Текст книги "Любовная западня"

Автор книги: Нелли Макфазер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Глава 3

– О Господи, уже почти восемь! – Тимбер легко спрыгнула с изгороди. – Мы с вами тут совсем заболтались. Я даже не набрала яиц – они, наверное, пригодятся вам на завтрак.

Джейсон засмеялся.

– Дворецкий Джеймса сказал, что это вас я должен благодарить за наши замечательные завтраки! Между прочим, почему его зовут Тумер?

– Его мама считала, что у нее в желудке опухоль, ну и через девять месяцев эта «опухоль» вышла наружу [5]5
  Игра слов: Тумер – искаженное «тьюмор», то есть опухоль.


[Закрыть]. Черт возьми! Наверное, мы все вам кажемся очень смешными?

– Ничего подобного, – серьезно сказал Джейсон. – Просто я хочу больше знать о людях, с которыми сталкиваюсь. Может быть, мне помочь вам собрать эти яйца?

– Нет, сейчас уже очень поздно, и куры обязательно всполошатся. Мне бы не хотелось, чтобы они вас стали клевать или что-нибудь в этом роде. Просто подождите вот здесь. Когда вы пойдете, я вам дам с собой корзинку.

Джейсон улыбнулся:

– Знаете, вы просто изумительное создание. Несмотря на все эти земные заботы, вы самая женственная девушка из всех, что я видел.

– Спасибо, благородный сэр. – Тимбер сделала реверанс. – Очевидно, вы ни разу не слышали, как я ругаюсь, наступив в темноте на кучу навоза… простите, экскрементов.

Усмехнувшись, девушка направилась к курятнику.

Через несколько минут она вернулась с полной корзиной еще теплых яиц.

– Вы пойдете на вечеринку в субботу вечером? – спросил Джейсон, взяв корзинку.

– Вечеринку?

– Да. Джеймс устраивает ее по случаю дня рождения Расса. Я думаю, он хочет компенсировать некоторый недостаток родительского внимания, который наблюдался в последние годы.

Тимбер посмотрела на свои стройные загорелые ноги.

– Когда я была маленькой, а Расс чуть постарше меня, мы с ним играли в салочки и лазили друг за другом на дерево. Но это было в детстве, когда он еще не уехал учиться. – Она медленно подняла взгляд. – Нет, я не смогу пойти на эту вечеринку. Мистер Джеймс Фортсон не из тех, кто позволяет своим арендаторам появляться на своих вечеринках.

Она могла бы сказать гораздо больше о том, как ненавидит снобизм Фортсонов. В конце концов ее мать была из семьи землевладельцев. Только из-за того, что родители Морин разорились в Депрессию [6]6
  Имеется в виду экономический кризис 1929–1933 годов.


[Закрыть], а сама Морин вышла замуж за арендатора, Тимбер нельзя считать голытьбой. Это Джеймс Фортсон вышел из голытьбы. Так по крайней мере говорят люди.

– А если получите приглашение, то придете? – спросил Джейсон, внимательно глядя на нее.

– Я… я не знаю. – Гордость боролась в ней с желанием пойти.

Тимбер всегда хотелось узнать, каково веселиться на вечеринках Фортсонов. Как-то ей пришлось помогать на кухне матушке Роуз – но это не в счет.

– Ну, в общем, решайте, потому что как раз в эту минуту вы получили приглашение на вечеринку. – Джейсон усмехнулся. – Я оказался довольно странным гостем, потому что, кроме Расса, меня никто здесь не знает. Джеймс все спрашивал, не нужно ли мне что-нибудь. До этого момента было не нужно… Короче, приходите на вечеринку, Тимбер.

Тимбер вздохнула:

– Может быть, это невежливо, но я просто не знаю, как сказать. Наверное, нужно сказать прямо – у меня, собственно, нет подходящего платья для такой вечеринки. Мы бедны как церковные крысы, Пан, и это факт.

– Тогда мы сымпровизируем. – Глаза Джейсона сверкнули. – Как насчет антикварного магазина в Вэртауне? Я забрел туда вчера совершенно случайно. Хотел взглянуть на старые письменные приборы и вдруг обнаружил, что у них есть замечательная коллекция одежды.

Тимбер засмеялась:

– Вы говорите, коллекция? Это просто обноски; в деревне их называют «подержанным платьем».

