Текст книги "Нарты. Адыгский эпос"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Как Шауей поехал на состязание нартов

Живя в доме отца, Шауей как-то услышал, что нарты устраивают состязания наездников и собираются для этого у старого Уазырмеса. Шауей стал просить отца, чтобы отпустил его на скачки. Долго не соглашался Канж. Он думал, что сыну его еще рано состязаться с лучшими наездниками, он опасался, что тот лишь осрамится перед нартами. Но Шауей просил так настойчиво, что в конце концов Канж разрешил ему поехать.

Надев нищенские лохмотья, Шауей вскочил на коня и весело крикнул:

– Мой Джамидеж, я еду по важному делу, скачи быстрее!

– Хоть на край света, мой Шауей! – звонко отозвался Джамидеж.

То вскачь, то иноходью несся Джамидеж по горам и долинам и, достигнув широкой реки, остановился. Как ни понукал его Шауей, конь не трогался с места. Шауей хлестнул его плетью, но Джамидеж не шелохнулся. Шауей ударил сильнее, но Джамидеж словно врос в землю. Рассердившись, Шауей избил коня в кровь, но Джамидеж и ухом не повел. Он лишь спросил Шауея:

– За что ты бьешь меня?

– За то, что ты не хочешь перейти реку. Еще не было случая, чтобы ты струсил. Почему же теперь стоишь, как вкопанный?

– Пока ты не скажешь, куда мы направляемся, я не сделаю ни шагу.

– Джамидеж! Я знаю тебе цену, но ты ведь всего лишь конь и я не обязан говорить тебе о моих на мерениях! – гневно закричал Шауей. Перенеси меня на тот берег, не то поплатишься головою! Ты еще не знаешь, каков Шауей, сын Канжа!

– Не хочешь – не говори, но и я с места не тро нусь. Расправляйся со мною, как тебе угодно. Ты можешь убить меня, но застращать не можешь. А ка ков Шауей, сын Канжа, я хорошо знаю, – ответил Джамидеж.

Шауей в гневе хлестал его, пока не выбился из сил, а Джамидеж так и не тронулся с места. Тогда Шауей сказал кротко:

– Джамидеж, бесстрашный нартский конь! Я не стану таиться от тебя. Мы едем к старику Уазырмесу, где всадники собираются на скачки. Там мы с тобою испытаем искусство нартских наездников и силу их коней.

– Я потому и стою на месте, что знаю, куда ты направляешься. Нам нельзя туда ехать, покуда нет у меня трех железных подпруг, скованных кузнецом Дабечем. Мне придется лететь по воздуху, а не бе жать по земле. В полете кожаные подпруги лопнут и ветер сбросит тебя на землю. Если хочешь, чтоб я участвовал в скачках, заедем сперва к Дабечу.

Шауей послушался.

Когда к дверям кузни подъехал оборванец на колченогой кляче, Дабеч не узнал своего внука.

– Доброго огня, дедушка Дабеч! – приветство вал кузнеца Шауей.

Дабеч с удивлением взглянул на него и, отвернувшись, продолжал работать.

– Я прошу тебя, дедушка Дабеч, сделать для моего коня три подпруги, – сказал Шауей, скрывая обиду.

– Подпруги делают из кожи, а я не шорник, – хмуро ответил Дабеч, не подымая головы.

– Мне нужны подпруги не кожаные, а желез ные, потому я и обратился к тебе, – возразил Шауей.

Дабеч исподлобья оглядел оборванца.

"Если его коню нужны железные подпруги, значит всадник – могучий богатырь, хотя по виду этого не скажешь. Надо его испытать", – подумал Дабеч.

– Хорошо, – сказал он, – я сделаю три желез ных подпруги, только помоги мне раздуть огонь, если сможешь.

– Не знаю, смогу ли, но попробую, – ответил Шауей, будто сомневался в своей силе.

Дабеч положил на тлеющие угли длинный брусок железа, а Шауей взял мехи.

– Начинай! – приказал Дабеч.

Как начал Шауей раздувать мехи – затрещали стены кузни, рассыпались в щепки и разметал их ветер, а самого Дабеча швыряло то вверх, то вниз, вместе с обломками железа, золой и копотью.

– Перестань! – вопил Дабеч, – я сделаю тебе сколько хочешь железных подпруг, только уймись!

