Текст книги "Самба-храбрец. Сказки и легенды Сенегала"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Тем временем огонь разгорался и удивлялся, что не слышит ответов на вопросы мехов:

 
Ух, куда?
Ух, куда?
Ух, куда?
 

Взял Тиени щипцы, обернулся и стукнул с размаху по голове Боли:

 
Вот тебе, Боли кривоногий!
Вот тебе, Боли лопоухий!
Вот тебе, толстопузый!
Вот тебе, длиннорукий!
Вот тебе, вот!
 

Потом он схватил старика Мавдо, бросил его в огонь и стал поворачивать и переворачивать своими щипцами. Когда от иссохшего старого тела не осталось ничего, кроме обугленных костей, он бросил эти кости в чан. А сверху вылил два бурдюка кислого молока, которые принесли пастухи.

Затем Тиени-кузнец встал перед чаном и трижды сосчитал до семи.

Из чана с кислым молоком никто не появился. Только почерневшие кости плавали в молоке, как кусочки углей.

Тиени-кузнец сосчитал три раза до семи и еще три раза до семи. И все без толку!

Тиени-кузнец сосчитал трижды три раза до семи и еще трижды три до семи. И все без толку!

Солнце закатилось. Огонь в очаге погас. Мехи смолкли и заснули. Но пёли, привыкшие обходиться одной трапезой в день, в отличие от других людей, все еще терпеливо ждали.

Снова Тиени сосчитал трижды до семи, потом трижды три раза до семи, потом трижды трижды три до семи. Но в чане поверх кислого молока по-прежнему плавали только обугленные кости.

На рассвете Дебо начала голосить и рыдать. Пожилые пастухи и молодые пастухи заговорили громко и гневно.

А как раз в это время по дороге к Священному лесу проезжал мимо кузницы сам вождь Фама со своими приближенными. Остановился он и спросил, что случилось в кузне, почему так шумят пёли?

Красавица Дебо с воплями и рыданиями бросилась на землю перед конем вождя.

И все пёли, пожилые пастухи и молодые, и все женщины и служанки подтвердили:

Да, он сжег нашего Мавдо и бросил его кости в чан с кислым молоком.

Он должен был вернуть ему молодость, и вот что он с ним сделал! рыдала безутешная Дебо.

Слуги вождя Фамы схватили кузнеца Тиени, связали его и повели за собой к Священному лесу.

Но тут солнце вышло из своего жилища, и тень Боли отделилась от деревянной фигурки и превратилась в юного подмастерья, все такого же юного!

Он подошел к чану с кислым молоком, в котором плавали обугленные кости, и трижды сосчитал до семи. Затем он вышел из кузницы и побежал за вождем Фамой, за всеми его слугами и приближенными и всеми пастухами-пёлями, которые направлялись к Священному лесу.

Догнал юноша слуг, что вели кузнеца Тиени, связанного, как охапка хвороста. Приблизился и спросил:

Куда ты идешь, хозяин?

В Священный лес, ответил кузнец Тиени, дрожа и плача от страха. Там перережут мне горло!

Ответь, будешь ты снова оскорблять Боли словами или поступками? спросил юноша.

Никогда больше, никогда! Только спаси меня! взмолился кузнец.

Тогда юноша догнал вождя Фаму и пошел рядом с его конем.

Фама! сказал юноша. Кузнец ни в чем не виноват. Пёль Мавдо ждет нас в кузнице, здоровый и невредимый.

Развязали слуги кузнеца Тиени, и вся толпа во главе с вождем Фамой его приближенные, пожилые пёли и молодые пёли и все женщины и служанки, все вернулись в кузницу Нумукэ. И там увидели они старого пёля Мавдо молодым и прекрасным, как в день его свадьбы с красоткой Дебо.

Вот с тех пор, с того случая с Тиени, ни один кузнец не осмеливается обижать свои тотемы. Ибо в них обитают духи давно ушедших предков.

Волшебные тамтамы

Жил когда-то в рыбацкой деревне рыбак Сейду. Деревушка была бедная несколько жалких хижин посреди тамариндовой рощицы, а Сейду был самым бедным из всех рыбаков. Старая лодка его давно прохудилась, и, сколько он ее ни латал, толку было мало: вода проникала в нее сквозь все щели. А потому и улов его был всегда невелик, и порой он совсем ничего не мог поймать.

