Текст книги "Любовная западня"

Автор книги: Нелли Макфазер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Мисс Шанель… – Встретив ее укоризненный взгляд, Рамон улыбнулся. – Вы не возражаете, если я буду называть вас Франческа? Мне очень нравится это имя. И оно вам подходит.

Франческа выглядела польщенной.

– Вам оно нравится? Я выбрала его сама. В детстве я была девочкой с причудами, мне не нравилось быть Джейн Доу, и я придумала себе новое имя. – Она затушила сигарету и прищурившись взглянула на Рамона. – Вы знаете, что я росла в сиротском приюте, в местечке под названием Пенбакл?

– Да. В журнальной статье, которую я читал, было написано, что вы до четырнадцати лет воспитывались в детском доме. Должно быть, там было несладко, – с сочувствием добавил Рамон.

Франческа улыбнулась:

– Не верьте тому, что написано в «Джен Эйр». Как часто говорил мне Пан, у сирот тоже есть свои преимущества. Например, они могут создать себе свою собственную генеалогию. Они могут сами придумать себе имена, как это сделала я. Или… Пан – это прозвище Джейсона, на тот случай, если вы этого не знаете.

– Кейти мне говорила. Но я вспомнил это имя только тогда, когда вы его упомянули. Необычное имя для мужчины. Хотя, как я слышал, он и сам очень необычный человек.

– Не знаю, что именно вы слышали, но действительно – Пан был весьма необычен.

– Он помог вам после того, как вы покинули Пенбакл. – Рамон об этом, правда, только догадывался. – Вы ведь все встретились в Эйвери-Волш? Сэвилл, то есть Пан, имел к этому какое-либо отношение?

– Да, – просто ответила Франческа. Она вновь приняла скучающий вид. – Скажите, капитан Каррера, что на самом деле от меня требуется? Я готова сотрудничать. Все, что вам нужно сделать – так это сказать, чего вы хотите. Нужно формальное заявление по поводу того, что произошло на «Саргассусе»? Уверяю вас, оно будет в точности таким же, какое вы получили от Кейти. – На ее лице вновь появилась холодная улыбка.

– Ну, давайте пока забудем о «формальных заявлениях»! Просто скажите мне, почему вы вдруг решили вновь встретиться на борту «Саргассуса»? Потом мы перейдем к Сэвиллу и к тому, что случилось в день, когда вы покинули яхту.

Франческа закурила еще одну сигарету – на этот раз не дожидаясь любезности Рамона.

– Ну, мы уже очень давно не виделись. И однажды в Нью-Йорке я натолкнулась на Пана – то есть Джейсона. Просто натолкнулась на него. Буквально! Я в большой спешке выхожу из магазина, а тут входит он и точно так же спешит.

– Итак, вы случайно натолкнулись на этого парня в Нью-Йорке. – Заметив колебания Франчески, Рамон решил прийти ей на помощь. – Нью-Йорк – большой город. Вас не удивило такое совпадение?

– Разве Кейти вам не говорила, что у Пана есть привычка неожиданно появляться как из-под земли?

– Нет. Но почему бы вам мне об этом не рассказать?

Неожиданно Франческа смутилась.

– Я действительно не знаю, почему вдруг так сказала. Но только слово «совпадение» не имеет отношения к Пану. Он… ну, в общем, он из тех людей, при появлении которых что-то начинает происходить. Это всегда так. – Смех Франчески был несколько натянутым. – Звучит загадочно, но на самом деле все не так. Пан просто внезапно появляется в чьей-то жизни и затем так же внезапно исчезает. – Франческа пожала плечами. – Он такой.

Рамон решил пока оставить эту тему. Он уже знал, что Сэвилл – человек со странностями.

– Значит, после того как он вновь возник в вашей жизни, вы и решили устроить этот маленький междусобойчик? Этакий «Бермудский четырехугольник»?

Франческа засмеялась.

