Текст книги "Сказки Мадагаскара"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Сказки Мадагаскара

МАДАГАСКАР, МАЛЬГАШИ И ИХ СКАЗКИ

Этот остров, знайте, самый славный и самый большой на свете.

Марко Поло

Мадагаскар обязан своим названием недоразумению. Марко Поло, великий путешественник XIII в., назвал его Магадокшу, – так же как называлось восточное побережье Африки, вблизи которого он расположен. Но так как жители острова говорили, что они мадегасы (малагасы или мальгаши), название оказалось удачным и сохранилось.

Этот остров, хоть и не самый большой на свете, как думал Марко Поло, занимает территорию в 590 тысяч кв. км, уступая по величине только Гренландии, Новой Гвинее и Борнео. Вопрос о его происхождении до сих пор неясен и вызывает многочисленные дискуссии. Около пятидесяти лет назад немецкий метеоролог Вегенер выдвинул теорию «дрейфа материков». Заметив, что очертания берегов двух частей света, расположенных друг против друга, – Африки и Южной Америки совпадают, он высказал гипотезу, что Старый и Новый свет раньше составляли единое целое. С другой стороны, по мнению многих геологов, в южном полушарии некогда существовал грандиозный континент Гондвана, включавший Африку, Мадагаскар, Австралию, Индостан и Бразилию. В результате неравномерного опускания отдельных частей суши этот огромный материк постепенно распадался. На каком-то этапе от Гондваны отделилась индо-мадагаскарская часть, получившая название Лемурии (родина лемуров), а затем выделились Африка и ранее отколовшийся от нее Мадагаскар, отделенный сейчас от суши с запада Мозамбикским проливом и с востока – Индийским океаном.

Бурная, во многом до сих пор не вполне ясная геологическая история острова наложила печать на весь его облик. Путешественника, впервые попавшего на Мадагаскар, поражает здесь все: и ландшафт, и растительность, и животный мир. В центре острова, занимая больше половины всей его территории, лежит Высокое плато. Это плоскогорье, но его можно назвать каким угодно, только не плоским. Каменистые холмы, причудливые скалы, глубокие ущелья, на дне которых извиваются реки, гигантские одинокие камни, потухшие вулканы с кратерами, заполненными водой, кишащей крокодилами, – это зрелище вызывает в воображении картины первозданного хаоса; лишь кое-где величественная и суровая панорама смягчается зелеными пятнами рисовых плантаций и слепленными из красной глины хижинами. Красный цвет вообще преобладает на Мадагаскаре. Больше 50 % всей его территории занимают красно-желтые латеритные почвы, малопригодные для земледелия. На ровных местах красную землю покрывает слой перегноя, но на холмах дождевые потоки смывают верхний слой, обнажая красные скалы. Недаром французский географ Готье шутливо сравнил Мадагаскар по форме, цвету и плодородию с кирпичом. На востоке Высокое плато обрывается к морю двумя крутыми уступами высотой в несколько сот метров. Стекающие сверху реки бурно устремляются к морю, образуя много порогов и водопадов. Обрывы Высокого плато покрыты густым тропическим лесом, богатым сандаловым, эбеновым, красным деревом и другими ценными породами. Ниже зоны лесов тянется савука — заросли кустарника, сменившие хищнически сведенный лес. Вблизи океана простирается узкая холмистая равнина, сильно заболоченная на побережье. На западе прибрежная полоса покрыта дюнами, переходящими в песчаные пустыни, затопляемые в дождливый сезон. Ближе к центральному плоскогорью пустыня сменяется степью, унылое однообразие которой изредка нарушают баобабы и тамаринды.

Большая часть Мадагаскара расположена в тропическом поясе. На равнинах восточного побережья выпадает много дождей и круглый год стоит изнуряющая влажная жара. На западе, наоборот, влаги не хватает. На центральном плоскогорье климат умеренный, бывают даже небольшие морозы.

