Текст книги "Сокровище Единорога (СИ)"

Автор книги: Нелла Тихомир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

Глава 12

Нимве долго бродила по лесу, не обращая внимания на понукания сторожей. Забрались они далеко, и хотя Нимве довольно быстро нашла все, что требовалось для отвара, она с озабоченным видом продолжала рыскать по кустам, а люди герцога, ворча, ломились следом. Нимве лихорадочно обдумывала, что станет делать. Решение пришло сразу, еще в лагере, вот только… пугала мысль, что герцог заставит попробовать зелье кого-нибудь из своих слуг. Тогда все пропало! Однако выбора не было. Заставив себя не волноваться понапрасну, она наконец обернулась к сторожам и велела:

– Ну, так. Пошли назад. Я тут закончила.

В лагерь они воротились часа через полтора, когда солнце уже стояло в зените.

Герцог встретил Нимве недовольным взглядом, но она и бровью не повела. Напустив на себя деловитый и озабоченный вид, зашагала по поляне.

– Вот что, – она остановивилась под деревом на краю лагеря. – Мне нужны дрова. Да, и котомка моя, она у вас? – Нимве посмотрела герцогу в глаза. Щелкнув пальцами, тот велел:

– Делайте все, что она скажет. А ты, – обернулся он, – смотри. Если задумаешь что-нибудь выкинуть, или сваришь бурду, пеняй на себя. Ехать нам еще долго, а моих людей здесь – двадцать три человека. Если сделаешь что-то не так, до конца похода будешь их ублажать. Поняла?

Нимве промолчала. Вельможа подался к ней, крепко ухватил за подбородок и прошипел в широко раскрытые глаза:

– Поняла, холопка?!

– По… поняла…

– Вот и отлично, – Окдейн отпустил ее и, не оборачиваясь, удалился. Присев на корточки, Нимве занялась травами. Руки так тряслись, что она едва справлялась. Пыталась сосредоточиться, но слова герцога звучали в ушах, и Нимве понимала, что это не пустая угроза.

Люди герцога притащили хворосту, развели небольшой костер. Кто-то принес котомку Нимве. Вытряхнув содержимое на землю, она нашла маленький ножик с золотым лезвием, но не успела поднять, как слуга герцога перехватил ее руку:

– Куда, куда, не велено.

– А чем я буду травы резать? – рассердилась Нимве. – Или зубами рвать прикажешь?

– Почем я знаю. А только не велено, да и все.

– Ах, не велено? – Нимве уселась на траву и скрестила на груди руки. – Ну, тогда пойди и скажи герцогу своему, пускай сам снадобье готовит! Ну, чего вытаращился? Ступай!

Герцогский наемник, здоровенный темноволосый парень, переглянулся с двумя спутниками и бросил:

– Ну, ты, кончай ломаться! Ишь, барыня какая выискалась! Иль не слыхала, чего его светлость-то сказал? Не будешь слушаться, так мы тебя живо оприходуем, – парень ухмыльнулся, показав кривые, крупные, будто у лошади, зубы.

– Да неужто? – Нимве резко вскочила и прошипела, подавшись к нему, сжимая кулаки:

– А ты чего, первый в очереди? Не подавись, гляди, слюнями, гнида! А не то твой герцог тебя так оприходует, сидя ссать будешь!

Парень заморгал, открыв рот. До него, похоже, не сразу дошел смысл сказанного. Тяжело дыша, Нимве смотрела ему в глаза. Он отодвинулся, некоторое время совещался с остальными. Потом вернулся и издали протянул золотой ножик.

– Ладно, кошка дикая, – буркнул он, – твоя взяла. Но так и знай, я за тобой слежу в оба глаза, так что…

– Ну, следи в оба, – фыркнула Нимве, – покуда они у тебя оба есть!

Она присела к костру, стараясь унять дыхание и надеясь, что сторожа не заметят слезы на глазах. Ладно, сказала она себе, хватит. Буду делать, что решила. Все равно другого выхода нет! А если герцог меня все-таки раскусит… Что же… Взгляд упал на маленький кинжал, сверкающий в ладони. Если перерезать сонную артерию, можно быстро умереть. Она пальцами провела по горлу, и кожа на руках и спине пошла мурашками. Запретив себе думать обо всем, кроме снадобья для Мафхора, Нимве принялась за работу.

