Текст книги "Легенда Тристане и Изольде"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 56 страниц)

К тому же, цвет его исконный.

Как и у мрамора – зеленый.

Итак, и цвет, и гладкость плит

Есть постоянства внешний вид.

16965 Траву напоминая цветом,

Оно стеклом блестит при этом.

Кристальное резное ложе

С кристальною любовью схоже,

И резчик, резавший кристалл,

16970 Отлично это сознавал.

Поэтому оно по праву

С любовью разделяло славу.

Кристально-чистой, безупречной

Любовь была и будет вечно.

16975 Засовов пара изнутри

Виднелась сбоку у двери.

Из глубины вела во вне

Через отверстие в стене

Дверная ручка, без которой

16980 Не отворялися запоры.

Снаружи эта рукоятка

Кончалась шляпкою украдкой.

Хоть без ключа и без замка

Служила дверь наверняка.

16985 Вам знать захочется теперь,

С какою целью эту дверь

Не украшал собой замок,

Кто допустить такое мог,

Ведь полагалось исстари

16990 Замок приделывать к двери!

Кто в храм любви идет, когда

Его никто не звал туда,

Тот только силой, напролом

Ворваться может в этот дом.

16995 Но бронзовая дверь обычно

Защитой служит преотличной.

И сквозь нее проникнет тот,

Кого любовь к себе зовет.

Из бронзы дверь смастерена,

17000 Чтоб не сдавалася она

Ни хитроумию, ни силе,

Чтоб ложь и зло ее не вскрыли,

Чтобы коварство, лицемерье

Вреда не причинили двери.

17005 А внутренние два засова

Хранили безопасность крова.

Дверь с двух сторон крепилась ими

Двумя засовами большими.

И был один из них – кедровый,

17010 Другой был из кости слоновой.

Узнать хотите или нет,

Какой таился в том секрет?

Кедр – это мудрости хранитель,

Ума палата и обитель.

17015 А кость слоновая всегда

Сама невинность, чистота.

И эти два засова

Всегда хранить готовы

Храм от насилья и обмана

17020 И дни и ночи неустанно.

А шляпка, что вовне была,

Та, что вовнутрь двери вела,

И оловянным стерженьком

Сквозь эту дверь входила в дом,

17025 Соединялась с золотою

Блестящей ручкою дверною.

Что стерженек, что рукоять

Подобной пары не сыскать.

Металл был выбран неслучайно:

17030 Суть олова – в раскрытье тайны,

Любовной тайны наипаче,

А сущность золота – в удаче.

И были здесь они на месте,

Когда соединялись вместе,

17035 И оба избранных металла

Двойною силой небывалой

Стремленье сердца направляли

Сужали или расширяли,

И удлиняли, если нужно,

17040 И укорачивали дружно.

И каждый раз, когда любовь

Сюда сворачивала вновь,

Чтобы попасть к себе в чертог,

Наш оловянный стерженек

17045 Ее движением одним

Сводил со счастьем золотым.

А высоко над дверью,

Уже в самой пещере

Виднелись три оконца.

17050 Сквозь них сияло солнце.

Они с наружной стороны

Пещеры не были видны.

И словно вестники добра

Впускали яркий свет с утра.

17055 И лился свет веселый

По мраморному полу,

Как будто честь сама сияла

И грот любовный освещала:

Живое счастие земное

17060 Несовместимо с темнотою...

Еще заметить важно мне,

Что находился в стороне

От поселений и дорог

И людных мест любви чертог.

17065 Любви не нравится цвести

Среди проезжего пути.

Она цветет гораздо чаще

Среди непроходимой чащи

И путь к ее чертогу тайный

17070 Всегда опасен чрезвычайно.

Ведь он затерян был в горах,

Где все внушало дикий страх,

Где был опасен каждый шаг,

Где высь рождала звон в ушах,

17075 И где на каждом перевале

Вас пропасти подстерегали.

Чтоб среди скал не заблудиться

И в бездну чтоб не провалиться,

Остерегайтесь отойти

17080 От проторенного пути!

Но счастлив может быть лишь тот,

Кто горы миновав, войдет

Сюда, в глухую эту чащу,

И дом обрящет настоящий.

17085 Здесь он найдет, что сердцу надо

В любви удачу и отраду.

Для глаз, для слуха, для души

Есть все, что надобно, в глуши.

