостатка кислорода от его поцелуя, то ли это волнение от того, что я делаю? Каким-то образом я заставляю свои руки скользнуть вниз ко второй пуговице. А затем и к следующей. Когда его рубашка наполовину расстегнута, я прижимаю дрожащие ладони к открытой коже его груди.

Сильная дрожь сотрясает тело Массимо. Он разрывает поцелуй, но не отстраняется. Под моими ладонями его грудь быстро поднимается и опускается, когда он смотрит мне прямо в глаза.

– Захара, – его голос груб, и я практически чувствую, как вибрация проходит по моей коже.

Никто никогда не произносил мое имя так, как он. Как будто за этим словом стоит гораздо больше, чем простое сочетание слогов. И сейчас не исключение.

В его интонации звучит вопрос, тот же самый, который я вижу в его темном, томном взгляде. Но он не озвучивает его, потому что знает, что спрашивать неправильно, пусть это явно разрывает его на части. Я ясно вижу знаки. Тиканье в его челюсти. Скованность его тела. Его нахмуренный лоб. И его быстрое, поверхностное дыхание.

– Я хочу, чтобы ты был моим первым, – шепчу я, позволяя ему услышать в моем голосе все, в чем я никогда не осмеливалась признаться.

Глаза Массимо расширяются. Восторг и тоска борются в их чернильных глубинах. Противоречивые эмоции искажают его лицо, но я вижу, как медленно побеждает надежда.

Он на грани того, чтобы сдаться. Поддаться этому неоспоримому притяжению между нами.

Моя ночная рубашка задирается на бедрах, когда я обхватываю его талию ногами и двигаю задницу вперед. Балансируя на краю стола, я позволяю его твердости коснуться моей киски. Он возбужден. Из-за меня.

Крепче обхватив его, я прижимаю его член к себе еще сильнее. Между моих ног в тот же миг скапливается влага.

– Неужели все так плохо? – спрашиваю я, проводя рукой по щетине на его подбородке.

– Блядь, ангел, – хрипит он. Его прикосновение покидает мое тело, а рука возвращается к своему двойнику на занавеске за моей спиной. – Ты же знаешь, что это так.

– Никто не узнает.

– Я не позволю тебе стать моим грязным маленьким секретом, Захара. – рычит он. – Ты заслуживаешь лучшего.

– Я заслуживаю сделать свой собственный выбор. – Я поднимаю лицо, и наши губы соприкасаются. – Пожалуйста, не заставляй меня умолять.

У каждого человека есть предел того, что он может вынести. Та грань, за которой здравая мысль наконец-то срывается, отправляя его в абсолютный бред. Очевидно, мой – это Захара, которая говорит "пожалуйста".

Раздается рвущийся звук, когда ткань в моем кулаке срывается с занавески и падает на пол. Я снова провожу рукой по ее бедру, потом еще раз по краю трусиков, скользя ладонью к жару Захары. Она втягивает воздух и, задыхаясь, обхватывает меня за шею. Я прижимаю пальцы к ее сладкому месту.

– Ты понятия не имеешь, что ты со мной делаешь, – шепчу я, поглаживая мягкий клочок ткани между ее бедер. Она вся мокрая. – То, что ты со мной делаешь с тех пор, как вышла из комнаты для посетителей. Прошло почти четыре года, а я все еще слышу звук этой чертовой двери. Она закрылась за тобой с такой силой, что мне показалось, будто тюремные решетки снова захлопнулись вокруг меня. Но в тот момент заперли не только мое тело. Мое чертово сердце тоже оказалось в заточении.

Я отодвигаю в сторону мокрую часть ее трусиков и глажу ее шелковистые складки. То, как она сжимает мои плечи, удерживаясь прямо на краю стола, чтобы дать мне больше доступа, сводит меня с ума. Не в силах устоять, мои губы касаются чувствительной области под ее ухом.

– Я поглощал каждое твое письмо. Они были моим спасательным кругом, но также и источником моего самого большого страха. Я боялся за тебя, детка. И я буду вечно ненавидеть себя за то, что поставил тебя в такое положение. За то, что отправил моего ангела в глубины волчьего логова. Я никогда не прощу себя за это.