– Господи, так вот, значит, как нас называют в газетах? Мое бедное агентство, должно быть, замучили звонками. – Заметив недоумевающий взгляд Рамона, она пояснила: – О, тут нужно уточнить. Я работаю только с очень молодыми моделями – с девочками до четырнадцати лет. Большинство мам ужасно боятся, что их драгоценные сокровища превратятся в белых рабынь. – Ее взгляд затуманился. – И все они тут же исчезнут, если решат, что профессиональная репутация их дочерей из-за меня как-то пострадает. У Дэйзи я была известна как «ничем не запятнанная модель», и только поэтому мне удалось организовать свое агентство. Очень бы не хотелось, чтобы из-за этого происшествия на яхте пострадало мое доброе имя.

Сама того не ведая, Франческа дала Рамону ключ к разгадке. Чем мог Сэвилл ее шантажировать? С первых же секунд встречи с ней Рамон подозревал, что на такую хладнокровную и собранную женщину, как Франческа, угрозы Джейсона могут подействовать лишь тогда, когда он пустит в ход что-нибудь действительно серьезное. Какой-нибудь факт из прошлого Франчески, который может разрушить тот образ, который она создавала себе долгие годы. Обо всем, кроме школы фотомоделей и своей незапятнанной репутации, Франческа говорила довольно безразлично. Да, репутация для нее очень важна. Это Рамон понял по ее голосу – настолько важна, что Франческа будет защищать ее любыми средствами. Даже будет платить шантажисту – то есть Сэвиллу.

Конечно, совершенно бесполезно пытаться выведать у этой осторожной леди, чем Сэвилл ее шантажирует. Лучше узнать как можно подробнее, каким образом готовилась эта странная встреча Джейсона со своими бывшими студентками.

– Вы собирались рассказать мне, как уговорили остальных встретиться с вами и Джейсоном на борту «Саргассуса».

– Встретиться с Паном? Между прочим, идея принадлежала ему, а не мне. – Франческа улыбнулась. – Он предложил это в виде шутки – дескать, может быть, теперь вы соберетесь, раз так любите роскошь. К несчастью, это правда. И Пан об этом знал – он ведь всегда любил нас баловать, всегда!

Рамона не удивило, что Франческа явно не собирается рассказывать ему о том, как Сэвилл ее шантажировал. Но когда она с невинным лицом рассказывала ему явную ложь, он разозлился:

– Значит, вы прибыли на «Саргассус» как добрые друзья, радуясь встрече. И после этого все чуть не погибли – по крайней мере трое из вас. Один человек пропал, а яхта разбилась. Что же случилось? – «Только не надо лгать, черт побери! Пусть этот красивый ротик скажет мне правду», – мысленно добавил Рамон и стиснул зубами незажженную сигару.

– Что случилось? – повторила Франческа своим хорошо поставленным голосом и рассмеялась. – Можно, я начну с самого начала, с того момента, как мы очутились на «Саргассусе»?

– Давайте.

Франческа кокетливо повела плечиками:

– О, капитан, вы сочтете меня чересчур легкомысленной особой, потому что все, о чем я расскажу, – это чистой воды гедонизм!

– Я как-нибудь выдержу. – Рамон вновь стиснул зубами сигару. – Рассказывайте же.

– Хорошо. Может, стоит начать с самой яхты? Знаете, это очень необычное судно – оно как нельзя лучше подходит Пану.

– Я был на яхте Сэвилла, но все равно расскажите. У меня полно времени. – Может, во время рассказа что-нибудь и выскочит, устраиваясь поудобнее, подумал Рамон.

Франческа рассмеялась:

– Ну, я должна предупредить вас, что сама стала почти что морячкой, поскольку мой муж увлекается яхтами. Во всяком случае, я с первого взгляда влюбилась в посудину Сэвилла. «Саргассус» – это не обычное прогулочное судно для богачей, это скорее океанский крейсер, оснащенный дизельным двигателем. Судно было построено в Гонконге. Пан говорил о нем так: «Издали посудина похожа на английскую школьную учительницу, а если присмотреться – на герцогиню». Снаружи судно напоминает простой рыболовный траулер. Но внутри все блестит – лак, полированный тик, медь. Я вам надоела?

– Нисколько. Мне и самому казалось, что яхта вашего друга Джейсона должна отличаться от всех остальных.