Шауей отложил мехи, и Дабеч, весь черный от сажи, подошел к горну. Он сковал подпруги и приклепал их к седлу Джамидежа.

Шауей простился с кузнецом, сел на коня и отправился на скачки.

Быстро примчался он к Уазырмесу и все-таки опоздал: участников состязания уже не было. Уазырмес, увидев молодого оборванца на жалкой кляче, спросил насмешливо:

– Что тебе нужно, всадник?

– Я буду состязаться с наездниками, если ты, добрый Уазырмес, мне разрешишь, – ответил Шауей.

– Ты смеешься, что ли! – рассердился Уазыр мес. – Наездники ускакали вчера, им время вернуться. Где тебе догнать их, да еще на этой полуживой кляче! Пока доберешься до места скачек, все уже будут здесь.

– Хоть я и опоздал, но ты разреши мне поехать к нартам. Быть может, я догоню их, а если и не догоню, то встречу в пути и полюбуюсь на их искусство, – настаивал Шауей.

– Разреши ему, пусть едет, – советовали стоя щие поблизости нарты. – Разве жалко тебе, если его лядащая кляча свалится по дороге, а сам он пешком вернется домой!

Уазырмес засмеялся и позволил Шауею поехать на скачки.

Нахлестывая хворостиной тощие бока Джамидежа, колотя его пятками, Шауей выехал со двора, Пока не выбрались из нартского селения, Джамидеж припадал на все четыре копыта и качался из стороны в сторону. Глядя ему вслед, нарты хохотали.

Но как только селение скрылось из виду, Джамидеж встряхнулся и полетел. Когда он опустился в долине, где должны были начаться скачки, нартов там еще не было.

– Мой Джамидеж, – сказал Шауей, – по броди-ка по свежему лугу, пощипли травку, а я до прибытия нартов сосну.

И Шауей прилег на бугорке.

Нарты прибыли к месту скачек через полтора дня после Шауея. Увидев спящего, они рассмеялись:

– Этот витязь, как видно, тоже явился на скачки! Только пусть уж лучше спит, это ему больше подходит!

Не разбудив Шауея, нарты встали в ряд и поскакали обратно.

В это время Уазырмес, глядя с холма вдаль и не видя ничего, кроме облака пыли, кричал стоящим рядом нартам:

– Говорил я вам, чей конь прискачет первым! Ну, конечно, мой пегий! Вон он, впереди всех, – мой неутомимый Куланиж! Глядите нарты, глядите!

А Шауей, проснувшись и увидев, что нарты уже ускакали, вскочил на Джамидежа и перелетел в нартское селение. Он примчался к Уазырмесу, когда нартских наездников не было и в помине.

Уазырмес, увидев, что первым пришел не его резвый Куланиж, а колченогий конь Шауея, чуть не заплакал от досады.

– Ты, видно, тревожишься о судьбе наездни ков, добрый Уазырмес! С ними ничего не случилось. они только очень устали. Я сейчас поеду им навстречу и доставлю их целыми и невредимыми!

Повернув коня, Шауей помчался навстречу нартам. Он застал их на полпути, поснимал с коней и привязал к бокам Джамидежа так, что головы и ноги нартов торчали во все стороны. Взвалив и Куланижа на спину своего коня, Шауей поскакал к Уазырмесу, гоня впереди нартских коней, связанных уздечками.

Что было сказать тем нартам, которые вышли навстречу наездникам!

Джигиты болтались на боках Джамидежа жалкие и беспомощные. Глядя на них, все примолкли в невольном страхе перед Шауеем.

Вечером Уазырмес устроил пиршество в честь нартских скачек. Нарты, привязав коней, собрались в доме. Пришел и Шауей, оставив Джамидежа с нартскими конями. Через некоторое время к пирующим вбежала жена Уазырмеса:

– Нарты, конь гостя искусал ваших коней!

Уазырмес вышел и увидел, что все кони искусаны. Он хотел было отвести Джамидежа в сторону, но тот его отшвырнул.

Уазырмес вернулся к пирующим и попросил Шауея поставить своего коня отдельно, чтобы он не загрыз нартских коней насмерть.

Шауей отвел Джамидежа к другой коновязи и вернулся на пиршество.

