Текст книги "Любовная западня"

Автор книги: Нелли Макфазер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Рука Тимбер замерла. Она вспомнила, как Карлин и некоторые другие девочки в школе говорили о том, что с первого же раза можно забеременеть.

– Я… не могу. Расс, я не могу этого сделать.

– Милая, – с трудом выдавливая из себя слова, прохрипел Расс, – ты не знаешь, что это значит для мужчины, когда он так хочет и не может…

– Я тебе уже сказала, – твердо ответила Тимбер. – Я не собираюсь идти с тобой до конца.

Расс снова застонал, но не стал настаивать.

– Ну, по крайней мере дай я сделаю так, чтобы ты кончила.

Вдруг обессилев, Тимбер уступила. Сильные пальцы Расса прикасались к ее телу, ласкали его со все нарастающим возбуждением.

Ощущения были восхитительны. Тимбер казалось, что ее сердце вот-вот разорвется. Когда желание достигло своего апогея, Расс, тяжело дыша, приник губами к ее твердому, словно камень, соску, и Тимбер ощутила, как наслаждение пронзает ее тело.

Расс держал ее в своих объятиях до тех пор, пока не прошла дрожь.

– Черт побери! – наконец сказал он. Его голос дрожал точно так же, как только что дрожало тело Тимбер. – Я знал, что ты восхитительна, но не настолько… С тобой все в порядке?

Тимбер кивнула, все еще не в силах говорить. Неожиданно она подумала о Джеймсе Фортсоне и почувствовала, как по ней пробегает новая волна дрожи. Это просто позор – думать сейчас об отце парня, который только что заставил ее первый раз в жизни почувствовать себя женщиной.

Тимбер все еще была девственницей, но это уже не имело особого значения. И впервые ей стало понятно то странное влечение, которое Морин Дьюлани испытывала к Вулфу.

Как это пугающе и вместе с тем прекрасно!

Все еще дрожа, Тимбер села и отстранилась от Расса.

– Мне нужно идти, Расс. Сейчас не время и не место. Я не ожидала, что испытаю нечто подобное.

Расс засиял от счастья:

– У тебя это было в первый раз, да? Я хочу сказать, в первый раз, чтобы парень доставил тебе такие ощущения?

Тимбер не могла без робости смотреть ему в глаза. Ее тело все еще трепетало, как будто из него неожиданно вылетело полмиллиона бабочек.

– Раньше я никогда не позволяла мужчине прикасаться к себе – если ты это имеешь в виду, – тихо сказала она. – Расс, я хочу уйти.

Расс присел рядом с ней на скамью.

– Прости, Тимбер. Я думал, что… Дьявол, ты сегодня казалась такой искушенной, такой уверенной в себе. Я подумал, что ты уже видала виды. – Он взял ее руку и медленно поцеловал каждый из пальцев. – Ты хочешь сказать, что такая красивая девушка, как ты, никогда не была с парнем так… – Расс прижал ее ладонь к своей щеке, и Тимбер почувствовала, как его мышцы растягиваются в довольную улыбку. – Черт! Давай говорить прямо. Ты до сих пор ни с кем не занималась любовью?

– А что, это очень странно? – холодно спросила Тимбер.

– О Боже, конечно, нет! – Расс поцеловал ее ладонь, и прикосновение его влажного рта вызвало ощущения, с которыми, как поняла девушка, нужно немедленно кончать. Своему телу она уже не доверяла.

– Ты просто чудесная, и все. – Расс встал и подал ей руку. – Отлично! – весело сказал он. – Возвратимся к безумной толпе. Только запомни – последний танец за мной. И предыдущий, и предыдущий перед ним, и… – добавил Расс, помогая Тимбер спуститься вниз.

– Хорошо, хорошо! – смеясь ответила она. – Кажется, я поняла. Ты упомянул о «безумной толпе». Значит, ты тоже читал Томаса Гарди? – Тимбер давно открыла для себя «Тэсс» [7]7
  Имеется в виду роман Т. Гарди «Тэсс из рода д'Эрбервиллей» (1891).


[Закрыть]и перечитывала этот роман десятки раз, отождествляя себя с героиней Гарди так, как не отождествляла ни с кем.