Уйти назад – не станет сил.

17090 Я это знаю. Я там был.

Я тоже прежде, в старину,

Был у своей любви в плену,

И в этих побывал краях,

И здесь охотился в лесах;

17095 Здесь я преследовал добычу,

Гоняясь по горам за дичью.

Но редко достигал я цели,

Хоть дни мои в трудах летели.

Я в счастие уже не верю...

17100 Зато я на пещерной двери

Засовы видел, рукоять,

А в глубине ее – кровать.

Кровать резная из кристалла

Огнями радуги сверкала.

17105 Я подходил к ней то и дело,

Любуясь ею оробело.

Весь гладкий пол я исходил,

И как ни крепок мрамор был,

Он был бы мною весь изрыт,

17110 Когда б не зелень этих плит.

Зеленый цвет непобедим.

Он горд могуществом своим

Не вытравишь – как ни трави!

Из этих плит следов любви.

17115 И много, много раз подряд

На стены обращал я взгляд.

Я свод рассматривал подолгу

И любовался втихомолку

Красою белых стен и свода,

17120 Каких не видывал я сроду.

Звездоподобная корона

Ласкала взор мой восхищенный.

Мне сердце согревало солнце

Сквозь маленькие три оконца ...

17125 Итак, я всем вам доказал,

Что я пещеру эту знал,

Но так любви и не обрел

И мимо счастия прошел ...

Вот здесь, далече от людей,

17130 Тристан с Изольдою своей,

Средь этой местности пустынной.

Лесистой, горной и равнинной.

Предавшись нежному досугу,

Усладой были друг для друга.

17135 И так текли в блаженстве дни.

И были счастливы они.

А утром по росе вдвоем,

Ласкаемые ветерком,

Они бродили по лугам

17140 И льнули травы к их ногам,

И где б они ни проходили

Цветы пестрели в изобилье,

И нежные любви слова

Нашептывала им трава.

17145 И с каждым мигом все чудесней

Переливались птичьи песни.

Они же выбирали путь,

Чтоб у колодца отдохнуть,

И молча шли вдоль ручейка

17150 Их цель была недалека.

Колодец их как будто ждал

И весело водой плескал.

Их радовало все вокруг

Все краски лета, каждый звук.

17155 Кто б их отсюда мог согнать?

Но начинало припекать

К полудню солнце, и они

Спешили спрятаться в тени

Трех лип, что были только рады

17160 Обдать любовников прохладой.

Здесь снова можно было смело

Усладу обрести для тела,

И лежа под огромной кроной,

Такой пахучей и зеленой,

17165 Они вдыхали, как могли,

В себя все запахи земли.

От дуновенья ветерка

Вздымались волосы слегка.

Волшебная отрада глазу

17170 Цветы – напоминали вазу,

В которую до глубины

Стволы трех лип погружены.

Тристан с Изольдой вспоминали

Порой в задумчивой печали

17175 Преданья старины глубокой,

В которых о тоске жестокой,

Любовью вызванной несчастной,

Лился рассказ живой и страстный:

О муках горестных Филлиды {11}

17180 И о страданиях Библиды {12},

Влюбившейся в родного брата

И в том лишь бывшей виноватой,

О карфагенянке Дидоне {13},

Сидевшей на сидонском {14} троне,

17185 Себя убившей, не жалея,

В тоске по милому Энею.

Так за рассказами они

Нередко коротали дни.

Когда же им надоедали

17190 Любовных повестей печали,

Они скрывались снова в келье

И предавались там веселью,

Забыв о горестях своих

И о преданиях чужих.

17195 Там звуки арфы, звуки пенья

Рождали сладкое волненье

В груди Изольды и Тристана,

Их душ залечивая раны.

Когда он пел, – она играла,

17200 Потом она его сменяла,

И запевала вдохновенно.

Вот так они попеременно

Игре и пенью предавались

И музыкою наслаждались.

17205 И если пел один – другой

По арфе ударял рукой.

И пенье, полное тоски,

И звуки струн из-под руки

Сходились в воздухе и там

17210 Взлетали вместе к небесам.

Торжественные их мотивы

Так были сладостно-красивы,

Что прочно вписан их талант

В "La fossiur' a la gent amant",

17215 Как ни была пещера эта

Описана или воспета,

Все стало правдой лишь тогда,

Когда забросило сюда

Тристана и его подругу.

