Текст книги "НА ЧУЖБИНЕ 1923-1934 гг. ЗАПИСКИ И СТАТЬИ"

Автор книги: Нестор Махно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Это достаточный аргумент для меня, чтобы не верить Кубанину, что приводимое в его книге под именем Волина показание против махновской контрразведки, были подлинно показания Волина.

Но, в то же время, когда я, подходя к этому вопросу, и аргументируя свое сомнение и недоверие к Кубанину, к его сообщению, что «документик» о махновской контрразведке исходит от Волина – в это же время передо мною встают другие аргументы, говорящие совсем другое.

А именно:

Для меня абсолютно доказано, что Волин действительно был арестован и долго возим властями 14 красной армии. Следовательно, не может быть, чтобы он этими властями не был допрошен. Далее. Волин заверил уже здесь, за границей, окружающих его политических детишек в том, что он, Волин, боролся в махновской армии с какими-то «махновскими тюрьмами». Одно из этих «детишек» как-то сболтнуло об этом перед иностранными товарищами в 1927 г., в Интернациональном Комитете Защиты анархистов.

Эти два аргумента говорят мне: какое же я имею право сказать все-таки гр. Кубанину, что он занимается фальсификацией в отношении Волина, в связи с выше приведенным «документиком» о контрразведке? Мы, анархисты-крестьяне, не можем так разбрасываться честью своей революционности. Мы бываем грубы, но мы всегда честны и можем говорить кому бы то ни было, что он лжет, имея неопровержимые данные на это.

На основании всего вышесказанного я окончательных выводов по поводу этого по Кубанину Волинского документа делать не буду. Кубанин, вероятно, постарается мой ответ на его и его партии лживость против махновщины и меня прочитать и, очевидно, сочтет, нужным дать в прессе фотографический снимок почерка, которым писалось это волинское показание.

Тогда я и махновцы вообще сделаем свои выводы и касательно Волина в роли этих показаниях и касательно Кубанина в роли их использователя.

Теперь же я должен остановиться в нескольких словах лишь на самой контрразведке нашей армии, так как вокруг этого органа армии сгустилось слишком много разного сорта красок, прежде всего, по вине самих анархистов и анархиствующих. Я считаю, что будет не лишним коснуться этого органа мне самому и именно в этом своем очерке; так как чувствую себя в праве сказать о себе, что я был и остался чуждым заоблачных далей и в мыслях и в практической деятельности, чтобы там отыскивать анархические истины, а потому и могущему говорить об этом органе так, как этого требует истина.

Итак, что же такое контрразведка махновской армии? – Какие ее функции? – Что она творила такого из-за чего – по приведенному Кубаниным волинскому показанию – Волину приходилось сталкиваться с Махно и с тем же Львом Зиньковским (не известно, почему с Зиньковским, который начальником арм. контрразведки не был). Лицо, дававшее показание следователю ревтрибунала 14 советской армии, видимо, эти вопросы или не освещало, или Кубанин не захотел их освещение использовать.

Так вот – контрразведка махновской армии есть орган, который настолько был необходим для вооруженной борьбы Революции с вооруженной контрреволюцией, насколько он был и неблагородным органом с точки зрения, конечно, слащавой, ничего с реальной жизнью не имеющей, идеализацией кабинетного анархизма. В обязанности этого органа в махновской армии входил ряд практических задач, как то: разведывать, в рядах противника о его силах, роде оружия этих сил, о их передвижениях и отношениях к населению местности и последнего к ним, о ближайших оперативных планах штабов, под каким именем, номером, под чьим общим и групповым командованием и в каких именно местах, при каких вспомогательных технического рода средствах подготовляется, согласно планам оперштабов, к действию и т. д. и т. п.

Всюду, всегда военно-революционные формирования, их оперативные штабы, коль скоро будут вызваны к жизни ходом событий (а в том, что они бывают и будут всюду к жизни вызываться, – я не сомневаюсь), они никогда не смогут обходиться без этих «неблагородных» органов.

Но контрразведывательная работа этих органов необходима оперативным штабам не только для работы в зоне противника, – она необходима и в своей зоне, в особенности, в местах, расположенных близко от фронта. Штабы должны знать, и точно и своевременно знать о том, какую и какими силами ведет противник провокаторскую работу в расположении и около нашей фронтовой полосы. Какое впечатление производит эта работа на психологию масс. И группирует ли он и для чего именно группирует через своих секретных агентов вокруг себя массы. Наконец, если группирует, то где же именно. Все это контрразведывательный орган в махновской армии должен был точно знать и давать своевременно о нем различные сведения в штаб, который мог бы во время парализовать эту деятельность противника у себя в тылу или прямо под боком.