Герцогских она гоняла нещадно, то принести еще хворосту, то воды, да не какой-нибудь, а родниковой, то котелок оказался слишком большим… Достав из котомки песочные часы, установила на чурбаке и уже пару раз перевернула: они были рассчитаны на тридцать минут. Шляпки мухоморов, разложенных на листьях, большие и мясистые, алели на солнце.

Люди герцога, судя по всему, никогда прежде не видавшие, как настоящая ведьма варит зелье, сбежались посмотреть. Последним явился сам герцог, сел на полено в отдалении и уставился на Нимве. Она слила отвары, отмерила мензуркой и соединила вместе. Мухоморы к тому времени уже варились, булькая, распространяя по лагерю сытный грибной запах. Нимве опять перевернула песочные часы, глянула на солнце. По ее расчету, с момента, когда Мафхору влили опиум, прошло часов шесть. Еще час… еще хотя бы час протянуть, думала Нимве, взбалтывая в мензурке отвар и деловито разглядывая его на свет.

– Ну? Готово? – осведомился герцог.

– Уже скоро, – буркнула Нимве.

– Поторопись, – Окдейн вытянул ноги в высоких сапогах.

– Это вы им скажите, – она указала на котелок, где кипели мухоморы. – Если не доварить, это яд страшный, помрет он у вас, да и все, а мне за это потом…

– Ладно, – оборвал вельможа, – делай, что нужно.

Нимве заметила, что в последний час к повозке, где лежал Мафхор, то и дело кто-нибудь наведывался. Вид у герцога становился все нетерпеливее. Песок в часах почти вытек, и Нимве знала, что больше не сможет тянуть. Начала сцеживать отвар мухоморов, ладони вспотели, и сердце больно ударяло о ребра. Грязным рукавом Нимве вытерла мокрое лицо.

– Все? – Окдейн встал. – Закончила?

Облизав губы, Нимве кивнула.

– Эй, ты, – обратился герцог к одному из своих. – Неси чашку!

Слуга обернулся за минуту.

– Давай, – велел герцог, подойдя к Нимве.

– Сейчас, смешаю только.

В отвар трав она добавила бульон из мухоморов. Налила в кружку коричневатой жидкости. Пока Окдейн принюхивался, а остальные таращились на него, Нимве успела спрятать в рукаве маленький золотой кинжал. С бьющимся сердцем поднялась с земли, отряхивая юбку.

– Что же, – герцог, щурясь, смерил Нимве взглядом. – Так хорошее снотворное, говоришь?

– Как умею, ваша милость, – стараясь выглядеть уверенно, отозвалась она.

– Ладно. На ком бы мне его проверить? – герцог поглядел вокруг. Наемники проворно подались в стороны, и герцог усмехнулся. – Идем.

Он направился к телеге, один из его людей, перехватив цепь, повел Нимве следом.

Когда они приблизились к повозке, Нимве заметила, что Мафхор приоткрыл глаза. Взгляд был мутный, отсутствующий, но маг смотрел – впервые за последние пять суток.

– Ладно, – Окдейн ткнул пальцем в Чика, который стоял с другого бока телеги. – Вот на нем и опробуем. Пойди и дай ему. Да только глоток, смотри.

Затаив дыхание, Нимве поднесла Чику кружку. В упор посмотрела на юношу и встретила настороженный взгляд. На секунду опустила веки, молясь, чтобы парень понял сигнал.

– Пей, – велел герцог. – Не силой же тебе вливать.

– Пей, не бойся, – шепнула Нимве. Руки прыгали, и она боялась расплескать зелье. Чик наконец принял питье, медленно поднес к губам и пригубил.

– Еще, – приказал герцог. – Ну?

