Текст книги "Нарты. Адыгский эпос"

Автор книги: Автор Неизвестен

 
Вот он джигитует на горах зубчатых,
В облаках крылатых облаком парит,
Вот, спустись на землю, в чаще темной, древней,
Он крушит деревья грудью скакуна.
Стал Карапца верным другом Батаразу,
Полюбился сразу нарту добрый конь…
Позади осталась славная Харама,
Едут они прямо на берег речной.
Берега Индыла зелены, безмолвны,
Плещут бурно волны в ранней тишине…
На коне въезжает смелый витязь в воду
И пересекает плещущий Индыл.
Выйдя из Индыла, он коня стреножил,
Лег вблизи подножья древнего холма.
А оттуда с вышки смотрит злой Тлебица:
«Это что за птица на моей земле?»
Из ноздрей Тлебицы пар-туман клубится,
Гневается-злится жадный Коротыш.
"Эй, – слуге кричит он: – Поезжай к Индылу,
Дерзкого пришельца привези ко мне,
Не захочет ехать – голову отрубишь,
А не то погубишь голову свою!"
 
 
Батараз в ту пору отдыхает, дремлет,
Но сквозь сон он внемлет топоту коня,
Видит: скачет всадник. Батараз встревожен,
Острый меч из ножен быстро достает;
Битва закипает, и гонец Тлебицы
Как трава ложится под его мечом.
 
 
А глазам Тлебицы все вокруг открыто,
Опрокинув вышку, спрыгнул Коротыш.
Гневного владыку окружили слуги,
И сказал сердито слугам Коротыш:
"Что там за собака на лугу Тлебицы?
Кто посмел напиться из моей реки?"
 
 
Батараз, отъехав, услыхал погоню, —
Яростные кони скачут позади,
Огненные кони жгут степные травы…
Витязь величаво осадил коня;
Всадникам навстречу, поперек дороги,
Встал наездник строгий, боя не страшась.
От ударов нарта некуда деваться:
Двадцать человек он доблестно сразил.
Словно третье море в крае междуморья,
Потекла густая вражеская кровь.
Даже сам Тлебица прочь бежит трусливо,
Но нетерпеливо скачет Батараз,
Настигает в поле недруга лихого,
Закипает снова поединок-бой.
От ударов сильных сталь мечей тупится,
Кони свирепеют, на дыбы встают.
Спешились тут оба – витязь и Тлебица…
Начался жестокий рукопашный бой.
И земля покрылась рытвинами, рвами,
Загудело поле под ногами их.
Весь в крови Тлебица; Батараз изранен,
Но из рук Тлебицы выбивает меч,
С плеч врага кольчугу рваную сдирает,
В ближний ров бросает дерзкого врага,
Уж над головою поднял меч узорный,
Но злодей покорно говорит ему:
 
 
"Слушай, нарт великий, я прошу пощады,
Я молю: не надо убивать меня.
Разглашу я всюду, что ты нарт из нартов,
Все чего ни спросишь – подарю тебе.
Хочешь, будешь гостем на пиру богатом,
Лучшего коня ты у меня возьмешь…"
 
 
Батараз сурово слушает моленья,
На его колене острый меч лежит.
И дрожит от страха Коротыш-Тлебица,
И Тлебице молвит слово Батараз:
 
 
"Видишь Гору Счастья, видишь Ошхомахо?
Не дрожи от страха, я клянусь горой:
Я тебя вовеки другом звать не буду,
Сеял ты повсюду горе и беду,
Кинь свое коварство, лисье лицемерье,
Я тебе не верю, верить не могу.
Встань и убирайся тотчас во-свояси
И не попадайся больше на глаза.
Если же еще ты совершишь злодейство,
То уж не надейся, – я не пощажу".
 
 
…На коня Тлебица сел, покрыт позором,
И во весь опор он поскакал домой.
 
 
Батараз обратно мчится ураганом,
Поднял пред курганом на дыбы коня,
Джигитуя смело, въехал на вершину,
Оглядел долину, увидал вдали:
Словно туч ненастных грозная громада —
Недругов отряды движутся к нему.
То созвал Маруко войско для похода,
Нарты злого рода двинулись за ним.
Скакуну Карапце поскакать охота,
Удила грызет он да копытом бьет,
Меч висящий слева лезет сам из ножен:
«Больше невозможно ждать», – он говорит…
 
 
Батараз в сраженье силу злую губит,
Сотнями он рубит недругов своих,
И никто не знает, что это за витязь…
«Злитесь, мол, не злитесь, раз напали – бьет».
 