17220 Без этих двух бывало туго

Хозяйке этого гнездовья,

Которая звалась любовью.

Ведь никогда никто доселе

Не приближался близко к цели

17225 Средь игр любовных и утех,

Но наша пара – ближе всех.

Любви так чисто, как они,

Не предавались искони.

Они не ведали иного

17230 Резона, кроме сердца зова.

А развлечений здесь немало

Природа им предоставляла.

Им очень нравилось вдвоем

Окрестность объезжать верхом.

17235 И взяв с собою арбалеты

Нередко с самого рассвета

Они охотились в горах,

На птичек нагоняя страх.

Но самым лучшим развлеченьем

17240 Была охота за оленем.

У них был верный пес Хиндан {15}.

Недолго бился с ним Тристан,

Чтоб отучить его от лая,

Умней собаки я не знаю.

17245 Прошло немного дней, и вот

Как бы воды набравши в рот,

Наш пес охотится за дичью,

Подкрадывается к добыче.

Сквозь лес густой и сквозь туман

17250 Беззвучно мчится наш Хиндан.

Однако же, на самом деле,

Гнать зверя не было их целью,

И от охотников в отличье

Им не нужна была добыча,

17255 Но за охотою они

В веселье коротали дни.

Мчась по лесу с любимым псом

И позабывши обо всем,

И предаваясь с упоеньем

17260 Опасностям и развлеченьям,

В охоте видели они,

Хоть, впрочем, не они одни,

Источник радости, веселья.

Так в счастии их дни летели.

[Бегство Тристана]

И снова счастлив наш король {16},

И в радость превратилась боль.

Король справляет торжество:

17725 Изольда снова у него!

И, став опять его женой,

Но только телом, не душой,

Не ведает она влеченья,

Ни нежности, ни уваженья

17730 К тому, кого любить должна

Господней волею жена.

Но там, где он царил – повсюду

Ей поклонялись, словно чуду.

Он этот общий идеал

17735 Cо всеми вместе разделял.

Ее любил он беззаветно,

Как будто страсть была ответной.

Так слепнет даже самый зоркий

Согласно старой поговорке:

17740 "Куда ни глянь, ни посмотри

Снаружи или изнутри

Слепая страсть до полной тьмы

Сердца доводит и умы".

И с очевидностью борясь,

17745 Король как бы лишился глаз.

Он видел все, а между тем

Не видел ничего совсем.

Он знал, что сердцем и умом

Она не с ним – не с королем,

17750 Что неизменно, постоянно

Душой принадлежит Тристану.

И все же, ослепленный страстью,

Не верил он в свое несчастье.

Кто дал нам повод к укоризне?

17755 Кто виноват в бесчестной жизни,

Что породила столько бед?

Изольда разве? Вовсе нет!

Неправы те, кто в озлобленье

Изольду обвинят в измене.

17760 Ни королева, ни Тристан

Не отвечали за обман.

Король все чувствовал, все знал,

Любви он от нее не ждал,

А сам был к ней приворожен...

17765 Вы скажете: "Но как же он

Мог так любить ее тогда?"

Что ж, если выберет беда

Своею жертвою любовь,

То как ты ей ни прекословь,

17770 Тебе зажавши силой рот,

Беда всегда свое возьмет.

Да и теперь немало их

Таких, как Марк, – душой слепых,

И в наши времена беда

17775 Нас настигает без труда.

Я вам скажу – таким, как он,

И нынче – имя легион.

Вот так они и знать не знают,

И ничего не замечают,

17780 Скорее видеть не хотят

Того, на что направлен взгляд,

Что слышит ухо, видит глаз...

Кто стал бы их винить из вас?

Но если честно говорить,

17785 Нельзя и женщину винить:

Она страдает беспричинно

И невиновна пред мужчиной.

Ведь чистый взор ее открыт

И только правду говорит.

17790 И если вся ее вина

Пред мужем так обнажена,

То это значит, что чужда

Ей лживость раз и навсегда.

Но муж своею страстью пылкой

17795 Глаза переместил к затылку,

И в зарождении обмана

Он сам виновен, как ни странно.

Кто отвернул глаза от света,

Расплачивается за это.

17800 Мужчина, ослепленный страстью,

Слепее, чем слепец, к несчастью.

Но есть пословица такая

Ее правдивей я не знаю:

"Краса таит большое зло!"