Провозгласив в честь неизвестного наездника богатырскую здравицу, нарты положили перед Шауеем подарки, предназначенные победителю.

Но Шауей, к удивлению всех, отказался от награды.

– Я прибыл сюда не затем, чтобы получать подарки. Отдайте их женщинам и детям. Я хотел лишь полюбоваться искусством наездников и выучкой скакунов. Теперь я знаю все, что мне нужно, – сказал Шауей.

Не назвав себя, он простился с нартами, вскочил на Джамидежа и улетел, как птица.

Как Шауей отправился впервые на охоту

Однажды нарты решили отправиться на охоту. Узнав об этом, Шауей подошел к старому Канжу и сказал:

– Дорогой отец! Храбрые нарты во главе с Нас реном Длиннобородым собираются на охоту. Гово рят, что нарты отважны и мужественны. Побывав с ними, и я стану храбрее, находчивее, выносливее. Хоть я и молод, но не опозорю твоего имени. Разве я рожден для того, чтобы сидеть дома и пасти кур? Нет, не для этого, отец! Отпусти меня с нартами!

Желание юноши испытать свою доблесть было Канжу по душе, и он охотно отпустил Шауея.

По обычаю, нарты перед отъездом собирались у самого старшего, который и возглавлял охоту. На этот раз нарты съезжались у Насрена Длиннобородого.

Получив разрешение отца, Шауей подозвал своего Джамидежа и весело ему сказал:

– Ну, наконец мы отправляемся на охоту. Не подведи меня, Джамидеж, мало добывающий и много поедающий.

Джамидеж понял, что хозяин его шутит, и ответил без обиды:

– В добрый час, мой Шауей, рожденный не для безделья, стремящийся к подвигам, презирающий алчность!

И они отправились в путь.

Проезжая мимо небольшого селения, Шауей решил отдохнуть и перекусить. Его окликнули сидящие на пригорке пастухи и радушно угостили молоком, хлебом и сыром. Но едва гость насытился, пастухи попросили его поскорее уехать.

– Почему вы торопите меня? – обиделся Шауей.

– Мы торопим тебя не потому, что не уважаем гостей, а потому, что тебе будет худо, если задер жишься. Близится вечер. Скоро вернется стадо, а в стаде у нас бешеный бык. Твоей кляче не сдобровать. Бык подденет Джамидежа на рога и подбросит с такой силой, что ты не соберешь и костей несчастного. Если бешеный бык бросится на тебя, мы не сможем тебе помочь – мы его боимся. Потому и просим – уезжай до беды!

Но чем больше запугивали Шауея пастухи, тем сильнее хотелось ему увидеть свирепого быка. Отговариваясь тем, что он поедет по вечернему холодку, Шауей не трогался с места.

Вскоре послышалось мычание коров. В густом облаке пыли приближалось большое стадо. Могучий бык горделиво шел впереди. При виде Джамидежа глаза его налились кровью. Пригнув голову, вскидывая копытами землю, он устремился на коня.

Джамидеж, привязанный к старому дереву, беззаботно пощипывал травку. Услыша разъяренный рев, он поднял голову. "Бедняга бык, – подумал Джамидеж, – видно, судьба тебе погибнуть, иначе ты не связывался бы со мною!"

Пастухи крикнули Шауею:

– Ты не послушался нас, – прощайся с конем. Погляди, что будет!

– Поглядите и вы, – усмехнулся Шауей. – Будет то, что должно быть.

В это время бычьи рога мелькнули под брюхом коня, но Джамидеж отпрянул и лягнул быка в лоб. Бык с пробитым черепом рухнул наземь и тут же издох.

– Ну вот, поглядели и увидели! – сказал нар там Шауей. – И знайте, что Джамидеж лягнул быка лишь вполсилы!

Вскочил Шауей на коня и исчез в широком поле, как не бывал. Молча глядели ему вслед пастухи, изумляясь небывалой силе Джамидежа.

А Шауей благополучно прибыл к нартам. Джамидеж, притворяясь разнесчастной клячей, припадая на все четыре копыта, еле втащил своего всадника во двор Насрена Длиннобородого, где уже собрались нарты, готовые к отъезду. Они даже не взглянули на молодого оборванца.

