Текст книги "Сокровище Единорога (СИ)"

Автор книги: Нелла Тихомир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

– Чего – вот? – упирался Чик.

– Да мозгами-то пораскинь, – сердито ответил Ларра. – Чего ж мне все тебе разжевывать. Граф здешний – он и есть герцогский сообщник!

Нимве и Чик во все глаза уставились на Ларру.

– Врешь, – медленно вымолвил юноша. – Откуда ты…

– Да вот отсюда, – Ларра постучал себя пальцем по лбу. – Неужто же Мафхор ваш мне рассказал! Держи карман, о самом важном он всегда молчит.

– Но, – прошептала Нимве, – но Мафхор ничего об этом не говорил…

– Ясен пень, не говорил. А я тебе о чем?

– А о чем? – закипая, осведомилась она. – О чем? Ты хочешь сказать, будто Мафхор обо всем знает, а нам не говорит?

– Молодец, наконец-то догадалась.

– Я тебе не верю, – Нимве стиснула ладони. – Мафхор не стал бы… он не стал бы…

– Вас подставлять, да? Эх, и дурачки же вы доверчивые. А ведь это как раз то, что он и делает.

– Так чего же…По-твоему выходит, герцог тут? – Чик принялся озираться, словно ожидал под каждым кустом увидеть по притаившемуся герцогу.

– А я разве знаю? Если он и тут, так прячется. Но я бы не удивился.

– То-есть, ты хочешь сказать, Мафхор нас использует? – Нимве подняла голову. – Граф предатель, а Мафхор обо всем знает, но… Что Мафхор нас использует как марионеток? Как приманку? Это ты хочешь сказать?

– Да зачем говорить, коли ты и сама догадалась.

Нимве вскочила и повернулась к спутникам:

– Это неправда. Этого не может быть! Я тебе не верю!

– Да неужто? – Ларра прищурился. – А я ведь и слова про Мафхора не сказал. Ты сама ему приговор-то сообразила, разве нет?

– Я… я… – Нимве застыла, пораженная этой мыслью. – Неправда! Перестань мне голову морочить! Никакого приговора я не выносила! Я просто сказала, что ты неправ!

– Ладно, – чем больше кипятилась собеседница, тем хладнокровнее становился Ларра. – Дело твое. Можешь сама его об этом спросить.

– И спрошу!

– Вот именно, спроси.

– И спрошу!

– Я и говорю, спроси.

– И спрошу!!! – стиснув кулаки, заорала Нимве. Листва сирени над головами парней зашевелилась без всякого ветра, и они отшатнулись. Осекшись от их взглядов, Нимве закусила губы, шагнула в сторону – и пошла прочь по дорожке, усыпанной желтоватым гравием, чувствуя спиной пристальные взгляды.

Лишь отойдя на почтительное расстояние, Нимве обернулась. Ларра по-прежнему сидел на скамье, а Чик стоял, словно не решаясь пойти следом.

– И спрошу! – крикнула Нимве, не заботясь, что могут услышать посторонние. – Будь уверен!!

Резко отвернулась и пошла прочь, через цветник, не обращая внимания на роскошные розы, рубинами сиявшие под солнцем.

Глава 7

После встречи с Ларрой Нимве еще долго блуждала по саду.

Сколько не убеждала себя, что Ларра ничего не может знать наверняка, что все это только его домыслы, однако это мало помогло. Нимве уже успела заметить, насколько скрытен Мафхор, а в рассуждениях Ларры была логика. Она понимала: Мафхор вполне мог скрыть, что герцог Окдейн где-то здесь, в поместье. Я должна увидеть этого типа, думала Нимве, должна с ним поговорить. Он не смеет так с нами обращаться! Он должен был… Но она тут же себя останавливала: а что он был должен? Что? А если все это только Ларрины придумки? Он же терпеть Мафхора не может!