– Это было мое решение. – Ее сердце трепещет под моим прикосновением, однако голос остается ровным. Решительным. – Мой выбор. Не смей умалять его, беря на себя ответственность за действия, которые были исключительно моими собственными. Ты не можешь отнять это у меня, Массимо.

– Такая коварная. Волк в овечьей шкуре. – Я хватаю ее нижнюю губу зубами и кусаю ее. – Ты понимаешь, какая ты невероятная, моя отважная маленькая волчица?

Она улыбается мне в губы.

– Я училась у лучших.

Еще раз слегка поглаживая ее киску, я прерываю поцелуй и встречаюсь с ней взглядом. Ее глаза цвета меда пристально смотрят на меня, приглашая утонуть в их глубине. Они сверкают так, словно в них собрались тысячи микрозвезд, и их тепло излучается через меня..

– Я хочу заняться с тобой любовью, Захара. Хочу узнать твое тело так же хорошо, как я узнал твой разум. Я изнываю от желания, ангел. Я изголодался по тебе, и для меня будет честью и самым большим желанием стать твоим первым.

И твоим единственным, – рычит извращенный голос в моей голове. Ты моя! Никто другой не смеет тронуть то, что мое!

Я отталкиваю этого негодяя и обхватываю лицо Захары руками.

– Я буду лизать и покусывать каждый сантиметр твоей кожи, если ты позволишь. Каждой лаской и каждым поцелуем я буду клеймить тебя как свою. Нет ничего в этом мире, чего бы я хотел больше, но мне нужно знать, что ты готова сделать это со мной.

Я прекрасно понимаю, что она стесняется своей кожи. Она никогда не говорила мне об этом, и все же я знаю, что ее беспокоит в этом вопросе. И я, пожалуй, лучше других могу понять, что иногда разум бежит, столкнувшись со страхом. Я могу до посинения говорить ей, что она самая великолепная из всех, кого я когда-либо видел, но она не поверит ни единому слову. Поэтому мне нужно показать ей это. Действиями я заставлю ее понять, как она прекрасна, как каждый ее дюйм – чертово совершенство.

Нижняя губа Захары дрожит.

– Я… я никогда не раздевалась перед мужчиной, Массимо. Или перед кем-либо еще, если уж на то пошло, очень давно. Я не уверена, что смогу это сделать.

– Все в порядке, детка. – Я тыкаюсь носом в ее нос. – Я просто поцелую тебя через ночнушку.

Ее глаза прикованы к моим рукам, когда я тянусь к пуговицам рубашки, которую она не сняла с меня. Расстегивая ее, я жду. Оценивая ее реакцию. Хотя она сама начала, я не хочу ничего предполагать.

– Мне продолжать?

– Да. – Дрожащий… нетерпеливый ответ.

Я киваю и заканчиваю расстегивать рубашку. Сбрасываю ее, чтобы она упала на пол. Затем подношу руку к поясу брюк. Жду.

– Все. Пожалуйста, – хрипло говорит она, закусывая нижнюю губу, пока ее взгляд скользит по моему телу.

По кусочку за раз я продолжаю раздеваться. Когда с меня снят последний лоскуток одежды, я встаю перед ней и позволяю ей рассмотреть себя. Ее глаза горят голодом. Она похожа на хищную охотницу, высматривающую свою добычу.

Это меня чертовски заводит.

Проходят минуты, а она все смотрит. Вбирая меня в себя. По одному бесконечному вдоху за раз.

– Тебя не смущает быть передо мной голой? – наконец спрашивает она. – Позволять мне бесстыдно пялиться на тебя?

– Нет. Моя проблема в том, чтобы открыть то, что скрывается внутри. Даже раньше мне было трудно доверять людям. В моем сознании каждый – потенциальная угроза. – Подперев ее подбородок большим пальцем, я приподнимаю ее лицо. – Но с тобой – никогда. Я доверяю тебе полностью. Без единой оговорки. Я доверяю тебе больше, чем себе. Так что, пожалуйста, не стесняйся. Я все равно весь твой. Телом. Душой. Весь твой, Захара.

– Почему? – шепчет она. – Как ты можешь доверять мне, но никому другому?

– Потому что… я люблю тебя, детка. Всем, что во мне есть – хорошим или плохим – я влюблен в тебя.