Ведя Джамидежа под уздцы, Шауей подошел к рослому нарту с большой белой бородой, в котором угадал тхамаду охотников.

– Добрый Насрен! – сказал Шауей. – Узнав, что храбрые нарты, во главе с тобою, отправляются на охоту, я не смог усидеть дома. Позволь мне поехать с вами! Я – сын одинокой бедной старушки и сам беден. На охоте я буду прислуживать нартам, безотказно исполнять все их приказания и на привалах буду охранять их снаряжение. Когда охота закончится, щедрые нарты вознаградят меня за честный труд, – уделят мне какую-нибудь малость из своей богатой добычи!

– Бедный юноша, ты просишь о невозможном, – ответил Насрен Длиннобородый, участливо оглядывая Шауея и его заморенную клячу. – Ты еще слишком молод, чтобы переносить трудности охоты, и конь твой никуда не годится. Взгляни, каковы нартские кони. Для них нет неодолимых препятствий, они не замечают ни жары, ни холода, ни голода. Ты пропа дешь на своей хромой кляче. Вернись домой. Я ска жу, чтобы тебе дали крепкую одежду, а матери отве зи мешок проса и баранью ногу.

– Да будет украшен твой путь добром и сла вой, достойный тхамада охотников! – воскликнул Шауей. – Живи долгие годы! Пусть и впредь на Хасе Нартов тебе первому провозглашают богатыр скую здравицу! Но твоего великодушного подаяния нам хватит всего лишь на несколько дней, а что де лать дальше? И не лучше ли жить честным трудом, чем случайными подачками? Разве худо, что я хочу научиться у нартов их бесстрашию и находчивости? Если желаешь добра бедному юноше, возьми меня с собою!

Слова Шауея тронули старого Насрена. Он сказал:

– Так и быть! Я возьму тебя на охоту. Ты бу дешь выполнять поручения нартов, а также гото вить нам пищу. Сходи к моей жене – она даст тебе котел и вертел.

Нарты во главе с Насреном Длиннобородым покинули селение, а Шауей замешкался во дворе, привязывая к луке седла огромный котел. Усевшись на коня, держа в одной руке вертел, а в другой плеть, он понукал Джамидежа, но тот не трогался с места. Тогда Шауей стал на него кричать и стегать его плетью.

На крик Шауея сбежались нартские ребятишки, потом подошли и взрослые нарты, которые оставались дома. И все вместе потешались над Шауеем и Джамидежем. Дети длинными хворостинами стегали Джамидежа по бокам, щекотали в ушах, дергали его за облезлый хвост. Взрослые попытались подтолкнуть Джамидежа, но он словно врос в землю. Лишь когда они навалились сзади целой толпой, а ребятишки потянули за уздечку, кое-как удалось вытащить Джамидежа с его седоком за ворота.

– Вот настоящий нартский всадник! – на смешливо крикнул кто-то из толпы.

– Берегитесь, он всех передавит! – подхва тил другой.

– Что и говорить, только как бы конь его не растянулся на дороге!

Наконец нарты вытолкали Джамидежа с Шауеем из селения и пошли назад, пересмеиваясь. А Шауей с Джамидежем от души смеялись над ними.

Когда нарты скрылись из глаз, Джамидеж встряхнулся и одним прыжком догнал отряд. За высокими кустами опять встряхнулся и приблизился к нартам трусцой, припадая на все четыре копыта.

Насрен Длиннобородый изумился, увидев Шауея.

– Как ты догнал нас? Мы ехали быстро!

– Я заморил коня и сам замучился. – Шауей тя жело дышал, будто вправду выбился из сил, у Джами дежа с губ падала пена, он весь дымился испариной.

– Ну, что ж, малец, – добродушно заметил Насрен Длиннобородый. – Хорошо, что ты не поте рялся.

Нарты продолжали путь, а Шауей ехал за ними, громыхая котлом.

В полдень нарты остановились на опушке леса. Отдохнув, они отправились на охоту, а Шауею поручили подыскать место для шалаша, развести костер и ждать их возвращения.

Как только нарты скрылись, Шауей в кустах орешника построил шалаш, вскочил на Джамидежа и налегке помчался в лес. Среди лесной тишины вскоре услышал он шорох, плеск и шумные вздохи. Приблизясь, Шауей увидел стадо оленей у ручья.

