Текст книги "Раб. Часть 1 и 2 (СИ)"
Автор книги: Нэльте Нидейла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]
Контрольные точки выхода гаснут одна за другой. Тащу информацию в несколько потоков. Кажется, всё. Ох, надеюсь, оно того стоило…
А знаете, что мне ещё нужно… Посмотрим-ка, как здесь рабы в сеть включены. Пусть наши разберутся, может, что надумают… И чипы их отсюда рассмотрим, чипы выглядят совместимыми устройствами, запароленными. Боюсь лезть, ещё случайно кого-нибудь ударит…
Аккуратно выхожу, закрывая за собой все выходы. Восстанавливаю структуру. Домой.
– Всё, – выдыхаю, отключая микросетевик. Снимать смысла нет, ни секунды здесь не останусь, всё равно он незаметен.
– Что, госпожа? – не оборачиваясь.
Ох, горюшко моё. И что же нам теперь делать?
Бесшумно встаю, подхожу к нему, только не вздрагивай, пожалуйста. Кладу сзади руки на плечи, напрягается, но я коза, сволочь и эгоистка, я не могу его отпустить. Не могу. Опускаюсь на пол, прижимаюсь к спине, кладу голову на плечо. Рубашка мокрая от пота. Ещё несколько таких выходов в свет, и я с ума сойду. Нет, пусть Лерка что хочет делает, но забирает тебя отсюда. У меня не хватит на это сил. Не хватит.
– Госпожа Ямалита?
Весь напряжен, как струна, не трогай ты его, справляйся сама со своими эмоциями, а его не впутывай!
– Если ты когда-нибудь сможешь меня простить… пожалуйста, скажи мне об этом.
– Что вы, госпожа Ямалита…
Отпускаю, поднимаюсь, босиком, что ли, пойти. Сил нет на шпильки снова взлезать. Где-то в машине должна валяться нормальная обувь.
– Идём домой, – говорю. Смотрит с удивлением, но кажется, обрадовался.
Ты забыла уже, да? А его, похоже, снова чуть не к началу отбросило. Сейчас станет обувать тебя, за босоножками наклоняется.
– Не надо, – говорю тихо. – Сама справлюсь. Антер…
Смотрит вопросительно.
– Пожалуйста… сделай вид, будто… ну… мы сюда не просто так ходили… Понимаешь? Пусть они все думают…
Странно, задумчиво меня рассматривает, кивает. Вот и хорошо, золото ты моё, молодец.
Не нравится мне, как Антер пошатывается, такое впечатление, будто встал только потому, что рабу положено исполнять прихоти хозяина в любом состоянии, иначе будет ещё хуже. Поскорее домой…
Направляюсь к двери, задумываюсь, на всякий случай подхожу к кнутам, беру один. У Антера взгляд… Боже, ну не думаешь же ты, что я всё-таки решу разукрасить тебя для количества!
Бросаю на пол, делая вид, что ничего не заметила. На всякий случай. Вряд ли, конечно, кто посмеет проверять его на предмет ударов, да и вдруг я воспользовалась пультом. Но так, для правдоподобности…
Расслабляется немного.
Выдохнув, открываю дверь, выходим. Ажалли неподалёку, направляется ко мне, Свелла тоже откуда-то материализовывается. Опускаю голову, подхожу покаянно, не даю им ничего сказать – сама начинаю:
– Пожалуйста, госпожа Ажалли, простите меня, из меня сегодня такая гостья ужасная, простите за эту истерику, сама не знаю, что на меня нашло, я так испугалась, так…
Они в две руки начинают гладить и успокаивать, теперь и слезам никто не удивится, в свою очередь извиняются, говорю, что поеду домой, обе наперебой приглашают приходить ещё, переживают, что так получилось – в общем, по нескольку раз повторяем все эти глупости по пути к моему гравикару. Надеюсь, Антер исполнил свою роль как надо, впрочем, у него и без того лицо в кровоподтёках, а самого пошатывает, поводок ходуном ходит – и притворяться не нужно.
Недалеко от комнаты наказаний стоит парень – я с ним почти не общалась, нас только познакомили, Клим. Он даже не принимал особого участия в игре – находился где-то с другой стороны круга. И вот сейчас – прислонился к стене, в руке какой-то прибор, подозрительно смахивающий на сетевик… Что-то в нём рассматривает, водит пальцем – но никаких виртуальных окон не вижу.