По всему телу пробегают мурашки, распространяясь от конечностей до мурашек, бегущих по позвоночнику. По мере того как признание Массимо омывает меня, я впитываю его. Каждый отдельный звук и слог. Моя рука дрожит, когда я протягиваю руку и прижимаю ладонь к его обнаженной груди. Горячая кожа. Подтянутые мышцы. И дикий стук его сердца. Я чувствую его.

– Я влюблена в тебя так давно, что даже не уверена, когда это произошло, Массимо. – Мой голос почти срывается, когда я шепчу эти слова. – Это… это сон?

Нежная улыбка тянет его губы. Не разрывая зрительного контакта, он поднимает мою руку к себе.

– Возможно. – Его губы скользят по внутренней стороне моего запястья. – Есть только один способ узнать.

Язык. Теплый и влажный, облизывающий мою точку пульса. Скольжение его зубов, когда он всасывает мою кожу. А затем быстрый укус, которое тут же исчезает. Чтобы убедить, что я не сплю.

Это не сон.

Его губы на моем запястье осыпают поцелуями. Успокаивая боль и исследуя все, до чего могут дотянуться. За исключением бахромы моего кружевного рукава. Массимо не торопится, не пытается поднять ткань. Неторопливо, нежно, он наслаждается мной такой, какая я есть.

Внезапно я не могу больше этого выносить. Ткань, которая скрывает меня от его поцелуя.

Я всегда сплю в пижаме с длинными рукавами, потому что мне так удобнее, но в этот момент… сейчас… мне нужно снять ночную рубашку. Я не хочу, чтобы между нами были какие-то барьеры. Я хочу чувствовать мягкость его губ. Его поцелуи на открытой коже, его облизывания и покусывания. Я хочу чувствовать все это. Везде.

– Сними ее, – хриплю я. – Ночную рубашку.

– Ангел…

– Сейчас, Массимо.

Он отрывает взгляд от моего запястья, и его взгляд сталкивается с моим. Его зубы смыкаются на манжете моего рукава. Я втягиваю воздух, как раз когда он дергает головой, и безошибочный звук рвущегося кружева разносится по всей комнате.

Спустя мгновение его губы снова оказываются на моем запястье, скользя вверх по внутренней стороне предплечья. Тишину заполняет еще больше разрывов, пока он продолжает уничтожать ткань, участок за участком. За каждым разрушительным разрывом следует еще больше поцелуев. Он не останавливается, пока не достигает моего плеча. А затем переключается на другую мою руку.

Прикосновение губ.

– Такая нежная. – Восторженное прикосновение. – Такая чертовски нежная. – Скольжение языка, за которым следует поцелуй.

Мое дыхание покидает меня так быстро, что мои легкие с трудом поспевают за ним. Моя голова кружится. Моя кровь требует кислорода, или это из-за магии его губ?

Нет времени размышлять над ответом, потому что Массимо переходит к моей шее. Я вытягиваюсь, предоставляя ему больший доступ, все, что угодно, лишь бы его рот оказывал на меня успокаивающее давление. И тут меня охватывает новая волна дрожи, когда он нежно покусывает мою ключицу. Мои трусики уже полностью промокли, но я чувствую, как еще больше влаги скапливается между бедер.

Следующие звуки – это звук разрываемой посередине моей ночной рубашки, за которым следует звон крошечных пуговиц, когда они сталкиваются с любой поверхностью, преграждающей им путь, после того как они отлетают. Прохладный воздух обдувает мою перегретую кожу, когда тонкий шелк развевается вокруг меня, словно раненые крылья, прежде чем опуститься и приземлиться у его ног. В эту долю секунды я оживаю, взлетаю высоко в облака, как будто с моей спины сняли огромный груз.

Свободна. Я чувствую себя свободным.

– Идеальна, – сдавленным голосом произносит Массимо. Его пальцы скользят вверх по моим рукам. Медленно. Намеренно. По моим плечам и вниз по ложбинке между грудями. Затем его ладони скользят по моим бедрам к спине.

Стремительным движением он прижимает меня к своей груди, и его руки обхватывают меня. Он держит меня в плену в своих медвежьих объятиях так крепко, что я почти не могу сделать вдох. Его лицо утопает в изгибе моей шеи, и он вдыхает. Долгий, глубокий вдох.