Выдрав несколько дубовых пней, охотник подкрался и швырнул их один за другим, целясь оленям в головы. Олени кинулись в лес, но не все: у ручья осталось несколько убитых. Шауей взвалил оленьи туши на спину коня и привез на место. Освежевав туши, Шауей покрыл оленьими шкурами шалаш, принес в котле воды из ручья и развел костер. Повесив котел над огнем, Шауей половину мяса бросил в котел, а другую, разрезав мелко, насадил на вертел и положил с краю костра, чтобы зажарить. И сам уселся возле огня, поджидая нартов.

Уже стемнело, когда нарты вернулись, усталые, сердитые и с пустыми руками. Они оторопели, увидев большой, крытый оленьими шкурами шалаш. В котле клокотало и дымилось пахучее варево. Почуяв запах жареного мяса, голодные нарты облизывались.

– Чье это добро? – спросили они Шауея.

– Могучие и удачливые нарты! – скромно отве тил Шауей. – Дело было так: по вашему приказа нию, я подыскивал удобное для ночлега место и за брел на эту лужайку. Здесь я увидел развешанные на деревьях оленьи туши и шалаш, перед которым сидели четверо неизвестных мне людей. Они подо звали меня и угостили наславу. Когда я насытился, незнакомцы стали меня расспрашивать, как попал я в эти безлюдные места. Я признался, что сопрово ждаю на охоте именитых нартов и прислуживаю им. Тут незнакомцы стали упрашивать меня, чтоб я на звал наиболее прославленных участников похода. Как только я сказал, что сюда прибыли Насрен Длинно бородый, Бадыноко, Сосруко и Химыш, – незна комцы в страхе вскочили и убежали без оглядки, оставив все свое добро.

– Видите, богатыри, как велика ваша слава! Одни лишь имена ваши повергают людей в трепет.

Нарты поверили Шауею. Гордые своей громкой славой, они уселись вокруг костра, радуясь обильному и вкусному ужину. Насытившись, они заснули. На рассвете нарты отправились дальше. Шауей на своем вислоухом Джамидеже следовал за ними.

Долго ли, коротко ли, но заполдень подъехали к опушке незнакомого леса. Они и здесь приказали Шауею подыскать место для шалаша и развести костер, а сами отправились на охоту.

Шауей облюбовал затененную кустами ложбинку, поставил шалаш еще лучше вчерашнего и, вскочив на Джамидежа, помчался в лес.

Сквозь деревья чащи он увидел мирно пасущихся на лужайке оленей. Шауей тихонько вынул из ножен отцовский меч, и Джамидеж одним прыжком очутился посреди стада. Застигнутые врасплох олени падали под могучими ударами меча. С богатой добычей вернулся Шауей к месту ночлега и, разведя костер, приготовил ужин еще обильнее и вкуснее вчерашнего. А нарты вернулись запоздно, измученные и голодные. Они изумились, увидев и здесь крытый шкурами шалаш, дымящееся варево, мясо на вертеле и развешанные на деревьях оленьи туши.

Шауей как ни в чем не бывало сидел у костра, а неподалеку Джамидеж пощипывал травку.

Не зная, что и думать, нарты наперебой спрашивали Шауея:

– Откуда все это взялось? Какой счастливый, случай одарил нас так щедро?

Шауей слово в слово повторил вчерашнюю выдумку, и нарты ему поверили.

На третий день случилось то же самое. Нарты опять вернулись без добычи. Им не везло: хвастаясь друг перед другом силой и удачливостью, они часто ссорились, и охота бывала безуспешной. Нарты и на этот раз были уверены, что крытый шкурами шалаш и богатая добыча достались им благодаря их устрашающей славе. Им в голову не приходило, что молодой оборванец, которого Насрен Длиннобородый из жалости взял с собою, строит для них шалаши, добывает пищу. Но Шауею надоело их зазнайство. "Я заставлю нартов призадуматься, пора проучить хвастунов", – решил Шауей и воскликнул:

– Ошхомахо, обитель богов, Гора Счастья! Ты, как мать, вскормила меня и была моей колыбелью! Пришли сюда со своей вершины стужу, ветер и снег! Прошу тебя, как сын!

