Текст книги "Запретный плод"

Автор книги: Наташа Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 29

Стернин довольно усмехнулся, положил трубку на аппарат, стащил тренировочные брюки и лег рядом с женой.

– Что, Ваня? – встревоженно спросила она.

– Получилось так, что лучше и не придумаешь. Артист в наручниках, сидит под охраной в нашем доме, а Хайрутдинов вот-вот приедет. И заберет его. Что и требовалось доказать, Лиля!

– Ничего у тебя не получится, идиот! Только опозоришься на всю Москву! Да плевать мне на твоих следователей! Где Маринка? Ты это можешь сказать?

– Лиля, теперь этим занимаются самые компетентные, так сказать, органы. Эта фирма веников не вяжет. Я думаю, Марина скоро появится дома, а если нет – они выяснят, куда она могла направиться.

– Ты совсем дурак, да? А если она попала в беду? Сбежала от охранника, из дома, а дальше что? Господи, какой же ты придурок! Я еще надеялась, что Муравьев ждет ее с машиной, увезет в Москву, оказывается – нет! Он сидит под охраной в нашем доме, а девочка где?!

– Домой едет, Лиля, домой, – не совсем уверенно сказал Стернин. – Но я контролирую ситуацию, если в течение этого часа не появится дома, будем думать.

Лилия Максимовна со злостью двинула мужа локтем в бок, потом спихнула его с кровати на ковер.

– Идиот самый настоящий! Иди, занимайся поисками дочери! И если не найдешь ее через полчаса, я буду звонить… в милицию! В МЧС! Пусть всех поднимут на ноги, но найдут мою девочку! А если с ней хоть что-то случится!.. Пеняй на себя!

– Истеричка, – пробормотал Стернин, поднимаясь с ковра. – Дура самая настоящая.

Снова надел тренировочный костюм и пошел в свой кабинет.

То, что хотел, – получилось, артист попал за решетку. Он еще пожалеет, что возомнил себя выше Стернина, что может спать с его дочерью, не спросив разрешения! Но теперь на повестке дня другой вопрос: где Марина? Пора бы ей уже появиться дома, пусть злой, обиженной, ладно, он потерпит ее упреки, но – живой и здоровой.

Стернин пошел в свой кабинет. Лилия Максимовна схватила пульт, принялась нервно переключать телевизионные каналы.

В кабинете Стернин долго сидел в кресле за рабочим столом, потом взял трубку, набрал номер.

– Саша, это Стернин. Извини за беспокойство, отплачу, сам знаешь. Все получилось так, как я и думал. Козел попытался пробраться на дачу, задержан охранником.

– Иван, мы с тобой со школы друзья, и главная плата – устроишь шашлыки на даче, снова встретимся семьями. Ты знаешь, кто он, этот злодей? – спросил генерал ФСБ Писарев.

– Актеришка какой-то. Скажи своему Хайрутдинову, пусть посадит козла хотя бы на несколько дней и создаст ему такие условия!..

– Равиль – умный мужик, сам знает, что делать. Шашлык за тобой, Ваня.

Стернин хотел сказать, что надо бы подключить все службы области к поискам дочери, но не смог этого сделать. Марина бежала с дачи, добирается домой, чтобы… обвинить его во всех смертных грехах. Ну, поднимет он все службы на поиски дочери, а она тут же появится… Глупо. Попрощался с Писаревым, положил трубку. Нужно ждать. Ох, сколько же неприятностей от этого подлого артиста!

* * *

Майор Хайрутдинов с удивлением смотрел на Муравьева.

– Игорь Муравьев? Как вас угораздило вляпаться в эту историю?

– А вы кто такой? – спросил Муравьев.

Он сидел за столом и с неприязнью смотрел на невысокого человека лет тридцати пяти в короткой кожаной куртке. Человек стоял прямо перед ним.

– Старший следователь ФСБ майор Хайрутдинов, для вас – просто Равиль. Можем общаться на ты.

– Да все нормально, Равиль, – с важностью сказал охранник Боря. – Он не буянил, ничего такого.

– Заткнись! – жестко приказал Хайрутдинов. – Для тебя я – товарищ майор. Хочешь посидеть три дня в КПЗ за… грязь под ногтями? Сядешь! Все понял?!

