Текст книги "Любовная западня"

Автор книги: Нелли Макфазер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глаза Вандерхофа заблестели еще сильнее.

– Моя холодная, прекрасная статуя! – прошептал он. – Мое хладнокровное сокровище, которое нельзя сломать или свести с ума огнем глупой страсти. – Он уткнулся лицом в ее ладони. – Мое совершенство! Мое вечное совершенство за стеклянной перегородкой… Если бы вы только знали, что значит для меня этот миг!

– Может быть, и знала бы, если бы вы мне сказали, что вам от меня надо, – сказала Франческа, убирая руки.

– Мне надо, чтобы вы стали моей женой. – С циничной улыбкой Вандерхоф посмотрел вниз, затем снова на Франческу. – Конечно, только формально, так как другого быть не может. – Он внимательно наблюдал за ее реакцией. – Вы не шокированы?

– Подозреваю, что так должно быть, но по некоторым причинам шока я не испытываю. Хотя я озадачена. Оставим в стороне очевидный вопрос о том, зачем я вам нужна. Я тоже понимаю страсть коллекционера. Но вот зачем мне выходить за вас замуж?

– Затем, – медленно произнес Дэйн, – что я могу дать вам тот мир, который вам нужен, и в то же время вы можете остаться в стороне от его страстей. Материальные вещи? – Он описал рукой круг. – Эта вилла – ваша, со всеми другими моими владениями, которые более обширны, чем об этом известно публике. Карьера фотомодели? Если хотите, я помещу ваше лицо на обложки всех журналов мира – без всякой борьбы, без интриг, без компромиссов. Путешествия, нужные люди, красивая одежда – весь мир. Все это будет вашим, если вы выйдете за меня замуж.

– А что получите вы?

– Вас, – тихо сказал он. – Я буду вами обладать. Обладать вашей красотой, чтобы ею восхищаться. Обладать сокровищем, чтобы благоговеть перед ним и хранить его в ящике из небьющегося стекла.

Франческа была потрясена больше, чем когда-либо в своей жизни. Не абсурдностью сказочного завершения ее путешествия за границу, не тем, что незнакомый человек предлагает ей «весь мир», а тем, что она не имеет против этого необычного предложения никаких возражений этического порядка. Все-таки немного неуютно ощущать себя наемницей. Тем не менее Франческа прекрасно сознавала, что дело обстоит именно так. И чтобы узнать о себе правду, нужно было появиться такому человеку, как Вандерхоф. Человеку, который знает ей цену.

– Я должна об этом подумать, – тихо сказала Франческа, повернув голову так, что в полутемной комнате Дэйн мог видеть только ее восхитительный профиль. – Прежде чем я смогу дать вам ответ, нам нужно лучше узнать друг друга.

Дэйн улыбнулся:

– Значит, я получил разрешение начать за вами ухаживать?

Франческа почувствовала непривычное возбуждение. Несомненно, это исключительная личность. Мысль о том, что такой человек, как Дэйн Вандерхоф, преследует ее, не имея возможности завоевать физически, доводила ее до эмоционального оргазма. Ее жизнь будет идеальной, как она всегда мечтала.

– Что может быть романтичнее Венеции? – рассеянно спросила Франческа.

– О да! – прошептал Вандерхоф, не сводя с нее глаз. – Но после Венеции будет небольшой сюрприз. А потом – потом, моя дорогая Франческа, будет весь мир. Любая его часть, которую вы выберете.

Подобно грациозной кошке, Франческа протянула руки к открытому окну – навстречу звукам Венеции, навстречу жизни, которую предлагал ей Дэйн Вандерхоф.

– Я выбираю все, – тихо сказала она. Гондольер внизу – не тот, который привез ее на виллу, но такой же красивый – улыбнулся ей, и Франческа послала ему воздушный поцелуй. – Я хочу все.

– И вы это получите, – прошептал Дэйн. Он задрожал в невыразимом экстазе, когда Франческа медленно подошла к нему, встала на колени и прижалась к его руке своей прохладной щекой. Другой рукой Дэйн дотронулся до ее льняных волос.

После первой встречи с Дэйном все пошло очень быстро. Франческа собиралась уезжать из Венеции вместе с Дэйном, но она должна была известить подруг, что не встретится с ними, и сообщить почему. Представив себе, с какими лицами Кейти и Тимбер будут читать телеграмму, сообщающую о том, что она выходит замуж за Дэйна Вандерхофа, Франческа улыбнулась. Из них троих меньше всего можно было ожидать, что именно она сбежит с практически незнакомым человеком.