Занятая такими размышлениями, Нимве забрела в самую глубину сада. Здесь, из-за верхушек цветущих сиреней, уже не было видно замка, и она остановилась, не имея представления, где находится, и куда теперь идти. Повернула было обратно, но быстро заплутала в путанице гравиевых дорожек, в полумраке кустов черемухи. Нельзя сказать, чтобы она встревожилась, мысли были слишком заняты другим. Сорвав несколько цветков с пушистой сиреневой кисти, Нимве опустилась на мраморную скамью.

Здесь-то ее и нашла Леле.

Девочка, будто белый дух цветущего сада, бесшумно возникла из кустов. Нимве вздрогнула, хотела встать, но вовремя удержалась. Леле подошла и, сделав грациозный реверанс, с улыбкой молвила:

– А я вас видела в окно, когда вы были со своим братом у фонтана.

Нимве неопределенно улыбнулась, стараясь не выказывать напряжения. Теперь, когда рядом нет Мафхора, придется выпутываться самой. Она произнесла:

– Я немного заблудилась.

– Ой, сад у нас такой большой, – тряхнув кудряшками, Леле села рядом на скамью. – Я в детстве и сама тут сколько раз терялась!

Девочка снова улыбнулась, блеснув яркими серыми глазами. Голосок у нее был похож на колокольчик. Кажется, она ждала ответа, но Нимве молчала, не зная, что сказать.

– А где ваш брат, сударыня? – спросила Леле.

– Пожалуйста, зовите меня Нимве.

– Хорошо, – девочка и не пыталась скрыть радости. – А вы меня – Леле.

Она протянула маленькую ладошку, и Нимве пожала, стараясь подавить смущение.

– Я видела, ваш брат был с вами, – сказала Леле. – И еще камердинер принца Иниса…

– Да, мы… мы разговаривали.

– Скажите, – девочка придвинулась ближе, глаза так и сверкали любопытством. – А где принцы? Они прячутся, да?

Нимве прикусила губу.

– Я… – отозвалась она, – я правда не знаю. Это известно только мастеру Мафхору.

– А почему он не приведет их сюда?

– Ну, он… Мы просто… – Нимве лихорадочно пыталась придумать хоть сколько-нибудь правдоподобный ответ. – Мастер Мафхор не все нам говорит, понимаете?

– Да, он очень таинственный, – по лицу девочки было ясно, что это приводит ее в восторг, будто новая захватывающая игра. Таинственный, как же, с внезапным раздражением подумала Нимве. Я ему покажу таинственность… дай только до замка добраться! Вслух она проговорила:

– Да, он любит всё скрывать.

Леле смотрела, сияя любопытными глазами. Вопросы сыпались, как град: а правда, что Мафхор может менять облик? Правда ли, что у принца Иниса, несмотря на юный возраст, сто любовниц? А сколько лет его камердинеру? А он женат? А правда ли, что… По конец Нимве так устала от допроса, что поднялась и, ссылаясь на позднее время, сырость и прохладу, попросила девочку проводить ее до замка.

Мафхора Нимве увидала только за обедом.

Ели в молчании, под обычным пристальным взором графа. Нимве то и дело косилась на мага, с которым и парой слов не успела перемолвиться, а он сидел с вежливо-каменным лицом, перебрасываясь с хозяином ничего не значащими фразами. Хорошая нынче погода, не правда ли? Охота осенью должна быть неплохая, вы не находите, мастер Мафхор? Что вы, граф, я ничего не смыслю в охоте. Я и ружье не умею держать… Под конец обеда Нимве, многозначительные взгляды которой маг полностью игнорировал, едва не скрипела зубами. Чику явно хотелось удрать, что он и сделал, едва встали из-за стола. А Нимве все же улучила момент и смогла шепнуть Мафхору:

– Мы должны поговорить.

Но сделать это удалось лишь час спустя.

Мафхор вышел из обеденной залы первым. Нимве нагнала его у лестницы, в полутемном коридоре, возле мраморной колонны.