В ответ Шауею засвистел ледяной ветер, повалил снег, закружилась вьюга. С гор срывались и с грохотом летели вниз ледяные глыбы.

Шауей опять построил шалаш и убил в лесу множество оленей. Вновь сварил и зажарил мясо. Затем он выдрал огромный дуб, срезал все ветки и, усевшись у яркого костра, дожидался нартов. Ждать, пришлось долго. Лишь когда перевалило за полночь, Шауей услышал топот копыт и понял, что возвращаются нарты. Притворясь, что не узнает их, Шауей кинулся навстречу и, размахивая деревом, не подпускал к шалашу.

– Кто это лезет сюда? – кричал Шауей. – Тут шалаш славных нартов, и без их позволения я никого сюда не впущу. Если вы не поняли меня, я вколочу ра зум в пустые ваши головы! Убирайтесь прочь!

Нартские кони попятились от сердитого окрика, а нарты слова не могли сказать в ответ Шауею – так они замерзли.

Долго держал Шауей окоченевших нартов на лютом холоде, забавляясь их беспомощностью. Никто не мог ни шевельнуть рукою, ни спрыгнуть на землю – нартов приморозило к седлам.

Шауей всматривался в каждого поочередно, будто не узнавая. Наконец подошел он к Насрену Длиннобородому, вгляделся в него и воскликнул испуганно:

– Что я наделал! Ведь это могучий Насрен на своем гнедом коне! Прости меня, храбрец! Я не узнал ни тебя, ни твоих отважных нартов.

Схватив гнедого под уздцы, Шауей подтащил его к шалашу. Разрезав подпруги, Шауей снял Насрена вместе с седлом и усадил у костра, поближе к огню. Вернувшись к нартам, он каждого снимал вместе с седлом и швырял к огню как попало: кого за шиворот, кого за ноги, кого за голову. Нарты как повалились, так и лежали.

Шауей подкинул в огонь сухих сучьев, костер жарко разгорелся, и нарты начали оттаивать. Приходя в себя, они растерянно поглядывали то друг на друга, то на Шауея, который ошеломил их своей могучей силой.

А Шауей попрежнему был скромен и услужлив. Когда нарты насытились и захотели спать, он обратился к Насрену Длиннобородому:

– Пока славные нарты будут отдыхать, я буду пасти их коней, чтоб они не замерзли в лютую стужу. Только разреши мне, добрый Насрен, оседлать твоего гнедого, чтобы я мог, если иззябну, поскорее до браться до костра. На моем слабосильном Джами деже в этакий холод пропадешь!

– Я охотно тебе это. разрешаю, – добродушно ответил Насрен Длиннобородый. – Смотри, сам-то не замерзни! Мне мой конь не дороже тебя.

Нарты, войдя в шалаш, улеглись спать. А Шауей вскочил на гнедого, подхватил Джамидежа под уздцы и погнал коней.

Отъехав подальше, Шауей вновь обратился к горе Ошхомахо, прося усмирить мороз и вьюгу, вернуть в этот безлюдный край цветущее лето.

И вновь деревья оделись зеленой листвой, стало тепло. Тогда Шауей вскочил на Джамидежа, взял гнедого за уздечку и поскакал дальше. Вмиг оказались они на берегу широкой реки. Это был Псыж. На другом берегу пасся большой табун. Заметив его, Джамидеж сказал Шауею:

– Пересядь на гнедого, а этих коней я пере гоню сюда.

Шауей пересел на гнедого, а Джамидеж перемахнул через реку и со свирепым ржанием вплавь погнал коней к Шауею. По пути Джамидеж искусал лучших коней. Когда табун оказался на берегу, где ждал Шауей, тот с удивлением спросил Джамидежа, зачем он это сделал.

– Когда ты пригонишь табун к нартам, они за хотят взять себе самых лучших коней, а тебе отдать тех, что похуже. Я искусал самых ретивых, чтоб они сочли их никудышными и отдали тебе.

Когда нарты услышали сквозь сон топот и ржание множества коней, они вскочили в страхе, думая, что на них напало великое войско.

Шауей их успокоил:

– Не тревожьтесь, отважные нарты, ничего не случилось. Выгуливая неподалеку ваших коней, я увидел, что стая волков гонит из лесу большой табун. Заметив меня, волки в испуге разбежались, а коней я пригнал сюда.

