Текст книги "Раб. Часть 1 и 2 (СИ)"

Автор книги: Нэльте Нидейла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Смотрю на дом, как уютно горят окошки веранды и гостиной, думаю о том, что этот дом мне уже почти родной… Вот как-то незаметно из хозяйского становится местом, о котором начинаю думать, как о доме. Если Ямалита решит меня продать – буду скучать, наверное…

Эта мысль вдруг обжигает огнём, не удерживаюсь, падаю, чёрт, грязный весь…

Не расслабляйся, раб. Чем больше грезишь, тем страшнее оказывается реальность. Тебя по-прежнему могут продать в любой момент и в любое место. Что бы она там ни обещала. Всего лишь документы подписать…

Кажется, наружный коммуникатор. Кого нелёгкая принесла?

Снова падаю на скользкой земле, не выдерживаю, решаю заглянуть. Я только из кухни загляну в гостиную, и снова сюда…

Как бы не так.

Тамалия

Поскорее прячу сетевик с документами, смотрю на внутренний коммуникатор. Селий, давно не виделись. Истосковалась вся.

Открываю, догадываясь, что ему тут нужно. Изображаю удивление.

– О! – улыбаюсь. – Ты, наверное, кнут принёс? А то я забыла…

– Можно? – входит, козёл, где ж твоя второстепенная роль, когда она так нужна? Ладно, приходится впустить, не выгонять же.

Молчу, ничего не говорю. Надеюсь, сам поскорее сбежит.

– Это не ты должна помнить, – сообщает, вытаскивая из гравипака кнут. – А вот и он!

В кухне действительно виднеется Антер, чумазый какой, чем ты там занимался, огород копал? Раскрасневшийся, слегка запыхавшийся…

– Чем это ты там занят? – подозрительно спрашивает Селий.

– Селий, – прерываю. – Он занят тем, чем я сказала. Антер, можешь продолжать.

– Погоди! – подходит к нему, кнут в руке держит, за рукоятку. Только попробуй. Приближаюсь. Какое счастье, что пульт уже в сейф убрала. – Ты почему за кнутом своим не следишь? Почему господин должен тебе его приносить?

Кажется, рассчитано на то, чтобы запугать. Куда тебе запугать моего Антера каким-то несчастным кнутом. Думаю, даже увидев у тебя свой пульт, он держался бы изо всех сил. Что ни говори, а всё-таки гордый…

– Селий, перестань, – улыбаюсь как можно мягче. – Это я забыла, выложила его и забыла. Антер, иди, продолжай.

– Пусть сначала поблагодарит! – заявляет Селий, но Антер после второго моего приказа предпочитает ретироваться в садик.

– Селий, ну чего ты на моего раба взъелся.

– Поганец он у тебя. Вот увидишь, ты от него ещё наплачешься.

– Не ты же. Наплачусь – продам.

– Лучше продай. Ты же не дорожишь им, надеюсь?

– Ну как тебе сказать… это мой первый раб, да ещё и подарок самого Корнеля Альвельского, как я могу им не дорожить?

– Я ему кнут принёс, а ты даже поблагодарить не дала!

– Ты мне принёс. Спасибо тебе огромное. Но если это такая проблема, я бы сама завтра заехала. Не нужно было.

Кажется, тушуется.

– Угостишь чем-то?

Как же хочется выгнать!

– Сейчас, – говорю. Заглядывает на кухню-столовую, но я усаживаю его на диван здесь, в гостиной. Интересуюсь, чего ему, наливаю вина со льдом. Сидит, долго тянет.

– Слушай, а чем у тебя там раб так долго занят?

– Он нужен тебе? – говорю.

– Слушай… м-ммм… а он правда у тебя постельный?

– А об этом прилично расспрашивать?

– А что такого? Это ж обычные вещи.

– Правда, – говорю. – Успокоился?

Сидит переваривает, кажется, не успокоился – наоборот, недоволен. Не хватало мне для полного счастья ещё этого урода в хвосте.

– Слушай, – снова начинает. – А если бы ты… ну… встречалась с кем-то? Ты бы его… ну… больше не использовала?

– А что, нельзя разве?

– Ну… нет, вам-то можно… Это меня, как только встречаюсь, заставляют всех рабынь из постели выгнать… Но ты не думай, я бы и сам выгнал…

– А я – нет, – не могу отказать себе в удовольствии сообщить. – Выгоню тогда, когда надоест, и ни секундой раньше!