Растительный мир Мадагаскара удивительно богат и своеобразен. На острове насчитывается около семи тысяч видов растений (в СССР на площади, примерно в сорок раз большей, – 17 тысяч), причем 95 % из них эндемичные (т. е. местные) формы. Среди растений, встречающихся только на Мадагаскаре, наиболее интересны каучуконосные лианы, некоторые орхидеи и конечно пальма равенала. Вот как описывает это дерево польский путешественник Фидлер: «На верхушке стройного ствола растут листья длиной в несколько хметров, но не во все стороны, как обычно у пальм, а в виде громадного веера; причем листья, точно спицы колеса, образуют плоский полукруг… Природа создала зеленый монументальный веер, при виде которого человек застывает пораженный, не веря глазам своим» [1]1
  Фидлер, Горячее селение Амбияанитело, стр. 45.


[Закрыть]. Европейцы назвали равеналу «деревом путешественника», так как у основания ее листьев всегда есть вода, которой можно утолить жажду. Правда, равенала растет там, где обычно и так много воды, так что название это довольно условно. В подтверждение гипотезы о существовании Гондваны на Мадагаскаре растет казуарина – высокое дерево с гибкими зелеными ветвями, без листьев, встречающееся за пределами Мадагаскара только в Австралии, и индийская сирень, которая кроме Мадагаскара и Индии растет в Малайе; растительность засушливых районов напоминает африканскую.

Совершенно необычен животный мир острова. В отличие от растительного он сравнительно беден видами. На Мадагаскаре совсем нет животных, характерных для его ближайшего соседа Африки: львов, леопардов, гиен, зебр, антилоп, слонов, носорогов, ядовитых змей. Ученые объясняют это тем, что Мадагаскар отделился от материка в то время, когда многие современные виды млекопитающих еще не существовали. Очевидно, поэтому на острове совсем нет обезьян и в изобилии представлены их более низко организованные родственники – лемуры. Большая часть видов лемуров эндемична. Так же эндемичны хамелеоны и многие птицы, отличающиеся яркой неожиданной окраской. На острове водятся зеленые голуби, черные попугаи, вороны с белой шеей, голубые кукушки.

Коренные жители острова – мальгаши (по данным 1960 г., их численность достигла 5183 тыс. человек). Происхождение этого народа точно неизвестно. Никаких следов доисторического существования мальгашей не обнаружено. Их устные предания не восходят дальше XVI в., немногие арабские и европейские письменные памятники относятся только к отдельным народностям побережья. Некоторые ученые считают, что заселение Мадагаскара первоначально происходило через Мозамбикский пролив; между X–VI вв. до н. э. и I– X вв. н. э. на Мадагаскаре появились индонезийские переселенцы, вытеснившие коренных жителей, позднее к ним присоединились арабы, банту с восточного побережья Африки и европейцы. Другие ученые придерживаются иной точки зрения, предполагая, что малайские переселенцы были первыми жителями Мадагаскара. Связь мальгашей с народами Юго-Восточной Азии бесспорна. Самым убедительным доказательством этой связи является язык мальгашей, по своему грамматическому строю и словарному составу относящийся к малайским языкам. Однако безоговорочно утверждать, что население Мадагаскара является по происхождению малайским, все-таки нельзя, поскольку в различных этнических группах, населяющих Мадагаскар, представлены и монголоидные и негроидные антропологические типы. Так, 90 % народности мерина, живущей в центральной части острова, относится к монголоидному типу, а большинство сакалавов, занимающих западное побережье, – к негроидному, но и те и другие говорят на одном и том же языке и являются одним и тем же народом.