17805 С красою им не повезло:

В Изольде расцветая ярко.

Она так ослепила Марка

Что разом он ослеп вдвойне

Глазами с сердцем наравне.

17810 Он верил, что его жена.

Всех злых пороков лишена,

И все, что в ней он находил,

Он до небес превозносил.

Но, чтоб уже покончить с этим.

17815 Он так любил ее, заметим,

Что ею наносимой боли

Не чувствовал и малой доли.

Все то, что в сердце под замком

Навеки заперто силком,

17820 Наружу рвется напролом

А ты – ты с ним всегда вдвоем.

Ты мыслью, ты глазами с ним,

Ты от него неотделим,

Ты взором провожаешь след

17825 След наслаждений, счастья, бед,

След, уходящий далеко,

И снова на душе легко.

А кто над вами держит власть,

Тот только разжигает страсть.

17830 Чем злее изгнать ее хотят,

Тем явственнее бьются в лад

Разгоряченные сердца

Лишенных брачного венца.

Вот так и наши два героя

17835 Вдруг ощутили что-то злое,

Запретное и роковое,

Грозящее лихой бедою.

И тут их охватил испуг,

Но жар желаний не потух,

17840 Напротив, он сильнее жег

Сердца их, полные тревог.

Такие жалкие с испугу,

Они цеплялись друг за друга

Под тяжким бременем беды,

17845 Вкушая горькие плоды

Любви, закованной в безбожный

Запрет, как мученик острожный.

И это бедственное бремя,

Давившее на них все время

17850 Как дьяволовою пятой,

Их чуть не смяло под собой.

Но больше, чем Тристан, пожалуй,

Изольда бедная страдала.

Она в отсутствие Тристана

17855 Смерть призывала непрестанно,

И чем решительней король

Запретом причинял ей боль,

Тем неразрывнее она

Была с Тристаном скреплена.

17860 Запрет приносит только вред,

И там, где властвует запрет,

Одни лишь горькие плоды

Способны украшать сады.

В них пышно расцветает гнев,

17865 И выросши и осмелев,

Наносит чести он урон

И только оскорбляет жен.

Вот до чего людское зло

Уже в те времена дошло!

17870 Ведь если б с ними поступали

По чести – и они б не пали.

Итак, мы видим – от запрета

Есть только вред, а пользы нету.

К тому ж запрет или надзор

17875 Не помогали до сих пор

Сберечь жену плохую мужу

Она лишь становилась хуже.

Хорошая – наоборот

Всегда сама себя блюдет.

17880 Тот, кто своей жене не враг,

Не стережет ее никак.

Любой запрет или надзор

Находит у жены отпор

И ей такой наносит вред,

17885 Какого хуже просто нет.

Спастись от этого вреда

Ей не удастся никогда.

Он застревает вроде терна,

Пустившего глубоко корни

17890 В той почве мягкой, из которой

Не выкорчевать их так скоро

Их легче вырвать из скалистой

Бесплодной почвы каменистой.

От многочисленных обид

17895 Душа сперва кровоточит,

Но, постепенно очерствев,

В себе такой лелеет гнев,

Как будто с малых лет она

Была грехом заражена.

17900 Поэтому тот из мужей,

Который прочих помудрей,

Пусть уважает честь жены

Не ищет вечно в ней вины,

Над ней установив надзор,

17905 Ее ввергающий в позор.

Нет, – только нежность с добротой

Права имеют над женой.

Об этом помнить все должны,

Кому важна любовь жены.

17910 Ведь как жена ни хороша,

Но портится ее душа

От многочисленных обид,

И тут к измене путь открыт.

Все благородные мужья,

17915 Заметить к слову должен я,

Супруге верят смело,

Как собственному телу.

Они все делают по чести

И жизнь с женой проводят вместе.

17920 Но тот, кто хочет подорвать

Любви земную благодать,

И на жену наводит порчу,

Блюстителя морали корча,

Тот гасит и любовь и честь,

17925 В супруге взращивая месть,

Так счастье катится ко дну,

Так губит муж свою жену.

Кто за женою не следит,

Тот, значит, ею дорожит.

17930 Запрет – он злобу вызывает,

На путь неправедный толкает.

Жену воспитывая злом,

Ты сам страдаешь поделом.