Франческа долго составляла телеграммы, но в конце концов отправила их, так и не доведя до совершенства. Нужно было позаботиться еще кое о чем.

По настоянию Франчески перед отъездом в круиз по греческим островам они остановились в Риме.

– Нехорошо уезжать, не предупредив Доркас, – сказала она Дэйну. – Доркас безумно обрадуется контракту с «Дэйзи», который ты мне подыскал, но я все же хочу попрощаться с ней лично.

– Если не возражаешь, водитель высадит меня около нашего отеля. А ты можешь поехать на встречу с мисс Лунелли. Где, ты говоришь, вы встречаетесь?

– В баре «У Гарри». Не смотри на меня как сноб! Это не я выбирала. – Она взяла его за руку и улыбнулась. – Я долго не задержусь. А ты найди для сегодняшнего вечера какое-нибудь изысканное местечко. Только пусть оно не будет слишком чопорным – для этого я плохо экипирована.

Глаза Дэйна сверкнули.

– Тогда я не поеду прямо в отель. Около Испанской лестницы есть один дизайнер, который подготовит для тебя нечто сногсшибательное. Водитель! – Он дал шоферу указания и снова повернулся к ней. – На обед в средневековом замке нельзя надевать что попало.

– В замке? – Франческа улыбнулась. – Ты уже пытаешься меня испортить.

– Конечно. И это только начало. – Дэйн поднес к губам руку Франчески, наслаждаясь бархатистой прохладой ее кожи. – До вечера, кара миа.

Они уже приехали на виа Венето, поэтому Франческа тут же вышла из машины, чтобы отправиться к Доркас. Помахав рукой, она направилась к бару «У Гарри». Сидя в машине, Дэйн наблюдал за ней, отмечая, сколько голов поворачиваются в сторону прекрасной женщины, идущей по забитому людьми тротуару.

– Только начало! – прошептал он. Он подарит своей мраморной принцессе весь мир.

Сегодняшний ужин было не так легко организовать, поскольку друг Дэйна – владелец замка на Аппиевой дороге – уехал в Лондон. Но Дэйн в конце концов сумел связаться с графом и все устроить. Его Франческу будет развлекать камерный оркестр, в огромной столовой в Лючано ее будут встречать как королеву. И Дэйн сможет спокойно наслаждаться своей ледяной богиней, зная, что она наконец принадлежит ему. В то же время, напомнил себе Дэйн, Франческа никогда не сможет полностью ему принадлежать – в физическом смысле. Понимание того, что этого никогда не будет, доставляло Дэйну сладкую боль. Как коллекционер, он мог по достоинству оценить иронию судьбы: он наконец получил желаемый объект, но тот всегда будет окружен стеклянной перегородкой, непроницаемой для его вожделения.

Дэйн закрыл глаза и откинулся на сиденье. Его эстетическое чувство было полностью удовлетворено. Прекрасная женщина принадлежит ему. Все, что осталось, – это сделать ее мир идеальным, и тогда Франческа останется с ним навсегда.

– Чесс, конечно, я в восторге от контракта с «Дэйзи продактс», но ты абсолютно уверена, что действительно его понимаешь? – Глаза Доркас с беспокойством смотрели в лицо подруги. – Послушай, я знаю, что не смогу привести тебя к таким профессиональным успехам, к каким может привести он, но ты думала о цене, которую придется заплатить? – Доркас взяла Франческу за руку. – Дорогая, пусть он могуществен и богат, как Крез, но у Дэйна Вандерхофа репутация человека, который ничего не делает даром. – Она нахмурилась. – Прости меня за вульгарность, но он не может залезть тебе в трусы, потому что парализован ниже пояса. Так что ему тогда надо?

– Наверное, это звучит странно, но я понимаю его как никого другого, – спокойно сказала Франческа. – Пусть он маньяк, но он самый очаровательный мужчина из всех, кого я встречала в своей жизни.

– Ты действительно собираешься выйти за него замуж?

– Да! – Франческа засмеялась. – Не смотри на меня так! Это не то, что ты думаешь. Я совсем не авантюристка, нет. Просто Дэйн – именно тот мужчина, который мне подходит во всех отношениях. Он богат, он опытен, он могуществен, он обожает меня…

– И он импотент, – сухо сказала Доркас. – Прости мою прямоту, но как насчет секса? Будешь заниматься им тайком с садовником, с шофером или… – Увидев выражение лица Франчески, она замолчала. – Прости, я не хотела. Именно потому, что ты такая молодая, красивая и здоровая, я не могу понять, как ты могла даже подумать о том, чтобы выйти замуж за калеку.

