Текст книги "Жуков. Маршал на белом коне"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 48 страниц)

Глава двенадцатая
Начало 1930-х

«Сильной воли. Решительный. Обладает богатой инициативой и умело применяет её на деле…»

Весной 1930 года Жуков вернулся в Минск. Здесь его ждали хорошие новости. В 7-й Самарской дивизии появился новый командир – однокашник по Ленинградским кавалерийским курсам Константин Рокоссовский. Герой только что отгремевших боёв на КВЖД, награждённый тремя орденами Красного Знамени. В марте того же года Жуков получил повышение – кавалерийскую бригаду. 2-я кавбригада 7-й Самарской дивизии была сформирована из 39-го и 40-го полков.

При назначении Жукова на новую должность командир и военный комиссар 11-го кавалерийского корпуса Тимошенко 17 мая 1930 года издал следующий приказ: «Командир – военный комиссар 39-го полка тов. Жуков Г. К. в течение семи лет командовал 39-м кавполком. Годы мирной учёбы требовали максимума знаний, сил, энергии и внимания в деле подготовки частей и воспитания бойца.

Высокие личные качества тов. Жукова как командира и воспитателя дали ему возможность держать полк на высшей ступени подготовки и морального состояния.

К сегодняшнему дню 39-й кавполк считаю одним из лучших полков корпуса по боевой подготовке.

За хорошее руководство полком тов. Жукову от лица службы объявляю благодарность.

С назначением на новую должность надеюсь, что тов. Жуков ещё больше приложит сил и внимания в деле подготовки частей и сколачивания целых соединений.

Желаю успеха».

Доверие командования, а затем партийного руководства, новые назначения, награды, почести здоровыми зёрнами ложились на честолюбие и служебное рвение краскома Жукова.

Снова во главу угла он ставил дисциплину, требовательность командиров к своим подчинённым. Порядок, послушание и ещё раз порядок. Некоторым казалось, что стиль его работы выходит за пределы разумного.

Из «Воспоминаний и размышлений»: «Меня упрекали в излишней[31]31
  В ранних изданиях было: «в жёсткой требовательности», что, на наш взгляд, наиболее соответствует характеру героя этой книги.


[Закрыть] требовательности, которую я считал непременным качеством командира-большевика. Оглядываясь назад, думаю, что иногда я действительно был излишне требователен и не всегда сдержан и терпим к проступкам своих подчинённых. Меня выводила из равновесия та или иная недобросовестность в работе, в поведении военнослужащего. Некоторые этого не понимали, а я, в свою очередь, видимо, недостаточно был снисходителен к человеческим слабостям.

Конечно, сейчас эти ошибки стали виднее, жизненный опыт многому учит. Однако и теперь считаю, что никому не дано права наслаждаться жизнью за счёт труда другого. А это особенно важно осознать людям военным, которым придётся на полях сражений, не щадя своей жизни, первыми защищать Родину».

Бригада Жукова вскоре стала образцовой и в дивизии, и в корпусе. Отличный результат во многом достигался именно жёсткой требовательностью командира. Служить так служить…

Ревностный служака из 7-й Самарской кавдивизии запал в душу внимательному Будённому. Запомнились ему и бравый внешний вид кавалеристов, и добротные конюшни, и превосходная ковка лошадей Терского полка, и великолепная «выводка».

«Выводка» – это старинный, довольно непростой и очень красивый военный ритуал. И люди, и кони в нём должны действовать как одно целое. По тому, как производится «выводка», опытный глаз всегда определит состояние подразделения, его выучку и боевой дух. Будённому «выводка» 39-го кавполка понравилась. И в феврале 1931 года он вытребовал Жукова к себе в Москву в Наркомат по военным и морским делам СССР на должность своего помощника.

Никто – ни Будённый, ни Тимошенко, ни нарком Ворошилов – конечно же, и не предполагали тогда, в начале 1930-х, для какого высокого полёта они ставят на крыло птенца из Белорусского военного округа.