– Вы совершенно правы. Пан ко всему относился серьезно. А какие деликатесы там были! – У Франчески заблестели глаза. – Дорогой мистер Каррера, бывшая фотомодель стонала от восторга! – Она рассмеялась. – Тимбер всегда шутила, что больше не желает видеть репу. Ну, так Пан приготовил для нее трюфели! Представьте себе – их доставили самолетом с того средиземноморского острова, где она летом проводит время на этюдах!

– Никогда не питал к ним особой любви, – пробормотал Рамон.

– Да? По правде говоря, я тоже… Ой, там была утка по-пекински – у меня просто слюнки текут, как подумаю об этом. Это мое любимое блюдо… Я вам точно не наскучила?

– Точно. А как Кейти? Для нашей конгрессменши ваш друг, наверное, припас язычки колибри и амброзию?

– Не совсем так. Может быть, вы знаете, а может, и нет, но Кейти немного помешана на английской кухне. Так Пан заказал кучу разных паштетов! Ох, как же мы там объедались – и деликатесами, и разговорами, и, конечно, надо упомянуть «Дом Периньон». Целые ящики «Дом Периньон»!

– Ну конечно! – пробормотал Рамон, думая о замороженной пицце с пивом, которая ждет его на обед. – Прежде чем перейти к другим напиткам, скажите, что же все-таки в этой вакханалии пошло не так. Судя по состоянию капитанского мостика «Саргассуса», это отнюдь не было приятной увеселительной прогулкой.

– Действительно – не было. – Взгляд Франчески стал ледяным. – Когда яхта вышла в открытый океан, мы все трое поняли, что с Паном происходит что-то очень странное. И дело не в том, что он был пьян, хотя он и вправду много выпил. Нет, он был… каким-то необычным.

– Как я понял, Джейсон гордился именно тем, что он не такой, как все.

– Нет, он был необычным не так, как всегда. – Франческа беспомощно пожала плечами. – Наверняка Кейти вам тоже об этом говорила. Как только мы оказались вдали от цивилизации, Пан стал странно себя вести. Да, я бы сказала – очень странно.

– Должен с вами согласиться. Крушить топором палубу – это действительно не очень типично.

– О, он задолго до этого стал вести себя как безумный. Он стал говорить о том, что мы отплывем в океан и соединимся навсегда – и так далее, в том же духе. – Франческа слегка вздрогнула. – Может, на корабле во время шторма у некоторых мозги приходят в беспорядок? Как у капитана Ахава – он же совсем сошел с ума на своем корабле.

– Это литературный герой. А ваш друг Джейсон – вполне реальная личность. – На самом деле Рамон в этом уже не был совершенно уверен. Чем больше он узнавал о характере Сэвилла, тем больше понимал, что может так и не узнать, кем или чем тот был в действительности. – Конечно, вы не восприняли это всерьез.

– Не восприняли? – Франческа засмеялась. – Да к Пану нельзя было относиться иначе! Даже когда он шутил, то оставался совершенно серьезным. – Она слегка нахмурилась. – Конечно, мы отнеслись к его словам абсолютно серьезно. Веселье, разумеется, тут же кончилось. Кроме того, мы заплыли слишком далеко, Тимбер была близка к истерике. Кейти тоже нервничала. Наверное, поэтому она принялась яростно спорить с Паном о политике. Пожалуй, именно тогда мы действительно поняли, что с Паном дело неладно. Он тут же набросился на Кейти. Кажется, он все принимал на свой счет и заводился от этого как сумасшедший.

Рамон чуть было не сказал, что Кейти всегда умела завести собеседника, но вовремя удержался.

– Вы хотите сказать, что спор с Кейти вывел его из равновесия?

– Вовсе нет. Кейти как раз пыталась привести его в чувство. Думаю, плюс ко всему она пыталась отвлечь наше внимание от шторма. К тому времени море совсем разбушевалось, и бедная Тимбер чуть не сошла с ума от страха. По правде говоря, мы все были, что называется, на грани. – Франческа замолчала, с вызовом глядя на полицейского. – Неужели вы станете винить нас за то, что мы испугались? Пан вел себя более чем странно, бушевал ужасный шторм, а яхта была далеко от берега.

– Вы сказали, что Сэвилл сильно напился.

Чуть-чуть помедлив, Франческа кивнула:

– Да. Хотя по нему этого не было видно. Уже потом мы решили, что он, возможно, был пьян сильнее, чем нам показалось.