– Не могу жить без тебя, Захара. Ты – воздух в моих легких, – бормочет он мне в кожу. – Ты нужна мне.

Мои руки дрожат, когда я обхватываю ими его широкую спину, а его слова звучат в моей голове, как кристалл. Я чувствую легкое головокружение, когда его губы снова находят мои. Клеймят. Требуют. Поглощают.

Я наклоняю голову так, чтобы мой рот оказался прямо возле его уха.

– Займись со мной любовью, – мурлычу я.

Ножки стола царапают пол, когда Массимо отталкивается и хватает меня под зад. Разворачивая нас, он несет меня через комнату. Я сцепляю свои лодыжки за его спиной и покусываю его губы, пока он в моей власти, чувствуя, как его твердый как камень член касается моей киски, когда он идет. Пружины скрипят, когда он забирается на матрас, все еще крепко прижимая меня к своей груди.

– Я буду нежен, – шепчет он, укладывая меня на кровать и зацепляя пальцами пояс моих трусиков. Медленно он стягивает их с моих ног. – Обещаю.

Глаза, темные, как бездонная пропасть, не отрывают от моих глаз, когда он опускается на меня, опираясь на локоть. Его вторая рука возвращается к моей киске, его пальцы возобновляют те порочные вещи, которые он делает. Поглаживают. Пощипывают. Затем успокаивают.

Когда я наконец чувствую кончик его члена у своего входа, я наполовину сгораю от желания, чтобы он вошел в меня. Я ждала этого так чертовски долго. Я хочу его. Я хочу всего. Прямо сейчас! Но он снова замирает, и его глаза ищут что-то в моих.

– Массимо?

– У меня нет презерватива.

– Я принимаю таблетки, – задыхаюсь я. – Пожалуйста, Массимо, поторопись.

Но он не делает этого. Осторожно, сантиметр за сантиметром он входит в меня.

Я знаю, что нужно ожидать боли в свой первый раз, но стресс от того, насколько это будет больно, даже не входит в мои планы. Все, на чем я могу сосредоточиться, – это маниакальное желание быть с ним как единое целое. Душой и телом. Мое тело гудит, ощущение за ощущением переполняют меня, не оставляя места здравому смыслу.

– Еще, – задыхаюсь я.

– Нет.

– Да! Пожалуйста! – Я пытаюсь схватить его за волосы на затылке, но они слишком коротки и выскальзывают из моих пальцев. Черт возьми!

– Полегче, ангел. Я слишком большой и не хочу причинить тебе боль.

Я приподнимаю бедра, заставляя его войти глубже.

– Черт, Захара.

Стон вырывается из глубины моей груди. Частично от боли, но в основном просто от восторга. Я чувствую себя такой полной, когда мое тело принимает его. Мое сердцебиение переходит на повышенную передачу, мчась так быстро, что может возникнуть реальная опасность того, что мое сердце взорвется. Чистая радость. Экстаз. Восторг. Во мне бурлит счастье.

Массимо почти неслышно бормочет ругательства, пытаясь сдержать себя. И в конце концов терпит неудачу. Воздух застревает в моих легких, когда он погружается в меня до самого основания.

– Малыш? – хрипло говорит Массимо, его голос звучит хрипло и напряженно. Он опирается левой рукой на изголовье кровати над нашими головами, а другой рукой обнимает мое лицо.

Наши дыхания смешиваются. Быстро и поверхностно. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Его грудь поднимается и опускается в параллельном резонансе с моей. Мы как две идеальные половинки, наконец-то соединенные вместе.

– Я никогда не думала, что все будет именно так, – тяжело дышу я.

Его большой палец гладит мой подбородок.

– Как будто мы одно целое?

– Да.

Твердые губы врезаются в мои, снова заявляя на меня права. Я обхватываю его шею руками, а ноги – талию, фактически прижимая его к себе. Я никогда его не отпущу. Никогда. Массимо Спада принадлежит мне. Никому другому. Не La Famiglia . Не остальному миру. Только мне. Он – та самая причина, по которой бьется мое сердце. Оно его – всегда было, всегда будет.

