Текст книги "Жуков. Маршал на белом коне"

Автор книги: Автор Неизвестен

Вы сейчас докладываете, что противник подбрасывает резервы. Что же, об этом я вас предупреждал неоднократно и лично, и в документах. А вы как считали, противник будет мух ловить? Нет, ловить мух он не будет. Каждую вашу проволочку во времени он использует для манёвра и постарается вас обыграть, а обыграть вас ему труда не составит потому, что ваши войска стоят на месте, не маневрируют огнём сами, стоят на месте, не двигаются, а такого противника бить не трудно. Если вы в течение двух ближайших дней не разобьёте противника в районе действия ударной группы, противник вам подготовит большую неприятность, я бы сказал даже крупную неприятность, от которой и вам, и нам придётся краснеть, и отсюда делайте свои выводы и расчёты. Где сейчас находится Захаров, как он показывает свои способности?

Болдин: Товарищ Захаров находится на наблюдательном пункте в районе Зимницы. С моего НП, где находится товарищ Захаров, организовано непосредственное управление войсками и боем правого крыла ударной группировки армии. Вместе с товарищем Захаровым находится начальник артиллерии армии и товарищ Мартынов. Они все втроём мне помогают управлять войсками и боем правого крыла ударной группировки армии. Товарищ Захаров держит себя хорошо.

Жуков: Армией командовать может?

Болдин: На вопрос, может ли командовать армией, в данное время ответ пока дать затрудняюсь, так как мало ещё его изучил».

Зато Жуков за эти месяцы изучил командарма 50-й хорошо. Болдин создал нечто вроде боевых участков, куда входили две-три дивизии и танковая бригада, перепоручил командирам этих участков всю работу и сидел в своём штабе, собирал донесения…

Жукову хотелось отстранить Болдина от командования армией и назначить Захарова. Но из Ставки не дали на эту замену добро.

Весной в 50-й армии начались перебои не только с боеприпасами, но и с продовольствием. Суточная норма на артиллерийский и миномётный ствол – один-два выстрела. Бойцы бродили по деревням в поисках пищи. Случалось, солдаты первого эшелона умирали от голода. Личный состав обносился. Зима кончилась, но солдатам не выдавали летнего обмундирования. По воде ходили в валенках…

Но хуже всего было то, что атаки на цепь артиллерийских высот, которые тянулись вдоль Варшавского шоссе, не давали результата. И высоты, и дорогу контролировали немцы.

До сих пор в тех местах бойцы поисковых отрядов поднимают останки убитых советских солдат. Некоторые лежат в болотах прямо на поверхности. Каждый год хоронят в братской могиле на Зайцевой Горе сотнями.

Из воспоминаний бывшего разведчика 290-й стрелковой дивизии Олега Александровича Набатова: «Всюду убитые, убитые, убитые, куда ни кинешь взгляд. Тут же в грязи ворочаются раненые. Особенно мне запомнился один из них, мимо которого я пробегал, когда нас подняли в очередную атаку. Это был солдат лет пятидесяти, превратившийся в ком сплошной грязи, только покрасневшие глаза блестели да зубы белели на чёрном фоне…»

В 1973 году земляки из Угодского Завода приехали в гости к маршалу, привезли гостинцев из родной деревни – картошку, ягоды, а ещё альбом с фотографиями, местную газету. Сели за стол, разговорились. Жуков рассматривал снимки через лупу – раздел фотографий, свидетельствующих о том, как на Калужской земле чтут память героев Великой Отечественной войны. И вдруг нахмурился и спросил:

– Болдин тоже почётный гражданин города Калуги? – И не дожидаясь ответа, сказал: – Он же самый плохой командующий за всю войну! Он командовал ударной группой, бравшей Калугу. Она понесла большие потери и с опозданием на два дня взяла город. Напишу в ЦК партии о несправедливости.

– Георгий Константинович, – сказал кто-то из гостей, – в Калуге есть школа, которая носит имя Болдина…

– Да? – смягчился маршал. – Ну, раз школа носит имя… тогда писать не буду.