– Даже если… ну…

– Селий, не понимаю, что ты нукаешь?

– Ну… я просто думал… ну это конечно женщина решает… Но ты мне очень понравилась… И… – сглатывает. Молчу. Давай, рожай уже.

– Ну… – тянет.

– Послушай, – говорю. – Мы с тобой только сегодня познакомились. Так что давай не будем строить далекоидущих планов. Хорошо?

Кивает.

– Хорошо, Ямалита. Просто я… ну… я мог бы заменить его, если что… Если ты не готова встречаться, но…

– Ты же не раб, – говорю рассудительно.

– Ну да, – соглашается тоскливо. Ух ты, неужели моему Антеру завидуешь? Не могу передать, как я счастлива!

– Пригласишь меня на первый танец? – вдруг спрашивает.

– Какой танец? – не понимаю.

– Да на вечере же.

– А, ладно, приглашу. Если только Корнель откажется, я его думала пригласить. Всё-таки он ко мне так хорошо отнёсся…

– Ладно, – соглашается. – А… раба возьмёшь?

Не хотелось бы… ой как не хотелось бы!

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Будет мне там мешать… наверное, не возьму.

– Странная ты. Все с рабами ходят, а ты – не возьму. Пылинки с него сдуваешь.

– Прямо таки, – фыркаю, не хватало ещё, чтобы это нечто про меня сплетни распускало. Сейчас как с Олинкой споются… Нужно срочно разубедить.

– И Корнель не поймёт, – добивает Селий. Вот чёрт, и правда. Не могу же я не привести его подарок.

– Слушай, – говорю, – ты прости меня. Я сегодня вымокла, ужасно хочу спать. Давай в другой раз поговорим?

Бросает взгляд на кухню.

– Он же такой грязный, не противно тебе? – спрашивает тоскливо.

– У меня в доме три ванных, – говорю. – Помоется.

– Если передумаешь… с удовольствием останусь, – обрадовал.

– Если передумаю – сообщу.

Антер

Что-то у меня уже и занятие не идёт, стараюсь сосредоточиться – только сбиваюсь. О чём они там так долго говорят? Но в кухню не вхожу, а то снова начнёт кнутом потрясать. Я ж и не сдержаться могу, как вмажу – потом и Ямалита не спасёт. Зря она мне это своё разрешение дала… Так руки и чешутся. Хотя, они всегда чесались, не идут им впрок никакие уроки. Сколько ты без наказаний, дня три-четыре? Забыл уже, каково это? Что на вольных желаешь руку поднять…

Кажется, ушёл. Захожу тихо в кухню, заглядываю в гостиную. Ямалита на диване, ноги подобрала, на столике стоит бокал с остатками почти истаявшего льда. Какой же нежный у хозяйки взгляд…

– Что ж ты такой грязный, – смеётся.

– Мокро после дождя, – отвечаю. Ну откуда снова этот тон… Вздыхает.

– Антер, как тебе удается так всех завести, что они хотят тебя то наказать, то… гм… чтобы не сказать неприлично, лучше промолчу.

– Что он хотел? – не удерживаюсь. Обнаглел ты уже, раб…

– Если не извинения твоего, то хотя бы благодарности, – смеётся. – А ещё завидовал тебе ужасно.

– Мне? – не понимаю. Стою, не садиться же на белый диван.

– Ага, рассчитывал занять твоё место в моей постели.

– Но… я…

Краснею. Сколько ж можно! Издевается она, что ли? Похоже на то.

– Можно помоюсь пойду? – спрашиваю. Кивает.

– Антер, – говорит. – Боюсь, мне придётся взять тебя на вечеринку.

– Вы же говорили, я вас всё время сопровождать буду?

– Говорила. Но туда очень не хочу тебя вести, к Корнелю, Олинке, Селию этому ещё вшивому. И Амира может заявиться, как оказалось.

– Может, иногда выползает, – соглашаюсь.

– Мне правда жаль, я подумаю, что можно сделать. Но будь готов, пожалуйста.

– Как прикажете, госпожа.

– Антер…

Смотрю. Смеётся:

– Пожалуйста, не корчи больше никому зверских рож!

Кажется, тоже смеюсь.

Тамалия

Лерка прислала электронное письмо. Шифровка. Вообще-то этот вариант связи на крайний случай, вдруг кто перехватит и расшифрует, у нас предпочитают лично передавать. Но тут никак по-другому.