Франческа посмотрела в окно. Девушка в подвенечном платье держала под руку симпатичного молодого человека. Нет, итальянцы – замечательный народ, но она никогда не будет такой, как они.

– Мы дружим четыре года, Доркас, и я всегда считала, что могу рассказать тебе обо всем…

– Ну конечно!

Франческа медленно покачала головой.

– Я никогда не смогла бы сказать об этом никому – ни Тимбер и Кейти, ни даже Пану. Доркас, я ненормальная! Я не такая, как другие женщины. Во мне чего-то недостает и всегда недоставало. – Она взяла свой бокал и, не поднося к губам, поставила его на стол. – Помнишь того фотографа здесь, в Риме, по которому все девочки сходят с ума?

– Серджо! – Доркас беззвучно присвистнула. – Этот великолепный итальянский парень. Как я могла о нем забыть? – Она прищурилась. – Значит, это было не совпадение, когда вы оба одновременно взяли выходные перед съемками «Адажио»! Некоторые об этом уже говорили. – Доркас зажгла сигарету и лукаво посмотрела на Франческу. – Мама миа! Уик-энд в постели с Серджо! От одной мысли об этом у меня начинается дрожь в коленках. – Она наклонилась вперед. – Ну, давай рассказывай все отвратительные подробности, вплоть до того, боксер он или жокей-коротышка. – Увидев изумленный взгляд Франчески, Доркас загадочно сказала: – Это моя секретная классификация. Не обращай внимания. Просто расскажи мне, каков он в постели.

Франческа уставилась в тарелку, где лежали нетронутыми знаменитые маринованные цыплята Гарри.

– Было ужасно, – прошептала она. – Я имею в виду, что это не он… это не его вина, что… – Она подняла взгляд. – В общем, дело во мне. Я не могу ложиться в постель с мужчиной. С любым мужчиной – даже таким привлекательным, как Серджо.

Доркас чуть не поперхнулась сигаретой.

– О Господи! – прокашлявшись, слабым голосом сказала она. – Чесс, ты хочешь мне сказать, что ты… гм… – Она безнадежно махнула рукой.

– Нет, я не хочу сказать, что я лесбиянка или что-нибудь в этом роде. Ни в коем случае. Я… я вообще никто – в сексуальном смысле. Я пустое место, вообще без всякой ориентации.

Доркас подхватила вилкой последнюю макаронину, лежавшую на тарелке ее подруги. От итальянской пищи она полнеет, но какая, к черту, разница, если она больше не фотомодель.

– Но если встретится подходящий мужчина…

Франческа вовремя успела отодвинуть от нее корзинку с хлебом. Доркас надо защищать от нее самой, особенно когда она нервничает.

– В этом все и дело: он встретился. Дэйн – именно то, что мне нужно. Разве ты этого не видишь? Мне не нужно ему ничего объяснять, он никогда не потребует того, чего нет. Мне не нужно ничего изображать, я могу просто жить!

Ссутулившись, Доркас внимательно посмотрела на подругу.

– Ты меня поражаешь. Я все время подозревала, что ты ледышка, но не представляла себе, что настолько! Пожалуй, я и не знаю, что сказать.

– Ты можешь сказать, что желаешь мне самого наилучшего. Ты можешь сказать мне: «Будь счастлива!»

Доркас пристально посмотрела на пылающее лицо Франчески.

– Не думаю, что тебе это надо. Ты ведь уже и сейчас счастлива, не так ли?

– Да, – тихо сказала Франческа. – Да, я счастлива. Это то, о чем я мечтала всю жизнь.

Слава… деньги… положение в обществе… поклонение – все это у нее будет. Но что еще лучше – все это будет без малейших усилий с ее стороны.

Она станет мраморной богиней Дэйна Вандерхофа, которую не коснутся низменные стороны жизни. Именно этого хотела Франческа.

Глава 21

Как раз тогда, когда Франческа решила, что Венеция – ее самое любимое место в мире, Тимбер пришла к такому же заключению в отношении французской Ривьеры. Экскурсия по музеям была восхитительной, но Лазурный берег казался просто сошедшим с картины.

