Текст книги "Легенда Тристане и Изольде"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 56 страниц)

LXXXIX. И тут рассказывается, что когда рыцари услыхали слова мадонны Изотты, то отвечали, глумясь: "Мадонна Изотта, напрасно плачете, ибо знайте, что вас ждет смерть за Тристана, а его ждет за вас казнь". И тотчас шестеро рыцарей схватили ее и верную Брагуину и с превеликим весельем повели из дворца. И сказали: "Король Марк, вот мадонна Изотта, та, кого вы искали. А Тристана здесь нет, но если вам будет угодно послать за ним, то мы сделаем это очень охотно {15}". . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

CXV. И тут рассказывается, что король в том городе встал поутру. А когда встал, выглянул из окна и, оглядывая округу, увидел войско графа Аджиппи {16}. И увидев, как войско обступило город, восскорбел без меры. И тотчас пошел к Белорукой Изотте, а она была у себя в покоях, и так сказал: "Увы, милая моя дочка, вижу я, что всем нам погибель и срам, граф Аджиппи явился со всею ратью и осадил город! И вижу я, мы уступим, ибо Гедину {17} невмочь сразиться, а он один бился с графом и не уступал ему в битве. Если угодно господу, пусть прибудет и явится один из рыцарей королевства Лонгрес, где славные рыцари, и пусть избавит нас от сей напасти и скорби! Я своей волей отдал бы ему королевство ради моей дочки, прекрасной Изотты, только бы она не потерпела глумленья". И когда Белорукая Изотта увидала, какой великой скорби предался король, и услыхала его слова, то сама стала горько плакать и причитать: "Ах, Гедин, без тебя нам погибель! Ибо ты один умел выстоять против графа Аджиппи, а теперь нет у нас рыцаря, кто бы ради нас принял сраженье. И всем нам неминуемо суждена погибель". Сильно скорбела Изотта, предвидя такую участь.

Тем временем Говернале, услыхав, о чем говорил король и что отвечала Изотта, и увидав, как сильно они скорбят, сам стал горевать и жалеть их, видя, что оба они горько плачут. И сказал так: "Король, прошу вас, утешьтесь, ибо клянусь, есть у вас рыцарь столь доблестный, что на всем свете нет ему равных. Верьте мне, ради вас или ради той, что здесь с вами, он совершит великие подвиги. А рыцарь, о ком веду речь, это мой господин, которого ваша дочка Изотта выходила от раны. Об одном лишь прошу, пусть он не ведает, кто вам про это сказал".

CXVI. А дальше рассказывается, что когда король Бретани и Изотта услыхали эти слова, радости их не было предела. И король, выйдя из покоев, отправился в залу дворца и стал там расспрашивать всех, где тот рыцарь. Но никто не мог ответить, где он. Тогда король сел на коня и пустился его искать. А когда выехал из дворца, со всех сторон к нему понеслись стоны и вопли жен и девиц, оплакивающих мужей, братьев или отцов. И так восскорбел король, как никто не скорбел в мире, и безутешно заплакал.

А в это время Тристан, поднявшись на городские стены, стал оттуда взирать на обступившие их рати. И когда он взглянул с городской стены, то увидел, что в поле выстроилось конное и пешее войско, а близ городских ворот стоит граф Аджиппи с дружиной. И все готовы ринуться в бой, чтобы приступом взять город. А со стен на них смотрят дамы и девицы, а с ними всадники и пеший люд, что явились с оружием оборонить город. Увидел все это Тристан, услыхал, как горько взывают жены и дочери, и восскорбел. Потом призадумался, как ему поступить, говоря: "Поистине худший я и подлейший из рыцарей, раз укрылся в городе и прикован к месту страхом. Неужто я перенял обычай рыцарей Корновальи, что терплю срам и сторонюсь битвы. Куда храбрее я был, когда вызвал на бой Галеотто {18}, владетеля Дальних Островов, знатнейшего в свете, доблестного и отважного рыцаря, отвагой покорившего много земель. Чтобы с таким сразиться, потребна большая доблесть, чем для битвы со всей этой ратью. А раз так, надену доспехи и поскачу в поле, ибо желаю сразиться во имя Белорукой Изотты, что выходила меня от смертельной раны".