Разбираюсь. Лерка молодец, на славу поработала, столько всего… Чёрт, впору зареветь. Как же это сложно, оказывается, вольную подписать… Там ещё тесты какие-то психологические пройти нужно…

Начальство бушует, недовольно мною. Угроза конспирации, пусть раб будет на виду здесь, на Тарине, никуда его не переправлять, вести себя соответственно, чтобы глупостей не вздумала делать, зачем столько внимания привлекла к себе, заставляя вольную перед рабом извиняться, там уже пошло шевеление, про меня информацию кто-то ищет…

Чёрт. Нет, в легенде я уверена, наши всё тщательно прорабатывают, но всё-таки…

Легко им там! А мне тут его придётся тащить с собой в гадюшник под названием "высшее общество". А там пытаться никого к нему не подпустить, и в то же время не дать заподозрить, что я не такая как они. Ведь не примут же меня, закроют двери, и что я буду делать? Ничего не узнаю, столько времени впустую!

Ну вот не надо, успокаивает "циник", ты уже много узнала, даже если больше ничего не получится. Но когда ещё удастся сюда кого-нибудь забросить, я же не могу всё завалить! А как представлю себе их методы работы с обнаруженными агентами – совсем плохо становится…

Помню, помню, дело на первом месте, если другого выхода нет – даже сотрудниками жертвуют. В самом крайнем случае. Но не могу я жертвовать Антером! Он и без того…

Уверена, что Лерка меня не оставит, будет продумывать варианты, даже если тайком от начальства. Но всё равно грустно… Как бы мне Антера вывезти?

А как я его исчезновение Корнелю объясню? И так плохо, и этак паршиво…

Вдруг слышу из комнаты Антера какие-то хрипы, прислушиваюсь. Крик…

Пугаюсь, подскакиваю, залетаю. Спит.

Разметался по подушке, одеяло на полу полумокрое, подхожу, сажусь. Кричит, хватает меня за руки, сейчас переломает…

– Всё хорошо, – шепчу, – это сон… Только сон…

Снова кричит, грешным делом думаю, что пульт всё-таки закоротило, но нет. Открывает глаза. Выдыхает.

– Разбудил? – бормочет со сна.

– Ничего, не спала… – говорю. – Тебе кошмар приснился.

Отпускает. Кивает. На лбу испарина.

– Извини… – говорит, кажется, так и не проснувшись до конца. Переворачивается. Поднимаю одеяло, меняю пододеяльник, укрываю. Промокаю лоб. Поглаживаю его, пока не заснёт покрепче. Как хорошо, что так и не проснулся. А то снова полночи извинений…

Постельный. Хмыкаю.

Антер

Неделя уже прошла и началась следующая. Паникую, в любой момент ожидая наказания. Кажется, за все эти дни мне от хозяйки почти не досталось. Колец не нашёл, если не считать тех, что мы повесили в спортзале, гимнастических. Возможно, их как-то можно закрепить. Не зря же она решила его оборудовать именно сейчас.

Разок она туда уходила надолго, не меньше часа пробыла. Неужели занимается? Или готовит мне сюрприз?

Как-то ночью даже кошмар с наказанием приснился. Интересно, это правда она заходила, или примерещилось? Спрашивать как-то неохота…

Второй день уговариваю себя молчать и готовиться. Вдруг она не посчитала срок, вдруг забыла?

А вдруг потом выдаст двойное наказание? За то, что не напомнил.

Не выдерживаю.

Она как раз вернулась из подвала, сполоснулась – может и правда занимается? Подсмотреть бы, интересно же… Фигурка у неё что надо, видно, не запускает себя. В отличие от Амиры…

Чёрт, неужели эта жаба навсегда останется выжженной на моей сетчатке, в моей подкорке? Не хочу вспоминать…

Ощущаю, как кровь приливает к щекам. Когда Амира изредка выводила меня в свет, брала золотой ошейник и любила, чтобы я исполнял прихоти, но всегда желала покрасоваться, на людях редко когда откровенно издевалась – только если перед этим мне доводилось её разозлить. Зато как я перестал ей принадлежать, так сразу…

Стискиваю зубы. Как бы забыть этот ужас, эту "Земную чашечку"? Как бы сделать, чтобы Ямалита забыла…

Ямалита даже ошейника не надевает. Разрешает рядом идти, а не позади. Говорит, ей так приятнее…

Сидит в кресле, ноги подобрала, что-то читает. Или на меня поглядывает?

Поднимаюсь. Взять сразу кнут? Или без приказания не брать? Она ни разу им не воспользовалась, может у неё другие предпочтения?