Пока его рот поглощает меня в полную силу, его бедра начинают плавно двигаться. Он входит в меня размеренными толчками, и каждое скольжение усиливает мое осознание его. Он повсюду – внутри и снаружи – нет ни одной части меня, которая не была бы так или иначе связана с ним. Его член, глубоко погружающийся в мое тепло. Его тело, накинутое на меня, как самое уютное одеяло. И его эмоции текут прямо через меня. Прямо в мое сердце. Я упиваюсь этим новым ощущением, что он полностью принадлежит мне. Этот человек, с его блестящим умом, нескладным характером и несокрушимым духом… он мой. Впервые он полностью мой. И каждый атом во мне чувствует это.

Я прижимаюсь губами к его руке, прямо над глазом вытатуированного там дракона, затем перехожу к ключице, где на его коже красуется еще одно существо. Следующим идет подбородок. Я осыпаю его поцелуями, а затем слегка покусываю, пока мои ладони скользят по его спине – его широкой, сильной спине, которой я люблю любоваться, – прежде чем снова переместиться к его рукам. Каждый сантиметр… Мне нужно коснуться и поцеловать каждый его сантиметр.

Мой Массимо.

Сильные мышцы его предплечий напрягаются под моими объятиями, когда Массимо увеличивает темп, погружаясь глубже с каждым толчком. Его неустанные удары приближают меня к краю. Ближе к… чему-то. Я даже не уверена, могу ли я назвать это или что именно это такое. Но это первобытно. И эпично. И я уже знаю, что это навсегда изменит меня.

Как на гребне восходящего прилива, меня заносит все выше и выше, и мои внутренние стенки начинают спазмировать вокруг его члена. Я стону, охваченная странным удивлением и абсолютным блаженством

– Вот и все, ангел. Боже, ты так чертовски красива, – рычит он, врезаясь в меня. – Кончи для меня, Захара.

Словно по его приказу, слабый крик срывается с моих губ, и я разбиваюсь вдребезги в следующее мгновение. Я не более чем клубок непонятных ощущений и онемевших конечностей, как будто у меня больше нет физического тела. Все, что я могу сделать, это держаться за Массимо изо всех сил, пока он продолжает скользить внутрь и наружу, пока дрожь сотрясает мое нутро.

Сладкие поцелуи. На моем плече. Ключице. Царапание его зубов по моему подбородку. Он повторяет поцелуи, которые я ему дарила.

– Я люблю тебя, Захара, – шепчет мне в губы.

Мои глаза распахиваются, встречаясь с его взглядом. Тепло, отражающееся в этих темных глазах, напоминает мне о растопленном шоколаде. Я никогда не видела, чтобы он смотрел на кого-то так, как сейчас смотрит на меня. Так, как он всегда смотрит на меня. Только на меня.

Я вздыхаю. И улыбаюсь.

– Я тоже тебя люблю, Массимо.

Он стоит надо мной, совершенно неподвижно, его член по-прежнему глубоко погружен в мою трепещущую киску. Каждый мускул в его теле настолько напряжен, что кажется, будто он сделан из камня. Но он не холодный. Нет, жар от его тела согревает меня так, как ничто другое никогда не согревало. Я наслаждаюсь тем, что нахожусь в центре его тлеющего взгляда, когда из его горла вырывается глубокий стон.

– Я думал, что мое заточение – это тюремные стены, Захара. Но, выйдя за них, я не смог разорвать оковы, которые держат меня в заточении – говорит он, стиснув зубы. Его голос напряженный, хриплый. – Ты, ты – мое спасение. И ты наконец-то освободила меня.

Опустив свой лоб на мой, Массимо возобновляет свои сильные толчки, заставляя меня задыхаться, когда это несомненное давление быстро нарастает у основания моего позвоночника снова. Слишком скоро меня пронзает еще один оргазм, сбивая весь мой мир. Одновременно с этим Массимо напрягается, и по комнате разносится звериный рык. Я чувствую, как дергается его член и как его горячая сперма взрывается внутри меня. Схватив его за задницу, я притягиваю его к себе, чтобы чувствовать его потную кожу и стук его сердца рядом со своим. И пока его тело дрожит в моих объятиях, его глаза не отрываются от меня.