И вот однажды на закате солнца сидел бедняга Сейду в своей хижине, и в животе у него урчало от голода. Неподалеку на берегу старого речного рукава склонялось над водой большое дерево. Множество птиц свило гнезда в его ветвях, и они весело щебетали на закате. И подумал Сейду: Дай-ка я позаимствую у беспечных птиц с десяток яиц! Не умирать же мне с голоду!

Взял он свой нож-купкуп, зажал его в зубах и полез на дерево. Долез он до первых густых ветвей, но только начал рубить, как нож выпал у него из рук и упал прямо в воду. Истинно сказано: беда не ходит одна!

Спустился Сейду на землю и решил нырнуть за своим купкупом: другого-то у него не было. Он знал, что здесь водятся крокодилы, но все его родичи умели их заговаривать и отводить. И Сейду тоже.

И вот он нырнул и погрузился в прозрачную воду, пронизанную лучами заходящего солнца. Тотчас его охватило странное ощущение. Он чувствовал себя легко и свободно. И чем глубже он погружался, тем радостней ему становилось.

Сейду уходил все глубже и глубже, вокруг становилось все темнее и темнее. Вот он уже достиг верхушек водорослей

И тут вдруг начало снова светлеть, пестрые рыбы превратились в бабочек, а водоросли в сочную траву и высокие деревья. И вот уже Сейду идет по тенистой тропинке и легко дышит полной грудью.

Так вскоре дошел он до большой деревни, где все говорило о довольстве и счастье. Привели его к вождю. Спросил вождь:

Что тебе здесь понадобилось, чужестранец? В нашей деревне нет места для бездельников и лентяев.

Я не бездельник и не лентяй, ответил Сейду. Я готов взяться за любую работу, а платить мне не надо: лишь бы меня кормили.

А что ты умеешь делать?

Я рыбак из рода рыбаков.

Здесь у нас нету рек. Но у тебя, видно, острый глаз и быстрые ноги. Ты можешь стать пастухом. Мы народ пастухов и другого дела не знаем.

Так и договорились, и вскоре Сейду стал лучшим пастухом деревни. Каждый день получал он свою долго меда и кислого молока и был счастлив.

Одно его огорчало: на широкой равнине не было ни рек, ни озер. И вот рыбак Сейду заскучал. И однажды взял он свой пастуший посох и отправился на поиски реки.

Долго шел Сейду, дни сменялись днями, ночи ночами. И наконец дошел он до очень богатой деревни на холме, в тени развесистых деревьев. Все здесь были счастливы и так богаты, что жизнь их была сплошным праздником.

Предстал Сейду перед веселым вождем и сказал:

Дайте мне какую-нибудь работу, я много не запрошу.

У нас здесь никто не работает, ответил ему вождь. А потому нам не нужны бедняки в лохмотьях вроде тебя.

Хорошо, я тоже не буду работать, лишь бы меня кормили, сказал Сейду.

Ты мне нравишься, славный чужестранец! Видишь, в этой хижине барабан? Выбирай любой, ты будешь на нем играть. Потому что в нашей деревне танцы и музыка единственное занятие. Посмотрим, умеешь ли ты бить в барабан. Какой тамтам тебе нравится?

Сейду от природы был застенчив и скромен, поэтому он выбрал самый маленький тамтам. И началась для него жизнь, как в сказке.

Но никто не обращал на него внимания, и Сейду было тоскливо и одиноко в этой веселой счастливой стране. Оказалось, что петь и плясать каждый день без конца куда утомительнее, чем пасти быков, и уж гораздо скучнее, чем рыбачить на реке.

И вот взял рыбак свой маленький тамтам под мышку и отправился снова в путь.

Шел он дни и ночи и однажды при свете лупы вдруг увидел впереди мерцание вод огромного озера. Вне себя от радости он подбежал к нему и сразу погрузился в воду. И тотчас поток подхватил его и повлек в глубину. Как и в первый раз, он погружался все глубже и глубже в прозрачные воды, пронизанные серебряным лунным светом. Крокодилы не трогали рыбака, а лишь приветливо шевелили хвостами. Вместо птиц вокруг него снова плавали рыбы. И вот уже он подплыл к тростникам, вот вынырнул и оказался у знакомого родного берега. Тут же в тине лежал его купкуп, и Сейду с радостью его подобрал.