CXVII. А дальше рассказывается, что Тристан, подумав так и решив, тотчас сел на коня и поскакал во дворец. И когда увидел там Говернале, сказал: "Говернале, скорее ступай, принеси мне доспехи, меч и копье, ибо я желаю сразиться с графом Аджиппи". Услышав эти, слова, Говернале немедля вышел и, взяв доспехи, принес их Тристану в залу дворца. А сам поспешил в конюшню седлать коня. Тристан же, оставшись один, стал облачаться в доспехи. Но Изотта Белорукая, посмотрев туда, и увидев, как он красив и как во всем совершенен, сказала: "Вот без сомнения красивейший в свете рыцарь". И много еще сказала о нем Изотта. А Тристан тем временем облачился в доспехи и вышел. А выйдя, собрался седлать коня, но конь был весь убран, как должно. И тогда Тристан вскочил на коня и поскакал прямо на площадь. А там уже был король. И Тристан сказал: "Король, распорядитесь, чтобы, сколько ни есть баронов, рыцарей и прочего люда, все, не мешкая, явились сюда на площадь". Услышав эти слова, король обрадовался и стал смотреть, что перед ним за рыцарь. Но не узнал Тристана, ибо лицо его было скрыто забралом. Но Говернале сказал королю, что это тот самый рыцарь, о котором они говорили. Тогда король приказал огласить повсюду указ, чтобы все бароны, рыцари и прочий люд, не мешкая, поспешили на площадь.

CXVIII. И тут рассказывается, что, когда провозгласили указ короля, со всех концов города стал стекаться народ. И как только все собрались, Тристан сказал: "Король Бретани и все бароны и рыцари, что было, вы знаете {19}, и вот теперь граф Аджиппи с воинством осадил ваш город. Слушайте, что я скажу. Возьмите оружие и вооружите ваших людей, а мне откройте городские ворота, ибо я желаю выйти один и начать бой. Если увидите, что я беру верх, выступайте и вы. Если ж увидите, что меня теснят, обороняйте город, дабы по моей вине не пришлось вам терпеть урона". Король и рыцари, услышав эти слова, возрадовались и сказали: "Рыцарь, охотно исполним". И без промедления стали вооружать людей. А когда жители города, вооружившись, вступили на площадь, король приказал распахнуть городские ворота. И Тристан тотчас направил коня вперед. Но выехав за ворота, остановил на мосту коня и воткнув копье в землю, задумался и стал размышлять. А размыслив, глянул вперед и увидел мощную рать, обступившую город. И прямо перед собой увидел графа Аджиппи, окруженного крепкой дружиной. И тогда стал тяжко вздыхать и сказал про себя: "Туда направлю я меч, ибо в тех рядах встречу графа Аджиппи".

CXIX. А дальше рассказывается, что граф Аджиппи увидел, как Тристан в доспехах выехал за городские ворота один без дружины, и дивясь, вопросил, кто бы это мог быть. И сказал рыцарям: "Рыцари, честью клянусь, этот всадник, что выехал против нас в одиночку, не здешний. Я думаю, он из странствующих рыцарей Круглого Стола, а это доблестные бойцы. И как бы он силой не вытеснил нас с поля битвы. Услышав эти слова, рыцари приуныли. Но сказали графу: "Граф, мужайтесь, стойте бесстрашно, ибо здесь много рыцарей, готовых принять вызов". Тут один рыцарь20 приблизился к графу Аджиппи, а то был его племянник, и испросил права выйти со странствующим рыцарем один на один. И граф Аджиппи в ответ сказал: "Раз вы о том просите, ваше право". И рыцарь, услышав ответ, благодарил графа за великую милость. Тотчас выехав из строя, он поскакал против Тристана. Когда же Тристан увидел, что навстречу ему скачет рыцарь, желая сразиться, он ринулся вперед, и они сошлись, пришпорив коней и наставив копья; и рыцарь ударил в щит, и столь силен был удар, что копье надвое переломилось, Тристан же остался цел; и тотчас сам ударил копьем в щит, и разом пронзил рыцарю щит и латы. И вонзил ему копье меж ребер с левого боку, да так глубоко, что вышиб рыцаря из седла на землю.

