Текст книги "Якутский героический эпос Олонхо. Нюргун Боотур Стремительный."

Автор книги: Автор Неизвестен

СТИХ 203
САХА СААРЫН ТОЙОН

 
Видишь, вяхирь мой белый,
Зятек дорогой!
В обиде мы, в страхе живем…
Позавидовали нашей славе,
Позарились на красоту
Дочери нашей Туйаарымы Куо
С девятисаженной, волнистой косой,
И осмелели, сошлись,
В несметном множестве собрались,
Привалили с темного склона небес,
Притащились из-под земли
Порожденья абаасы.
Видимо-невидимо
Нам на беду
Нечисти налетело сюда!
 
 
Предвидя, что близок срок,
Когда всадник Вороного коня,
Рожденного стоя на грани небес,
Стремительный Нюргун Боотур
Великую с нечистью битву начнет,
Побоище и разгром учинит,
Как Одун Хаан порешил,
Как Чынгыс Хаан указал,
Как Дьылга Тойон повелел —
Властью богини Иэйэхсит
Сознанье и душу Туйаарымы Куо
Запаяли мы в золотой сыагай,
Звездою мерцающий в высоте,
Со звоном летающий над землей;
И поднесли золотой сыагай
На волшебном вервии Ап-Чарай
Ниже холки высокой
Бегущих небес.
И решили владыки айыы:
«Если в трехлетний срок
Л учный найдется стрелок,
Что первой стрелой
Сыагай разобьет,
То – без драки и без войны —
Дочь свою за него
Вы отдать должны,
И к себе он ее увезет!»
 
 
Так пускай в решительный час,
Как черед стрельбы из лука придет,
Принесет удачу тебе
Зоркость глаза,
Верный прицел,
Сила гремящего, словно гром,
Пальца большого правой руки,
Твердость запястий,
Меткость и мощь
Грохочущих, каменных пальцев твоих!
Да поможет тебе в стрельбе
Могучая Иэйэхсит!
Да зоркость придаст тебе
Благосклонная Айыысыт!
 
 
А теперь настала пора
Игры богатырские затевать:
Прыгунов длинноногих звать, —
Кто перепрыгает всех!
 
 
Бегунов быстроногих звать, —
Кто обгонит всех!
Помни еще:
Приведен сюда
Прославленный в трех мирах,
С глазами, как звезды в морозную рань,
С копытами звонкими, как булат,
Прекрасный, крылатый скакун
Халлаан-Хара-Мангастайа.
Покамест этого скакуна
Не обскачет Среднего мира конь,
Буйные верхние абаасы,
Бродящие у всех на виду,
Не уступят первенства своего,
Не уберутся от нас подобру,
По-хорошему не уйдут! —
 
 
Так вот горестно толковал,
Так, сетуя, говорил
В светлых сединах старик…
 
 
А покуда беседовали они, —
Откуда – не видел никто, —
Перед собраньем богатырей
Шестигранный возник адьарай;
Вытянулся несуразно-огромный,
Из железа сплошь, человек.
Заглядывая туда и сюда,
Закоптелым длинным лицом
Высовываясь то справа, то слева
Из-за каменного камелька,
Будто разваливаясь пополам,
Черными губами зашлепал,
Зубоскаля, заговорил…
 

СТИХ 204
АДЬАРАЙ

 
Аар-дьаалы!!! Аар-дьаалыбын!!!
Алаатынг!!! Алаатыгарбын!!!
А-а, проказники, вот вы где?
Беломордые! Погляжу я на вас —
Беззаботно живете вы
В просторном доме своем,
В сверкающем доме своем,
А не открываете гостю дверей!
Этакие невежи вы!
Где такие найдутся еще?
В непомерном богатстве тонете вы,
Да, наверно, обычай у вас
Вестника на порог не пускать,
В честь ему
Чашу не подносить!
А знаете вы – кто я?
 
 
Я – хозяина Вороного коня,
Стоя рожденного на хребте
Блестяще-белых небес,
Нюргун Боотура-богатыря —
Из коровника парень-батрак,
Первый его приятель и друг,
Посыльный его бегун,
Степной табунщик его,
Прирученный его медведь,
Проворный его слуга,
Пастух его пестрых телят,
На все руки
Подручный его,
Говорящий наречьями
Трех миров
Речистый его толмач!
 