Первые мальгашские государства возникли, очевидно, в XIV в.; самым крупным из них было государство сакалавов в западной части острова. Примерно с середины XVI в. главную роль начинает играть государство Имерина. Короли Имерины первыми попытались создать на Мадагаскаре единое государство феодального типа. В конце XVIII в. в период царствования Андрианампуйнимерины (1794–1810) эти попытки увенчались успехом; к этому времени все земли Мадагаскара были объединены под властью короля и только кое-где на побережье сохранились пережитки родо-племенных отношений.

Однако существование мальгашского королевства с самого начала оказалось под угрозой, так как с середины XVIII в. началось завоевание Мадагаскара европейцами, которое после долгой и кровопролитной борьбы привело в 1895–1896 гг. к установлению сначала протектората, а затем колониального господства Франции над Мадагаскаром. Только в 1960 г., когда была создана Мальгашская Республика, Мадагаскар обрел, наконец, политическую свободу и независимость.

В этой книге собраны некоторые образцы устного творчества мальгашей. Их оригинальность, своеобразие и красочность показывают, что Мадагаскар заслужил славу острова чудес и загадок не только благодаря капризам природы и неразгаданным тайнам истории.

Предлагаемый читателю сборник состоит из 76 сказок. В соответствии с общепринятой классификацией сказки разбиты на несколько групп. Сборник начинается мифами и легендами, за ними следуют сказки о животных, волшебные сказки и, наконец, бытовые (новеллистические) сказки. Деление это в достаточной степени условно и не всегда удобно, так как в мальгашских сказках жанры выражены не очень четко. Тем не менее, поскольку эта система значительно облегчает изучение сказок и широко используется фольклористами всего мира, она здесь сохранена, хотя и с некоторыми оговорками.

Так, в первом разделе мифов и легенд помещены некоторые записи собирателей фольклора, характеризующие верования мальгашей, но не являющиеся повествовательными произведениями («Карлик калану ро», «Кинули» «Ци-аумби-аумби»); несколько этиологических (объяснительных) мифов, близких по характеру к сказкам о животных («Канка-футра», «Винци и канкафутра», «Такатра и вурундулу», «Цесарка и петух», «Цесарка и курица», «Курица и папанго», «Курица и крыса», «Человек и комар»), включены во второй раздел. Все эти отклонения, а также другие промежуточные и не совсем ясные случаи специально оговорены в комментариях.

В мальгашском фольклоре мифов и легенд немного. Некоторые исследователи считают, что это косвенно связано с распространенным на Мадагаскаре культом предков – своеобразной религией, заключающейся в почитании обожествляемых прародителей. Культ предков исторически связан с патриархально-родовым строем, долгое время господствовавшим на Мадагаскаре. Интересно, однако, отметить, что в подтверждение исторической общности, о которой говорилось выше, культ предков широко распространен в соседней с Мадагаскаром Африке и в далекой от него Индонезии, а между тем фольклор этих стран как раз богат мифами и легендами.

Сказки о животных многие фольклористы считают наиболее древними. Так как в этих сказках часто фигурируют животные и птицы, известные только на Мадагаскаре (см., например, сказки о фоссе и такагре), оригинальность большей части из них не вызывает сомнений. Вместе с тем некоторые сказки совершенно очевидно являются переработкой басен Лафонтена (см., например, сказку «Лягушки, захотевшие иметь правителя»). Недаром в предисловии к своему сборнику известный собиратель мальгашских сказок Ренель с горечью говорит, что за 15 лет французского господства (его книга вышла в 1910 г.) мальгашский фольклор подвергся более сильному воздействию, чем за всё предыдущее столетие.

Некоторые исследователи считают, что сказки о животных – самая малочисленная группа мальгашских сказок (этой точки зрения придерживается, в частности, составитель известного сборника мальгашских сказок Ферран). Установить – так это или нет – пока не представляется возможным. Самый факт, что этих сказок меньше, чем других, еще ни о чем не говорит, так как многие из них связаны с местными фади (табу), и мальгаши, естественно, рассказывают их менее охотно, чем другие.