– Где вы были? – прошипела Нимве. – Я вас полдня ищу!

– Что-нибудь случилось? – сказал маг, оглядевшись.

– Еще как случилось! Я… мы… – Нимве остановилась. В самом деле, чего я, подумала она, может, он ни в чем не виноват.

Мафхор смотрел, черные глаза смутно блестели в полумраке.

– Что такое, Нимве? – его голос прозвучал тихо.

– Послушайте, я… – Нимве помолчала, кусая губы, а потом решительно произнесла:

– Короче, вот что. Мы тут разговаривали… В общем, некоторые думают, что герцог Окдейн где-то здесь. И что вы это знаете, но скрываете от нас. Я хочу спросить: это правда?

Мафхор ответил не сразу. Перевел взгляд на колонну, которая, казалось, источает собственное, млечно-бледное свечение, и проговорил:

– Это Ларра тебе сказал. – В его голосе не было вопроса.

– Да какая разница.

– В общем, правильно. Разницы нет, – маг выглядел спокойным, и по его тону, по каменному лицу Нимве не могла понять, врет он сейчас, говорит ли правду – или лихорадочно обдумывает, что ответить.

– Послушайте, – она подступила ближе. – Если это правда, мы должны знать. Мы не дети, и это, в конце концов, наша жизнь тоже. Мы хотим знать! Это правда?

Мафхор ответил прямым взглядом.

– Я не знаю, – выговорил он. – Хотя, конечно, это вполне может быть правдой. Сам я герцога не видел.

– Но вы подозреваете, что граф с ним связан, так? Поэтому вы боитесь подслушиваний, и все такое…

Мафхор отвернулся и рассеянно провел пальцами по мрамору колонны. Нимве ждала, но он молчал.

– Это так, или нет? – потребовала она.

– Да, это так, – маг снова посмотрел ей в глаза. – Более того. Я почти уверен, что граф – сторонник герцога Окдейна.

– Замечательно! – Нимве едва не задохнулась. – Как же вы… почему вы молчали? Почему вы нам не…

– Тише. Тише, Нимве. Я молчал, потому что ни в чем не уверен. Я не знаю, правда это, или нет.

– Не уверены? – озираясь, шепотом воскликнула Нимве. – Вы нас как приманку используете, Чика и меня! Вы бессовестный… – она умолкла, проглотив бранное слово, готовое сорваться с губ. Мафхор молчал и не отводил взгляда. Нимве отвернулась.

– Я просто не хотел вас заранее пугать, – услышала она. – Пойми, я ни в чем не уверен.

– Вы же сказали, что почти уверены!

– Почти. Вот именно. Почти. Нимве. Посмотри на меня.

Все еще внутренне кипя, она с вызовом взглянула на собеседника.

– У меня и в мыслях не было вам вредить, – сказал Мафхор.– Я только хочу, чтобы все отсюда выбрались живыми. Уверен, ты этого тоже хочешь. Я не прав?

Нимве дернула плечом.

– Все равно, вы были обязаны нас предупредить, – отрезала она.

– Что сделано, то сделано. Я ведь не скрывал, что мне нужна ваша помощь.

– Но и не сказали правды!

– Повторяю: я ни в чем не уверен. Может быть, герцог отсюда очень далеко.

– Но послушайте, а вы разве не можете… ну… прочитать мысли графа?

Мафхор оперся спиной о колонну.

– А тебе это удалось? – осведомился он.

– Вы, верно, шутите, – рассердилась Нимве. – Я мыслей читать не умею, я не маг!

– Но уверен, что ты можешь чувствовать эмоции. – Мафхор смотрел выжидающе, и Нимве с неохотой согласилась:

– Ну, да, вроде того.

– Вот я и спрашиваю: тебе хоть раз это удалось?

Нимве с досадой повела плечом:

– Да нет… Может, из-за этих его… – ее вдруг осенило, и она медленно закончила, округлившимися глазами уставясь на собеседника:

– Из-за его дурацких шапок… А ведь мне это уже приходило в голову, только я не…

Мафхор удовлетворенно кивнул и усмехнулся.

