Текст книги "Якутский героический эпос Олонхо. Нюргун Боотур Стремительный."

Автор книги: Автор Неизвестен

СТИХ 99
ЮРЮНГ УОЛАН

 
Взгляни-взгляни!
Посмотри!
Наконец-то встретился я
С ненаглядной невестой моей…
То вытягиваясь в длину,
То расплющиваясь в ширину,
Как мила моя будущая жена!
Как мосластыми костями стройна!
Столько прелести вижу я в ней,
Что вот-вот разорвется печень моя…
 
 
И нарядна ты,
И лицом хороша!
Твои щечки – прозеленевшая медь,
Твой румянец – железная ржа…
 
 
О, девушка-адьарай!
Поглядел на тебя я —
И облюбовал!
Так по нраву ты мне пришлась,
Что колени мои дрожат
И в груди, как молот, стучит
Круглое, властное сердце мое.
Длинным станом играющая своим,
Дивной ты кажешься мне,
Будет жена в дому у меня
На загляденье всем,
Будет хозяйка в усадьбе моей
На удивленье всем.
Хоть растрепана и грязна,
Но добротна ты, ловк аи ладн а…
 
 
Правда, горб твой великоват,
Но зато ведь шея длинна!
В самом деле – лучшей мне не найти
Среди девушек молодых.
Я красавицы, подобной тебе,
В трех великих мирах не встречал!
 
 
Из чужой страны
Привезу я жену,
Чтобы ложе согрела мое…
Из далекой страны
Подругу возьму,
Чтоб лежала в объятьях моих.
Я по нраву невесту себе нашел,
Сразу ты
Полюбилась мне…
 
 
Отвечай – по сердцу ли я тебе?
Не огорчай отказом меня,
Не отвергай, не гони,
Чтоб по белым моим щекам
Пятна красные не пошли,
Чтоб на доброе имя мое
Пятна черные не легли…
 
 
Поклоняюсь трем твоим темным теням,
Умоляю – стань моею женой!
Согласна ли? Говори! —
 
 
Звучным голосом эти слова произнес
Могучий Юрюнг Уолан.
А старший невесты брат,
Уот Усутаакы, великан,
Пяля в ухмылке черную пасть,
Скаля ржавые зубы, твердил:
– Пусть-ка попробует отказать,
Красавца такого забраковать!
Я тогда ее – дуру
Мокрой рукой
За нерв спинной ухвачу,
Тянуть ее буду, трясти!.. —
 
 
И тогда адьарайская дочь,
Отдать готовая все
За такого завидного жениха,
Подолом крутящая вихревым,
Похотью пылающая огневой,
Хищница о девяти когтях,
Чародейка блудливая,
Девка-бой,
Лютая Кыскыйдаан Куо,
Бугристый свой оттопыренный зад
Быстро подобрала,
Прихорашиваться начала,
От радости в раж вошла,
Приплясывать, скакать принялась.
 

СТИХ 100
КЫСКЫЙДААН КУО

 
Алаатанг!!! Улаатанг!!!
Ай, беда, ай, радость моя!
Ай, неужто ты сам
Пожаловал к нам,
Айыы Хаана любезный сын?
 
 
Ох, торговля мала,
Да велик оборот!
Ох ты – горе невпроворот!..
 
 
Я тебя одного, красавец, ждала,
Я отказ моим женихам дала,
Я пинками сватов гнала…
 
 
Понапрасну меня прождал,
Стужу лютую зря терпел,
Скулы отморозил себе
Богатырь Бэкийэ Суорун,
Рожденный Кэкэ Суоруном-отцом
За провалом проклятых
Нижних небес,
От гремящей черной Нюэрэлдин,
В шею я его прогнала.
Буор Мангалая свирепого сын,
Старухой Суналыкы
Рожденный в бычьем ярме,
Мычащий силач
Мэчюйэр Эртюк
Ни с чем ушел от меня.
Потому я его прогнала,
Что тебя одного ждала.
 
 
Рожденный пр оклятой высотой,
Грозный Кырбыйа Боотур
Отступился, рыча, от меня…
 
 
Рожденный бушующей глубиной
Хаан Чабыргай-исполин
Ни с чем ушел от меня.
Тот, что на бедственном небе рожден,
Эсюктэй Суодуйа
Ни с чем ушел.
 
