Текст книги "Пламя и пепел (СИ)"

Автор книги: Наталья Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 17

– Как думаешь, не зря мы решили выбраться сюда? Может, еще рано?

Он поддерживал меня за плечи и иногда заглядывал в глаза. Ему тоже крепко досталось, но он не обращал на это внимания – и, как я уже усвоила, не особенно любил, когда внимание обращала я.

– Ну, когда-то нужно было, – я осторожно прижалась к его щеке, – не весь же век в твоей берлоге сидеть.

Ожоги и царапины на его лице, так напугавшие меня, уже почти затянулись, но, наверное, от них останутся шрамы. Сегодня мы в первый раз решили выйти «в свет». И уж кому было торопить его, но только не мне. Договаривая фразу, я поймала себя на том, что исподтишка оглядываю зал.

– В отношении нас с тобой выражение «весь век» вообще звучит интересно, – мягко рассмеялся он, – Всего лишь неделя, – Устроившись поудобнее, он подозвал официанта.

Это было еще так непривычно – и мне, и ему. Все произошедшее сильно изменило нас обоих, и теперь нужно было привыкать ко всему новому, разбуженному этим потрясением. И ничуть не меньше его нового восприятия себя как Феникса каждый раз удивляло слово «мы», которое он произносил так непринужденно, но осторожно и мягко. Наверное, я слишком долго пробыла волком-одиночкой, и теперь странно было ощущать, как через броню пробивается тонкий росток вечного чувства, которое, если честно, мне было боязно носить в себе.

Тогда, вытащив меня из пещеры, Этьен, поймав попутку, отвез меня к себе домой. Надо думать, шофер был напуган странной парочкой, остановившей его машину на трассе за городом – мужчина в ссадинах, порезах и ожогах, и бледная женщина без чувств на его руках. Красивая женщина – мне нисколько не совестно это признавать, ведь в этом не только не было моей заслуги, это не было даже моей постоянной характеристикой. Одежда на нас была, конечно же, соответствующая – сама по себе приличная, но грязная и местами рваная. Я не помнила ни этого, ни того, как мы выбрались из пещеры. До сих пор было неловко, что Этьену пришлось выносить меня на руках – он так и не признался, долгий ли был путь.

Я с горечью обнаружила, что утраченные силы накапливаются с трудом. И все эти дни мы, в общем, не покидали квартиры Этьена – довольно просторных холостяцких апартаментов. Я рано засыпала, просыпалась к полудню и вообще почти не вылезала из постели. В ответ на мои слова о том, что ему тоже нужно отдохнуть и не мешало бы сходить к врачу, Этьен только отмахивался и удваивал свои заботы обо мне – приносил фрукты и калорийные вкусности, брал напрокат диски с комедиями и устраивал нам солнечные ванны на балконе. Телевизор в эти дни мы совсем не включали, да и компьютер использовался скорее как плеер, за исключением электронной почты, куда пришло несколько посланий от Алисы – милых открыток или небольших записочек с новостями и пожеланиями выздоровления. Я почти совсем не отвечала даже ей. Нам не было дела до того, что происходило за стенами квартиры, в которой, кажется, пробивалось сквозь иссушенную почву что-то тонкое и эфемерное, но излучающее свет и тепло.

Но лучше – и непривычнее – всего было то, что мы много говорили. Говорили, оставляя в стороне магию и все происшествия, о самых важных на свете мелочах. О привычках, прочитанных книгах, общих знакомых и любимой еде.

Это были бы просто райские каникулы, если б не непрекращающееся ощущение беспомощности и внутреннего разлада, от которого, казалось, ничто не спасало. В то самое время, как Этьен нашел внутреннюю опору, я свою потеряла.

В один из дней к нам наведался мсье Кортен. Войдя в квартиру, он виновато переминался с ноги на ногу в прихожей, не зная, что сказать – он чувствовал себя ответственным и теперь не представлял, что можно сделать. Мы попытались пригласить его остаться на чашку чая, но он, запинаясь, отказался. Впрочем, мне тоже не очень хотелось его видеть, хотя особых причин на то не было. Для него они были двуличными маньяками, но я-то знала, что все равно попала бы к ним в лапы, а раньше или позже – наверное, не имело значения. И это была одна из вещей, сводивших меня с ума в редкие минуты одиночества – как они меня нашли?

Однако сейчас мы пытались расслабиться, сидя за столиком в небольшом пабе, и я старалась поменьше смотреть по сторонам. Чужие лица оставляли ощущение неправдоподобности, напоминали об угрозе. Наперекор себе я улыбнулась. Поиграв соломинкой в стакане с соком, я шутливо чокнулась с Этьеном и отпила глоток.

– Ну, что с тобой такое?

Уж конечно, мои попытки спрятать тревогу не помогли, он все заметил. И отмалчиваться тоже бесполезно – разгадает.

– Я… все ищу их.

– Моя хорошая… Я ведь говорил, их нет. Они… сгорели.