 
Меня породила грозная мать
На безумствующих небесах,
Сознанье внедрила в голову мне
На беснующихся небесах.
Черная туча —
Защита моя…
Вот каков я —
Парень Суодалба!
Проворен, как молния, на лету
Вороной конек мой Суордаайы!
Видно, впрямь я сам, —
В обличье своем —
Самолично явился к вам,
Незваный, нежданный
Ввалился в дом…
 
 
Коли спросите, зачем я пришел,
То знайте: сам Нюргун Боотур
Послал бороться меня,
Если в поле выйдут борцы,
Бегать послал,
Коль есть бегуны,
В прыжках состязаться,
Коль есть прыгуны,
Выставить на скачках коня,
Коль пойдут скакать скакуны…
 
 
Он велел мне в драку вступить,
Чтобы череп любому разбить,
Кто захочет отнять вашу дочь!
Коль меня побьют,
Сам Нюргун придет!
Ну-ка, я погляжу на вас! —
Славный праотец сорока племен,
Саха Саарын Тойон-старина,
Вот он, оказывается, какой!
Праматерь племен саха
Сабыйа Баай Хотун,
Ах, как она собою видна,
Достойная пара – вы…
 
 
Да из-за того, что у вас
Очень красивая дочь,
Многим верхним богатырям
На рогатины напороться пришлось,
Многим нижним абаасы —
Погребальный построен был арангас…
 
 
Самые толковые среди них
Б естолку сходили с ума;
Самые крепкие головой
Безголовым делались дурачьем,
Поглупели начисто мудрецы
И пропали, костьми полегли!
А все же я не могу понять,
Как можно так восхвалять
Девчонку с бледным лицом,
Мочащуюся под себ я!
Никакой я не вижу в ней красоты!
Все достоинство у нее —
Только лица белизна,
Хорошего в ней только и есть —
Кожа бледная, как молоко…
А к тому же —
Так мал ее рот,
Что не может она по-нашему есть,
Не справится с настоящей едой…
 
 
Пусть мне даром ее отдадут,
Я и даром ее не возьму!
Нет, хаять я не хочу,
Но плоха оказалась она —
Невестка моя хотун!
 
 
А ты, Юрюнг Уолан,
Летающий на Мотыльковом коне
Выше изгороди столбовой,
Выйду я теперь
Поглядеть-поглазеть
На этих прославленных богатырей,
Что сюда состязаться пришли!
Ты, хозяин праздника молодой,
Кюн Дьирибинэ-богатырь,
Ездящий на сивогрудом коне,
Пойдем-ка со мной к гостям,
Потеху пора начинать,
Круг широко развернуть
Неуемного смеха,
Бешеных игр! —
Молвив это,
Мелькнул и пропал
Парень Суодалба…
В тот же миг
Очутился он
На темени знаменитой горы,
Что зовется: Кюн-Тулуур-Хайа,
А еще – Айыы-Тайбыт,
А иначе – Кюн Кербют;
Несуразно огромный он,
Сразу видимый всем, на горе,
Подбоченясь, важно стоял,
Надменных разглядывая гостей.
Самую богатую знать,
Самых отчаянных главарей,
Самых башковитых князей,
Неугомонных в злом озорстве,
Ненасытных в зависти и грабеже —
Верхнего мира богатырей
Начал парень Суодалба
Обидной бранью долбить,
Издеваясь, язвить,
Насмехаясь, дразнить;
Никому не давая слова сказать,
Самым знатным гордым гостям
Начал прямо в лица плевать.
Далеко он с горы плевал,
Прямо в цель плевком попадал…
Гости опомниться не могли,
Увертываться не успевали они,
Прямо в морды им,
В выпученные глаза
Летели его плевки.
Начал прыгать Суодалба, скакать,
Стал носиться туда и сюда;
Закоптелая черная морда его
Вытянулась еще больше в длину,
Сажа сыпалась густо со скул…
 
 
Громко шлепали,
Брызжа слюной,
Обвислые, толстые губы его,
Черный его, растущий торчком,
Потрескавшийся каменный нос
Там и сям мелькал,
Совался везде,
Там, где не ждали его…
 