А птенец уже чувствовал силу своих крыльев. И был себе на уме.

Комдив Рокоссовский дал такую аттестацию командиру 2-й кавалерийской бригады 7-й Самарской кавдивизии: «Сильной воли. Решительный. Обладает богатой инициативой и умело применяет её на деле. Дисциплинирован. Требователен и в своих требованиях настойчив. По характеру немного суховат и недостаточно чуток. Обладает значительной долей упрямства. Болезненно самолюбив. В военном отношении подготовлен хорошо. Имеет большой практический командный опыт. Военное дело любит и постоянно совершенствуется. Заметно наличие способностей к дальнейшему росту. Авторитетен. В течение летнего периода умелым руководством боевой подготовкой бригады добился крупных достижений в области строевого и тактическо-стрелкового дела, а также роста бригады в целом в тактическом и строевом отношении. Мобилизационной работой интересуется и её знает. Уделял должное внимание вопросам сбережения оружия и конского состава, добившись положительных результатов. В политическом отношении подготовлен хорошо. Занимаемой должности вполне соответствует. Может быть использован с пользой для дела по должности помкомдива или командира мехсоединения при условии пропуска через соответствующие курсы. На штабную и преподавательскую работу назначен быть не может – органически её ненавидит.

8 ноября 1930 г.

Командир-Военком дивизии (Рокоссовский)».

Пожалуй, это самая точная характеристика нашего героя.

Однажды в 1942 году под Сталинградом будущий Главный маршал авиации, а в ту пору генерал-лейтенант, командующий авиацией дальнего действия Александр Евгеньевич Голованов стал свидетелем разговора Жукова и Рокоссовского. Впоследствии в своей книге мемуаров «Дальняя бомбардировочная…» он вспоминал: «Из дружеской беседы Жукова и Рокоссовского я узнал, что они, оказывается, старые товарищи и сослуживцы. В своё время, когда Рокоссовский командовал кавалерийской дивизией, Жуков был там одним из командиров полков. Вспомнили старую совместную службу, и Жуков сказал, что он недавно читал аттестацию, данную им Рокоссовским в те времена.

– Я тебе дал тогда хорошую и правдивую аттестацию и смысл её могу повторить и сейчас, – сказал Рокоссовский. – В ней говорилось, что ты волевой, решительный и энергичный командир… Достижения поставленной цели добиваешься, преодолевая любые препятствия. У тебя высокая требовательность к подчинённым, подчас она переходит границы, но требовательность к себе также высока. Этой аттестацией ты представлялся на повышение по службе.

– А я к тебе претензий не имею, – ответил Жуков».

Эта вполне дружеская беседа имела некоторую предысторию, которая и подтолкнула её героев к воспоминаниям. И предысторию, и фрагмент самой истории запечатлел в своих мемуарах Рокоссовский, вспоминая свою совместную с Жуковым поездку в сентябре 1942 года на Сталинградский фронт: «Гордов[32]32
  Василий Николаевич Гордов, в то время командующий войсками Сталинградского фронта, генерал-лейтенант, вскоре был отстранён от командования. Его сменил генерал-полковник Андрей Иванович Ерёменко.


[Закрыть] явно нервничал, распекая по телефону всех абонентов, вплоть до командующих армиями, причём в непростительно грубой форме. Не случайно командный состав фронта, о чём мне впоследствии довелось слышать, окрестил его управление „матерным“. Присутствовавший при этом Жуков не вытерпел и стал внушать Гордову, что „криком и бранью тут не поможешь; нужно умение организовать бой, а не топтаться на месте“. Услышав его поучение, я не смог сдержать улыбки. Мне невольно вспомнились случаи из битвы под Москвой, когда тот же Жуков, будучи командующим Западным фронтом, распекал нас, командующих армиями, не мягче, чем Гордов.