Терн колкий неповиновенья

17935 Заложен в женщине с рожденья.

Иные женщины и девы

Похожи на праматерь Еву.

Она нарушила запрет

Лишь только зародился свет.

17940 Господь ей предоставил власть

Плодами наедаться всласть.

В раю блаженствовала Ева,

Срывая плод с любого древа.

И только дерево одно

17945 Ей было им запрещено

Под страхом смерти обирать.

Попы нам любят повторять,

Как плохо поступила Ева,

Сорвавши плод запретный с древа.

17950 Но я уверен и сегодня

Без запрещения господня

Она б не съела никогда

Того запретного плода.

Грех этот – первый из первейших

17955 Был в поколениях дальнейших

Распространен и укреплен,

Дожив до нынешних времен.

Для Евы для самой тот плод

Был лишь источником забот.

17960 Ведь разрешил же ей господь

Плодами рая тешить плоть.

Но захотелось ей поесть

Того плода, что губит честь.

И до сих пор все дщери Евы

17965 Едят плоды ее посева.

И если б некий муж сегодня

Владел бы волею господней,

О, сколько бы родилось Ев,

Которые, ее презрев,

17970 Запрет нарушили бы с ходу

Согласно с женскою природой!

Но тем из них хвала и слава,

Кто выше собственного нрава.

За то одно, что победили

17975 Они свой нрав ценой усилий

И сберегли и честь и тело.

Мы можем называть их смело

Мужчине равными за сходство

По духу с ним и благородству.

17980 Мы жен таких должны любить

И славить, и превозносить.

Ведь если женщина, поправ

Свой женский, свой исконный нрав,

Пошла характером в мужчину,

17985 То, значит, все первопричины,

Все связи, все соотношенья

Вдруг претерпели измененья,

И розы из корней крапивы

Растут, красивые на диво.

17990 Кто женщины прекрасней смелой.

Что против собственного тела

Пошла неслыханной войной,

Взяв только честь свою с собой,

И тело победив в бою,

17995 Спасла его и честь свою?

Итак, необходимо тело

И честь воспитывать умело.

Опасно холить только честь

Иль чести тело предпочесть.

18000 Та женщина нехороша,

Которой не лежит душа

К обоим сразу – то есть вместе

И к телу своему и к чести.

Одно другому предпочтя,

18805 Она, как малое дитя,

Не понимает, что творит,

Какой бедою всем грозит.

Тем женщинам пою я славу,

Кто заслужил ее по праву.

18810 Они готовы честь свою

Всегда отстаивать в бою.

Но телом не пренебрегают

Они умело сочетают

Одно с другим, не зная спеси,

18015 И соблюдают равновесье.

И здесь мне хочется опять

Их прославлять и воспевать.

САГА ТРИСТРАМА И ИСОНДЫ

Перевод со старонорвежского С. И. Неделяевой-Степонавичене

(Произведение публикуется полностью.)

ЗДЕСЬ ЗАПИСАНА САГА ТРИСТРАМА И КОРОЛЕВЫ ИСОНДЫ, ГДЕ

ГОВОРИТСЯ О НЕПРЕОДОЛИМОЙ ЛЮБВИ, КАКУЮ ОНИ ИСПЫТЫВАЛИ ДРУГ

К ДРУГУ. САГА ЭТА БЫЛА ЗАПИСАНА ПО-НОРВЕЖСКИ В 1226 ГОДУ ПОСЛЕ

РОЖДЕНИЯ ХРИСТОВА, ПО УКАЗУ И РАСПОРЯЖЕНИЮ ДОСТОЙНОГО

ГОСПОДИНА, КОРОЛЯ ХАКОНА {1}. ИСПОЛНИЛ ПОРУЧЕНИЕ БРАТ РОБЕРТ {2},

ЗАПИСАВШИЙ ЭТУ САГУ СОГЛАСНО СВОЕМУ РАЗУМЕНИЮ В ТЕХ

ВЫРАЖЕНИЯХ, В КАКИХ ОНА ЗДЕСЬ ИЗЛОЖЕНА, И ВОТ ЕЕ НАЧАЛО.

