Текст книги "Бурятские сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

ЛИСИЦА-СВАХА

В давнее время, прежнее время, жил-был бедняк Хинхунай. Сажал он картошку каждый год. Этим и кормился. Узнала про картошку лисица, повадилась на огород, стала лунки раскапывать, стала клубни таскать. Заметил бедняк Хинхунай такое воровство, выследил темной ночью лисицу и поймал ее. Испугалась лисица, увидав сыромятный кнут в руках Хинхуная, и говорит:

– Не бей меня, голодную; отпусти меня, измученную! Я тебе еще пригожусь, женю на царской дочери-красавице. Будешь ты богат и счастлив.

Жалко стало Хинхунаю лисицу, да и жениться он был не прочь. Отпустил бедняк плутовку. Побежала она к Хартаган-хану, поклонилась ему и говорит:

– Мой хозяин, богач Хинхунай, потерявший счет деньгам, просит у тебя безмен, хочет взвесить все свое золото и серебро.

Очень удивился Хартаган-хан. «Откуда, – думает, – такой богач объявился?» Любопытно ему стало: много ли пудов золота да серебра окажется у Хинхуная? Не стал хан отказывать лисице, дал ей безмен.

Стала лисица таскать безмен по камням да по песку, стала волочить его по кустарникам да по травам, чтобы железо истерлось и заблестело, чтобы видно было: много золота и серебра взвесил Хинхунай на безмене, прежде чем вернуть его.

Побежала лисица от стойбища к стойбищу, от кочевья к кочевью, собрала у добрых людей по копейке, по грошику. Обменяла мелочь на рубли, рубли на золотые. Поплевала на один золотой – прилепила его к донышку чаши от весов, поплевала на другой – прилепила к донышку самой тяжелой гири.

Наконец принесла лисица безмен Хартаган-хану.

– Отчего этот безмен так истерся и почему вы держали его так долго? – спрашивает Хартаган-хан.

– Уж очень много денег пришлось взвесить, – отвечает лисица. – Совсем измучились.

А как увидел хан золотой на донышке чаши от весов, как увидел другой на донышке самой тяжелой гири, еще больше удивился богатству Хинхуная.

Тут лисица и говорит:

– Мой хозяин, богач Хинхунай, надумал посвататься к вашей дочери.

– Мы не против, – отвечает Хартаган-хан. – Выдадим свою дочь за богача Хинхуная. Только хотелось бы нам прежде взглянуть на дорогого зятя.

Прибежала лисица за Хинхунаем, а у того надеть нечего, дэгэл весь в дырах да заплатах. Что делать?

Набрала лисица в поле самых ярких цветов, утыкала ими драный дэгэл Хинхуная: что ни дырка – то цветок, что ни заплатка – то десять; заблестел дэгэл, словно вышитый серебром и золотом. Привязала лисица к подолу камушки, привязала их и к другой одежде Хинхуная, а потом стала поучать его:

– Когда начнем подплывать ко дворцу Хартаган-хана, я переверну лодку на самом глубоком месте. Вот тогда не зевай: сбрось с себя всю одежду, пусть камушки ее на дно утянут, а сам плыви к берегу нагишом.

– Какая ты у меня умная! – говорит Хинхунай. – Все сделаю, как ты сказала.

Пошли они на берег, сели в лодку и поплыли ко дворцу Хартаган-хана. Высыпали на берег подданные хана, стоят, смотрят, как богач Хинхунай плывет свататься. Показалось им издали, что одежды жениха огнем горят на солнце, столь они великолепны и богаты.

– Какой красивый дэгэл у богача Хинхуная! – заговорили все наперебой.

На самой стремнине вильнула лисица хвостом, покачнулась лодка и опрокинулась. Стал Хинхунай вокруг лодки барахтаться, стал с себя ветхую одежду снимать да по течению пускать. Только ни дэгэл, ни портки дальше лодки не уплыли – камушки их мигом на дно унесли. Остался Хинхунай нагишом.

Распорядился хан, и кинулись его слуги спасать жениха Хинхуная. Вытащили его на берег, одели в лучшие одежды с ханского плеча, во дворец привезли.

Стали дорогих гостей лучшими яствами угощать, сладкими винами поить. А лиса все сокрушается, все приговаривает:

– Какие богатые одежды утонули! Столько на них было золота да серебра понашито, что они мигом на дно пошли!

Посмотрел Хартаган-хан на жениха; видит: парень хоть куда! – и лицом пригож, и статью крепок, и в плечах широк. Говорит хан:

– Будь же ты всегда бел, как заяц, справен, как лучшая овца в стаде. Живи сто лет, владей резвым конем!

– Хан-батюшка, – обратился к нему Хинхунай, – позволь развести с твоей дочерью общий костер на этой земле.

Не стал хан перечить, договорились они о сроках свадьбы, о приличном для богача Хинхуная калыме. А когда домой отправились, новоявленный жених голову повесил.

– Где, – спрашивает, – я такой большой калым достану?

– Быстрая река не доходит до озера, – говорит ему лисица, – а дойдет лишь та, которая течет медленно. Не кручинься, мой господин. Будет и калым, будет и свадьба. А если свадьба – то нужен боомэй.

Приготовили они боомэй, лисица накрыла его полотенцем и отправилась в лес. Встретила в лесу волка, угостила его. Волк попробовал боомэй и говорит:

– Ой, чем-то очень вкусным ты меня накормила. Дай еще.

– Сходи, – отвечает лиса, – приведи девяносто восемь волков, с тобой будет девяносто девять, тогда еще получишь боомэй.

Сбегал волк в самое дремучее урочище, привел девяносто восемь волков, сам девяносто девятым впереди идет. Отвела лисица волчью стаю к Хартаган-хану, впустила в загон для скота, двери заперла, пришла к хану и говорит:

– Ваш зять Хинхунай знает о том, что у вас скота, как муравьев в муравейнике, поэтому шлет вам в подарок девяносто девять волков.

Удивился хан, но виду не подал. А лисица побежала в другое урочище, встретила там медведя, накормила его боомэем.

– Ничего вкуснее не ел, – говорит медведь. – Дай еще.

– Приведи девяносто восемь медведей, с тобою будет девяносто девять, тогда еще получишь.

Прибыло к лисице девяносто девять медведей. Отвела она их к Хартаган-хану, заперла в том же загоне для скота.

Побежала плутовка в другую сторону. Встретила зайца, угостила его боомэем и говорит:

– Приведи девяносто восемь зайцев, с тобою будет девяносто девять, тогда вдоволь боомэем накормлю.

Прибыло девяносто девять зайцев. И их лиса закрыла в том же загоне.

Ни на миг не присела лисица передохнуть. Привела она из леса девяносто девять косуль, девяносто девять изюбров, девяносто девять соболей, куниц и белок. Заперла их всех в большом загоне для скота и говорит Хартаган-хану:

– Пора бы уже и свадьбу справлять.

Прибыло к Хартаган-хану на свадьбу его дочери много народа. Далеко разнеслось эхо свадебных песен, от веселой пляски содрогнулись окрестные горы. Много было съедено мяса, много арзы выпито.

Только один Хинхунай сидит, голову повесил.

– Ты чего такой грустный? – спрашивает его лисица.

– Нет на свадьбе моих дорогих родителей, – отвечает Хинхунай, – когда я был маленьким, погубил их пятнадцатиголовый мангатхай Ангир Шара. Некому из моих близких разделить мою радость в самый счастливый для меня день.

Хотела лисица успокоить Хинхуная добрым словом, но тут поднялся Хартаган-хан и говорит гостям:

– Мой зять, богач Хинхунай, дал за невесту богатый калым. Пойдемте посмотрим на диковинный скот, на неисчислимые стада.

Отпер Хартаган-хан загон для скота, повыскакивали оттуда медведи и волки, зайцы и сурки, косули и изюбры, куницы и соболи. А как выскочили – кинулись в лес без оглядки.

– Наверное, слишком шумная да веселая у нас свадьба, вот они и испугались, – успокоила собравшихся лисица. – А может быть, и домой побежали, во владения жениха, богача Хинхуная. Пора бы и нам возвращаться.

Стали седлать коней, стали собираться к Хинхунаю.

– Верная моя лисица, – говорит Хинхунай, – что же ты делаешь? Куда же ты гостей приглашаешь, если нет у меня ни кола, ни двора.

– Ни о чем не печалься, – отвечает лисица. – Я побегу вперед и все приготовлю. А ты с гостями поезжай следом и ничему не удивляйся.

Побежала лисица во владения Ангир Шара-мангатхая. Бежит она и видит: обочь дороги пастухи верблюдов пасут.

– Скоро придет большое войско воевать с вашим хозяином Ангир Шара-мангатхаем, – обратилась лисица к пастухам. – Если вы скажете, что вы подданные богача Хинхуная, то никто вас не тронет. Если же про Ангир Шару вспомните, то вас убьют, а ваших жен и детей вместе со скотом в полон угонят.

– Все сделаем, как ты велишь! – испугались пастухи.

Побежала лисица дальше, встретилась с табунщиками. Сказала им слово в слово то, что говорила пастухам верблюдов.

– Будем говорить, что мы подданные богача Хинхуная, – обещали табунщики.

Еще дальше побежала лисица и встретила отару овец с чабанами. Наказала и им строго-настрого, чтобы чабаны назвались подданными богача Хинхуная. А сама прибежала во дворец Ангир Шара-мангатхая и говорит:

– Идет на тебя войной Хартаган-хан с неисчислимым войском. Половину твоего царства он уже завоевал и скоро будет здесь, тогда тебе несдобровать.

– Что же мне делать? – спрашивает Ангир Шара.

– Пусть твои воины называют себя подданными богача Хинхуная, – посоветовала ему лисица, – а сам заройся в солому и не высовывай носа, покуда я тебя не позову.

– Как ты скажешь, так и сделаю, – поспешно согласился мангатхай.

– И пусть твои слуги приготовят побольше мяса, вина и всего прочего, как будто у вас во дворце свадьба намечается, – учит мангатхая лисица. – Пусть слуги говорят, будто их хозяин Хинхунай женится. А когда гости подгуляют да спать лягут, мы их с тобой голыми руками возьмем.

На все согласился Ангир Шара-мангатхай. Зарылся с головой в солому и сидит не дышит. А лисица ходит по дворцу, поварами да прочими слугами распоряжается.

Тем временем Хартаган-хан вместе с гостями во владения Ангир Шара-мангатхая въехали. Спрашивает хан пастухов, табунщиков да чабанов:

– Чьи вы будете?

– Мы подданные богача Хинхуная! – дружно отвечают они.

А когда прибыли гости во дворец высотою до неба, то очень они поразились жениховому богатству. Лисица их на пороге встретила, в светлые покои провела, за столы усадила. Приказала слугам потчевать да веселить гостей. Сама же села в уголок, подперла голову правой передней лапой, а хвостом глаза прикрыла в знак печали.

– Отчего ты горюешь в такой радостный день? – спрашивает Хартаган-хан.

– Ваш зять, а мой дорогой хозяин, еще бы богаче был, – отвечает лисица. – Но поселился с некоторых пор в стогу сена зловредный шолмус, поедает и людей и скот.

– Неужто с этим шолмусом нельзя покончить? – снова спрашивает хан.

– Если дружно навалиться, то можно, – отвечает лисица. – Надо вокруг соломенного стога поставить лучших воинов с пиками, а солому поджечь со всех концов. Когда шолмус выскочит из стога в образе пятнадцатиголового мангатхая, то надо его пиками да копьями колоть, поглубже в горящий стог загонять.

Так и сделал Хартаган-хан. Поставил вокруг соломенного стога вооруженных людей и приказал поджечь солому со всех сторон. Вспыхнула сухая солома, сунулся было Ангир Шара-мангатхай наружу, но вонзился в его пятнадцать голов целый град копий, и сгорел злодей, а пепел его осиновой лопатой развеяли по ветру.

Еще семь дней погуляли гости на свадьбе у богача Хинхуная и стали домой разъезжаться. Отправился в свои владения и Хартаган-хан, оставив свою дочку у зятя Хинхуная.

Сбылись обещания лисицы. Стал прежний бедняк Хинхунай мужем дочери Хартаган-хана, стали они жить во дворце. И лисица при них. И сколько бы ни пировали в этом дворце, а лисице-свахе всегда лучшая косточка доставалась.

ГРОЗНЫЙ ЧЕРНЫЙ АМБАНЬ

В старину, в далекую старину, из местности под названием Хамша один за другим стали исчезать правители этой земли – амбани. А надо сказать, что амбаня выбирали из самых знатных нойонов. Только выберут, только великий хан провозгласит его амбанем, только приедет новый правитель на место, как на следующий день скачет гонец из пределов Хамши с вестью об исчезновении очередного амбаня. Вот уже и нойонов стало не хватать. Тогда хан вызвал во дворец одного простого торговца и говорит ему:

– Придется тебе стать амбанем местности Хамша.

– Да как же я справлюсь?! – взмолился торговец.

– Это мое последнее слово, – еще строже сказал хан. Ничего не оставалось торговцу, как согласиться.

– Ладно, – вздохнул он, – что поделаешь. Если нельзя ослушаться ханского повеления, придется подчиниться. Но прошу прислушаться и к моим просьбам. Первая из них будет такая: провозгласите меня Грозным Черным амбанем местности Хамша. Только с таким величественным именем я могу спокойно отправиться в далекие земли. Но для этого выполните вторую мою просьбу: пусть меня проводят туда три тысячи всадников, чтобы следом за мной поднималась столбом красная пыль от земли до неба. А чтобы люди за три дня знали о моем приближении, чтобы они, сойдя с дороги и сняв шапки, кланялись мне, – выполните и третью просьбу: пошлите впереди тридцать лучших глашатаев.

Выполнил хан все три пожелания простого торговца. И через три дня тронулся новый правитель в путь-дорогу в сопровождении трех тысяч всадников. А глашатаи давным-давно впереди скачут, народ оповещают: «Грозный Черный амбань едет править провинцией Хамша! Прочь с дороги! – не то потопчут вас кони доблестных всадников нового правителя. Шапки долой! – не то воины снимут их вместе с вашими головами».

Дивятся люди, толкуя между собой: «Вовек не бывало у нас такого важного правителя, как Грозный Черный амбань! Разве такой позволит похитить себя?»

А торговец ехал, ехал и говорит своим спутникам:

– Поезжайте дальше, не задерживайтесь, а я заверну к своему старому знакомцу. Не хотелось бы мне пугать его семью ни своим новым титулом, ни своим грозным именем. Пусть я для них останусь прежним торговцем.

Свернул он с дороги на узкую тропу и в скором времени добрался до маленького селения, в котором частенько останавливался под кровом одного гостеприимного дома. Обрадовались ему хозяева, но и печали своей не стали скрывать.

– Родился у нас младенец, – говорят они гостью. – Радоваться бы надо, но ребенок вот уже неделю заходится в беспрестанном плаче. Мы не знаем, что и делать.

Переступил торговец порог дома, и младенец смолк, задышал ровно-ровно и впервые уснул спокойным сном.

Вот попил гость чаю, поговорил с хозяином о разных разностях и прощаться стал, сославшись на неотложные дела. Только захлопнулась за ним дверь, как проснулся ребенок и заревел пуще прежнего.

Кинулись хозяева вслед за торговцем.

– Сделай милость, – говорят, – переночуй у нас. Мы хоть немного отдохнем. Ребенок-то, оказывается, только при тебе не плачет.

Грешно отказывать добрым да открытым людям. И остался торговец ночевать.

Вот захотелось ему среди ночи свежим воздухом подышать. Подошел он к двери. А надо вам сказать, что в этом селении двери на ночь еловыми колышками подпирали. Эту самую подпорку и прихватил с собой торговец, выйдя на улицу.

Присел он на крылечко, а подпорку рядом положил. Задумался бывший торговец, глядя на звезды, о своей странной судьбе, о своем теперешнем могуществе да величии и о полной беспомощности своей предугадать будущее. Вдруг слышит рядом с собой чье-то надсадное сопение и голос: «Сегодня к нам заходить нельзя. У нас гостит Грозный Черный амбань».

Огляделся торговец – никого рядом нет, только подпорка от двери, казалось бы, подпрыгивает да перекатывается по крылечку.

– Неужто это ты разговариваешь? – удивился торговец.

– Кроме меня – некому, – отвечает подпорка.

– Да разве вещи могут говорить? – спрашивает ее торговец.

– Смотря какие вещи, – отвечает подпорка. – Однажды небесные дети, спустившись на землю вместе со мной, заигрались и забыли меня в этом селении. Лежала я три года то под дождем, то под снегом, пока нынешний хозяин не подобрал меня, не принес к себе в дом и не нашел мне дела.

– Кого же ты не пускаешь в дом, с кем столь грозно разговариваешь, упоминая мой высокий сан? – полюбопытствовал он.

– Я говорила с духом здешнего Гнилого озера. Он похищает детей из этого селения. Только имя Грозного Черного амбаня отпугнуло его сегодня от нашего дома.

– А ты знаешь, как спасти младенца? – полюбопытствовал торговец.

– Небесным вещам все ведомо о вещах земных, – молвила подпорка. – Перво-наперво надо высушить Гнилое озеро, для этого хватит шестидесяти возов известнякового камня. Если известь разом вывалить в озеро, то оно вскипит, запенится, и белый туман с черным дымом заволокут небо. Ни капли воды не останется в Гнилом озере, и тогда со дна его выползет поганая черепаха, под панцирем которой и нашел пристанище болотный дух, похищающий детей.

– Будь мне помощницей и попутчицей, – попросил торговец еловую подпорку от дверей.

– Если хозяин отпустит, то пойду с тобой на край света, – согласилась подпорка.

На другое утро проснулись хозяева отдохнувшие, подобревшие и говорят:

– Семь ночей мы не смыкали глаз. Спасибо вам, дорогой гость, за ваш вещий приход к нам, за то, что дитя наше до сих пор спит – не просыпается, сил набирается. Не смеем вас больше задерживать.

– Я нашел след злодея, который мешает вашему покою, – говорит им гость. – Подгоните к озеру шестьдесят подвод, груженных известняком.

Собрались люди селения и сделали все, что сказал им торговец.

А когда сбросили известь с телег – вскипело Гнилое озеро, высохло до дна, и из самой глубокой расщелины появилась черепаха величиною с быка. Натянули люди свои тугие луки и убили черепаху – обиталище болотного духа. Тут же разложили громадный костер и сожгли поганые останки.

– Живите с миром, – сказал после этого торговец добрым людям. – А мне пора продолжить путь.

– Чем отблагодарить вас? – захлопотали гостеприимные хозяева дома.

– Ни о чем не беспокойтесь, – отвечает гость, – мне ничего не нужно. Вот разве только подпорку от дверей захвачу, чтобы в дороге от собак отмахиваться да отбиваться.

– Да какой же это подарок? – опечалились было хозяева. – Это же такая малость!

– Подарки не бывают большими или малыми. Всегда дорого подаренное от души.

Отправился торговец своим путем, подпорку от дверей в правой руке вместо посоха держит.

– А что ты можешь сказать о моем настоящем и моем завтрашнем дне? – спрашивает ее торговец.

– Когда прибудешь на место, – молвит подпорка, – когда разнесется слух о появлении Грозного Черного амбаня, прикажи принести слугам самые лучшие одежды и самую мягкую постель. Сам же незаметно приготовь мешок муки, положи его на свою кровать, продырявь уголок мешка острым шилом и накрой одеялом. Сделав это, скройся за пятнадцатью занавесками, да так, чтобы ни одна живая душа об этом не знала. Когда наступит утро, ты не найдешь на месте мешка. Не удивляйся этому, возьми с собой три тысячи всадников и отправляйся с ними по дорожке из просыпанной муки. Она приведет вас ко входу в огромную пещеру. Окружи подступы к ней трехтысячным войском, а сам крикни: «По вашему воровскому следу и по вашу злодейскую душу явился Грозный Черный амбань, правитель провинции Хамша! Кто не верит – выходи взглянуть!» На твой зов выбегут из пещеры две крысы – каждая величиной с быка-трехлетка. Если не упустишь их, прибив на месте, дальнейшие твои дни будут безоблачными. Если не сделаешь этого – пеняй на себя.

Все случилось так, как нагадала еловая подпорка от дверей.

Проснувшись утром, кликнул торговец свое войско и отправился по следу из просыпанной муки на северо-запад, ко входу в огромную пещеру.

– По вашему воровскому следу и по вашу злодейскую душу явился Грозный Черный амбань! – крикнул торговец.

– Амбань… амбань… амбань… – тысячекратно аукнулось под гулкими сводами.

– Кто не верит – выходи взглянуть! – выдохнул торговец.

– Взглянуть… взглянуть… взглянуть… – прокатилось по извивам пещеры.

И тотчас же выскочили из подземелья желто-пестрая и черно-пестрая крысы – каждая величиною с быка-трехлетку. Увидали они трехтысячное войско и бросились бежать. Да так быстро, что три тысячи стрел успели убить только желто-пеструю, а другая скрылась за ближайшим перевалом стремительней ветра. Делать нечего, привезли три воза сухих да смолевых дров, сожгли на костре желто-пеструю крысу, а пепел ее по ветру развеяли.

После этого вернулся торговец в свой дворец и начал править провинцией Хамша. Прошло три года, а в народе все тот же слух ходит: «Нет, недаром мы говорили о величии и могуществе Грозного Черного амбаня! Три года прошло, а он жив. Другие же и трех дней не могли протянуть».

Но однажды прискакал к Грозному Черному амбаню запыленный гонец на загнанном коне.

– Вас просит явиться великий хан, – говорит с порога.

Спрашивает торговец у подпорки, которую сделал своим жезлом:

– Зачем это я понадобился великому хану?

– Говорила я тебе: убей обеих крыс, – отвечает подпорка. – Потому что это оборотни. И теперь непойманная черно-пестрая крыса, обернувшись ханшей, вскружила мужу голову и уговорила его казнить тебя.

Крепко задумался торговец и просит совета у еловой подпорки:

– Как отвести беду, подскажи.

– Ослушаться ханского повеления никак нельзя, – молвит она. – Ты должен предстать перед ханом. Но явишься, облачившись в одежду воина и в полном вооружении. Захвати с собой кошку и держи ее за пазухой. Когда подойдешь ко дворцу, то увидишь стражника при воротах. Скажи ему: «По высочайшему ханскому повелению прибыл Грозный Черный амбань». И он пропустит тебя. Пройдя через двор, увидишь стражника при дверях. Этот с тобой даже разговаривать не захочет. Снеси ему саблей голову и открой дверь. Пройдя по коврам ханского дворца, дойдешь до тронного зала. На золотом троне будет восседать хан, на серебряном – ханша. Подбеги с занесенной саблей к ханше и, обратившись к хану, скажи: «Не по указке ли этой ведьмы ты вызвал меня, чтобы снести голову?» При этих словах ханша не выдержит и с перепугу снова обернется крысой. Тогда и понадобится твоя кошка.

И опять бывший торговец, а теперь Грозный Черный амбань, поступил так, как советовала еловая подпорка.

Прошел он беспрепятственно дворцовые ворота. Подойдя к дверям, снова сказал твердым голосом: «По высочайшему ханскому повелению прибыл правитель провинции Хамша Грозный Черный амбань!» Но стражник при дверях даже ухом не повел. Тогда бывший торговец выхватил из ножен свою саблю и снес стражнику голову. С занесенной над головой саблей подбежал к ханше: «Не по указке ли этой ведьмы, великий хан, ты вызвал меня, чтобы снести голову?» Подпрыгнула ханша, перекинулась через голову, обернулась черно-пестрой крысой и забегала по дворцу. Тогда выскочила из-за пазухи кошка, вцепилась в мечущуюся крысу и насквозь прокусила ей ухо. Только капнула кровь, как крыса дернулась в последний раз и испустила дух.

Увидев такое, сошел хан со своего золотого трона, поклонился бывшему торговцу.

– Не убивай меня! – взмолился. – Из-за этой ведьмы я совсем потерял голову, забыв о ханском достоинстве. Займи мое место, и разойдемся с миром.

Не стал бывший торговец убивать жалкого хана, лишь изгнал его из пределов земли, которой отныне стал править сам под именем Грозного Черного амбаня, но, говорят, добрей его правителя не было.