Возвращаясь на КП, Жуков спросил меня, чему это я улыбался. Не воспоминаниям ли подмосковной битвы? Получив утвердительный ответ, заявил, что это ведь было под Москвой, а кроме того, он в то время являлся „всего-навсего“ командующим фронтом».

Гордов, зная нрав и азарт Жукова, по всей вероятности, рассчитывал, что тот одобрит его лихой и «матерный» стиль руководства войсками. Но Жуков не одобрил. Почему? Видимо, потому, что старания генерала Гордова не давали положительных результатов.

В июне 1930 года Совет народных комиссаров принял уточнённый план строительства РККА: предусматривалось «полностью перевооружить армию и флот новейшими образцами боевой техники. Исходя из требований современной войны, необходимо было создать новые рода войск (авиацию, бронетанковые войска), специальные войска (химические, инженерные и др.), модернизировать старую технику, организационно перестроить пехоту, артиллерию, кавалерию, осуществить массовую подготовку технических кадров и всему личному составу овладеть новой техникой».

Красная армия становилась на колёса. Лошадиные силы форсированными темпами заменяли моторами. Планировалось создать новые крупные механизированные соединения – корпуса, а также отдельные механизированные бригады, насытить танками стрелковые дивизии, в танковых частях повысить удельный вес современных средних и тяжёлых боевых машин. Планы тех лет выглядели более чем амбициозными: увеличить в три раза авиационную мощь армии, причём основное внимание уделялось развитию тяжёлой бомбардировочной и перевооружению истребительной авиации более совершенными образцами самолётов. На механизированную тягу ставили артиллерию большой мощности. Развивали зенитную и противотанковую артиллерию. В штат стрелковых соединений вводились механизированные полки и танковые батальоны. Повышенное внимание уделялось средствам связи. Создавался подводный флот. На морях строились береговые укрепления, оснащённые мощными артиллерийскими системами для обороны военно-морских баз.

Как известно, командный состав для танковых частей и механизированных соединений набирали из кавалерии. Вот откуда в аттестации Жукова столь прозрачное резюме Рокоссовского: «Может быть использован с пользой для дела по должности помкомдива или командира мехсоединения при условии пропуска через соответствующие курсы».

Новое назначение и для Жукова, и для Рокоссовского оказалось неожиданным. Рокоссовский вспоминал, что его огорчила срочная телеграмма из Москвы: он терял хорошего комбрига. Жуков тоже не особенно радовался: штабная работа, рутина… Но приказ есть приказ.

Сборы были недолгими. Рокоссовский спросил Жукова:

– Сколько времени тебе потребуется на сборы? Надо телеграфировать в Москву.

– Два часа, – ответил Жуков.

Утром следующего дня вместе с семьёй – женой Александрой Дневной и двухлетней дочкой Эрой – он выехал в Москву.

Жуков был зачислен в штат инспекции кавалерии РККА, которая входила в состав Наркомата по военным и морским делам СССР. Здесь же находилось и Управление боевой подготовки Красной армии.

В том же 1931 году в наркомат на должность начальника вооружений РККА пришёл Михаил Тухачевский. Вскоре он был назначен первым заместителем наркома по военным и морским делам.

Жукову пришлось непосредственно общаться с Тухачевским в период работы над проектом Боевого устава конницы Красной армии. «После поправок М. Н. Тухачевского, – вспоминал впоследствии маршал, – уставы были изданы, и части конницы получили хорошее пособие для боевой подготовки».

Армия перевооружалась, модернизировалась. А мир между тем бурлил, как кипящая лава, но вулкан ещё казался спящим.

В Германии лидер нацистской партии Адольф Гитлер и лидер Немецкой национальной народной партии Альфред Гутенберг договариваются о сотрудничестве.

В Австрии подавлена попытка государственного переворота во главе с фашистским лидером Пфимером.