1. Рыцарь Канелангрес {3}

Жил в Бретани {4} юноша, прекрасный собой, наделенный замечательными достоинствами, владевший крепостями и замками, искушенный во многих искусствах, доблестный, стойкий и мужественный рыцарь, мудрый и осмотрительный в своих поступках, проницательный и рассудительный, превзошедший умом и талантом всех, кто жил тогда в этом государстве, и звали этого рыцаря Канелангрес. Он был суров с суровыми и жесток с жестокими. При нем находилось столько верных рыцарей и мужественных вассалов, сколько могла позволить его казна. Но он был щедр на подарки и всеми любим за свое обхождение, отважен в битвах, и благодаря своей доблести и военному искусству собрал со своих врагов столь обильную дань и добыл себе столько земли, что за несколько лет его власть и могущество сильно умножились. Когда пошел третий год с того дня, как он надел рыцарские доспехи, он скликал большое войско и повел жестокую войну против многих королей и герцогов, нанося им большой урон и забирая у них богатства, сжигая королевские замки и крепости по всей стране, и многие рыцари, служившие ранее тем королям, признавали себя побежденными и должны были платить ему огромный выкуп золотом, серебром и драгоценностями, а также лошадьми и оружием. Случалось и ему терять своих людей, как это часто бывает во время битвы. Но вот Канелангрес выступил против короля той страны {5}. Канелангрес опустошал его королевство и брал в плен его людей до тех пор, пока король не распорядился прекратить войну. Король заключил с Канелангресом мир в присутствии умнейших мужей, и они установили срок действия своего договора.

Как только договор был заключен, Канелангрес передал государство со всеми замками, городами и крепостями, высокородными вельможами и преданными рыцарями своему наместнику, а сам снарядил войско и отправился в другую страну дабы встретить достойных мужей, поискать славы и испытать свою доблесть и рыцарскую удаль. Ему много рассказывали об Англии {6}, о ее силе и могуществе, красоте и славе, просторах и изобилии, о том, что много там учтивых рыцарей, крепких замков и неприступных крепостей, охотничьих угодий, богатых зверем и птицей, разного металла, золота и серебра, беличьего и песцового меха, медвежьих шкур и соболей. И захотелось ему взглянуть на достоинства и доблесть, щедрость и учтивость благородных рыцарей той страны, которые всем достойным, кто к ним прибудет и захочет у них остаться, оказывают почести и дарят дружбу. И еще желательно ему узнать их обычаи и уклад жизни, каково их великодушие, сила и отвага, как крепко оружие и насколько они искусны в турнирах.

2. Канелангрес едет в Англию

Задумав это путешествие, Канелангрес тщательно и со всею пышностью готовится к поездке. Он берет с собой много припасов и выбирает прекрасных, умных и учтивых, отважных и испытанных рыцарей, так, чтобы их было не больше двадцати, дает им доброе оружие, надежные доспехи и самых лучших лошадей, отплывает в Англию и высаживается в Корнуэльсе.

В то время, когда Канелангрес прибыл в Англию, единовластным господином и властителем над всеми обитателями Англии и Корнуэльса был благородный король Маркис {7}. Вместе со всей своей многочисленной великолепной свитой он находился в столице, которая называлась Тинтайоль {8}. Замок в этом городе был самым неприступным во всем королевстве.

Узнав, что король находится в Тинтайоле, Канелангрес со своими рыцарями направился туда. И вот он прибыл ко двору короля. Он спешился, а вслед за ним и его товарищи, и они выстроились по-двое, взялись за руки и так, в точности соблюдая придворный обычай, одетые в дорогие одежды, направились к королевскому дворцу.

Приблизившись к королю, Канелангрес и его товарищи обращаются к нему с искусным и почтительным приветствием. Когда король их выслушал и до него дошел смысл речей этих юношей, он ответил им, как подобало благородному королю, любезно и благосклонно, и указал, где им сесть. Канелангреса он посадил рядом с собой, а его товарищей – поодаль, как того требовала учтивость и предписывали придворные обычаи. Затем король спросил у Канелангреса, кто он такой. Молодой человек скромно и с достоинством назвал королю свое имя и прибавил, что прибыл он с намерениями мирными и дружественными. После этого он почтительно поведал королю, из какой страны он прибыл в его государство и явился к нему во дворец, сказав, что хотел бы пожить при его знаменитом дворе для собственного удовольствия, а также для того, чтобы научиться учтивому и благородному обхождению. Как только славный король Маркис понял, что привело Канелангреса к его двору и что тот хочет у него остаться и служить ему, он принял его и его товарищей с почетом и назначил им должности более высокие, чем у своих рыцарей, и все они пользовались при дворе расположением и были очень отличаемы.