По своему характеру мальгашские сказки о животных близки к разделу бытовых сказок. Если забыть, что в облике животных действуют люди, никаких элементов чудесного в них не останется. В этих сказках редко встречаются назидания, в них нет никаких иносказательных намеков, они лишены афористичности. Именно поэтому это бытовые сказки, а не басни.

Чаще всего в них фигурируют те животные, с которыми мальгаши сталкиваются в повседневной жизни: кабаны, дикие кошки, ежи, хамелеоны и такие распространенные на Мадагаскаре птицы, как вурундреу, такатра, цесарка, папанго. О рыбах сказок сравнительно мало. Возможно, что это связано с незначительным местом рыболовства в хозяйственной жизни мальгашей. В реках Мадагаскара рыбы практически нет, морское рыболовство развито только на юго-западном побережье острова, в районе порта Тулеар. Во внутренних районах рыбу ловят лишь на залитых участках рисовых полей.

Многие рассказы о животных носят объяснительный характер. В них рассказывается о нравах отдельных животных (см. «Корова и дикая свинья», «Царь птиц», «Канкафутра», «Курица и крыса»), об их внешних особенностях (см. «Рацибилука и Рациририатра»), о происхождении диких и домашних животных (см. «Цесарка и петух», «Цесарка и курица»). В некоторых сказках объясняется, почему животные враждуют друг с другом (см. «Дикая собака и дикая кошка», «Почему змеи едят лягушек», «Винци и канкафутра»). С особым удовольствием мальгаши рассказывают о победе маленьких и слабых животных над большими и сильными (см. «Крокодил и еле», «Кабан и хамелеон», «Тухубевава, Амбацибе-дранги и малыши вили»).

Любопытно, что даже в этой, наиболее простой и безыскусственной группе сказок отчетливо проступает характерная особенность мальгашского фольклора, связанная с его необычной исторической судьбой: сочетание глубоко оригинальных местных сказочных мотивов (см., например, сказки «Бык зебу и крокодил», «Фосса и черепаха», «Большой угорь и маленький»), с однохЧ стороны, с европейскими (см. комментарии к сказкам «Дикий бык», «Корова и дикая свинья») и, с другой стороны, с африканскими и индонезийскими (см. комментарии к сказкам «Кабан и хамелеон» и «Курица и крыса»).

Наиболее интересную группу мальгашских сказок составляют волшебные сказки. В отличие от сказок о животных они, как правило, довольно сложны по композиции, часто включают несколько переплетающихся тем и нескольких героев. Одна из их наиболее выразительных особенностей – это яркая причудливая фантастика. Какие только чудеса здесь не происходят! Жена героя падает с неба в виде цветка; корова языком сдирает с лица девушки кожу и мясо, а потом снова делает ее красавицей; мертвецы, пролежавшие в земле два года, разговаривают с посланным к ним рабом; мужчина становится семиглавой змеей, сваренная птица продолжает петь в животе человека, который ее съел, слезы женщины превращаются в бурный поток, шкура быка преображается в корову, из чрева которой появляются мужчина и женщина… Фантазия рассказчиков поистине неистощима! И при этом самые невероятные события происходят настолько естественно (хочется даже сказать – буднично), что по закону контраста кажутся еще более невероятными. Это впечатление усиливается тем, что чудесное событие часто никак не отражается на развитии сюжета и, после того как оно происходит, продолжают действовать обыденные житейские мотивы (см., например, сказки «Фаралахи, богатый наследник», «Бычья шкура, из которой появилась целая корова», «Два брата Андриамбахуаки»). Самые удивительные герои – Рабибибе в сказке «Рабибибе и Кифундри», Бибиулу в сказке «Бибиулу, огромное чудовище, и хитрые мальчишки», человеческая голова в сказке «Ратауландухамивулана», Безрогая Корова в одноименной сказке – ведут себя как обыкновенные люди, создавая ощущение еще большей причудливости всего этого фантастического мира. При этом сами мальгаши относятся к чудесным явлениям с полным доверием, воспринимая их как вполне реальные события. Именно поэтому в их сказках о чудесах всегда сообщается вскользь, как о чем-то совершенно обычном, и поведение фантастических существ не отличается от поведения людей. Такое «прозаическое» отношение к чудесному как к одному из элементов повседневной жизни характерно для ранней стадии сказочного творчества, образцом которого может служить мальгашский фольклор.