На Дальнем Востоке японская армия при поддержке морской авиации предприняла атаку на Мукден и другие стратегические объекты Маньчжурии.

В 1932 году СССР и Польша подписали Договор о ненападении.

В Китае японские войска захватили Шанхай.

В Клайпеде (бывший Мемель) произошёл фашистский переворот. Национальный союз Литвы провозгласил фашистскую программу.

В Маньчжурии образовано прояпонское марионеточное государство Маньчжоу-Го. Возглавил его бывший китайский император Пу И.

В апреле 1932 года в Германии нацисты одержали победу на выборах в местные органы власти в Пруссии, Баварии, Вюртемберге и Гамбурге. В Пруссии нацисты получили большинство мест в парламенте и начали формировать однопартийное правительство.

Адольф Гитлер отклонил предложение президента Германии Гинденбурга занять пост вице-канцлера.

В том же году германская делегация временно покидает Женевскую конференцию по разоружению, требуя одинаковой численности вооружённых сил для всех стран – участниц конференции.

СССР и Франция заключают Пакт о ненападении.

В стране вступает в действие «Закон о трёх колосках», известный также как Указ «7–8» – Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», принятое по инициативе Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина.

Всё это касалось судьбы и жизни нашего героя лишь отчасти либо настолько косвенно, что никак не отвлекало от основных дел.

Однако одно событие так всколыхнуло его душу, что холодом обдавало потом всю жизнь.

Ещё в январе 1930 года, когда Жуков учился на Курсах при Военной академии им. М. В. Фрунзе, вышло Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». В деревне началась борьба с кулачеством. Теперь эту бедственную для русской деревни государственную кампанию в литературе и историографии называют раскрестьяниванием.

Согласно постановлению кулаки были разделены на три категории:

– первая – контрреволюционный актив, организаторы террористических актов и восстаний;

– вторая – остальная часть контрреволюционного актива из наиболее богатых кулаков и полупомещиков;

– третья – остальные кулаки.

Представьте себе обстоятельства, когда документ с такой размытой формулировкой и общими определениями попадает в руки местных органов власти. Произвол, месть, шантаж, грабёж творились на каждом шагу. Главы кулацких семей подлежали аресту, их дела передавались спецтройкам в составе представителей ОГПУ, обкомов и крайкомов ВКП(б) и прокуратуры. Семьи кулаков первой и второй категории выселялись в отдалённые местности СССР или в отдалённые районы области, края, республики на спецпоселение. Кулаки третьей категории и их семьи расселялись в пределах района на землях, отводимых за пределами колхозов. Глав кулацких семей первых двух категорий, как правило, отправляли в концлагеря.

Наши либеральные публицисты много рассуждают о 1937 годе, о сталинских лагерях, о злодействе Берии и т. д. А злодейство началось раньше, когда ломанули деревню, её вековые устои. И первые концлагеря наполняли крестьянами. Правда истории такова.

Подписывали карательные постановления и документы председатель ВЦИК СССР М. И. Калинин, председатель СНК СССР А. И. Рыков, а практическую часть выполнял председатель ОГПУ при СНК СССР В. Р. Менжинский.

Это было частью государственной политики. Страна, по точному определению исследователей того сложного периода, входила в предвоенную мобилизацию. Страна нуждалась в хлебе. В достаточном количестве хлеба. Но его по-прежнему не хватало. После революции исчезли основные, как сейчас говорят, сельскохозяйственные производители – крупные помещичьи и крестьянские хозяйства. Мелкие частные крестьянские хозяйства обеспечить хлебом и мясом огромную страну не могли. С усилением кулачества – среднего сельхозтоваропроизводителя – ситуация с хлебом только осложнилась: кулак начал контролировать деревню, в том числе и местные органы власти.

