355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Автор Неизвестен » Самба-храбрец. Сказки и легенды Сенегала » Текст книги (страница 9)
Самба-храбрец. Сказки и легенды Сенегала
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 08:22

Текст книги "Самба-храбрец. Сказки и легенды Сенегала"


Автор книги: Автор Неизвестен


Жанр:

   

Сказки


сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Сватовство

Когда курица бродит возле ступы, где рушат зерно, она всегда скребет землю одной только лапкой. Видно, она думает, что у нее предостаточно времени, чтобы отыскать лучшие зерна.

Панда, конечно, была не единственной невестой в деревне М'Бадана. Но стоило ей выйти из хижины, как все остальные девушки начинали казаться чуть ли не уродинами.

Из всех деревенских девушек Панда была самой хорошенькой. И вовсе не такой уж неприступной, как могло показаться. Ей уже исполнилось шестнадцать, и она очень боялась засидеться в девках.

А ведь женихов у Панды хватало! Братья и отцы ее подружек, юноши и старики из других деревень каждый день засылали к ней гриотов и сватов с подарками и самыми лестными предложениями. Многие мечтали на ней жениться!

Если бы все зависело только от нее, Панда уже давно носила бы на спине младенца, смирного и послушного или капризного плаксу какой уж бы достался!

Но когда доходит до такого важного события, как свадьба, сенегальская девушка не выбирает выбор делает ее отец. Лишь он решает, чьей женой она станет: женой принца, или торговца, или простого крестьянина-бадоло, который в поте лица под палящим солнцем работает в поле. Только отец может отдать дочь знаменитому марабуту или последнему служке в мечети.

Так вот, отец Панды, старейшина Мор, не требовал ни большого выкупа от богатых, ни скромных услуг от бедняков-бадоло. И уж совсем не мечтал он выдать дочь свою за марабута или служку марабута, чтобы занять местечко потеплее в раю. Всем, кто сватал Панду, за себя самого или за своих господ, за своих сыновей или за братьев, Мор, отец Панды, отвечал одинаково:

Отдам Панду без выкупа и без подарков, но только за того, кто зарежет быка и пришлет мне его мясо с гиеной. И чтобы гиена по дороге не тронула ни кусочка мяса!

Доверить гиене мясо, даже сушеное, и чтобы она его по пути не тронула?

Да скорее можно доверить тайну красноухому мавру Happy, надеясь, что он не проболтается!

Да скорее можно доверить калебас, полный меда, ребенку и думать, что он не окунет в мед хотя бы пальчик!

Проще запретить солнцу выходить из своего жилища по утрам и возвращаться туда к вечеру.

Проще запретить измученному жаждой песку пить капли первого дождя!

Доверить гиене Буки мясо? Да это все равно, что доверить брусок масла пылающему огню! Доверить Буки мясо и запретить его отведать?..

Нет, это невозможно! восклицали, возвращаясь к себе, гриоты, сватавшие Панду за своих господ, или матери, сватавшие Панду за своих сыновей, или богатые старики, приходившие в надежде заполучить красавицу Панду на свое ложе.

Нет! Это невозможно!

А в одном дне пути от деревни М'Бадана была деревня Н'Диур.

Жили в той деревне Н'Диур не совсем обычные люди. С незапамятных времен, со времен Н'Диадиана [10]10
  Н'Диадиан праотец, первочеловек.


[Закрыть]
, Н'Диайле эти люди только эти мужчины и только эти женщины умели укрощать свирепых гиен и, если верить слухам, давно уже жили с ними в мире и согласии.

Правда, жителям Н'Диура не даром это давалось. Каждую пятницу они забивали быка и угощали гиену Буки и все ее потомство.

Из всех юношей Н'Диура самым смелым на охоте и самым работящим в поле был Биран. И еще он был самым красивым. Когда вернулся его гриот с отвергнутыми подарками и рассказал, чего требует Мор, отец Панды, Биран сказал:

Панда будет моей женой. Панда разделит со мной ложе.

Биран прирезал быка, высушил его мясо и зашил в бурдюк из козлиной шкуры. Бурдюк зашил в мешок из грубой холстины. А мешок засунул в сноп соломы и крепко перевязал.