Чик отпил еще. Нимве забрала кружку, отступила. Стало очень тихо. Чик стоял и глядел на Нимве. Прошла минута, другая, третья… Паренек вдруг покачнулся, хватаясь за борт повозки, и в толпе зрителей кто-то охнул. Чик глубоко вздохнул, провел ладонью по лбу. Некоторое время стоял, пошатываясь, а потом осел на траву. Глаза закатились, дыханье сделалось медленным… Вельможа поглядел на Нимве, на Чика, потыкал паренька носком сапога в бедро, но тот не среагировал. Окдейн оперся о борт повозки. Они ждали очень долго, Нимве почудилось, целый час.

– Ну, похоже, ты справилась, – наконец сказал Окдейн. – Твое счастье. Можешь теперь напоить этого, – он указал на Мафхора.

Нимве наклонилась к магу. Его веки дрогнули, глаза открылись. Как же я ему скажу, отчаянно подумала она. Но маги ведь умеют читать мысли… Наливая в чашку отвар, Нимве сосредоточилась и подумала изо всех сил: "Делай вид, что тебя это усыпило! Сделай вид, что засыпаешь от снадобья! Пожалуйста! Иначе мы все умрем! Они нас всех убьют! Сделай вид, что засыпаешь! " Черенком ложки Нимве разжала Мафхору зубы и влила отвар в рот. Маг поперхнулся, глотнул, глаза смотрели безучастно, и Нимве не знала, услышал он, или нет. До боли в пальцах стиснув рукоятку маленького кинжала, она стояла не дыша и глядела магу в лицо. Пару минут ничего не происходило, но после Мафхор повел головой, и веки опустились. Тихий вздох… Он задышал медленнее, ровней, тело расслабилось.

– Хм… – голос герцога привел Нимве в себя. – Вы, оказывается, многое умеете, стоит только припугнуть. Ну что же. Шевелитесь, чего застыли? Время обеденное. Поедим, и можно ехать дальше. Быстро, быстро! Кнутом вас надо подгонять? А ты, – он повернулся к Нимве, – подай сюда кинжал.

– Ка… какой кинжал, ваша ми…

– Немедленно, – Окдейн протянул руку. – Думаешь, я дурак, или слепой? Думаешь, я не видел, как ты его припрятала? Давай!

Кусая губы, Нимве высвободила кинжал из рукава. Герцог усмехнулся.

– А ты, видно, не была уверена, что справишься с задачей, а? – герцог покрутил кинжал в ладони, рассматривая рукоять. – Красивая вещица… Откуда у тебя такая?

– От дяди, – буркнула Нимве. – Это подарок, для мамы…

– И что же? – герцог спрятал кинжал в карман, Нимве с тоской следила за его руками. – Ты собиралась этим меня пырнуть?

Нимве исподлобья зыркнула на него.

– Или, может, – вельможа вскинул бровь, – ты решила покончить с собой, так сказать, в случае неудачи? А?

Она опустила голову и отвернулась.

– Надо же, – молвил Окдейн. – Я смотрю, наше простонародье стало щепетильнее иных аристократов. Ваша компания не перестает меня удивлять. Сначала этот, как его, решил устроить побег, теперь ты… Что ж, в любом случае, твое самоубийство откладывается. Когда вам умирать, решать теперь буду я.

Герцог не спеша пошел прочь, оставив Нимве стоять над лежащим на траве Чиком. Она смотрела Окдейну в след, едва сдерживая слезы.

*******

После обеда начали собираться в путь, хоть солнце и клонилось к западу. Чик по-прежнему держался, притворяясь спящим, поэтому люди герцога бросили его в повозку, к Мафхору.

Лишь когда солнце окончательно село, и в лесу начало темнеть, остановились на ночевку.

Нимве вызвалась смотреть за Мафхором. Маг держался стойко, или, может, уснул или потерял сознание – во всяком случае, по его виду нельзя было сказать, что он бодрствует.

Чик, которому всю дорогу пришлось проваляться в повозке, бок о бок с Мафхором, теперь делал вид, будто отходит от действия снадобья. Он сидел на земле, прислонясь к колесу, хмурый и молчаливый, но Нимве было не до него. Она даже не успела поблагодарить парня за смекалку.