3. Король Маркис приглашает Канелангреса на пир

Рассказывают, что после того, как Канелангрес пожил некоторое время у короля, пользуясь уважением и почетом, король Маркис Добрый решил устроить пышный и многолюдный пир по случаю одного большого праздника. И вот король велит разослать по всей стране свои грамоты и верительные знаки и созвать всех высокородных людей – князей, герцогов баронов с женами и сыновьями, а также с дочерьми. И все британцы, заслышав приглашение и узнав, что такова воля короля, спешат исполните приказ и долг верноподданных и без промедления собираются в путь – князья и все остальные родовитые вельможи этого государства, а также знатные люди всех прилегающих островов, вместе с женами, сыновьями дочерьми, согласно заведенному в стране обычаю.

И вот явились все те, кто получил королевское приглашение, и все это множество народу собралось в Корнуэльсе в одном лесу на берегу озера. Неподалеку была прекрасная долина с широким ровным лугом, покрытым травой и цветами. И так как это место как нельзя более подходило для разнообразных развлечений, король Маркис распорядился раскинуть на том лугу огромные шатры – желтые, зеленые, синие и красные, богато расшитые золотом и украшенные позолоченными застежками, под сенью благоухающей листвы, среди только что распустившихся цветов. Юноши, посвященные накануне в рыцари, упражнялись на этом лугу в прекрасном искусстве турнира. Они сражались друг с другом честно и открыто, вызывая восхищение и любовь прекрасных девушек и благородных дам, во множестве собравшихся на стороне каждого из рыцарей; одни из них находились в шатрах, другие расположились на лугу вместе со своими мужьями и возлюбленными, прибывшими на торжество.

4. Канелангрес пробует свою ловкость в бою

И вот собралось самое блестящее общество, какое только можно вообразить. Оглядывает король Маркис свою пышную свиту, и сердце его переполняется радостью при мысли о том, что нет в этой стране другого богатого и могущественного вельможи, которому подвластно столько учтивых мужей и благородных дам. И одна у него теперь забота – устроить это празднество столь роскошным и великолепным, какого еще не бывало. И вот король велит начать пиршество и потчует всех своих подданных и знатных гостей изысканным угощением.

Когда король насытился и все собравшиеся были попотчеваны достойным образом, самые молодые рыцари собираются на лугу, о котором уже шла речь, и посылают за своими оруженосцами и лошадьми. Они хотят позабавиться и испытать свою силу и молодецкую удаль. Тотчас явились их оруженосцы с лошадьми и оружием. Юноши, посвященные накануне в рыцари, и вся остальная молодежь надевают на себя доспехи, садятся на коней, пускают их вскачь и начинают яростно сражаться друг с другом, стремясь покорить сердца собравшихся там в таком множестве прекрасных дам показать всем, кто из них лучше других владеет оружием.

Канелангрес оказался самым отважным в бою и более всех отличился подвигах; он владел оружием лучше, чем кто-либо, и превзошел всех рыцарских достоинствах. Он, как обычно, добился наивысшего почета, ибо все девушки и дамы устремили на него взоры, полные любви, и все они воспылали к нему страстью, хотя и видели его впервые и не знали, кто он, откуда и какого рода. Каждая думает только о нем, ибо такова природа женщин – они во что бы то ни стало стремятся к полному осуществлению своих желаний и не довольствуются серединой, часто жаждут того, чего не могут достичь, и с презрением отвергают то, что им разрешено иметь, как это случилось с Дидоной {9}, которая так сильно любила, что сожгла себя в собственном дворце, когда ее покинул возлюбленный, прибывший из другой страны.

Подобные несчастья постигали многих, которые добровольно подвергали себя такой ужасной напасти.

5. Сестра короля Маркиса

У славного и могучего короля Маркиса была единственная сестра {10}, столь прекрасная и очаровательная, статная и величественная, учтивая и обходительная, богатая и знатная, что второго такого цветка не было на всем свете, во всяком случае, о нем не было известно. Такой драгоценный камень не нуждается в оправе, но как бы там ни было, все вокруг твердят о том, что ей нет равной по уму, учтивости и благородному обхождению, великодушию и решительности, вот почему эту прелестную девушку обожают все: богатые и бедные, молодые и старики, сирые и убогие. Слух о ней достигает и других королевств, и слава ее все ширится, и многие родовитые вельможи и прекрасные собой юноши влюбляются в принцессу, хотя они никогда ее и не видели.