Подхожу к креслу, опускаюсь на колени.

– Что ещё случилось? – вздыхает.

Тамалия

– Госпожа, я у вас уже больше недели… – тихо.

– Отметим? – смеюсь. Идиотка, видно же по позе, что что-то себе надумал, а ты шутить. Не буду я ему приказывать, пусть сам подниматься учится!

– Конечно, госпожа, – судорожно. Начинаю смутно догадываться, к чему он.

– Что предлагаешь? – спрашиваю.

– Я не знаю предпочтений госпожи.

– Можно в кафе сходить. Мороженого поесть. Интересно, первые колонисты его секрет с собой привезли, или потом заново открывали?

Смотрит недоумённо.

– Я не понимаю, госпожа.

– Чего ты не понимаешь? Я узнала, где есть кафе, в котором рабские чипы не фиксируются. Замаскируем тебя под вольного и развлечемся. Ты, наверное, успел забыть, что это такое?

– Вас же оштрафуют, госпожа. Если узнают.

– Не тебя же.

– Но…

– Ну? – подбадриваю. Ну давай, проговори уже или забудь. Если нужно – буду миллион раз повторять, что не стану тебя наказывать. Но вот сама первой речь об этом заводить не хочу!

Проговаривает:

– Госпожа…

– Можно просто Ямалита, я тебе уже говорила… Можно Лита… Можно Тали, – рискую добавить. Так уж совпало, что настоящее и нынешнее имена у меня похожи. Никто здесь меня Тали не называет, но… вдруг захотелось.

– Что вы, госпожа… Вы… меня испытываете, или и правда забыли?

– Ты о чём?

Стискивает зубы, закрывает глаза, решается:

– О наказании.

– О каком?

– Вы за эту неделю меня ни разу не наказали, – тихо, опустив голову.

Боже, да ты уже извёлся весь в ожидании. Я-то надеялась, что расслабишься, а ты там, наверное, и спать не можешь… Не отсюда ли кошмары?

– Я же сказала, что не буду тебя наказывать. Поверь, пожалуйста.

– Это против правил… – тихо.

– Будешь на меня жаловаться? – усмехаюсь.

Молчит. Я тоже. Ждём.

– Какие будут распоряжения? – интересуется, наконец. Не встаёт.

– Так ты как насчёт прогуляться?

– Как прикажете.

Успокаиваю себя. Терпение.

– Хорошо, – говорю. – Я дам тебе кредитку, и мы проведём нормальный вечер… ну, скажем, свидание. Будешь расплачиваться и вообще… будешь нормальным мужчиной.

Краснеет. Боги, да что ж такое!

– И что мне… купить… – смущённо. – Что вы предпочитаете?

Молчу. Посмотрел бы сейчас на меня – заткнулся бы. Не смотрит, продолжает:

– …нужны ли таблетки… контрацептивы… какие-нибудь предметы…

Замолкает – кажется, от меня уже исходит самая настоящая лавина. Лицо заледенело, стараюсь не взорваться. Боже!

– Был бы ты вольным, – говорю, – давно бы по физиономии съездила.

– Принести кнут? – интересуется. Господи, мне показалось, или действительно намёк на сарказм?!

Заставляю себя расслабиться.

– На свидание в кафе люди ходят, знаешь ли, перекусить, потанцевать…

Снова ужас в глазах:

– Вы же не можете танцевать с рабом?

– Почему нет? – возмущаюсь. – Хочу танцевать со своим собственным рабом – кому какое дело?!

– Но… – бормочет, – я не умею…

– Ладно, – усмехаюсь. Боюсь, перегнула палку, про раба снова заговорила, собственница. – Не хочешь, так и скажи. Заставлять не буду. Я, собственно, для того и хочу с тобой сходить, чтобы ты расслабился и поступал так, как тебе по душе. А не с оглядкой на меня и весь остальной мир. Да хоть девушку себе сними! – прикусываю язык, добавляю тут же:

– Не знаю, как это у рабов происходит…

– А никак, – отзывается. – Только если хозяева прикажут.

Фу, гадость какая. М-да, дилеммка. Впрочем, судя по реакции на Олинку и Амиру, а также на ту рабыню, едва ли у него сейчас есть желание гонять по девушкам.

– Ладно, – говорю. – Это я зря сказала, сглупила, просто проведём нормальный вечер. НОРМАЛЬНЫЙ, без контрацептивов и различной атрибутики интимных магазинов.