 
Я отвергла богатырей,
Чтобы стать женою твоей!
 
 
Как услышала я,
Что родился ты —
Белокожий, невиданной красоты,
Кровь и желчь вскипели во мне,
Я ночей с тех пор не спала,
В драку лезть готова была…
 
 
Лежа одна
На ложе пустом,
От ярости билась я,
Такие корчи гнули меня,
Что моя девическая постель
Закрутилась вихрем,
Словно метель…
 
 
О, мой милый,
Как долго томилась я,
Ожидая, пока ты придешь!
Блуждая по диким горам,
Прыгая по высоким холмам,
О, как долго тебя я звала!
От горя
Вырос горб у меня,
Почернела, высохла я…
 
 
Ой, беда мне!
Ой, радость мне,
Ой, напасть мне!
Ой, счастье мне!
 
 
Ты вглядись, возлюбленный мой,
Приглядись, как я хороша,
Видишь тело мое? Оно
Для объятий твоих рождено,
Для любви к тебе создана
В этом теле мятущаяся душа!
Не найдешь ты женщины лучше меня,
Обомрешь ты от ласк моих.
Как сольешься в любви со мной,
Обеспамятаешь от страсти моей!..
 
 
Я заботливой буду хозяйкой-хотун
В угодье богатом твоем.
Наловчилась я с малых лет
Ухаживать за скотом;
Пятнистые телята мои,
Не дожив до девятого дня,
Замерзают перед кормушкой своей,
Околевают у ясель своих.
Сразу н агод я мясо коровье варю,
А пока на стол
Притащу котел —
Скиснет, заплесневеет еда,
Оттого она и вкусна!
 
 
Я выгнала тысячи женихов,
Потому что ты краше всех…
Ох, по нраву ты мне!
Ох, по сердцу ты мне!
 
 
От любви к тебе жилы мои гудят,
Трясутся колени мои,
Трепещет печень моя!
Дай я поцелую тебя
В красные губы твои,
Ведь пора, наконец, перестать
Моей крови бешеной клокотать!
Ох страсть, ох беда…
 
 
Полюби, красавец, меня!
И рожу я тебе тогда
Одышливых восьмерых
Плешивеньких сыновей,
Золотушных девятерых
Паршивеньких дочерей! —
Так сказала крутящаяся, как вихрь,
Клубящая, как дымокур,
Черным своим хвостом,
Чародейка девка-абаасы
И затопала, захохотала она,
Захлопала по бедрам себя,
То вправо, то влево мечась,
Прихорашиваясь, вертясь,
Длинным клювом чмокая и свистя,
Воздух всасывая со свистом в себя,
Щелкая языком – чуп-чуп…
 
 
А хозяин моря Муус-Кудулу,
Исполин Уот Усутаакы,
Стоявший невдалеке,
Открыв свою пасть во всю ширь,
Грохочущим хохотом
Захохотал…
 

СТИХ 101
УОТ УСУТААКЫ

 
Ха-ха-хаа!
Ну и смех разбирает меня!
Ха-ха-хаа!
Ну и диво увидел я…
 
 
Ай, кривое колено,
Ай, черный клюв,
Ай, чертова девка, сестрица моя!
Как взгляну на тебя – ну и ну!
Смотри же – не упусти женишка,
Зеницу лба твоего,
Зубов твоих острых десну! —
 
 
Умилился Уот Усутаакы,
Подземной тьмы богатырь,
Первый средь абаасы,
Обнял за острые плечи сестру
И прикоснулся черной щекой
К ржавой ее щеке.
 
 
Когтистая Кыскыйдаан Куо,
Неистовая Куо Чамчай
Визгливо захохотала в ответ
И, в сторону отскочив,
Сказала такие слова…
 

СТИХ 102
КЫСКЫЙДААН КУО

 
Он только тогда убежит от меня,
Если погаснет вдруг
Видящая зеница моя,
Если иссякнет вдруг
Клокочущий мой желчный пузырь…
 
 
Да не будет этого никогда!
Он только тогда от меня отойдет,
Хотя б на длину ступни,
Когда затупятся когти мои,
Железные, острые когти мои!
От женщины прекрасной такой,
От меня отвернется он лишь тогда,
Если черный мой длинный нос,
Схожий с заостренной пешней,
Перегниет в седловине своей
И от лица моего отлетит!
Да и тогда никуда
От меня – могучей – он не уйдет! —
 