Расс остановился и посмотрел на нее. Затем он хлопнул себя по лбу и патетически произнес:

– О небо, неужели я ее нашел? Нашел девушку моей мечты – красивая, девственница и вдобавок читает классику! Ну конечно же, я читал Гарди. Он для меня воплощение жизненной реальности. Однажды я даже пытался нарисовать ландшафт по «Мэру Кестербриджа», но ничего не получилось. Может быть, я попытаюсь нарисовать Тэсс. – Расс внимательно посмотрел на Тимбер. – Знаешь, а ведь ты – Тэсс. Может быть, я попытаюсь нарисовать тебя.

Тимбер глубоко вздохнула, не веря услышанному. Неужели Расс всерьез сравнивает ее с Тэсс?

– Я думала, что ты учишься на юриста. Я не знала, что ты рисуешь.

Расс помрачнел.

– Старик решил, – коротко ответил он, – что мне следует стать юристом. Или юристом, или врачом, но так как я не выношу вида крови… – Он натянуто усмехнулся и посмотрел на окна отцовского кабинета, в которых горел свет. – Он считает, что искусство – это занятие для женщин и гомосексуалистов. – Заметив растерянный взгляд Тимбер, Расс ворчливо сказал: – Пойдем. Нам лучше войти внутрь, а то все подумают, что я занимался вовсе не шелковицей. – Увидев огорченный взгляд Тимбер, он засмеялся. – Я просто шучу. Тимбер, твой единственный недостаток в том, что ты все принимаешь чересчур серьезно. Давай просто повеселимся – протанцуем всю ночь. Я тебе покажу новый танец «шэг», который разучил во время весенних каникул на Хэнгауте [8]8
  Хэнгаут (амер.) – постоянное место встреч.


[Закрыть]в Панама-Сити.

Настроение у Тимбер внезапно поднялось. Больше всего она любила танцевать, а то, что Расс в свой день рождения выбрал именно ее…

– Что это за Хэнгаут? – со счастливой улыбкой спросила она.

Недоверчиво посмотрев на Тимбер, Расс обвил ее рукой.

– Ты в самом деле хочешь сказать, что никогда не была на пляже в Панама-Сити? И ни разу не танцевала на Хэнгауте?

– Если бы была, то не стала бы тебя спрашивать об этом, – слегка раздраженно ответила Тимбер. Ясно, что она имеет совсем мало общего со своими сверстниками.

– Это место на открытом воздухе рядом с океаном. Там есть скамейки и травяной навес, где продаются пиво и всякие другие напитки. Но самое главное – там все разучивают новейшие танцы, вроде тех, что популярны в Калифорнии, а в Джорджии войдут в моду через два или три года.

– Ты меня научишь танцевать «шэг»?

Расс снова засмеялся:

– А о чем я только что говорил? Пойдем, Тимбер, будем веселиться!

Из окна своего убежища Джеймс Фортсон наблюдал, как его сын привел Тимбер обратно в дом. Джеймс потерял пару из виду, когда они поднялись в беседку, но он прекрасно представлял себе, что Расс собирался там делать.

Юный подонок не теряет времени даром, подумал Джеймс, и острое чувство ревности, как ножом, полоснуло его по сердцу. Он ревновал не только к тому, что Расс увел Тимбер. Джеймс завидовал его молодости, его непринужденным манерам, тому, что он принимает как должное все, к чему Джеймс до сих пор никак не мог привыкнуть.

– Вы удивляете меня, Джеймс! – раздался голос сзади. – Я никогда не догадался бы, что одним из ваших пороков является вуайеризм [9]9
  Половое извращение, заключающееся в стремлении к созерцанию эротических сцен.


[Закрыть].

Обернувшись, Джеймс заметил Сэвилла, который только что незаметно вошел в кабинет.

– Джейсон! Несмотря на вашу походку, вы передвигаетесь тихо, словно кошка. Проходите. Выпейте со мной! Не знаю, что хуже – этот похожий на кошачью мочу пунш или танцы. Я так и не научился любить ни то, ни другое. – Он налил два больших стакана виски «Джек Дэниелс» и передал один из них Джейсону. – Надеюсь, вам понравится мой любимый напиток. Между прочим, сколько вам лет? Вы из тех людей, о возрасте которых трудно догадаться.

Джейсон засмеялся и сделал небольшой глоток.

– Если бы возраст мне досаждал, я бы не стал преподавать в женском колледже. Год от года они становятся все моложе, а мы все старше. Она и в самом деле кое-что собой представляет, не правда ли? – тихо сказал Джейсон, внимательно глядя в лицо собеседнику.

Джеймс заметил, что Джейсон увильнул от вопроса о своем возрасте. Мысленно пожав плечами, Фортсон предпочел не настаивать. Он также не стал делать вид, будто не знает, о ком идет речь.

– Не собираюсь вас дурачить. Вы слишком умный парень. – Фортсон тяжело вздохнул. – Эта девчонка заставляет кипеть жидкость в моих коленных чашечках. – Он посмотрел на свой дорогой смокинг и дорогие ботинки. – Вы только взгляните на меня! Одет с иголочки. Я потратил на это, вероятно, в десять раз больше денег, чем вы, и все для чего? Чтобы произвести впечатление на эту девчонку! И вы думаете, она хоть раз посмотрела в мою сторону?

Джейсон засмеялся:

– Вы мне нравитесь, Джеймс Фортсон. Пожалуй, вы мне нравитесь даже больше, чем Расс. У него сглажены острые края, а вы неограненный алмаз.

– Неограненный алмаз, – задумчиво повторил Джеймс. – Хотел бы я так обращаться со словами, как вы. Мне это по душе.

– Надеюсь, вы простите меня, если я скажу, что меня заинтересовала та драма, что здесь развертывается. Это просто классика – молодой бычок и старый бык хотят одну и ту же телочку.

Джеймс сжал зубами тонкую сигару, стоившую дороже, чем все белье, которое он износил в детстве, затем сделал большой глоток виски.

– Я вляпался в дерьмо, ничего не получив взамен. Вот вы говорите – два быка, Сэвилл. Как мне отвести от девушки рога этого мальчишки? Сама мысль об этом мне неприятна. Как, черт возьми, я могу из-за женщины соперничать с собственным сыном? Черт побери, я даже не знаю, с чего начать. Моя покойная жена – упокой Господи ее душу! – перевернулась бы в могиле, если бы узнала, о чем я думаю. – Он закрыл лицо руками. – О Боже, что я такое говорю! Должно быть, я сошел с ума или куда больше истосковался по женским прелестям, чем думал.

– А если вам жениться? Вы думали о женитьбе? – мягко подсказал Джейсон. Он стоял в тени, наблюдая за Джеймсом Фортсоном, и глаза его ярко блестели. – Вы думали о Тимбер как о потенциальной супруге?

– Да, думал, – ответил Джеймс. Его лицо приняло угрожающее выражение. – И прежде чем вы начнете со мной об этом говорить – как ее друг и все такое – послушайте, что я скажу. Я не просто лезу к ней под юбку. Я уважаю эту девушку. Я хочу, чтобы она получила то, что заслуживает. Если я действительно чего-то хочу, то я очень терпелив. Я хочу, чтобы эта кобылка бежала в полную силу.

– Можно спросить вас кое о чем? – Джейсон отрицательно покачал головой, когда Фортсон предложил ему еще виски. – Зачем вы мне все это говорите?

Джеймс растерянно посмотрел на него.

– Сам не знаю… А вы загадочный человек, Сэвилл. Стоило вам появиться здесь – и пошло-поехало. Мой бык забодал человека насмерть. Я начал думать о том, чтобы снова жениться. И один Бог знает, каким образом вам удается заставить меня тут перед вами раздеваться догола, как будто вы мой лучший друг! Я не из тех, кто этим занимается, тем более перед незнакомцем. – Он подошел ближе к Джейсону, внимательно вглядываясь в его лицо. – Что же вы за человек, Сэвилл? И какое место вы занимаете в нашей жизни?

– Я – друг вашего сына и ваш, если захотите. И друг Тимбер, ей тоже нужны друзья. Во мне нет ничего загадочного. Я просто нахожу людей, которые интереснее других, и трачу на них свою энергию. – Он улыбнулся. – Почти всегда это окупается.

Джеймс снова подошел к окну.

– Вы думаете, что я слишком стар для этой девушки? – внезапно спросил он.

– Возможно, этот вопрос надо задать Тимбер. С точки зрения возраста у вас определенно есть серьезные конкуренты – включая, как я мог убедиться, вашего собственного сына.

Лицо Джеймса потемнело.

– Чертов Расс! У него нет даже своего горшка, чтобы туда пописать. Моя женушка хотела оформить опеку или что-то в этом роде, но умерла раньше, чем ее лощеный адвокат сумел что-нибудь сделать.

– Уверен, что Рассу это очень понравилось бы, – пробормотал Джейсон.

С точки зрения будущего Тимбер Дьюлани и открывающихся в связи с этим фантастических возможностей все услышанное представлялось ему просто захватывающим.

– Вы попали в точку, – с тонкой улыбкой сказал Джеймс. – Я не скупился на парня, но это не значит, что я в любой момент не могу его немного укротить. – Джеймс резко провел пальцем у себя по горлу.

– Не в обиду будь сказано – теперь я начинаю понимать, почему Расс так обижен на вас, – задумчиво произнес Джейсон.

– У каждой медали есть обратная сторона! – резко сказал Джеймс. – Мой сын стал стыдиться меня с тех пор, как понял, что есть разные пути в жизни – мой и его мамочки. Однажды я здорово отколотил его за то, что он стал поворачиваться задницей к своему старику. Он никогда не говорил об этом Серене, но с тех пор у нас идет настоящая война. – Джеймс вернулся к бару и вновь наполнил свой стакан. – Если он узнает, что у меня на уме в отношении этой девушки, он сразу ее схрумкает, как утка майского жука – только для того, чтобы насолить мне.

– Вы же бизнесмен, – тихо сказал Джейсон. – Есть очевидное решение. Избавьтесь от конкурента. – Джеймс изумленно взглянул на своего собеседника, но тот и бровью не повел. – Вы же хозяин положения – так воспользуйтесь этим. Отправьте парня куда-нибудь подальше. Эмори – не единственное место в стране, где учат юриспруденцию.

В глазах Джеймса появился интерес.

– Мне всегда хотелось определить сына в одну из этих напыщенных восточных школ.

– Типа Гарварда?

Джеймс кивнул.

– Ну, может быть, сейчас уже поздно… – Сэвилл задумался. – Хотя подождите! У моей тетки есть старый поклонник – выпускник этого университета. Он также очень влиятельный сенатор, благодаря ему сие достойное заведение имеет по меньшей мере два миллиона в год…

Часть существа Джеймса протестовала против того, что Рассу вновь преподносят что-то на блюдечке с голубой каемочкой. В то же время другая часть бурно радовалась. Гарвард! Против такого парень не сможет ничего возразить.

– Мне кажется, не стоит медлить, – заметил Фортсон. – Как быстро вы сможете это сделать?

– Есть шанс успеть еще до Рождества. Я свяжусь с тетей Лилой прямо сейчас. Между прочим, она обожает делать подобные вещи. – Сэвилл усмехнулся и пристально посмотрел на Джеймса. – Вас что-то настораживает?

– Настораживает – это слишком сильно сказано. – Фортсон нахмурился. – И тем не менее… Простите мне мою прямоту, но, как я понимаю, вы это делаете не из любви ко мне. Думаю, что вам также совершенно наплевать, попадет Расс в Гарвард или нет. Так зачем это вам, Сэвилл?

– Ценю вашу прямолинейность, мистер Фортсон, – Сэвилл разом посерьезнел, – и постараюсь быть откровенным. Надо сказать, роль добродетельного старичка вам удалась. Но я случайно узнал о том, какой вы ловкий делец. Мне, опять-таки случайно, стало известно, что вам каждое утро, перед завтраком, звонит эксперт по биржевым операциям – он считается лучшим специалистом в своем деле.

Профессор заговорил на одном языке с Джеймсом Фортсоном. Что ж: почеши мне спину, и я почешу тебе! У Фортсона сразу же отлегло от сердца: он не любил, когда ему что-то предлагали бесплатно.

– Угу! Вы хорошо сделали свою домашнюю работу. Да, я время от времени кое-что посылаю этим ослам-янки. У вас есть какие-то деньги?

– Немного, – сказал Сэвилл. На самом деле у него ничего не было, кроме средств, которые тетка передала ему в управление. Но можно будет отдавать тете Лиле ее скромные доходы и втихомолку пользоваться основной частью прибыли. – Достаточно, чтобы начать.

Джеймс кивнул.

– Что ж, договорились. Никаких проблем. Я тотчас же попрошу своего приятеля время от времени звонить вам, если подвернется что-нибудь подходящее. – Джеймс задумчиво посмотрел на Сэвилла. Значит, он не ошибался в этом человеке. Сэвилл домогался денег, а не каких-то более отвлеченных вещей. – Итак, мы заключили сделку. Я думаю, нет надобности говорить вам, что я не таков, каким меня представляют некоторые – я имею в виду всякие закулисные интриги.

– Конечно, нет. – Джейсон чуть-чуть насмешливо улыбнулся. – Есть только одна деталь, – сказал он. – Что, если Расс не захочет уезжать из Эмори?

Джеймс ухмыльнулся во весь рот.

– Тогда пусть идет в коровий колледж и там учится дергать корнеплоды и разгребать навоз.

– Вы оставите сына без копейки денег, если он пойдет против вашей воли?

Положительно, Фортсон-старший производит более сильное впечатление, чем сын, решил Джейсон. Его всегда восхищали люди, способные добиваться задуманного, способные управлять своими эмоциями, способные расслабляться лишь тогда, когда это не вредит делу. Тимбер ждут впереди очень интересные события.

– Разве у белки есть приспособление, которое помогает ей взбираться на дерево?

Сэвилл захохотал. У Джеймса Фортсона есть свой грубый юмор, который вполне подходит к его безжалостному характеру. Ему крупно повезло, что он наткнулся на Тимбер Дьюлани в этих Богом забытых лесах, решил Сэвилл. Он старался справиться с растущим возбуждением. Его дар, его способность управлять людьми, становилось очень трудно скрывать.

Однако сейчас не время торжествовать.

– Отсюда я отправлюсь в Майами на конференцию, но, вернувшись в кампус [10]10
  Городок, где размещаются учебные корпуса и службы колледжа, общежития учащихся и т. п.


[Закрыть], обязательно свяжусь с вами. – Это было все, что сказал Сэвилл.

Когда он вышел из кабинета, Джеймс налил себе еще виски и мечтательно уставился в окно. Сквозь листву деревьев он увидел беседку и подумал, что Расс и Тимбер сейчас находятся там вдвоем. Проглотив остатки бурбона, Джеймс мрачно поклялся себе, что уничтожит эту дрянь на следующий же день после того, как Расс уедет в школу.

Беседки – это детская забава. Он подарит ей замок…

Глава 6

– Какие новости? – входя в кабинет доктора Морено, поинтересовался Рамон.

– Вы сможете увидеть мисс Шанель сразу, как только она проснется. Возможно, что и другую леди тоже.

Морено нахмурился.

– Что-то не так? – с тревогой спросил капитан. – Кейти – то есть мисс Макфоллз – стало хуже?

Нервы Рамона были напряжены до предела. За два дня поисков не обнаружилось никаких следов Джейсона Сэвилла. А ведь тело – или то, что от него оставили акулы – уже должно было бы прибить к берегу.

– При чем здесь мисс Макфоллз? – Доктор явно был не в духе. – Впрочем, не обращайте на меня внимания. – Он махнул рукой. – Я просто уже озверел от бесконечных телефонных звонков. Если бы я знал, с чем связался…

– Ах, вы об этом, – вздохнув с облегчением, Рамон развел руками. – Ничего не поделаешь, доктор. В интересах следствия придется потерпеть.

Морено сурово посмотрел на Рамона:

– Родные моих пациенток вне себя от возмущения. Я удивляюсь, почему они до сих пор не разнесли больницу.

– Кейти говорила, что муж Тимбер в Аргентине – покупает замок. Муж Шанель где-то в Европе. Вы сказали тем, кто звонил, что пострадавшие чувствуют себя хорошо?

– Да, но буду очень рад, когда все наконец придет в норму. – Доктор Морено достал из кармана листок бумаги и посмотрел на запись. – Тут одна леди звонила шесть раз…

– Кейти или кому-нибудь еще? – Рамон позвонил помощнице Кейти в Вашингтон, и она, вроде бы проявив понимание, согласилась ничего не предпринимать до выхода своего босса из больницы.

– Эта леди спрашивала обо всех и казалась обеспокоенной, но никого конкретно не спрашивала. Она сказала, что очень важно поговорить с кем-то, кто имеет отношение к исчезновению профессора Сэвилла.

– Профессора? – изумился Рамон.

– Так она его назвала – профессор Сэвилл. – Доктор Морено подал листок Рамону. – Здесь ее имя и номер телефона. – Доктор махнул рукой в сторону открытой двери, перед которой они стояли. – Ради Бога, пользуйтесь моим кабинетом и телефоном. Может быть, тогда я смогу хоть что-нибудь сделать.

Рамон с отсутствующим видом кивнул. Его внимание было сейчас сосредоточено на листке бумаги. Он вошел в кабинет врача, закрыл за собой дверь и протянул руку к телефону. Имя мисс Тельмы Симс ничего ему не говорило, но то, что звонила она из Декатура, штат Джорджия, давало пищу для размышлений. Может быть, эти три женщины учились там в одном и том же колледже?

Мисс Тельма Симс, почетный профессор женского колледжа в Эйвери-Волш, тут же подтвердила предположение Рамона.

– Ну, я же говорила, что все-таки найдется кто-то, кто ответит на мой звонок! – оживленно заговорила она. – Стоит исчезнуть одному из наших бывших профессоров, как тут же появляются репортеры из «Атланта джорнэл», которые начинают терроризировать нас вопросами. Я уж молчу о том, что интересуются судьбой наших «знаменитых выпускниц»! У кого-то же должна была найтись совесть, чтобы сюда позвонить!

– Я как раз и звоню вам, мисс Симс, – мягко сказал Рамон.

– Профессора Сэвилла еще не нашли?

– Нет, мэм. Боюсь, что и не найдут. Как я понимаю, вы его знали, – сочувственным тоном добавил Рамон, услышав сдавленный вздох на другом конце провода. – Вы сказали, он был преподавателем в вашей школе?

– Конечно, был. Надо сказать, я очень расстроена из-за того, что вы до сих пор не нашли беднягу. И чем только занимаются в полиции?

– Когда профессор Сэвилл преподавал в Эйвери-Волш? – проигнорировав упреки в свой адрес, поинтересовался Рамон.

Мисс Симс сообщила Рамону, что Джейсон Сэвилл преподавал в колледже в те же годы, когда там училась Кейти и двое ее спутниц. Об этих трех молодых женщинах мисс Симс отзывалась весьма и весьма благосклонно.

– Так вы говорите, что эти девушки жили в коттедже, принадлежавшем тетке профессора Сэвилла? – Это уже интересно, подумал Рамон. Очевидно, четверка в те годы была связана между собой гораздо теснее, чем он предполагал.

– О, да! Тете профессора Сэвилла, Лиле Доббс, очень нравились эти девушки. Одна из них, Франческа, знала мисс Доббс еще со средней школы. Они жили у нее целых четыре года. – Мисс Симс вздохнула. – Я пыталась уговорить их пожить в дортуаре, но они не хотели и слушать. А мисс Доббс не видела необходимости что-то менять. – Мисс Симс звонко рассмеялась. – Мисс Доббс – пусть земля ей будет пухом – любила все делать по-своему. Никто и не смел спорить с женщиной, передавшей в распоряжение школы свой коттедж. Девочки жили именно там, в коттедже Доббс. Знаете, она оставила колледжу все свое имущество, – поколебавшись, добавила мисс Симс.

Рамон, конечно, этого факта не знал.

– Тетка Джейсона завещала все свое имущество Эйвери-Волш? И ничего не оставила племяннику? – с нескрываемым интересом переспросил он.

– Об этом разное говорили. Я уверена, что профессор Сэвилл был огорчен. – Мисс Симс помолчала. – Все его жалели. Возможно, поэтому мы и сделали его попечителем специального благотворительного фонда, который эти девушки создали вскоре после смерти мисс Доббс. В конце концов, доктор Сэвилл считался большим специалистом по капиталовложениям… – Тельма Симс внезапно замолчала. – Ох, мистер Каррера, что я такое говорю – вы же полицейский! Меня могут посадить в тюрьму, могут возложить ответственность за деньги. Меня могут…

Рамон навострил уши.

– Э-э, подождите! Посадить вас в тюрьму? За что? Мы говорили о Джейсоне Сэвилле, а теперь вы говорите, что… – Он замолчал и сурово спросил: – Мисс Симс, зачем вы мне звонили?

– Потому что Джейсон Сэвилл исчез и я боюсь… я боюсь… – Она начала плакать. Рамон едва расслышал ее слова: – Я боюсь, что деньги тоже пропали.

– Постарайтесь успокоиться. Какие деньги пропали?

– Почти три миллиона долларов из того благотворительного фонда, о котором я говорила, – прошептала мисс Симс. – Основной вклад в него сделали эти три девочки. – Она икнула. – Когда они внесли свои пожертвования, то поставили условие, что фонд должен управляться профессором Сэвиллом.

«Господи, только не это!» – подумал Рамон.

– Всеми деньгами полностью распоряжался один человек – профессор Сэвилл?

– Если бы так! – прорыдала Тельма Симс. – Я была соуправляющим. Я теперь на пенсии, моя мать долго болела, и профессор Сэвилл сказал, что он будет выполнять всю бумажную работу. А я… я поверила ему. – Ее голос упал до шепота. – Мистер Каррера, вы думаете, мне придется отвечать за все эти три миллиона?

– Ну, разве что ваша пенсия намного больше, чем я думаю. А теперь скажите, как все это выяснилось? Как вы узнали, что деньги исчезли?

– Из инвестиционной компании позвонили мне насчет того, чтобы подписать документы. Они не могли найти профессора Сэвилла. Я туда поехала, заглянула в книги и… Мистер Каррера, деньги пропали!

– За один день? Их сняли по одному чеку?

– Нет. – Голос Тельмы Симс упал. – Это… это произошло за несколько лет. Я чувствую себя такой виноватой, мистер Каррера! Если бы я не…

– Ну, ну! Не вините себя. Это ведь «девочки» таким образом учредили фонд, а не вы.

Положив трубку, Рамон задумался. Его мысли неслись вперед семимильными шагами. Зачем Кейти и ее подруги организовали этот непонятный фонд? Почему Джейсон Сэвилл имел к нему свободный доступ? Быть может, он шантажировал своих учениц?

Когда доктор Морено вошел в кабинет, капитан вздрогнул:

– Боже, как вы меня напугали! Что-нибудь не так?

– Как раз наоборот. Я думаю, вы не откажетесь нанести визит женщине по имени Шанель. Она только что проснулась.

– Прекрасно! – Рамон вздохнул и пододвинул к себе досье Франчески. – Вот взгляните, доктор Морено, и поставьте свой собственный диагноз, а я пока пойду поговорю с пациенткой. – Он встал. – Дайте мне знать, когда время посещения закончится, ладно?

Хуан Морено сдержанно улыбнулся:

– Это дело вас достало, да? Хотите, я поставлю где-нибудь здесь дополнительную койку, чтобы вы могли отдохнуть?

Рамон покачал головой:

– Нет. Единственное, что мне сейчас нужно, – это пойти поговорить с Франческой Шанель.

«И молить Бога, чтобы ее рассказ не расходился с рассказом Кейти», – добавил он про себя.

Как только Рамон вышел за дверь, доктор углубился в лежавшее перед ним досье.

Франческа Шанель. Хуан вытащил из папки фотографию самой знаменитой и самой красивой из трех женщин. Газеты уделяли большое внимание необычному замужеству Франчески. Создавалось впечатление, что сказочной карьерой она обязана именно своему сверхбогатому мужу.

Во всяком случае, восхождение Франчески к вершинам успеха было просто головокружительным. Уже первый контракт с компанией по производству мыла принес ей славу, не уступающую славе Сюзи Паркер. Пока рекламная индустрия все еще преподносила публике тощих красоток, классическое телосложение Франчески и ее золотистый цвет кожи вскоре привлекли внимание фотографов с мировым именем.

Тем не менее никакой могущественный «спонсор» все же не сможет сделать из своей протеже настоящую звезду, если в ней действительно нет чего-то особенного. У Франчески Шанель выдающейся была не только внешность. Выдающимся был весь созданный ею образ. Она не только обладала идеальной красотой, о которой мечтает каждая женщина, но и казалась при этом чуждой какой-либо плотской чувственности. Франческа символизировала собой чистоту недостижимого идеала, ничем не запятнанное совершенство. Бесстыдно спекулируя на ее образе, компания «Дэйзи продактс, инкорпорейтед» в конце пятидесятых годов развернула мощную рекламную кампанию по целой группе продуктов с общим названием «Венера». Франческа стала идолом, которому поклонялись по всей стране молодые женщины и их консервативные родители.

Иными словами, Франческа стала противовесом бесстыдной Брижит Бардо, чья шокирующая нагота в фильме «И бог создал женщину» заставила ахнуть не только журнал «Тайм», но и всех американских мам. Благодарные покупатели прямо-таки озолотили «Дэйзи продактс».

Глядя на глянцевые фотографии Франчески Шанель, Хуан думал о том, что теперь говорит этой женщине полицейский капитан в палате номер 1026.

Рамон тихо вошел в палату. Пациентка стояла у окна.

– Мисс Шанель? Или вы предпочитаете, чтобы я употреблял вашу фамилию по мужу?

– Я привыкла к имени Шанель, но вот «миз» всегда напоминает мне об уборщицах. – Женщина повернулась и одарила Рамона своей знаменитой ослепительной улыбкой. – Если хотите, зовите меня просто Чесс – как зовут меня подруги. – Ее улыбка стала немного грустной. – Обе подруги. Несомненно, вы уже обнаружили, что я не из тех, кто легко сходится с людьми. У меня множество поклонников, но, к сожалению, очень мало друзей.

Откуда столько недовольства собой у такой сдержанной натуры? Рамон ничего подобного не ожидал. Очевидно, в жизни этой женщины было не очень-то мало печали. Рамон поморщился, увидев, как сильно солнце обожгло ее нежную светлую кожу.

Тем не менее легендарная красота мисс Шанель по-прежнему вызывала восхищение. Блестящие светло-серебристые волосы, уложенные в простом, классическом стиле, окружали голову подобно нимбу. Ледяной взгляд серых глаз говорил о тайнах, которые их владелица доверяла только самой себе. Широкий рот со слегка опущенными уголками напомнил кубинцу о кошке, которая когда-то у него была. Эта кошка с улыбкой Джоконды так и сошла в могилу, не узнав, что они с Рамоном живут на одной планете.

– А как мне вас называть, считая, что мы стали в некотором роде друзьями?

Услышав этот со смехом заданный вопрос, Рамон покраснел. Он понял, что все это время таращился на нее как безумный.

– Я – капитан Рамон Каррера из отдела полиции Майами.

– Что ж, очень хорошо, капитан Рамон Каррера из отдела полиции Майами. Наверное, я должна поблагодарить вас за то, что вы спасли от акул меня и моих подруг. Но тем не менее хотелось бы знать, почему со мной обращаются так, как будто я заключенная. – Женщина достала сигарету и держала ее до тех пор, пока Рамон не нашел свою зажигалку. – Как вы знаете, мне приходится управлять очень большим агентством фотомоделей. Когда у меня отключен телефон, это крайне неудобно. И хотя я до сих пор слишком плохо себя чувствовала, чтобы разгуливать по коридорам, меня раздражает, что я не могу выйти из палаты и не могу принимать посетителей. Может быть, вы мне объясните почему? Я что, обвиняюсь в убийстве или в чем-нибудь подобном?

Его первое впечатление было правильным. Это действительно очень сдержанная натура. Даже Кейти нервничала в присутствии Рамона, особенно когда речь шла о Джейсоне. Франческа же оставалась спокойной – ни малейшего намека на волнение. Глядя на нее, становилось понятно, почему над этой красивой женщиной время почти не властно. Или она возвела стену между собой и своими эмоциями, или вообще у нее их нет.

Тем не менее Франческа оставалась одной из самых восхитительных женщин, которых встречал Рамон.

– Я позаботился о том, чтобы известить ваших сотрудников о случившемся. Их также заверили, что вы в безопасности, – сказал Рамон. – Нам сообщили, что ваш муж находится за границей и с ним нельзя связаться. Кажется, больше никого извещать не требуется. – Он так и не нашел подходящих слов, чтобы сказать это потактичнее. Правда, Франческа сама намекала на то, что у нее нет никаких привязанностей – за исключением деловых партнеров.

– Да, больше никого в моей жизни нет, – спокойно сказала Франческа безо всякой жалости к себе. – Кроме моего мужа, есть только три человека, которых я люблю и которые любят меня. Да, именно так.

– Ке… – то есть мисс Макфоллз – плюс миссис Фортсон? И – позвольте мне угадать – профессор Сэвилл?

– Слава Богу – мы с Кейти и Тимбер снова близки. – Франческа так и не сказала, является ли профессор третьей стороной упомянутого ею треугольника. – Мы надолго разошлись, но я не думаю, что это произойдет снова.