В ответ Джейсон одарил ее таким взглядом, что Тимбер стало стыдно. Она чувствовала себя так, как будто, взглянув на сверкающую карету, сказала: «Да это просто тыква!»

– Дорогая Тимбер, – мягко возразил Джейсон, – вы можете всю жизнь видеть вещи так, как они представляются простым людям, а можете видеть их по-своему. В общем, выбирайте – либо мы разоденем вас в пух и прах, и Расс Фортсон будет поражен в самое сердце, либо вы напялите на себя эти жуткие юбки с кринолином, которые носят ваши сверстницы.

Тимбер не смогла удержаться от смеха. Карлин Кэстлберри всегда носила именно такие юбки, а еще надевала маленькие балетные туфли с белыми носками, которые казались приклеенными к ее полным лодыжкам.

– Нет уж, спасибо! Я ни за что не надену кринолин. Вы и вправду считаете, что там можно что-то найти? Что-то, над чем не станут смеяться?

– Стараясь быть неповторимой, вы всегда рискуете оказаться смешной. Но, честно говоря, я всегда считал, что лучше быть смешным, чем затеряться в толпе.

Тимбер снова подумала о Карлин. Даже надев что-нибудь найденное в мешке старьевщика, она все равно затмит эту самодовольную дуру! А с помощью Джейсона Сэвилла…

Решившись, Тимбер кивнула:

– Я знаю тот магазин, о котором вы говорите. Он называется «Бабушкин чулан». Может, встретимся с вами там около двенадцати? Я собираюсь в город – нужно купить кое-что для консервирования…

– А не лучше ли поехать вместе прямо из дома?

Тимбер сразу вспомнила о тех глянцевых картинках, которыми была украшена их гостиная, подумала о недобрых взглядах, которые наверняка будет бросать на Джейсона Сэвилла Вулф Рэгленд. Тимбер также со стыдом поняла, что не хочет, чтобы преподаватель колледжа встречался с ее матерью.

– Может быть, я вас подожду у почтового ящика? Дорога к нам очень плохая…

Тимбер опустила глаза. Она совсем не гордилась тем, что стыдится своего окружения. А Морин будет несказанно огорчена, если узнает, что дочь не хочет, чтобы новый друг видел ее мать с прической под барашка и чересчур яркой косметикой.

Джейсон, казалось, понял причину замешательства Тимбер и не стал настаивать.

– Хорошо, так и сделаем.

Услышав, как хлопнула дверь, он поднял голову.

– Кто-то вышел из вашего дома?

Тимбер насторожилась, как испуганная лань, почувствовавшая запах охотника. Вулф! Вероятно, он пытается застать ее одну. Представив себе, как к ней тянутся эти провонявшие никотином руки, Тимбер почувствовала приступ тошноты.

– Думаю, что да. Вам лучше сейчас уйти.

– Послушайте, у вас не будет неприятностей из-за того, что вы были здесь вместе со мной?

– Нет, но ради Бога, уходите.

Вероятно, Вулф уже пьян. Он напивался каждый вечер с того самого дня, когда впервые появился у них дома. Тимбер была невыносима даже мысль о том, что Вулф сейчас столкнется с ее красивым, элегантным новым другом и, может быть, скажет ему что-нибудь отвратительное.

– Завтра в полдень – у почтового ящика, – прошипела она, подталкивая Джейсона к выходу.

Вулф был уже на полпути к сараю и тихо звал Тимбер по имени.

К ее огромному облегчению, Джейсон не протестовал. К тому времени, когда появился Вулф, новый друг Тимбер уже ушел.

– Что ты здесь делаешь так поздно? Мне послышалось, что ты с кем-то говорила?

По мрачному лицу Вулфа было видно, что он ревнует. У Тимбер все внутри содрогнулось при мысли о том, что произошло бы, если бы он пришел на секунду раньше. Поговаривали, будто Вулф кого-то убил из-за женщины во время скандала в придорожной закусочной.

– Ты что, встречаешься здесь с дружком или как? – Бешеный взгляд Вулфа мало вязался с нарочитой небрежностью вопроса.

– Нет. Я просто разговаривала с коровами. Они более приятная компания, чем большинство моих знакомых. – Напомнив себе, что сейчас не время для сарказмов, Тимбер быстро спросила: – А как там чувствует себя мама? Ей лучше?