СТИХ 205
СУОДАЛБА

 
Аар-дьаалы!
Аар-дьаалыбын!!!
Смотри – какие они!
Вижу – первейшие из-под земли
Вылезли попировать,
Разинув голодную пасть,
Сидят, угощенья ждут…
 
 
Видно, всех сожрали своих
Пропащих дохлых телят?
Ну и гости у вас, друзья.
А это кт оеще тут сидит?
Это ненасытная знать
С вечно голодным брюхом пустым
С бесноватого склона небес
Налетела попировать.
Пропадая от голода,
Ловят они
Тощих больных жеребят,
Друг у друга
Падаль из пасти рвут!
Пожрали всю живность вокруг,
Поживы себе не найдут,
От жадности посходили с ума!
 
 
Я – рожденный
На бурно бегущих холмах
Хохочущих, безумных небес,
От матери лютой своей
Мозговитостью наделен,
Воспитанный среди бурь,
На кровопролитных полях
Бешено ревущих небес,
Вот я – всадник лихой
Конька вороного Суордаайы,
Парень Суодалба —
Самолично явился здесь!
Я первый зачинщик,
Заядлый главарь
Всех игр и ссор,
Потех и драк,
Спрашиваю у вас:
Ничтожные! Найдется ль у вас
Такой человек-борец,
Что мог бы выстоять против меня
В такой богатырской борьбе,
Где ребра, ломаясь, трещат,
Где руки оторванные летят?
Есть у вас такой
Легконогий прыгун,
Чтоб меня перепрыгать мог?
Есть у вас быстроногий бегун,
Равный мне резвостью ног?
Где хваленый ваш
Чернолысый конь,
Халлаан-Хара-Мангастай а!
Видно, знали вы,
Что я пригоню
Суордаайы – конька своего —
И побоялись, не привели
Небесного скакуна?
Досадно мне…
 
 
Да неужто мой конь
Не смог бы его обогнать?!
Если спрятали вы коня,
Я прямо вам говорю —
Миром не отступлю,
Добром вас отсюда не отпущу,
Я затылки ваши буду долбить,
Становые жилы вам буду рвать,
Заставлю коня скакать,
Если согласны вы;
Я заставлю скачки начать,
Если даже и не согласны вы,
Не посмотрю я на то, что вы —
Старейшины бурных небес,
Не уважу того, что вы —
Порождения высших небес…
Если не исполните
Просьбы моей,
Пока я дыханье переведу,
То не обижайтесь тогда,
Дяди мои – господа,
Я вас буду гнать по пятам,
На бегу затылки долбить! —
Так издевался Суодалба,
Так вызывал гостей
На состязанье в играх, в борьбе;
Так он их унижал, дразнил…
 
 
Тут шаманка светлых небес,
Удаганка Кыбый Эремех,
Сваха важная среди гостей,
Гневом вспыхнула,
Влево скосясь,
Разъярилась,
Вправо перекосясь;
И затрещал ее длинный язык,
Замелькали зубы ее,
Торчащие вкривь и вкось.
 

СТИХ 206
КЫБЫЙ ЭРЕМЕХ

 
Эй, владыки, тойоны, князья!
Где это видано, чтобы вы
Покорно внимали
Поносным речам
Какого-то батрака?
Неуместный в знатном нашем кругу,
Безвестный бродяга-наглец —
Светлые лица высоких особ
Смеет позорить, чернить!
 
 
Эй вы, Верхнего мира
Великая знать,
Расколите череп ему,
Перешибите хребет!
Разорвите его пополам! —
 
 
Так приказывала она, вереща,
Возвышаясь на месте своем,
Надменная дочь
Священных небес;
Да подслеповата была,
Косоглазая на оба глаза была —
И не видала она,
Как верзила Суодалба налетел,
Опрокинул ее, придавил,
Ткнул ей п од нос шиш,
Так ей кукишем ткнул
Под высокий нос,
Что откинулась ее голова;
И пошел он
Тыкать, толкать, совать
Все п од нос, да п од нос ей
Оплеванным, кровавым шишом
И в глаз, и в ноздрю —
До ушибов и ран,
Да еще приговаривал так.
 