Тимбер была рада, что поездка закончилась раньше, – у нее появилась возможность провести целых два дня в том месте, которое раньше было знакомо ей только благодаря туристическим проспектам. Она, конечно, с нетерпением ждала встречи с Франческой и Кейти, но сейчас ее мысли занимала знаменитая Ривьера. Казалось, Тимбер могла бы весь день просидеть на террасе открытого кафе на Променад д'Англэз, наблюдая за неутомимыми купальщиками на галечном пляже, любуясь лодками на сверкающей воде и попивая вино.

– Ты далеко ушла от фермы, детка, – пробормотала Тимбер и, заплатив официанту, отправилась назад в отель. Наверное, вечером она поужинает в одном из очаровательных бистро, которые обнаружила во время дневной прогулки.

– Мадемуазель! – Дежурный вместе с ключом подал ей телеграмму.

– Она пришла несколько минут назад. – Он подождал, пока Тимбер вскроет телеграмму, посланную Франческой из Венеции. – Надеюсь, хорошие новости, мадемуазель?

Тимбер посмотрела на него все еще круглыми от удивления глазами. Ее пугало известие о том, что Чесс вместо встречи с подругами в Венеции выходит замуж за человека по имени Дэйн Вандерхоф. Чесс выходит замуж! Тимбер недоверчиво покачала головой.

– Даже не знаю! Наверное, хорошие. Во всяком случае, кажется, моя лучшая подруга скоро выйдет замуж.

– Ох, из-за этой телеграммы, – улыбнувшись, сказал дежурный, – я чуть не забыл о телефонном звонке. – Он посмотрел на желтый листок. – Этот джентльмен сказал, что зайдет за вами перед ужином.

Тимбер ошеломленно посмотрела на него:

– Прошу прощения?

– Мсье Фортсон. – Клерк поднял брови. – Возможно, мадемуазель его не ждет? Но из того, что сказал этот джентльмен, я понял…

– Все в порядке, – перебила дежурного Тимбер. Взяв свой ключ, она улыбнулась. – Я просто приятно удивлена тем, что он решил приехать – вот и все.

Джеймс здесь! Когда Тимбер подошла к лифту, ее сердце готово было выскочить из груди. Он не прислал телеграммы, что совсем на него не похоже. Да нет, это не имеет значения. Мысль о том, что ради нее Джеймс решился сюда приехать, взволновала Тимбер.

Лифт с лязганьем остановился. Через две секунды после того, как Тимбер вошла в свой номер, раздался телефонный звонок. Это был Джеймс.

– Рад, что ты уже у себя. Я тут еще не встретил никого, кто может говорить по-английски. Я заказал «Джек Дэниэлс» – и можешь себе представить, что мне прислали.

– Джеймс! – Тимбер рассмеялась. – Что ты здесь делаешь?

– До этой минуты я тоже себя об этом спрашивал. – Голос Джеймса дрожал от волнения. – Детка, я не мог сидеть дома без тебя. Каждый раз, когда я видел на конюшне твое пустое седло или когда проезжал вдоль реки, мне словно кто-то твердил: «Поезжай за ней. Не давай этой девушке убежать от тебя, Джеймс Фортсон».

– Я… Я тоже скучала по тебе, Джеймс. – Тимбер внезапно поняла, что действительно по нему скучала. – Но я чудесно провела здесь время.

– Так и задумывалось. Теперь, когда ты стала вся такая утонченная, то небось и не захочешь поужинать с деревенским олухом вроде меня?

Тимбер вся светилась от счастья.

– Вы не угадали, мистер Фортсон. О большем я и не мечтаю. Однако, учитывая твой опыт общения с бюро обслуживания, – лукаво добавила она, – может быть, лучше я сделаю заказ? Между прочим, какой у тебя номер? Я позвоню, как только оденусь.

– О, я лучше сам зайду, – весело сказал Джеймс.

Через две секунды раздался стук в дверь, соединяющую ее номер с соседним. Удивленная Тимбер пошла открывать.

– Джеймс!

Он стоял в дверях, глядя на Тимбер, одетую в довольно смелый купальный костюм, который подарила ей Франческа.

– Было не так-то легко заставить их выселить постояльцев из соседней комнаты. Но Его Величество американский доллар все еще что-то значит для этих иностранцев. – Джеймс пожирал глазами загорелое тело Тимбер. – Сколько бы ты ни отдала за эту штуку, ты явно переплатила. Неужели ты и вправду в таком наряде появляешься на общественном пляже? – В шутке звучала нотка ревности.

Никогда раньше в обществе Джеймса Тимбер не испытывала подобного возбуждения.