Нарты поверили Шауею, – в табуне было немало искусанных коней.

– До чего же легко нам все удается! – толко вали нарты. – Без малейших усилий нам досталось большое богатство!

И нарты подумали: "Неожиданная добыча так велика, что можно уже закончить охоту".

Тогда Шауей решил их покинуть.

– Славные нарты, – сказал он, – наши пути расходятся. Мне пора вернуться к моей бедной оди нокой матери. Я буду доволен и благодарен, если вы за мой скромный труд дадите мне хотя бы этих иску санных коней.

Нарты ответили надменно:

– Здесь мы ничего делить не будем. Но когда до стигнем места дележа, тогда посмотрим – быть может, и дадим тебе двух-трех коней, если ты этого стоишь.

– Если так, я и сам возьму то, что мне принад лежит! – гневно воскликнул Шауей. Он дал знак Джамидежу, тот встряхнулся и, крепкий, могучий, по дошел к хозяину. Шауей подтянул подпруги, вскочил в седло и на полном скаку выдрал с корнями не сколько вековых дубов. Не успели нарты опомниться, как Шауей огородил просторный загон и запер в нем всех коней. Пересчитав нартов, Шауей в один миг по строил несколько небольших загородок. Став посреди табуна, он начал перебрасывать коней в загородки, хватая как попало – которого за гриву, которого за хвост, которого за ноги. В каждой загородке оказа лось по равному числу коней, а себе Шауей оставил лишь меченых.

– Вы видите, – сказал Шауей нартам, – я беру не больше, чем следует мне. Я беру лишь искусанных коней. До лучшей встречи, нарты! – крикнул он и, хлестнув Джамидежа, погнал свой табун.

Растерявшиеся нарты молча глядели ему вслед. Лишь когда Шауей скрылся, они опомнились.

Тут только и догадались они, что он, этот оборванец, кормил их, строил для них шалаши, а кони, что сгрудились в загородках, тоже его добыча.

Придя в себя, нарты зашумели. Они кричали, что мальчишка поступил с ними бессовестно, и корили друг друга за то, что дали наглецу, оскорбившему честь нартов, скрыться безнаказанно, не узнав даже его имени.

– Надо поскорее догнать его, пусть назовет себя! – И вдогонку Шауею послали нарта Аракшу. Аракшу долго скакал за Шауеем. Догнав, он опере дил Шауея и, преградивши ему путь, спросил от имени нартов:

– Скажи, кто ты? Назови свое имя!

Вместо ответа Шауей избил Аракшу и, не сказав ни слова, отправился дальше.

Кряхтя и охая, Аракшу вернулся к нартам и рассказал все как было. Тогда послали вдогонку обидчику нарта Псабыду. Но с ним случилось то же, что и с Аракшу, только Псабыду Шауей избил еще сильнее, не сказав ни слова. Когда побитый Псабыда вернулся к нартам ни с чем, Насрен Длиннобородый рассердился.

– Я настигну неизвестного и не отпущу, пока не ответит, кто он, откуда и как его зовут! – закри чал Насрен.

Он заморил гнедого, гонясь за Шауеем. Настигая всадника, Насрен крикнул ему вслед:

– Остановись, побеседуй со мной! Обещаю от дать тебе в жены мою единственную дочь – красавицу Акунду.

Но Шауей не остановился, не оглянулся, не ответил.

Тогда Насрен Длиннобородый крикнул:

– Мой дорогой гость, если не хочешь остано виться ради моей дочери, то ради моей седой бороды остановись и побеседуй со мною!

Шауей остановился и, повернувшись к Насрену, сказал:

– Мой отец – Канж, мать – Нарибгея. Я вы рос на ледяной вершине Ошхомахо. Зовут меня Шауей. Нарты, которых ты посылал мне вдогонку, наглецы и невежды: вопреки обычаю, они обогнали меня и преградили мне дорогу. Поэтому я их избил.

И, хлестнув Джамидежа, Шауей продолжал путь.

Насрену Длиннобородому очень хотелось побольше разузнать о могучем витязе, но вновь заговорить он не отважился.

Вернувшись к нартам, Насрен Длиннобородый рассказал им, что услышал. И нарты, гоня табун, отправились домой в глубоком раздумье.