СТИХ 207
СУОДАЛБА

 
Видали, богатыри?
Едали вы
Оплеванный шиш,
Как эта важная госпожа?
Хоть недосягаемо высока
В Верхнем мире она,
Да – видать – ух как голодна!
С голодухи гложет
Оплеванный шиш,
Кукиш кусает мой!
Ай, как это ей не к лицу!..
Стыдно!
Противно – до тошноты!..
Если мне жениться придет пора,
Ни за что на ней не женюсь! —
 
 
Так приговаривал Суодалба,
Длинную рожу брезгливо кривя,
С отвращением в сторону ворот я.
 
 
Тут возникли ропот и шум,
Тут великая суматоха пошла,
Страшная сумятица началась.
Неугомонные озорники,
Пересмешники средней земли
Подняли н асмех
Кыбый Эремех;
Хохот п ополю заходил, загремел…
 
 
– Ха-ха-ха! – грохочут окрест. —
Ваша сваха, важная госпожа,
Чтобы с голоду не околеть,
Сидит и кукиш грызет!
Эй, голубушка! Хочешь еще
Оплеванного шиша?
Эй дружочек!
Рвани кусочек еще
Окровавленного шиша! —
 
 
Так насмехались над свахой они
Насмешками пестрых собак,
Издевались
Издевкой бурых собак…
 
 
А светлая дочь
Священных небес
Кыбый Эремех,
От обиды взвыв,
Перед сборищем буйных гостей
Позорища устыдясь,
С грохотом взорвалась,
Полыхнула огнем,
Превратилась в дым,
По ветру унеслась…
 

СТИХ 208
ГОЛОС КЫБЫЙ ЭРЕМЕХ

 
Ой, горе мне! Ой, беда!
Постой же ты, Буура Дохсун,
Это ты во всем виноват!
Меня ты – свахою быть,
Проклятый, уговорил,
Н аземлю затащил,
Кукишем накормил!..
Мое блистающее лицо
Оплевано, осквернено…
Как с таким лицом
Обратиться мне
К светлому лону
Священных небес?
 
 
Пусть треснет моя вертлюжная кость,
Если я на землю вернусь,
Пусть я шейные свихну позвонки,
Если свахой быть соглашусь!..
 
 
Тьфу! Плюю на тебя!
Пропадай, Буура Дохсун!
И пускай образина твоя
Опоганится хуже моей!
После пожара, в чащобе лесной
На обгорелой коряге женись!
Пропадом пропади!
Ой горе мне! Ой, беда! —
Так проплакала, провыла она
И пропала за тучкой вдали,
Тонкою чертою мелькнув…
А удалой Буура Дохсун,
Чей конь – Грохочущий Гром,
В чьей руке вместо плети зажат
Трепещущих молний жгут,
Всполошился, бурно вспылил…
 

СТИХ 209
БУУРА ДОХСУН

 
Что порочишь, раб,
Что позоришь, батрак,
Блистающих величьем владык,
Обитающих на хребте небес?
Что зазорно чернишь
Лучезарные лица
Светлых чад
Священных высот?
 
 
Я тебя —
Неуемного озорника,
Неуместного на дворе,
Побродягу о четырех глазах,
По черепу щелкну раз,
На четыре пласта расколю,
Поперек спины
Пополам рассеку! —
 
 
Тут Буура Дохсун
Треххвостой плетью взмахнул,
Три молнии хлестких метнул,
Четыре грома пустил,
Жаром п ыхнул,
Пожар запалил,
Переполох учинил…
Подземного мира богатыри
Попадали вниз лицом;
Долговязые верхние богатыри
Подпрыгнули до облаков;
Среднего мира богатыри
Пригнулись, от ужаса оцепенев…
А парень Суодалба —
Всадник Вороного коня,
Как нагрянули на него
Четыре грома
С четырех сторон,
Как хлестнули молнии, полоща, —
Он оскалился во всю свою пасть,
Раскатисто захохотал,
Разлетелся с грохотом,
Полыхнул
Шестью языками ветвистых огней,
Молнии перехватил,
Разорвал их на шесть частей…
Сверкающих молний жгуты,
Подгоняемые четырьмя
Ударами грома,
Погасли вдруг,
Осыпались огневою росой,
Потухая искорками на лету…
 
 
Гром умолк,
Пролетела гроза;
А парень Суодалба
Невредим, как прежде, стоял.
Подбоченясь, как перед боем,
Скосив
Налитые кровью глаза,
Огромный, темный
Высился он;
Серный огонь слетал
С черных желваков его скул.
Железные оскалив клыки,
Свирепо он заворчал, зарычал…
 