Продолжаю плакаться Ажалли со Свеллой, только сердце беспокойно бьётся. Надеюсь, он всего лишь занят своими делами, я же никого не видела, меня никто не засёк…
Поднимает неожиданно глаза – синие, светлые как и у большинства местных жителей. Во взгляде внезапная жалость. Не замечаю, отдавая всё внимание хозяйкам дома.
Нужно будет побольше про него разузнать.
Провожают до гравикара. Свелла даже так любезна, что приказывает какому-то из местных рабов открыть дверь машины. Ну да, она не сторонница чрезмерных наказаний, помню. Так, потыкать в кнопочки для развлечения…
Селий с Халиром не показываются.
В машине первым делом снимаю с талии Антера поводок. Ненавижу.
Молчим.
Антер
Какой-то день сегодня… ненормальный. Ничего не понимаю. Или просто не хочу понимать. Тело ломит, тянущая боль отдаёт в каждую клеточку, затмевая мысли, не позволяя сосредоточиться, лечь бы. Интересно, будет ли мне позволено воспользоваться медкабиной? Не такие уж страшные раны, сами за несколько дней заживут. Хоть бы до кровати дойти. Пока сидел в комнате наказаний – несколько раз чуть не отключился.
Кажется, снимает с меня поводок, хотя какая уже разница…
Что-то ищет под сидением, наверное, должен помочь, но поскольку не приказывает, сижу прикрыв глаза. Нет сил.
Машина летит плавно, сначала медленно вдоль дороги, потом хозяйка поднимается повыше над зданиями и запускает самую большую скорость. Дома оказываемся почти мгновенно.
– Как ты? – спрашивает. – Дойдёшь?
– Куда ж я денусь.
– Помочь?
– Что вы, госпожа.
Соображаю, что нужно бы ей дверь открыть, но она уже успела вылезти, чертыхнулась – кажется, на свои босоножки. Выхожу. Как посидел – вроде полегчало, хотя идти совсем не хочется. Лечь бы. Но кто тебе позволит лечь, у тебя куча обязанностей, так что давай соберись, раб. Сегодня ты узнал своё место.
Глава девятая
Тамалия
Обуви так и не нашла, захожу домой, кажется, сейчас ноги подогнутся и просто свалюсь прямо у порога. Усталость накатывает волной, прислоняюсь к двери, закрываю глаза, спохватываюсь – нужно же медкабину достать. Не заставлять же его самого доставать, сейчас разуюсь…
– Позвольте? – открываю глаза, когда ж ты успел, снова так неслышно, ты бы отдыхал, уж я со своими босоножками сама разберусь! Стоит тут передо мной с синяками…
– Ты что делаешь? – спрашиваю, ощущая мягкое прикосновение к ноге.
– Ваш раб знает свои обязанности, – отвечает. Едва не сообщаю ему, что никаких таких обязанностей я на него не возлагала. Ну почему на этой дурацкой планете постоянно заносит из себя хозяйку корчить?
– Я не хочу, чтобы ты был моим рабом, – говорю. – Не хочу, никогда не хотела, никогда не получала от этого удовольствия, никогда…
– Продадите? – глухо.
– Дурак! – не выдерживаю. – Никому я тебя не продам! Ты думаешь, мне это в радость? Да я бы всё на свете отдала, если бы знала, как тебя отпустить! Не подписывают на Тарине вольные, а если я с таким вопросом где-нибудь засвечусь, то завтра ни меня, ни тебя не найдут! Понимаешь?
– Но вы же говорили…
– Сама не знала, о чём! Я буду искать выход, и найду! Но до этого… Антер, до этого придётся оставить всё, как есть.
– Значит, я буду исполнять то, что положено рабу.
– Не будешь! Не дома! А ну быстро в медкабину!
Хватаю и зашвыриваю ненавистные босоножки в разные углы гостиной, перезваниваются отлетевшие бриллианты, мелькает мысль, что мне их ещё возвращать – казённое же имущество… к чёрту! Иду за медкабиной, толкаю её в комнату. Уже поднялся, опирается на входную дверь, смотрит растерянно.
Вот коза, поори ещё на него, мало ему досталось.
– Залезай, – говорю мягко. – Пойду комбайн запущу.
Подходит, поворачивается спиной, начинает расстёгивать рубашку. Задумываюсь…
– Постой, – говорю. Останавливается, не оборачиваясь спрашивает:
– Мне идти к себе?
– Зачем? – не могу понять такого вывода, приближаюсь, смотрю в глаза.