Я продолжала оглядываться, а он – избегать прямых выражений. Все-таки это страшно, когда ты кого-то уничтожаешь, даже если они – чистое зло.

– Может, все потому, что ты не хочешь мне рассказать. Меня там как будто и не было, понимаешь? То, чего я не видела – все равно что не происходило. Если бы я могла хоть как-то представить….

– Ну вот, опять. Почему тебе так хочется вспоминать об этом? Я старался сделать все, чтоб ты могла хоть на короткое время забыть…

Я мотнула головой – забыть все равно не получится.

– Ну, может быть, хотя бы не здесь? – он нагнулся ближе к столику, вытянув шею, – Все-таки люди вокруг, не будем же мы обсуждать…

– Никто и не услышит, – ответила я, снова оглянувшись, и уже зная, что это ни к чему не ведет. Бывает, что просто знаешь, что прямо сейчас тебе эту стенку не прошибить.

– Давай все же постараемся расслабиться и насладиться нашим первым свиданием, а?

– Свиданием? – мои брови неудержимо ползли вверх, и, кажется, даже рот остался открытым. Вот это да!

– Ну, а как же это еще назвать? Романтическая встреча двух влюбленных, – Этьен потянулся ко мне через стол, намереваясь поцеловать. Я отпрянула, – Вивиен?

Я слишком ясно чувствовала, где нахожусь. Каждого человека здесь я будто бы ощущала кожей, они загромождали мои чувства, мешали – и, может быть, кто-то из них действительно мог услышать, просто заметить нас…

– Извини. Я не могу… при всех людях… Может быть, лучше пойдем… домой?

Снова эта пауза – мне так непривычно это слово, что каждый раз я словно бы на секунду задумывалась, прежде чем его произнести. И Этьен ее заметил – сразу нахмурился.

– Скажи, что не так? – в голосе проскальзывало раздражение, как он ни старался его скрыть.

– Не знаю… Наверное, я просто устала. Знаешь, все-таки я еще не восстановилась, и весь этот шум и толпа немного действуют мне на нервы.

Как банально это звучало – но я не могла найти других слов, чтобы описать то напряжение, от которого хотелось не то бежать, не то просто перестать что-либо чувствовать.

– Ото всех не спрячешься, – вполголоса буркнул он, снова подзывая официанта, – Счет, пожалуйста.

Мы снова оказались в квартире Этьена – гораздо скорее, чем думали, и в этом была виновата я. Может быть, мое тело, из которого похитители высасывали энергию, чтобы меня же и пытать, почти уже восстановилось – но рваные раны в душе оказались глубже, они не хотели так скоро сдаваться. Сбросив обувь, я тихо подошла к нему.

– Первый раз – точно не алмаз, – хмыкнул Этьен, припомнив вдруг детскую поговорку. Он все еще хмурился, но сердит все-таки не был. Я присела рядом, – Ждешь, что я все-таки заговорю?

Я кивнула.

– Я знаю, ты думаешь, молчать будет легче, но, может, поверишь мне, если я скажу, что это не сработает? – он молчал, и я продолжала тихо, медленно говорить, – Понимаешь, это просто не дает мне покоя. Та же штука, что и с моей памятью, понимаешь? Еще один эпизод, которого просто нет!

Я сорвалась на крик, и теперь замолчала, потому что вовсе не хотела бы превращать разговор в скандал. Этьен повернулся ко мне, но отвечать не стал.

– Плохо, когда не помнишь или не можешь представить, деться от этого некуда. Только тут у нас все-таки есть выход, способ выпихнуть все это из мыслей. Если ты расскажешь… Может быть, я и много прошу, но мне это нужно.

– Я не представляю, как можно рассказать о таком… Что мне, перечислить каждый свой шаг? Обрисовать в красках, как меня хотели убить, как нападали, а потом – как появился огонь?

– Этьен, но… Тебе и самому…

– Я не просто так не хочу об этом говорить, пойми. Давай не будем.

В голове с воем носился целый смерч мыслей, и мне казалось, что если мы останемся рядом – наши смерчи пересекутся и разбомбят все вокруг. Я спокойно встала, ушла в спальню и начала переодеваться в домашнее. Уже оттуда, не выдержав, заговорила, с трудом подбирая слова:

– Знаешь, я бы все-таки хотела знать, как ты нашел меня там. Мне почему-то кажется, что этой жуткой пещеры не только ни на одной карте не найдешь, ее и на земле-то нет. Неплохо было бы быть в курсе, вдруг что…

Этьен молчал, и я выглянула из комнаты. Он поднял на меня глаза.

– Вивиен, во мне что-то не так? – ответил он вопросом на вопрос, – Я что-то не то делаю? Или, может, я просто не подхожу тебе? – он едва сдерживал наваливавшееся напряжение, голос подрагивал, и я снова обругала себя. Если он решился на такой вопрос, дело было серьезно. И что я полезла к нему с этой пещерой, ведь и самой неприятно…

Я все пыталась сообразить, как объяснить, что он ни в чем не виноват и что это я…. Как видно, я даже сама себе не могла связно объяснить, в чем же дело. Я шагнула к нему, положила руку на плечо, заглянула в глаза.