– Не спрашивай меня об этом. Я тебе не доктор. И не смотри на меня так, милашка! Я дал ей снотворного и немного спиртного.

Тимбер захотелось его ударить.

– Вы же знаете – док Партон сказал, что ей не нужно принимать эти пилюли каждую ночь. И уж тем более вместе с вашим проклятым виски!

Вулф ухмыльнулся, в сумерках сверкнули его большие белые зубы. Тимбер сразу вспомнился волк из старой сказки и его угрожающие слова: «Чтобы съесть тебя, моя дорогая!» Но это была не сказка, и поблизости не было никакого дровосека, который спас бы Тимбер.

– Ах, ах! Опять ты ругаешься! Вот бы твоя мама узнала, как ты плохо относишься к своему новому папе! Может быть, это немного тебя смягчит? – Тимбер отвернулась от протянутой ей Вулфом скверно пахнущей фляжки. Тот пожал плечами и хлебнул виски сам, затем, вытерев рукавом губы, он посмотрел на Тимбер. – После того как я позаботился о твоей мамочке, она спит как ребенок.

– Позаботились?! – решив, что он имеет в виду пилюли и виски, гневно воскликнула Тимбер.

– А что? Ты думаешь, я не способен утешить женщину?

Вулф ухмыльнулся и сделал шаг вперед. Тимбер почувствовала себя беспомощным кроликом, которого загнал в ловушку опасный хищник. Вкрадчивый шепот Вулфа напоминал гипнотическое шипение удава.

– Тебя не было дома, а по радио передавали одну из тех песен, что она любит. Все выглядело очень романтично и привело ее в такое настроение – ну, ты понимаешь. Она стала меня умолять, говорить о том, как ей это нравится. И пока я ее ублажал, я все время думал о…

Тимбер не могла позволить ему договорить. Если бы Вулф произнес это вслух, все стало бы реальностью. Реальностью невыносимой и ужасной.

– Ты мерзкий сукин сын, который навязывается моей матери! – трясясь от отвращения, хрипло прошептала она. – Ты просто дрянь!

– Я навязываюсь? – Вулф подошел ближе, и Тимбер затошнило от исходившего от него животного запаха, смешанного с запахом виски. – Милая, ты все говоришь неправильно. Ей это нравится. Да что там – она это любит, душенька. И хочет этого все время, прямо-таки обжирается тем, что я ей даю, пока не высосет все соки. – Ухмылка Вулфа стала шире. – Обжирается! Поняла? Так что тебе не надо беспокоиться насчет жаркого, к которому она не притронулась. Твоя мама получила все, что смогла проглотить…

Пощечина, которой наградила своего отчима Тимбер, застала его врасплох. Удар был таким сильным, что, к немалому изумлению Тимбер, Вулф, и без того с трудом державшийся на ногах после обильной выпивки, пошатнулся и упал на деревянную изгородь, за которой помещался бык. Потревоженный Хамфри фыркнул, заскреб по земле копытом и боднул ограду.

Вулф потер голову и тихо выругался, затем посмотрел на Тимбер. В его взгляде было удивление, смешанное с восхищением.

– Ну и ну! Не знал, что ты такая сильная, душенька! – Тяжело дыша, он встал, держась за изгородь. – Знаешь, ты меня завела. Перед тем как трахнуться, я люблю немного подраться. Мы с тобой неплохо проведем время.

– Если ты до меня дотронешься, с Божьей помощью я отправлю тебя прямиком в ад, – сквозь зубы процедила Тимбер.

– Вот и хорошо. Мы и там сможем прекрасно провести время, – прорычал Вулф, протягивая к ней руки. На этот раз он оказался настороже и перехватил удар Тимбер. – Ну все, милашка. Игра окончена. Ты поймала меня в тот раз, а сейчас я поймал тебя. Мне приспичило попробовать этот большой мокрый ротик, и ты ничего не сможешь тут поделать.

Вулф прижал свои губы к ее рту. Тимбер сперва отчаянно сопротивлялась, затем застыла, выжидая возможности избавиться от нежелательных поцелуев. Пение сверчков перебивало чмокающие звуки, которые издавал Вулф. Тимбер молча терпела. Кипящий гнев сменился холодной яростью, девушке казалось, что она вся с ног до головы покрылась льдом.