– Постойте, – сказала Нимве. – Вы думаете, он это специально? Но тогда… тогда это ведь значит…

– Это может ничего не значить. А может значить, что Окдейн его предупредил. Что граф сознательно загораживается. Металлы защищают мозг от проникновения эмпатов, сам граф вряд ли об этом слышал, а вот герцог знает наверняка.

– И вы подозревали, но ничего нам не…

– Я ведь уже сказал, – остановил Мафхор. – Что сделано – сделано. Теперь ты все знаешь. И мне по-прежнему нужна твоя помощь.

Нимве отвернулась и долго молчала, глядя на лиловую ковровую дорожку, ведущую к перилам, ныряющую вниз, в темноту лестничного пролета.

– Ладно, – согласилась она. – Вы правы, держаться надо вместе. Но не скрывайте от нас, когда что-нибудь узнаете, иначе будете разговаривать вот с этой колонной, ясно вам? Если хотите, чтобы мы действовали сообща, не держите нас за дураков! Вы поняли, или нет?

– Я понял. Понял, – примирительно заверил Мафхор.

– Ну вот так… Мы вам не куклы!

– Я этого и не говорил.

– Еще бы вы это сказали, – Нимве снова сердито отвернулась. Мафхор промолчал.

– Ну, ладно, – через полминуты произнесла она. – У вас есть план? Чего нам делать-то теперь? Вам вроде помощь нужна была…

– Да. Нужна.

– Тогда не тяните, говорите, что надо делать.

*******

Утром, едва Нимве и Чик сели завтракать, прибежала Леле. Распахнув дверь, сделав небрежный реверанс, бросилась к столу и защебетала:

– Мы уже приказали седлать лошадей! Вы не забыли?

Нимве и Чик переглянулись. Накануне вечером Нимве, жалуясь на скуку, попросила детей графа покататься верхом и показать окрестности, на что те радостно согласились. А уж когда Нимве пообещала, что уговорит Мафхора присоединиться, восторгу Леле не было границ.

– Что вы, конечно, не забыли, – успокоила Нимве. Чик нервно облизал губы и отпил из фарфоровой чашки.

– Тогда я сбегаю, скажу Вьяту, чтобы собирался! – и прежде чем Нимве успела ответить, девочка вспорхнула с места и исчезла за порогом.

Выехали через полчаса. Несмотря на раннее время, в саду было жарко. Миновав цветник, всадники углубились в заросли. Лошадиные копыта шуршали по еле видимой тропе, которая уводила все дальше, в тень деревьев, скрываясь за переплетением ветвей.

Нимве мучилась, стараясь удерживать равновесие в непривычном ей дамском седле. Сидеть было неудобно, чудилось, что она постоянно сползает назад. Туго зашнурованный лиф платья давил, будто ее заперли в тесную клетку, где и дышать-то невозможно. Занятая тем, как усидеть на лошади, Нимве не замечала красот сада, и удивилась, когда они очутились перед высокой каменной стеной.

– Сюда, – Вьят пришпорил жеребца, и всадники двинулись вдоль преграды, по высокой траве, испещренной солнечными бликами.

Через несколько минут подъехали к воротам. Четверо мужчин, одетых в одинаковую черную униформу, вскочили, один потянулся к пистолету за поясом.

– Господин виконт! – узнал кто-то, и стражи поклонились.

– Открывайте, – велел Вьят, указав плетью на массивные ворота в два человеческих роста.

– Но, ваша милость, – возразил один из сторожей. – С вами нету охраны, а его светлость не велел…

– Довольно, – Вьят досадливо отмахнулся. – У себя на заднем дворе мы можем ездить и без охраны.

– Но его светлость граф не…

– Вот этот человек, – юноша указал на Мафхора, – маг, если хотите знать. Какая еще охрана требуется?