– Почему вы так подумали?

– Ну, не надо, мистер Каррера! Вы сказали, что говорили с Кейти. Она же наверняка сказала, как себя вел Пан!

Она-то сказала, но Рамону нужна была и версия Франчески.

– Кейти говорила, что у него был топор.

– Да, был. До тех пор, пока он не стал размахивать им направо и налево, мы самого Пана не боялись. Кейти пыталась уговорить его положить топор, но только разозлила его еще больше. – Франческа подняла вверх свои невероятные ресницы. – Вы видели «Сияние»? Помните героя Джека Николсона, который сошел с ума? – Франческа вздрогнула. – Так вот, когда мы стали умолять его повернуть «Саргассус» и направить в порт, Пан начал крушить рубку, приборы управления, рацию – все подряд. Именно поэтому мы заперлись внизу.

– И оставили наверху безумца с топором? – мягко спросил Рамон.

Франческа вздохнула.

– Нам надо было решить, что делать. А что, собственно, нам оставалось? Выбросить его за борт? – холодно спросила она.

Рамон не стал бы марать руки о такого типа.

– Очевидно, шампанское и порывистый ветер сделали это за вас. Кейти сказала мне, что когда вы после шторма вышли на палубу, то не нашли Джейсона. – Рамон посмотрел на часы, потом снова на Франческу. – Вы наверняка устали. Я дам вам отдохнуть до обеда. – Он еле заметно улыбнулся. – Если это можно так назвать.

Франческа врала ему в глаза, и Рамон это знал, но все равно боролся с искушением поцеловать ей руку. Хоть она и лгунья, но все же изумительная женщина.

– Надеюсь, вам удастся хорошо выспаться. Мы увидимся утром и еще немного поговорим о Джейсоне Сэвилле. – Капитан снова улыбнулся. – Возможно, он сегодня не потревожит ваших снов.

Франческа мило кивнула, ответив на его улыбку. Это зрелище несколько успокоило Рамона, и он тихо закрыл за собой дверь.

Франческа долго стояла, глядя на закрывшуюся за капитаном полиции дверь. Она молила Бога, чтобы Тимбер и Кейти придерживались той истории, которую они вместе придумали. Нужно быть очень осторожными, иначе произойдет взрыв, который разнесет в клочья их благополучие.

Франческа закурила и подошла к окну. При мысли о том, что Пан больше уже никогда не вернется и не вторгнется в их жизнь, на душе становилось спокойнее. Со смертью Пана думать о нем было легче.

Собственно, Франческа вовсе и не собиралась думать о Пане – ни сейчас, ни когда-либо еще, – но нахлынувший поток воспоминаний невозможно было остановить…

Глава 7

Для всех в приюте она была Джейн Мэри Джонс. Но девочка втайне воображала себя Франческой Шанель – знаменитой фотомоделью, которую обожают и которой восхищаются миллионы людей.

В 1954 году Франческе было четырнадцать лет. К этому времени она уже поняла, что не похожа на других девочек из детского дома, находящегося неподалеку от Атланты. Франческа ни с кем чересчур близко не сходилась, и этому способствовала не столько ее эффектная внешность, сколько сдержанное отношение к жизненным обстоятельствам и сознание собственной исключительности.

– Хотя ей всего четырнадцать, она ведет себя так, как будто ей сорок два, – сказала о Франческе психолог-консультант детского дома. – Ребенок держит эмоции при себе, не позволяя никому вносить в них хоть какой-то беспорядок. Они как запылившиеся книжки на верхней полке.

В отличие от других детей, тративших массу времени на раздумья о своих родителях и страстно желавших иметь настоящий дом и настоящую семью, Франческу никогда особенно не интересовало ее происхождение. Она не испытывала не только чувства потери, но даже и чувства любопытства – одно презрение к женщине, младенцем оставившей ее на попечение приюта.

Сверстницы считали Франческу странной и чересчур высокомерной. Красота нисколько не прибавляла ей популярности. Девочки видели в ней соперницу, администрация – потенциальную проблему.

Франческа как-то раз услышала сквозь неплотно прикрытую дверь, что говорила о ней директору ее наставница:

– Она слишком хорошенькая, а хорошенькие вечно попадают в какие-то истории.