Быстро наползали сумерки, из леса потянуло холодом, как из сырого погреба. Люди герцога занимались обычными делами, таскали хворост, разводили огонь. Сторож, приставленный к пленникам, отошел к костру. Воспользовавшись этим, Нимве налила воды из бурдюка, который герцог разрешил оставить в повозке, подобралась к магу и осторожно тронула его за плечо. Веки дрогнули, он приоткрыл глаза.

– Вот, попейте, – Нимве приподняла Мафхору голову и поднесла к его губам кружку. Он пил жадно, но глотал с трудом, задыхался, вода текла по волосам, по заросшему черной щетиной лицу.

– Я бы его на твоем месте отравил, – угрюмо буркнул Чик. – Охота тебе с этим предателем возиться!

– Вот как будешь на моем месте, – Нимве мельком глянула на юношу, – можешь травить. А пока что я на своем месте, и…

Она смолкла, потому что к ним шел человек герцога с большим кувшином.

– Ну, чего, драгоценные, – он опустил кувшин на землю. – Щас будем вас поить.

Нимве словно невзначай загородила мага собой, чтобы сторож не заметил его открытых глаз. Но тот, похоже, был слишком занят, плеснул воды в черпак и вразвалочку направился к кусту, где был привязан Инис. Нимве наклонилась к Мафхору и прошептала в самое ухо, так тихо, что сама едва услышала:

– Пожалуйста, притворяйтесь, будто спите. Будто мое снадобье на вас подействовало, умоляю…

Маг пошевелился, но Нимве остановила, положив ладонь ему на грудь.

– Двоих они уже убили, и нас всех убьют, – шептала она, озираясь через плечо. – Нас захватил герцог Окдейн. Всех ваших на ферме перебили, он и нас убьет, на вас одна надежда. Если он поймет, что вы… Что я не снотворное вам даю… он вас убьет, а меня… Пожалуйста! У вас хорошо выходит. Просто притворяйтесь, ладно?

– Хорошо… – тихо отозвался Мафхор. Сторож ходил около кустов, где сидели остальные пленники, и болтал не переставая.

– Вы спите, – прошептала Нимве. – Надо поспать. Холодно вам? А?

Он слабо кивнул. Сняв плащ, Нимве накрыла мага, укутала его босые, ледяные, как у трупа, ноги.

– Лучше всего чурбаком ему по лбу, – проворчал Чик.

– Тихо ты! – шикнула Нимве и оглянулась, не услыхал ли сторож. – Не твое дело!

Чик, похоже, обиделся, замолчал и отвернулся, но у Нимве не было ни сил, ни времени переживать по этому поводу. Совсем стемнело, над ухом, путаясь в волосах, тоненько жужжали комары. Нимве прислушивалась, дышит ли Мафхор, мать когда-то говорила ей, что если принять много опиума, можно просто перестать дышать и незаметно умереть. Но маг дышал, и она молилась про себя, чтобы он не умер, чтобы оклемался, иначе их ничто не спасет. Постояв некоторое время, Нимве опустилась на траву и легла под повозкой, свернувшись калачиком. Чуть погодя услыхала, как возится Чик. Через мгновение ощутила его прикосновение. Он подполз, молча лег рядом и укрыл полой плаща.

– Чик, – шепотом позвала Нимве.

– Чего? – откликнулся паренек.

– Извини.

– За что?

– Что орала на тебя.

– Да ничего.

– Чик…

– Да?

– Спасибо, что понял, когда… Ну, со снадобьем.

– Тебе спасибо, – он вздохнул, зябко ежась на влажной траве. – Ты смелая… Как ты только решилась? А если бы герцог догадался?

– Ну, не догадался же. Да и ты здорово их провел.

– Ним, слушай…

– Ну, – Нимве лежала с закрытыми глазами. Земля качалась, укачивала ее. Чик был теплый, дышал в затылок, и она чувствовала, как ее все сильней сковывает дремота.

– Думаешь, он нам поможет? – спросил Чик.

– Кто?

– Да Мафхор.

– Надеюсь… Кто, кроме него…

– Только бы этот герцог не решил раньше… Вдруг он решит нас до того, как…

– Чик…

– А? Чего?

– Давай спать.