Стражи умолкли, переглянулись и, таращась на Мафхора, пошли отворять ворота.

Через лес за стеной вела узкая дорога, которой, видно, часто пользовались. Высокие деревья обступили ее по обочинам и, переплетаясь наверху ветвями, образовали сумрачный зеленый коридор.

В лесу Вьят внезапно со смехом хлестнул лошадь Чика, и юноши галопом ринулись вперед, гикая, подбадривая скакунов. Леле помчалась следом и исчезла в чаще, Нимве и Мафхор, оставшиеся позади, могли слышать лишь ее звонкий смех.

– Ну, и что дальше? – спросила Нимве. – Как нам их теперь уболтать? Там же каторга местная, вы мне сами говорили.

– Нужно их убедить, – Мафхор поднял взгляд. – Мы обязаны туда попасть.

– Да кто нас пустит…

– Я почти уверен, что виконт сумеет нас туда провести.

– Ой, не знаю. А если им отец не велел туда ездить? Да и расскажут они потом. А если герцог и вправду здесь, он ведь может догадаться.

– А ты попроси их не рассказывать.

– Да вы что? Они тогда точно что-нибудь заподозрят!

– Они не заподозрят. Скажи, что до смерти боишься их отца, и не хочешь, чтобы он рассердился.

Нимве покосилась на спутника.

– Ну, а это… – выговорила она. – А магией вы не можете как-нибудь?

Мафхор молча посмотрел на нее.

– Я имею в виду, – пояснила Нимве, – найти принцев с помощью магии.

– Если бы мог, – ответил Мафхор, – я бы уже давно это сделал.

Юноши и Леле воротились нескоро. К тому времени Нимве едва сидела в седле, спину от непривычного положения ломило все сильнее. Поэтому, когда остальные перевели дух, Нимве попросила сделать привал. И то правда, стало совсем жарко, лица у всех раскраснелись, поэтому просьбу исполнили с удовольствием.

Мафхор помог ей слезть на землю, и Нимве с полминуты стояла, держась за поясницу, хмуро наблюдая, как спутники достают из седельных сумок провизию. Чик и Вьят расстелили на траве, под старым дубом, тканое покрывало, и на него немедленно уселась Леле.

– Вьят, а ты питье взял? – спросила она. – Я тебе давала фляги, где они?

– Да взял, взял, на, держи, – виконт бросил на покрывало большую кожаную флягу, украшенную тиснением.

– Нимве, садитесь со мной, – Леле прикрылась ладошкой от солнца.

Нарезать хлеб досталось Чику. Мафхор, сидя подле, на сухом стволе упавшего дерева, молча разливал по стаканам воду, подкрашенную розовым вином.

– Как нынче жарко… – Леле откинула волосы со лба, на раскрасневшемся личике танцевали солнечные блики.

– Пожалуйста, сударыня, – Мафхор протянул Нимве стакан. Она взяла и, отпив глоток, проговорила:

– В лесу еще ничего, прохладно. Воображаю, каково сейчас приходится тем, кто где-нибудь в карьере… на каменоломне…

– Ой, а у нас тут есть каменоломни! – оживилась Леле. – В холмах!

– Да, мы слышали, – кивнула Нимве. – Говорят… Вы только не обижайтесь, но говорят, там у вас каторга, одна из самых ужасных в королевстве. Что люди там мрут… то-есть, я хотела сказать, умирают.

– Это кто же такое говорит? – Вьят насупился. – Может, конечно, там и не рай, но условия самые обычные, как в любом карьере. А где вы про это слышали, в городе?

– В столице, – вмешался Мафхор. Он сидел, сцепив ладони на колене, невозмутимый и спокойный, как обычно. Среди зелени кустов, ярких изумрудных бликов листвы, его одежда казалась пятном тени.

– Уверяю вас, это неправда, – сказал Вьят, хмуря прямые брови. – Я и сам там бывал с отцом, и не видел, чтобы кого-то хлыстом стегали, или что-нибудь подобное.