СТИХ 210
СУОДАЛБА

 
Аар-дьаалы!!! Аарт-татай!!!
Аа! Чтобы провалиться тебе!
Ты думал – я тебя устрашусь?
Ты думал – я тебе покорюсь?
С четырех сторон ты меня
Четырьмя громами хотел раздавить,
Молниями спалить?
Разве я из таких?
Разве могут меня испугать
Вспышки, треск и плевки
Пробегающих облачков,
Немудреные хитрости, пустячки
Облачных летящих клочков?
Из-за кукиша ты
Заводишь вражду —
Затеваешь свару
Себе на беду?
Ах ты, дрянь! Ах, рвань!
Неуместный в доме честном,
Неуемный бродяга-буян!
Ты обидеть меня захотел?
Знать, не видел прежде меня?
Ну так я не промах и сам:
И в ссорах я верх беру,
И в драках я не дурак…
 
 
Ну, а здесь – из немногих
Немногих побьют,
А из многих —
Многих побьют! —
Стал готовиться к бою Суодалба.
Тут всадник Серо-стального коня,
Кюн Дьирибинэ-богатырь
К спорящим подошел
И по-хозяйски твердо сказал
Властное слово свое…
 

СТИХ 211
КЮН ДЬИРИБИНЭ

 
Кэр-бу! Кэр-бу!
Теперь буду я говорить.
Слово всадника, слово бойца,
Сидящего на узорном седле,
Держащего шелковый повод в руке,
Благородного богатыря
Из племени Кюн Айыы,
С чембурами солнечными за спиной.
Вы, буйные смельчаки,
Из Верхнего мира пришедшие к нам,
Внимательно выслушайте сейчас,
Чутко насторожив
Круглые уши свои!
Просьбы сынов айыы
Значительны бывают всегда;
Дети Ахтар Айыы
Редко просят о чем-нибудь…
 
 
Чынгыс Хаан указал,
Дьылга Тойон утвердил,
Одун Хаан повелел —
Миром решить стародавний спор,
Свадьбу устроить
Без драк и ссор!
Вместо драки, вместо войны,
Состязаться вы мирно вольны…
Время – игрища затевать,
Мускулы поразмять,
Праздник праздновать
Вольно от всей души,
Забавляться и ликовать! —
 
 
Так притворно-ласковой речью своей
Буйных спорщиков он примирить хотел…
Всадник вороного конька —
Лихого Суордаайы,
Детина Суодалба
Распялил в улыбке широкий рот,
Оскалил редкие зубы свои…
 

СТИХ 212
СУОДАЛБА

 
Я ссоры люблю,
Я драки люблю,
А игры, потехи
Пуще того!
Попрыгать не терпится мне, —
Кто в прыжках поспорит со мной?
Побороться хочется мне, —
Кто бороться хочет со мной?
Состязаться в беге хочу, —
Выходите-ка, бегуны!
Есть еще прекрасный конь у меня…
 
 
Пусть побегают вслед
За моим Вороным
Ваши прославленные скакуны! —
 
 
Так, озираясь, вызов бросал
Веселый Суодалба…
А исполин Буура Дохсун,
Сюнг Дьаасына грозного сын,
Чей конь – Грохочущий Гром,
А хлесткая молния, —
Плетка в руке,
От изумления онемел,
Небывало он был удивлен,
Что детина Суодалба
Перехватил, шутя, налету,
Играючи разорвал,
Рассыпал искрами, погасил
Молний сверкающий жгут,
Подгоняемый четырьмя
Ударами грома – в единый миг…
 
 
Утихла ярость абаасы,
Гнев его присмирел:
Сборища буйных гостей
Вдруг застыдился он…
Стал просить прыгуна
Кылыс Лэбийэ
Выйти прыгать вместо него.
 
 
А верхние и нижние абаасы,
Сидя кучами на окрестных холмах,
Сильно перепугались они,
Ахали, изумлялись они:
– Он разящих молний жгуты,
Как пучок травы, разорвал,
Искрами искрошил,
Четырехраскатистый гром укротил…
Мы – все вместе – не сладим с ним,
Обесславимся, пропадем!.. —
Так шептались абаасы,
Так роптали они в толпе.
 