 
Стали ворожить тут старые вещуньи:
Кто же слуг Маруко в битве победил?
Лишь одна колдунья, да и то не сразу,
Нарта Батараза опознала в нем.
 
 
"Будто из железа выкован наездник,
Хороша осанка и удар хорош,
Узнаю в нем сына смелого Химища,
Весь в отца он вышел, да сильней его.
Одолеть такого силой не придется,
Вижу, остается способ лишь один".
 
 
"Что же делать? – молвят ей Маруко слуги, —
Знать, его кольчуги не пробить ничем?"
Узкими плечами повела горбунья,
Лысая колдунья отвечала так:
 
 
"Нужно выйти в битву первому отряду,
По второму ряду выставьте детей,
Пусть грудных младенцев матери подымут;
Как ворвется в гущу войска Батараз,
В стороны скорее все вы разбегитесь,
Как увидит витязь женщин и детей —
Жалостливый сердцем, слабых бить не будет, —
Стало быть, избудет наша рать беду".
 
 
Так сказав, исчезла старая колдунья.
Те, кто похрабрее, стали впереди,
А за ними старцы, женщины и дети.
Словно буйный ветер мчится Батараз,
Дав Карапце волю, налетел на войско.
Мигом расступился рати первый ряд, —
Женщины и дети перед Батаразом.
Закричали разом матери ему:
"Ты ведь не чужой нам, – нартского ты рода,
Пусть же дольше года тянется твой день,
Мы тебе желаем доброго здоровья,
Не плати же кровью за отцову кровь.
Лучше ты назначишь нам любую цену,
Всё отца в замену мы тебе дадим!"
"Хорошо! – ответил юноша им внятно, —
Яловых ягнят мне дайте сто голов,
Чистой серой шерсти, да еще прибавьте
Светлосероватых восемьсот ягнят.
Я хочу, чтоб двери были из самшита,
Золотом обита ось арбы была,
Лестница до неба чтобы доставала.
С комариным салом чашу дайте мне
И воды студеной принесите в сите,
А еще сожгите на кургане шелк
И в отцову обувь положите пепел,
Вот чего желаю нынче я от вас".
 
 
Всадники Маруко ужасом объяты:
Вот она расплата за Маруко грех.
Но подумал витязь: "Эти слишком юны,
Не они убили моего отца…"
И поехал дальше по холмам и склонам,
По лугам зеленым да крутым горам.
Вот он очутился в поле, что от века
Барсовым зовется. В поле Батараз
Встретился с Маруко; он ему неведом,
Называет дедом юный нарт врага.
 
 
«Дед, откуда едешь?» – скромно вопрошает.
"Еду я из кузни Тлепша, молодец,
Я Химиша-нарта поразил когда-то,
С той поры щербатым стал мой мечь стальной,
Тлепш его мне снова отточил отменно,
Будет неизменно мне служить мой меч".
 
 
Сердце Батараза застучало чаще:
«Покажи блестящий меч мне поскорей».
Протянул Маруко острием оружье, —
Умный конь отпрянул в сторону, заржал.
Обернул Маруко меч свой рукояткой, —
Быстрой ловкой хваткой отнял витязь меч.
"Меч твой отнимаю у тебя, хоть стар ты,
Я Химиша-нарта оскорбленный сын,
Справедливый мститель за отцову гибель;
Коль ты храбр – попробуй отними свой меч,
Коль ты храбр – попробуй поборись со мною!" —
Гневно восклицает юный Батараз.
 
 
По полю погнал он недруга-Маруко,
По речным излукам, по полям, лугам.
Мчался нарт Маруко по степи полынной,
А на белоглинной горке приустал.
Еле-еле едет на большом просторе;
Широка, как море, перед ним лежит
Мертвая пустыня под горячим солнцем;
Меч блеснул на солнце – близок Батараз.
 