Глава 13

Прошли сутки с небольшим после того, как слуга разлил опиум, и Мафхор, крепко привязанный, не в силах шелохнуться, стал мучиться от боли. И хотя заметила это только Нимве, – маг превосходно держал себя в руках, – но она прекрасно понимала: это всего лишь вопрос времени. Сколько еще пройдет, пока боль так усилится, что он больше не сможет ее выдерживать? Пока люди герцога не поймут, что он в сознании? А тогда… тогда… Нимве и думать не хотела, что произойдет тогда. Она уже начала жалеть, что вообще все это затеяла. Ведь для того, чтобы освободиться и освободить остальных, Мафхору нужны силы. Даже для того, чтобы сварить обед, нужны силы, а чего уж говорить о магии. А он в таком состоянии, что развяжи его сейчас – он и сесть не сумеет без посторонней помощи. И, хотя Нимве старалась не давать себе воли, в сердце поселилась паника, и все росла, росла, пуская корни, грозя захлестнуть с головой.

Ларра начинал слабеть, видно было, что держится он из последних сил. Переходы давались все трудней, он без конца падал, и герцог пригрозил, что если Ларра будет их задерживать, его бросят в лесу, волкам на съедение.

Вечером шестого дня остановились на ночевку. Сторож раздал ужин, и Нимве попыталась накормить Мафхора, но тот отказался от еды, как она ни уговаривала.

Поев, Нимве и Чик привычно устроились под повозкой. Лагерь быстро затихал, только сторож сидел неподалеку от костра, и Нимве, лежа под плащом, глядела на его неподвижный силуэт, черневший на фоне пламени. Она долго не могла уснуть, гадая, сколько еще идти, и что случится, когда они наконец прибудут на место. Усталость сморила ее незаметно.

Приснился дом. Нимве шла по лесу к пасеке, солнечные блики позолотили листву над головой. Теплый ветер дышал в лицо запахами цветущего луга, и невидимые взгляду птицы звенели в кронах.

Мама стояла возле улья. Радость затопила Нимве сердце, и, кинувшись вперед, она окликнула:

– Мамочка!

Та не ответила, продолжая возиться с вытащенным сотом.

– Мамочка, что… – Нимве коснулась ее плеча. Хелеа обернулась, и Нимве отпрянула: вместо серых маминых глаз на нее смотрели черные и острые Мафхоровы глаза.

– НИМ!!!

Нимве вскинулась, приподнялась на локте, повела вокруг ошалелым сонным взглядом…

В безоблачном небе пылали звезды. Тихий воздух светился лунным серебром и звенел от пения сверчков. Нимве постепенно успокаивалась, сон бледнел, уходил, будто вода в песок. И когда она уже улеглась, натягивая сползшее покрывало, взгляд упал на край поляны, и Нимве замерла. Из леса за костром на лагерь наплывал туман, млечно-белый, испускающий свечение. Нимве вцепилась в сырую траву. Туман стелился по земле, как живое существо, и полз, медленно двигался вперед. Вот он подкрался к костру… Призрачное облако прильнуло к пламени, и костер потух, будто свеча. А туман скользил между стволами, обволакивал кусты и деревья, и спящих людей, источая мертвенное сияние, клубясь, будто пар над котелком – и Нимве услыхала, как кто-то зовет: "Ним…"

Это было совсем как только что, во сне. Голос прозвучал прямо в голове, и Нимве вздрогнула. Перевела дыхание в надежде, что почудилось, и снова услыхала: "Ним! Ним… встань…"

Заколдованная этим голосом, бесплотным и звенящим, Нимве выбралась наружу, поднялась, цепляясь за повозку. Из темноты, со смрадной гнилой соломы, на нее смотрел Мафхор. Глаза блестели из черных провалов. Нимве отшатнулась – и услыхала его шепот:

– Ним… возьми бурдюк… с водой…

Он просто хочет пить, подумала Нимве. Схватила бурдюк, попыталась нашарить кружку, но маг остановил:

– Нет, облей… мои веревки…

Он, видно, бредит, он просто…

– Полей на веревки… водой, Ним, – попросил Мафхор.