Франческа стоически переносила свое одиночество и даже приветствовала его. Все свободное время девочка читала, либо мечтала, либо совершала длительные прогулки по окрестностям. Хотя Франческе и не нравилось общество других бездомных или ненужных родителям детей, с эстетической точки зрения она находила Пенбакл вполне привлекательным.

Это было красивое место. Про себя Франческа называла его Розовым замком. Она часто представляла себе, что строение из розового мрамора – это ее дворец, принадлежащий ей одной, а она сама – принцесса. Иногда, лежа на кровати в спальне, Франческа закрывала глаза и воображала, что в конце коридора находится не ночная дежурная, а нарядно одетая служанка, которая приносит ей завтрак на подносе.

Когда-нибудь, снова и снова повторяла себе Франческа, она будет жить в своем собственном розовом замке. Ну разве что на заднем плане там будет мелькать какой-нибудь богач, который, конечно, не станет ей докучать.

Когда-нибудь. А завтра утром предстоит серьезный экзамен по математике. До сих пор Франческе все давалось легко. Однако курс алгебры для девятого класса оказался крепким орешком. Девочка расположилась на своей койке с учебником и тетрадкой. Франческа была рада, что соседки по комнате отправились на проводимую за счет церкви воскресную экскурсию в Дахлонегу – теперь она могла наслаждаться полной тишиной и покоем.

Из соседней комнаты послышались звуки музыки. Франческа тихо выругалась, вспомнив, что сегодня день рождения Сибил Брок, которой исполнилось пятнадцать лет. Судя по слухам, Сибил собиралась воспользоваться отсутствием воспитательниц, тоже уехавших на экскурсию, и погудеть на всю катушку.

Сибил была в Пенбакле признанным лидером. Именно она организовывала тайные ночные празднества и вылазки во внешний мир. Говорили, что кто-то ухитрился стащить из школьной кладовой галлон [11]11
  Около четырех литров.


[Закрыть]ежевичного вина, а завхоз жаловалась, что у нее пропал блок сигарет «Кэмел». Тайное торжество должно было начаться ровно в полночь в комнате Сибил, находившейся рядом с комнатой Франчески.

Вздохнув, Франческа закрыла учебник по математике и выключила свет.

Вечеринка была не из тихих, и спать оказалось так же невозможно, как и заниматься. То, что ее не пригласили, нисколько не трогало Франческу, а вот то, что не давали уснуть, – сильно раздражало. По мере того как настроение у участников пирушки поднималось, шум и смех становились все громче. Пытаясь приглушить навязчивые звуки, Франческа засунула голову под подушку и заткнула уши.

Через час она вздохнула с облегчением, услышав, как из комнаты Сибил на цыпочках расходятся гости. Судя по звукам, вечеринка подходила к концу. Остались только две лучшие подруги Сибил – ее соседки по комнате Джанет и Бесси Энн. Обеих Франческа на дух не переносила.

Очевидно, они уже покончили с вином. В комнате стало тихо, и Франческа подумала, что, может быть, там угомонились. Она задремала, но вскоре проснулась от громкого смеха. С минуты на минуту в комнату должна была нагрянуть ночная дежурная, мисс Пиплз. Франческа тихо выругалась и встала. Если девочек поймают, будет большой шум и всех вызовут объясняться в директорский кабинет. Она не сможет выспаться и провалит экзамен. А если провалит экзамен, то не сможет сохранить нынешнюю категорию «А». Кроме успехов в учебе, Франческу ничего не интересовало, поэтому мысль о провале по математике была для нее просто невыносима.

Франческа снова вздохнула. В любом случае она проиграет. Если помешает вечеринке, девчонки наверняка постараются ей отомстить. Если же не помешает, то, вероятно, провалится завтра на экзамене.

Франческа сделала выбор. Хорошие отметки – это ее пропуск в лучшую жизнь.

Она тихо постучалась и вошла. Сидевшие на кровати девочки подняли головы.

Светлые глаза Сибил были затуманены вином. Она откинула черные волосы с лица, которое могло бы казаться красивым, если бы не следы от прыщей.

– Какого черта ты тут делаешь?