В Москве это почувствовали с болезненным страхом. Сталин – в ту пору ещё далеко не диктатор, а всего лишь Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) – в 1928 году отправился в поездку по Сибири, со своего рода инспекцией, по поводу «неудовлетворительного хода хлебозаготовок в крае». И вот на одном из деревенских собраний после того, как он произнёс эмоциональную речь о необходимости сдавать зерно государству по фиксированным ценам и в объёме, необходимом для страны, один пожилой крестьянин вдруг сказал насмешливо:

– А ты, кавказец, попляши! Тогда, может быть, мы тебе хлеба и дадим!

Это не могло не оскорбить кавказца. Вот почему после поездки по сибирскому краю в его выступлениях, а потом и в официальных документах появилась фраза – «крестьянский бунт».

Без хлеба ни индустриализации, ни перевооружения армии провести было невозможно.

На поля, на землю необходимо было вернуть крупного производителя сельскохозяйственной продукции. Но не помещика же. Поскольку деревня продолжала жить крестьянской общиной, пусть и надломленной переменами и потрясениями, но всё же крепким коллективом, решено было провести массовую и поголовную коллективизацию. Деревню загоняли в колхозы. Кулак мешал. Его необходимо было устранить как главную помеху.

Согласно инструкции, разосланной органам местной власти в районы коллективизации, у кулаков конфисковывали «средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия производственные и торговые, продовольственные, кормовые и семенные запасы, излишки домашнего имущества, а также и наличные деньги». Работникам ОГПУ на местах из Москвы были разосланы свои инструкции, в которых, в частности, было и такое: «Кулаки – активные белогвардейцы, повстанцы; бывшие белые офицеры, репатрианты, проявляющие контрреволюционную активность, особенно организованного порядка; кулаки – активные члены церковных советов, всякого рода религиозных общин и групп, „активно проявляющие себя“; кулаки – наиболее богатые ростовщики, спекулянты, разрушающие свои хозяйства, бывшие помещики и крупные земельные собственники».

После нэпа, когда многие хозяева смогли встать на ноги, в категорию кулаков или, как тогда говорили, «местных кулацких авторитетов», «кулацкого кадра, из которого формируется контрреволюционный актив», можно было записывать половину деревни. И записывали.

Из Стрелковки и Чёрной Грязи прилетели нерадостные вести: многие зажиточные хозяйства, соседи и однофамильцы попали в списки на раскулачивание. Верно заметил один из биографов Жукова: «Советская власть как катком прошлась по Пилихиным»[33]33
  Ульянов А. И. Детство полководца. Малоярославец, 1996. С. 93.


[Закрыть].

В скорняжной мастерской дяди вместе с Жуковым работал младший сын хозяина и двоюродный брат Георгия Иван Артемьевич Пилихин. Работал он, как и все Пилихины, усердно и с расчётом. Постепенно скопил некоторый капитал и выделился. В Дмитровском переулке купил конюшню и перестроил её. Часть здания переделал под квартиру, другая часть по-прежнему служила конюшней. Иван страстно любил лошадей. И выезд у него был славный. Не лошади – огонь. Он выступал жокеем на собственном жеребце по кличке Пороль Донер. Но в 1929 году советское правительство свернуло нэп, и частника-скорняка Ивана Михайловича Пилихина вместе с семьёй (женой и сыном) выслали из Москвы в Гжатск. Благо, что не на Енисей…

Георгий Жуков Пилихину-младшему и его семье ничем помочь не мог. Двоюродный племянник Жукова Анатолий Пилихин в своей книге, со слов родственников, так описал мытарства Ивана Пилихина: «Следователь требовал от богатеев отдать государству их золото. На одном из допросов супруга скорняка Ольга Игнатьевна сняла с ушей золотые серёжки и отдала их в руки следователю со словами: „Нет у нас, кроме этого, никакого золота. Всё, что имелось у мужа, он отдал“ По возвращении семьи из ссылки в 1930 году выяснилось, что их квартиру занимает представитель власти, проводивший следствие и получивший на лапу серёжки, которые носила его половина с выпученными глазами. Бездомным ничего не оставалось, как поселиться в подмосковном Новогирееве у родителей Ольги Игнатьевны».