– Но…

– Просто… полей. Послушай меня…

Ничего не понимая, Нимве смотрела в его лихорадочно блестевшие глаза. Пожала плечами. Придвинулась ближе и плеснула из бурдюка на веревки, стягивавшие запястья Мафхора.

– Теперь… отойди, – сказал он.

Нимве подчинилась. Губы Мафхора зашевелились, но Нимве не смогла разобрать ни слова. А маг шептал, шептал, это продолжалось долго, а потом Нимве увидала, как веревки, будто змеи, стали извиваться, скользить вокруг его запястий, узлы сами собой развязались, и путы упали наземь. Мафхор тихо застонал, слабо двигая руками. Через пару минут открыл глаза и попытался сесть, но ничего не получилось. Он, похоже, совсем обессилел, и только беспомощно возился на гнилой соломе. Очнувшись от оцепенения, Нимве помогла ему подняться. Кое-как удерживая равновесие, едва не касаясь лбом колен, Мафхор цеплялся за борта телеги и судорожно втягивал воздух. Нимве огляделась, не заметил ли кто, но в лагере не было ни звука, ни движения.

Наконец Мафхору удалось отдышаться. Он подобрал босые ноги, кое-как выпрямился и повернул бледное лицо.

– Теперь слушай, – голос мага звучал тверже. – Что бы ты ни увидела, ничего не бойся. Поняла? Только делай то, что я тебе скажу. В точности. Ты поняла?

Нимве кивнула.

– Хорошо, – сказал Мафхор. – Теперь облей свои кандалы.

Нимве полила кандалы водой из бурдюка. Маг притянул к себе ее руки, взялся за цепи и снова зашептал, закрыв глаза. В мгновение ока кандалы рассыпались, распались на запястьях, будто их сожрала ржавчина. Нимве обмерла. Мафхор тем временем потянул к себе бурдюк, попытался поднять, но сил не хватило. Встрепенувшись, Нимве помогла ему напиться. Маг положил ладони на бока емкости и снова принялся шептать. Язык был незнакомый, Нимве уловила только что-то вроде "авья" и "айрима", повторенные несколько раз.

– Освободи остальных, – Мафхор перестал шептать. Нимве глядела, не понимая. Он объяснил:

– Облей этим кандалы. Иди же!

Она кивнула, а он сказал:

– И запомни. Ничего не бойся.

Нимве взяла бурдюк. Стараясь не шуметь, прокралась к кустам, где сидели остальные.

Пленники спали, у Нимве не было времени их будить. Она сделала, что велел Мафхор: облила водой кандалы на первом, кто попался, и человек тут же открыл глаза. Это оказался Сэтнар. Он резко сел. Нимве прошептала:

– Тише, ваше высочество!

– Кто… – начал он, но, узнав Нимве, изумился:

– Ты чего… ты как… Как ты освободилась?!

Нимве не стала объяснять, бросилась к соседнему дереву, плеснула водой на чьи-то кандалы. За спиной ахнул Сэтнар, звякнуло железо. Работает, подумала Нимве, это работает! Сердце словно раздулось от ликования, и она кинулась к третьему пленнику, потом к следующему…

Освободив всех, она обернулась, но из-за деревьев не увидела повозки. Лагерь по-прежнему спал, туман путался меж стволов, мерцая холодным светом.

– Как ты это сделала? – Инис тронул ее за плечо. Нимве прошептала:

– Пожалуйста, ваше высочество, тише, умоляю. Нам надо… – и вспомнила о Чике. Сдавленно ахнув, прижала к себе бурдюк, вода глухо булькнула на самом дне.

– Подождите нас! – Нимве бросилась назад, не получив ответа.

Подбежав к телеге, с маху остановилась. Мафхор по-прежнему сидел на соломе, неподвижный, будто статуя, но не это поразило Нимве. Под деревьями, в десяти шагах, чернела огромная тень, высотой в два человеческих роста.

Нимве судорожно втянула воздух, ставший вдруг сухим, обдирающим горло. Тень зашевелилась, качнулась из стороны в сторону. Шумный вдох… Тихое ворчание… Неподалеку тревожно фыркнула лошадь. Нимве отступила на шаг, потом еще. Что-то легко коснулось сознания, и бесплотный голос произнес: "Ничего не бойся." Нимве вздохнула. Не отрывая взгляда от тени, на негнущихся ногах подошла к повозке.