– Я хочу напомнить вам, что у мисс Пиплз тоже есть уши. Вы тут ужасно шумите.

Самая толстая из девочек, Бесси Энн, презрительно фыркнула.

– Старая пердунья сейчас валяется в стельку пьяная. – Действительно, было широко известно, что в кувшине «пахты», который обычно забирала с собой ночная дежурная, на самом деле находился бурбон. – Она не услышит, если по коридору пройдет даже стадо бизонов.

Франческа с отвращением посмотрела на девочку. На ее плоском лице красовался толстый, вздернутый нос, отчего Бесси Энн была похожа на поросенка.

– Стадо бизонов по сравнению с вами – сущие пустяки. Ладно, если вы не боитесь мисс Пиплз, проявите хоть немного вежливости к другим: некоторые, между прочим, пытаются уснуть.

Джанет, болезненно худая блондинка с волосами, завязанными в пучок, передразнила Франческу:

– «Некоторые пытаются уснуть». Послушай-ка ее, Сиб! Мисс Америка хочет спать.

Сибил посмотрела на Франческу. Именно в этот момент Франческа впервые почувствовала себя неуютно. Сибил смотрела на нее как кошка, обнаружившая перед собой горшок со сметаной.

– Я думаю, мисс Америка просто недовольна тем, что ее не пригласили на вечеринку. – Не отрывая взгляда от Франчески, Сибил погасила свою сигарету о крекер, намазанный арахисовым маслом. – Что ж, ваша милость, садитесь. Я угощу вас вином.

Франческа с отвращением посмотрела на почти пустую бутылку, которую протянула ей Сибил.

– Нет, спасибо. Я не пью. Кроме того, тут уже ничего и не осталось.

Неудивительно, что они все в таком состоянии, подумала Франческа. Она постарается запомнить эту сцену – трое девочек с оплывшими лицами и стеклянными взглядами – как напоминание о том, что может сделать с человеком чересчур обильная выпивка. Она будет пить только шампанское! Самое лучшее шампанское.

Бесси Энн захихикала:

– Она… ик!.. брезгует нашим вином. Может быть, затянетесь моей сигареткой, ваше высочество?

– Заткнись, Бесси Энн. – Сибил не отрывала глаз от лица Франчески. – Это моя вечеринка, и я сама позабочусь о герцогине.

Франческа с отвращением посмотрела на влажную, красную от губной помады сигарету, которую ей протянули.

– Нет, спасибо. Я и не курю. Надеюсь, вы не устроите здесь пожар. – Франческа повернулась, чтобы уйти. – По крайней мере хоть сделайте радио потише.

По комнате разливалась берущая за душу мелодия «Моны Лизы». До сих пор эта песня нравилась Франческе, но теперь она уже никогда не сможет слушать ее с прежним удовольствием.

– Чтобы заснуть, мне нужна колыбельная, – ухмыляясь, сказала Сибил.

– Я ложусь спать, – резко сказала Франческа. – Если ты не дура, то сделаешь то же самое. – С этими словами она направилась к двери.

Но прежде чем Франческа дошла до нее, Сибил загородила ей выход. Франческа отпрянула, почувствовав неприятный запах, ударивший ей в нос. Запах дешевого вина и табачного дыма – нет, только не это. Было и кое-что похуже – тяжелый запах немытого тела.

– Минуточку, мисс Америка. Это ведь моя вечеринка – ты не забыла? Я сама решаю, кому уйти, а кому остаться. – Сибил окинула взглядом изящную фигуру Франчески. – Тебе надо расслабиться, булочка. Думаю, мы покажем тебе как. – Двое ее подружек захихикали. – Заткнитесь, вы, шестерки! – Сибил прищурилась. – Мисс Америку нужно научить жизни.

– Если это значит научиться пить самое дешевое вино и курить всякую дрянь, то мне такое ни к чему. – Хотя Франческа все время смотрела перед собой, она чувствовала, что две другие девочки приближаются к ней сзади. – Дай мне пройти, Сибил. Я не хочу звать мисс Пиплз.

– Это ничего тебе не даст. Говорю тебе, она сейчас в полной отключке. – Сибил подмигнула Франческе. – А если нет, она придет с нами поразвлечься. Если ты понимаешь, о чем я говорю.