Вылез он на берег со своим купкупом и маленьким тамтамом под мышкой, единственной памятью о всех пережитых им чудесах. Пришел в свою жалкую хижину, сел и в задумчивости начал тихонько бить в тамтам.

И вдруг хижина, которая почти уже развалилась, в один миг стала новой и покрылась новой соломенной кровлей.

Сейду продолжал бить в тамтам. И вокруг него появились калебасы с медом, фасолью и даже с рисом и мясом!

Сейду заиграл на тамтаме громче. И хижина наполнилась дорогими тканями и украшениями.

Вся деревня, разбуженная звуками маленького тамтама, сбежалась к хижине Сейду. Бедные рыбаки были восхищены обилием угощений и щедростью Сейду: он всем раздавал подарки. И вот при свете полной луны рыбаки притащили барабаны со всей деревни и устроили большой праздник тамтамов.

Так пировали и веселились они каждый вечер, и вскоре слух об этих празднествах дошел до большого вождя. Разгневался вождь: откуда у этого рыбака такие богатства, что он всех одаряет? И, охваченный черной завистью, он явился к Сейду со своими воинами.

Сейду рассказал вождю все без утайки и добавил:

Правда, мой волшебный тамтам звучит только под руками того, кто его добыл. Так что он тебе без толку, о великий вождь!

Но вождь его не дослушал. Поскорее схватил купкуп Сейду и побежал к реке. Живо полез на дерево, выронил купкуп и нырнул за ним в воду, не заботясь даже о своем бубу, расшитом серебром и золотом.

Так же, как и Сейду, совершил он волшебное путешествие под водой, вышел на берег и добрался до деревни пастухов.

Накорми меня! приказал он вождю деревни.

Здесь бездельников не кормят. Кто хочет есть, должен работать.

Какую должность ты мне предлагаешь?

В нашей деревне живут одни пастухи. Так что, если хочешь есть, отправляйся пасти быков.

Я пасти быков? При моем знатном роде? Ни за что!

Тогда покинь нашу деревню и отправляйся дальше! И вот великий вождь вне себя от ярости, оскорбленный и голодный, побрел дальше.

После долгого и мучительного пути добрел он наконец до той самой счастливой и богатой деревни, где был вечный праздник и вечно звучали тамтамы. Утолил путник голод и отправился к своему собрату, вождю страны барабанов.

Привет тебе, царственный брат мой! сказал ему вождь страны барабанов. Вон в той хижине выбери себе любой тамтам и возвращайся в свою страну. Потому что, когда в одном царстве оказываются два вождя, один из них всегда лишний.

Благодарю тебя, царственный мой собрат, ответил великий вождь. Я уйду сегодня же вечером, можешь мне верить.

Нечего и говорить, что тщеславный и жадный вождь выбрал самый большой тамтам. Такой большой, что с трудом мог нести его на голове. И все же, несмотря на тяжесть, он с веселым сердцем, почти бегом отправился дальше, подсчитывая на ходу, сколько же богатств подарит ему этот огромный барабан, если маленький тамтам принес рыбаку Сейду такое благоденствие!

Добрался он до озера и волшебным подводным путем вернулся в свою страну. Вот и берег, вот и купкуп Сейду. Схватил его вождь и со злостью воткнул поглубже в тину.

Никому ты больше не нужен, проклятый купкуп! Никто больше тебя не найдет!

Вернулся вождь в свой дворец и созвал приближенных и подданных для великого празднества.

Когда все собрались, вождь начал бить в огромный барабан, который загудел зловеще и глухо. И тотчас все злые духи реки, все джинны пустыни, все демоны равнин и лесов обрушились на вождя и его приближенных и принялись их колотить, царапать, жалить, кусать и хлестать ветвями с колючками. Они не разбирали пи правых, ни виноватых, ни богатых, ни бедных: всем доставалось одинаково. Духи и демоны преследовали их и мрачно распевали под ритм тамтама, который сам теперь гремел не умолкая:

 
Всех завистников несытых
Жалить, жечь, кусать и бить их!
Всех тщеславных, злобных, жадных
Убивать их беспощадно!
 

И плохо бы пришлось тут многим, если бы вовремя не подоспел рыбак Сейду. Едва зазвучал его маленький волшебный тамтам, духи и джинны начали отступать распевая:

 
Сейду щедр, и смол, и прям,
Нечего тут делать нам!
Он сильней нас, мы уйдем!
Быть ему у вас вождем!
 