Одна из любимых тем волшебных сказок мальгашей – борьба с чудовищами. Тема эта широко распространена в фольклоре всего мира. Во многих сказках различных народов рассказывается о столкновении героя со страшными существами, обладающими сверхъестественной силой. Иногда это драконы или многоголовые змеи, иногда великаны-людоеды, иногда просто фантастические существа, лишенные определенного внешнего облика. В мальгашских сказках обычно используется последний вариант. Бибиулу, Рабибибе, Ицихитананцу и чудовище из сказки «Старуха и свирепое чудовище» – это полузвери, полулюди, внешний вид которых никак не конкретизируется. Сказки такого рода необычайно популярны. В Европе, например, как указывает американский фольклорист Томпсон, известно около 1100 версий сказки «Убийца дракона», которая может служить классическим образцом сказок этого типа. Однако мальгашские сказки о чудовищах обладают настолько яркими специфическими особенностями, что о них можно говорить как о вполне самобытных произведениях.

Прежде всего, в отличие от сказок Европы и Азии они лишены всяких элементов героики. Ни в сказке про Ицихи-тананцу, ни в сказке про Бибиулу, ни в сказке о Рабибибе и Кифундри, помещенных в нашем сборнике, никто не совершает отважных подвигов. Герои этих сказок одерживают победу благодаря своей ловкости и находчивости, но никто из них не вызывает чудовищ на открытый бой и не вступает с ними в единоборство. По своему характеру мальгашский фольклор вообще невоинствен, так же как создавший его народ. В сказках мальгашей часто прославляется хитрость (см. «Бибиулу, огромное чудовище, и хитрые мальчишки», «Рабибибе и Кифундри, или Большой зверь и маленький мальчик», «Изилакулуна, у которого половина тела была деревянной», «Кабан и хамелеон», «Тухубевава, Амбацибедранги и малыши вили»), но очень редко отвага и доблесть.

Вторая отличительная черта мальгашских сказок о чудовищах – отсутствие широко распространенного в фольклоре мотива женитьбы на царской дочери, обычно заключающего сказки такого рода. Возможно, что это связано с господствовавшей на Мадагаскаре полигамией и со своеобразными обычаями, не возбраняющими девушкам добрачные связи с мужчинами. Во всяком случае любовно-романтические мотивы Еообще нехарактерны для мальгашского фольклора и в сказках о борьбе с чудовищами отсутствуют.

Совершенно естественно, что эти особенности в значительной мере определили образы героев-победителей. В отличие от европейских сказок, в которых в этой роли обычно выступает бедный и храбрый юноша, в мальгашском фольклоре это или дети (см. сказки «Бибиулу, огромное чудовище, и хитрые мальчишки», «Рабибибе и Кифундри, или Большой зверь и маленький мальчик», «Изилакулуна, у которого половина тела была деревянной», «Старуха и свирепое чудовище»), или старики («Ицихитананцу, или Мальчик-чудовище, и глиняная кукла, вымазанная клеем»), т. е. те, кто по самой своей природе исключены из круга любовных переживаний и могут противостоять силе только хитростью и изворотливостью.