 
Кончила она говорить —
И огонь ее страшных глаз
Полосою пламени полыхнул,
Полоснул, как молния, в темноте
Грозовой мгновенной стрелой,
Блеснул, пролетел, промелькнул…
 
 
А угрюмый Уот Усутаакы
Тяжелодумной своей головой,
Всей широкой своей спиной,
Всей утробой черной своей,
Думал, соображал:
– Лихая будет у парня жена…
Такая спуску не даст,
Не упустит его из рук…
Ну и пусть! И ладно ему! —
 
 
Но сомнение все ж оставалось в нем,
Опасение было в нем;
Несуразное он поднял лицо,
Безобразное – в провалах, в буграх,
Переносицу сморщил, как злобный пес,
Перекосил широкую пасть,
Железные оскалил клыки;
Словно ящерица,
Семисаженный язык
Высунулся из пасти его,
Толстую шею
Обвил, как змея,
Скользнул по двум широченным плечам;
И, чавкая и мыча,
Порявкивая,
Медведем рыча,
Уот Усутаакы,
Как волк, протяжно завыл,
Зычно заголосил,
Три хохочущих пропасти под землей
Криком будорожа своим…
 

СТИХ 103
УОТ УСУТААКЫ

 
Ишь ты – важность какая!
Ишь ты – беда!..
Ты – с поводьями на загривке своем
Исподволь подольстившийся к нам,
Искристого солнца дитя,
Если ты решил убежать,
Обмануть задумал меня,
Умыкнуть невесту мою,
Если честью не дорожишь,
Ты от мести моей не уйдешь,
Пропадешь,
В могилу сойдешь!
 
 
Ты запомни, мой
Зятек дорогой,
Неразумной своей головой,
Ты запомни
Горячим сердцем своим,
Не переносящим обид,
Подобное смерти слово мое
В память свою впитай:
Если нарушишь наш уговор,
То не скроешься нигде от меня!
Спереди и сзади в тебя
Стрелы гибельные полетят…
 
 
Я приду послушать твой смертный хрип,
Посмотрю, как в твой смертный час
Вырвется три раза подряд
Белое дыханье твое!
И пожру я нежное тело твое,
Обнажу я белые кости твои,
Обгложу я дочиста их,
Выпью красную кровь твою,
Ни на камень, ни на песок
Ни капли не уроню…
 
 
И пеняй тогда на себя
И меня ни в чем не вини!
 
 
Ну, смотри ты, девка,
Сестрица моя,
Ржавая харя,
Жадная пасть,
Коль пропустишь слова мои мимо ушей,
Коль упустишь его из рук,
Я, проклятая, кровью с тебя взыщу!
 
 
Я заклятье древнее развяжу,
Выпущу я из тебя
Уймищу белых червей,
Тысячи лягушек и жаб,
Тысячи тысяч гудящих жуков,
Чтобы ползали, прыгали по тебе,
Чтобы терзали тебя…
 
 
Если юноша, славный твой женишок —
Юрюнг Уолан удалой
Вздумает от тебя убежать,
Если он высоко полетит
На своем Мотыльково-белом коне,
Волшебством ты его обведи,
Колдовством его догони,
Втягивая воздух в себя,
Как пушинку его притяни,
Клювом железным своим
Грудь ему растерзай,
Вырви сердце бьющееся его,
Выпей живую кровь!
 
 
Если скроется он под землей,
Ты рукой когтистой своей,
Ты рукой ветвистой своей
Вытащи оттуда его,
Вырви твердое горло его
И журчащим, свистящим клювом своим
Черную печень его расклюй!
 
 
Если только он от нас убежит,
Настанут погибельные времена,
Навсегда омрачатся тогда
Наши славные имена…
 
 
Предсказано было мне,
Что скачущий на Вороном коне,
Стоя рожденном
На грани небес,
Стремительный Нюргун Боотур
Залетит в подземный провал,
Заглянет через трубу
В заветное наше жилье.
 