Вспыхивает.

– Надумал себе наказание, – бурчу.

Кажется, кого-то и правда засмущали.

– Простите… – бормочет.

– Ладно, – киваю. – Не бери в голову.

Молчит. Я тоже. Жду. Так и не думает подняться.

Стискиваю зубы. Тут же реагирует – неужели по мне всё так видно хорошо? Или просто гадость ожидает постоянно?

– Что-нибудь не так, госпожа?

– А ты как думаешь?

– Не знаю… – несчастно. Вдруг доходит, надо же.

– Мне… подняться? – спрашивает.

– Как хочешь, – говорю. – Нравится пол обтирать, пожалуйста.

– Так положено… – говорит.

– Я тебе уже говорила, как положено со мной.

– Простите… – поднимается.

– Антер…

Смотрит.

– Ты сможешь вести себя как вольный, чтобы тебя не заподозрили?

– Я постараюсь, госпожа.

– Если мне придётся платить штраф из-за того, что ты неправильно себя повёл…

Сжимается, смотрит затравленно.

– … больше не буду с тобой выходить как с равным, – говорю. – Ну а если кто-то чип засечёт, это будет целиком моя вина, можешь не переживать, если вдруг…

Антер

"Как с равным"…

Почему-то слова отдаются в сердце, завязают там как в патоке и, кажется, начинают пригревать. Осознаю, что хочу побыть с ней как вольный. Хочу. Посидеть в кафе – а не стоять за спиной, или у стены, или на специальном низком топчане для рабов, или у ног… Да даже и танцевать… Хоть я и не умею, но когда-то же в школе ставили разные танцы, приходилось изредка участвовать в общественной жизни…

Вдруг вспоминается, как мы спортзал оборудовали. Ну это громко сказано, почти всё сделали машины, я чуть помог выгрести габаритный мусор да проверить, как снаряды и тренажёры закреплены. Ничего мне не приказывала, всё как-то легко, весело… По-человечески. Устали за день – но приятная такая усталость… нормальная.

Моюсь, тщательно выбриваюсь, зарос-то как, волосы бы подстричь. Пытаюсь придать им приличный вид. Никак не могу выбрать одежду. Решаю поинтересоваться.

Накинув халат, стучу в её комнату.

Кажется, от неожиданности открываю рот. Какое платьице, короткое, но пышное, синее-синее, какая же она красивая… какие ноги…

Нет, она и раньше хорошо одевалась, но осознание, что я пойду с этой девушкой… Может, это всё-таки какое-то особо изощрённое издевательство?

Соломенные волосы полумокрые – похоже, оторвал её от укладки.

– Что? – смотрит вопросительно.

– Хотел поинтересоваться, что за кафе и как туда одеваться.

Улыбается.

– Видишь, – указывает на себя руками. – Вот так, чтобы подходить…

Киваю. Поворачивается. Сглатываю, видя открытую изящную спину.

– Это будет непросто, – бормочу.

Останавливается. Что я сделал не так?

Тамалия

Я повернулась обратно, кажется, слегка напугав его. Шагнула вперёд. По-моему, он сглотнул и немного покраснел.

– Глупости, – говорю тихо. – Ты хоть представляешь себе, как ты хорош? Ты же красивый, особенно когда не смотришь так затравленно! Разве не понимаешь, почему Амира с Олинкой слюни пускают, всё забыть тебя не могут? Потому, что в тебе настоящая, мужская красота, и мужественность тоже! И не смейся! Есть она у тебя, когда забываешь, что ты раб. Да и когда помнишь – тоже!

– Да я же трус… – бормочет.

– Кто тебе сказал такую глупость?!

– Сам знаю.

– Ну и дурак! Ничего ты не знаешь! Да то, что тебе пришлось пережить… И снова вставать, и снова пытаться сбежать, и снова находить в себе силы жить…

– Бояться, дрожать, унижаться… – едва слышно.

– И всё равно поднимать голову и вставать на ноги, – говорю. Смотрит недоверчиво, а глаза… Кажется, прямо засветились.

Чуть не поцеловала в щёку, забыла, что это для нормальных парней награда, а для солнца моего – пытка с наказанием. Обняла – легонько, по-дружески.

– Я тебя уважаю, – говорю. – Можешь не верить, но это правда.

Антер

Отстранилась, ушла – легко так, быстро, слишком быстро… Даже пожалел. Стою. Размышляю.

Неужели правду говорит? Неужели такое возможно?