Придерживая одной рукой, как клещами, запястья Тимбер, Вулф другой рукой принялся шарить в вырезе ее рубашки. Когда его пальцы нащупали ее груди, из уст Вулфа вырвался страстный стон.

– О Боже, если бы ты только знала, как долго я мечтал об этих сиськах, детка. Каждый раз, когда я их видел, мне хотелось с ними полюбезничать. Сегодня я закрывал глаза и представлял себе, что подо мной ты, а не твоя голая… – Вулф не договорил, так как острое колено врезалось ему прямо в пах. – Черт побери! Ты, сучка, заплатишь мне за это.

Тем не менее он согнулся пополам, сжимая рукой свои гениталии. У Тимбер появился тот шанс, которого она ждала. Через мгновение она уже была вне досягаемости Вулфа. Перемахнув через ограду, Тимбер оказалась в стойле быка. Тяжело дыша, она тыльной стороной руки яростно терла свои губы, пытаясь избавиться от вкуса гнусных поцелуев Вулфа.

– Вот теперь мы узнаем, какой ты большой, сильный и смелый, Вулф Рэгленд. – Тимбер презрительно посмотрела на своего отчима, который, оправившись от удара, приближался к изгороди. Видя, что Вулф колеблется, бросая взгляды на темную, неподвижную громаду Хамфри, она насмешливо сказала: – Так в чем же дело, силач? Ты, кажется, боишься войти сюда и взять меня?

Как по команде, бык опустил голову и отступил от кормушки.

– Ты просто дура, – прошипел Вулф. – Он тебя убьет!

– Пусть он затопчет меня до смерти, это лучше, чем попасть к тебе в лапы, – ответила Тимбер.

Она чувствовала, что Хамфри занервничал. С бьющимся сердцем Тимбер закрыла глаза руками. «Не сейчас, старина! – молила она. – Пожалуйста, только не сейчас. Подожди, пока он войдет сюда…»

Смех Вулфа заставил Тимбер открыть глаза и посмотреть на быка. Увидев, что бык вернулся к своей кормушке, девушка растерялась.

– Кажется, твой защитник повернулся к тебе спиной, милая, – язвительно прошипел Вулф.

Морщась от боли в паху, он забрался на изгородь и легко спрыгнул вниз.

– Больше не глупи, детка. Старина Вулф пришел за тобой и больше не потерпит никаких грязных трюков. Давай, вылезай отсюда сама, прямо передо мной, иначе я переброшу тебя на ту сторону, как мешок с птичьим кормом. Мне совсем неинтересно трахать тебя на бычьем дерьме.

Тимбер попыталась прорваться к изгороди, но Вулф сбил ее с ног. Отлетев в сторону, Тимбер упала. И тут ее рука наткнулась на зазубренный осколок кирпича.

– Я предупреждаю тебя, Вулф. Ни шагу дальше! – Она вытянула руку с кирпичом вперед.

– Этот маленький камешек не сможет меня остановить, милашка. А если ты его бросишь и заденешь старого Вулфа, ты его чересчур разгорячишь, и он не будет с тобой таким нежным.

Вулф не понял, что Тимбер вовсе и не собиралась бросать в него камень. С безошибочной точностью осколок пролетел в добром полуметре от головы отчима Тимбер и ударил по спине быка. Услышав, что бык замычал от боли, Вулф вздрогнул от неожиданности и повернулся к нему. Несчастный едва успел понять, что на него устремились пятьсот килограммов живого веса. Даже на то, чтобы закричать, уже не оставалось времени.

Тимбер одним махом взобралась на изгородь и, держась за столб, с бьющимся сердцем смотрела, как Вулф устремляется вслед за ней. Вулф успел преодолеть половину расстояния, когда Тимбер со всей силы врезала ему ногой по лицу.

Вулф упал как раз перед быком. Тимбер закрыла глаза и заткнула уши. Вопли Вулфа были ужасны: Хамфри вонзился рогами в его живот. Но еще ужаснее был звук разрываемой плоти…

Открыв глаза, Тимбер увидела, что Вулф медленно ползет к ней. Хамфри находился в другом углу – фыркал и бил копытом, готовый напасть вновь.

– Ради Бога… помоги мне… девочка. Помоги мне подняться.

Тимбер, казалось, окаменела. Мгновение спустя острые копыта Хамфри втоптали Вулфа в мягкую землю.