На этом пути, за этой работой контрразведочные органы махновской армии были уполномочены на обыски в любом доме, расположенном в зоне военного положения и почему-либо заподозренном, а также на аресты и опросы людей, в особенности, когда таковые указываются населением или подозреваются контрразведчиком в чем-либо, касательно его, контрразведчика, задач и, при запросе населения о нем, подозрение подтверждается. В последнем случае, ничто не могло спасти это лицо или группу лиц от задержания и производства у них самих и в их квартирах обысков, ареста и следствия.

На пути деятельности контрразведывательных органов махновской армии бывали иногда ошибки, за которые приходилось болеть душе, краснеть, извиняясь перед оскорбленными. Но из-за этого упразднять самые органы было бы сверх глупостью революционеров, взявшихся за дело великой борьбы трудящихся с капиталом и его слугою – государством, а вместо этого играющих в кошки-мышки.

Итак, контрразведка махновской армии являлась, и при необходимости будет являться, – органом армии, необходимым для обслуживания армии. Она никаких своих, отделов по районам живой деятельности мирного населения, занимавшегося строительством новой жизни, не организовывала и никаких инструкций – наподобие инструкции большевистской чека или ленинско-врангелевской контрразведки -для населения не издавала.

Таково истинное существо контрразведки и ее роли в махновской армии.

V. РУКОВОДИТЕЛИ, УЧИТЕЛЯ И ВОСПИТАТЕЛИ

Касаясь движения Махновщины со стороны того, кто им руководил, Кубанин, по примеру марксистов вообще, старается искусственно умалить в крестьянстве его способности, совсем не понятные для многих Кубаниных и в анархических рядах, в которых крестьянство черпает свои силы, вынашивает с помощью их в себе революционные идеи и организационные начала на пути борьбы и защиты идей свободной общественности. Кубанин, держась марксовской догмы, отрицательно относится к крестьянству, как к классу, способному быть революционным (хотя оно революционно более, чем сам Маркс и Ленин были -Н.М.), игнорирует в нем то, что без равного содружества пролетариев города с крестьянством в делах революции, последняя не может полностью никогда восторжествовать в самой главной своей области -в хозяйственной, несвоевременное восстановление которой, согласно новым потребностям революционного района, области, целой страны, грозит гибелью и революции и тем, кто является прямыми носителями и защитниками ее идеи. По Кубанину, крестьянство – это элемент, неспособный сам что-либо организованно творить в Революции, и он с апломбом отмечает: «верховное военное руководство (махновщиной) находилось не в чисто крестьянских руках, а, что чрезвычайно интересно, в руках рабочих и полурабочих... Махно, организатор и единоличный руководитель армии был рабочим-маляром на заводе, Белаш, железнодорожным машинистом, Чубенко – рабочим железнодорожником (я бы сказал, что Чубенко – машинист – Н.М.), Аршинов, учитель и воспитатель Махно, бывшим рабочим... Головка Махновщины состояла из бывших рабочих в большинстве своем деклассированных».

Если бы этот вздор писал не большевик, можно было бы удивляться тому, что у людей под боком районы, где махновщина взяла свои начала, как живая революционная сила, и где имеется масса документов о том, как Махновщина зародилась и кто ее оформлял организационно и вооружал идейно и т. д., и т. п., и они все-таки путаются в тумане, они все-таки подменяют лиц, игравших ту пли другую роль в движении, временами, и не всегда с захватывающим энтузиазмом. Но когда это пишет большевик и пишет по заказу своей партии, быть может, даже с указанием плана и рамок его, тогда удивляться нечему, – партия не хочет сказать правды о том низовом революционно-освободительном движении, которое столь умело и революционно разбило на Украине контрреволюционную деникинщину, помогло красной большевистской армии разбить врангелевщину и петлюровщину. Но партия большевиков, ее власть, боясь, что это движение может явиться центром внимания пробуждающихся, замечающих контрреволюционную роль на пути революции и ее, партии, и ее власти, оно может поднять эти массы и против них с таким же энтузиазмом и преданностью делу трудящихся, – эта партия поспешила провокаторским образом натравить против него своих слепых защитников в лице солдат внутренней службы и красной армии и затопить его в крови.