В пятницу, когда Буки-гиена явилась со своим семейством попировать за счет крестьян Н'Диура, Биран вышел к ней навстречу и сказал:

Мой гриот не смышленее грудного младенца и не хитрее быка! Он вернулся ни с чем и принес обратно щедрые дары, которые я послал Панде, дочери Мора из деревни М'Бадана. Но ты, Буки, известна своей мудростью, как известен всем твой медовый язык. Я уверен, если ты отнесешь в дом Мора хотя бы этот сноп соломы и скажешь ему только: Биран хочет взять твою дочь в жены, этого будет довольно.

Я постарела, Биран, ответила ему гиена Буки. Ноги мои ослабели. Но М'Бар, мой старший сын, и молод, и силен, и унаследовал к тому же часть моей мудрости. Он и отнесет твой подарок в М'Бадану и, я уверена, справится как надо с твоим поручением.

И вот М'Бар отправился с утра пораньше в путь со снопом соломы на спине.

Утренняя роса увлажнила солому, и запах бычьего мяса защекотал ноздри М'Бара. М'Бар поднял нос и начал принюхиваться. Повернулся направо, повернулся налево, понюхал, понюхал и затрусил дальше, но уже без особой спешки.

А запах бычьего мяса становился все сильнее! М'Бар-гиена остановился, повертел головой во все стороны и понюхал. Но все равно не понял, откуда так вкусно пахнет.

Снова двинулся он в путь, останавливаясь то и дело, словно этот густой, душный запах преграждал ему дорогу.

Наконец, не в силах больше терпеть, М'Бар свернул с тропы, ведущей от деревни Н'Диур к деревне М'Бадана. Он кружил по саванне, метался направо и налево, вперед и назад и так провел три долгих дня вместо одного.

Лишь на четвертый день добрался М'Бар до М'Баданы. Настроение у него, конечно, было преотвратительное. И когда он вошел в хижину Мора, он вовсе не походил на вежливого посланника, который может лишь надеяться, что ему окажут великую честь.

Запах бычьего мяса, что преследовал его среди трав и кустов саванны, пропитал теперь хижины М'Баданы и даже двор перед хижиной Мора. Этот запах довел М'Бара до исступления. И он забыл все мудрые наставления Буки, забыл все вежливые, любезные слова, которых ждут от свата.

Едва разжав зубы, М'Бар прохрипел:

Ассалам алейкум!

Но никто даже не разобрал его приветствия.

Затем М'Бар сбросил сноп соломы, который порядком натер ему спину, прямо на землю, к ногам Мора, и злобно тявкнул:

Вот держи! Биран из Н'Диура посылает тебе этот сноп соломы и хочет взять твою дочь себе в жены.

А потом бедный М'Бар удивился, а потом возмутился, а потом едва не истек слюной. Потому что Мор, под его изумленным взглядом, разрезал лианы, развернул сноп соломы и вытащил из него мешок из грубой холстины. Из мешка он вытащил бурдюк из козлиной шкуры. А из бурдюка Мор вынул куски высушенного бычьего мяса.

М'Бар едва не подох от ярости, глядя на все это мясо: ведь он таскал его на своей спине долгие три дня, ни о чем не подозревая, а теперь не мог полакомиться и кусочком! Жители М'Баданы вовсе не походили на жителей Н'Диура, и шутки с ними были плохи: в М'Бадане у всех под рукой были дубинки и копья!

А Мор, отец Панды, сказал гиене М'Бару:

Ступай и скажи своему господину: я отдаю ему свою дочь! Скажи ему: я убедился, что он не только самый сильный и смелый из юношей Н'Диура, по еще, как видно, и самый хитрый. Хитрец, который смог провести тебя, гиену, наверняка сумеет охранять свою жену от всех козней!

Но гиена М'Бар уже не слышал последних слов, весьма лестных для того, кто послал его сватать Панду, дочь Мора. Он выскочил из дома и уже выбежал из деревни, потому что вспомнил, что на своем длинном и путаном пути видел на полях великое множество точно таких же снопов соломы!

Сразу за околицей М'Баданы он заметил на поле такие же снопы. М'Бар начал их развязывать, начал в них рыться, начал их рассыпать, но нигде, ни в одном снопе он не нашел не то что мяса, но даже костей!

М'Бар метался по полям налево и направо, вперед и назад, развязывал и рассыпал все снопы соломы, которые находил. Так что добрался он до деревни Н'Диур лишь к концу третьего дня.