Большая группа сказок в этом сборнике связана с волшебными превращениями. Это такие сказки, как «Безрогая Корова», «Андриамарузуа, человек, хотевший погубить своего шурина и погубивший себя», «Андамухами», «Разуануруманга и Телувухалугузи», «Андриамбахуака Равухимена и волшебные зерна» и др. Волшебные превращения встречаются в мальгашских сказках очень часто. В одних сказках они играют главную роль (как, например, в сказке «Андамухами»), в других – второстепенную (как в сказке «Разатуву и Ранунера»). К сожалению, из-за недостаточности сведений пока трудно сказать, встречается ли этот мотив на Мадагаскаре чаще или реже, чем в Европе, Азии или континентальной Африке. Но уже сейчас совершенно ясно, что в мальгашских сказках он осмысляется иначе. В европейском фольклоре волшебные превращения обычно связаны с темой борьбы доброго и злого начал, образно подчеркивая силу добра и слабость зла. Когда могущественный волшебник превращает девушек в лебедей, а прекрасного принца в безобразное чудовище, победа верности, любви и храбрости, разбивающих страшные чары, естественно, становится особенно яркой и значительной. В мальгашских сказках хамелеон (сказка «Андамухами») и угорь (сказка «Разуануруманга и Телувухалугузи») превращаются в людей без всякой помощи злых или добрых волшебников, а Разуандрануманга становится птицей просто оттого, что соперница повалила её на землю и воткнула в ее тело перья. Для мальгашского фольклора не существует еще четкой грани, отделяющей мир людей от мира животных; все живое на земле воспринимается как единое целое. Поэтому, очевидно, такого рода метаморфозы кажутся совершенно естественными жизненными событиями, лишенными ореола исключительности.

Несколько волшебных сказок этого сборника можно было бы условно назвать поучительными. Отличительные черты этих сказок – вкрапления поговорок и афористические концовки, в которых высказывается основная мысль, ради которой рассказывается сказка. «Рафаранумби», «Трое братьев с хвостами», «Ифарамалеми и Икутубекибу», «Два брата и Занахари», «Старуха и свирепое чудовище», «Разатуву и Рапунера» – это своеобразная драгоценная шкатулка, в которой мальгашский народ хранит дорогие для него истины, объяснение старинных обычаев и табу. Эти сказки представляют особый интерес для исследователей, потому что они в более доступной форме, чем другие, раскрывают характер создавших их людей.

Еще Ферран, один из первых собирателей фольклора Мадагаскара, отмечал фатализм мальгашей, верящих, что судьба каждого из них заранее предопределена и неодолима. Сказка «Рафаранумби», в которой рассказывается, как бедная девушка стала единственной женой богатого андриамбахуаки, кажется развернутой иллюстрацией этого распространенного убеждения: и богатый может оказаться несчастным и бедным, и бедный может вдруг стать богатым и счастливым, – все зависит от судьбы!

Другая характерная особенность мальгашей, хорошо видная в этих сказках, – это некий примитивный демократизм. Андриамбахуаки ходят здесь на поле вместе со своими работниками и не задумываясь берут в жены бедных девушек. Любопытное объяснение происхождения обычая заключения таких сословно-смешанных браков дается в сказке «Трое братьев с хвостами».

Очень своеобразно отношение мальгашей к бедности. Несмотря на сочувствие, которым, в согласии с традициями мирового фольклора, окружены гонимые и бедные герои мальгашских сказок, бедность сама по себе не вызывает у мальгашей ни сочувствия, ни жалости. Бедности боятся, ее сторонятся как болезни, даже больше, за бедность карают, как это произошло в сказке «Два брата и Занахари». И наоборот, если бедняку удается разбогатеть, он сразу завоевывает уважение и любовь, о чем не без горькой иронии рассказывается в сказке «Ифарамалеми и Икутубекибу». Интересна сказка «Старуха и свирепое чудовище», которая после многих неожиданных поворотов действия завершается финалом, объясняющим, почему мальгаши боятся нарушить данное слово.

Эти примеры можно было бы продолжить, но поскольку никакой пересказ все равно не может заменить знакомство с оригиналом, лучше, наверное, отослать читателя к самим сказкам.