 
Без меча Маруко пикою дерется,
Вся земля трясется: Батараз – как гром.
Пику витязь выбил из руки злодея,
Но быстрее ветра ускакал злодей.
Доскакал Маруко до конца пустыни:
Вот где встретит ныне, вероломный, смерть.
Наземь он повергнут яростным ударом;
Батараз недаром в сердце гнев таил,
Отомстил убийце он за смерть Химиша,
И утихла ярость в сердце у него.
 

 
Был Насрен разумным, доблестным тхамадой,
Был в беде оградой, на пиру – душой,
Нарт неукротимый и непобедимый,
Только нелюбимый недругом одним.
Богоравный Пако с витязем не ладил,
Ненавидел Пако нартов с давних пор,
Возложил на нартов он проклятья бремя,
Наступило время скорби для людей:
Насылает Пако на страну их грозы,
Гнет дубы, как лозы, рушит их дома,
Поднимает волны моря выше неба,
Всех лишает хлеба, проса, ячменя,
Заливает землю непрестанным ливнем,
Сушит суховеем нартские поля.
И взывают к Пако нарты удрученно:
"Властью облеченный, что ты мучишь нас?
Не даешь покоя от мороза, зноя,
Зло-несчастье сеешь на родной земле".
 
 
Как услышал Пако речи возмущенья,
Предал разрушенью нартов очаги,
Он задул повсюду животворный пламень,
Дочиста он выгреб даже угольки.
Без огня остались нарты-горемыки,
Говорят Насрену: "Что же делать нам?
Призови, тхамада, дерзкого к ответу,
Без огня, без света нас погибель ждет".
"Не тревожьтесь, – молвил им Длиннобородый,
Я огонь у злого Пако отберу".
Тотчас золотую он надел кольчугу,
Затянул подпругу и помчался вскачь.
Вот уже подъехал витязь к Ошхомахо
И глядит без страха на подъем горы.
Загремел с вершины грозный гром, – не голос,
Будто раскололось небо наверху:
Кличет Пако: "Эй ты, малая букашка,
Если не уедешь, я тебя сгублю!"
 
 
Отвечает снизу витязь благородный:
"Эй ты, богоравный, говорят, ты добр!
Для чего же отнял ты огонь у нартов,
Мы – земные люди – гибнем без огня?"
 
 
"Уходи отсюда, витязь неразумный,
Головы бездумной я не пощажу!
Обо мне вы, нарты жалкие, забыли,
Обделили бога на земном пиру:
На столах треногих в праздник Урожая
Чашу поднимая, пьете без меня;
Соберете просо в изобильном поле,—
Не даете доли богу своему.
С битвы вы идете ратью величавой,
А со мною славой делится ли кто?
Вы на Гору Счастья ищете дорогу,
Верно, против бога жаждете восстать?
Понесешь сегодня кару, непокорный, —
На вершине горной закую тебя,
На горе высокой будешь одиноко
Жить до самой смерти пленником моим".
 
 
Он железной цепью обвязал Насрена,
К Ошхомахо крепко приковал его.
Был орел у Пако, хищник кровожадный,
Он его, злорадный, выпустил теперь.
Мощных крыл орлиных не вместить ущелью.
Черною метелью носится орел.
Налетает хищник на тхамаду нартов,
Разрывает клювом грудь богатыря,
Пьет он кровь из сердца гордого Насрена,
Печень его клювом яростно клюет.
 
 
…Протекают реки и моря по свету,
Для Насрена ж нету капельки воды,
Под горою плещут родники, бушуя, —
Горстку б небольшую пленнику испить!..
Мучит его жажда, там на Ошхомахо,
Ледяной рубахой плотно он покрыт.
Тяжкое железо давит ноги, руки, —
Стоны горькой муки исторгает он.
Далеко разносит ветер эти стоны, —
И сердца у нартов ноют и болят.
* * *
Собрались на Хасу нарты без тхамады:
Порешить им надо, как спаети его.
Вспоминают нарты подвиги былые,
Годы молодые, силу прошлых лет…
Тут Имыс, Арыкшу, пламенный Сосруко,
Как им быть с невзгодой, с недругом как быть?
Думают-гадают, – Пако их пугает,
Страшен грозный Пако и непобедим.
И решили нарты: будет дочь тхамады
Для того наградой, кто спасет отца,
А при ней приданым – лучшие доспехи.
Ждут утехи, радость витязя того,
Только бы он взялся вызволить Насрена,
Только бы пустился в этот страшный путь.
 