Тимбер не знала, сколько прошло времени, но когда она очнулась, Хамфри с полнейшим равнодушием продолжал есть. Тимбер слушала, как он жует, и происшедшее казалось ей сном. Нет, это не сон. Изуродованное тело, лежавшее всего в нескольких метрах от нее, свидетельствовало о том, что все случившееся было явью.

Услышав жалобный крик козодоя, Тимбер вздрогнула. Погребальная песнь по Вулфу. Он действительно мертв и больше не будет ее мучить. Но смерть Вулфа была ужасной… До сих пор Тимбер не видела, как кто-то умирает. Но хуже всего было то, что, как понимала Тимбер, она отчасти виновата в гибели Вулфа. Это она столкнула его с изгороди прямо к Хамфри. Это она отказалась помочь ему, когда он умолял ее об этом.

Закрыв лицо руками, Тимбер тихо застонала.

– Боже мой, я убийца! Я его убила. Я его убила!

– Вы не виновны в его смерти, Тимбер.

Вздрогнув, девушка обернулась и увидела Джейсона Сэвилла. В лунном свете светлые волосы Джейсона отливали серебром. Не говоря ни слова, Тимбер слезла с изгороди и бросилась ему на шею. Не важно, что Джейсон ей чужой человек: она доверяет ему так, как не доверяет никому.

– Что мне делать, Пан? – прошептала она, уткнувшись лицом ему в грудь. – Знаете, я ведь его убила. И теперь все об этом узнают. Моя мама…

– Вы его не убивали, – снова повторил Джейсон, отведя от ее лица выбившийся локон. Взгляд его светлых глаз был задумчивым. Но Тимбер была слишком поглощена собственными переживаниями, чтобы обращать внимание на отрешенный вид Пана. – Я видел, что случилось.

Тимбер почувствовала, что ее лицо заливает краска стыда. Вспоминая о том, как Вулф хватал ее, она испытывала чувство унижения. А если Джейсон видел эту отвратительную сцену? Как ей теперь смотреть ему в глаза? Ненависть Тимбер к Вулфу вновь обрела прежнюю силу. Это был отвратительный тип, и он получил по заслугам.

– Вы видели… вы все видели?

– Нет, только самый конец. Если бы я видел начало, то обязательно вмешался бы. – Джейсон окинул взглядом покрытые синяками губы Тимбер, пламенеющие отметины на шее и в вырезе рубашки. – Не нужно обладать большим воображением, чтобы представить себе случившееся. – Тимбер смущенно отвела взгляд. – Не отворачивайтесь, Тимбер. Я ведь ваш друг. И во всем вам помогу. Я обещаю.

Тимбер подняла голову. Первоначальный шок уже прошел и уступил место здравым размышлениям. «Действительно, – мелькнуло у нее в голове, – зачем бить себя кулаками в грудь?» Джейсон предлагает ей свою помощь, а значит, он сможет подсказать, как выбраться из этой неприятности…

– Вы вернулись. Почему?

– Всем, кто будет спрашивать меня об этом, я скажу, что забрел сюда, борясь с бессонницей. Но если честно, то я беспокоился за вас. Когда вы говорили о своем отчиме, мне показалось, что вы… Не знаю, как это лучше назвать. – Джейсон беспомощно развел руками. – Но суть не в том. На полпути к дому я вдруг представил себе, что может произойти, если он решит, что у вас было свидание… Простите меня, Тимбер, за мое тугодумие.

Тимбер вздохнула:

– Мне нужно было уехать отсюда в тот же день, когда он здесь появился. Тогда ничего бы не случилось.

– Незачем вам было уезжать! – твердо сказал Джейсон. – Здесь ваша родина, Тимбер. Это он нарушил закон. Даже если вы честно расскажете всем о том, что здесь произошло, никто вас не осудит.

Глаза Тимбер расширились от страха.

– Пан, но я не могу рассказать о Вулфе, о том, как он пытался… – Она закрыла лицо руками, представив себе всю ту боль и унижение, которые может испытать ее мать. – Я не могу так поступить с мамой. Это убьет ее. Если только она узнает, как Вулф себя вел по отношению ко мне… – Тимбер содрогнулась. – Спаси нас Господи – я думаю, что она его действительно любила! Она не выдержит, узнав, каким он был на самом деле. Мама не такая сильная, как я. Она не может… не умеет называть вещи своими именами.