Особую группу волшебных сказок составляют сказки «Ратауландухамивулана», «Раманунгавату», «Изилакулуна, у которого половина тела была деревянной», «Семеро братьев, которые хотели жениться на Рамитувиамандренини» и «Бесурунгула». Главный герой этих сказок – младший сын, или, как его называют на Мадагаскаре, Фаралахи. Обиженный судьбой (Ратауландухамивулана – урод, у него нет туловища), обделенный и преследуемый старшими (Изилакулуну отец прогоняет из дома), он неизменно оказывается победителем в соперничестве с братьями и с честью выходит из всех испытаний, которые выпадают ему на долю. В мальгашских сказках Фаралахи всегда самый ловкий, самый находчивый и смелый из братьев. Но этого мало. Он еще всегда самый умный, добрый и справедливый. Фаралахи побеждает все препятствия, потому что он следует законам предков и угождает духам (см. сказку «Бесурунгула»), Фаралахи удается то, что не удается другим, потому что он не обижает животных (см. сказку «Семеро братьев, которые хотели жениться на Рамитувиамандренини»), – одним словом, он является воплощением всех тех качеств, которые особенно ценят мальгаши. Поэтому во всех мальгашских сказках Фаралахи тот, кому больше всего сочувствует народ, кого он больше всех любит, чьей победе больше всего радуется. На Мадагаскаре Фаралахи – любимый народный герой.

Симпатии к младшему вообще одна из наиболее традиционных и часто встречающихся форм проявления гуманизма в мировом сказочном творчестве. Малайско-индонезийскому фольклору, в частности, также свойственна идеализация младшего сына, в Африке эти же мотивы встречаются в сказках зулу и сенегальских негров, много сказок о младшем сыне (дочери) известно в Европе (около 500 вариантов сказки о Золушке!). Но постоянная высокая идеализация младшего сына, неизменно повторяющаяся из сказки в сказку, является отличительной чертой прежде всего мальгашского фольклора и связана с некоторыми специфическими особенностями развития Мадагаскара.

Сейчас уже можно считать установленным, что распространенная в фольклоре разных стран идеализация младшего сына зародилась у народов с классическим патриархатом на высшей ступени развития родового строя, когда принцип предпочтения старшего сына создал предпосылки для обездоливания младшего, естественно вызывая сочувствие и сострадание к его невзгодам.

Мадагаскар – классическая страна развитого патриархата. Здесь дольше, чем в других местах, сохранялись формы большой патриархальной семьи и медленнее происходил процесс ее разложения. Очевидно, именно поэтому мотивы, связанные с неравенством братьев, с ущемлением прав младшего из братьев в пользу старших, заняли здесь особое место, получив наиболее яркое выражение в народном творчестве. И хотя идеализация младшего сына подтверждает общность мальгашской и мировой культуры, сказки о Фаралахи еще раз позволяют убедиться в глубокой оригинальности и самобытности мальгашского фольклора, в котором эта идеализация стала законом и нормой сказочной эстетики.

В последнем разделе сборника помещены так называемые бытовые, или новеллистические, сказки. Это небольшие рассказы, в которых элементы чудесного или вовсе отсутствуют или играют второстепенную роль. В них часто используются те же мотивы, что и в волшебных сказках, – соперничество жен («Муж, у которого было три жены»), богатство и бедность («Воры»), но здесь действие происходит в обычной, хорошо знакомой обстановке. Некоторые из этих сказок носят назидательный характер: в одной сказке рассказчик хочет напугать неверных жен и мужей («Яфулавитра, из-за которого была нарушена супружеская верность»), в другой – пристыдить болтливых женщин («Мужчина, который хотел испытать жену»).