– Поверь, по сравнению с некоторыми купальниками это выглядит балахоном. – Она поправила свое воздушное одеяние.

– Не делай этого, – хриплым голосом сказал Джеймс. – Дай мне посмотреть на тебя, Тимбер.

– Я не собираюсь прятать от тебя свое тело, Джеймс. – Глядя ему в глаза, Тимбер стянула с плеч кружевную накидку. – За эти четыре года мои чувства к тебе изменились от уважения и восхищения до полного доверия и… и любви.

Красивое лицо Джеймса вспыхнуло от волнения, которое вызвали в нем искренние слова Тимбер.

– Милая Тимбер, неужели мне все это снится? Если так, то я не хочу просыпаться.

– Это не сон, Джеймс… дорогой, – мягко сказала Тимбер. – Я встречалась с мальчиками, думала о них и даже – не буду тебя обманывать – иногда экспериментировала с любовью, но каждый раз передо мной вставало твое лицо. Я хочу тебя, и пусть Господь простит мне мою дерзость, но именно с тобой я хочу заняться любовью – в этой комнате, прямо сейчас.

Дыхание Джеймса стало прерывистым. Тимбер не могла знать, как она тронула его своей смелостью, на которую не решалась ни одна женщина.

– Ты говоришь серьезно, девочка? Может быть, ты хочешь таким дурацким способом отблагодарить меня за то, что я для тебя сделал? – Облизнув пересохшие губы, он медленно подошел к ней вплотную. – Знаешь, мне невыносима мысль о том, что ты просто хочешь меня как-то отблагодарить.

Тимбер покачала головой.

– Вспомни тот день у реки, – сказала она тихо. – Думаю, именно тогда все для меня изменилось. Я думала о том, как ты целовал меня – я этого хотела – и о том, что ни один из моих мальчиков в подметки тебе не годится. То, как ты смотришь на женщину, как ты смотришь на меня… – Глаза Тимбер сияли. – О, Джеймс, я чувствую себя так, как будто мое тело пылает в тысяче разных мест, и все эти огни сходятся в одной точке!

– Я хочу увидеть тебя всю, Тимбер. Сейчас же. Сними эти проклятые тряпки и дай мне посмотреть на мою женщину. Дай мне увидеть тебя так, как я мечтал с первой нашей встречи.

– Вы наконец предъявляете счет, мистер Фортсон? – Пытаясь снять повисшее в воздухе напряжение, Тимбер лукаво улыбнулась.

– Ты все прекрасно понимаешь. – Джеймс положил ей руку на плечо. – О Боже, женщина, у тебя тело ангела. В тот день у реки я слишком старался себя сдержать, чтобы оценить то, что видел. – Когда Тимбер освободилась от нижней части бикини, Джеймс сбросил с себя трусы. – Сними верхнюю часть, – выдохнул он. – В моей постели перебывало много всякой дряни только из-за того, что я мечтал о твоей прекрасной большой груди и о том, как буду ласкать ее до тех пор, пока ты не запросишь пощады.

– Что ж, попробуй! – прошептала Тимбер, обхватив грудь руками так, что были видны только дерзко торчащие соски. Она закрыла глаза. – Делай со мной все, о чем мечтал, потому что теперь это и моя мечта.

Джеймса не нужно было упрашивать. Он стянул с себя рубашку и бросился к Тимбер. Он крепко прижал ее к своей твердой груди, запустил руки в ее волосы, а затем со страстным стоном впился ей в губы.

Джеймс очень скоро утратил контроль над собой – после того, как понял, что занимается любовью не с наивной маленькой девочкой. Тимбер оказалась вполне зрелой женщиной, не чуждающейся разных восхитительных шалостей. Джеймсу это нравилось. Он-то думал, что ему надо будет проявлять осторожность, беречь ее чувства, она же оказалась готовой ко всему. Когда Джеймс отнес Тимбер на кровать и начал неистово ласкать ее плоть, которая столько ночей не давала ему покоя, она сама приподняла бедра так, чтобы ему было удобнее. Джеймс вкушал ее дикий мед и никак не мог насытиться.

– Где ты всему этому научилась? – ревниво спросил он, когда Тимбер игриво засунула свои пальцы ему в рот, продолжавший высасывать ее сладкий сок.

Ее широко раскрытые глаза цвета спелой черники улыбались ему со всей обольстительностью опытной куртизанки.

– О, Джеймс, это ты разбудил во мне женщину. Только ты. Из-за тебя я чувствую себя безумной и порочной. Я хочу испытать все, но чтоб это было не слишком быстро.

– На этот раз я с тобой не играю, Тимбер. На этот раз все по-настоящему.

– Я знаю, Джеймс, – прошептала она. – И я готова. Больше никаких сказок про Золушку. Я хочу любить настоящего мужчину.

– У тебя он есть, – со стоном сказал Джеймс. – Дорогая, видишь, что ты со мной делаешь?

Он положил ее руку на свой толстый, разбухший пенис и застонал, когда Тимбер принялась осторожно двигать на нем кожицу.

– У тебя очень молодой петушок, – сказала она, лукаво улыбаясь.

Джеймс теперь не мог с уверенностью сказать, кто здесь командует, но зато знал, что Тимбер – женщина, страстная от рождения.

Глядя на пышную девичью грудь, Джеймс чувствовал себя как ребенок в кондитерской. Он никак не мог ею насытиться. Наконец, оторвавшись от соска, Джеймс спросил:

– Я не делаю тебе больно, детка?

– Нет, – прошептала в ответ Тимбер. Кажется, она хотела того же, что и он.

А когда Джеймс был уже готов войти в нее, она легла на спину, приглашающе раздвинув ноги, нисколько не боясь и не робея.

– Тимбер, дорогая, ты просто чудо! Я клянусь, что не сделаю тебе больно! Ты такая, такая…

Войдя в нее и наткнувшись на преграду, Джеймс замер. Она же, вскрикнув, схватила его бедра руками.

– Ты можешь взять его целиком, дорогая? Могу я весь в тебя войти? – едва владея собой, тихо спросил Джеймс.

Тимбер кивнула и со стоном закрыла глаза.

– О Боже! – прошептал Джеймс, проделав весь путь до конца. – О Боже!

Чтобы Тимбер открылась ему еще больше, он взял подушку и подсунул ей под ягодицы. Джеймс почувствовал, как напряглась ее грудь, и на секунду отстранился, чтобы пососать ее твердые соски. Когда Тимбер стала дергаться и стонать, Джеймс усилил толчки.

– Так хорошо, детка? – прошептал он. – Моей детке нравится, когда я сосу ей сиськи и трахаю ее?

Тимбер не отвечала. Но теперь это было не важно; Джеймс знал, что удовлетворил свою женщину сверх ее ожиданий.

Он также знал, что решение приехать в Ниццу было правильным и что еще до того, как он уедет, женщина, которую он хочет, согласится стать миссис Джеймс Фортсон.

Проснувшись, Тимбер обнаружила, что Джеймс сидит в кресле рядом с кроватью и смотрит на нее. На столе стояли поднос с завтраком и бутылка шампанского.

– Доброе утро! – улыбаясь, сказала Тимбер. – Ты должен был меня разбудить.

– Я подумал, что моей девочке не мешает поспать после того, как я не давал ей уснуть до утра.

Тимбер прищурилась:

– А я-то думала, что это моя заслуга. Жаль! – Она увернулась от подушки, которую Джеймс в нее бросил. – А почему бы тебе сейчас не вернуться в постель? – Тимбер приглашающим жестом откинула покрывало.

Джеймс довольно улыбнулся. Да, он выбрал себе подходящую девушку – нет, женщину. Джеймс не знал, что его больше возбуждает: ее неожиданная игривость или та восхитительная невинная алчность, с которой он уже познакомился.

– Я собираюсь так и сделать, но сначала мы выпьем французского шампанского.

Он протянул Тимбер серебряный бокал и принялся наблюдать за ней. Джеймс рассмеялся, когда она, закашлявшись, выплюнула на ладошку положенное им в бокал кольцо.

Тимбер пристально посмотрела сначала на бриллиантовое кольцо в шесть каратов, затем на Джеймса.

– О Боже! Джеймс, это что, предложение? Ты просишь меня выйти за тебя замуж?

Он кивнул.

– Ты будешь моей?

– Буду ли я? О Джеймс! Конечно, я буду твоей…

Когда они обнялись, Тимбер подумала о Холме, о жизни, которая ее ожидает, о том, что она выходит замуж за человека, который ее любит и который даст ей все, что она желает. О большем Тимбер и не мечтала.

Теперь настала ее очередь посылать телеграммы. Сначала Кейти с извещением о том, как развиваются события, и о том, что теперь Тимбер будет слишком занята покупками приданого, чтобы поехать в Венецию. Потом Чесс – ее, должно быть, развеселит такой поворот событий.