И они разлетелись кто куда.

А народ как следует наказал злого вождя и посадил на трон рыбака Сейду.

Благодаря волшебному тамтаму Сейду принес своим подданным радость и благоденствие. И правил он счастливо сто с лишним лет.

Так рассказал эту сказку бродячий певец-гриот.

Гунэ, брат львов

Однажды вечером заяц Лёк прыгал на опушке леса. Скоро должны были начаться зимние ливни, и заяц с трудом находил скудные остатки зелени в сухой саванне.

Вдруг Лёк услышал какой-то шум, замер и сел, навострив свои длинные уши. Всегда настороже, заяц пригляделся и увидел молодую женщину: она подошла к термитнику и положила возле него маленького полуголого мальчика.

Прости меня, маленький мой! сказала женщина Боги приказали мне оставить тебя здесь в полнолуние, чтобы свершилось их предсказание. И сегодня, увы, пришло время нам с тобой расстаться.

Заливаясь слезами, молодая мать повернулась и, не оглядываясь, пошла в сторону деревни.

Странно, очень странно! сказал себе Лёк. Мать бросает своего ребенка в чаще на закате дня. Да ведь ночью шакал Тилль или гиена Буки сожрут его в один миг!

Малыш захныкал, и Лёк приблизился к нему, несмотря на свою обычную осторожность.

Не плачь, маленький Гунэ! начал он утешать младенца. Не плачь, мой малыш Гунэ. Заяц защитит тебя и поможет! Но почему твоя мать оставила тебя?

К величайшему его удивлению, малыш тут же ответил:

Не знаю. Я пока еще совсем мал и едва умею ходить. Я не знаю, почему моя добрая мать покинула меня.

Когда-нибудь мы это обязательно узнаем, сказал Лёк Но сейчас надо найти для тебя надежный приют на ночь. Влезай ко мне на спину, малыш Гунэ. И положимся на нашу счастливую звезду!

Посадил заяц Гунэ к себе на спину и двинулся в путь, укачивая малыша песенкой в такт своим шагам:

 
Халеле Бу Кор! Ты еще не спишь,
Маленький Джирим, Гунэ-малыш?
Бедный маленький младенец человеческий!
 

Прошло с полчаса, малыш пригрелся на спине у зайца и заснул сладким сном.

Шел заяц Лёк и думал: что же он будет делать с сиротинкой? И вдруг на опушке леса он увидел трех совсем маленьких львят. Они лежали рядышком и зевали от голода, потому что их мать-львица еще не вернулась с охоты.

Лёк тихонько снял со спины малыша, раздвинул львят и положил Гунэ между ними. Малышу было тепло, и он продолжал крепко спать.

Посмотрим теперь, что будет! сказал себе заяц Лёк и спрятался неподалеку за термитником.

Вскоре послышалось тихое рычание: это львица возвращалась к своему логову.

Подошла она к львятам, облизала всех по очереди, и Гунэ облизала тоже. Затем львица-мать растянулась на боку и подставила свои сосцы изголодавшимся малышам. Львята принялись сосать, и маленький Гунэ тоже без стеснения припал к щедрым сосцам. А потом они все скрылись на ночь в пещере.

Растроганный заяц Лёк проводил их взглядом и ускакал в темноту по своим делам.

Так малыш Гунэ зажил среди львят. Каждый день он играл вместе с ними, возился, кувыркался, дрался и вместе с ними учился нападать и защищаться. Львица-мать учила Гунэ языку львов и все больше удивлялась его понятливости и смышлености. А Гунэ учил свою приемную мать человеческому языку. Он был добр и так смышлен, что львица полюбила его больше, чем своих родных львят.

А львята росли быстро, гораздо быстрее Гунэ. Каждому из них он дал имя. Самого задиристого прозвал Серинь-Сокхор, что означает Злой. Второго, такого же драчливого, он прозвал Серинь-Мугнади, что означает Вспыльчивый. А третьего, миролюбивого и доброго, Гунэ прозвал Серинь-Тиннэ, что означает Великодушный.

* * *

Время зимних дождей давно прошло, и солнце допивало последние капли влаги на земле. Саванна снова зазеленела; повсюду пели птицы и резвились счастливые животные. Львиная семья была тоже счастлива.