Другие сказки, наоборот, совсем лишены поучительности и рассказываются, просто чтобы позабавить остроумной шуткой или головоломной загадкой. Мальгаши – большие любители поговорить и поспорить и сами подшучивают над этой своей особенностью (см. сказку «Рисовое поле»). В их фольклоре много сказок, построенных на иносказаниях, на игре слов (см. «Рафуциарифанахи и Рандрианаризена», «Залахифина и Зававифина», «Три жены Андриамиханины», «Старик и семь сыновей»). Они, как и все другие люди, не прочь посмеяться над уродством и с удовольствием рассказывают анекдоты о хромых, слепых и глухих (см. сказку «Трое глухих»). И, конечно, они потешаются в полную меру, когда рассказывают о простофилях, о том, как провели богача, растрясли кошелек скупца, нарассказали небылиц легковеру и т. д. и т. п. Шутливые истории такого рода достаточно универсальны и при всей своей непритязательности пользуются неизменной любовью и широко распространены во всем мире. На Мадагаскаре они объединены в особый цикл с двумя неизменными героями – плутами Кутуфеци и Маха-кой. Рассказы об их похождениях знают во всех уголках острова и с удовольствием слушают вновь и вновь, дополняя их новыми подробностями, видоизменяя старые эпизоды и вставляя новые.

Несмотря на большое (смысловое и жанровое) разнообразие мифов, сказок о животных, волшебных и бытовых сказок, все они обладают некоторыми общими особенностями изложения, составляющими отличительные стилистические черты мальгашского фольклора. К ним относится прежде всего своеобразная форма зачинов и концовок. Большинство мальгашских сказок начинается словами «Говорят, что…». Такое вступление, заменяющее традиционную в европейском фольклоре отсылку в незапамятные времена и неведомые страны, создает впечатление, что рассказчик сообщает нечто достоверное, и для мальгашей, относящихся к сказкам, как к были, это очень важно. Об этом говорил еще Ферран, отмечавший, что на Мадагаскаре широко распространена вера в реальное существование сказочных персонажей и многие утверждают, что видели их своими глазами. Очень часто мальгашские сказки начинаются (или кончаются, или начинаются и кончаются) шутливыми присказками, не имеющими непосредственного отношения к содержанию (см. «Затуву, не созданный Занахари», «Ицихитананцу, или Мальчик-чудовище, и глиняная кукла, вымазанная клеем», «Раманунга-вату», «Бесурунгула» и др.). В этих зачинах и концовках рассказчик всегда стремится подчеркнуть свою непричастность к тому, о чем он рассказывает, ссылаясь на то, что придумал сказку не он, а старики. Эти веселые отговорки, так же как короткое «говорят», с одной стороны, придают сказке большую значительность (на Мадагаскаре нет более высокого авторитета, чем авторитет предков), а с другой – ограждают рассказчика от упреков и нареканий, если сказка не понравится.

В мальгашских сказках часто не только зачины и концовки не связаны с основным сюжетом, но и само содержание излагается непоследовательно, с разрывами повествования и неожиданными переходами от одной темы к другой (см., например, сказку «Два брата Андриамбахуаки», «Бычья шкура, из которой появилась целая корова» и др.). Композиционная непринужденность подчеркивается тем, что прозаическое изложение часто перемежается ритмической прозой и пением («Рафара, дева вод», «Безрогая Корова», «Раманунгавату» и др.), придавая сказкам особую эмоциональность, выразительность и поэтичность.

Характерное для мальгашей образное восприятие мира проявилось еще в одной особенности их сказок – в обилии поговорок и пословиц. В одних сказках они щедро рассыпаны в тексте (см. например, сказку «Разатуву и Ранунера»), в других завершают повествование («Семеро братьев, которые хотели жениться на Рамитувиамандренини»), в третьих составляют основу содержания («Старик и семь сыновей») и лишь в редких случаях отсутствуют совсем. Большое число вкрапленных в текст изречений, в которых хранится веками накопленная народная мудрость, делают мальгашские сказки особенно интересными и для широкого круга читателей и для специалистов.