СХХ. А дальше рассказывается, как Тристан сразил на смерть и другого рыцаря и сбросил его с коня. А после того сразил третьего и сбросил того с коня. Что скажу вам? Прежде чем сломалось его копье, он сразил одиннадцать рыцарей, одного за другим. А когда лишился копья, то выхватил меч и стал разить направо и налево, валя наземь коней и всадников, и бился так, что все люди дивились его отваге. И пролагал себе путь к тому месту, где стоял граф Аджиппи.

И вот, видя, какова доблесть Тристана и как без промаха разит он мечом, рыцари прянули назад и расступились перед Тристаном, так что он проскакал вперед и очутился в самой их гуще лицом к лицу с графом Аджиппи; и нанес ему острым мечом мощный удар, так что рассек шлем и железный подшлемник, поразил в голову и мертвым сбросил с коня. Другим же ударом пронзил знаменосца графа Аджиппи и мертвым сбросил наземь с коня. А после того поверг все знамена графа Аджиппи и стал крепко биться с дружиной, разя ударами направо и налево. И так сражаясь, являл великую доблесть, обращая рыцарей в бегство.

CXXI. И тут рассказывается, что король Бретани, увидев подвиги рыцаря, повелел всем баронам и рыцарям и всему прочему люду, не мешкая, выступить из ворот: "Вперед, на подмогу нашему рыцарю, отважному в битве". И тогда все тотчас один за другим поскакали из города, а став снаружи, разом сошлись с войском графа Аджиппи и, нанося удары, стали разить насмерть конных и пеших. Много полегло народу с обеих сторон. А король, узнав, сколь могуч Тристан, скакал рядом с ним, ибо желал видеть его подвиги и доблесть в бою. Так скакали они бок о бок, пока мессер Тристан не разбил всех рыцарей графа Аджиппи. Много баронов и рыцарей графа Аджиппи перебили рыцари короля Бретани. И так продолжалась битва, пока мессер Тристан с баронами и рыцарями короля Бретани не разбили наголову всех баронов и рыцарей и прочих ратников графа Аджиппи. А когда те увидели, что разбиты, то повернули назад, спасаясь бегством в Аджиппию. Но Тристан, увидав, что они бегут, тотчас повернулся к королю и сказал: "Мессер король Бретани, пусть вашим повеленьем все рыцари скачут вслед за рыцарями графа Аджиппи. И пусть все, кто под вашей королевской властью, во всеоружии выступают к Аджиппии". Услышав эти слова, король возрадовался. И повелел, чтобы все войско, сколько ни было ратников, выступало вперед под его знаменами. И то же велел возгласить во всех концах королевства. И когда приказ был объявлен, тотчас все собрались под знаменами короля и пустились преследовать рыцарей графа Аджиппи. И всех, кого настигали, сражали насмерть, как то делали и во время битвы.

СХХII. А дальше рассказывается, что Изотта Белорукая, увидев, какие подвиги совершил Тристан и как разбил графа Аджиппи со всей его ратью, возрадовалась без меры. И тотчас отправилась в покои к Гедину, а войдя, сказала: "Гедин, клянусь, у меня добрая весть, ибо наш рыцарь, тот, кого я выходила от раны, победил графа Аджиппи со всем его войском. Мы обязаны ему нашим спасеньем". Услышав эти слова, Гедин обрадовался и сказал: "Клянусь, Изотта, ничего на свете я не желаю так сильно, как снова свидеться с нашим рыцарем. И, право, во всем свете нет рыцаря красивее и доблестнее, чем он. И потому я всюду пойду за ним, дабы дивиться подвигам, какие он совершил и еще совершит". И много чего говорили меж собой Гедин и Изотта о великой доблести рыцаря. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

CXXIII. А дальше рассказывается, что, победив графа Аджиппи, рыцари гнали бежавших, покуда не добрались до Аджиппии. А когда добрались, то король с Тристаном осадили город со всех сторон так, что никто не мог ни войти, ни выйти иначе как через поле брани. Тристан же, видя, что город не взять иначе как приступом, поскакал к королю Бретани. И, встав перед ним, сказал: "Король Бретани, пусть вашим веленьем весь народ и рыцари к утру станут во всеоружии, и, пусть это знает каждый, завтра поутру мы двинем на приступ". И король, услышав слова Тристана, возликовал. И тотчас велел провозгласить приказ, чтобы к утру всем баронам и рыцарям быть во всеоружии и наготове, ибо поутру все выступят в поле, изготовившись, как подобает. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