То ли маршал запамятовал, то ли не хотел вспоминать грязь и ужас Зайцевой Горы, но в укор генералу Болдину он поставил не его вину. Калугу брала действительно 50-я армия, которой в то время уже командовал Болдин. Однако ударной группой, которая на узком участке прорвалась в Калугу и начала очищать улицу за улицей, квартал за кварталом, командовал заместитель командующего армией генерал Попов[143]143
  Василий Степанович Попов (1893–1967) – генерал-полковник. Родился в станице Преображенской Хопёрского округа Войска Донского в казачьей семье. Окончил учительскую семинарию. В 1916 году был призван в армию. Окончил школу прапорщиков. В Первую мировую войну командовал взводом. В РККА с 1919 года. Во время Гражданской войны – помощник начальника штаба стрелковой дивизии. Воевал в Первой конной армии. В 1922 году окончил Военную академию РККА. В 1929-м – КУБ НАС. В 1931 году – Курсы единоначальников. С 1924 по 1926 год командовал отдельной кавбригадой, сражаясь против басмачей в Таджикистане. В 1935 году – комбриг. До 1937 года командовал кавдивизией, затем казачьим кавкорпусом. В 1937 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Действия кавалерийского корпуса в прорыве». С 1939 года находился на преподавательской работе. Участник советско-финляндской войны. В 1940 году – генерал-майор. В начале Великой Отечественной войны – командир 28-го стрелкового корпуса. С сентября 1941 года – заместитель командующего 50-й армией. С февраля 1942 года по апрель 1944-го – командующий 10-й армией. Генерал-лейтенант (1942). В апреле – мае 1944-го – заместитель командующего 1-м Белорусским фронтом. Генерал-полковник (1944). С мая 1944-го до конца войны – командующий 70-й армией. После войны командовал армиями и на преподавательской работе. Награждён золотой звездой Героя Советского Союза, двумя орденами Ленина, пятью орденами Красного Знамени, двумя орденами Суворова 1-й степени, орденом Кутузова 1-й степени, орденом Красной Звезды.


[Закрыть]. И действовала эта группа решительно, храбро и умело.

В середине мая немцы нанесли сильнейший удар по правому крылу Южного фронта и вышли во фланг Юго-Западного фронта, угрожая его тылам. Наступление под Харьковом, на которое Ставка и Верховный главнокомандующий возлагали большие надежды весенне-летней кампании, обернулось новой катастрофой. Оказались в окружении войска 6-й и 57-й армий. Красная армия потеряла около 277 тысяч человек, большое количество вооружения и боеприпасов. Основные поставки бронетехники, артиллерии, в том числе реактивных систем, производимых промышленностью, шли на Южный и Юго-Западный фронты. Сталин был взбешён. Полетели генеральские головы. На этот раз пострадал и непотопляемый комиссар по особым поручениям Мехлис: он был смещён с поста заместителя наркома обороны и начальника Государственного политического управления Красной армии, понижен в звании до корпусного комиссара. Как представитель Ставки, он развернул в Крыму такую деятельность, так подмял под себя штаб и командующего Крымфронта, что даже мелкие вопросы решались только с его ведома.

Сталин, ошеломлённый новым поражением, 28 июля, уже как нарком обороны, подписал приказ № 227. Это был приказ, который во многом обеспечил победу под Сталинградом:

«Враг бросает на фронт всё новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперёд, рвётся вглубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и сёла, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникёрами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьёзного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамёна позором. Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдаёт наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток. Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать своё позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.

Каждый командир, каждый красноармеец и политработник должны понять, что наши средства небезграничны. Территория Советского Союза – это не пустыня, а люди – рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы и матери, жёны, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, – это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн. населения, более 80 млн. пудов хлеба в год и более 10 млн. тонн металла в год. У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину.

Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо если не прекратим отступления, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог.

Из этого следует, что пора кончить отступление.

Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.

Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности.

Наша Родина переживает тяжёлые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникёрам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас – это значит обеспечить за нами победу.

Можем ли мы выдержать удар, а потом отбросить врага на запад? Да, можем, ибо наши фабрики и заводы в тылу работают теперь прекрасно и наш фронт получает всё больше и больше самолётов, танков, артиллерии, миномётов.

Чего же у нас не хватает?

Не хватает порядка и дисциплины в ротах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять свою Родину.

Нельзя дальше терпеть командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникёров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу.

Паникёры и трусы должны истребляться на месте.

Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно явиться требование – ни шагу назад без приказа высшего командования.

Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо как с предателями Родины.

Таков призыв нашей Родины.

Выполнить этот приказ – значит отстоять нашу землю, спасти Родину, истребить и победить ненавистного врага.

После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее, около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на ещё более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникёров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Как известно, эти меры возымели своё действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой. И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей родины, а есть лишь одна грабительская цель – покорить чужую страну, а наши войска, имеющие цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение.

Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?

Я думаю, что следует.

ВЕРХОВНОЕ ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЕ КРАСНОЙ АРМИИ ПРИКАЗЫВАЕТ:

1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами:

а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда;

б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций, без приказа командования фронта;

в) сформировать в пределах фронта от 1 до 3 (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.

2. Военным советам армий и прежде всего командующим армиями:

а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в военный совет фронта для предания военному суду;

б) сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооружённых заградительных отрядов (по 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникёров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной;

в) сформировать в пределах армии от 5 до 10 (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.

3. Командирам и комиссарам корпусов и дивизий:

а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять в военные советы фронта для предания военному суду;

б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.

Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.

Народный комиссар обороны

И. СТАЛИН».

Через два дня после подписания приказа, который в войсках сразу же окрестили «Ни шагу назад!», началась Ржевско-Сычёвская наступательная операция. Замысел её был таков: согласованными ударами левого крыла Калининского и правого крыла Западного фронтов по сходящимся направлениям – на Сычёвку – подсечь Ржевский выступ, окружить основные силы 9-й немецкой армии и уничтожить их. Основная нагрузка ложилась на армии Западного фронта.

Тридцатого июля пошла вперёд ударная группировка Конева, а 4 августа после полуторачасовой артиллерийской подготовки атаковали армии Жукова. Они форсировали реку Держа, смяли немецкие порядки и начали свёртывать фланги. К исходу второго дня наступления ширина прорыва составляла 30, глубина – 25 километров.

Гальдер в тот же день записал: «Противнику удалось добиться глубокого прорыва на фронте 9-й армии (кажется, наступают семь дивизий и одна танковая бригада при усиленной поддержке артиллерии) в направлении Зубцова. Против них брошены соединения 39-го корпуса в составе 5, 2, 1-й танковых и 102-й дивизий. На фронте 9-й армии у Ржева отбито несколько крупных атак».

А вот какая запись в тот день появилась в дневнике Гальдера по поводу обстановки под Сталинградом: «Группа армий “Б” Гот, используя свои успехи, быстро продвигается вперёд, преодолевая сопротивление на отдельных участках. На фронте западнее Дона незначительная боевая деятельность. Противник усиливается на участках 8-го и 14-го армейских корпусов. Интенсивное передвижение походных колонн и железнодорожных эшелонов северо-западнее Сталинграда. Под Воронежем затишье».

Не утихают споры о том, что собой представляла долгая и кровавая Ржевская битва – попытку устроить немцам второй Сталинград или всё же «затратный манёвр» на отвлечение немецких дивизий от южного участка фронта? Немцы вынуждены были держать здесь 42 дивизии. Когда генерал Модель проведёт операцию «Бюффель» – отвод войск с Ржевского выступа, – высвободится сразу 21 дивизия. Эти высвободившиеся войска перебрасывались южнее, под Орёл, где зрела операция «Цитадель». Но в 1942-м немцы упорно держались за Ржев и Вязьму, недооценивая наши силы, накопленные в сталинградской степи, и надеялись на стойкость своих союзников – румынские, итальянские и венгерские части.

Пятого августа войска Калининского фронта, атаковавшие на Ржев, были подчинены штабу Западного фронта.

Седьмого августа в районе Погорелого Городища на плацдарме, захваченном немцами на левом берегу Волги, разгорелось встречное танковое сражение. Исследователи Погорело-Городищенской операции утверждают, что с немецкой стороны в битве участвовало до 700 танков, с нашей – до 800 боевых машин.

Восьмого августа, наращивая удар, Жуков ввёл в бой 5-ю армию.

Из воспоминаний Александра Бучина: «Бои шли в лесистой, местами заболоченной местности, а лето в 1942 году выдалось на диво дождливое. На всю жизнь мне врезались в память названия речек: Держа, Вазуза, Гжать. Сумрачные кармановские леса (по названию села Карманово). Георгий Константинович выдвинул свой командный пункт чуть ли не в боевые порядки войск. Он был везде – с пехотинцами и сапёрами, артиллеристами и особенно танкистами. Лазил везде, возвращался, шатаясь от усталости, в сапогах, грязных до верха голенища. До сих пор жуть берёт, когда вспомнишь бешеную тряску на гатях, проложенных через топи, сумрак лесов, пропавших порохом и трупным смрадом, зловонную жижу, бившую фонтанами из-под колёс. Нередко вода в речках чернела от крови. Нам пришлось форсировать Держу, топкие берега которой были нашпигованы минами. Многие ли знают, что происходило на небольшом участке на рубеже речек Вазузы и Гжати 9—10 августа 1942 года? В эти два дня тут гремело, ревело и лязгало встречное танковое сражение, до 1500 танков с обеих сторон. У Прохоровки бились в открытом поле, здесь – в лесу с густым подлеском вязли в болотах, продирались через кустарник. Под Прохоровкой гибли на виду, а на миру, как известно, и смерть красна; в этом сражении убивали безымянными. На моих глазах на страшный грохот битвы шли наши танки, колонна за колонной. Бледные, измученные лица моложе меня, 25-летнего. Для многих кармановские леса – последнее, что им удалось повидать в куцей жизни».

К 23 августа наши войска взяли Зубцово, Карманово и вплотную подошли к Ржеву. Но овладеть городом не смогли.

Генерал Типпельскирх, а впоследствии военный историк, исследуя сражение у Погорелого Городища, писал: «Прорыв удалось предотвратить только тем, что три танковые и несколько пехотных дивизий, которые уже готовились на южный фронт, были задержаны и введены сначала для локализации прорыва, а затем и для контрудара».

Всего генерал Модель вынужден был перебросить сюда 12 дивизий.

Войскам Западного и Калининского фронтов удалось продвинуться вперёд на 35–40 километров. Был ликвидирован опасный плацдарм на левом берегу Волги в районе Ржева. Но конечной задачи проводимой операции выполнить не удалось. Немцы держались за Ржев с яростным упорством. И это настораживало. Тем более что некоторые разведданные свидетельствовали в пользу того, что группа армий «Центр» готовит новый удар на Москву. Удобнее и выгоднее плацдарма, чем Ржевский выступ, трудно было себе представить.

К концу августа в районе Ржева наступило затишье. Но Ржевская битва не закончилась. Она лишь сделала вынужденную паузу, чтобы пополнить дивизии противостоящих сторон, подвезти огнеприпасы, отремонтировать танки, которые ещё можно было послать в бой. Живые хоронили убитых. Над полем боя на десятки километров стоял чудовищный смрад.

По некоторым данным, только 20-я армия Западного фронта потеряла около 60 тысяч человек. Командовал армией генерал Рейтер[144]144
  Макс Андреевич Рейтер (1886–1950) – генерал-полковник (1943). Из семьи латышских крестьян. В армии с 1906 года. В 1910 году окончил Иркутское военное училище. В Первую мировую войну командовал ротой, батальоном. Состоял при штабе армии Западного фронта офицером для поручений. Полковник. В феврале 1918 года попал в немецкий плен. Был освобождён в марте 1919-го. Вернувшись из плена, вступил в РККА. Участник Гражданской войны. Участник подавления восстания в Кронштадте. Командир стрелкового полка и бригады. В 1923 году окончил Высшие академические курсы комсостава. В 1935-м – Военную академию им. М. В. Фрунзе. С 1941 года – заместитель командующего Северо-Кавказским ВО. С марта по сентябрь 1942 года – командующий 20-й армией. Затем командующий Брянским и Воронежским фронтами. В 1943 году был отправлен в один из внутренних округов и в боевых действиях больше не участвовал. С января 1946 года – начальник курсов «Выстрел».


[Закрыть]. Воевал он примерно так же, как и Болдин.

Пережившие ту страшную битву рассказывали, что командиры зачастую гнали роты и батальоны на неподавленную оборону противника, что приказ № 227 освобождал от пули только мёртвых. Расстреливали не только трусов и паникёров, но попавших под горячую командирскую руку. Расстреливали для устрашения. Тогда это не считалось жестокостью. Строили полк. Копали яму. Выводили «трусов» и «паникёров». Зачитывали приговор. Комендантский взвод, не мешкая, делал своё дело. И полк шёл в бой.

Буквально накануне наступления в газете «Красная звезда», которая в годы войны стала главной газетой сражающегося народа, было опубликовано стихотворение Константина Симонова «Если дорог тебе твой дом…»:

 
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоём дому чтобы стон,
А в его по мёртвым стоял.
Так хотел он, его вина, —
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой…

Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
 

А на следующий день политинформаторы взводов и рот, парторги батальонов и батарей разнесли по окопам свежий номер «Красной звезды» со статьёй Ильи Эренбурга, которая значительно усиливала главную тему дня и определяла её, как оказалось, на годы. Статья называлась «Убей!»: «Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово “немец” для нас самое страшное проклятье. Отныне слово “немец” разряжает ружьё. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьёт твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьёшь немца, немец убьёт тебя. Он возьмёт твоих <близких> и будет мучить их в своей окаянной Германии. Если ты не можешь убить немца пулей, убей немца штыком. Если на твоём участке затишье, если ты ждёшь боя, убей немца до боя. Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину. Если ты убил одного немца, убей другого – нет для нас ничего веселее немецких трупов. Не считай дней. Не считай вёрст. Считай одно: убитых тобою немцев. Убей немца! – это просит старуха-мать. Убей немца! – это молит тебя дитя. Убей немца! – это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!»

И стихотворение Константина Симонова, и заметка Ильи Эренбурга, по жанру относящаяся, скорее, к листовке политрука, были своеобразным эмоциональным приложением к приказу «Ни шагу назад!».

Они западали глубоко в душу солдат и не выводились из крови на протяжении всей войны. Более того, чем ближе становилась Германия, тем сильнее в солдатской крови закипала ненависть.

Британский писатель Энтони Бивор в своей книге «Падение Берлина. 1945» упрекнёт и авторов этих строк, и победителей в том, что «подобные лозунги спровоцировали на насилие, совершавшееся военнослужащими Красной армии в отношении гражданского населения на территории Германии в 1944–1945 годах».