Так вот, вопреки всем болтунам, в том числе и Кубанину, я должен сказать совсем другое о представляемых ими руководителях и воспитателях движения Махновщины и Махно. Я должен сказать, что и т. Белаш появился в движении Махновщины, когда оно было уже могучей организованной революционной силой, занимавшей целый ряд революционно-боевых участков против контрреволюционных сил Белого

Дона, генерала Деникина, наступавших на Украинскую Революцию на Гришинском, Таганрогском, Бердянском, Мелитопольском участках, и против таких же контрреволюционных, или, по крайней мере, поддерживавших в Екатеринославе формирование деникинских сил войск Украинской Директории, во главе с атаманом Горобцем.

И еще позже появился в повстанчестве т. Аршинов, которого Кубанин и вообще ему подобные болтуны считают моим учителем и воспитателем.

Стоя во главе от начала и до конца революционной Махновщины и руководя ее авангардом – армией повстанцев-махновцев, я, конечно, старался стянуть в это широкое низовое массовое революционное движение, как можно больше анархических, маломальских знающих анархизм и его прямые задачи в революции, сил. Я радовался, когда некоторые мои идейные товарищи-анархисты появлялись в рядах повстанчества. Я ценил и уважал их. Я слишком близко допускал их к делам, которые в движении возлагались на меня, как на первого, среди равных вдохновителей и руководителей его, движения. Но поскольку появлявшиеся товарищи в армии повстанцев-махновцев выдавали себя временными людьми в ней, т. е., поскольку они в своем большинстве появлялись в рядах повстанчества неожиданно и также неожиданно всегда покидали их, повстанчество в массе смотрело на них, как на приходящий и отходящий элемент в его рядах и мало в чем с ними считалось. Повстанческая крестьянская масса любила и доверяла тем из них, кого видела в своих рядах не только с хорошим словом, поясняющим задачи повстанчества в революции, но и с винтовкой в руках, умеющих, как и она, бороться и страдать при неудачах.

От этого зависело часто и мое и моих товарищей, стоявших со мною в авангарде движения, деловое отношение ко всем приходящим и отходящим товарищам из городов, т. е., на определении в этих товарищах того, что они вдруг неожиданно появились в наших повстанческих рядах, не для отыскания в них временного удобного места от преследовавших их по городам разного рода властей, а для серьезной жертвенной работы, строилось мое и повстанчества в целом полное доверие к ним и старание дать им все средства для ведения нужной работы.

Так что рассуждать, наподобие Кубанина, что в революционно-крестьянское повстанчество мог каждый, кто только вздумал, залететь и руководить им, значит не понимать ни психологии повстанческой крестьянской массы, ни того, что она давно перестала останавливаться перед каждым возомнившим себя ее учителем и снимать перед ним шапку.

Но вернемся к тов. Аршинову, как к учителю и воспитателю Махно, – конечно, по Кубанину и по «Кубаниным».

Касательно т. Аршинова я должен подчеркнуть следующее: Он приехал ко мне в конце апреля м. 1919 года и, в качестве моего личного секретаря, принял участие, главным образом, в тыловой работе нашей повстанческой организации. Благодаря его стараниям оказать посильную помощь повстанчеству благодаря прямо моей и других товарищей гуляй-польской группы поддержке его в этом, он одно время проделал заметную работу в движении: он наладил выход повстанческой газеты «Путь к Свободе» и был одно время ее существования редактором. Он принял участие в организации культурно-просветительной работы в тылу армии, которая была создана т. Будановым и гуляй-польской группой и целиком поддерживалась прибывшей в повстанческое движение Иваново-Вознесенской группой анархистов-коммунистов во главе с т.т. Макеевым, А.Черняковым и другими...

Но и его, Аршинова, нельзя исключить из рядов большинства анархистов, появлявшихся в повстанческих рядах махновщины из городов, ибо и он, как и это большинство товарищей, появлялся в движении неожиданно, за исключением одного случая, и так же неожиданно покидал его. Да и в движении то он побывал в разное время всего месяцы, тогда как движение выдерживало титаническую борьбу со своими врагами целые года.