CXXIV. А тут рассказывается, что, когда король отдал приказ, все стали должным образом готовиться к битве. И вот с наступлением утра бароны взялись за оружие и рыцари тоже, и весь прочий люд. И тогда Тристан, облачившись в доспехи, оседлал коня и направил его к шатру короля. А за ним все войско двинулось в поле. И король, увидев, что войско в сборе, тотчас к нему поскакал. И вместе с Тристаном выстроил дружины вдоль стен. А после того все разом пошли на приступ и оставили только одни ворота, где был Тристан. Но едва начался приступ, как горожане Аджиппии взошли на стены и стали их защищать от тех, кто шел с поля. И начался меж теми и другими жестокий, упорный бой, так что много народу полегло с обеих сторон. Но тех, что шли на приступ, пало много больше, чем осажденных. А жены и дочери жителей Аджиппии, увидав короля и рыцарей, подступивших к городским стенам, стали горько плакать и причитать. И говорили: "Вот теперь мы увидим, как король Бретани возьмет Аджиппию силой. И если победит он, всем нам верная смерть, ибо никому из нас не будет пощады". Но все жители, что стояли по стенам, храбро бились с врагом, только по-прежнему велика была скорбь жен их и дочерей.

CXXV. А дальше рассказывается, что когда, как сказано, началось сраженье и разгорелась битва, один рыцарь в городе восскорбел оттого, что всюду, куда ни глянь, идет бой. И тотчас, взяв оружие, сел на коня и велел открыть перед ним ворота, чтобы сразиться в открытом поле. А другие рыцари, слыша эти слова, возрадовались, ибо знали, что тому рыцарю нет равных в отваге. И когда отворились ворота, тот рыцарь выехал в поле, показав, что желает сразиться один на один. А Тристан увидал, что его вызывают на бой, и, возрадовавшись, сказал: "Клянусь честью, это великая удача, что растворили ворота. Теперь милостью рыцаря мы возьмем город, коли не случится беды". И тогда, выставив щит, поднял копье и понесся навстречу рыцарю, а рыцарь навстречу ему. И, разом пришпорив коней, они наставили копья; и рыцарь ударил в щит, да так, что копье разлетелось вдребезги, но не задело Тристана. А когда Тристан ударил копьем в щит, он пронзил щит и доспехи рыцаря и всадил острие копья между ребер с левого боку и сбросил рыцаря наземь. А после того с копьем наперевес проскакал в ворота и начал разить кругом. Однако держался он ближе к воротам, дабы их не заперли у него за спиной. И так сражался, покуда не разбил всех рыцарей, прочие же, страшась гибели, обратились в бегство, так что Тристан одолел почти всех, кто вышел на бой.

CXXVI. А дальше рассказывается, как король Бретани, увидав, что Тристан проскакал в ворота и сражается в одиночку, приказал всем своим баронам и рыцарям идти на подмогу рыцарю, проникшему в город. Тогда дружина короля, услышав приказ, немедля двинулась в город, а за нею – вся рать. И тут они увидали, что Тристан победил всех рыцарей, и обрадовавшись, стали крепко сражаться с теми, кто был внутри городских стен. Тогда король приказал, чтобы и пешие вошли в город, и они тотчас вошли. А войдя, стали сражаться и перебили много людей и нанесли городу великий урон. И вот Тристан увидел, что они взяли весь город. И немедля послал за королем, ибо тот должен был въехать в город, когда им овладеют. Много рыцарей отправились к королю, чтобы передать ему, что сказал Тристан. И король, выслушав их, возрадовался безмерно. И тотчас поскакал в город со всею свитой. Вот он въехал в город, и Тристан, выступив навстречу, сказал: "Король, я прошу вас, примите присягу в чести и верности от жителей города, который отныне принадлежит вам по праву. И прошу вас даровать жителям города прощение за все, в чем они перед вами повинны". И услышав это, король Бретани обрадовался и сказал: "Рыцарь, охотно исполню". Тут все рыцари Аджиппии приблизились к королю, прося даровать им милость и прощение за великую обиду, какую нанесли ему по безрассудству. И король, выслушав их, возрадовался и сказал: "Клянусь, я уже не помню обиды, нанесенной по неразумию, и все вам прощаю ради того рыцаря, что разбил графа Аджиппи и доблестно покорил город". И когда рыцари Аджиппии услыхали эти слова, то возрадовались и возблагодарили короля и Тристана за дарованную великую милость {21}. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