Ну, да, как же, подумала Нимве, чинно вытирая руки полотенцем. Станут они при тебе…

– В столице говорят, – вымолвил Мафхор, – что в холмах за карьерами братские могилы, и что люди больше пары лет на этих каторгах не живут.

Вьят вспыхнул так, что Нимве показалось: сейчас он или обругает мага, или сделает еще что-нибудь безумное. Однако юноша сдержался и сказал, покраснев до корней русых волос:

– Когда я был в столице, мне никто не осмелился сказать этого в лицо!

Мафхор поднял бровь.

– Поэтому, сударь, – продолжил юноша, – я не знаю, что у вас там говорят, но зато знаю, что видели мои собственные глаза. Вы, конечно, полагаете, что у нас тут медвежий угол… Да если хотите, можно туда съездить, и поглядите сами.

– Кто же нас пустит, – Нимве сделала удивленное лицо. – Да и у вашего отца ведь нужно разрешения спросить.

– Вовсе не нужно, – возразил виконт. – Я и сам могу вас туда провести, если пожелаете.

– Но ваш отец, – Нимве решила добиться полной ясности, – он же рассердится. А я… если честно, я его немного боюсь.

Вьят изумленно вскинул брови, а Леле засмеялась и сказала:

– Что вы, папа очень добрый! Да мы ему и не расскажем, а то еще волноваться будет. Верно, Вьят?

– Конечно. Так что же? – юноша обвел гостей глазами. – Желаете съездить? Заодно потом сможете сказать в столице, что слухи о нас – это выдумки.

– Ну… – Нимве сделала вид, будто колеблется, посмотрела на Мафхора. Тот проговорил:

– Мы будем только рады. Если, конечно, дам это не утомит.

Через пару часов лес как-то сразу кончился. Всадники вереницей спустились с холма в каменистую долину.

Серая, едва заметная тропа петляла среди валунов. Склоны поросли чахлой, выгоревшей на солнце травой, а кусты, цепляющиеся за известковые выступы, казалось, доживают свой век. Здесь, внизу, в узкой долине, не было ни ветерка, воздух, сухой и раскаленный, казался плотным как стена, и Нимве почудилось, что, выехав из леса, они попали в совсем иной, чуждый мир. Даже Леле примолкла. Накинув на голову тонкое светлое покрывало, девочка обмахивалась другим его концом. Мафхор снял черный камзол, его рубаха ослепительно белела в лучах яростного солнца. Нимве задыхалась. Она все бы отдала, чтобы расшнуровать это проклятое платье, чтобы сесть в седле по-человечески, хоть чем-то накрыть голову… Вьят ехал впереди, не оборачиваясь, и не говорил спутникам ни слова.

Тропа вилась среди холмов, уводила все дальше. Так и чудилось, что из-за очередного поворота, из пыльных кустов можжевельника, из-за валунов покажутся лихие люди в плащах и с пистолетами за поясом. Нимве вспомнила о том, что в округе полно разбойников, и покосилась на Мафхора, который держался чуть позади. Маг ответил на ее взгляд спокойным твердым взглядом. По лицу Нимве не заметила, чтобы его так уж донимала эта ужасная жара.

Ехали долго. Так долго, что солнце успело войти в зенит, а Леле начала жаловаться. И когда Нимве забеспокоилась, что из-за девочки им придется, не солоно хлебавши, отправиться назад, они увидели ворота.

Тропинка вывернула из-за холма. Ворота, массивные, огромные, потемневшие от времени, казались частью скальной гряды. Рядом не было ни души, и Нимве уже засомневалась, что они смогут попасть внутрь, однако Вьят, не останавливаясь, уверенно направил жеребца к едва заметной калитке у самого склона.

Подъехав ближе, путники услыхали шум, доносившийся изнутри.

– Вот, здесь у нас добывают известняк, – объяснил Вьят. – Лучше закутайте чем-нибудь лицо, чтобы не надышаться!