Когда Биран наконец увидел измученного, еле живого М'Бара, он спросил в изумлении:

М'Бар, неужели ты не выполнил моего поручения? Что ты делал целых шесть дней? Ведь тебе и двух дней хватило бы с избытком, чтобы добежать до М'Баданы и вернуться обратно!

Что я делал по дороге, тебя не касается, злобно ответил М'Бар. Можешь, однако, радоваться: Мор согласен отдать тебе в жены свою дочь. А до остального тебе нет дела!

И, не дожидаясь благодарности, М'Бар-гиена выскочил из дома Бирана и побежал за деревню рыться в снопах соломы.

Однако с тех пор гиены не соглашаются выполнять никаких поручений ни для кого на свете.

Как Лёк и Буки сестер продавали

В то лето в Баол пришел голод. Сколько ни сеяли, сколько пи сажали, все погибало то от страшной засухи, то от небывалых ливней. И не осталось в деревнях ни арахиса, ни проса. Даже травы в саванне почти не осталось вся выгорела. Голодный скот подыхал в загонах от всяких болезней, а все дикие животные куда-то попрятались. Дело было так плохо, что даже Лёк растерялся, не знал, как ему прокормиться. А уж про гиену Буки нечего и говорить! Тощая и голодная, кружила она вокруг деревень, по доставалось ей больше побоев, чем объедков.

Друзья по несчастью, Лёк и Буки виделись теперь почти каждый вечер, а порой даже делились скудной добычей.

Однажды вечером Лёк повстречался с непоседливой осой-каменщицей Гури, которой никогда не грозила смерть от голода, потому что эта оса находит себе пищу в земле.

Гури, дружок мой, сказал Лёк. Ты летаешь далеко и все видишь сверху. Скажи мне, неужели во всех других краях так же худо, как у нас?

Бзз-бзз! прожужжала оса Гури. Слышала я, будто вся нижняя долина Большой реки завалена просом и маисом. Урожай такой, что крестьяне сами не успевают его убирать, а рабов не хватает. Стада же там многочисленнее, чем термиты.

Слова эти вошли в длинные уши зайца и оттуда уже не вылетели. Весь следующий день он думал. И к вечеру кое-что придумал.

Отыскал заяц Буки и сказал:

Слышал я, что долина Большой реки край богатства и изобилия. Мне нужен смелый попутчик. Путь туда долог и труден. Зато все тяготы окупятся сторицей.

Я готова пойти с тобой, ответила Буки. Хуже, чем здесь, нам нигде не будет. Но что ты замыслил?

Оса Гури рассказала мне, что в Буте полным-полно проса и маиса. Вот и пойдем туда запасемся, чтобы пережить голодное время.

Да кто же нам даст что-нибудь задаром? удивилась Буки. Ведь у нас с тобой ничего нет взамен!

Но Лёк все продумал заранее.

Почему же ничего нет? возразил хитрый заяц. У тебя есть сестра, у меня есть сестра. Отведем их, продадим за хорошую цену. Там невиданный урожай, а слуг не хватает.

Удивилась Буки. Она знала, что Лёк очень любит свою сестру, молодую, красивую и почти такую же хитрую, как он сам. Но, видно, и зайца голод прижал, раз он на такое решился.

Что же до самой Буки, она никогда не любила свою сестрицу, ворчливую, злую, глупую и уродливую. Невелика будет потеря. Впрочем, гиена Буки продала бы и родную мать, лишь бы набить себе брюхо.

На другое утро двинулись они в дальний путь. Буки вела за собой свою сестру на веревке, и Лёк вел свою сестру на веревке. Сестра зайца плакала и стонала, но Лёк тащил ее за собой и ругал так сурово, что даже Буки удивлялась.

Шли они днем и ночью. Кормились в пути чем придется, и вот наконец остался им до реки всего один день пути. Все путники, которые им попадались навстречу, в один голос расхваливали богатства и изобилие базара. Лёк и Буки внимательно слушали их и глотали слюни. Еще бы!

Заночуем здесь, сказал заяц. Пусть наши сестры отдохнут как следует. Тогда завтра утром мы выручим за них хорошую цену. Только надо их привязать покрепче к дереву. Как бы они не сбежали!

Привязали Лёк и Буки своих сестер к деревьям и улеглись безмятежно спать.

На рассвете гиена, дрожа от нетерпения, принялась всех будить. Подбежала она к деревьям и вдруг взвыла от ярости:

Лёк, проснись! Твоя сестра сбежала! Она перегрызла веревку О, горе нам, горе!