Маг сидел, покачиваясь. Заглянув ему в лицо, Нимве увидела широко открытые глаза, черные и неподвижные. Маг смотрел на нее – и сквозь нее. Шептал, не переставая, держал открытые ладони перед собой, а между ними свивалась, плыла светящаяся паутина. Сияющие нити вились, разматывались как клубок, пронизывая темноту, солнечный ореол вокруг мага разрастался. Волосы на голове Нимве встали дыбом. Она завороженно следила, как ткется световая паутина, и не смогла бы шевельнуться, если бы звяканье цепей внизу, прямо под ногами, не привело в себя. "Чик!" – ударила мысль. Нимве нырнула под повозку и столкнулась с юношей лицом к лицу.

– Там… – сказали его прыгающие губы. – Там…

– Тише, – Нимве заставила его вытянуть руки, плеснула на кандалы остатками воды. Железо медленно осыпалось ржавой окалиной. Глаза у Чика сделались огромные и круглые, но Нимве не стала ничего объяснять, схватила его и поволокла из-под телеги.

Выбравшись на открытое пространство, они помчались к деревьям.

– Стоять! Вы! А ну, стойте! – заорал кто-то.

Оглянувшись, Нимве увидала людей с мушкетами в руках. Вскрикнув, бросилась к лесу, и тут тишину прорезал оглушительный рев. Краем глаза Нимве уловила движение… Из темноты, с края прогалины, к костру метнулась черная туша, взмахнула лапой – и маленькая фигурка сломанной куклой отлетела в сторону. Люди завопили, заметались, раздались выстрелы, огненные сполохи порвали темноту. Чик дернулся, но Нимве вцепилась в него мертвой хваткой, не давая убежать.

– Ничего не бойся, ничего не бойся, – шептала она, будто заклинание, но тут же едва не заорала вместе с остальными: из лесу выскользнули силуэты, напоминающие огромных псов, и набросились на людей возле потухшего костра. Воздух наполнился звоном и гудением тысяч насекомых, которые лезли в глаза, в рот, путались в волосах.

Не владея собой, Нимве завопила, слепо заметалась, размахивая руками, в панике пытаясь убежать, но не находя дороги. Округа наполнилась животными. Через кусты ломились кабаны, косули и олени, сверху, шурша в кронах, пикировали ночные птицы… Медведь с диким ревом крушил все вокруг, вздымаясь на дыбы, размахивая когтистыми лапами, кто-то дико верещал, словно его пожирали живьем. Нимве рванулась в темноту – и столкнулась с человеком, увидала совсем близко дикие глаза… и узнала Чика.

– Чик! – Нимве вцепилась в него и затрясла. – Чик, стой! Погоди!

Он тоже ее узнал и остановился.

– Где все? – задыхаясь, спросила Нимве. – Где остальные?

– Не знаю… – хрипло выдавил Чик. – Я не…

– Найди их! – Нимве дернула рубаху на его груди. – Найди, быстро!

– Откуда все это зверье? – Чик затравленно озирался. – Что за чертовщина?

– Чик, слушай меня! Послушай!

Из кустов скользнуло гибкое серое тело, зеленые глаза сверкнули, и Чик попятился. Но волк словно не заметил их. Развернувшись, исчез в зарослях малины.

– Творец Вседержитель… – губы юноши тряслись. – Великие Владыки, помилуйте нас…

– Чик…

– … помилуйте и спасите…

– Перестань! – Нимве влепила ему пощечину. Моргнув, он уставился на нее.

– Ты чего, спятила?

– Успокойся, слышишь?

– Нашла время драться… Нас сейчас звери сожрут, а она…

– Не сожрут.

– Ну, да, они на нас полюбоваться явились!

– Нас не сожрут! – ему в лицо заорала Нимве. – Они нас не тронут! Приди в себя! Ищи остальных! Ищи принцев, слышишь?! Звери нас не тронут!