Франческа понимала. Ходили слухи, что мисс Пиплз предается более низким порокам, нежели тайное пьянство, но Франческа не придавала им особого значения. До этой минуты.

– Меня от тебя тошнит, Сибил. Дай пройти, и я забуду то, что ты сказала, забуду про твою дурацкую вечеринку.

– Она совсем не дурацкая! – прошептала Сибил. По ее сигналу две девочки схватили Франческу за изящные руки, а их предводительница медленно задрала вверх ее ночную рубашку. – Ой, какая симпатичная штучка! Сисек еще нет, и писька совсем лысая…

Ночная рубашка полетела в сторону, и Франческа осталась совершенно обнаженной. Она стояла неподвижно, как статуя, а Сибил ласкала ее неразвитые груди. Даже когда рука Сибил скользнула вниз и стала щупать нежную область между бедрами, Франческа по-прежнему не шелохнулась.

– Это ты так развлекаешься? – ледяным тоном спросила она. – Какая же ты отвратительная!

Как тут же поняла Франческа, оскорблять Сибил не стоило. Но было уже слишком поздно. Сибил пришла в бешенство.

– Развлечение, чертова ледышка, в том, чтобы разогреть тебя. Ты из такой же плоти и крови, как все мы! – Сибил отхлебнула вина из бутылки и вытерла губы. – Привяжите ее к спинке кровати, – процедила она сквозь зубы, глядя на Франческу. – Посмотрим, так ли она нас превосходит, как пытается показать.

– Если вы сделаете мне больно, я заставлю вас всех пожалеть об этом, – спокойно сказала Франческа. – Даю слово.

Франческа не хотела доставлять Сибил удовольствия видеть свое безуспешное сопротивление. Кроме того, Джанет и Бесси Энн оказались на удивление сильными. Нейлоновыми чулками они за считанные секунды привязали Франческу к кровати. Девочка по-прежнему молча уткнулась лицом в стену, чтобы не чувствовать неприятного дыхания своих товарок.

– Ох, она по-прежнему спокойная! – сказала Бесси Энн.

– Посмотрим, какая она будет сейчас! – подходя к кровати, грозно прошипела Сибил.

Когда теплый палец проник в вагину Франчески, девочка закрыла глаза и застыла в неподвижности. Она не двинулась и тогда, когда палец стал двигаться взад-вперед все быстрее и быстрее. Было тихо, слышалось лишь неровное дыхание Сибил.

– Ну, теперь чувствуешь, детка? – В голосе Сибил слышалась мольба.

Франческа отгородила свое сознание от происходящего и стала думать об океане, об океанских волнах, одна за другой обрушивающихся на берег. Но Сибил не отступалась; она прильнула к ее обнаженной груди.

– Здесь никого больше нет, ягодка, никого! – всхлипывала Сибил, прижимаясь к телу Франчески. – Здесь только мы с тобой! Ради Бога, почувствуй хоть что-нибудь! Покажи мне, что ты что-то чувствуешь!

Комната была полна звуков и запахов, от которых желудок Франчески выворачивало наизнанку. Было трудно сохранять то безразличие, которое защищало ее от гнусности происходящего. Сибил теперь лежала поперек нее, ее тяжелое тело ерзало по неподвижному хрупкому телу Франчески. К своему удивлению, Франческа вдруг почувствовала жалость к Сибил. «Как же это ужасно, – подумала она, – так страстно желать любви! Как это, должно быть, унизительно – столь сильно желать близости».

Франческа никогда не испытывала подобной потребности и никогда так этому не радовалась, как в тот момент. Несмотря на то, что ее тело сейчас использовали, в душе она по-прежнему оставалась одна. Влажный язык Сибил вошел в ее безучастное тело, Франческа не почувствовала ничего, кроме отвращения.

– Тебе это не может нравиться, – холодно сказала она, оставаясь совершенно неподвижной. – Мне вот это совсем не нравится.

От сознания того, что за этим механическим слиянием плоти наблюдают две другие девочки, Франческе стало еще противнее.

– Ты уже закончила? – спросила она, когда Сибил отодвинулась и, дрожа, привалилась к ее ногам.