Джейсон положил руки ей на плечи:

– Тогда послушайте меня, Тимбер. Незачем кому бы то ни было знать, что произошло между вами. Вулф мертв, его уже не вернешь. Разве справедливо страдать из-за того, что он пытался с вами сделать? И потом… ваша мать, узнав о том, каким в действительности был ее муж, будет мучиться еще больше. А вы? Вы, Тимбер! Вы представляете, что скажут люди, когда узнают о случившемся?

– Я… я думаю, они скажут, что я сама напросилась, что Вулф не пришел бы за мной, если бы я его не обнадежила. – Тимбер содрогнулась. – Но я не обнадеживала его, Пан. Нет! Я его ненавидела!

– К сожалению, в таких случаях люди, как правило, беспощадны, – жестко сказал Джейсон. – По моим наблюдениям, жертвы таких историй обычно подвергаются осуждению. – Он крепче сжал ее хрупкие плечи. – А знаете, о чем я сейчас думаю, Тимбер? Я думаю о том, что такой поворот событий, каким бы ужасным он ни был, дает вам шанс изменить свою жизнь. Постарайтесь использовать этот шанс. Смерть Вулфа развязывает вам руки. Теперь вы свободны, Тимбер. Пусть это будет началом вашей новой жизни. Я бы сказал, что в этом и заключается истинная справедливость.

– Я не привыкла лгать. Я всегда говорю правду.

– В данном случае правда не сулит ничего хорошего. Более того, от нее пострадают два ни в чем не повинных человека.

Это звучало убедительно. Вулф портил жизнь не только ей, но и матери. Так что… Тимбер посмотрела на распростертое на земле тело.

– Мы… мы не можем оставить его так лежать!

Ее трясло как в лихорадке, и тем не менее она заметила странное спокойствие Джейсона. Но его холодная расчетливость скорее успокаивала ее, чем удивляла.

– Ваш отчим умер, ему уже ничем не поможешь. А вот вам следует подумать о себе и о матери. Так что не стоит раньше времени поднимать крик. Послушайте меня. Мы сделаем то, что должны сделать, а потом вы отправитесь в постель. И постарайтесь, чтобы ваша мать вас не услышала.

– Она крепко спит. Вулф дал ей снотворное вместе с виски, чтобы мама не проснулась, когда он будет выходить из дома. – Тимбер снова злилась на мертвеца.

На лице Джейсона было написано отвращение.

– Я рад, что ни разу не встречался с этим человеком, – только и сказал он. – Вот вам моя версия, и я хочу, чтобы вы клятвенно обещали мне, что никогда не поставите ее под сомнение, – помолчав, сухо добавил Джейсон. – Итак, я вышел прогуляться и услышал шум в стойле быка. – На мгновение он задумался, а потом спросил: – У Вулфа была репутация пьяницы?

Тимбер кивнула:

– Во всем округе. Я все еще не могу понять, как моя мать…

– Не думайте сейчас об этом, – перебил ее Джейсон. – Что ж, прекрасно. Гуляя, я услышал здесь ужасный шум, а когда зашел в сарай, то понял – Вулф настолько пьян, что не понимает, что делает и насколько это опасно.

– Но неужели люди поверят, что Вулф, будь он трижды пьян, мог забраться в загон к Хамфри?

– Но он ведь забрался, не так ли? – терпеливо сказал Джейсон. – В конце концов я беспристрастный свидетель! В общем, он был не в себе из-за виски и решил поразвлечься с быком. Я слышал, как кто-то выкрикивает непристойные ругательства в адрес животного, а когда подошел поближе, то не мог поверить своим глазам. Вулф Рэгленд, едва держась на ногах, изображал из себя матадора и размахивал красным носовым платком.

Тимбер кивнула. Она начала понимать замысел Джейсона. Он предлагает вполне правдоподобное объяснение.

– Он именно так и поступал, когда напивался. Мама говорила, что однажды его арестовали за то, что он въехал на лошади в салун и… Ох, как же быть с носовым платком? Мне придется пойти и поискать его.

– В этом нет необходимости, – сказал Джейсон, многозначительно глядя на труп.

Тут Тимбер увидела торчащую из кармана джинсов Вулфа красную тряпку. Она содрогнулась от отвращения.