Только теперь Нимве поняла, что серое облако, висевшее над холмами, было пылью, а не невесть откуда взявшимся туманом.

Спешившись около калитки, Вьят рукоятью плети что есть сил принялся долбить о дерево. Долгое время ничего не происходило, потом недовольный голос изнутри спросил:

– Ну, кто там еще? Чего надо? – голос был низкий и хриплый.

– Я – виконт Хальгис, сын графа Атланского! – крикнул Вьят. – Откройте!

Молчание.

– Открывай! – юноша бухнул в калитку кулаком. – Эй, вы там, слышите или нет?

– Какой такой виконт, – пробормотали изнутри. – Чего еще за…

– А тут другой виконт есть? Открывай, а то отцу пожалуюсь!

Неизвестно, что подействовало на стража, угроза пожаловаться графу, или само имя его сына, – но стукнула щеколда, что-то натужно заскрипело, и калитка отворилась.

Когда они вошли, Нимве поняла, что Вьят говорил правду: лучше было сразу замотать лицо. Воздух оказался пропитан пылью, каждый вздох давался с трудом.

– Вот это каменоломня, – Вьят повел вокруг рукой, не обращая внимания на то, что с полдюжины местных охранников оторопело таращатся на непрошенных гостей.

Нимве огляделась. Огромное холмистое пространство окутал туман сероватой пыли. Казалось, ею тут все покрыто: и люди в лохмотьях, что копошились поодаль, и чахлые кустики около забора, и цепные псы на блоках под стеной, и даже лица сторожей.

Один из них, здоровенный темноволосый детина ростом на полголовы выше Мафхора, шагнул вперед и, изобразив неуклюжий поклон, спросил:

– Ваша… э… светлость, – он обращался к Вьяту. – Пожалуйте. Случилось что, осмелюсь спросить?

– Нет, ничего, – юноша смотрел, вскинув подбородок. – Это наши гости. Я показываю им окрестности. Это работники? – он ткнул пальцем в оборванных людей, суетившихся около телеги.

– Это… ну, эти тоже, – неохотно согласился сторож. – Эти, они того… на легких, стало быть, работах, потому как они того…

– Они, осмелюсь доложить, нездоровые! – выскочил вперед худощавый мужик с чахлой бороденкой, с бесцветными жидкими патлами, свисающими вокруг серого, словно запыленного лица. Цепким глазом лекаря Нимве уловила, что этот человек давно и сильно болен. И как таких в охране держат, подумала она. Детина покосился на незваного помощника, а тот продолжал юлить:

– Мы больных на тяжелую работу не посылаем. Как же можно, ваше сиятельство, ни-ни-ни! Больные у нас еду раздают!

– Хорошо, – Вьят обернулся к Мафхору. – Вот видите, мастер, у нас тут порядок, несмотря на то, что говорят в столице!

Мафхор коротко кивнул. На лице не отражалось ничего, кроме вежливого любопытства.

– Пойдемте, посмотрите, что делается внутри, – пригласил Вьят.

– Ой, Вьят, я лучше тут останусь, – протянула Леле. – Я устала… Нимве, и вы оставайтесь, там грязно, и каторжники…

– Нет, что вы, мне интересно, – возразила Нимве. – Я никогда не видела настоящей каторги.

Леле попыталась возражать, но Вьят распорядился:

– Принесите моей сестре стул и воды. А мы пройдемся.

Карьер был огромен. Нимве не могла даже предположить, сколько здесь работников: две сотни? Три? А может, тысяча? Хотя, глядя на изможденных, покрытых пылью людей с одинаково серыми лицами, в одинаково серых лохмотьях, язык бы не повернулся назвать их работниками. Скорее уж – рабами. К тому же, на большинстве оказались наручные кандалы, и надзирателей рядом было много.