Дальнейшая судьба младшего из двоюродных братьев Жукова весьма любопытна, поэтому я не могу не продолжить цитату из книги Анатолия Пилихина: «Иван Артемьевич до Великой Отечественной войны преподавал в профтехучилище скорняков. И часто сетовал: „Мехов нет. Молодёжь не на чем учить“. В послевоенные годы мастер работал в меховом ателье Московского Художественного Академического театра. Однажды ему поручили выполнить срочный заказ, поступивший от члена Политбюро ЦК ВКП(б) Л. П. Берии. Скорняку надлежало подобрать по окрасу и рисунку шкуры чёрно-бурых лисиц, чтобы через трое суток бригадой изготовить шубу для некой особы и близкой знакомой Лаврентия Павловича Берии. Пилихин тотчас приступил к работе, но неожиданно погас свет. Из ателье немедленно позвонили в Мосэнерго и предупредили энергетиков, что они могут сорвать задание… самого товарища Берии. Спустя 20 минут электрические лампочки зажглись.

Один раз „левой“ заказчицей у Ивана Артемьевича стала кинозвезда Любовь Орлова. Ей он сшил из щипаной нутрии так называемую шубу под обезьянку».

Иван Михайлович, как видно из пилихинской хроники, сложный период классовой борьбы пережил. Спасли профессия, приобретённая в отцовской мастерской, трудолюбие и мастерство.

А вот мать Ивана, вдова Михаила Артемьевича Пилихина, попала под каток советской власти в ходе подавления «крестьянского бунта».

Михаил Артемьевич умер в 1922 году. Своё дело он продал ещё в 1916-м, каким-то неведомым чутьём угадав, что эпоха свободного частного предпринимательства в стране безвозвратно миновала. Его вдова Ольга Гавриловна перебралась с дочерьми и внуками в деревню, подальше от бурных событий новой жизни. В Чёрной Грязи у них был добротный кирпичный дом с надворными постройками и флигелем. Родовую усадьбу Михаил Артемьевич при жизни не забывал, кое-какие денежки вложил в её обустройство, надеясь доживать свой век в тишине и покое на лоне природы. И вот в 1930 году решением местных властей вдову, её детей и внуков из их дома выселили во флигель. Скот реквизировали и угнали на колхозный двор.

По рассказам двоюродной сестры Жукова Анны Михайловны Пилихиной, доживавшей свой век в Чёрной Грязи, брат на этот раз вступился за них и написал в сельсовет письмо – «прислал бумагу, что семья раскулачиванию не подлежит».

После этого дом Ольге Гавриловне вернули. Правда, реквизированный скот с колхозного двора забрать не удалось. Когда она в 1934 году умерла, Пилихиных из дома снова выселили.

Так и жила Анна Михайловна, наблюдая, как новые хозяева постепенно разрушают родительский дом и ту жизнь, которую они налаживали из поколения в поколение. Дом, где, приезжая на родину, часто бывал и ночевал после гулянок в окрестных деревнях брат Егор, ей вернули лишь в 1991 году. Глава районной администрации Василий Прокопович Чурин рассудил так: документов на дом нет, но ведь маршал ясно написал в своих мемуарах, как ходил в Чёрную Грязь к своему дяде Михаилу Артемьевичу именно в этот дом, а значит, по закону, он должен принадлежать дочери владельца…

В 1964 году во время очередного приезда на родину Жуков навестит сестру. Дом дяди Михаила Артемьевича будет ещё чужим. Он посмотрит на него издали и скажет сестре:

– Давай-ка, Нюра, перебирайся ко мне на дачу в Сосновку. Будешь жить у меня. А?

– Ходить за твоей коровой! – засмеялась она. – Слышала, как ты её доишь. Нет, Егор, на родине доживать буду.