– Пан, неужели вы сможете… сможете прикоснуться к нему?

Тем не менее Джейсон направился прямо к загону. Внезапно Тимбер вспомнила, что бык все еще там.

– Пан, не надо! – закричала она. – Не ходите туда!

– Я и не собирался этого делать, – небрежно ответил Джейсон. – Только вусмерть пьяный мог отнестись к этому чудовищу без должного уважения, я же отношусь к нему со всей серьезностью.

Он вытащил из кузова грузовика вилы и, подойдя к загону, осторожно вывернул ими карман мертвеца. Тимбер в оцепенении смотрела на Джейсона. Нет, это уже чересчур. Настоящее сумасшествие! Ничего не получится. Кто-нибудь обязательно…

– А как быть с моими следами? Я обошла весь загон. Что, если кто-то заметит мои следы?

Джейсон осторожно протащил сквозь изгородь красный «флаг матадора».

– Копыта Хамфри так взрыхлили землю, что на ней не видно никаких следов – ни ваших, ни чьих бы то ни было. А теперь, – он передал Тимбер красную тряпку, – стоит как-то отблагодарить вашего спасителя. Давайте попробуем украсить ему рога. Согласитесь, это будет эффектно.

Джейсон вопросительно посмотрел на Тимбер. Не говоря ни слова, она взяла носовой платок, взобралась на изгородь и, наклонившись, тихо позвала Хамфри:

– Сюда, старик, сюда!

Животное послушно подошло к Тимбер. Девушка сунула руку в карман, где всегда носила кусочек сахара. Пока бархатистый нос Хамфри обнюхивал ее ладонь, она другой рукой надела ему на правый рог носовой платок. Бык, кажется, даже не заметил этого.

– Вы не думаете, что теперь его убьют? – с беспокойством спросила Тимбер.

В ответ Джейсон улыбнулся.

– Джеймс Фортсон не производит впечатления человека, который бросает деньги на ветер. Нет, нелепая смерть пьяницы не заставит его отправить полезное животное на живодерню. Думаю, он проигнорирует случившееся. – Джейсон взглянул на свои серебряные часы. – Уже почти десять. Хозяин дома сейчас, должно быть, в своем кабинете и смотрит, как выступает Джек Паар по так называемому цветному телевидению. Черно-белого им, видите ли, не хватает… – Он брезгливо поморщился.

Тимбер понимала, что Джейсон ведет обычную светскую беседу, стараясь ее успокоить. И она была благодарна ему за это; она всегда будет в долгу перед человеком, который стал ее другом и спас ее будущее.

Они уже должны были расстаться, как вдруг Тимбер схватила Джейсона за руку и тревожно спросила:

– Простите меня, Пан, но… – она на секунду замялась, – …но вы ведь не думаете, что я как-то заставила Хамфри убить… сделать то, что он сделал?

Вопрос был нелепый, но Тимбер нуждалась в ободрении. Ее ненависть к Вулфу была абсолютно реальной – так сильно он ее напугал.

Джейсон пристально посмотрел на девушку. И было в его взгляде нечто такое, что при других обстоятельствах непременно бы насторожило ее.

– Если бы я так считал, – после довольно длинной паузы непринужденно ответил он, – то оказался бы в одной компании с инквизиторами, сжигавшими ведьм за то, что те якобы напускали порчу на коров. Но не будем слишком углубляться в эту тему, надо спешить, мой юный друг. Худшее позади, однако впереди у нас долгая и утомительная ночь.

Лежа в постели, Тимбер ждала стука в дверь. Он должен был раздаться сразу же после того, как Джеймсу Фортсону расскажут о Вулфе. Боже, как долго тянется время! Тимбер закрыла глаза. Она задавала себе один и тот же вопрос: неужели ее ненависть к Вулфу Рэгленду была настолько сильна, что каким-то образом подействовала на быка и сделала его оружием для убийства? Нет! Что за дурацкая мысль! Да, она помогла умереть Вулфу, поскольку не протянула ему в решающий момент руки. Но убил Вулфа Хамфри, а не Тимбер. В конечном же счете Вулф сам во всем виноват. Если бы он не пришел туда за ней…

Стук в дверь отвлек Тимбер от этих беспокойных мыслей. Поправив свою старенькую ночную рубашку, она пошла открывать.