Но вот однажды малыш Гунэ услышал вдалеке звуки халама, маленькой сенегальской скрипки. С изумлением узнал он мотив той самой колыбельной, которую пела ему родная мать. Сердце маленького Гунэ сжалось от неясной печали. Как зачарованный, пошел он к термитнику, из которого, казалось, лилась мелодия. Заглянул он за термитник и ахнул! Там сидел заяц Лёк и наигрывал на скрипочке. Маленький Гунэ бросился к нему со слезами радости и благодарности.

Как живешь, малыш Гунэ? спросил его Лёк. Я тебя не забыл. Видишь, пришел о тебе справиться. Ты счастлив?

Львица очень добра со мной, она любит меня. Но вот мои братья-львы Двое из них ревнуют меня к матери и все чаще показывают свой злой нрав. Они насмехаются надо мной, потому что у меня голая кожа, потому что у меня нет ни когтей, ни клыков. Часто они обижают меня и даже бьют, когда матери нет поблизости.

Хорошо! сказал заяц Лёк. Я дам тебе кое-что, чтобы ты мог защищаться. Вот волшебная дубинка. Если тебе придется очень туго, скажи только: Дубина, ко мне! И дубинка сама сделает все, что нужно.

И заяц Лёк протянул Гунэ дубинку.

А вот тебе лук и стрелы, продолжал заяц Лёк.

Но мои братья-львы встревожатся, когда увидят лук и стрелы! воскликнул малыш Гунэ.

А ты им скажи, что это просто игрушка, и заиграй на тетиве, как на струне, вот так! А потом спрячь все это на дереве. Каждый день ты будешь залезать на дерево и петь какую-нибудь песенку, пощипывая струну-тетиву.

Но главное, продолжал заяц Лёк, научиться стрелять из лука!

Заяц сам был отличным стрелком, а малыш Гунэ понятливым учеником. Уже через час он стрелял не хуже зайца.

Долго прощались друзья и разлучились только с наступлением ночи.

Когда малыш Гунэ вернулся к логову, он увидел, что львица-мать поджидает его с беспокойством, и услышал, как Серинь-Сокхор говорит ей:

Мать, я тебя никак не пойму! Стоит ли думать об этом уродце? Наверно, Буки давно уже сожрала его: ведь он совсем беззащитен!

Замолчи сейчас же! сердито ответила львица. Он лучше вас всех. Сила это еще не все. Малыш Гунэ умнее вас, и, может быть, когда-нибудь он будет вами повелевать.

Если только мы его раньше не разорвем! прорычал Серинь-Мугнади.

Но тут появился малыш Гунэ, и львица-мать заворчала на него:

Где ты был до сих пор?

Да вот задержался, смастерил палочку и однострунную гитару.

И, пощипывая тетиву-струну, он принялся напевать песенку зайца Лёка.

На другой же день малыш Гунэ взобрался на дерево и спрятал в листве свой маленький лук и стрелы. Он был уверен, что львята их там не найдут. Потому что львы, как известно, на деревья влезать не могут.

Зато дубинку он оставил при себе и никогда с пей не расставался.

Так и жили они, и малышу Гунэ до поры до времени удавалось избегать ссоры с братьями-львятами.

Но вот однажды вечером, когда львята играли в охоту, львица-мать вернулась в логово и сказала малышу Гунэ:

Дорогой мой малыш, на меня сегодня напали охотники. Видишь, стрела впилась мне в бедро! Рана не глубока, но ведь я понимаю язык людей, и я слышала, как один охотник сказал: Эта стрела отравлена, и львица не доживет до утра.

Малыш Гунэ тихо заплакал. Он знал, что львица права.

Дорогой мой малыш, продолжала львица. Я знаю, что ты самый разумный и самый сметливый из всех моих детей. Я сегодня уйду в глубь леса, чтобы там умереть, как умирали все мои предки. А тебе я доверяю моих львят. Скажи им просто, что я отправилась в далекий путь, и через несколько недель они обо мне забудут.

Я тебя не забуду никогда, добрая львица-мать. Но что мне делать с Серинь-Мугнади и с Серинь-Сокхором? Они вспыльчивые и злые, и я их боюсь!

А ты их не бойся! Защищайся и ты победишь. Я надеюсь на тебя, потому что ты мой любимец.

Сказав так, львица-мать исчезла в темноте и больше уже не вернулась.