– Да ты откуда знаешь?

– Он так сказал! Он велел ничего не бояться!

– Кто?

– Найди их! – крикнула Нимве. – Звери тебя не тронут!

И, отвернувшись, бросилась в малинник.

Она не знала, сколько металась по лесу в поисках спутников, но то, что обещал Мафхор, сбылось. Мимо проскальзывали угрюмые силуэты волков, раз она столкнулась с медведем, который, видно устав крушить лагерь, бродил поблизости, но ни один зверь не тронул ее, даже не остановился, чтобы обнюхать. А насекомые, наводнившие лес, только мешали, однако не кусали.

Нимве отыскала Ларру и принца Сэтнара, заставила вернуться к лагерю. Чик привел остальных двоих. Странно, но лошади не взбесились и не разбежались, творившееся вокруг словно обошло их стороной. Правда, они выглядели сонными и не захотели трогаться с места, некоторое время пришлось вести их в поводу, почти тащить мимо лагеря, где все еще не унимались беготня и крики. Только в стороне, под деревьями, куда шум долетал смутно, лошади внезапно пришли в себя, забеспокоились, и пленники проворно забрались в седла.

– Подождите, – Нимве единственная стояла на земле, снизу вверх глядя на спутников. – Вы что? А он?

– Кто? – спросил Сэтнар.

– Как то-есть – "кто"? Мафхор!

– Да черт с ним! – рявкнул барон Грид. – Пошел он к дьяволу, этот предатель! Пусть сам выпутывается!

– Вы… да вы что? – Нимве схватила фыркающую лошадь под уздцы. – Ведь он же…

– Нимве, поехали! – поторопил Инис. – А то нас звери разорвут!

Словно в подтверждение этих слов, мимо, ломая сучья, с рычанием промчалась пара волков, и лошади заржали, вздымаясь на дыбы.

– Мы его тут не оставим! – Нимве стиснула кулаки. – Как вы можете… Я его не брошу тут!

– Садись, и поехали! – велел Сэтнар. – Быстро! Времени нет!

– Чик, – взмолилась Нимве. – Помоги мне! Пожалуйста!

– Его милость прав, он предатель, – ожесточенно отозвался юноша. – Из-за него моего хозяина убили! И нечего тебе с ним возиться!

– Дураки! Сволочи! – заорала Нимве. – Сами вы предатели! Ну, и валите отсюда! Проваливайте! К черту вас!

Она развернулась и бросилась назад, не слушая крика спутников, таща за повод лошадь.

Шум в разгромленном лагере стоял невообразимый. Звери еще не ушли, и Нимве зажмурилась, чтобы не видеть растерзанных трупов на земле.

Мафхор навзничь лежал в повозке, сияние над головой исчезло, глаза смотрели в пустоту, а запекшиеся губы не шевелились. Он так походил на мертвого, что Нимве на миг застыла, а потом кинулась к магу и что есть сил затрясла за плечи.

– Нет! Очнитесь! Пожалуйста! Не надо! Очнись же ты! Давай!

Маг не реагировал, но она уже заметила, что он дышит, попыталась его приподнять. Тяжелый, будто камень, он безжизненно выскальзывал из рук, увлекая Нимве за собой, и уже через минуту бесплодных попыток она выбилась из сил. Мимо пробежало бурое чудовище: медведь возвращался в лес. Следом пугливо промчались олени, и волки скользнули в спасительную тьму… Магия кончается, подумала Нимве, беспомощно глядя на Мафхора. Если герцог остался в живых, он же нас обоих… Прикусив губы, Нимве снова вцепилась в мага, но тут на плечо легла ладонь, и голос принца Иниса сказал:

– Погоди. Давай мы сами.

Инис и Чик кое-как вытащили мага из повозки, взгромоздили на лошадь. Нимве села верхом, обхватила Мафхора сзади, молясь, чтобы не упал. Он был тяжелый, безвольно мотался из стороны в сторону, клонился к лошадиной гриве. Чик вскочил в седло, схватил лошадь Нимве за повод, ударил свою пятками в бока, и они поскакали прочь, в темноту, подальше от герцога и его людей.