– Медкабину обычно используют для более тяжёлых случаев.
– Господи, Антер, ну почему…
Замолкаю. А то тебе не понятно, почему. Поясняю:
– Хотела предупредить, что запущу режим съёма побоев, на всякий случай.
– Что это? – не понимает.
– Это значит, что тебя не просто вылечат и поместят информацию в медчип, но компьютер восстановит картину того, как были нанесены… удары. Иногда в этом режиме приходится отвечать на вопросы, обычно стандартные. Чтобы ты не испугался.
– Для чего? – спрашивает.
– Вообще-то напали на моего раба без моего разрешения, – говорю. – Возможно… не знаю ещё. Возможно, понадобится.
Запускаю соответствующий режим. Антер залезает, не забывает сделать стекло непрозрачным. Вздыхаю. Иду запустить комбайн.
Дожидаюсь отчета медкабины, вылезает, подаю халат. Взгляд удивлённый, благодарит, надевает. Бледный какой и осунувшийся…
– Я вам больше не нужен, госпожа?
Смотрю на него. Ты не представляешь, насколько ты мне нужен!
Я-то к сложному разговору готовилась, а он, похоже, к себе собирается…
– Отдыхай, – говорю. – Поешь иди.
– Спасибо, – отвечает, поднимается по лестнице. Сижу не могу сосредоточиться, милый, пожалуйста, только не падай обратно… Что-то и самой есть не охота… иду к себе.
Переодеваюсь, распускаю уставшие волосы, смываю косметику. У него долго вода льётся, родной мой, пожалуйста, только без глупостей…
Вроде душ выключен уже, но не выходит. Не выдерживаю, складываю его порцию на гравинос, не забываю мороженое, поднимаюсь. Стучусь, не слишком рассчитывая на ответ – вхожу.
В комнате темно, даю мысленный приказ на лёгкую подсветку. Лежит на кровати на животе.
– Антер… – говорю тихо, ставя гравинос на небольшой столик. Хочу прикоснуться, но ужасно боюсь, что снова начнёт передёргиваться.
– Простите, госпожа… вам очень нужен свет?
– Выключить? – спрашиваю. Как-то подозрительно голос у него тихий. Не дожидаюсь ответа – убираю.
– Я тебе поесть принесла, – говорю.
– Спасибо. Мне не хочется.
– Может, потом захочется, я оставлю.
– Спасибо.
Лежит, молчит. Не выдерживаю, сажусь на кровать.
– Антер, ты понимаешь, что я не смогла бы их остановить? – говорю. – Ты же должен понимать, если бы там были только мужчины, они бы ещё могли послушаться, но развесёлые девицы во главе с Олинкой и хозяйкой дома… Они же привыкли, что всё по их прихоти, привыкли к этим идиотским играм, они вообще не могли понять… Да и пили наверняка не сок!
– Наверное… – говорит.
– Не хочешь сейчас разговаривать?
– Как прикажете, госпожа.
– Если не хочешь – поговорим потом.
Молчит. Поднимаюсь, с трудом удержавшись, чтобы не пригладить влажные волосы. Милый мой.
– Антер, если всё-таки захочешь поговорить, зайди ко мне. В любое время, как только тебе захочется. Пожалуйста.
Ухожу. Жду, но он не идёт, и я понимаю – не придёт. Ни сейчас, ни завтра… Залезаю в душ. Настраиваю эффект дождя – когда вода льётся со всего потолка кабины, опускаюсь на пол и стараюсь не издавать излишне громких рыданий. Звукоизоляция внутри дома слабая, услышать можно. Пойти успокоительного вколоть, что ли? Ещё один сумасшедший день.
Нужно бы просмотреть скачанную информацию, но что-то у меня сил нет на это. А мысли о том, что всё может быть напрасно, вообще заставляют сложить секретные приборы в сейф. Завтра гляну, за день ничего не изменится.
Спать не могу, кручусь в кровати, включаю-выключаю свет. Не выдерживаю, снова иду к горю моему в комнату, поднос так и стоит нетронутый, мороженое растаяло… Кажется, спит. Беспокойно вздрагивая во сне, но всё-таки спит. Провожу рукой по волосам, уношу еду.
Вспоминаю про босоножки, ползаю по полу собираю камни. Моя б воля – никогда б их не надевала. Если бы не они – успела бы пульт отобрать. Но ведь придётся… Заткнись и работай. И думай, что сказать Антеру, а то ведь это же пережить невозможно – когда кажется, будто тебя предают…
Возвращаюсь к себе.
Не успеваю слегка забыться, как слышу крики, подхватываюсь, врываюсь к нему, едва-едва включаю подсветку. Мечется по кровати, уже на спине, выгибается, что тут от нервной системы останется, с такой жизнью, наверное, снова всё по кругу переживает…
Подхожу, сажусь, пытаюсь разбудить, дёргается ещё сильнее, трясу, хватаю за руки – вырывает, открывает глаза – но будто не видит меня.
– Не надо! – кричит.
– Антер… – говорю, – всё хорошо…
– Уйди!
– Тише, это я, это я, успокойся… – шепчу, но он выдирается, выгоняет, не могу успокоить, господи, а вдруг он и правда именно меня видеть сейчас не хочет?
– Простите, госпожа, – слышу глухое.
– Тебе кошмар приснился, – говорю. – Прошло?
– Всё в порядке, госпожа.
– Можно я с тобой побуду?
– Разве я могу вам запретить?
– Я спрашиваю, не будешь ли ты… не помешаю ли тебе. Или хочешь, чтобы ушла. Скажи, пожалуйста, как есть.
– Не знаю, – отвечает честно. – Не хочу, наверное.
– Спи… – говорю. – А я просто посижу.
– Зачем вам… – начинает.
– Давай завтра поговорим, – вздыхаю. Что я могу ему сказать.
– Какие будут приказания… – приподнимается.
– Ну какие приказания, – останавливаю. – Спи.
Залелаю в кровать, простыни горячие, дыхание тяжёлое, сажусь, опираясь на спинку, поглаживаю по голове. Спи, мой хороший.
Сижу почти до утра, перебираю волосы, пока не затекает спина и прочие места, почему-то так страшно оставить его.
Лицо немного расслабилось, всё перебираю и перебираю волосы, едва уловимо прикасаюсь к щеке, смотрю на него, так страшно заснуть, так страшно уйти… Прокручиваю в памяти этот жуткий приём, выискиваю, где и что могла бы сделать не так, чего могла не допустить, как поступить разумнее, ощущаю себя мазохистом.
Анализировать свои недосмотры, конечно, нужно, нас всегда этому учили, но когда это так больно… К чёрту. Всё-таки хорошую мне легенду сделали, могу прятаться за нервными срывами и страхом, знали, что подобрать. Испытываю благодарность к Гентеру в частности и всей команде в целом. Если бы это помогло мне ещё Антера защитить…
Начинает светать, когда ощущаю, что спина просто задеревенела. Антер так и проспал всю ночь, повернувшись ко мне, чуть не упираясь носом в моё бедро. Встаю мягко, кажется, немного полегчало.
Иду в подвал, заниматься сил нет, но хотя бы растянуться хорошенько да застоявшуюся кровь разогнать. В какой-то момент увлекаюсь битьем модуля-груши – представляя Селия с Халиром. Прихожу в себя, только сбив руку до крови. Но, кажется, немного попускает…
Залечиваю походным медиком, программирую комбайну крепкий кофе, лучше бы в гостиной не было зеркала… У этой тени с синяками под глазами и растрёпанными волосами от леди Ямалиты Станянской только изысканный голубой пеньюар остался.
Кое-как причёсываюсь, достаю сетевик с микросетевиком, подключаю. Что мы там узнали?
Антер
Отчего-то просыпаюсь в такую рань несусветную, за окном только-только рассвело. Кажется, хочу есть. Вроде Ямалита оставляла поднос, смотрю – нет. Наверное, обиделась. Интересно, она ещё спит?
Споласкиваюсь, а то после этих кошмаров всё потное… программирую перемену постели, одеваюсь в домашние брюки. Выхожу тихонько…
Надо же, сидит в гостиной, в любимой позе с ногами на диване, кофе пьёт, снова что-то в сетевике высматривает. Видит меня, прячет окно. Останавливаюсь, меня не ждали, что ли?
– Привет, – улыбается. По-моему, вот такой вот, бледной, домашней, с неуложенными волосами она мне нравится ещё больше, чем в сверкающих платьях и безупречном макияже.
Смутные воспоминания маячат в сознании. Неужели она и правда всю ночь сидела, перебирала мои волосы своими ласковыми пальцами? Так спалось тепло…
Только как-то не верится, сон, наверное. С чего бы ей?
– Доброе утро, госпожа.
– Что ты так рано?
– А вы?
– Не спится, – отмахивается. – Есть хочешь?