* * *

Нелегко пришлось малышу Гунэ с беспокойными братцами! С трудом сохранял он мир в семье и, как мог, заботился о львятах. Они еще не умели охотиться и часто возвращались ни с чем. Пока их не было, малыш Гунэ делал стрелы для своего лука, и иногда ему удавалось подстрелить антилопу. В такие дни львята с жадностью набрасывались на его добычу и наедались до отвала.

Но однажды вечером Гунэ ничего не сумел добыть, да и львята вернулись голодные, злые, усталые и пристыженные собственной неудачей. Увидели львята, что в логове нечего есть, обозлились еще больше и напустились на несчастного малыша.

Ты что думаешь, мы будем тебя вечно охранять? зарычал Серинь-Мугнади. Какой нам от тебя толк? Наша мать уже не вернется и не встанет на твою защиту!

Покончим с ним сразу! подхватил Серинь-Сокхор. Разорвем его и утолим наш голод!

И оба львенка двинулись к малышу Гунэ. Понял он, что ему грозит гибель, и в отчаянии воскликнул:

Дубинка Лёка, ко мне!

И тотчас дубинка воткнулась одним концом в землю, другим подхватила Гунэ и начала расти, расти, пока не подняла его на такую высоту, что львятам его уже было не достать.

И тогда вступился Серинь-Тиннэ.

Зачем вам есть этого малыша! сказал он. Он такой маленький, что вы все равно останетесь голодными. Пусть лучше живет вместе с нами! Ведь он охотится и приносит нам дичь. Без него нам придется еще хуже.

Два других львенка поворчали, поворчали, но под конец согласились.

Ладно, пусть малыш Гунэ живет с нами, мы его не тронем, сказали они. Но пусть каждый день охотится и приносит нам свою добычу.

Тут дубинка начала уменьшаться, и малыш Гунэ спустился на землю.

Время шло, львята выросли и превратились в молодых львов.

Малыш Гунэ вырос вместе с ними и стал сильным и смелым юношей с острым умом. Теперь его уже трудно было назвать малышом.

Каждый день без особых трудов удавалось ему приносить какую-нибудь дичь своим голодным братьям-львам. Но с каждым днем эта повинность становилась для него все унизительнее. Почему он должен прислуживать, словно раб, этим львам, чванливым, гордым, вспыльчивым, а порой просто грубым?

Мне бы повидаться с хитрым зайцем Лёком! часто думал Гунэ. Он бы мне что-нибудь присоветовал!

Однажды юные львы совсем вывели его из себя, и он пошел к термитнику, сел и начал напевать колыбельную, которую пел заяц Лёк. И сразу услышал, как издалека ему вторит дудочка. Вскочил Гунэ и пошел на ее звук. И в самой чаще колючих кустарников нашел тайное убежище, где с улыбкой ждал его заяц Лёк.

Как я рад тебя видеть, друг! воскликнул Гунэ. Помоги мне бежать! Я боюсь, что эти львы загрызут меня ночью. А сам я уйти от них не могу: они меня сразу выследят и прикончат.

Я уже думал об этом, сказал заяц Лёк. Пора тебе обрести свободу. И есть только два пути: либо убить твоих братьев-львов, либо их покорить. Я недавно был в твоих краях. Король ваш умер, не оставив детей, и повсюду объявлено, что наследник его сам явится народу чудесным образом. Думаю, пришло тебе время испытать свое счастье.

Лёк дал Гунэ две черные стрелы и одну белую. И сказал:

Черные стрелы смертельные стрелы. Вызови на бой твоих недругов и убей их. А если Серинь-Тиннэ, о котором ты говорил, что он твой друг, бросится защищать своих братьев, ты его только ранишь вот этой белой стрелой. И тогда он покорится, и ты поведешь его за собой.

Лёк назначил юноше встречу на том же месте ровно через три дня.

На другой день Гунэ не пошел на охоту. Вместо этого он полдня стрелял в цель из лука, и полдня валялся в тени, отдыхал и дремал.

К вечеру вернулись львы, усталые и голодные после скудной охоты, и весьма удивились, не видя нигде еды, они ведь привыкли, что Гунэ их кормит!

Что ты принес нам? спросил Серинь-Сокхор.

Ничего! ответил Гунэ. И так будет завтра, и так будет всегда. Я умнее всех вас троих и не хочу быть вашим слугой.

Глаза Серинь-Сокхора загорелись огнем, и он зарычал:

Ты заплатишь жизнью за такую дерзость! Я тебя растерзаю!