 
Ни один не едет, – стыд и срам невесте…
«Едемте все вместе!» – нарты говорят.
Едут-скачут нарты по горам и долам,
Видят: Ошхомахо инеем блестит,
На вершине снежной мучится тхамада:
Тяжкая преграда, – нет к нему тропы.
 
 
Пако видит нартов, слуг он созывает,
В долы отправляет с ледяных вершин.
Вот спустились слуги, вот уж недалеко,
И парит высоко впереди орел.
Загудели вихри в долах и ущелье,
Замело метелью камни и траву.
Небеса закрыты стаею орлиной,
Крылья над долиной застят свет дневной,
Словно поздней ночью наступила темень,
Прямо в темя нартов хищники клюют.
Ничего не видно, – погибают нарты,
Гибнет нарт Пануко, – рвет его орел.
Ничего не видно, – смелый Бадыноко
В темноте глубокой потерял коня.
 
 
…Собрались все вместе те, что уцелели.
Кровь течет в ущелье, – это нартов кровь!
Едут нарты тихо, головы понуря,
Разразилась буря над родной землей.
"Нет огня у нартов, – Пако отнял пламя,
Нет у нас тхамады, – гибнет он в цепях.
Что же делать, нарты, где искать спасенья?
Не смогли вернуть мы очагам огня,
Не смогли спасти мы мудрого Насрена.
Что же делать, нарты? Как мы будем жить?"
 
 
И тогда воскликнул Батараз бесстрашный:
"Наш огонь-отраду я добуду вновь.
Я даю вам слово: будет с нами снова
Мудрый наш тхамада, я его спасу".
Оседлав Карапцу, в воинской одежде,
Как бывало прежде, едет Батараз.
Вот и Ошхомахо. Встал он у подножья:
"Эй ты, званье божье осрамивший, бог!
Что ты там в ущелье прячешься трусливо?
Спрятаться не диво, – выходи на бой!
Отнял ты у нартов их огонь-отраду,
Нартского тхамаду в цепи заковал;
Я посланец нартов, я их избавитель,
От тебя, губитель, я спасу людей.
Если ты не трусишь, сделай, что скажу я:
Пусть слетит с вершины жадный твой орел".
 
 
Потемнело небо, черный мрак сгустился, —
То орел спустился с горной высоты.
Как взмахнет крылами – все вокруг темнеет.
Даже конь робеет… "Эх, Карапца-конь,
Что с тобой случилось? Крыльев испугался?
Или не встречался посильнее враг?
Мало ли печали мы с тобой видали?
Разве эти вихри новость для тебя?"
Трижды бьет Карапцу плеткой ременной,
А в орла каленой целится стрелой.
 
 
В этот миг сползает к ним с вершины горной
Голоднее волка чудище-дракон,
А орел крылами бурю нагоняет,
Ноги подгибает утомленный конь.
"Что же ты, Карапца, ты совсем напуган,
Был мне верным другом, ныне трусом стал?"
Снова хлещет плетью Батараз Карапцу,
Тот рванулся с храпом и – под небеса.
Начался с орлом тут грозный поединок,
А потом на льдинах горных длился бой.
От орлиных крыльев мрак над битвой дикой,
Но пронзает пикой Батараз крыло,
И – светло вдруг стало, как окно раскрылось,
Солнце заструилось сквозь крыло орла.
Засияло солнце скалам и долинам,
Клекотом орлиным огласилась высь,
И вонзает снова храбрый витязь пику,
Горного владыку побеждает нарт.
 
 
Он несет на пике хищника к подножью,
Отсекает птице голову мечом.
Слышит, слышит Пако крик орла предсмертный,
И телохранитель Смерти слышит крик.
К витязю спустился тот телохранитель,
И в жестокой битве наземь пал, сражен.
Смерть сама вступает в битву с человеком,
Но живого нарта не пугает Смерть:
Предал Смерть он смерти, – изрубил старуху,
Застонала глухо и упала Смерть.
Покачнулись горы от ее паденья,
Птица черной тенью пронеслась над ней.
 