Вьят пару раз попытался пристать с расспросами к некоторым из этих серых измотанных людей, но ответы получал одинаковые. "Как вас кормят?" – "Хорошо, господин." "Как к вам относятся?" – "Хорошо, господин." "Вас бьют?" – "Нет, господин…" Большего добиться не удалось. Мафхор и Нимве молчали, Нимве – удрученная увиденным, а маг… Поди знай, о чем он думал, когда с невозмутимым видом озирался по сторонам. Нимве давно отчаялась понять ход мыслей этого человека.

Наконец они повернули назад, к воротам. Да и вовремя: солнце сильно перевалило за полдень, нужно было успеть воротиться до темноты, чтобы граф не поднял тревогу. Нимве думала про себя: да, таким манером мы и через год принцев не отыщем. Ей ужасно хотелось узнать планы Мафхора. Может, он уже что-то почувствовал? Может, близнецы здесь, прямо на этом карьере? Но на все взгляды Мафхор отвечал каменным взглядом, а по его лицу она ничего не могла прочитать.

Поговорить с магом удалось только на обратном пути, когда спутники, усталые и измотанные жарой, уехали вперед.

– Ну? – нетерпеливо спросила Нимве, едва не касаясь ногой стремени Мафхора. – Вы узнали что-нибудь?

– Что? – маг обернулся.

– Я говорю, узнали что-нибудь? Они там?

– А… Нет. Не узнал.

Нимве удивилась его рассеянному виду. Мафхор выглядел так, будто его мысли были где-то далеко.

– Нет? – разочарованно протянула Нимве. – А я думала…

Маг безо всякого выражения смотрел на нее. Солнце садилось за холмы, каменные склоны потемнели, а чахлая трава сделалась черной. Лицо Мафхора было цветом будто бронза. Он внезапно показался почти старым, во всяком случае, гораздо старше своих лет.

– Я не понимаю, – созналась Нимве. – Я думала, вы… Я думала, что мы туда поехали, чтобы вы могли… ну, мысленно проверить, там ли они. Но…

Мафхор покачал головой:

– К сожалению, в подобных условиях это невозможно.

– Нет? – Нимве не пыталась скрыть разочарования. – Значит, мы впустую съездили? Но тогда что же нам делать? Как мы их найдем? Вы сами сказали, что таких мест тут – больше десятка.

Мафхор не ответил. Некоторое время они молчали, слушая глухой перестук лошадиных копыт. Наконец Нимве произнесла:

– А вы не думаете, что лучше все-таки попросить помощи у графа? Даже если он…

– Нет, – отрезал маг, – не думаю. Граф ненадежен.

– Но они же там погибнут! Вы видели, как там люди выглядят? А они – принцы!

– Тише. Не кричи. Я все отлично видел. В любом случае, не стоит суетиться.

– Это я, значит, суечусь, да?

Вместо ответа маг усмехнулся и отвел глаза. Нимве прикусила язык, подавив желание огреть спутника плеткой прямо по каменной физиономии.

– Что же, ладно. Признаю: я суечусь, – процедила Нимве. – Уж такая я, господин Само Хладнокровие. До вас нам, крестьянам, далеко!

Маг не среагировал, и это окончательно вывело ее из себя.

– Я вам, кажется, однажды говорила, что вы несносный тип? – стараясь держаться светского тона, осведомилась Нимве. Мафхор вскинул бровь.

– Ну, так повторю еще раз: вы просто ужасны. Легче договориться с чурбаком, чем с таким, как вы. Вы и к графским детям нас потому подослали, что сами по-человечески ни с кем не в состоянии общаться! Кто в уме и твердой памяти с таким типом дружбу водить будет? И вообще, Ларра во всем был прав. Вы нас используете, и при этом не ставите и в грош!

Мафхор промолчал, глядя в сторону. Проглотив ругательство, готовое сорваться с языка, Нимве дала шенкеля лошади и галопом помчалась по тропинке, вслед за спутниками, которые уже пропали в сумерках, надвинувшихся на узкую долину.