Но юноша прислонился спиной к скале и, бесстрашно глядя на трех молодых львов, ответил:

Не приближайтесь! Моя мать-львица завещала мне перед смертью: если они на тебя нападут, защищайся!

Нашей матери-львицы больше нет, и я тебя разорву на куски!

Серинь-Сокхор прыгнул, но черная стрела пронзила ему грудь на лету, и он упал на землю уже мертвым.

Тогда Серинь-Мугнади прыгнул на юношу, чтобы отомстить за брата, но черная стрела воткнулась ему в глаз, и он тоже испустил дух.

Третий, Серинь-Тиннэ, заколебался было, но потом тоже двинулся на Гунэ.

Сын человека! зарычал он. Ты не устрашишь и не остановишь льва!

Тут белая стрела вонзилась ему в бок, и Серинь-Тиннэ застонал от боли. Он думал, что его постигла участь братьев, и упал рядом с ними.

За что ты убил меня? спросил он. Я ведь всегда тебя защищал!

Я не хотел тебя убивать, Серинь-Тиннэ. Белая стрела не смертельна. Если хочешь, я ее вытащу, исцелю твою рану, и мы останемся друзьями. А твоих злых братьев мне пришлось убить, иначе они бы меня растерзали.

Подошел Гунэ к раненому льву, взял его голову в руки, обнял могучую шею. Потом он вытащил стрелу и промыл рану в боку Серинь-Тиннэ.

Через три дня лев был снова здоров. Он понял, что Гунэ не желает ему зла, поклялся в нерушимой дружбе и согласился всюду следовать за ним.

Давай уйдем из этих мест и оставим здесь все недоброе! сказал ему Гунэ. И пусть отныне ничто не омрачает пашей братской дружбы!

И они отправились к Лёку, который ждал их поблизости за термитником.

Познакомился заяц с молодым львом Серинь-Тиннэ, и они все трое двинулись в родные края Гунэ.

Через несколько дней добрались они до стен города. За стенами слышался шум и крики толпы. Весь народ собрался на главной площади, и старейшины не могли его успокоить. Людям надоело ждать давно обещанного чуда. Молодые мужчины из благородных семей требовали, чтобы старейшины отдали трон кому-нибудь из них. Они кричали и грозили

И вот как раз в это время на площади появился заяц Лёк. Он наигрывал на своей скрипочке и распевал боевую песню:

 
Вот оно, вот долгожданное чудо!
Гунэ, сын этого города,
Вернулся к вам в силе и славе!
Халеле Бу Кор!
Предназначенный повелевать и править,
Гунэ так силен и храбр,
Что даже лев ему служит.
Халеле Бу Кор!
 

Знатные мужчины изумленно переглянулись, потом начали усмехаться.

Какую еще шутку выдумал этот хитрый заяц? спрашивали они друг друга.

Но усмешки сменились изумлением, изумление оцепенением, а оцепенение восторгом, когда на площадь вступил прекрасный юноша с луком в руках, за которым следовал могучий и величественный лев. Ликующие возгласы раздались в толпе:

Вот посланник нашего великого покойного короля! Вот наш новый король! Слава Гунэ, повелителю львов!

Старейшины почтительно склонились перед юношей и повели его к королевскому дворцу. И Гунэ сел на трон, а Серинь-Тиннэ величественно разлегся у его ног.

И тогда заяц Лёк обратился к народу:

Ваш новый король не чужак и не самозванец. Он рожден в вашем городе. Мать доверила его духам джунглей, чтобы свершилось предначертание судьбы. Если какая-нибудь мать узнает своего сына, пусть выступит вперед!

И что бы вы думали? Сотни матерей вышли вперед, и каждая говорила, что это ее сын. Но ни одна из них не могла доказать, что она была матерью Гунэ.

Под конец вышла из толпы бедная крестьянка в лохмотьях и сказала:

Дозвольте мне спеть колыбельную, какую я пела, когда он был совсем маленьким.

И запела она ту самую колыбельную, которая так была дорога сердцу малыша Гунэ.

И король, позабыв, что он стал королем, со слезами обнял бедную женщину.

С этого дня жили Гунэ, его мать и лев Серинь-Тиннэ счастливо. И все преклонялись перед их добротой и храбростью.

Что же до зайца Лёка, отверг он все щедрые подарки короля и вернулся в саванну. Ничто, никакие почести и богатства не могли заменить ему свободу!