 
Много дел великих нарт в тот день свершает:
Вот ползет, ломает все в пути дракон;
На ходу дракону голову снимает
Батараз бесстрашный блещущим мечом.
Мчится на Карапце Батараз к вершине, —
Пако покидает в ужасе свой край.
Подлетает витязь к скованному нарту,
Разбивает цепи пикою своей,
Цепи разбивает, и освобождает
Мудрого Насрена, и везет домой.
 
 
В этот день у нартов очаги пылали,
Нарты пировали, весело шумя,
Резали баранов, пастухов кормили,
С ними сано пили: были все равны.
В этот день открыли нарты санопитье:
Вот они – смотрите – нарты на конях!
В шуратлэс играют, распевают песни, —
Не было чудесней праздника вовек.
Пламенный Сосруко ценную кольчугу
Батаразу-другу дарит с плеч своих,
Нарты прославляют, хвалят Батараза,
С дальних гор на праздник пастухи пришли.
Старенькая Ваква увидала сына:
«Я ль не исполина вырастила вам!»
Батаразу чашу первую вручают,
Радостно венчают славой храбреца,
Много добрых здравиц нарты произносят,
Выпить сано просят, говорят ему:
"Батараз любимый, нарт непобедимый,
Ты вернул нам душу – возвратил огонь,
Вызволил Насрена из цепей железных,
Ты наш избавитель, ты наш первый друг".
Благодарно выпил чашу сано витязь
И сказал: «Да будет вечным наш огонь!»
 
 
Длится санопитье и кипит веселье
Сорок дней и сорок радостных ночей.
Слышат конский топот дальные пределы,
В поле свищут стрелы, попадают в цель.
Вниз пускают нарты с древнего кургана
И кидают кверху колесо Жан-Шерх,
Называют нартом нартов Батараза,
Называют лучшим мужем из мужей.
 

Когда Батараз был еще юношей, в Стране Нартов жил мудрый старый нарт Уазырмес. У Уазырмеса была дочь красавица, которая полюбилась Батаразу. И Уазырмес непрочь был иметь зятем такого храбреца, как Батараз.

Одноглазые великаны, жившие за горными цепями, похитили однажды ночью Уазырмеса и увели с собой в горы. Погоня вернулась ни с чем.

В это время Батараз женился на дочери Уазырмеса. Шумно праздновалась свадьба Батараза: нарты пировали, плясали и джигитовали. Но молодая жена Батараза, добрая и приветливая, была молчалива и печальна.

– Что с тобой? – спросил ее Батараз. – О чем ты печалишься?

– Ты бы и сам мог догадаться о причине моей печали, – отвечала молодая жена. – Как мне не то сковать, когда любимый отец мой в плену у одногла зых. Если хочешь видеть меня радостной, – поезжай, вызволи отца моего Уазырмеса!

Молча вышел Батараз и отправился за советом к своей приемной матери Вакве.

– Трудное дело, – сказала Ваква. – Далеко, за горными цепями, живут иныжи, похитившие Уазырмеса. На своем коне тебе туда не добраться. Через эти горы перенесет тебя только конь самого Уазырмеса, но он от тоски по хозяину скрылся в пе щеру и выходит оттуда лишь по ночам; даже солнце не видит этого коня.

"Ладно…" – подумал Батараз и, взвалив на плечо седло коня Уазырмеса и заткнув за пояс уздечку, пошел искать пещеру, в которой скрывался конь. Заметив дикую тропу, витязь долго шел по ней, не сворачивая с пути. Наконец он увидел пещеру, но не зашел в нее, а влез неподалеку на высокое ветвистое дерево и стал ждать ночи. Ровно в полночь выбежал из пещеры статный конь и направился к озеру, и в то мгновенье, когда он пробегал под деревом, Батараз спрыгнул прямо на коня. Как ни противился, ни упирался конь, Батараз обуздал его, оседлал и пустился в путь.

Страна иныжей находилась за семью горами. Преодолев шесть горных цепей, Батараз въехал в широкую долину, где встретил дряхлого старика-табунщика. Когда старик увидел коня, на котором ехал Батараз, он горько заплакал, а конь двинулся к нему и припал головой к его плечу.