CXXXI. А дальше рассказывается, что все дамы вслед за мужьями разошлись по своим покоям и наступила темная и черная ночь. Тут и король отправился почивать, а за ним последовали Тристан и Гедин. И все прочие рыцари разошлись спать, и так прошла ночь и настало утро.

А утром Тристан и Гедин, поднявшись и оседлав коней, поскакали из города. И, правя вдоль берега, повествовали о своих приключениях. И покуда они там проводили время, Тристану припомнилось, как он покидал Корновалью. И припомнил он, как их с мадонной Изоттой заперли в башне, как четыре рыцаря Корновальи, схватив их, связали вместе и отвели к королю. И как король объявил им свой приговор, и как повели их вдоль берега моря, и как взяла его скорбь, когда разлучили с ним мадонну Изотту и бросили ее к прокаженным и как он, разорвав путы, бросился в море, а потом снова обрел мадонну Изотту с помощью Загриса, Загриморса {22} и Одинела Дикого; и как, расставшись с ними, он укрылся с мадонной Изоттой в пустынном краю, во владениях Мудрой Дамы. И припомнился ему день, когда его пронзило стрелой, и король Марк, отняв у него мадонну Изотту, увез ее из дворца Мудрой Дамы; и как одолела его горькая скорбь, когда он, вернувшись с охоты, не нашел мадонну Изотту; и когда он это припомнил, то стал печалиться и зарыдал. А после вздохнул тяжко из глубины сердца и, сказав: "Ах, горе мне, прекрасная Изотта, я умру от любви к вам", лишился чувств и упал с коня.

СХХХII. А дальше рассказывается, что Гедин, услышав слова Тристана и увидев, как горько он плачет, крепко задумался. И дивясь тому, что сказал Тристан про любовь к Изотте, и как он умрет от этой любви, заключил, что тот разумел Изотту, его сестру, ибо не ведал, какая еще есть на свете Изотта. А заключив так, опечалился, ибо желал, чтобы душу Тристана не мрачила никакая забота, лучше уж стократ умереть Изотте, его сестре. И он, тотчас спешившись, подошел к Тристану и, схватив его за руки, тряс, пока тот не очнулся. Тогда Гедин вопросил: "Клянусь честью, Тристан, я не могу надивиться как это вы. столь долго живя при дворе и питая страсть к сестре моей, Белорукой Изотте, не обмолвились мне об этом ни словом? А мне сдается, вы терпите от любви к ней великую муку. Я бы желал, если вам угодно, вернуться сей же час во дворец. И вот вам мое слово, я сделаю вас господином Изотты, моей сестры, ибо право же лучше ей стократ умереть, чем вам еще раз претерпеть подобную скорбь". Услышав это, Тристан возрадовался и сказал про себя: "Если Изотта Белорукая станет моей, неужто я не забуду тогда другую прекрасную Изотту из Корновальи, кого я люблю больше всех дам на земле". И Тристан сказал: "Гедин, если вы сделаете меня господином Изотты, то мне ничего больше на свете не нужно, как только ею владеть". Услышав это, Гедин обрадовался без меры и отвечал: "Раз так, седлаем тотчас коней и едем назад во дворец, а я клянусь вам, что вы станете господином Изотты, моей сестры". И тут они оба, вскочив на коней, пустились в обратный путь. А достигнув дворца, где находился король, спешились и вошли в дворцовую залу. Тем временем там уже накрыли столы. И когда король увидел Тристана с Гедином, он обрадовался, ибо без них не хотел садиться за стол. Тотчас приказал он подать воды, и ее принесли. И, омыв руки, все уселись за трапезу, и все дамы и девицы из свиты Изотты тоже явились к столу. А когда король сел и с ним вместе бароны и рыцари и дамы их и девицы, то им в изобилии были поданы кушанья, и все, кто там был, разделили трапезу с королем.