6. Испуг и беспокойство принцессы

Но хотя эта учтивая и благородно воспитанная девушка была чрезвычайно добродетельна и ей всегда и во всем сопутствовало счастье, все же и с ней должно было случиться то, что часто случается. Говорят ведь, что редко у кого во всех делах бывает только удача. Немногим удалось бы понять или хотя бы предположить, отчего ее вдруг охватила такая тревога, ибо едва она увидела этого человека, как тотчас ею овладела задумчивость, тоска и огромное, доселе не испытанное волнение, и сколько она ни пытается, ей никак не удается вспомнить, в чем же она провинилась перед богом или людьми, что ей выпала такая тяжкая участь, в то время как она никогда никого не обидела ни словом, ни поступком, а только радовала всех своим веселым нравом, нежной добротой и благопристойным поведением. И вот такая ужасная беда постигла эту учтивую и благородную девушку, которая вышла из своего шатра, одетая в роскошное, как ей приличествовало, платье, сопровождаемая пышной толпой очаровательных спутниц {11}, взглянуть на жаркие схватки рыцарей и других молодых людей и теперь не находит себе места от огорчения и беспокойства.

Наблюдая за их играми и поединками, она сразу обратила внимание на достойного рыцаря Канелангреса, который выделялся из всех своей красотой, доблестью и рыцарскими манерами. И видя, что все вокруг и все дамы восхищаются его смелостью и благородной осанкой, и наблюдая за его великолепной ездой и отменным рыцарским искусством, она впала в столь глубокую задумчивость, что сама не заметила, как прониклась к нему благосклонностью и беспредельной любовью. Она глубоко вздохнула и ощутила острую боль в груди, ее словно обожгло огнем, и тот же огонь бросился ей в лицо, и ее прекрасные черты исказились. Она чувствует себя растерянной и несчастной, но не может понять, что с ней происходит. Тогда она вздохнула во второй раз и почувствовала, что слабеет, ибо сердце ее бешено колотилось, члены охватила дрожь и все тело покрылось потом. Этот сильнейший огонь, охвативший все ее существо, ошеломил ее, и она молвила:

– Господи боже, что за удивительная болезнь {12} на меня напала?

Действие овладевшего мной жестокого недуга кажется мне странным. Я чувствую боли в теле, и все же этот огонь сжигает меня, я же не знаю, откуда он берется. Меня терзает тяжкий, невыносимый недуг и в то же время я как будто здорова; однако я жестоко мучаюсь. Что же это за недуг, что так сильно меня гложет? Найдется ли искусный лекарь, чтобы дать мне целительное питье? Вряд ли этот жаркий день виноват в том, что яд разлился по моему телу. Никогда я не думала, что на свете существует болезнь, способная причинить столь нестерпимые страдания, ибо от жара меня бросает в дрожь, а от холода в пот, однако жар этот – не болезнь, но лишь пытка и муки для того, кого он донимает. Жар и холод терзают меня оба сразу, не желая появляться поодиночке, и я принуждена терпеть их обоих, и ни от того, ни от другого нет мне облегчения.

Долго еще томилась в муках благородная Бленсинбиль.

7. Бленсинбиль обдумывает, как ей поступить

Затем взгляд ее вновь падает на луг, и она наблюдает за тем, как красиво мчатся по лугу рыцари и как ломаются в жестокой схватке крепкие наконечники их копий.

В то время как она наблюдала за состязаниями рыцарей, жар ее уменьшился, ибо созерцание этого прекрасного места и блестящих поединков учтивых рыцарей отвлекло ее от любовных размышлений и несколько охладило чересчур разбушевавшееся пламя. Наблюдая за играми, она немного утешилась и забыла о своем недавнем недуге, ибо так обычно бывает в любви, что если кто охвачен любовным безумием, прогулка или какое-либо занятие помогает ему легче переносить эту любовь. Так случилось и с этой молодой девушкой: пока она наблюдала за играми рыцарей, горе ее рассеялось.

Однако не успела она в скором времени убедиться, что Канелангрес затмевает всех красотой и смелостью, как горе и отчаяние завладели ею с новой силой.