 
Проворно тою порой
По долине Сайдылыкы,
Где ни тлена, ни грязи нет,
Чьи в тонком тумане
Тонут края,
Поставили для прыгунов
Двенадцать березовых вех.
 
 
Тут удалой Кылыс Лэбийэ,
Лучший прыгун-кылыысыт,
Жаждой состязания запылал,
Всеми суставами затрепетал,
Зубами заскрежетал,
Напряг железные мышцы свои,
Звенящие сухожилья свои,
Разбежался, взлетая легко в высоту,
Всем видом своим говоря:
«Найдется ль в привольной вашей стране
Прыгун легконогий,
Подобный мн е»
Разбежался следом Суодалба,
Чалым вороном прокричал,
Высоко взлетел, далеко;
Тремя прыжками догнал
Удальца Кылыс Лэбийэ;
Взмахом левой руки набегу
Невзначай пополам рассек
Мчащегося впереди,
Как секирой, широкой ладонью своей,
Ударив по поясу, разрубил
Знаменитого прыгуна.
А сам все отметины перескочил,
Все двенадцать березовых вех
Перепрыгнул Суодалба…
 

 
Рассекая с шумом воздух густой,
Перевертываясь налету,
Задом наперед доскакал
До края долины Сайдылыкы,
До западной грани ее
И огляделся, и завопил;
– Победи-ил меня! Победил! —
Увидав соперника своего,
Разрубленного пополам,
Прикинулся, что испугался он,
Хлопнул по бедрам себя,
Громко заголосил:
– Ах ты, горе! Ах ты, беда!
По пояс высунулся – бедняк!..
А ноги-то где у него?
По дороге, что ль, растерял? —
Поднял плечи Суодалба,
Руки в недоуменьи развел,
Скорчил рожу,
Щеки надул,
Вытаращил глаза…
 
 
Неугомонные озорники,
Неуемные весельчаки,
Отчаянные шутники
Отчей средней земли
Хохотом загрохотали в ответ,
Восторженно закричали в ответ:
– Уруй!!! Уруй-айхал!!!
Разве может такой удалец,
Как парень Суодалба,
Посрамить высокую честь
Среднего мира богатырей? —
 
 
А исполин Буура Дохсун
Завор очался, заворчал
Грозно, как отдаленный гром;
Как опилки меди, взъерошился он,
Как опилки серебряные, посинел…
 

СТИХ 213
БУУРА ДОХСУН

 
Расторопный в делах,
По дороге любой
Пролетающий без следа,
Не знающий ни помех, ни преград,
Звонконогий вестник-бегун,
Быстроногий Бараанчай!
Если ты высок онад землей,
Прилетай живей!
Если ты под землей,
Взлетай смелей!
Если ты далеко сейчас,
Рядом со мной очутись,
Н аполе становись,
С силою соберись,
С нашим врагом
Н асмерть схватись!
Вогнутой ладонью своей,
Загребистой пятерней
Бродягу этого ухвати,
Ноги с бедрами
Вырви из тела его,
Руки с лопатками оторви,
Сломай хребтину ему,
Пустую спину его проломи! —
 
 
Так рычал Буура Дохсун,
Бараанчая на помощь звал,
Принуждая борьбу начать…
 

СТИХ 214
БЫСТРОНОГИЙ БАРААНЧАЙ

 
Аар-дьаалы!!! Аарт-татай!!!
А ты, я вижу, хитер…
Да только не удастся тебе
Опорочить славу мою,
Причины нет у меня
Перепутывать чужие следы,
Дорогу перебегать
Славному богатырю,
Скачущему
На Вороном коне!
А схватясь в борьбе
С человеком его,
Человеком не чаю остаться я!
Летающий высоко над землей
На Мотыльково-белом коне,
Удалой Юрюнг Уолан
Благородной услугой своей
Навсегда меня обязал,
Стал он первым другом моим…
 
 
Разве буду я помехой ему?
А приехали сюда неспроста
И не просто отсюда уйдут
Племен прославленных богатыри,
Сыновья великих семей…
И пока на мой блистающий лик
Никакая грязь не легла,
И пока светозарный мой лик
От позора не почернел,
Улетаю отсюда я,
Здесь нечего делать мне! —
 
 
И в пятнистого орла превратясь,
Быстроногий Бараанчай
Шумно взлетел в высоту;
Рассекая воздух гремящим крылом,
В облаках небесных исчез.
 