Главное руководительство повстанчеством, его армией, во всех ее внутренних разветвлениях, как-то: административных, хозяйственных, организационных и контрольных, строевых и оперативно-боевых, неизменно находились в руках крестьян и рабочих. Братья Каретники, Ф.Крат, Мощенко, А.Марченко, И.Лютый, братья Махно, Тихенко, Гавриленко и многие, многие другие – все они крестьяне-анархисты, в большинстве своем из батраков.

Т.т. Серегин, В.Данилов, Я.Домашенко – были рабочие.

Эта группа, признав меня первым среди равных на пути движения, сосредотачивала через меня все нити руководства движением. И кто бы ни был из наезжавших из городов анархистов, они должны были с этим во всем считаться и следовать общим, этой группой намеченным, революционным положениям и вытекающим из них планам движения, даже когда хотели вносить что-либо свое.

Правда, тов. А.Чубенко оказал мне и моим товарищам из группы большую помощь с первых дней активного нашего выступления против гетмана Скоропадского и немцев в 1918 г. Он, как машинист, имевший право проезжать по стране, провозил, что было нужно от меня к остававшимся моим товарищам в России и от них ко мне. С июня м. 1919 года он избирается моим адъютантом, а в начале 20 года попадает к большевикам и сидит у них в тюрьме до октября 1920 г. В октябре, по договору с большевиками против врангелевщины, я требую внеочередного освобождения Чубенко из тюрьмы, и он снова появляется в движении, но теперь работает уже в другой области. Как техник, он разрушает препятствия для передвижения наших вооруженных сил и т. д.

Правда и то, что т. Виктор Белаш попал в движение Махновщины в начале 1919 г. и был рядовым бойцом в группе Тихенко-Пузанова-Куриленко, затем был представителем от этой группы в существовавшем при мне оперативном отделе, и с мая месяца по июнь месяц 1919 года был избран командиром 2 бригады моей дивизии, а затем во время объявления большевистской властью меня и движения вне закона он остался у большевиков рядовым бойцом в пехотном прикрытии одной из батарей. По возвращении обратно в ряды Махновщины был, в 1919 г. осенью, два месяца начальником штаба армии, а затем остался больной на селе и появился в движении в 1920г.

Все эти годы, не взирая на такие скачки людей в смысле их пребывания в движении, на которых Кубанин ссылается, что они учителя, воспитатели и руководители, движение Махновщины росло, развивалось и идейно и организационно оформилось, борясь с тем же энтузиазмом против всех властей и их контрреволюцией, с каким оно начало борьбу эту против них в первой стадии своего зарождения. А это достаточно красноречивый аргумент за то, что движением руководили неизменные его прямые создатели, под идейным и организационным руководительством бесцеремонного дерзкого Махно.

Такова краткая история пребывания кубанинских рабочих руководителей, учителей и воспитателей движения Махновщины и самого Махно. По ней видно, что, если бы революционное украинское крестьянство надеялось, что к нему придут извне воспитывать и учить его, как нужно организовываться в ходе времени и бороться с врагами революции и ее лучших заветов, то на Украине не были бы разбиты ни гетман с немцами, ни Украинская Директория, ни петлюровщина, ни деникинщина, ни врангелевщина. Но то именно, что крестьянство воспитало в своей среде беззаветно преданных ему сынов-революционеров и отдало их целиком на путь служения революции и идеям подлинного освобождения, сделало все для того, что крестьянство, организовалось, восстало и победило их.

Этого то никак не могут понять все борзописцы от большевизма. И поэтому все их писания, все их выводы в них касательно крестьянства и его революционной роли в русско-украинской революции бывают сплошь и рядом полны недоговоренностей и лжи.