 
Если он нападет на нас —
Неуемный в гневе своем,
Не гостящий мирно в доме чужом,
Не уходящий добром,
Мира Среднего исполин,
Великих соседей сын,
Он шейные нам позвонки рассечет,
Вырвет кровавой рукой
Живые наши сердца,
Ничком он повалит нас,
Никому пощады не даст…
 
 
А покамест я на охоту пойду,
Нелегка охота будет моя,
Далека дорога моя.
 
 
Чтоб в изобильи пищи добыть,
Чтобы много дичи набить,
Чтобы свежего мяса запас
Для пира свадебного притащить,
Принужден я сперва истребить
Тридцать шесть коварных племен,
Корень вырвать скорби моей.
Ближних соседей моих
Я заставлю вопить и рыдать,
Дальних соседей моих —
Я заставлю выть и стонать.
Я выкурю их из улусов родных,
Не выходивших на мой призыв,
Не делившихся со мной подобру
Ни скотом, ни другим добром, —
Ух, как я им носы утру!
 
 
Сколько толстых чугунных голов
Слетит с широченных плеч
Дорогих моих земляков,
Много крови придется пролить
Родственникам моим!
 
 
Хоть и жалко мне их, дорогих,
Но пускай узнают они,
Что последний их отпрыск,
Правнучек их,
Заброшенное дитятко их,
Возмужал, окреп,
Стал свирепым быком,
Умыкнул Туйаарыму Куо,
Красавицу в жены взял.
 
 
Ну, мой молодой зятек,
Названный мой золотой сынок,
Мы две свадьбы справим —
Твою и мою!
Гору дичи для пира я притащу,
До отвала я угощу
Всех твоих худородных друзей,
Всех твоих отощалых гостей…
 
 
Жиру нет и на палец на брюхе у них,
В жилах бледная кровь у них,
Железы иссохли у них.
А для достойной сестрицы моей —
Для пустой утробы ее —
Столько мяса я припасу,
Ей такую гору еды навалю,
Чтобы брюхо до тошноты
Пищею набила она,
Чтобы высохший свой пищевод
Желтым жиром смягчила она,
Чтоб трещали кости у ней на зубах,
Чтобы чавкала, грызла,
Смоктала всласть! —
 
 
Молвив такие слова,
Уот Усутаакы,
Пасть прикрывая рукой,
Раскатисто захохотал…
 
 
Тут с пронзительным криком он
Закружился, гудя, как вихрь,
Обернулся змеем о трех головах —
И, полыхнув огнем,
Шумно к темным тучам взвился,
Шипя, улетел, пропал…
 

СТИХ 104
УОТ УСУТААКЫ

 
На Мотыльково-белом коне
Летающий высоко над землей,
Блистающий красотой
Юноша удалой,
Юрюнг Уолан-богатырь,
Уразумев, что погибель его
Далеко теперь отошла,
Глубоко, облегченно вздохнул
И, обратив лицо
К страшной невесте своей,
Крутящей подолом,
Дымящей хвостом,
Грозящей железным носом-пешней,
К потаскухе подземных трех пропастей,
К молодухе трех тысяч отроду лет,
Когтистой девке-абаасы,
Неистовой Кыскыйдаан Куо,
Заглянул ей прямо в глаза,
Заговорил горячо.
 

СТИХ 105
ЮРЮНГ УОЛАН

 
Кэр-даа-бу!!! Кэр-даа-бу!!!
Красавица ты моя,
Свет очей моих,
Сила крыльев моих,
Милая Кыскыйдаан Куо!
 
 
Перестань подолом беспечно крутить,
Перестань хвостищем дымить,
Погодим ликовать и шутить,
Подумаем, как нам быть…
 
 
Томит меня страх,
Тревожит меня,
Что задумал грозный твой брат —
Уот Усутаакы.
 
 
Он задумал нас погубить,
Он задумал нас в рабов превратить,
Воловье ярмо нам на шеи надеть,
В колодки наши ноги забить,
Чтобы мы всю черную грязь его,
Чудовищные изверженья его
Убирали покорно за ним,
Заметали его следы…
Он – жестокий – не даст нам уйти
На высокий зеленый хребет,
На свободный светлый простор
Восьмиободной средней земли,
На благословенное лоно моей
Несравненной, цветущей страны!
 
 
Если пустимся мы в побег,
Я боюсь – он успеет нам
Все пути из пропасти загородить,
Все выходы завалить…
 
 
Если в Среднем мире земном
Мне с тобой не жить,
Детей не родить, —
Чем вечные здесь обиды терпеть,
Чем видеть тебя – дорогую мою,
Любимую хозяйку-хотун
Рабыней, доящей чужих коров
В вонючем сыром хлеву,
Чтоб тебя будили пинком поутру,
Нет! Лучше мне умереть!
 
 
Покамест радость встречи с тобой
Ничем не омрачена,
Сам я брошусь на меч,
Сталью грудь себе распорю!
 
 
Нареченно-обещанная моя,
Обречен я расстаться с тобой…
Умираю!
Прощай навсегда! —
 
 
Так говоря, Юрюнг Уолан,
Будто впрямь умереть решил,
Отпрянул назад,
Обнажил свой меч,
Рукоять его в землю упер,
Собираясь броситься на острие,
Сердце свое пронзить…
 
 
Прыгая на разветвленной ноге,
Пронзительно закричав,
Хвост дымовой,
Подол вихревой,
Плечи-ножницы,
Пальцы-клещи,
Черный огнепышущий нос,
Чертова дочь
Кыскыйдаан Куо
Пинком отбросила меч,
Приблизила ржавую харю свою
В упор к лицу жениха
И, пристально глядя ему в глаза,
Петь, голосить начала…
 

СТИХ 106
КЫСКЫЙДААН КУО

 
Алаатанг! Улаатанг!
Золотой мой,
Что вздумал т ы!
Пока мои огненные глаза
Палящим взглядом разят,
Не ляжешь в могилу ты!
Пока железные когти мои,
Как отточенные косы, остры,
Пока не вырваны у меня
Выгнутые когти мои,
Нечего страшиться тебе!
 
 
Пока мой длинный железный нос,
Мой огнепышущий клюв
Торчит на моем лице,
Нечего страшиться тебе!
Ох, горе мое!
Ох, диво мое!
Ох, как сердита я!
Еще он выхваляется передо мной,
Еще величается передо мной!..
Знаю я – знаю его,
Братца проклятого моего…
Вот он какой злодей,
Уот Усутаакы!
В правом его паху
Рана открытая есть,
Не зарастающая никогда…
Я заклятую кольчугу его
Когтистой рукой разорву,
Рану разбережу,
Кровь его гнилую пролью,
Ох, как печень моя горит!
Ох, как ярость моя кипит!
 
 
Тропы тайные выслежу я,
Где бродит зверь его Кэй-Тубут;
В теле этого зверя живет
Материнская
Воинственная душа
Брата лютого моего.
Заколдованный этот зверь
Был порожден и взращен
На бурном северном
Склоне небес.
 
 
Если этого зверя поймать,
Если, вырвав заживо
Сердце его,
Сжечь в огне, —
Истребится тогда
Материнская, злая его душа,
Прервется тогда навек
Длинное дыханье его,
Брата старшего моего
Уот Усутаакы-хвастуна!
 
 
Не огорчайся, мой друг дорогой!
Не омрачай свою радость ничем.
Как весной ручеек, журча,
Как широкий поток, плеща
Хлынет черная кровь его.
Ты увидишь сам,
Ты услышишь сам,
Как прерывисто, хрипло дыша,
Наполняя зловонием Нижний мир,
Околеет он – твой злодей! —
 
 
Тут адьарайская дочь
Тучей заклубила
Свой дымный хвост,
Вихрем закрутила подол,
Загудела огнем,
Завертелась волчком.
 
 
Услыхав ее речь,
Юрюнг Уолан,
Будто обрадовался, повеселел,
Сказал такие слова…
 

СТИХ 107
ЮРЮНГ УОЛАН

 
Ну, добро! Ну, добро!
Медногрудый жавороночек мой,
Златогрудая пташка моя,
Подруга моя, супруга моя,
В час, когда мы проп асть могли,
Счастье неумирающее твое
Повернулось к нам,
Улыбнулось нам!
 