И тут дамы стали обращать взгляды на Изотту и на Тристана, видя, как оба они прекрасны собой. Ибо если Изотта была красива, то и Тристан был столь же красив, и если Изотта королевская дочь, то и Тристан ведь королевский сын. И очень они подходили друг другу. Вот как говорили меж собой дамы об этом деле.

И так все пребывали, покуда не окончился пир, а после того король поднялся из-за стола, и остальные, кто был там, поднялись за ним. Тристан же отправился в свою спальню один и там стал крепко раздумывать, говоря про себя так: "Клянусь, я охотно возьму в жены Изотту, раз Гедин обещал сделать меня господином его сестры. Но я знаю, что совершу измену, ибо люблю другую Изотту, и люди знают про то, что я ее возлюбленный рыцарь. Но может быть с этой Изоттой я смогу позабыть другую. Если мне это удастся, во всем свете не будет рыцаря достойней меня. Неужто это так трудно, ведь вместо той Изотты я получу другую, именем тоже Изотту, и если та прекрасна, то и эта столь же прекрасна и тоже королевская дочь. Конечно же, мне удастся забыть прекрасную Изотту из Корновальи ради Белорукой Изотты, столь же прекрасной". Таким рассужденьем Тристан думал себя утешить. Только напрасны были его надежды, ибо никак не мог он стать тем, чем хотел, и всему в этом деле суждено было случиться иначе, а не так, как он порешил.

CXXXIII. А дальше рассказывается, что, когда король поднялся из-за стола, Гедин отвел его в спальню, и только они остались одни, завел речь: "Король, – сказал он, – клянусь, у меня есть для час новость получше, чем все, сколько их было; знайте же, что Тристан любит Изотту величайшей любовью". И поведал обо всем том, что случилось на берегу моря. "Я же обещал отдать ее за Тристана, если будет на то ваша воля". Король, услышав это, возликовал, и ответил: "Клянусь, Гедин, я охотно исполню твое обещанье, ибо не знаю, есть ли в свете король, для коего не было бы великой честью отдать дочь в жены Тристану. Ступай же, зови его, а когда он придет, я возглашу его господином дочери моей Изотты Белорукой, и да пребудет он в твердой надежде, что получит ее в супруги. И мы зададим великий пир, какой подобает в столь славном деле!"

Услышал это Гедин и, обрадовавшись, тотчас вышел от короля и отправился за Тристаном; и спросил о нем в зале. И один рыцарь ему сказал: "Гедин, ищи Тристана в его покоях". Гедин не медля пошел за Тристаном в его покои, а войдя, сказал: "Тристан, вас зовет король, ступайте к нему". Тристан без промедленья отправился за Гедином, а когда они вошли к королю, то застали его одного. Увидев Тристана, король встретил его с великой лаской. И сказал так: "Тристан, я рад тому, что рассказал мне Гедин, но меня печалит, что вы терпите муку и скорбь от любви к моей дочери Белорукой Изотте. Я тотчас соединю ваши руки, а после мы устроим великий пир, как подобает". И Тристан, услышав эти слова, возликовал. Тут все вместе они пошли в покои, где пребывала Изотта с дамами и девицами, и король взял за руку свою дочь. А дамы поняли, что король хочет отдать Изотту Тристану, и обрадовались без меры. И король сказал: "Тристан, берите Изотту, я отдаю вам дочь, отныне она ваша дама, вы же поступайте, как повелевает обычай". И Тристан, услышав это, обрадовался, и тотчас, взяв Изотту за руку, обнял ее и поцеловал на глазах у дам и девиц. А после того как Тристан обручился с Изоттой, все дамы, сколько было в покоях, очень развеселились. Только Изотта стыдилась, ибо была скромна. Меж тем король, Тристан и Гедин вышли и с весельем поспешили в залу дворца, где их ожидало множество рыцарей, и никто еще ничего не знал, а все говорили меж собой о великой отваге Тристана и о том, как он прекрасен собой.