Пожимаю плечами, чёрт, она же вчера сама мне в комнату принесла, а я так хотел остаться один… Поднимается, убирает сетевик в сейф (всегда убирает!), берёт мою руку, идём на кухню, усаживает на сидение.
– Сейчас запущу, не ожидала, что ты встанешь так рано.
– Так я и сам могу… – говорю, но она уже вводит программу, садится напротив, улыбается.
Да что ж ты снова дуреешь от её улыбки! Разве она вчера не сказала открытым текстом, что не собирается в ближайшее время тебя отпускать и вообще это маловероятно?
Даже если и правда когда-нибудь поищет способ вольную оформить… До того момента я вполне смогу при случае побыть постельной тряпкой для Селия с Халиром.
Тамалия
Ох, не нравится мне выражение его лица, о чём он думает… Не знаю, возобновить ли вчерашний разговор, или подождать, когда сам решит… А вдруг не решит?
Пытаюсь начать о другом – давно уже хотела поинтересоваться, да всё никак.
– Послушай… Тебе, наверное, что-нибудь нужно? Я имею в виду… кроме одежды и самого необходимого, вроде бритвы и шампуня.
– Мне ничего не нужно, госпожа…
– Ну перестань. Может, у тебя есть какие-нибудь пожелания, увлечения… Может, хочешь что-нибудь… В общем, я совершенно не против, чтобы ты покупал…
Смотрит на меня с такой вспыхнувшей ненавистью, что замолкаю на полуслове.
– Антер, ты чего?
Опускает глаза:
– Простите, госпожа. Покупайте, что считаете нужным.
– Да я-то тут при чём? Я же про тебя говорю! Ну даже если тебе просто чего-то захочется…
Сувенир с Тарина, ага… вот чёрт, что же это с ним такое?
– Мне ничего не хочется, госпожа… – отвечает тихо. Смотрю на него, не знаю, замять ли тему, или наоборот – попросить объясниться. Может, это какие-нибудь чисто мужские комплексы?
– Антер, – говорю. – Ты не переживай, эти деньги мне достались в наследство, можно сказать, незаслуженно, так что я совершенно не против поделиться.
Кажется, покраснел, смотрит в пол. Молчит.
– Объясни мне, пожалуйста, в чём дело, – прошу.
– Я не хочу быть вашей игрушкой, – говорит глухо. – Буду, конечно, никуда не денусь: и если вы захотите вывести меня "как вольного", и если вашим друзьям вздумается меня избить или…, и все остальные ваши пожелания исполню. Но уж тогда и покупайте, что считаете необходимым.
– Антер… – шепчу. Господи, хотела как лучше, а выходит, будто пытаюсь от него откупиться…
Молчу, собираюсь с мыслями.
– Почему ты так говоришь?
– Извините, госпожа. Я больше не буду.
– Почему ты называешь это моими "пожеланиями"?
Молчит.
– Ты правда считаешь, что когда мы ездили в то кафе за ограду – я лишь игралась с тобой?
– А как мне считать? – спрашивает.
– Мне было приятно и очень понравилось… – говорю.
– Игрушки для того и нужны, – отвечает. Предложение повторить застывает у меня на языке. Ну а чего ты ждала? Молчу, размышляю.
– Антер… – говорю. – Спасибо, что честно отвечаешь. Я не хочу, чтобы ты так думал, но ещё больше не хочу, чтобы ты меня обманывал.
– Что вы, как я могу…
Комбайн подаёт позывной.
– Давайте достану? – спрашивает. Киваю – если так хочет, пусть достаёт. Подхожу к веранде, мысленно приказывая двери открыться, вдыхаю свежий утренний воздух.
– Рань-то какая, садовые роботы ещё работают… – говорю. Слышу, как ставит тарелки на стол, приближается. Эта его привычка в одних брюках ходить… будит у меня совсем не те мысли, которые ему сейчас нужны. Так и хочу положить руки на плечи, прижаться к груди…
Стараюсь не смотреть.
– Мне продолжать тренироваться? – интересуется.
– Конечно, – говорю. – Рано или поздно может пригодиться.
– У меня никогда не будет разрешения поднять руку на вольного, – отвечает.
Поворачиваюсь к нему, смотрю внимательно в глаза:
– Я могу подать жалобу на Селия с Халиром, но они только штрафом отделаются: недоразумение на вечеринке.
А я переругаюсь с высшими семействами…
– Понимаю. Я сам полез драться, они были в своём праве.