 
Над пропастью ты меня провела,
Брод в глубокой реке нашла!
Радуюсь толковым твоим,
Крепким, как опора, словам…
Влечет мое сердце к тебе,
Горячо кипит моя кровь!
Хочу я любви твоей.
Ох, как я крепко тебя обниму,
О, как тесно к тебе прижмусь,
Хоть на острый, железный твой нос
Пусть я до смерти напорюсь…
 
 
Пусть в исступленьи любви,
Отточенные когти твои
На клочья меня раздерут!
А в объятьях твоих умереть
Будет только приятно мне… —
 
 
Так говоря,
Юрюнг Уолан
То с одной, то с другой стороны заходил,
Будто пытался поцеловать,
Да приладиться не умел
К длинному черному носу ее,
Торчащему, как железный лом,
К острому клюву ее,
Пышущему огнем.
Блудливая адьарайская дочь,
Когтистая Кыскыйдаан Куо,
Застенчиво лицо отводя,
Смущенно гнула к земле
Семисаженную шею свою
И, лязгая железом когтей,
Трогала огромный свой нос
И толстые губы свои…
 

СТИХ 108
КЫСКЫЙДААН КУО

 
Ай, беда мне! Алаатыгар!!!
Ай, какие длинные отросли!
Как с носом таким целоваться мне?
Как с когтями, острее железных кос,
Буду я тебя обнимать,
К телу своему прижимать?
Когда я за жизнь дралась,
Когти служили мне хорошо,
Когда я в битву рвалась,
Врага мой железный нос,
Как рогатина, бил наповал…
 
 
А теперь – на что мне они?
Ай, беда! Ай, горе мое! —
Так в отчаяньи причитала она.
 
 
А скачущий на Мотыльково-белом коне
Славный Юрюнг Уолан,
Опечаленным притворясь,
Осматривая невесту свою,
Покачивая головой,
Вздыхая, ей отвечал.
 

СТИХ 109
ЮРЮНГ УОЛАН

 
В день, когда я тебя привезу,
Обещанная подруга моя,
В восьмиободный мой
Средний мир,
Где долы весной цветут,
Где д онеба горы встают,
Где воды играющие бегут,
Где золотом даль горит,
Говорить мои родные начнут:
«Славный, скажут, был богатырь
Бедняга Юрюнг Уолан…
 
 
А зачем он страшилище в жены взял
С десятью когтями на черных руках,
С носом длинным, словно пешн я…
Этим носом проруби можно рубить,
Да ведь как ему с нею жить?..»
Как пойдут такие речи про нас,
И начнут нас чуждаться все,
Отвернется родня от меня…
 
 
Ах, как это обидно мне… —
Так унылым голосом говорил
Юноша Юрюнг Уолан…
 
 
Дочь лихая абаасы —
Хвост дымовой,
Подол вихревой,
Захохотала в ответ,
Расставя ножищи свои,
Мотая звенящею головой.
 

СТИХ 110
КЫСКЫЙДААН КУО

 
Нечего унывать, молодец,
Не о чем горевать!
От будущей семейки моей
Не будет упреков тебе
За то, что привел такую жену,
За то, что когти мои остры,
За то, что страшен мой нос…
 
 
Да пусть мои когти совсем пропадут!
Да пусть их черт поберет!
Не нужен мне мой железный нос!
Для мужа милого моего —
Чтобы мне целоваться с ним,
Чтобы мне обниматься с ним,
От десяти своих черных когтей,
От клюва острого моего
Избавиться я хочу! —
 
 
И на глыбу каменную она
Длинные когти свои положив,
Сказала ему:
– Отруби! —
Прекрасный юноша – сын айыы —
Притворяясь, что испугался он,
Подался назад,
Сказал:
– Невеста возлюбленная моя,
Если я, ударив мечом, промахнусь,
Если кровь твою ненароком пролью,
Если я тебя погублю —
Я места от горя себе не найду,
Бесчестие будет мне! —
 
 
Свирепая Кыскыйдаан Куо
Ответила богатырю:
– Не робей, мой друг!
Поскорей руби!
Если кровь мою случайно прольешь,
Если даже меня убьешь,
Ты живой водою меня спасешь,
Которую похитила я
У коновода бурных небес
Кюн Дьэсегея – давным-давно…
 
 
На северной стороне,
За крепостью ледяной,
Под железной лиственницей вековой,
У толстых ее корней,
Темную ты увидишь нору —
Тайный звериный ход.
В горностая оборотись,
По той норе в подземелье спустись.
 
 
Там – в одном углу пред тобой
В чашке соболя черепной,
Ярко блеснет
Живая вода;
А в другом подземелья углу,
В черепе медвежьем, перед тобой,
В затылочной чаше его,
Синим светом тускло блеснет,
Мертвая забрезжит вода…
Полный рот живой воды набери
И обратно скорей беги.
 
 
Если вспрыснешь меня живою водой,
Бросишь капли три на раны мои,
То, если я буду мертва,
Тут же пред тобой оживу,
На ноги резво вскочу
Такая же, как была! —
 
 
Только выболтала
Тайну она,
Тут же Юрюнг Уолан
Ухватил двумя руками свой меч
И взмолился в сердце своем:
– Сестра моя Илбис Кыыса,
Силу в руки мои вложи!
Грозный Осол Уола,
Правильно меч мой направь!
Время мое пришло,
Бестрепетно должен я
Когти длинные отрубить,
Клюв железный укоротить
У любимой жены моей! —
 
 
Так воскликнув,
Юрюнг Уолан
Блестящим взмахнул мечом
И ударом одним
У Кыыс Кыскыйдаан
Десять железных ее когтей
Вместе с пальцами отрубил.
Огнеглазая адьараев дочь,
Оборотень подземных бездн,
Отчаянно вскрикнула:
– Ох, беда,
Ох, умираю я!.. —
 
 
И рухнула, в корчах крутясь,
В судорогах колотясь
Всем грузным телом своим.
Отпрянул Юрюнг Уолан,
Испуганным прикинулся он,
В отчаяньи руками всплеснул,
Громко запричитал:
– О, горе мне!
О, позор!
Я убил неверным ударом своим,
Погубил невесту мою!
Преданную подругу мою
Предал смерти своей рукой!
Проклянут меня в трех мирах,
Отвернутся все от меня…
 
 
Тяжек на душе моей грех!
Скажут: он убийца жены…
 
 
И прогонят меня,
Как поганого пса,
Пинком отшвырнут,
Как пегого пса!
Чем такую муку терпеть,
Лучше самому умереть!
 
 
И рогатины острие
Он направил в сердце свое.
 
 
Увидала горе его
Кыскыйдаан Куо,
На ноги резво вскочив,
Рогатину с расписным древком
Пинком ветвистой ноги отшвырнув,
Захохотала она
И сказала богатырю;
– Ха! Чего испугался ты?
Как бы ты спас меня,
Если бы умер сам?
Разве так оживляют мертвых, глупец?
Разве так исцеляют раны, дитя? —
 
 
И смеясь,
Кыскыйдаан Куо
Облизала синим своим языком
Обрубленные пальцы свои.
Исцелились мгновенно раны ее;
Словно у комолой коровы комли,
Пальцы короткие отросли.
– Погляди! – сказала она, —
Какие красивые у меня
Пальчики без когтей…
А теперь, желанный мой друг,
Отруби железный мой клюв! —
Летающий высоко
На Мотыльково-белом коне,
Глубоко вздохнув, отвечал
Могучий Юрюнг Уолан:
– Не мучай! Не принуждай!
Не об учен владеть я мечом,
Не могу твой клюв отрубить…
 
 
А Кыскыйдаан Куо
Залопотала в ответ:
– Алаата, богатырь!
Отказываться поздно теперь!
Будь мужчиной,
Бери свой меч
И руби смелее мой клюв,
Укороти железный мой нос,
Маленький – на моем лице —
Красивый носик оставь! —
 
 
И семисаженную шею нагнув,
Плотно прижала она
К плоскому камню
Сопящий свой клюв,
Журчащий «чуур-чаар».
 
 
И сказал Юрюнг Уолан:
– Ты сама вынуждаешь меня
Делать то, что я не могу…
Если вред причиню, исцелит тебя
Дьэсегея живая вода! —
Тут взмахнул он блестящим мечом-пальм ой,
Ударил невесту свою
По шее длинной ее,
Голову ей отсек.
 
 
Дух ее челюсти и языка
Вылетел из пасти ее,
Завертелся, в ящерицу превратясь,
И пропал, свистя и смеясь…
 
 
Потухшие закатив глаза,
Отрубленная голова
Простонала, зубами скрипя,
Мертвою пастью своей
Проклятье провыла она…