CXXXIV. А дальше рассказывается, что, когда король вошел в залу, он велел огласить по всему королевству указ, чтобы все бароны и рыцари и прочий люд собрались ко двору, ибо король выдает за Тристана дочь и задает в их честь богатый и пышный пир. А когда огласили указ, все без промедления собрались ко двору – бароны и рыцари, богатый и бедный люд, дабы воздать почести королю. И поднялось веселье, бароны и рыцари состязались без устали в поединках, молодые рыцари предавались забавам, а все дамы и девицы ликовали и чествовали свою госпожу. И так все шло, покуда не настал день свадьбы Тристана и Изотты. В зале дворца собралось множество баронов и рыцарей, дам и девиц, ибо все желали увидеть, как Тристан возьмет в жены Изотту. И вот ее подвели к Тристану, а она была так красива и совершенна, что в свете едва ли нашлась бы равная ей красотой. И Тристан стал супругом Изотты и взял ее в жены, как надлежало. Тогда все, кто там был, предались веселью и ликовали так, точно случилось явление господне, и все говорили: "Раз Тристан взял себе госпожой Изотту, нам не страшен ни один грозный рыцарь". И долго шло веселье по всей Бретани.

CXXXV. А дальше рассказывается, что, пока они так пребывали, пришел час садиться за стол, и король велел принести воды. Тотчас подали воды королю, Тристану и всем, кто там был, баронам и рыцарям, и дамам их и девицам. А после того все пошли к столу, и когда все уселись, то в изобилии подали яства. А когда подали яства, начался пир и веселье. И так шло время, пока не прошел день и не приблизилась ночь. Когда же настала ночь, то началось ликованье, какого никто не упомнит.

И так они пребывали, пока не пришел час, когда Тристану должно было возлечь с Белорукой Изоттой. Но тут, как вы узнаете, все обернулось так, что Тристан из-за прекрасной Белокурой Изотты только обнимал да целовал Изотту, свою жену. Вот Изотта отправилась в опочивальню, и с ней многие дамы, и вот Изотта возлегла на ложе, как подобало. И скоро явился Тристан, а он ничего так не желал, как насладиться Изоттой. Когда же дамы, что были с Изоттой, увидали Тристана, они покинули опочивальню и удалились к себе. И тут Тристан остался со своей дамой, и долго смотрел на нее, а в комнате горело четыре свечи, ибо таков в тех краях обычай. Но увидев, сколь прекрасна и совершенна Изотта, вдруг опечалился, и, задумавшись, стал вспоминать прекрасную Изотту из Корновальи и припомнил ее наказ. А припомнив и поразмыслив, так сказал про себя: "Конечно, я нарушу данный той Изотте обет, если наслажусь этой Изоттой больше, чем то дозволено моей дамой, и если ей приведется узнать, что я нарушил обет, она умрет в тот же час, а я прослыву неверным и вероломным в любви. А раз так, я не дозволю себе другой утехи, как только обнимать и целовать эту Изотту. Останусь верен обету, который дал прекрасной Изотте из Корновальи". Вот каков был конец его размышлений. И с тем он повернулся к своей даме Белорукой Изотте и стал обнимать ее и целовать. Когда же Изотта оказалась в объятьях Тристана, то ни о чем больше не помышляла, как только оставаться в них вечно. Так миновала ночь и близился день. И король, едва настал день, облачившись в одежды и покинув спальню, вышел в залу дворца. А выйдя в залу, увидел там множество баронов и рыцарей и много дам и девиц, и все они предавались веселью. И тогда король и его бароны и рыцари повели беседу о своих приключениях и о великой радости, какую им доставил Тристан. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