 
А хитро-догадливый
Хаарылла Мохсогол
И умом непоседливый
Дьэргэс Баатыр,
Боясь, что бороться обяжут их,
Подняли громкий крик —
Коней, мол, пора пригнать,
Ск ачки, мол, пора начинать…
И все согласились:
– Пора! —
 
 
Тут великая, именитая знать —
Верхнего мира богатыри,
Сбившись кучею в стороне,
Расстегнули на каменных конских боках
Радужные ремни
Трехполосых тугих подпруг,
Сняли с коня седло,
Сделанное целиком
Из камня буйных небес,
Где седельный железный крюк —
Изделье д ыбящих небес;
Сняли с коня чепрак
Из донного, слипшегося гнилья
Подземных воющих бездн,
Сбросили поводья, сорвали узду,
Развязали чембуры на нем.
Скрытого за тучею грозовой,
Спрятанного за облачной мглой,
Освободили коня.
Из укрытья выбежал на простор
Звенящий копытом небесный скакун —
Халлаан-Хара-Мангастайа,
Осмотрелся, косясь, вокруг…
 
 
Загудела толпа гостей,
Дивного увидев коня.
Словно лыж тунгусских концы,
Поставленные торчком, —
Чуткие уши его;
Будто ровдугой дорогой
Обтянута морда коня;
Раздувающиеся ноздри его,
Словно два кубка больших,
Опрокинутые на пиру
Чьей-то неуклюжей рукой.
Вдоль широкой спины коня
Черная полоса,
Словно кто-то злой
Ударил его
Сыромятным арканом витым.
Словно туча, разорванная на ветру,
С шеи выгнутой ниспадает, клубясь,
Семисаженная грива коня;
Как могучие осетры в быстрине,
Играют мышцы его;
Словно длинная лодка
В пенной волне,
Стелется сверкающий хвост.
Ретив и неукротим
Диво-конь,
Невиданный конь,
Как небесный ястреб,
Весь трепеща,
Шарахаясь, ушами прядя,
Н аполе красовался он,
На дыбы подымался он.
Бил о камень сталью копыт,
Всем огромным телом дрожа,
Нетерпеливо ржа,
Ринуться готовый в полет…
 
 
Тут проворно Суодалба
Косолапыми прыжками взлетел
На высокий безлесный мыс,
На северной стороне
Необъятной долины Сайдылыкы,
Выдернул из земли
Суковатый посох кривой,
Обернувшийся в тот же миг
Юрким, словно щука
В весенней реке,
Вороным коньком Суордаайы.
Оглаживая шею его,
По трепетной спине потрепав
Друга преданного своего,
Удачливого конька,
Объезженного скакуна,
Так ему Суодалба говорил,
Так напутствовал он его,
Так подбадривал он его…
 

СТИХ 215
СУОДАЛБА

 
Алаатанг-улаатанг!
Ах ты, мой конек дорогой,
Настал испытанья великий день,
Настал твоей славы день!
Должен ты напрямик пересечь
Незыблемый Средний мир,
Должен гордо ты проскакать
Через бедственный Нижний мир,
Должен ты высоко взлететь
В алчный, яростный
Верхний мир,
Выше туч грозовых его,
Выше круч обманных его…
 
 
Коль нигде не споткнешься ты
На просторах средней земли,
Коль в бездонный провал не сорвешься ты
В пределах подземной тьмы,
Коль, обессилев, не упадешь
На высоких гребнях
Бурных небес,
Наша слава тогда
Далеко прогремит,
Наше счастье тогда
Высоко возрастет!
 
 
Пусть будет могуч твой скок,
Неудержим рывок!
Пусть расширится на скаку
Богатырская грудь твоя,
Чтоб легко дышалось тебе! —
 
 
Так могучий Нюргун Боотур,
В обличье парня Суодалбы
Скрывавшийся от врагов,
Благословил коня своего;
И повернув его на восток —
В сторону бесноватых небес,
Молвил: «Сат!» —
И послал вперед,
Хлопнув по крутому бедру.