VI. БОЛЬШЕВИСТСКИЕ «МАХНОВЦЫ»

Кубанин насобирал ряд бывших своих, большевистских, деникинских и петлюровских удальцов как-то – Волидина, Гришина, Прочана, Савченко, Хмару, Яценко, Голика (которого не следует смешивать с Л.Голиком из-под Никитовки, бывшем нач. контрразведки Махновской армии) и Никиту Чалога – действительно махновца, работавшего на тылах врангельской армии и, благодаря большевистской и самого Врангеля провокации – что «Махно заключил союз с Врангелем против большевиков», перешедший было на сторону Врангеля – и, объединяя их, как это нужно партии большевиков, ее лжи против Махновщины, называет всех этих удальцов махновцами и расписывает всякий вздор о них, как махновцах. Между тем из них Волидин, командир Красной армии, в 1919 г., в августе месяце, перешедший на сторону махновцев, в ноябре месяце испарился и в 1920 году, летом, очутился в армии Врангеля с самостоятельным якобы отрядом. Савченко, Яценко и другие типы – из рядов деникинщины, которые у Врангеля получили разрешение действовать под именем Махновцев с целью увлечь за Врангелем трудовое население, прислушивавшееся к голосу махновцев (Прим. Эта тактика Врангеля действовать против большевиков среди крестьянства под именем махновцев больше всего и послужила тому, что мы начали убивать почти всякого врангельца вплоть до его посланцев – Н.М.). Хмара – это агент Петлюровщины на Запорожье, он работал от имени Петлюровщины с Врангелем и с ним же отступил из Крыма в Константинополь. Лишь в эмиграции ушел от врангельцев и петлюровцев. Никита Чалый – махновец из бедной крестьянской семьи панской деревушки Миргородщины, хороший партизан, блестяще выполнял все задание моего штаба по тылам деникинщины и врангельщины; но провокация большевиков и самого Врангеля, всей их прессы о том, что Махно в союзе с Врангелем идет против большевиков, сбила с правильного пути его и он очутился у Врангеля в качестве командира 10-й бригады имени Батько Махно, которую врангельское командование начало организовывать под этим номером и именем, но мы помешали.

Этот самый Чалый при подходе Махновской армии к линии врангелевского фронта в октябре месяце 1920 года, и в схватке с врангельцами, сразу же приехал ко мне, чтобы умереть, как махновец, от руки махновцев за свои заблуждения, уведшие его в стан врангельщины. Но я, будучи полководцем, знавшим прямое дело революции, в то время не мог его расстрелять, я дал ему задачу: возвратиться в стан врангельщины к месту формирования 10-й бригады имени Батъко Махно и привезти мне весь офицерский кадр, выделенный штабом Врангеля для формирования и обслуживания этой бригады.

Чалый вернулся в стан врангельщины и в ночь с 17-го под 18 октября привез мне в штаб весь этот кадр – в лице полковника, капитанов и поручиков. Все эти врангельские организаторы были опрошены моим помощником С.Каретником в присутствии моем и большевистских представителей от штаба Южфронта во главе с Васильевым. От них я узнал расположение сил врангельской армии в тех местах, где находилась «непобедимая» дроздовская дивизия врангельской армии, и я, не дожидаясь нашего общего с Красной армией наступления против

Врангеля, распорядился по частям сводной группы т. Петренко и кавалерии т. Марченко атаковать знаменитых дроздовцев, которые до сего времени силами одной дивизии гнали беспрерывно силы двух – 23 и 42 – дивизий Красной армии.

Ответственные повстанцы-махновцы при разведывательной помощи опять-таки этого же Чалого пошли против Врангельской гордости -дроздовцев и последние были атакованы и разбиты махновцами так, как они Красной армией никогда не разбивались. Это хорошо знает и Красное командование и сами дроздовцы с Кутеповым и Врангелем во главе. И у нас, махновцев, и в штабе Южфронта Красной армии есть документы о махновских трофеях в этой атаке на дроздовцев, о роли в подготовке этой атаки тов. Чалого. Но гр. Кубанин предпочел обойти эти документы и, как подобает представителю от партии в отделе по изучению документальной истории Октябрьской Революции и своей партии, занялся (и так неудачно) собиранием и навязыванием совершенно чуждого Махновщине и ее идеям и страсти бесстрашно умирать за них, элемента, объединяя его с Малым, каждый шаг которого говорит, что к нему они не подходят, объединить необъединимое с ним нельзя.

Так обобщать исторические факты могут только марксисты-ленинисты. Только они могут роднить себя и свои мысли с ложью даже, когда им приходится заглядывать в подлинные документы о революции, о роли в ней революционеров и масс, шедших за ними, – заглядывать в эти документы и давать о них знать другим, – даже, за этим ответственным и перед историей и перед своим же поколением делом они, большевики, способны извращать факты, не давая им полного и всестороннего освещения только по партийным соображениям, только во имя того, чтобы раз уже партией принятое ложное поведение к враждебному ей движению, оставалось без царапины, круглым, гладким, какого требуют интересы партии.

Можно ли встретить большую, чем это, мерзость где-либо в других социалистических движениях. Пока она особенно заметна в рядах только марксизма-ленинизма, в его практике.