CXLIII. А дальше рассказывается, что утекло много времени, покуда Тристан оставался в Бретани. И вот однажды утром Тристан и Гедин, сев на коней, поскакали вдоль берега моря, занимая друг друга беседой. И так они удалялись от города, покуда не отъехали весьма далеко. Но Тристан, не останавливаясь, все ехал вперед, как вдруг завидел некую даму, а с ней было четыре оруженосца. А завидев ее, сказал: "Клянусь честью, Гедин, эта дама везет нам важные вести, подъедем к ней ближе, расспросим о новостях и о тех краях, откуда она держит путь". И они поскакали навстречу даме, и вот уже приблизились к ней. И тут дама, увидев Тристана, обрадовалась без меры. И подъехав ближе, любезно приветствовала Тристана, а он отвечал ей столь же любезно. А после того дама спросила: "Тристан, разве вы не признали меня?" Тристан же, услышав эти слова, подивился тому, что дама знает его, он же не узнавал ее оттого, что лицо ее было скрыто. И так отвечал: "Клянусь честью, дама, я не признаю вас, покуда вы не дозволите мне узреть ваше лицо". Тогда дама, видя, что Тристан и вправду ее не узнал, откинула шелковое красивое покрывало с лица. И Тристан увидел, что перед ним Брагуина, а ее он любил превеликой любовью. И тотчас кинулся к ней и стал ее обнимать и, возрадовавшись без меры, спросил, как поживает без него мадонна Изотта, на что та отвечала: "Сказать правду, Тристан, мадонна Изотта занемогла, ибо с той поры, как вы покинули Корновалью, она не осушает глаз и не выходит из башни, где взаперти томится по вас. И знайте же, что через меня она шлет вам сердечный привет; она же и послала меня сюда передать, чтобы вы, как прочтете письмо, тотчас спешили назад, в Тинтойль. А если вы останетесь здесь, то знайте, что не увидите ее никогда, ибо она умрет от любви к вам". И с тем Брагуина отдала Тристану письмо. А Тристан, взяв письмо, посмотрел на печать и сразу ее признал. И, вскрыв письмо, прочитал:

"Друг, друг Тристан, возлюбленный моего сердца, любимый страстной любовью, какая только возможна между теми, кто любит, я Изотта, обреченная скорби и мукам, шлю вам столько приветов, сколько могу сказать, послать или написать. Знайте же, друг, что с той поры, как вы расстались со мной, я сотни раз жаждала умереть. Я не могла и помыслить, что вы измените мне ради другой дамы или девицы, какая бы ни была на свете, такова была моя вера к вам. Но теперь я вижу, что ошиблась, ибо знаю наверное, что ваша дама Изотта Белорукая, и знаю, что вы с ней познали много утех и услад. А я, несчастная, в скорби не осушаю глаз и томлюсь, вспоминая о вас. Знайте же, друг, что я не в силах пересказать вам и сотой доли моих страданий и мук, и сердце заходится, и язык немеет, и глаза не видят, и рука отказывается писать. Горькая скорбь одолевает меня. Знайте, друг мой, что письмо это писано чернилами из слез, ибо я плачу и днем и ночью. И потому я посылаю к вам Брагуину, пусть она поведает вам о тех муках, что я терплю, ибо я не в силах описать их словами, я и это письмо не единожды переписала оттого, что всякий раз обливала его слезами. Нежный, любимый друг, прошу вас, вернитесь ко мне, вернитесь прежде, чем я умру, и знайте, друг, если вы не вернетесь, я тотчас наложу на себя руки". Вот о чем говорилось в письме {23}. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

CLVIII. А дальше рассказывается, что Тристан пребывал так, покуда не пришел срок отплыть. И когда король увидел, что Тристан собирается р путь, он тотчас сел на коня, а вслед за ним все бароны и рыцари, и Тристан сел на коня, и Гедин с Говернале тоже. А Изотта, как увидела, что Тристан ее покидает, обняла его и сказала: "Тристан, прошу вас, как могу и умею, вернитесь ко мне скорей, скорей, как только возможно". И он отвечал: "Дама, я исполню это с охотой". На том Тристан, распростившись с Изоттой и со всеми, кто был при дворе, а с собой взяв Гедина, сел на коня и не медля отправился в гавань, а когда он прибыл туда, то велел Брагуине и Говернале взойти на корабль со всеми оруженосцами; и Говернале тотчас взошел на корабль. Тут Тристан поклонился королю на прощанье, и король, видя, что пришла пора расставаться, горько заплакал. Тристан же и Говернале взошли на корабль. И вот все уже были на корабле, и моряки поставили паруса по ветру, а погода благоприятствовала, и на море было тихо, отчего корабль скоро удалился от берега, так что берег был едва различим, А король, видя, что судно уже далеко в море, сел на коня и отправился во дворец, и все бароны и рыцари отправились вслед за ним. А во дворце король и все его бароны и рыцари, спешившись, вошли в залу, где долго еще говорили об отъезде Тристана.