– Меня ты защищать полез, видела… – говорю тихо. И пульт свой, конечно. Но уверена, что и без него полез бы… Молчит. Добавляю: – Я помню, что обещала заступиться. Просто… подумала, что если смогу забрать пульт… что это важнее. Понимаешь?
– Наверное.
– Я не знала, что мне делать.
– Вы могли бы отказаться играть… – говорит еле слышно. Вот, что у тебя болит больше всего. Радость моя, понимаю, как ты это видишь. Если бы я могла просто взять и отказаться…
– Мне не верится, что они просто взяли и вернули бы пульт. Они же привыкли к безнаказанности, они же все друг друга покрывают, измыслили бы что-то взамен, решили бы наоборот, подразнить тормознутую Ямалиту. Да ещё и возбуждённые, да ещё и подвыпившие… И так, и так паршиво. В тот момент я не придумала, что могу сделать. Ты меня ненавидишь?
– Как я могу ненавидеть вас, госпожа.
– Антер… мне было очень тяжело сидеть и смотреть, как… Но я понимала, что крики "не трогай моего раба" ничего не дадут. Я пыталась просчитать, что было бы более эффективно. Мне показалось, что позиция "вы заставили меня снова пережить ужас нападения, да ещё и раба побили" окажется сильнее.
– Вы… специально устроили эту истерику? – с удивлением спрашивает.
– Не считаешь же ты меня такой скандалисткой, – усмехаюсь.
Смотрит на меня с непередаваемым выражением.
– Послушай, – говорю. – Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы никто из них никогда больше и пальцем тебя не тронул. Обещаю. К сожалению, не могу пообещать, что мне это удастся, но сделаю для этого всё. Ты мне веришь?
– Как я могу не верить вам, госпожа?
Антер
Странное такое впечатление… Будто оправдывается. Не припомню, чтобы хозяева не то, что оправдывались – даже просто пояснить хоть что-то пытались. Впрочем, и без того всё было понятно. А сейчас наоборот, так хорошо и красиво рассказывает… а ничего не понятно.
Ну зачем я тебе? Разве тебе не безразлично, что я там чувствую?
А ты, дурак, зачем отвечаешь на вопросы? Знаешь ведь, что хозяевам нельзя отвечать честно, обязательно придумают, как этим воспользоваться…
И вообще это так противно – ожидать, что ты будешь за меня заступаться, потому что сам не могу…
Вдруг вспоминается прикосновение… Там, в комнате наказаний… Видимо, я уже находился в полубреду, всё болело и пульсировало, потому что упорно вспоминается, как она обняла меня и даже, кажется, извинилась… Как просила притвориться… По-моему, меня и без того шатало, и притворяться не нужно было.
– Ничего, я ещё на реабилитации добавлю, – продолжает тем временем Ямалита. – Ты не пугайся, если что… Чтобы закрепить эффект.
Помимо воли улыбаюсь. Даже не знаю, верить ли. Не может быть, чтобы ты сидела и рассчитывала, что лучше сделать, я же видел твоё лицо… Но даже если ты просто хочешь, чтобы я так думал… всё равно спасибо. Думать о том, что ты легко отдашь меня Селию с Халиром на растерзание, как-то уж совсем… невыносимо.
А о том, что ты не всегда такая, какой кажешься, я уже и так знаю.
Правда, как умеешь разбивать мечты – тоже…
Словно в ответ на её слова раздаётся звонок внутрипланетного коммуникатора – Свелла. Ямалита отходит к столу, включает так, чтобы меня не было видно.
– Ой, не спишь? – удивляется Свелла. Она, похоже, в своей спальне, в тонкой ночной рубашке. Красивая, вроде бы, девушка, а вызывает такое устойчивое отвращение. – Хотела оставить сообщение, только ложусь, представляешь? Пока все разошлись, пока организовали рабов… Как ты?
– Не спится, – пожимает Ямалита плечами. – Что-то в себя прийти не могу. Вспоминаю…
– Да, – соглашается, – наши слишком увлеклись и разгорячились. Мне, конечно, твоего отношения не понять, поиграть с рабами все любят, даже взрослые частенько включаются. Но ты же непривычная.
Тамалия
– Знаешь, мне тоже не понять, – отвечаю, – почему Селий с Халиром набросились на моего раба и избили его. Я уже не говорю про себя.
Лицо Свеллы мрачнеет:
– Ты собираешься жаловаться? Давай сначала встретимся, поговорим. К чему нам скандалы?