Ощущаю влагу на щеке. Видела бы ты, хозяйка, как я тут слёзы пускаю, что сказала бы о мужественности и мужской красоте?

Поскорее ухожу, пока не видит. Стараюсь как могу, выбирая одежду.

Тамалия

Честно говоря, переживаю ужасно. Кафе недалеко от космопорта, всё больше для приезжих, их тут не слишком в свои устои пускают. Видимо, потому и рабские чипы там не считываются.

Я давно уже нечто подобное подыскивала, но вот не рано ли… Ох, боюсь, рано. К слову пришлось, только готов ли мой мальчик? Если бы не заявилось наказание моё за наказанием, наверное, и не стала бы пока ничего говорить.

А с другой стороны, чем больше вкус свободы ощутит, тем лучше, наверное. Быстрее оклемается. Когда это необходимость, собраться и сделать, ведь совсем по-другому выходит. Правда же? Ох, вздыхаю сама себе, лишь бы депрессия не началась. Всё-таки он не верит мне ни капли, постоянно гадости какой-нибудь ожидает или подлянки. И кто его знает, поверит ли… Мы ж, господа, сволочи редкостные, будем откровенны…

Кроме всего прочего, в кафе этом мужчины чаще из наших, нормальных миров, поэтому как-то принято, что именно они платят и ведущую роль исполняют. Одна из причин, почему я выбрала именно это место.

Пока подкрашиваюсь, размышляю. Как всё-таки странно, ведь есть и другие планеты с матриархатом в Галактике, но там же нет такого ужаса и безобразия! Скорее наоборот, женщины свой мягкий уклад заводят, военные устремления мужчин сдерживают, а медицина как развита! А тут ну прямо какой-то совершенно вывернутый, извращённый вариант. И мужики у них в большинстве – тряпки, ни на что не годные, кроме как над рабами издеваться.

Срезать всю их свихнувшуюся верхушку, выжечь напалмом…

Выхожу. Антер уже внизу, а я-то переживала, что ждать придётся. Всё-таки не перещеголял женщину по длине сборов. Улыбаюсь, вот есть же у него вкус, красиво как оделся, коричневые плотные узкие брюки, тёмно-синяя рубаха с каким-то рисунком на спине, красавец мой. Глаза вроде спокойные.

– Готов? – говорю. Кивает. – Ну, с богом. Начали.

– Госпожа… – тихо. Чуть не шиплю:

– Антер!

– Вы пульт не взяли, – говорит.

Хочу возмутиться, что не собиралась его брать, но понимаю: он прав. Если нас застукают, я должна буду хотя бы пульт предъявить, сказать, что всё под контролем. Развлекается богатенькая дурочка, ну нравится ей так.

Вздыхаю, кладу пульт в сумочку. На пояс точно цеплять не стану!

– И пожалуйста, чтобы никакой "госпожи"! – напоминаю.

Подлетаем. Вечер, почти темно, но в этой части планеты проходит бурная жизнь, стереовывески, множество различных средств передвижения – летают, ездят, переступают на опорах, много народу разного, даже представителей негуманоидных цивилизаций встретить можно, если постараться. Будто отдали нам, чужакам, на откуп этот кусочек: "Нате, смотрите, всё здесь хорошо. Только дальше не суйтесь…"

Мой гравикар останавливается, я сижу, Антер выходит и я вдруг пугаюсь… А ну как сейчас решит дверь на коленях открывать, "как положено"… Я же от стыда с ума сойду…

Нет, напрасно боюсь, радость моя руку протягивает, даже интеллигентно вроде, где научился?

Впрочем, до шестнадцати лет было где… Милый ты мой. Не буду думать об этом, не сейчас.

Антер

Нервничаю. Чуть не паникую. А вдруг не справлюсь, а вдруг ей не понравится, а вдруг это проверка, а вдруг она собирается поиздеваться, а вдруг потом всё же накажет… Столько "а вдруг"…

Да какого чёрта! Я не помню, когда в последний раз был на свидании, да и был ли когда-то. Вся предыдущая жизнь – просто смазанная полоса далёких, недостижимых образов, ничего, кажется, не помню и уже не верю, было ли. Но она заставляет вспоминать, не людей – нет, ощущения, эмоции, каково это – самому решать, на ногах стоять, быть нормальным. Быть человеком.

Пусть лучше накажет, пусть проверяет, но я хочу, хочу провести этот вечер, забыв о грёбаном чипе и о пульте в её сумочке! Хочу! Даже если потом придётся снова в дерьмо окунуться. Не привыкать.