Ответа не последовало. Поскольку глаза Франчески были закрыты, она не видела того, что видели другие. Но услышав со стороны двери резкий голос, девочка вздрогнула.

– Что все это значит?

Франческа открыла глаза и увидела, что там стоит мисс Пиплз и гневно смотрит на них. Одетая в ярко-красное кимоно, она возвышалась в дверях, как разъяренная фурия.

– Мисс Пиплз, я только пришла сюда их утихомирить, а они…

– Заткнись! – сквозь зубы процедила женщина. – Сибил, я задала тебе вопрос. Что все это значит?

Бесси Энн и Джанет сразу забились в угол. Разговор шел только между мисс Пиплз и Сибил.

– Я… Эгги, это была просто игра. Вроде посвящения в клуб, который мы создали… – Прибегнув ко лжи, Сибил почувствовала себя увереннее. – Да, я понимаю, что это против школьных правил, но мы создали этот клуб, а Джейн Мэри захотела в него вступить и… Черт! Скажи ей, герцогиня! Скажи ей, что это просто часть ритуала.

Франческа молчала. Она уже поняла, что лицо Эгнес Пиплз сейчас пылало отнюдь не праведным – так сказать, официальным гневом.

– Ну, мисс Джонс? – Эгнес Пиплз прищурила глаза. – Снимите с нее эти дурацкие веревки, идиотки. Вы что, хотите, чтобы нас всех отправили к шерифу?

Франческу развязали, она встала, потерла затекшие запястья и надела ночную рубашку.

– Надеюсь, вы понимаете, что я должна сообщить об этом директору, – сказала она воспитательнице.

Мисс Пиплз грозно надвинулась на нее.

– Черта с два ты сообщишь! Это я обо всем сообщу! Это она украла вино и курево, верно? – спросила она остальных, не сводя глаз с Франчески.

Девчонки с готовностью кивнули. На их лицах уже не было того страха, который появился при внезапном появлении мисс Пиплз.

– Да, мэм. – Сибил явно почувствовала облегчение, в ее глазах, которые она все время переводила с мисс Пиплз на Франческу, даже вновь появилось самоуверенное выражение.

Наставница, от которой за версту разило перегаром, наклонилась к Франческе:

– Ты понимаешь, чем это пахнет, а? Исправительным заведением для малолетних – вот чем.

– Это несправедливо. Это не я… – Франческа глубоко вздохнула, поняв, что спорить бесполезно. – Хорошо, я никому ничего не скажу. Не в моих правилах кому-то мешать. Давайте все ляжем спать и забудем о том, что случилось.

– Ну уж нет! – со злобой прошипела мисс Пиплз. – Мне надоела твоя самоуверенность. Ты ведешь себя так, как будто ты лучше всех, как будто ты королева, которая считает ниже своего достоинства общаться с нами, простолюдинами. Я не стану дожидаться, пока ты придумаешь что-нибудь такое, из-за чего я лишусь работы, а этих девочек пошлют чистить отхожие места. Нет. Мы так этого не оставим. Вот настанет утро, я подам сведения о правонарушениях, и тогда мы посмотрим, кому поверит мисс Тумбс – тебе или нам.

Бесси Энн захихикала, но, встретив уничтожающий взгляд наставницы, сразу замолчала.

– Да, мэм, – сказала Франческа. Не было никакого смысла протестовать. Она проиграла еще до того, как успела раскрыть рот.

– С другой стороны, – продолжала мисс Пиплз, как будто не слышала слов Франчески, – тебе, возможно, так же надоело это место, как и нам. – Она вытащила из кармана тяжелую связку ключей и многозначительно ими помахала. – Я ведь могу забыть запереть входную дверь. Говорят, заведение для малолетних преступников – это не сахар.

Франческа посмотрела на женщину, прекрасно понимая, что та имеет в виду. Мисс Пиплз устраивало существующее положение вещей, и она хотела, чтобы все так и оставалось. Франческа с сожалением посмотрела на Сибил.

– Мне жаль тебя. Жаль всех вас. – Она направилась к двери, затем остановилась и метнула уничтожающий взгляд на мисс Пиплз. – Мне особенно жаль вас. Вы просто старая калоша!