– Конечно, – улыбаюсь. – Я не хочу ни на кого жаловаться, просто… Понимаешь, просто я хочу быть уверена, что такого больше никогда не повторится. А то получается, что я и на Тарине не могу чувствовать себя в безопасности. Он же… он же меня защищать бросился… – всхлипываю. – Понимаешь, Свелла, единственный, кто меня попытался защитить – мой собственный раб!
Кажется, она слегка смутилась. Олинка бы не смутилась, сказала бы, что это его прямая обязанность, а вот со Свеллой не всё потеряно… Да и своё собственное нападение, наверное, ещё помнит.
– Извини, – говорю, – никак не успокоюсь. Пойти, что ли, спать завалиться… Ты на реабилитацию когда собираешься?
– Завтра, наверное.
– Хорошо, давай тогда там и встретимся, поговорим.
Кивает, отключается. Вижу взгляд Антера, родной, ну почему ты на меня постоянно так смотришь!
– Это вы тоже… для закрепления эффекта? – интересуется, подходя. Садится на место, кладет руки на стол, не удерживаюсь – поглаживаю одну из них:
– Это чистая правда, – говорю.
– А со мной? – тихо.
Антер
Кто тебя за язык постоянно тянет, вчера весь вечер обещал больше никогда не говорить ей ничего о том, что тебя тревожит…
– Антер… – ругая себя, ожидаю её ответа с дурацкой надеждой. Сколько ж ты будешь на одни и те же грабли наступать? – Я никогда не игралась тобой. Знаю, что ты мне сейчас не веришь, но то, что было – было по-настоящему. И если когда-нибудь тебе захочется повторить… буду только рада.
Да мне и сейчас хочется… Даже если бы ты призналась, что просто развлекалась – всё равно хотелось бы, ещё раз быть только вдвоём, держать твою талию и притворяться, что мы почти равны…
Молчу. Ведь ты сама напомнила мне, что когда-то я тоже себя уважал.
Тамалия
Молчит…
Ладно, что ж мы, зациклимся на одном кафе? Придумаю что-нибудь другое. Всё-таки удалось поговорить, хоть как-то. Конечно, ответы в стиле "как я могу" не слишком радуют, но всё-таки…
– И ещё… – добавляю. – Вчера, после этого дурного приёма… Я не должна была этого говорить. Пожалуйста, не думай, что не хочу тебя освободить. Просто раньше действительно не представляла, насколько на Тарине это непросто.
Ой, что-то мне взгляд Антера не нравится, мрачный, направленный в сторону… Наверное, не я первая про вольную говорю… Наверное, очень хороший способ дразнить и издеваться, а по нему так хорошо видно, насколько хочет свободы…
– Послушай, Антер, обещаю, что поищу способ. Но если не получится здесь, то через полгода… мне предстоит одна поездка. Уже даже меньше – месяц почти прошёл. Вот тогда обязательно оформим.
– Что я должен для этого сделать? – спрашивает глухо.
Не сойти с ума, хочу сказать, но молчу.
– Ничего ты не должен. Просто пока… пока для всех останешься рабом.
– Для всех… – говорит тихо. Ох, ну как же с тобой разговаривать? Для меня-то нет. Но получается, будто да.
– Вы говорили, если я не докажу…
– Ты всё уже доказал, – отвечаю. – Больше ничего доказывать не нужно.
Усмехается недоверчиво. Ладно, об этом, пожалуй, как-нибудь потом поговорим. Многовато для одного раза.
Какое-то время будто ожидает продолжения, но вопросов не задаёт, да и я тоже не знаю, что ещё добавить. Сказать-то хочется много всего, только сложно это – разговаривать с ним, постоянно попадая в какие-то болевые точки и не представляя, чем слова у него на сердце отдаются.
– Ну что, – улыбаюсь. – У нас сегодня свободный день, можно бездельничать.
Отвечает совсем невесомой улыбкой, смотрю на него – не могу понять, о чём думает, что в душе происходит. Интересуется, чего мне налить. Не могу разобраться, то ли просто ухаживает, то ли свои рабские обязанности исполняет… И, боюсь, второе. Если уж он избитый и после пульта порывается вспомнить о том, что должен делать… Это точно где-то в подсознании вколочено, при первом же сигнале со стороны страха выскакивает…
Доедаем. Поднимается, программирует уборку – тарелки с бокалами медленно тянутся в сторону очистителя.