Подбежал Лёк к дереву, посмотрел и накинулся на сестру Буки:

Почему ты не разбудила меня, проклятая уродина? Почему не подняла нас? Да за это тебе и ста палок мало!

Я спала и ничего не слышала, ответила сестра Буки.

Хотела уж Буки отделать ее хорошенько, да заяц остановил гиену.

Не трогай ее! сказал он. Она теперь единственное наше достояние!

И вот незадачливые приятели со своим единственным товаром приплелись на поле, где шумел базар.

И сколько же они увидели там всяческой еды! Прожорливая Буки еле сдерживалась, хитрый заяц Лёк тоже. Но прежде всего нужно было продать подороже сестру Буки. А кто польстится на такую жалкую служанку?

Сначала сама Буки пыталась ее кому-нибудь сбыть. Но только самые бедные из крестьян останавливались перед ее молодой неуклюжей сестрой и давали за нее совсем мало. Целый день так ходили они, и все без толку.

Солнце склонилось к закату, и базарный день кончился. На другой день сказал Лёк:

Дай-ка я попробую продать твою сестру. Это из-за твоей дурной славы ее не покупают.

Пошел заяц по базару, ведя за собой на веревке сестру Буки. Он подходил только к самым богатым купцам и спрашивал:

Вам не нужна служанка?

Конечно, нужна, братец Лёк! Но никто тебе не даст хорошую цену за эту злобную и тощую уродину.

Да эту я ни за что не продам! Это моя собственная рабыня! Никто лучше нее не наведет в доме чистоту, потому что она сама питается отбросами. Так что мне ее и кормить не приходится! А чтобы она не ленилась, ей в день довольно десяти ударов палкой. И надежно и дешево!

И вскоре по всему базару разнесся слух, что у зайца Лёка бесподобная рабыня из далеких краев. Все вылизывает дочиста и еды не требует! А уж как скромна, как прилежна!

Начали зайцу предлагать за сестру Буки все больше и больше, и самые знатные семьи Футы едва из-за нее не перессорились. Всем хотелось купить у зайца такую выгодную рабыню.

На третий день уступил наконец заяц Лёк свою служанку в обмен на десять ослов, нагруженных просом, и жирного барана в придачу.

Буки была так рада, что даже не захотела проститься со своей сестрой-уродиной.

Да и Лёк торопил ее. Он боялся, как бы щедрый покупатель не раздумал. Пожелай купец тут же испытать свою новую служанку, досталось бы зайцу хуже некуда!

И поспешили они убраться со своей добычей подобру-поздорову.

Довели Буки и Лёк свой караван ослов и барана до того места, где от них сбежала сестра зайца. Наелись досыта и улеглись. Буки с полным брюхом так и повалилась на траву под деревом.

Тут заяц ей и говорит:

Если хочешь, выспись получше! А я встану завтра чуть свет и пойду с ослами и бараном вперед. Потом налегке ты нас быстро догонишь.

Хорошо! согласилась Буки. Так и сделаем.

А про себя подумала: Чего ради мне тащиться за этими нагруженными ослами?

И вот рассвет еще не коснулся вершин тамариндовых деревьев, как заяц Лёк со своим караваном двинулся в путь. Но на ближайшей развилке дорог он погнал ослов по боковой тропинке, подбадривая их палкой, а последнему ослу, чтобы придать ему прыти, отхватил ножом хвост. Сам же Лёк с бараном на веревке пошел по главной тропе, пока не дошел до поляны с огромным термитником посередине.

Здесь заяц Лёк воткнул в термитник ослиный хвост, привязал барана к дереву, а сам улегся отдыхать.

Ближе к полудню, когда солнце стояло уже высоко, ленивой трусцой догнала его Буки.

Заяц Лёк тотчас вскочил, начал кататься по земле, стонать и рыдать и биться лбом об термитник.

Что? Что случилось? вскричала Буки. Где ослы, говори! Их украли? Тебя ограбили? Я не должна была отпускать тебя одного!

Увы, увы! Горе мне, Лёку! Горе тебе, Буки! Страшное дело, небывалое дело случилось. Тот проклятый купец, которому мы продали твою сестру, видно, был колдуном. Понял он, что мы его обманули, и наслал на наших ослов проклятье. Шли они спокойно друг за другом, но, как дошли до этого термитника, термитник открылся, и ослы один за другим вбежали в него. Еле успел я схватить последнего за хвост! Термитник захлопнулся, и все, что осталось, хвост последнего осла, который торчит наружу. Да еще вот этот несчастный баран!