Сидим за столиком в углу, полумрак – но приятный, свечи горят, в центре площадка для танцев, людей много. Похоже, чип мой и правда нигде не отметился, никто не подходит, не возмущается, господи, я и забыл уже, что это такое, когда на тебя смотрят как на равного, а не сверху вниз, когда перед глазами глаза, а не ноги, когда каждая сволочь не может тебе приказывать, когда приносят меню и ты спрашиваешь у красивой девушки – "Чего тебе, дорогая?"

Ямалита глядит с удивлением, но, похоже, довольна, улыбается. Сама же говорила – свидание?

А потом нам приносят еду, и вино, и мы тихо беседуем… Только вот о чём беседовать? Не о моей жизни так точно. Хотя надо же, я даже вспоминаю что-то смешное из детства, неужели это со мной когда-то было, неужели и меня когда-то мама по щеке гладила?

Заткнись, говорю своему внутреннему идиоту, нашёл время.

Ямалита подхватывает, тоже что-то рассказывает, слово за слово, как легко с ней разговаривать, оказывается, фразы будто сами выстраиваются и истории вспоминаются, и выясняется, не так уж мало я и знаю, где-то что-то услышал, какие-то фильмы с хозяевами смотрел, даже как-то в театр ходил, надо же, как приятно, когда есть, что рассказать, ну а некоторые подробности опускаем. Незачем знать тебе обо всех сопутствующих.

Кажется, вино в голову ударило, смотрю, как люди танцуют, смотрю на неё, думаю, зачем, дурак, сказал, что танцевать не умею и не хочу, что, ногами не смог бы передвигать, сейчас обнял бы её, сам, не по принуждению, а потому, что она такая красивая, и так мягко улыбается, и так не похожа на других хозяек, и ни разу за неделю ни на одну кнопку пульта не нажала…

Один раз, правда, чёрт меня чуть не дёрнул глупость совершить. Когда отлучился в туалетную комнату, иду… боги, боковой выход открыт, никто не держит, космопорт рядом… А вдруг это проверка, думаю… Но какая разница? Ведь можно попытаться, когда ещё другой шанс представится… Ничего ей не будет, раб сбежал, даже если узнают, что она меня сюда привела, штрафом отделается – женщина, аристократка, им тут любая блажь позволительна.

Выхожу, стою возле двери, осознаю – вот она, как близко, моя свобода. Оглядываюсь. Слишком долго меня нет, не пойдёт ли искать? Скоро ли на пульт нажимать начнёт? Может, не нужно было напоминать, чтобы взяла…

Глупости, говорю себе. Это же Тарин. Ты не сможешь никуда проникнуть, в космопорту твой чип первым делом обнаружат, это тебе не астероид занюханный, а потом… А потом она с тобой больше никогда не пойдёт как с равным.

К чёрту, думаю. "Как" – это всего лишь "как"…

Но ведь доверяет мне. Я тут уже минут двадцать маюсь, а она до сих пор не ищет. Пусть лучше доверяет. Вдруг потом реальный шанс представится… А тут если поймают, ведь может и продать. После побега всегда продавали, принято у них так, что ли? Или просто возиться не хочется, много проблем?

Возвращаюсь. Конечно, где уж ей меня искать, вокруг неё уже какой-то мужик мускулистый вьётся, на танец, что ли, зазывает… Свободный…

Спешу, осознавая, что не хочу, чтобы она с кем-нибудь танцевала. Ну, кроме одного раба неразумного, разве что…

Тамалия

Антер молодец, держится, и я, кажется, начинаю расслабляться. Обстановка соответствующая, располагающая, я боялась, что будут всякие грубияны из грузовых кораблей, а нет, марку заведение держит. Даже вино решилась заказать, хотя мало ли, как оно на него подействует. С коньяком, помнится, не сложилось.

Хмыкаю. Разговариваем легко, он мне даже какие-то весёлые истории из своей рабской жизни рассказывает. Не подаю виду, понимая, как много остаётся недосказанным и чем это всё сопровождалось. И даже из детства что-то упоминает, вот это жемчужинка, слушаю внимательно, составляю мозаику по имени Антер, и понимаю, что она мне всё больше и больше нравится…

Кажется, мучает что-то солнце моё, будто хочет сказать и не решается. Ну да ладно, надеюсь, перемучается. Не хочу такой вечер портить!