"Неужели это хозяин коня – Уазырмес? – подумал витязь; очень дряхлым и изможденным показался ему старик. – Уазырмес был не таким, когда жил в Стране Нартов!"

– О чем ты плачешь, дед? – спросил Батараз.

– Мой верный конь под тобой, юноша. Немало мы с ним совершили славных дел. Увидел я его, вспомнил свою родину, близких своих, и тяжко мне стало.

– Так, значит, ты и есть Уазырмес? В поисках тебя я пересек горные цепи. Утешься, я отвезу тебя домой.

– Эх, добрый витязь, – возразил Уазырмес, – одноглазые загубят тебя, они так сильны, что никто их не может одолеть, – если мы убежим, они тотчас нагонят нас.

– Посмотрим, кто кого одолеет, я и не соби раюсь убегать от них, – я хочу открыто сразиться с ними и отплатить им за все твои страданья. Не печалься, а скажи лучше: как мне добраться до них.

– Пересеки еще одну горную цепь, а за нею большую долину, – там ты увидишь высокую башню одноглазых, – ответил Уазырмес, дивясь храбрости всадника и не веря в свое спасение.

– Продолжай пасти лошадей, а я скоро вернусь к тебе, – бодро сказал Батараз и поехал по пути, указанному Уазырмесом. Он пересек еще одну гор ную цепь, очутился в широкой зеленой долине и, обнажив меч и отпустив поводья, в раздумье напра вился к башне. У входа в башню Батараз увидел спя щее семиголовое чудовище и рядом девушку, отго нявшую от него мух. Батараз замахнулся мечом на семиголового великана, но девушка встала между ве ликаном и витязем. Батараз опустил меч, – он не мог ударить женщину.

– Храбрый пришелец! – молвила девушка, – своим мечом ты не можешь сразить иныжа, – вот висит его меч, возьми и убей семиголового.

Батараз взял тяжелый меч и одним взмахом отсек чудовищу шесть голов.

Великан проснулся и сказал:

– Ну, что же, ударь еще раз.

– Один мой удар равен многим, – отвечал ему витязь.

– Эх ты, храбрый нарт, напал на спящего. Ты бы разбудил меня, тогда и рубил бы мечом.

– Я никогда не нападал на спящего, – сказал Батараз, – но вы, племя одноглазых, так жестоки и коварны, что я решил ответить коварством на ко варство. А предсмертную просьбу твою я исполню. – И нарт ударил мечом по седьмой голове чудовища, но седьмая голова осталась целой, а шесть голов вдруг от росли снова.

С громким ревом иныж набросился на витязя, и между ними началась жестокая схватка. Звон двух мечей, подобно раскатам грома, раздавался в долине; искры от ударов, подобно грозовым молниям, освещали ее. В страхе девушка следила за поединком. Наконец меч иныжа разлетелся на куски от ударов нарта. Юноша, как охапку сена, отбросил врага в сторону и занес над упавшим острый нож. Он вонзил его в сердце иныжа, и семиголовый испустил дух.

Батараз посадил девушку на коня и поскакал. Вернувшиеся из похода одноглазые не решились погнаться за храбрым победителем чудовища.

– Откуда ты родом? – спросил в дороге Бата раз спасенную им пленницу.

Девушка рассказала:

– Моя семья жила мирно на берегу моря, но одноглазые убили моих родителей и унесли меня. Много девушек погубили свирепые иныжи, а тот, ко торого ты убил, оставил меня в живых, чтобы я от гоняла мух от его семи голов.

Вскоре они встретили Уазырмеса. Старец сел на коня, и всадники поехали в Страну Нартов. Дорогой Батараз спросил Уазырмеса:

– Что бы ты сделал, если бы твоя дочь вышла замуж без твоего согласия?

– Я отнял бы ее у мужа и выдал бы за храб рейшего из храбрых, совершившего то, чего до сих пор никто не мог совершить, – ответил Уазырмес.

Батараз промолчал и подумал: "Наверное теперь Уазырмес не будет гневаться на то, что я женился на его дочери".

Когда они приехали во владения нартов, свадебный пир стал еще веселее, еще шумнее. А в честь возвращения Уазырмеса нарты устроили санопитие, продолжавшееся много дней и много ночей.