Так давай попробуем потянем за хвост! предложила Буки. Может быть, вытащим хотя бы последнего осла!

Я уже пробовал, ответил заяц. Да сил у меня не хватает.

Уцепилась Буки за ослиный хвост, дернула что было силы и покатилась кувырком, пока не врезалась головой в то дерево, к которому был привязан баран. Хвост ведь еле держался!

Бросился заяц Лёк утешать незадачливую Буки, ставить ей примочки. А потом решили они вернуться к реке на базарную площадь, избить без пощады проклятого купца-колдуна и отнять у него служанку, сестру Буки.

Но знаешь, сказал заяц, давай-ка сначала изжарим и съедим барана. У нас сразу прибавится сил, и на базаре нам никто не будет страшен.

От таких предложений Буки еще ни разу в жизни не отказывалась! И вот зарезали они барана, ободрали, насадили на вертел и начали жарить.

Буки! вдруг сказал заяц Лёк. Что я вижу? Да ведь ты всю дорогу ни разу не умывалась, а с тех пор как рассталась со своей сестрой, даже не причесывалась. Неужели ты сядешь пировать с такой спутанной гривой?

В самом деле, согласилась Буки. Раз уж у нас такой царский пир, надо бы мне хоть гриву расчесать.

И вот дуреха Буки уселась под деревом, а заяц-хитрец вспрыгнул на толстую ветку над ней и начал ее причесывать.

Причесывает Лёк гиену и болтает без умолку, а сам заплетает ее гриву вокруг толстой ветки. Заплел крепче некуда и спрыгнул на землю. Распрямилась ветка, и повисла несчастная Буки на своей же гриве, еле касаясь земли когтями задних ног.

Преспокойно уселся Лёк возле вертела, понюхал барана, хорошо ли изжарился, отрезал кусок посочнее и принялся его уплетать.

И тут на поляну вышла его сестра, подгоняя ослов, навьюченных мешками с просом.

Увидела Буки, что у последнего осла нет хвоста, и поняла, как жестоко ее провели. Поняла она, что Лёк и не собирался продавать свою любимую сестру в рабство, поняла, что он сам освободил ее той ночью. Она-то и поджидала караван ослов за развилкой дорог!

Взвыла Буки от ярости, задергалась, но тут же завопила от боли: повиси-ка на собственных волосах!

А Лёк с сестрой наелись досыта, нагрузили остатки мяса на бесхвостого осла и двинулись в обратный путь к дому.

А перед этим вырыли они под лапами гиены Буки яму, чтобы она совсем не могла достать земли. И еще сестра зайца Лёка насыпала в эту яму угольев от костра, на котором так славно поджарился баран. У нее с Буки были старые счеты!

Два дня провисела так Буки с опаленными лапами и задом.

И все звери, видя, как гиена висит на своей гриве, радовались и насмехались.

Не знаем, кто это сделал, но он правильно сделал, говорили одни.

За все ее проделки и злодейства ей и этого мало! добавляли другие.

А Буки могла только рычать от злости и стонать от боли.

Наконец вылез из своего термитника Mop-Мак, термит, кротчайший из всех жителей Сенегала. Ему-то Буки-гиена никогда не делала зла. Послушал Mop-Мак жалобные стоны Буки и решил ей помочь.

Залез он на дерево и всю ночь грыз толстую ветку, на которой висела гиена. К рассвету ветка сломалась, и Буки вместе с нею свалилась в яму, на давно остывшие угли. Озлобленная, испуганная, наполовину оглушенная, наполовину поджаренная, вылезла Буки из ямы и сказала термиту Мор-Маку:

Отныне ты и все твои родичи мои лучшие друзья навеки. Отныне мой дом твой дом, и я когда-нибудь воздам тебе сторицей за то, что ты сделал для меня сегодня. А что до этого проклятою Лёка, то клянусь: ему я отомщу стократно! Как заяц ни хитер, но за такую обиду я покараю его страшной смертью!

Так поклялась Буки и при этом дважды солгала.

Никогда еще никто не видел от гиен благодарности. Это первое. И второе. Для того чтобы отомстить Лёку, не было у гиены Буки ни достаточного ума, ни хитрости.