Боря мрачно усмехнулся, нехотя кивнул. Хоть босс и был доволен его действиями, с ФСБ спорить – себе дороже. Ну их всех на хрен! Он свое дело сделал, а там… пусть сами разбираются, козлы!

– Суровый ты мужик, Равиль, – сказал Муравьев.

– Приходится. Так что тебе тут понадобилось? Кстати, моя жена очень уважает тебя как актера, ни одного фильма не пропускает.

– Передай привет жене, Равиль, – холодно сказал Муравьев.

Жена охранника Бори тоже обожала его как актера, однако же ее супруг не отпустил его. Достали уже своими благостными речами. А что в итоге?! Он сидит тут, с руками, скованными за спиной наручниками, а они толкуют про обожание!..

– Сними «браслеты», – приказал Боре Хайрутдинов.

Охранник подчинился, снял наручники. Муравьев с видимым удовольствием вытянул вперед руки, несколько раз сжал пальцы в кулаки и снова разжал их.

– Пошли в машину, там все и расскажешь, Игорь, – сказал Хайрутдинов.

– Руки за спину или как? – мрачно поинтересовался Муравьев.

– Да перестань дурачиться, – сказал Хайрутдинов. – Тут серьезные люди замешаны, разобраться нужно во всем. Надеюсь, ты мне поможешь.

Муравьев встал из-за стола, пошел к двери. Не очень-то верил этому Равилю, прислал-то его, наверное, Стернин. Где это видано, чтобы дочку, сбежавшую от охранника папы, приехал искать майор ФСБ?

– Я тоже не враг тебе, Игорь! – крикнул вослед им охранник Боря. – Если что – извини!

В черной «Волге» сидел парень в камуфляже и с автоматом на груди. Хайрутдинов приказал ему пересесть на переднее сиденье, сам вслед за Муравьевым уселся на заднее, махнул рукой водителю. «Волга» выехала в открытые настежь ворота. В доме остался охранник, и его дело позаботиться о закрытии ворот.

– Рассказывай, Игорь, все, что знаешь, – сказал Хайрутдинов. – Понимаю, что дело это сугубо интимное, деликатное, но нужно как-то расхлебывать его.

Муравьев пожал плечами.

– Тут и расхлебывать нечего, – сказал он. – Ну ладно, попробую, хотя… Ты, наверное, и сам все знаешь даже лучше меня.

– Почему лучше?

– Те, кто послал, дали нужную информацию… с нужными им акцентами.

– Ты рассказывай, а я сам решу, где ставить акценты.

Хайрутдинов слушал его внимательно, иногда качал головой, выражая сочувствие, а когда Муравьев умолк, минуты две раздумывал, а потом решительно сказал:

– Кое-что я начинаю понимать. Похоже, есть люди, которым очень не нравится то, что ты живешь с дочкой Стернина. А этот синяк у девчонки… Где-то я уже про такое слышал. Ладно, потом вспомним. Адрес Сушиной знаешь?

– Конечно. А Марину ты будешь искать?

– Нет. Официального заявления о ее пропаже от родителей не поступало. Думаю, она попросила кого-то из соседей подбросить до ближайшей станции метро в Москве и уже дома. Или в твоей квартире. У нее есть ключи?

– Есть, я сделал.

– Понятно. Отложим этот вопрос до завтра. А пока… Ты подсказывай водителю. Михайлов, врубай сирену и – полный газ! Вопросы есть?!

– Никак нет, товарищ майор, – ответил водитель.

Черная «Волга» с сиреной промчалась по темной бетонке, вырулила на федеральную трассу и, распугивая другие машины, на полной скорости рванулась к Москве.

– Знаешь, Равиль, ты кажешься вполне нормальным мужиком, – после долгого молчания сказал Муравьев. – Хочется верить, но почему-то не получается. Тебя же Стернин послал?

– Нет, генерал Писарев. А он не просто друг Стернина, они в одном классе в школе учились.

– Значит – Стернин. А ему хочется одного – избавиться от меня, хоть на время. А ты собираешься во всем разобраться, даже помочь мне… Где логика?

– В друзья к тебе набиваюсь, не понимаешь? – с ироничной усмешкой сказал Хайрутдинов.

– Начальство не этого от тебя ждет. Могут возникнуть проблемы с повышением… Да и гонорар солидный Стернин не за это готов заплатить.

Теперь Хайрутдинов немного помолчал, а потом, опустив голову, сказал:

– Все мы не без греха, но ты уж совсем за козла не держи меня, лады? Генерал – друг Стернина, вместе шашлыки едят на даче, но он мне только спасибо скажет, если разберусь в этом деле. Кстати, он мне никакой информации о тебе не давал и тем более акценты не расставлял. Более того, Стернин мне спасибо скажет, если найду того, кто затеял все это.

– Да он же и затеял.

– Слушай меня внимательно, Игорь, – неожиданно жестко сказал Хайрутдинов. – Если бы Стернин что-то подобное предпринял, он бы никогда не обратился за помощью к Писареву. Это раз. И второе – он уверен, что ты поставил синяк девчонке, а сегодня помог ей бежать. Он сильно удивится, когда узнает, что все не так было.

Муравьев пожал плечами. Чем больше он слушал майора, тем больше доверял ему. Может, и вправду найдет его невидимого врага? Ну, тогда, конечно, станет другом.

Черная «Волга» с включенной сиреной миновала Зеленоград.

Марина в волнении ходила по даче Страхова. Пять минут назад они вошли в дом, Котович и Гена позвонили в Москву и помчались в ванную, отогреваться. Попросили что-нибудь сообразить на закуску, когда выйдут. Марина тоже позвонила в Москву, хотя и знала, что Игоря дома нет, но… его и не было там. Он был, наверное, у нее на даче, здесь, в Агаповке. Но как это узнаешь?

Самой идти туда нельзя, все равно что добровольно возвратиться в тюрьму! Она достала из холодильника бутылку водки, банку шпротов, из морозилки – батон сырокопченой колбасы, покрытый инеем. Открыла шпроты, с трудом настрогала мерзлой колбасы.

Из ванной, обернув полотенца вокруг бедер, выскочили Котович и Страхов.

– Ну вы даете! – сердито сказала Марина. – Двое голых мужиков, и я тут, в чужом доме! Оделись бы!

– Так мы ж в полотенцах, – сказал Котович. – А во что одеться, в мокрые джинсы? Бр-р-р!.. Давайте по рюмочке, самое то от простуды. Молодец, Маринка, разобралась в ситуации правильно.

Котович уверенно разлил водку по чайным чашкам, поднял свою.

– За то, что живые?!

Все чокнулись, выпили.

– Славик, – сказала Марина, закусывая шпротами, – ты должен пойти к моему дому, номер сорок пять, и выяснить, был там Игорь или нет.

– Как он там мог быть, если… – сразу помрачнел Котович.

– Ты пойди и спроси. Можешь это сделать быстро? – с досадой сказала Марина.

– Могу, но… Гена, у тебя есть какая-то одежда?

– Какая-то есть, – сказал Гена. – Но не очень… Ты думаешь, я тут свои костюмы храню?

– Дай то, что есть, и хватит болтать! – резко сказала Марина. – Славик, охранника зовут Боря, вызови его и спроси, был там Игорь или нет.

Пока Котович отсутствовал, она выпила с Геной еще водки, на сей раз из хрустальных рюмок, которые хозяин дома принес из гостиной. Гена рассказывал о том, каким замечательным парнем оказался Игорь Муравьев, как ему приятно было познакомиться с ним. А Марина чувствовала, как страх заполняет ее душу. А что, если Котович вернется и скажет – Игоря там не было? И значит, не он бежал ей навстречу, а… да не важно, кто! А он лежит в холодной мутной воде Клязьмы… Скоро туда приедут менты, МЧС… Гена сказал, что отец уже поднял всех на ноги. А ей-то что? Ей как после этого жить, смотреть на родителей?..

Котович вернулся минут через пятнадцать. В чересчур тесных и коротких джинсах, свитере, заляпанном цементным раствором, он выглядел комично, но Марине было не до смеха. Котович прошагал к столу, плеснул себе в чашку водки (третью рюмку Гена не догадался принести), выпил и лишь после этого вскинул вверх кулак и издал торжествующий крик.

– Что, Славик? – с тревогой спросила Марина.

– Он жив, Маринка! Вау! Он был там! – Котович обнял ее, обнял и Страхова, и они все трое запрыгали на месте. – Ну, Игореша, супермен ты наш! Был, но задержан. Приехал майор ФСБ и увез его. Да плевать нам на этих майоров! Главное – жив Игорек! Слушай, а этот охранник Боря такой вежливый! Все объяснил, даже сказал, что майор проникся симпатией к Игорю, как и он сам, понятное дело.

Марина с облегчением вздохнула. Ну, слава Богу, жив! Она верила в это, но в глубине подсознания жил страх. Теперь его нет. И значит… что она делает здесь?

– Гена, у тебя есть машина? – спросила она.

– Есть, но утопла, правда, не совсем, – сказал Гена.

– А другая?

– Да откуда? Хотя… в гараже стоит старый «Москвич», пахан катается на нем иногда, говорит, что кайф ловит от этого, вроде как молодость вспоминает.

– Заводи, поехали! – приказала Марина.

– Нет, погоди… Я вообще не знаю, заведется он или нет, есть ли там бензин… Минут через двадцать папаша приедет и…

– Мне нужно срочно в Москву. – Марина достала из внутреннего кармана куртки стодолларовую купюру, протянула Гене. – Еще столько получишь, когда приедем. Ну?

– Ладно, посмотрю, что там с машиной.

– Я с вами, – сказал Котович. – Давно не ездил на «Москвиче». Но сначала еще выпью.

Марина и Гена пошли к выходу, а Котович торопливо наполнил свою чашку до краев, залпом выпил, сунул в рот несколько кусков колбасы и пару шпротин и побежал за ними.

Через пять минут белый «Москвич-408» выехал за ворота дачи и вполне уверенно побежал к КПП элитного поселка.

Глава 30

Если в три часа ночи звонят в дверь, это и неприятно, и тревожно, ведь с добрыми новостями в это время суток редко кто является. Тем более если вчера крепко выпила…

Сушина нехотя встала с постели, включила настольную лампу, надела халат, кутаясь в него, вышла в прихожую, включила свет, хриплым голосом спросила, кто там.

– ФСБ, – послышался жесткий голос. – Сушина Татьяна Илларионовна, пожалуйста, откройте.

Сушина невольно вздрогнула, прильнула к дверному глазку, увидела двух мужиков: тот, что стоял ближе к двери, был в черной кожаной куртке, а за ним – парень в камуфляже и с автоматом. Значит, первый – начальник… а может быть, главарь?

– Чем вы докажете, что из ФСБ, а не бандиты? – спросила она.

Мужик в куртке протянул к дверному глазку свое удостоверение, раскрыл его.

– Майор Хайрутдинов. Если не верите, позвоните дежурному по московскому УФСБ, уточните. Телефон скажу.

Похоже, и правда ФСБ!

– А что вам от меня нужно?

– Уточнить некоторые детали. Оденьтесь, пожалуйста. Это не займет много времени.

– Какие детали?

– Пожалуйста, не усложняйте мою задачу, Татьяна Илларионовна. Не хочу вас пугать, но у меня есть ордер. А у вас будут лишние проблемы в виде определенных статей Уголовного кодекса.

– Хорошо, я одеваюсь…

Да, если в три ночи звонят в дверь, ничего хорошего ждать не приходится… Сушина торопливо достала из ящика гардероба трусы, лифчик, сбросила халат, быстро надела белье, натянула джинсы, толстый свитер, лежавшие на пуфике. Капнула на палец французских духов, коснулась им за ушами, под мышками и в самом низу живота. Посмотрела на кровать, где спал мускулистый парень. Да, ничего хорошего… тем более что в квартире мужчина, имени которого она, как не старалась, не могла вспомнить.

Сушина склонилась над ним, резко тряхнула за плечо:

– Эй… вставай, слышишь?

Парень открыл глаза, сонно усмехнулся.

– Танюш, ты куда?..

– Вставай, придурок, мигом одевайся! ФСБ за дверью. Иначе побежишь отсюда в трусах, понял?!

Она наклонилась, схватила с ковра шмотки, швырнула в лицо парню. Он сел на кровати, изумленно глядя на нее и прижимая к груди свои джинсы, футболку, пиджак, носки.

– Ты серьезно, что ль?

– У тебя минута на все про все!

Сушина взяла сигарету, закурила. Она даже не смотрела, как он одевается, нервно затягивалась, машинально стряхивала пепел после каждой затяжки. Да, вчера сильно нервничала, ждала звонка от Пустовалова, он намекнул, что вечером все решится, обещал позвонить, рассказать, но так и не удосужился набрать ее номер. Сама несколько раз ему звонила – мобильник был отключен. Звонила Игорю, но у того ни один телефон не отвечал.

Ближе к десяти не выдержала, поехала в клуб «Сатисфакция», там быстро напилась и где-то в час вернулась домой с этим… Как хоть зовут его?

– Ты кто? – спросила она, поворачиваясь.

Парень уже оделся, натягивал носки.

– Я Филипп, ты что, забыла? – хмуро ответил он.

– Помню. Чем занимаешься?

– Тренер в фитнес-клубе, ты же сказала, что теперь будешь приходить ко мне, брать частные уроки.

– Да? Я передумала, Филипп. Беги в прихожую, но дверь не открывай, пристрелить могут.

Тренер Филипп испуганно уставился на нее, забыв натянуть носок. Но Сушина уже не смотрела на него, помчалась в ванную и там попыталась хоть как-то привести себя в порядок. Получилось не очень, вернее, ничего не получилось, в зеркале отразилось опухшее лицо немолодой женщины со следами вчерашней косметики.

Вокзальные проститутки выглядят привлекательнее… Кое-что смыла, кое-что наспех подправила, сунула в рот сразу две «подушечки» жвачки и с тяжелым сердцем вышла в прихожую. Филипп уже оделся, неловко топтался возле зеркала, с испугом поглядывая на дверь. Он даже шнурки забыл завязать, но Сушина не сказала ему об этом, открыла дверь.

Хайрутдинов решительно вошел в прихожую, автоматчик шагнул следом, остановился у зеркала.

– Это кто? – спросил Хайрутдинов.

– Мой знакомый, его зовут Филипп, работает тренером в фитнес-клубе, – сказала Сушина.

– Пройдемте в комнату, где сможем поговорить. Вы, Филипп, тоже.

– А я что? Я тут первый раз, вчера только познакомились…

– Я сказал – тоже! – повысил голос Хайрутдинов.

Сушина провела всех на кухню, только автоматчик остался в прихожей. Минут десять отвечала на вопросы майора, а потом он вежливо сказал:

– Вы уверены в этом, Татьяна Илларионовна?

– Конечно! Но ты же не можешь привлечь к ответственности этого подонка, майор! Я – что? Я ничего, сказала Игорю то, что сказал мне Пустовалов. Но эта тварь должна отвечать за гибель человека или нет?

– Все должны отвечать за свои поступки, Татьяна Илларионовна.

Хайрутдинов достал мобильник, набрал домашний номер Стернина.

– Иван Тимофеевич, майор Хайрутдинов вас беспокоит. Не спите еще? Очень хорошо. Не возражаете, если я приеду к вам с важной свидетельницей, которая считает вас… виновным в гибели своей сестры? Хорошо, мы будем через полчаса. Спасибо, Иван Тимофеевич.

– Я что, должна ехать к Стернину? – возмутилась Сушина.

– Да.

– А я? – подал голос Филипп.

– Твои паспортные данные у меня есть, понадобишься – вызову, – сказал Хайрутдинов. – А пока – свободен.

Филипп стремительно выскочил в прихожую, дальше – за дверь, на лестничной клетке послышался грохот, похоже, парень наступил на свой шнурок. Сушина презрительно хмыкнула.

– Товарищ майор, мне дочерям можно объяснить, что я уеду, но скоро вернусь? – спросила она.

– Разумеется, Татьяна Илларионовна.

Она кивнула и пошла в комнату к своим девчонкам, которые, конечно же, не спали.

Лилия Максимовна ворвалась в кабинет мужа, когда он набирал телефонный номер. Ждала, когда Стернин сам придет и объяснит, кому он звонил, кто ему звонил, что нового слышно о дочери, но так и не дождалась. Надела джинсы, свитер и побежала к нему, уже не помышляя о сне.

– Ваня?! Что все это значит? Где наша девочка? Ты сказал, что скоро вернется домой! Где она, ты знаешь?!

Стернин с досадой махнул рукой. Если бы знал, давно бы сказал! Чего приперлась, только нервы попусту треплет! И без того муторно на душе, вот уже три часа ночи, а Марина дома так и не объявилась. Но сказать это вслух не решился. Жена и так вся на нервах, того и гляди по новой истерику закатит.

– Лиля, ты, главное, успокойся. Именно этим я сейчас и занимаюсь. Але, Сергей? Немедленно пошли людей к дому на Ярцевской, адрес знаешь. Да, квартира артиста Муравьева. Если там появится или уже появилась Марина – привезти ее домой! Все понял? Сам проследи за этим! И докладывай постоянно. Я жду!

– Ваня, она поехала к Игорю? Но его же арестовали…

– Он уже для тебя просто Игорь, да?

– Да! – с вызовом сказала Лилия Максимовна. – Он показал себя настоящим мужчиной. Не побоялся ни тебя, ни твоего ФСБ, поехал за своей девушкой!

Стернин встал из-за стола, подошел к окну, слегка отодвинул штору, глянул вниз, потом подошел к жене, обнял ее.

– Ну что ты дергаешься, Лиля? Все, что можно, я уже сделал. – Заметив, что жена готова сорваться на крик, приложил палец к ее губам. – Тихо-тихо… Не надо кричать, что, если б я… Ты же не возражала, верно?

Лилия Максимовна согласно кивнула. Она так сильно устала, что уже и злиться долго не могла.

– Плохо, что Марии Петровны нет, – тихо сказала она. – С ней было бы легче.

– Это да. Верну ее, обещаю тебе. А сейчас… давай-ка глотнем по рюмке коньяку.

Стернин достал из бара бутылку, рюмки, наполнил их. Не говоря ни слова, супруги чокнулись, выпили.

– Ты, Лиля, иди спать, а ко мне скоро должен майор ФСБ приехать. С каким-то важным свидетелем.

– Свидетелем – чего? – насторожилась Лилия Максимовна.

– Откуда я знаю? Вот приедет, тогда и посмотрим.

– И ты думаешь, я смогу уснуть? Нет уж, подожду.

Звонок в дверь избавил Стернина от реакции на это заявление. Да оно и к лучшему, чего ж тут ответишь? Он жестом предложил жене сесть на диван, а сам пошел в прихожую.

Посмотрел на монитор и без колебаний открыл дверь. Хайрутдинова он знал в лицо. Но сильно удивился, увидев Татьяну Сушину, которая вслед за майором вошла в прихожую.

– Татьяна Илларионовна? Так это вы и есть свидетель? – спросил Стернин. – А собственно, чего?

– Всему свое время, – сказал Хайрутдинов. – Иван Тимофеевич, вам знакомы фамилии Котович, Страхов?

– Страхов – где-то слышал, у него, кажется, сеть магазинов. А другого – нет. А в чем, собственно, дело?

– Отец Страхова имеет дачу в Агаповке, знаком с Котовичем. А Котович – друг Муравьева. Втроем они ехали в Агаповку, но некий джип отправил их машину в Клязьму, – пояснил Хайрутдинов.

– Я тут ни при чем. Проходите в мой кабинет.

В кабинете их ждала взволнованная Лилия Максимовна, которая, конечно же, не послушалась мужа, не села на диван, а ходила возле стола. Сухо поздоровалась с вошедшими, иронично хмыкнула, глянув на Сушину, – черные полусапожки, синее пальто, белый, не очень чистый, шарф вокруг шеи, а морда вся опухшая.

Чуть позже Стернина сильно удивилась, узнав, что перед ней та самая Сушина, помощник режиссера и сопродюсер фильма. Если у них все там такие… сопродюсеры, то кому они нужны?

Когда все расселись: Хайрутдинов и Сушина на диване, Лилия Максимовна в кожаном кресле, а сам хозяин кабинете в своем кресле за столом, – майор сказал:

– Пожалуйста, Татьяна Илларионовна, повторите то, что вы мне уже говорили.

– Некий Валерий Пустовалов, официальный жених вашей дочери, Иван Тимофеевич, – холодно сказала Сушина, – приехал и сообщил, что вы готовите покушение на Игоря Муравьева. Конечно, я предупредила Игоря, своего давнего знакомого, скажу вам прямо – моего любовника… до недавнего времени.

– Скотина! – с негодованием сказал Стернин. – Я с ним разберусь, с гаденышем этим! Но вы! Человек, которому я доверял, как вы могли поверить в такое?!

Защелка, сдерживающая ненависть Сушиной, вмиг исчезла.

– Да ты сам грязная скотина! – закричала она. – Соблазнил женщину, золотые горы обещал, а потом пытался от нее откупиться своими гнилыми долларами! Как ты живешь после ее гибели?! Она тебе не снится?

– Что это значит? – растерянно пробормотал Стернин. – Какая еще женщина?

Хайрутдинов перевел свой взгляд на Стернина, Лилия Максимовна тоже уставилась на мужа, ожидая ответа, а Сушина поняла его растерянность как признание вины.

– Не можешь вспомнить?! Ольга Горохина, ты с ней путешествовал по Италии в марте! Это моя сестра, родная, любимая сестра! Поэтому я попросила Игоря приударить за твоей дочкой! Я хотела сделать тебя несчастным, гад!

Стернин развел руками, посмотрел на жену:

– Лиля, я где был в марте? Кажется, не выезжал из Москвы.

– В марте – точно. Может быть, дама что-то путает? В апреле ты летал в Париж.

– В марте! – кричала Сушина, не в силах остановиться. – А потом ты бросил ее, негодяй! Шестого мая назначил встречу в клубе «Без мазы», предложил деньги, чтобы она забыла, а она… направила свою машину в лоб «КамАЗу»! Она, интеллигентка до мозга костей, погибла из-за тебя!

– Лиля? – сказал Стернин.

– Это было самоубийство? – спросила Лилия Максимовна.

– Именно!

– Тогда послушайте меня внимательно. Все майские праздники мы с мужем провели на Канарах. И я вам гарантирую, что ни в каком московском клубе мой муж просто не мог быть шестого мая. И седьмого, и пятого. Кстати, это можно доказать, если связаться с нашим турагентством. Нашим – в том смысле, что мы всегда пользуемся именно его услугами.

Сушина теперь только поняла, что все ее доводы рухнули.

Так, значит, это был не Стернин… Но Осколков сказал же… Деньги получил за эти сведения…

– Ну, знаете, это уж слишком! В марте по Италии! – обрел уверенность Стернин. – За такие дела, милочка!..

– Пожалуйста, успокойтесь, Иван Тимофеевич, – сказал Хайрутдинов. – Татьяна Илларионовна, а кто вам сказал, что это был Стернин?

– Вася Осколков, частный детектив. Я ему деньги заплатила, чтобы выяснил… Он и сказал, что видел их в этом клубе… – растерянно пробормотала Сушина и зарыдала, размазывая по щекам слезы с тушью для ресниц.

– Телефон у вас есть? Разберемся с этим детективом, – сказал Хайрутдинов.

Он записал номер телефона, который Сушина помнила наизусть, достал мобильник, но набрал совсем другой номер. Продиктовал записанный и коротко приказал, чтобы человек был у него в течение часа.

Лилия Максимовна посмотрела на плачущую Сушину, тяжело вздохнула, достала из бара бутылку коньяку, рюмку, наполнила ее, протянула Сушиной:

– Выпейте, Татьяна. Вас так глупо подставили, что мне даже скучно и мужа не в чем упрекнуть.

– Спасибо… извините, я… – сквозь слезы пробормотала Сушина. – Если это все чушь… не могу!..

Через двадцать минут Хайрутдинов и Сушина вышли из квартиры, сели в «Волгу», в которой их ждал Муравьев.

– Прости, Игорь, я… – давясь слезами, повторяла Сушина, забираясь в машину. – Я не хотела, меня так жестоко обманули! Сказали, что с Ольгой встречался Стернин, из-за него она погибла, но это ложь! Госпо-о-ди!..

Муравьев обнял Сушину, погладил по плечу.

– Ладно, Тань, я на тебя не в обиде. Равиль умный мужик, я думаю, он найдет того подонка, так, Равиль?

– Буду стараться, начальник. Но к тебе у меня вопросов нет. На Ярцевскую, да? Татьяна Илларионовна, не возражаете, если мы сначала забросим Игоря?

Сушина торопливо закивала, соглашаясь. Черная «Волга» выехала из престижного двора с охраной, поехала к Рублевскому шоссе.