– Как ты хочешь провести сегодняшний день? – интересуюсь.
– Как прикажете, госпожа.
Вздыхаю. Ладно, не нужно слишком давить…
– Хорошо, если передумаешь – скажи. Можем куда-нибудь сходить или чем-нибудь заняться.
Хм. Купить ему, что ли, личный сетевик? Не такой сложный, как у меня, чтобы по моим слоям не вздумал лазить, но хотя бы фильм посмотреть, в игрушку поиграть… Нужно будет.
Чуть не спросила, вовремя спохватилась, вспоминая начало разговора. Нужно будет как-то так обставить… Немножко попозже.
– Достать тебе окошко? – спрашиваю. Пожимает плечами.
Иду в гостиную, беру сетевик, вытаскиваю окошко. Микросетевик по-прежнему на мне, не успела снять, когда Антер вошёл. Досмотреть бы… Наверное, нужно отправиться к себе, но так не хочется оставлять…
Сажусь рядом, поджимаю ноги. Косится на меня, но молчит. Тоже молчу. Ищет, что посмотреть, запускаю информацию прикосновением к виску.
Как её тут много, нужно будет всё нашим передать, пусть разбираются. Боже, кажется, база с данными, все клиенты Царуса, их координаты, счастье-то какое, не напрасно!
Едва удерживаюсь от радостного вскрика, смотрит на мою счастливую улыбку с изумлением, качаю головой:
– Ничего, просто вспомнила кое-что…
Посматривает подозрительно, но ничего не спрашивает, стараюсь взять себя в руки. Так, сейчас мы про Келлу всё выясним, а заодно и Клима проверим. А ещё у нас есть компания подростков с рабом-пацанёнком. Надеюсь, все они – уважаемые клиенты?
Антер что-то смотрит, звуки убаюкивают, кажется, бессонная ночь настигает меня, ощущаю, что теряю концентрацию. Микросетевик, наверное, реагирует на импульсы – информация идёт всё медленнее. Сейчас, на минутку прикрою глаза…
Антер
Ощущаю прикосновение волос к плечу, ой, наверное, нужно было одеться – не ожидал, что не спит… Кажется, смущаюсь, хоть и запоздало, кладёт голову на плечо, сижу не представляя, что это должно означать.
Все сегодняшние разговоры кружатся каруселью, только озадачивая, вместо того, чтобы прояснять. Не понимаю, что ей нужно. Но для чего-то нужно, чтобы ещё полгода я оставался её рабом. А может и не полгода, откуда я могу знать о дальнейших планах.
И что делать?
Будто ты забыл, для чего нужны рабы.
И вообще, напоминаю себе, она по-прежнему в любой момент может продать тебя. Не расслабляйся.
Оборачиваюсь, собираясь спросить, что нужно госпоже, и замолкаю. Кажется, заснула. Рассматриваю.
Интересно, если отнесу в кровать, это будет своеволием?
А если не отнесу – не окажется ли, что не исполняю обязанностей?
И как вот её понять?
Ладно, думаю, никаких распоряжений не поступало.
Пытаюсь сосредоточиться на экране, только что-то мысли совсем о другом. О мягких соломенных волосах, о распахнувшемся так соблазнительно пеньюаре, о ласковых пальцах в моих волосах. О том, что нельзя привязываться к хозяевам. О том, что это лучшее место из всех, куда заносила судьба глупого раба. Если уж свободы всё равно не видать, то лучше быть здесь, чем возвращаться к любому из прежних хозяев.
Только вот не хочется оставаться здесь рабом…
Потерпим полгода. Там она, скорее всего, что-нибудь ещё придумает, но если действительно полетим на другую планету… Ты же не будешь сожалеть о том, что сбежишь, правда?
Буду, наверное. О том, что тебе пришлось видеть меня… как только ни пришлось. Разве можно всерьёз воспринимать того, кто вынужден перед тобой пресмыкаться? О том, что полностью завишу от тебя. О том, что ты всё-таки аристократка на Тарине и это общество является настолько важным для тебя. Важнее обычного дешевого раба. О том, что нам никогда не выпадет шанса быть вместе. О том, что буду скучать по тебе. О том, что хочу, но не могу тебе верить. Что пока ты спишь, я свободен ходить по дому. Могу найти, чем наконец-то раз и навсегда прекратить этот кошмар. О том, что с тобой я впервые за чёртову бездну месяцев начал смеяться. Так много разных мыслей – не знаю, на какой остановиться…