А тем временем Лёк со своей молодой сестрой, со своими ослами, нагруженными просом и мясом, вернулся домой, и его встретили с радостью. Он принес в деревню еду, и все были готовы служить ему и защищать его.

А когда прибежала наконец Буки, опаленная, тощая и жалкая, весь Баол поднял ее на смех.

 
Вздумала Буки Лёку подражать,
Но сумела только сестру свою продать!
Отчего? Да оттого, что у Буки
Все в роду, как видно, были дураки.
 

Опозоренной Буки-гиене оставалось только убраться в свое логово в надежде, что когда-нибудь придет и ее час.

Заяц Лёк у гиены Буки в плену

Конечно, Лёк прослышал, как Буки поклялась ему отомстить за то, что он подвесил ее на собственной гриве. И, конечно, он узнал, что Буки пообещала отблагодарить термита Mop-Мака за то, что этот добряк ее освободил.

Как это говорила Буки? посмеивался заяц. Отныне мой дом твой дом? Значит, твой и всех твоих сородичей, по обычаям Сенегала?

И решил заяц Лёк сыграть с Буки еще одну шутку. Очень уж он ее не любил.

Отправился заяц Лёк к ближайшему водопою, намочил свою шкурку и принялся кататься в грязи, пока не стал похож на комок красноватой глины. Никто бы его теперь не узнал!

А еще сделал заяц два усика из гибких веток и начертил вокруг тела поперечные полосы. В таком виде заявился он к Буки и скромно прошептал:

Я родич Mop-Мака из джунглей, странствую по Сенегалу. Мой друг Mop-Мак сказал мне, что у тебя я наверняка найду приют и пропитание.

Жадная Буки горько пожалела о своем обещании, но не осмелилась отказаться от своего слова.

Будь нашим гостем! сказала Буки. Хоть я и не видела в жизни такого большого термита, но раз ты родич Mop-Мака, мой дом твой дом. Вот тебе хижина для ночлега!

Притащила Буки угощение для гостя и сказала детям:

Будьте вежливы с нашим другом! И смотрите, чтобы у него всего было вдоволь, когда я отлучусь.

А Лёк нарочно привередничал, и молодые гиены ничем не могли ему угодить: то одного ему было мало, то другого много.

Понравилось зайцу гостить у гиены, и решил он пожить у Буки подольше.

С этой мыслью он и заснул.

На беду его, ночью разыгралась гроза, какие бывают в Сенегале только в пору зимних дождей. Гром грохотал, и сверкали молнии. Ливень превратил улочки в грязные реки, а всю округу за деревней в топкое болото.

Хижина, где поселили зайца, была не из лучших в деревне, ветер срывал с ее кровли пучки соломы, и скоро на Лёка хлынули потоки дождя. К тому же плетеные стены хижины не выдержали, и сквозь них тоже стало захлестывать зайца. Пришлось ему полночи бегать из угла в угол в поисках сухого местечка. Но пока он бегал да прыгал, его глиняная маска растаяла и растеклась красноватой грязью под ногами Лёка. А главное самое страшное! длинные уши его распрямились и торчали высоко вверх.

Но заяц об этом не думал: он старался где-нибудь спрятаться от дождя. И когда дождь вдруг перестал так же внезапно, как начался, Лёк, измученный и промокший, примостился на единственном сухом пучке соломы в самом дальнем уголке и заснул мертвым сном.

На рассвете Буки сказала сыну:

Пойди погляди-ка, что там с нашим гостем! Не очень ему досталось в эту грозу?

Молодой сын Буки побежал, посмотрел сквозь щель в стенке хижины и увидел странного гостя, который спал, сжавшись в комок.

Он быстро вернулся к Буки и сказал:

Наш гость спит. Но он сильно переменился! У него сейчас два длинных уха. Может, он надевает на ночь колпак?

Буки побежала сама, посмотрела сквозь щель и все сразу поняла.

А, проклятый зайчишка, теперь ты в моих руках! прохрипела она. Клянусь, ты умрешь самой ужасной смертью! Заплатишь стократно за все, что ты мне сделал!

И вот все гиены из семейства Буки ворвались в хижину, где дрожал озябший мокрый заяц, схватили его и связали, как вязанку хвороста, так что он не успел и опомниться.

Вылили на Лёка еще два-три калебаса воды, смыли с него всю глину, и предстал он перед гиенами во всем своем заячьем обличье.

Затащили гиены зайца в самую крепкую, самую надежную хижину, заперли намертво и поставили самых злых сыновей Буки сторожить.

Горе мне, горе! стонал заяц Лёк. Этот чертов дождь меня погубил! Надо было мне вчера поужинать и убраться подобру-поздорову домой. Бедные мои дети, у вас больше нет отца!

А Буки снаружи злобно хохотала:

Теперь тебе не помогут все твои хитрости! Если б я захотела, я тебя сразу убила бы. Но я хочу придумать тебе самую жестокую смерть. И будь уверен, на этот раз ты от меня не уйдешь.

В той хижине, куда бросили связанного Лёка, жил сверчок Саллир. Услышал он стоны Лёка, услышал угрозы Буки и стал думать, как бы помочь своему другу зайцу.

К нечастью, сверчок Саллир умел только петь свои песенки и ничего больше. Если бы он даже попробовал перегрызть путы зайца и сделать дыру в соломенной крыше, на это понадобились бы месяцы и месяцы. Челюсти у сверчка слабенькие! Никакой надежды вызволить зайца у него не было. Оставалось только петь, чтобы хоть как-нибудь усладить последние часы Лёка.

Спустился Саллир по соломе почти до самых ушей зайца и принялся стрекотать и петь. А потом спросил:

Как же ты, мой друг, такой хитрый и умный, так оплошал? Вайе, горе мне, горе мне! Я не смогу ничем тебе помочь.

Но у зайца ум никогда не дремал, и едва он заслышал голос маленького своего приятеля сверчка, как сразу же сбрел надежду.

Друг мой Саллир! воскликнул Лёк. Ты вполне можешь мне помочь. Сделай вот что: незаметно заберись на хижину Буки и подслушай, что они будут говорить. А потом расскажи все мне. Но, прошу тебя, запомни все до подробностей, а главное постарайся не запеть, хотя день будет жаркий и солнце яркое.

Саллир перебрался на хижину Буки и затаился на соломенной кровле.

А как раз в это время гиены вершили суд.

Какой же смертью наказать этого проклятого злодея? вопрошала сама Буки.

Забьем его палками! воскликнул один сын.

Да он после первого же удара подохнет и ничего больше не почувствует! сказала Буки.

Подвесим его за уши, как он тебя подвесил за гриву, предложил другой сын.

Нет, нет! Кто-нибудь придет и вызволит его, как Mop-Мак вызволил меня.

Сожжем его на большом огне!

Сжечь-то можно, да жалко. Я мечтаю сожрать его дохлого.

Так все гиены спорили, но ни одно из их предложений не пришлось Буки по нраву.

Пойдем-ка подкрепимся! прорычала она. Время терпит, у нас впереди целый день и вечер.

И тут Саллир-сверчок забылся, запел и застрекотал во весь голос.

Стойте-ка! Стойте! закричала Буки, подняв голову. Саллир был тут! Он подглядывал! Он подслушивал! Поймайте и раздавите этого соглядатая!

Все дети гиены Буки бросились за Саллиром. И вот связанный Лёк услышал из своей запертой хижины жалобный голос сверчка:

Не убивай меня, Буки! Я сидел здесь, на кровле хижины, только для того, чтобы помочь тебе. Мне дела нет до этого хитрого зайца. Все равно он, считай, уже мертвец!

Если ты и впрямь хочешь помочь мне, прошептала Буки, сделай только одно. Лёк тебе доверяет. Спроси у пего, какой смерти он больше всего боится? Спроси, какая смерть для него будет самой мучительной?

Я согласен, проскрипел сверчок Саллир. Я буду прислушиваться всю ночь! Лёк стонет и бредит все время, и наверняка он выдаст в бреду свою тайну.

И вот Саллир-сверчок перебрался на хижину Лёка. Все гиены, родичи Буки, не спускали с него глаз. И он не мог никак предупредить несчастного зайца.

Но у Лёка недаром длинные уши! Он все слышал и все понял.