А вот это мне уже не нравится. Так долго нет его… Милый, пожалуйста, только не делай глупостей, я-то не стану тебе препятствовать, но тебя же сразу же выловят, а беглого раба по умолчанию продавать нужно, как же я тебя потом оставлю? Нет, оставлю, конечно, разыграю спектакль какой-нибудь, но… Пожалуйста, лучше не делай глупостей, а я придумаю другой, легальный путь…

Встаю, выхожу в небольшой коридорчик, там запасной выход, помнится, имеется. Так и есть, стоит у двери. Мается, наверное. Понимаю, какие у тебя мысли.

Возвращаюсь обратно. Вот и настало время решение принимать, раб мой дарёный, твоё решение, я лезть не стану…

Подходит парень какой-то, разодетый модник, а ты тут что забыл, на этой планете жуткой? Убирался бы ты отсюда, пока не видишь, как к вашему брату относятся…

Подсаживается, условно спросив разрешения и не дожидаясь ответа. Молчу. Не до тебя мне, за раба своего переживаю, чтобы глупостей не наделал…

Представляется – фиксирую ненужное имя, просто потому, что так положено, почти не слушаю разглагольствования о том, почему такая красивая девушка одна сидит. А ты вторую тарелку не видишь, дурак? А что ж девушка грустит, а кто ж посмел её обидеть, а куда ж это спутник подевался, или то спутница была? А не соизволит ли девушка потанцевать… А то мы тут проездом, скучно нам, вот на декаду заехали, уж завтра обратно пора, где ж вы раньше были, почему ж не встретились, ах, как бы время можно было провести…

Нужен ты мне, петух недощипанный, принц одноразовый, на десять дней счастья бы привалило, глядя на таких мужчин сразу понятно становится, почему женщины периодически матриархаты на планетах устраивают… А ничего, что я молчу не отвечаю тебе? Ты за двоих говорить готов?

Нет, надо же, интересуется, всё ли в порядке, почему это девушка молчит… Тут перед ней и так, и эдак хвост пушат, а она всё не реагирует…

Боже. Солнце моё возвращается, как же я рада, что ты правильное решение принял, родной, молодец, с меня вольная, ничего не пожалею, клянусь!

Кажется, улыбаюсь, глупо, до ушей, гляжу на ошарашенного петуха:

– Спутник мой возвращается, – сообщаю, – нет, не танцую я, о, он такой ревнивый, лучше вам с ним не сталкиваться…

Смотрит на Антера оценивающе, видимо, всё-таки верно оценивает, да и глаза у моего ненаглядного что-то потемнели слегка, или то мне кажется, или то решение так тяжело далось?

Петух откланивается, я продолжаю улыбаться… Ты правильно сделал, милый. Так хочется тебе это сказать, но не буду пугать, потом как-нибудь…

– Всё в порядке? – спрашивает.

– Так, – говорю, – клеился, ерунда… Танцевать приглашал.

– Ты ж хотела? – отводя взгляд.

– Так я ж с тобой хотела, – смеюсь, – а не с ним…

Антер смущается, опускает глаза, будто что сказать хочет, после берётся за спасительную бутылку:

– Налить?

– Давай, – придвигаю бокал. Можно и отметить решение твоё…

Медленно цежу вино, заедаю мороженым, ради которого всё и затевалось, вроде бы. Антер тоже ест – аккуратно так, наслаждается вкусом детства, не иначе. Боюсь спугнуть, молчу, пока всё не доедает.

Свечи, музыка живая – уходить не хочется, Антер наконец-то вышкрябывает пиалу и вспоминает об окружающем.

– Ещё закажи, сластёна, – смеюсь. Похоже, порывается спросить, а можно ли, после передумывает.

– Да что-то я объелся, – смеётся.

– Ладно, – говорю, – домой пару килограммов закупим.

Улыбается. Смотрит так… будто узнать что хочет и не решается.

– Что? – говорю. Снова смущается, ну какой же ты чудесный, когда краснеешь, давай, говори уже, чего тебя там мучает.

– Г… Ямалита… вы… танцевать хотели? – шепчет.

– Ты, – говорю.

– Что? – не понимает.

– Мы на "ты" сегодня, – смеюсь.

Встаёт вдруг, протягивает руку:

– Потанцуешь со мной?

– Ты же не умеешь, – улыбаюсь.

– Не умею, – кается. – Но… если ты…

Ой, похоже, сейчас стушуется, вспомнит "своё место" и предложит не обращать внимания на глупое приглашение забывшегося раба, спешу предотвратить, вставая: