Текст книги "Любовная западня"

Автор книги: Нелли Макфазер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Глава 22

Кейти уже почти сожалела о том, что сделала крюк и поехала в Лондон через Дувр. Она уже считала дни до своего возвращения домой. Как выяснилось, путешествия – не ее стихия. Когда она станет политиком, то, вероятно, будет сидеть в Вашингтоне, оставив зарубежные поездки на долю других.

– Тимбер и Чесс, наверное, сошли бы с ума, если бы я пропустила встречу в Венеции, – громко сказала она.

Служитель паба в Уайт-Клиффс, где Кейти остановилась на ночь, решил, что обращаются к нему.

– Да, мисс?

– Принесите мне… – Что там всегда заказывают в английских пабах? – Принесите мне пинту [22]22
  Британская пинта – 0,57 литра.


[Закрыть]горького пива.

Бармен, казалось, удивился, но только пожал плечами и пошел к стойке.

– Как бы вы не разочаровались. Разве что вы действительно хотите выпить целую пинту «Ангостуры» [23]23
  Средство для улучшения пищеварения.


[Закрыть]. Она здесь называется почти так же.

Кейти повернулась к обратившемуся к ней молодому человеку и дерзко смерила его взглядом. На стройные плечи падали длинные светлые волосы. Очевидно, в Англии тоже есть свои битники! Однако голубые глаза смотрели благожелательно, а в тоне молодого человека не было ничего снисходительного.

– Спасибо. – Она улыбнулась. – Наверное, я, как и большинство американцев, слишком полагаюсь на старую добрую Агату Кристи. Я считала, что в этих маленьких пабах всегда заказывают горькое пиво.

– Поосторожнее говорите с англичанами. Они всегда все воспринимают буквально. – Оговорив с барменом сделанный Кейти заказ, парень опустился на стул рядом с ней. – Ну, с этим все в порядке. Вам понравился Дувр?

– Ммм, ну… да. Нет, на самом деле Скалы [24]24
  Уайт-Клиффс в переводе означает Белые скалы.


[Закрыть]производят на меня угнетающее впечатление. Здесь все какое-то мрачное. Может быть, дело в истории, в той роли, которую это место сыграло во время второй мировой войны. А может быть, в том, что за моим окном всю ночь кричали чайки и не давали уснуть.

Бармен принес ей кружку пива и подмигнул.

– Я знал, что вы имели в виду, мисс. Не хотите сандвичи с холодным консервированным языком?

Кейти засмеялась.

– И не стыдно вам смеяться над неопытной американской девушкой! Это как раз то, что герои Кристи всегда ищут в кладовой, когда убийца отключит свет в доме, – холодный консервированный язык. – Она повернулась к блондину и протянула ему руку. – Меня зовут Кейти Макфоллз. Как и большинство американцев, я веду себя развязно.

– А я, как и большинство британцев, почти никогда не бываю развязен. Правда, я не очень понимаю, что это значит. – Молодой человек серьезно пожал ее руку. – Бретт Холмс. – Он усмехнулся. – Боюсь, что не имею никакого отношения к Шерлоку. Поскольку Дувр не в вашем вкусе, можно предположить, что завтра поедете в Лондон?

Кейти кивнула.

– Я забронировала номер в «Хэнсел и Гретел». Мои оксфордские друзья говорили, что это очень интересное место. Чему вы так удивляетесь? Не говорите мне, что там туалет во дворе! – В голосе Кейти звучал притворный ужас. На самом деле ей нравилось останавливаться в гостиницах без удобств. Возможно, это была реакция на пристрастие ее родителей к снобистским, американизированным отелям.

– Говоря по правде, я бы предпочел направить вас куда-нибудь вроде гостиницы «Савой». Но «Эйч энд Джи» – очаровательное место. С другой стороны, у меня дома полно комнат, и я готов одну предложить вам. – Увидев взгляд Кейти, он рассмеялся. – Возможно, надо добавить, что там еще живут три моих партнера. И все они совершенно безвредны. А может быть, и нет, – задумчиво добавил Холмс. – У нас общие занятия, но у каждого своя личная жизнь.

– А что вы делаете?

– Мы работаем над созданием небольшой музыкальной группы, пишем очень… э-э-э… разную музыку. Но только не что-нибудь типа «Воларе». До недавнего времени нам очень не везло, но с тех пор как по радио только и слышно вашего Элвиса, мы надеемся на будущее.

– Так вы тоже поклонник Пресли… – И Кейти принялась рассказывать о своей первой встрече с певцом.

К тому времени когда с элем было покончено, молодые люди уже успели поговорить о музыке, о Лондоне – обо всем. Впервые после долгого перерыва Кейти чувствовала себя в высшей степени свободно с человеком, который не имел отношения к политике – кроме Пана, разумеется.

Они вместе поехали в Лондон, причем Кейти доверила Бретту вести свой взятый напрокат автомобиль. Молодой человек не вспоминал о своем предложении остановиться у себя на квартире, за что Кейти была ему благодарна. Он был таким симпатичным, что она не хотела обижать его отказом. Кейти Макфоллз больше не верила в бескорыстие.

В небольшом помпезном отеле на Белгрейв-сквер она обнаружила, что ее ждут две телеграммы.

– Боже мой! – Кейти посмотрела на Бретта, стоявшего с ее чемоданом в холле. – Никто не посылает телеграмм, если не случилось чего-нибудь плохого или не умер кто-то!

– Может, прежде чем предполагать худшее, вам стоит их распечатать? – рассудительно заметил Бретт.

Когда Кейти прочитала телеграммы, тревога на ее лице сменилась изумлением.

– Ну что? Действительно что-то случилось дома?

Кейти удивленно покачала головой, все еще не веря прочитанному.

– Это от моих подруг, – сказала она. – Наша встреча в Венеции отменяется. Кажется… – Она снова покачала головой. – Кажется, одна из них уезжает в круиз на яхте по греческим островам с одним человеком, которого встретила в Венеции и за которого собирается выйти замуж. – Чесс с ее холодной красотой уезжает с малознакомым мужчиной и собирается выйти за него замуж?

– Без сомнения, это просто трагедия, – заметил Бретт. – А другая? Неужели ее планы изменились по той же самой причине?

Кейти недоверчиво засмеялась.

– Другая улетает в Париж покупать приданое. – Все еще не веря своим глазам, она посмотрела на зажатые в руке телеграммы. – Тимбер тоже выходит замуж! Я все еще никак не приду в себя. А Чесс… Они же едва знакомы!

– Европа – это очень романтическое место. – Бретт внимательно посмотрел на нее. – Просто вы разочарованы тем, что не встретитесь с подругами.

– Не очень, хотя я была бы рада их видеть. Мне уже надоело путешествовать. Просто… – Кейти замолчала, стараясь точнее определить свои чувства. – Просто я удивлена, вот и все.

«Нет, не все», – добавила про себя Кейти, она внезапно почувствовала себя никому не нужной. Никакой суженый не увезет ее в сказочные края. У нее вообще нет мужчины. Наступил самый беззаботный период ее жизни, но ей не с кем его разделить.

– Вы грустите, – мягко сказал Бретт.

Кейти посмотрела на блондина. А он привлекательный, решила она. Чертовски привлекательный. К тому же Кейти осталась в Лондоне одна, и такая пустота на душе!

– Я просто думала о своих подругах и их волнующих планах и о том, что я могу очень-очень нескоро вновь оказаться в Лондоне. Я буду долго учиться на юридическом факультете, и на развлечения останется мало времени.

Лицо Бретта оживилось.

– Тогда мы должны успеть сделать как можно больше. Вы позволите мне быть вашим гидом?

Кейти вскинула брови:

– А ваша работа?

– Вся моя группа, кроме меня самого, сейчас в Йорке. Я был ужасно расстроен, когда мы сыграли в Дувре, а потом они уехали без меня. – Он улыбнулся. – Теперь я очень рад, что так получилось, иначе мы бы никогда не встретились. Вам не кажется, что это судьба?

Кейти не особенно верила в судьбу, но чувствовала, что если Бретт будет поблизости, то это поможет ей справиться с навалившимся вдруг одиночеством.

– Может быть, мы обсудим это за обедом? Не знаю, как вы, а я просто умираю с голода!

Шутки ради Бретт повел ее в паб «У Шерлока Холмса» на Бейкер-стрит, где они ели пироги со свининой и сосиски, запивая их огромным количеством эля. А потом они отправились плавать на лодке по Темзе под мелодичный перезвон Биг Бена.

Три следующих дня были просто восхитительны. Кейти и Бретт облазили весь Лондон. Они не только побывали в Виндзорском дворце и посмотрели «Мышеловку» в театре «Форчун», но и обошли чуть ли не все лондонские пабы. На третий день, вечером, они ужинали в одном очень милом индийском ресторанчике. Когда ужин подошел к концу, молодые люди вдруг посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись.

Когда Бретт дал свой адрес водителю черного «мерседеса», выполнявшего роль такси, Кейти не стала протестовать. Не протестовала она и тогда, когда Бретт обнял ее и принялся целовать так, что Кейти легко могла догадаться о том, каким будет остаток ночи.

– Бедняги! – сказала Кейти, осматривая со вкусом обставленную и против ожиданий весьма роскошную квартиру. – Как же нуждающимся рок-музыкантам удается найти деньги на такое жилище – в пяти шагах от Уинстона Черчилля? – с лукавой улыбкой спросила она.

Бретт засмеялся.

– Не могу сказать, что мы нуждаемся. Собственно, кроме нашего барабанщика, который считает себя кокни [25]25
  Представитель лондонских низов.


[Закрыть]и очень этим гордится, мы все из довольно состоятельных семей. – Он подошел к застекленному бару за диваном. – Бренди? Это из запасов моего отца. Оно старше нас двоих, вместе взятых.

Кейти отпила глоток из предложенного им бокала и закрыла глаза.

– Ах! – Кейти закатила глаза. – Когда я стану такой же старой, то буду так же благоухать.

– Думаю, что да, – сказал Бретт, усаживая свою гостью на расстеленный перед диваном мягкий ковер. Подойдя к камину, Бретт зажег газовую зажигалку и, когда пламя охватило поленья, вернулся к Кейти. – Одно из немногих достоинств нашего климата заключается в том, что даже в середине лета ночи иногда бывают достаточно прохладными, чтобы затопить камин.

– Мне это нравится, – сказала Кейти, свернувшись калачиком около Бретта. – И еще мне понравилось ходить с тобой по Лондону. Если бы я тебя не встретила, то чувствовала бы себя очень одинокой.

Бретт прижался губами к ее макушке. Его дыхание шевелило ей волосы.

– Двое одиноких людей сами выбрали себе такую дорогу. Разве мы не можем в эту последнюю ночь в Лондоне сделать друг друга хоть чуть-чуть не такими одинокими, Кейти?

Вместо ответа Кейти повернула к нему голову.

– Мне бы этого очень хотелось, – прошептала она, зарывшись пальцами в мягкие волосы Бретта и притянув его голову к себе. Первый поцелуй был очень нежным. Потом их глаза встретились, Бретт протянул руку к ее подбородку и прижал голову Кейти к резному краю дивана. Бретт больше не был робким, он вел себя настойчиво, поцелуями пробуждая в Кейти сексуальное желание.

– О Кейти! – Рука Бретта скользнула в ее трусики. – Ты уже готова меня принять. Я чувствую, что ты уже мокрая и хочешь меня так же, как я хочу тебя. Ты великолепна! – услышала Кейти хриплый шепот Бретта, одновременно почувствовав, как его руки освобождают ее грудь от атласной оболочки. – У американских девушек просто фантастические ноги и грудь!

Столь высокая оценка побудила Кейти не обращать внимания на явное обобщение. В общем-то она находила его мальчишеский энтузиазм захватывающим и сексуальным. Глядя на светлую голову Бретта, тычущуюся ей в грудь, Кейти испытывала к нему едва ли не материнские чувства. Для того чтобы их продемонстрировать, она внезапно сползла вниз и оказалась с ним лицом к лицу. Положив руки на его сильные плечи, Кейти притянула Бретта к себе так, что его тело вдавило ее в мягкий ковер.

– Мой дорогой! – прошептала она. – Ты действуешь на меня как лекарство! Ты знаешь об этом?

– Я знаю только одно – я хотел бы, чтобы эта ночь никогда не кончалась. – Как только он это произнес, в окно долетели слабые звуки Биг Бена, возвещавшие о наступлении полуночи. – Кейти и Бретт одновременно засмеялись. – Я надеюсь, что не слишком велик для тебя, – пробормотал Бретт, медленно входя в нее. – Ребята в группе прозвали меня Конем.

Кейти слегка напряглась, но тут же расслабилась, поняв, что все будет идти как надо: ей понравилось, с какой полнотой Бретт обладал ею… Так было, пока не кончилась ночь. Потом, совершенно обессиленные, они лежали в объятиях друг друга и ждали, когда наступит утро. Утро, которое разлучит их навсегда.

На миг Кейти вспомнила о Рамоне Каррере. С ним было бы так же, решила она. В этом смысле очень плохо, что ей сразу придется ехать в университет. Может быть, вернись она в Майами… поговорила бы о Рамоне со своим отцом…

Нет! – твердо решила Кейти. После того что с ней случилось, она не может вернуться. К тому же, как правильно сказал Бретт, путь уже выбран. И это гораздо важнее, чем любовное увлечение.

Глава 23

Кейти Макфоллз много лет не думала про Бретта. Сейчас она его вспомнила. Бретт и его группа следовали в кильватере мощной волны, поднятой «Битлз», и в своей неукротимой жажде вкусить британской рок-музыки американские подростки проглатывали и песни Бретта. Он не удостоился чести быть участником шоу Эда Салливана, но тем не менее Кейти видела его альбомы и слышала по радио его композиции. Она никогда не пыталась связаться с Бреттом – как и он с нею. Это не имело смысла. То, что случилось в Лондоне, было законченным эпизодом и не могло иметь ничего общего с их дальнейшей жизнью.

– Мы так и не встретились тогда в Венеции, – вслух подумала Кейти. – Чесс во время круиза вышла замуж за Вандерхофа. А Тимбер вскоре после этого вышла замуж за Джеймса.

– У меня сложилось впечатление, что ты чувствовала себя так, как будто твои подруги тебя предали, – сказал Рамон.

– Возможно. Но это несправедливо. Чесс и Тимбер страстно желали того, что для меня никогда не имело значения. Моя страсть была другой – не такой, как у большинства «пятидесятниц». Я хотела изменить мир, а не собственную фамилию. – Она улыбнулась Рамону. – Это звучит самодовольно?

– Немного. Вы поддерживали связь?

Кейти пожала плечами:

– Насколько могли, учитывая и нашу занятость, и расстояния, разделявшие нас. Чесс становилась знаменитостью в качестве ведущей модели «Дэйзи продактс». Тимбер прокладывала себе дорогу в артистическую элиту Юга. А ваша покорная слуга организовывала свою первую полномасштабную кампанию. Так что было не до встреч.

– Пока не состоялась эта.

Кейти вздохнула.

– Пока не состоялась эта. Да еще какая! – Она открыла принесенную Рамоном коробку конфет. – Да, между прочим, я сегодня утром говорила с Чесс и Тимбер. Они согласились с моим планом восстановить благотворительный фонд. Тут, правда, есть одна тонкость: администрация колледжа должна обещать, что не станет искать исчезнувшие деньги.

– Я бы сказал, что это предложение, от которого они не смогут отказаться. – Рамон цинично улыбнулся. – Для тебя так важно выгородить Джейсона Сэвилла?

– Не надо тревожить мертвецов. – Кейти вытащила из вазы увядшие маргаритки и бросила их в мусорную корзину. – Я собираюсь уходить, Рамон. – Она окинула взглядом больничную палату. – Конечно, это не «Вальдорф», но здесь я получила возможность серьезно поразмыслить насчет своей жизни. – Она села на кровать и посмотрела на Рамона. – Теперь я снова становлюсь честной, Рамон. И начну с того, что расскажу тебе правду о себе.

Рамон глубоко вздохнул. Он не был уверен, что хочет это услышать.

– Это официально, Кейти? Если да, то я должен вновь открыть дело, привести кого-нибудь сюда, чтобы…

– Нет. Нет, это неофициально, хотя ты услышишь все, что угодно, когда начнется следующая избирательная гонка. Видишь ли, у меня есть тайная договоренность насчет того, чтобы баллотироваться на пост вице-президента.

Рамон задержал дыхание.

– И Сэвилл об этом знал?

– Да. У него были неплохие связи в Вашингтоне. Ну, как бы то ни было, Пан решил, что он хочет руководить моей избирательной кампанией. Собственно, он этого потребовал. Я разозлилась и сказала, что он и так слишком долго контролировал мою жизнь, и черт меня возьми, если я еще уступлю его «просьбам».

– Вроде передачи трех миллионов долларов практически ему в руки?

Кейти покраснела:

– Мы все потом согласились с тем, что это была ошибка. Надо было тогда приложить Пана мордой об стол.

– В общем, ты сюда приехала, чтобы образумить Сэвилла, и взяла для подкрепления обеих подруг.

– Да, можно так сказать. Один за всех и все за одного. Хотя у Чесс и Тимбер были и свои проблемы с Паном. Он злился на Чесс за то, что она не пригласила его на какой-то важный для него прием…

– Звучит так, как будто он психопат.

– Ты уловил суть дела! Если бы ты слышал, что он говорил Тимбер, когда она сказала, что скорее подаст в отставку, чем рекомендует его в члены Национального совета по искусству! Он очень хотел занять этот пост – так же как хотел быть в списке приглашенных у Вандерхофа и водить дружбу с большими людьми в Вашингтоне в качестве руководителя моей избирательной кампании. Ну, – с мрачным выражением лица сказала Кейти, – мы решили, что с нас довольно, и вполне определенно сказали ему об этом. К тому времени его дурацкая яхта была уже в открытом море и, разумеется, попала в шторм.

Рамон вновь зажег свою потухшую сигару. Кейти была слишком возбуждена, чтобы протестовать.

– Должно быть, почувствовав себя в меньшинстве, он стал вам угрожать?

Кейти кивнула, ее глаза были полны гнева.

– Он сказал, что пришло время рассказать правду о том, как мы были созданы, о том, что богатые и надежные маленькие миры, в которых мы живем, явились прямым воплощением его замыслов. И что он клянется Богом – если мы с ним не поделимся, то он их разрушит!

Тяжело дыша, Кейти остановилась. Рамон подождал, затем тихо спросил:

– Как?

– Когда я училась на первом курсе, меня изнасиловали, – опустив голову, прошептала Кейти. – Я сделала аборт. Тогда это было незаконно, помнишь? Пан сказал, что напишет об этом в «Фейсиз» [26]26
  «Лица» (англ.).


[Закрыть]– знаешь, этот гнусный листок, который все презирают, но тем не менее читают?

Рамону пришлось сдерживать свои эмоции. Его элегантную милую Кейти изнасиловали! В нем кипел гнев.

– Бедная детка, – наконец сказал он. – Могу себе представить, что ты пережила…

– Ты можешь себе также представить, как этот скандал мог повлиять на мои позиции в Вашингтоне! Рамон, чтобы завоевать положение в консервативной фракции, мне понадобились годы! А теперь многие помогают мне проводить через комитет законодательство о правах женщин, подвергшихся насилию. – Она печально улыбнулась. – Ирония заключается в том, что за эту неделю я многое обдумала и пришла к решению, которое заставило бы Пана перевернуться в гробу. Я решила не участвовать в выборах. Я должна рассказать правду насчет изнасилования и нелегального аборта. Я твердо решила: не буду больше сражаться под фальшивым флагом.

Рамон обнял ее.

– Я надеюсь, ты позволишь мне быть рядом с тобой, когда станешь проходить через все это, – мягко сказал он.

– Я бы этого хотела.

– Ох Кейти, Кейти! Хотел бы я помочь тебе тогда, много лет назад. – Рамон поцеловал ее в макушку и крепче прижал к себе. – Никогда больше не вычеркивай меня из своей жизни.

– Не буду, – кротко сказала Кейти. – Теперь, когда я перестала рваться наверх, у меня будет больше свободного времени. Я даже подумываю о том, чтобы превратить дом, который оставили мне родители, в кризисный центр для женщин. – Глаза ее загорелись. – Рамон, ты можешь мне в этом помочь! Ты можешь отправлять их к нам из своего отдела и…

– Кейти, пусть это немного подождет. Сейчас я хочу, чтобы ты закончила начатое. Ты мне не рассказала насчет Тимбер и Франчески. Что на них было у Сэвилла? Это же неофициально, помнишь?

Кейти открыла было рот, но передумала.

– Я не могу выдавать их тайны – только свои.

Рамон очень хорошо знал этот упрямый взгляд. Он вздохнул:

– Ну ладно, по крайней мере расскажи мне, что ты знаешь о Джейсоне Сэвилле. Этот человек ускользает от меня. Иногда я даже сомневаюсь, что он в действительности существовал.

Кейти отстранилась и внимательно посмотрела на него.

– Ты говоришь странные вещи. – Она осеклась, но, справившись со своими чувствами, продолжала уже более естественно: – Ну, ты знаешь о годах, которые он провел в Эйвери-Волш, о его тете Лиле и его отношениях с нами. Кроме этого, я только догадываюсь, что он был в Корее.

– С изуродованной ступней?

– Минуточку! Мне кажется… он был чем-то вроде корреспондента. Да. Я помню, он говорил нам о том, что был в тылу или что-то в этом роде… Рамон, что ты делаешь в моем шкафу?

– Достаю одежду, которую прислала твоя помощница.

Глаза Кейти загорелись.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что все кончено. Ты можешь идти домой. – Рамон бросил на кровать костюм. – Здесь нет купальника. Ну, может, я смогу найти что-нибудь, что оставила моя… гм… сестра.

– Эй, минуточку! – смеясь возразила Кейти. – Если мы и вправду можем отсюда выйти, я должна вернуться в Вашингтон.

Из шкафа голос Рамона звучал приглушенно: капитан разыскивал там туфли Кейти.

– Черта с два. Вечером ты и твои подруги обедаете со мной в моем доме на берегу. Потом они могут лететь домой, а мы с тобой, Кейти Макфоллз, должны по мере сил наверстать упущенное. Сегодня для тебя не существует никаких авиарейсов на Вашингтон. – Он с торжеством выпрямился, держа в руках пару туфель из кожи аллигатора, и поцеловал Кейти в лоб. – Понятно?

– Кто сказал, что мне нужен купальник, сеньор? – Кейти лукаво улыбнулась.

– Мне лучше выйти отсюда, – с трудом сдерживаясь, пробормотал Рамон, – а то я нарушу еще одно их чертово правило. Бэбкок заберет вас через двадцать минут.

Он чуть не столкнулся с мужчиной, который только что вышел из лифта.

Питер Рэмси мрачно посмотрел на человека, чуть не сбившего его с ног, и принялся искать палату, в которой, как ему сказали, лежала Франческа.

Франческа с трудом оторвала взгляд от конверта.

– Где ты это взял? – наконец прошептала она.

Значит, отвратительная мисс Пиплз все-таки написала клеветнический отчет о поведении Франчески в Пенбакле. Франческа всегда сомневалась в том, что у Джейсона действительно есть «неопровержимые доказательства», но не хотела рисковать. Теперь она была этому рада.

– Это было нелегко. – Костлявое лицо Питера задергалось от волнения. – Мне пришлось соврать дежурному, что мне нужен ключ от сейфа Джейсона в отеле, чтобы забрать некие «посмертные распоряжения». – Питер закрыл глаза. – Господи Боже, когда я увидел, что там!.. – Он содрогнулся. – Когда я увидел микрофильм рисунков Тимбер, мне больше не захотелось ничего смотреть. – Питер протянул руки к Франческе, и она с благодарностью прильнула к нему. – Подонок! – потрясенно прошептал Питер. – И почему я раньше не замечал, какой он подонок?

– Он говорил Тимбер, что уничтожил ее так называемые «лечебные» рисунки; но на самом деле этого не сделал. На яхте он заявил, что рисунки все еще у него и что он пошлет их одному пронырливому дельцу, который будет рад заполучить кое-что из «примитива» знаменитой миссис Фортсон.

– Можешь сказать Тимбер, что теперь они действительно уничтожены. – Питер вздрогнул. – Как и конверт, адресованный «Фейсиз», – насчет Кейти.

Франческа подняла вверх залитое слезами лицо.

– Слава Богу, слава Богу! – Она тяжело опустилась на единственный в палате стул и устало сказала: – Все кончилось. Все действительно кончилось. – Она зажгла сигарету и с нежностью взглянула на долговязого скульптора. – Питер, мне очень жаль. Я знаю, как ты его любил. У нас было время привыкнуть к мысли, что Пана больше нет, но ты… Питер, мне правда очень жаль.

Питер вяло пожал плечами.

– Не стоит. Я всегда был для него слишком некрасив. – Его голос упал до шепота. – Когда он узнал о том, что болен, и о том, каким безобразным болезнь сделает его в конце, он стал настолько безжалостен… Он сказал мне, что наконец мы сравняемся с ним по степени уродства, что…

– Что ты сказал? – Сигарета Франчески замерла на полпути.

– Как жестоко он относился ко мне. – Питер готов был заплакать.

Франческа до синевы сжала ему руку.

– Ты хочешь сказать, что Пан умирал? – наконец выговорила она.

От удивления Питер вытаращил глаза:

– Он тебе не говорил? Именно поэтому он и не дал мне уехать, а заставил остаться, чтобы проследить за его делами. Он сказал, что это будет его – и ваша – последняя встреча.

Франческа посмотрела на него с недоверием:

– Ты хочешь мне сказать, что Пан поехал с нами на этой яхте, зная, что он смертельно болен и что… и что… – Она прижала ладонь ко рту, с ужасом глядя на Питера.

Тот кивнул.

– Мы попрощались, – отрывисто сказал он. – Джейсон сказал, что так будет лучше. Что я слишком эмоционален, что ему нужно одному встретиться с тремя ранеными птичками, которые не будут свободны до тех пор, пока он их полностью не освободит. Я не знал, у меня были только подозрения, что он вас чем-то опутал… Чесс! Боже мой, почему ты так на меня смотришь?

– Потому что мы его убили, – прошептала бледная как смерть Франческа. – Ты не понимаешь? Одна из нас его убила. А в этом не было нужды!