И вот длинноухий хитрец начал стонать:

О, бедный Лёк! Ты уже не увидишь своих детей! Буки поклялась меня убить. Но если бы она забила меня палками, это было бы счастье. Я умер бы от первого удара! Если бы она подвесила меня за уши, это было бы только справедливо. Я ведь тоже подвесил ее за гриву! Если бы она меня бросила в огонь, это было бы смешно. Моя шкура спасла бы меня от огня! Самое главное, чтобы эта проклятая злодейка не узнала, чего больше всего на свете страшимся мы, зайцы! Ой-ой, только бы она не проведала, что опаснее всего для зайцев утренняя роса. Она сжигает нас, она съедает нас медленно, как кислота. От одной только мысли об утренней росе я дрожу от страха. Какая ужасная смерть!

Саллир-сверчок понял хитрость зайца. Он все точно пересказал Буки. Но чтобы еще больше одурачить тупую злобную гиену, Саллир предложил Буки:

Если ты мне не веришь, сама спроси у Лёка, какой смертью он хочет умереть. Ты знаешь, Лёк врет всегда, когда ему выгодно. Если он скажет да, значит, это нет. Но если он скажет нет, значит, этой смерти он боится больше всего на свете!

Так протрещал сверчок Саллир, а голос его, как все знают, разносится далеко. Длинные чуткие уши Лёка уловили слова Саллира.

Всю ночь гиена Буки со своими сыновьями и сородичами измывались над зайцем: не давали ему ни есть, ни спать, кололи сквозь щели стрелами и копьями, гоняли из угла в угол и поносили последними словами.

Ну, попался ты мне, приятель! думала Буки. Теперь ты умрешь в страшных корчах! Ты думаешь, я не знаю, что для зайцев опаснее всего утренняя роса? О, на рассвете ты, Лёк, убедишься, что с гиенами шутки плохи!

Незадолго до рассвета Буки со своими сыновьями вошла в хижину, развязала ноги зайцу и повела его под надежной охраной в саванну.

Что же делать, мой братец Лёк! сказала приторно-медовым голосом Буки. Пришло тебе время умереть. Но чтобы ты унес обо мне в преисподнюю самые лучшие воспоминания, я разрешаю тебе самому выбрать смерть. Хочешь, мы забьем тебя палками и ты сразу умрешь на месте?

О, нет, нет! Умоляю тебя, избавь меня от такой смерти!

Буки ухмыльнулась и подумала про себя: Если Лёк говорит нет, это значит да, значит, он хочет такой смерти. Но я-то не дура!

А что скажут мои дети? спросила Буки.

Нет, нет! откликнулись молодые гиены. Придумаем для него что-нибудь получше!

В самом деле, сказала Буки, не лучше ли подвесить тебя за уши и оставить так, пока ты не сдохнешь?

Нет, нет! взмолился заяц. Ты же знаешь, какие у меня нежные уши. Сжалься надо мной!

Не делай этого, сказали Буки сыновья. Кто-нибудь его вызволит, и все начнется сначала. Давай лучше сожжем его живьем!

Ай-ай-яй! завопил заяц Лёк. Не надо огня, умоляю вас!

Да, видно, Саллир был прав, подумала Буки. Этот хитрый ушастый прохвост рыдает и плачет, надеясь меня обмануть. Он боится, как бы я не предала его самой мучительной для зайцев смерти. Но я-то знаю, чего он больше всего боится! А ну-ка спрошу его!

И Буки сказала:

Лёк, я решила предать тебя смерти, достойной любого зайца. Видишь этот луг, весь в белой росе? Так вот, мы тебя бросим в эту росу, и пусть свершится твоя судьба!

Лёк задрожал. Лёк затрясся. Лёк затрепетал. И едва слышным голосом ответил:

Да, да! Лучше уж эта смерть, чем любая другая. Благодарю тебя, тетушка Буки, за твою доброту.

Ах-ха-ха! закашлялась и захохотала гиена. Ты думаешь, ты меня обманул? Теперь не помогут тебе никакие хитрости! Ты думал, что скажешь да и я тебе поверю? Нет, я знаю, что больше всего на свете ты страшишься утренней росы!

Гиены схватили зайца за руки и ноги, и он завопил и завизжал, словно его собрались бросить в кипящий котел.

Раскачали гиены зайца, не слушая его воплей, и крикнули: Хоп!

И полетел заяц Лёк в середину луга, серебристого от утренней росы.

Там он вскочил, отряхнулся и вежливо сказал гиенам:

Желаю вам доброго утра.

И помчался по саванне, разбрызгивая вокруг серебряные капельки росы.

Поднималось солнце, и вслед за Лёком бежала маленькая радуга.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю