Текст книги "Запретный плод"
Автор книги: Наташа Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Глава 19
Осенний вечер стремительно съедал белый свет, все вокруг стало серым, скучным вдвойне. Но свет оранжевых фонарей оживил московские улицы. Как будто немного теплее стало в столице, как будто немного уютнее.
– Папа очень любит тебя, скучает по тебе, – сказала Марина, спускаясь по грязной лестнице с шестилетним мальчиком. – Поэтому не обижайся на него.
– Как же, любит! – недовольно сказал Артем. – Он давно уже забыл про меня. Даже на день рождения не приходит.
– Он очень занятой человек, много снимается, часто бывает в командировках.
– Мог бы хоть на час приехать, – гнул свое мальчишка.
– Давай поговорим как взрослые люди, Артемка. Твой папа – известный актер, знаменитый человек. Но актеры, они ведь очень чувствительные люди, понимаешь? Ты смотрел фильмы с его участием, наверное, в глубине души радовался и гордился, а что говорили твоя мама и дядя Гена? Я не осуждаю их, дела житейские, но ты пойми, что папа чувствовал это и… ему было трудно говорить с ними.
– Артист он, может, и хороший, а отец – никакой.
– Не повторяй чужие слова. И хватит о грустном. Знаешь, куда мы сейчас поедем? Кататься на картах, это такие маленькие гоночные машины.
– Ух ты! Правда?
– А то нет? Я сама давно хотела, вот вместе и погоняем, посмотрим, кто будет быстрее.
Держа мальчика за руку, Марина шагала к двери подъезда. Игорь с неохотой дал ей телефон своей первой жены и не сомневался, что она понапрасну тратит свои силы. Но Марина знала, что нужно делать. Разумеется, Надежда говорила с ней довольно грубо, что и следовало предполагать. На Игоря была зла, считая, что он мог бы помогать сыну материально, она выше того, чтобы требовать алименты, но сам он мог бы позаботиться о ребенке! Однако когда услышала, что за свидание Муравьева с сыном получит триста долларов, тут же сменила гнев на милость.
И получила эти деньги, отправляя сына на свидание с первым мужем. И даже спасибо сказала. Деньги оказываются волшебной силой для тех, кто охотится за ними.
Они вышли из подъезда, навстречу им шагнул Муравьев:
– Привет, Артем. Ты уже не злишься на меня?
– Привет… Пап, а ты расскажешь, как снимался в том сериале, где твоего друга убивают бандиты?
Это «пап» растрогало Муравьева, он подхватил сына на руки, поцеловал его в щеку. Потом обнял Марину, и все трое они закружились у черной «хонды».
– Конечно, расскажу, малыш, – сказал Муравьев. – Но Марина… Она у нас просто волшебница.
– Она красивая… и хорошая.
– Это точно. Все, ребятки, садитесь в машину, едем на автотрек. Я хочу посмотреть, обгонит мой сын Маринку или нет. А по дороге расскажу все, что тебе интересно, Артем.
Марина с мальчиком сели на заднее сиденье «хонды», Муравьев сел за руль, и машина выехала на Филевский бульвар.
– Пап, а если мне не разрешат ездить? – спросил Артем.
– Такого просто быть не может, – успокоила его Марина. – Если у них суровые правила, мы их подкорректируем. В крайнем случае ты поедешь вместе с отцом, но он будет только подсказывать, а управлять машиной будешь ты.
– Мы обгоним тебя, Марина.
– Это мы еще посмотрим!
– Артем, так что тебя интересует в том сериале? Спрашивай конкретно, я готов отвечать на все вопросы, – сказал Муравьев.
Артем задумался, не зная, как спросить. Все его друзья смотрели этот сериал, и все утверждали, что актер, игравший главную роль, его отец, не сам дрался с тремя бандитами, а это делал дублер. Он противился этим утверждениям, но сказать почему, не мог. Теперь может. И если отец все расскажет, друзья станут уважать его.
– Пап, ребята в саду говорят, что это не ты дерешься в фильмах, за тебя дублеры дерутся.
Марина засмеялась, обняла мальчика, чмокнула его в затылок.
– Артемка, я сама отвечу на твой вопрос. Расскажу одну историю. Мы с твоим папой были еще не так хорошо знакомы, играли главные роли в новом сериале, да и только. Сыграли, потом снимается сцена, когда к главному герою, твоему папе, приходят бандиты. Здоровенные, лысые…
– «Качки», да? – нетерпеливо перебил Артем.
– Именно. И они, чтобы все выглядело правдоподобно, стали говорить гадости именно обо мне. Тогда твой папа разозлился и… знаешь, что было?
– Что? – блестя глазенками, спросил Артем.
– Очень скоро один актер, здоровенный мужик, валялся на полу с разбитым носом, а второй кричал режиссеру: «Остановите, он же какой-то зверь! В сценарии нет этого!»
– Он им врезал?!
– Еще как врезал! Вот и ответ на твой вопрос. Папа никогда не пользуется услугами дублеров.
– Ух ты!.. Пап, а ты можешь показать мне, как снимается кино, а?
– Конечно, Артем. Ты договорись с мамой, когда она тебя отпустит, а я приеду и отвезу тебя на «Мосфильм», – мельком взглянув на сына, сказал Муравьев.
– Ух ты! – только и смог воскликнуть мальчик.
Муравьев улыбался, глядя на влажное, черное в свете оранжевых фонарей шоссе. Уж как там она договаривалась с Надеждой, он не знает, но ведь договорилась и с сыном легко сумела подружиться. Вот уже неделю они живут вместе, и он не перестает восхищаться Мариной. То, что она красивая девушка, ясно как дважды два, но как она вела себя в его скромной квартире! Стремительно училась готовить, провела генеральную уборку и, вообще, чувствовала себя настоящей хозяйкой. Но – умной, что редко бывает, он в этом на собственном опыте много раз убеждался. Она все делала так… чтобы ему было удобно и приятно. Как она это угадывала, он не мог понять, но чувствовал себя на седьмом небе от счастья. А Марина с каждым днем становилась в его глазах все более красивой, все более желанной женщиной.
Вот тебе и «кукольная красавица», дочка финансового магната! В быту проста и естественна, если чего не знает, спросит. А вообще… загадочная и прекрасная женщина!
Сушина сидела за столиком в ресторане ЦДРИ, потягивая джин с тоником и закусывая дольками апельсина. Поужинала, но домой возвращаться не хотелось. Тоскливо ей было дома, а девчонки… да они сами знают, что делать. Но и здесь было тоскливо. Зал полупустой, народ предпочитает теперь модные клубы, а она как любила, так и любит добрые старые, знаменитые в советские времена рестораны – ЦДРИ, ЦДЛ, Домжур, Дом кино. В модных клубах слишком много молодежи и странных людей, которые позволяют себе черт-те что. Она же привыкла, чтобы ее узнавали, Карен Шахназаров и сам Никита Михалков раскланивались с ней при встрече, ручку целовали, не считая прочих уважаемых, известных в стране людей. А в этих клубах что? Дешевки, актеров, может, и знают, а настоящих деятелей кинобизнеса в упор не признают.
Сегодня в ЦДРИ не было знакомых лиц, а незнакомых, которые, выпив, пытались подсесть к ней за столик или пригласить за свой, она бесцеремонно посылала прямо и недвусмысленно. Возражать не осмеливались даже горячие и гордые кавказцы, понимали – женщина важная, раз не хочет, то и не надо, так лучше будет.
Мысли ее были далеки от этого ресторана в доме на Пушечной, они витали где-то в районе метро «Молодежная». Вот уже неделю, как Игорь и Стернина приезжают на съемки в одной машине, в машине Игоря. Играют с такой страстью, что даже суровый Селиванов светится от счастья, снимая дерьмовый сериал. Да, может, он станет самым кассовым фильмом именно потому, что они так играют… и вправду хорошо, тут ничего не скажешь. Только радости от этого почему-то не было. Не для того она не один год сочиняла эту интригу, чтобы снять кассовый фильм!
Но папа Стернин почему-то молчал, ни бе ни ме, неужто был доволен, что его единственная, драгоценная дочурка путается с известным бабником? Неужто не навел справки, не выяснил, скольких любовниц бросил Игорь, какая у него репутация в Москве? Чего он ждет? Какие-то меры пора принимать, а суровый папаша не мычит и не телится!
И уже страшновато стало. А если, вместо того чтобы отомстить подонку, она сделает его счастливым тестем, дедом? Игорь и дочурка Стернина будут жить счастливо, а она не только не отомстит за гибель любимой сестры, но и вообще окажется самой последней дурой, потеряв по собственной прихоти Игоря, возможно, навсегда?
Конечно, он бы и сам рано или поздно ушел от нее. Но не так откровенно и нагло, до конца съемок никуда бы не делся. А теперь что ж… она сама его попросила об этом! И что получается в итоге? Ничего. Значит, нужно подстегнуть Стернина, а как?
Коренастый мужчина в кожаном пиджаке присел за ее столик, негромко сказал:
– Привет, Таня. Рад тебя видеть.
Она подняла глаза, усмехнулась:
– Привет, Вася, давненько не виделись.
– Как живешь?
Это был Василий Осколков, сотрудник частного детективного агентства, которого она попросила… Вовремя встретились, ничего не скажешь. Год назад она встречалась с ним, но скоро поняла, что такие люди не для нее. Слишком грубы и прямолинейны. А когда возникли проблемы у Ольги, именно Васю попросила выяснить, с кем встречается сестра в клубе «Без мазы». Разумеется, Вася получил еще один шанс доказать, что он тот мужчина, который может сделать ее счастливой. Не доказал, но со своими профессиональными обязанностями справился хорошо. Она ему сделала пропуск в ЦДРИ, дабы суровый детектив мог приобщиться к культурной жизни столицы хоть в таком виде. И приобщить наивных провинциалок, которые счастливы будут увидеть здесь кое-кого из знаменитостей, а потом, ночью, отблагодарят за это по полной программе.
– Нормально живу, Вася. А ты, как я понимаю, пришел с очередной юной красавицей… Ей тут нравится?
– Просто чушка из Казахстана… Тань, ты отлично выглядишь и сидишь тут, скучаешь…
– Вася, у меня завтра напряженный съемочный день. Нужно многое продумать, решить. – Сушина хлебнула джина с тоником, потом сделала еще один глоток, опорожняя бокал, жестом подозвала официанта, велела повторить. – Так что не смею мешать твоему казахстанскому счастью.
– Тань, мы ведь когда-то были… Я не прочь повторить, только скажи, пошлю чушку…
Он был таким же тупым и прямолинейным, этот уверенный в себе мужик. Игорь Муравьев, даже пьяный в стельку, когда уже ничего не мог, был намного приятнее в постели. Ну это же Игорь… галантный, красивый в любой ситуации.
– Пошел на хрен, Вася! – жестко сказала Сушина. – Ты все правильно понял или повторить?!
– Извини, Таня, не думал, да… извини.
– Да и ты меня тоже извини, я же сказала – напряженка.
Осколков встал со стула, отправился к своей казахстанской красавице. Не казашка, но смазливая девчушка, приехала покорять Москву… Дура.
Официант принес новый бокал с джином и тоником. Сушина отхлебнула ароматную жидкость, бросила в рот дольку апельсина.
Черт бы побрал этого детектива, явился, напомнил… Она прикрыла ресницы, вспоминая.
Она весь вечер напряженно ждала его звонка или визита, сидела дома, как дура, и ждала. Но он не позвонил и не приехал в тот вечер. Ольга тоже не отвечала на звонки, наверное, выключила свой мобильник. Она уже собиралась ехать к ней, когда раздался этот телефонный звонок. Самый страшный в ее жизни.
– Сушина Татьяна? Извините, не знаю вашего отчества, – услышала она в трубке жесткий голос.
– Да, Сушина, а что? Вы кто, почему звоните?! – истерично вскрикнула она.
– Извините, но Ольга Горохина – ваша родственница или знакомая?
– Это моя родная сестра. А что с ней?.. Что?!
– Не могли бы вы подъехать на Шмитовский проезд? Если сами не можете, мы пришлем машину.
– Я могу, а что…
– Извините, но ваша сестра погибла в ДТП…
Сушина хлебнула джина с тоником, потом сделала еще один солидный глоток и лишь после этого бросила в рот дольку апельсина. Вовремя он сегодня возник, этот детектив Вася, ничего не скажешь!
А тогда явился к ней только на следующий день. Позвонил, она ждала его дома.
– Таня, она сидела за столиком, к ней подсел солидный господин. Весьма импозантный. К сожалению, сделать фото я не мог, сама понимаешь, постороннему туда попасть довольно трудно, пришлось потратить кучу денег…
– Я тебе оплачиваю все расходы. Кто он?
– Такого человека трудно не узнать. Но зачем тебе это? Он сейчас в фаворе и лучше его не трогать.
– Вася, не тяни.
– Сперва детали. Она ждала его с полчаса, очень нервничала. Пила водку, почти не закусывая.
– Дура…
– Он пришел, между ними состоялся нервный разговор, я видел конверт, который он придвинул ей, она отвергла, как ты понимаешь, взятку. Конверт был солидный. После этого я ушел, что было дальше не знаю, но твоя сестра казалась весьма расстроенной. Господин утешал ее.
– Кто?
– Это Иван Стернин, глава «Стернин-банка», особа, приближенная к властным структурам.
– Ты шутишь? Он же примерный семьянин, я видела его по телику с женой…
– Я знаю, что говорю. Я хотел перезвонить тебе, но когда узнал о том, что случилось… сама понимаешь, у меня связи, информация поступила сразу… Решил все перепроверить. Поэтому не стал тебя беспокоить вчера.
– Я все поняла, Вася. Вот еще пятьсот долларов, как договаривались. А теперь извини, у меня сейчас столько дел… Все, пока.
– Но, Таня, я, конечно, понимаю твое состояние, прими мои искренние соболезнования, но мы…
– Иди к черту, Вася!
Сушина допила джин, расплатилась с официантом и пошла к выходу. Потом ей объяснили, что сестра ехала с большой скоростью, не справилась с управлением и врезалась в «КамАЗ», идущий навстречу. Она была в нетрезвом состоянии, возможно, потеряла контроль… Какой там, к черту, контроль?! Это было самоубийство, и кто виновен в нем – дураку понятно. А раз виновен, так должен отвечать! Просто так банкира не достать? Ладно, можно достать кружными путями, тем более что его дочурка – будущая актриса! Он должен ответить за свое злодеяние. Не хочет? Заставим!
Она вышла из ЦДРИ, остановила машину. Свою оставила на «Мосфильме», знала, что домой вернется на такси.
Глава 20
Мария Петровна тяжело вздохнула, оглядела стол – вроде ничего не забыла. Хозяину каша и чай, хозяйке яйцо, сваренное вкрутую, свежевыжатый сок грейпфрута, кофе капуччино. Что-то они не спешили к завтраку, похоже, опять ругались в спальне.
После ухода Марины в доме стало пусто и неуютно. Да и дел значительно поубавилось. Убраться два раза в неделю да приготовить завтрак и ужин для хозяев – много ли времени для этого требуется? К тому же Стернин часто стал задерживаться на работе, предупреждал по телефону, что поужинает в ресторане. Ну и много ли нужно было готовить? Сама она довольствовалась тем, что есть в холодильнике, а хозяйка все пыталась соблюдать диету, только не очень у нее это получалось.
И вот уже какой день в голове вертится мысль: а не уйти ли ей? Без Марины эта работа стала абсолютно не интересна. Может быть, найдет другое место, хотя в ее возрасте это не так просто, а может, и перестанет работать. Пенсия есть, да и скопила достаточно, чтобы жить, не думая о деньгах, хотя и помогала детям серьезно. Теперь оба сына крепко стоят на ногах, сами помогут в случае чего. И чем больше об этом думала, тем сильнее было желание уйти. Они, конечно, хорошие люди, да ведь редко бывали дома, в основном с Мариной приходилось общаться.
Какая девка вредная и упрямая была, а какой стала! Умница! И ее заслуга в этом немалая. Если не сказать больше, родители-то редко видели дочку. Теперь прямо-таки родной стала.
Ближе, чем сыновья! Они все-таки самостоятельные ребята, особо не делятся с матерью своими проблемами, а Маринка всегда советовалась с ней, рассказывала о своих переживаниях и радостях, увлечениях. С ней она сама себя чувствовала лет на тридцать моложе, теперь самые современные музыкальные группы безошибочно могла отличить одну от другой. И даже современный молодежный жаргон освоила. Наверное, все дело было в том, что у нее два сына, а всегда хотелось иметь дочку. Ну вот и получилось, что Мариша стала как бы ее дочкой.
Но вот Марина ушла, и все тут потускнело, да и хозяева как-то сдулись, мельче стали…
В кухню стремительно вошел Стернин в синем халате, с мокрыми волосами, сел за стол, придвинул к себе тарелку с кашей.
Чуть позже вошла Лилия Максимовна, уже одетая в костюм, тоже села за стол. Какое-то время они завтракали молча, а потом хозяйка резко сказала:
– И не надо все валить на меня!
Стернин положил ложку на стол, поднял кулак, чтобы грохнуть по столешнице, но в последний момент передумал.
– Девочки нет дома уже десять дней, десять дней! – с трудом сдерживая себя, сказал он. – Где она, чем занимается?! Ты, мать чертова, знаешь?! Ты хоть пыталась встретиться с ней, поговорить?
– А ты не догадываешься, чем она занимается? У них это вполне нормально, знаешь, как называется? Гражданский брак. И не надо орать на меня.
– С кем гражданский?.. Что это за человек?!
– Но ты же звонил режиссеру уже три раза! Он сказал, что все нормально, играет она хорошо, фильм получается интересный, что тебе еще нужно? У меня в клинике не самые лучшие времена, нужно думать о том, как привлечь клиентов, какую рекламу дать, кого уволить…
– Нет, ну это в голове не укладывается! Твою клинику я содержу, черт побери! А Марина не отвечает на мои звонки, отключила мобильник…
– Ты артисткой ее устроил, теперь сам расхлебывай свои дела. Спроси у Марии Петровны, что она думает по этому поводу. У нее с Мариной отношения были куда лучше, чем с нами, родителями.
– А кто виноват в этом?! – заорал Стернин.
– Извините, Лилия Максимовна, но меня об этом спрашивать не нужно, – холодно сказала Мария Петровна. – Вы, пожалуйста, завтракайте, я уберу, а там… видно будет.
Хозяйка отпила глоток кофе, со стуком поставила чашку на стол и выбежала из кухни.
– Нет, ну что творится, а! – крикнул Стернин вслед жене, разводя руками. – Сама паршивая мать и еще на кого-то обижается! Да Марии Петровне… вам, Мария Петровна, большое спасибо нужно сказать. Я вас очень прошу, не делайте скоропалительных выводов, а если честно – не бросайте нас в трудную минуту. Вы же видите, что творится… бедлам какой-то! Я вам прибавлю сто, нет, двести долларов в месяц.
– Да разве дело в деньгах, Иван Тимофеевич? Маринка перед уходом говорила со мной об этом парне, они любят друг друга, все у них хорошо. Вы настроены против него, а Маринка-то вся в вас, тоже упрямая. Не нужно на нее давить.
Стернин тяжело вздохнул, съел ложку каши, отодвинул тарелку, взял чашку с чаем.
– Мария Петровна, а если он окажется негодяем? Вы умная женщина… в отличие от моей жены… Что делать?
– Помочь Маринке. Она девочка умная, все понимает. Если на сей раз ошибется, второй раз такого быть не может. Верить нужно, Иван Тимофеевич. А то, что каждый из нас ошибиться может, так это все знают.
– Но в таком-то деле… Мария Петровна! Вы хоть меня понимаете, а? Дочка, любимая, единственная, спит с каким-то прохвостом! Каково мне?
– С чего вы взяли, что он прохвост?
– Все данные говорят об этом!
– А вы сами? Мудрый, проницательный человек, встретились бы с ним, посмотрели, поговорили, да и сравнили бы с Валерой. А потом бы и выводы делали.
– Э-эх, Мария Петровна… – снова вздохнул Стернин. – Извините за грубость, но… не та баба досталась мне в жены. Да теперь что уж об этом… Я каждый день хотел закрыть этот чертов сериал, но сдерживал себя. Черт-те что передумал за это время. Мог бы найти ее, повлиять, так сказать, силовыми методами…
– Это ни в коем случае нельзя.
– Сам понимаю…
В прихожей громко хлопнула дверь. Стернин вскочил со стула, яростно махнул рукой и крикнул:
– И пошла ты к едрене фене!
– Не нужно так, Иван Тимофеевич, – сказала Мария Петровна, убирая со стола посуду. – Она любит вас и Маринку, но… вы же все время заняты. Сходите в театр, в ресторан, а то поезжайте куда-нибудь на острова.
Стернин всегда с уважением относился к своей домработнице, но чтобы она указывала, как ему жить, вести себя с женой – такое было впервые. И ведь не возмутишься, не укажешь на дверь! Потому как – права. Да и какая она домработница? Член семьи, вроде бабки Марины… Вроде и незаметная личность, да незаменимая.
– Мария Петровна, я прошу вас, пожалуйста, не уходите. Я позвоню жене, все объясню. Договорились?
– Я постараюсь, Иван Тимофеевич, подожду еще немного.
– Подождите, очень вас прошу.
Когда Стернин уехал в свой банк, Мария Петровна битый час смотрела телевизор, потом огорченно махнула рукой, оделась и пошла гулять, не хотелось оставаться в этой пустой квартире.
Вроде бы уже привыкла к ней, но теперь квартира в одночасье стала чужой и холодной, несмотря на то что в комнатах стояли специальные батареи с терморегуляторами и можно было хоть тридцатиградусную жару устроить. Холодная.
На улице было теплее, хотя небо закрыли плотные темно-серые тучи, некоторые опускались ниже, расползались на сизые клочья, которые проносились над верхушками старых кленов, другие все такой же наглой армадой плыли высоко в небе. Почти два часа она гуляла по влажному асфальту, усыпанному сырыми желто-рыжими листьями, думая о том, что делать дальше. Желание уйти становилось все сильнее, но не хотелось уходить со скандалом. В конце концов она поняла, что нужно сделать – увидеться с Мариной. А потом и принимать окончательное решение.
Вернувшись во второй половине дня, она приготовила хозяевам ужин, а потом решительно принялась за то, что придумала во время прогулки. За пироги. Поставила дрожжевое тесто и, пока оно «подходило», приготовила картофельное пюре. Не из пакета, а из настоящей картошки с жареным луком. Одновременно потушила капусту, тоже с луком и зеленью, прокрутила кусок говядины со свиной грудинкой, а потом позвонила Марине.
Отец переживал, что девочка отключила свой мобильник, а она не отключала его. Просто видела на дисплее номер звонившего и не отвечала на звонок. Чтобы услышать ее, нужно было набрать номер, пропустить два гудка и отключиться. Потом снова набрать, пропустить три гудка и отключиться. Потом еще раз набрать, и тогда в трубке слышался голос Марины. Эту сложную систему маскировки Мария Петровна преодолела без проблем, она каждый день говорила с Мариной.
– Ну что у тебя нового, девочка?
– Петровна? Все просто отлично. Съемки идут полным ходом, я думаю, в апреле фильм выйдет на экраны.
– Я тут делаю пироги, твои любимые, хочу угостить тебя, приглашай в гости. Да и на друга твоего хочется посмотреть.
– С пирогами? Ой, как здорово, Петровна! Записывай адрес… Погоди, а что предки скажут?
– Я оставлю им записку, что уехала к сыновьям. Давай адрес, деточка, я тебе много важного хочу сказать, по телефону не буду, понимаешь?
– Конечно. Только уговор – ты им не скажешь адрес. Обещаешь, Петровна?
– Ты меня знаешь, – с улыбкой сказала Мария Петровна. – Заметано.
– Ну ладно, давай записывай. Мы будем дома к шести вечера. Подруливай.
Мария Петровна записала адрес, села за стол, все еще улыбаясь. Иногда они специально говорили друг с дружкой на молодежном жаргоне, и это означало полное взаимопонимание. Педагог с большим стажем, Мария Петровна ничуть не комплексовала по этому поводу. Нынче время такое, даже политики употребляют жаргонные словечки, так чего же стесняться им, простым смертным? Разумеется, важно знать меру и место, где можно употреблять подобные выражения. Стернины вряд ли подозревали, что строгая домработница могла разговаривать так. А им с Мариной нравилось.
Тесто «подходило», все начинки были готовы. В четыре пополудни Мария Петровна принялась лепить пироги. С картошкой – продолговатые, с капустой – круглые, а с мясом – треугольные. Как всегда. Маринка просто обожала ее пироги. Ну вот и порадует девочку, и поговорит с ней о своих мыслях, а заодно и познакомится наконец с ее парнем. Хотя какой он парень? Знаменитость, о которой вся страна говорит! И самой было интересно пообщаться с ним, понять: какие они, эти знаменитости, в домашней обстановке?
Да и автограф взять… Он ведь ей нравился как актер.