– Все-таки почему ты так хочешь от всех спрятаться? – сморщившись, переспросил он, – Спрятать нас с тобой?

– Просто дай мне время привыкнуть. Я постараюсь.

Этьен порывисто обнял меня, я тихо охнула. Наверное, есть вещи, которые никогда не перестанут удивлять. Среди них – такие вот стихийные, искренние проявления чувств. Они всегда застигают врасплох, и потому им удается достигнуть цели – они разбивают броню и растапливают лед. В его руках было тепло и спокойно.

– Только больше не говори о переезде обратно, ладно? Это уж чересчур, – я почувствовала, что он улыбался, и молча кивнула.

Несостоявшийся разговор о пещере все еще тревожил, зудел изнутри. Но теперь мне казалось – его он раздражал не сам по себе, а вкупе с моей фирменной неловкостью в отношениях. Он хотел романтики – я же твердила ему о битвах.

– Тогда надо будет расплатиться с мсье Пуазе и забрать мои вещи, – откликнулась я.

– Я съезжу, – живо ответил Этьен, а потом вдруг тихо засмеялся и поцеловал меня в волосы, туда, где у младенцев бывает «родничок». Я неожиданно почувствовала себя легко и свободно, и даже сама удивилась, как это меня угораздило тогда завести такой разговор.

Это было несколько дней назад, я едва начала вставать с постели и путешествовать по квартире. Путь, например, из спальни на кухню занимал довольно долгое время – шаг за шагом – и я успевала многое рассмотреть и о многом поразмыслить в те дни. Как тень, я медленно ходила кругами по комнатам, пока Этьен был на работе. Он пробыл со мной безотлучно два дня, но кому-то ведь нужно было работать, и он вернулся в офис. Ему удалось выторговать себе на некоторое время укороченный рабочий день – должно быть, это было нелегко, но, наверное, сам его вид этому способствовал – и все же его подолгу не бывало. В моей голове как живые вставали те картины, что я видела в темной пещере – или вне ее, это как посмотреть. Они и теперь еще постоянно возвращались в мои мысли, но тогда все было еще хуже – мне казалось, что они раскручиваются в какой-то бесконечной гигантской спирали, и порой мне хотелось закричать во весь голос. Иногда я и кричала – благо меня никто, кроме соседей, не слышал, а что подумают те, кто живет за стеной, мне было все равно.

В один из таких дней, едва дождавшись, когда Этьен вернется домой, я сказала, что чувствую себя здесь чужой, что это место хоть и стало моим временным пристанищем, никогда не станет мне домом. Теперь я знала, что ошибалась – просто я чувствовала себя чужой везде, и тут уж не имело значения количество комнат, окрас стен и наличие холодильника и микроволновки на кухне.

Этьен удивился и попробовал меня успокоить, но я только твердила, что благодарна ему за помощь, но должна уйти.

– То есть, ты считаешь, что все это несерьезно? – впервые вспылил Этьен, – Что мы просто, как говорят, товарищи по несчастью? Знаешь, наибольшие глупости люди говорят, когда себя жалеют – или когда думают, что их жалеют другие.

Хлопнула дверь – и наступила тишина и пустота. Я хотела побежать за ним, но остановилась, сделав всего несколько шагов. Свернувшись калачиком на диване, я ждала, что будет дальше. У меня не было сил.

Прошло около получаса, и вдруг я услышала за дверью мерный стук. Всполошившись, я подбежала, как могла, к двери, но снова замерла в ожидании – словно что-то не давало мне сделать еще шаг и распахнуть дверь. Через минуту в квартиру ворвался ее хозяин, молча схватил меня за руку и повлек за порог – осторожно, но быстро. Лицо у него было строгим и серьезным, но в глазах горела озорная искорка. Значит, не все так плохо, успела подумать я, выходя за дверь.

– Ну, что, такое доказательство твоей принадлежности к этому месту тебя устроит?

Я взглянула туда же, куда смотрел он – и не смогла удержаться от улыбки. Стену у самой двери украшала медно поблескивавшая табличка: «Этьен Дюруа, Вивиен Вилье».

– Сдаюсь, – ответила я, уже не сдерживая дурацкого счастливого хихиканья.

И пусть, подумала я теперь, я до сих пор не знаю, как мы выбрались тогда из чертовой пещеры, но уж теперь он не должен выбираться в одиночку.

Глава 18

Этьен и вправду тут же уехал к мсье Пуазе за моими вещами – кажется, давно хотел этого, только ждал сигнала с моей стороны. Я махнула ему из окна рукой, когда он садился в машину, радуясь его радостью, но так и осталась стоять там, снова охваченная раздумьями.

Все-таки как все странно. Почти помимо своей воли я оказалась в доме молодого мужчины, да к тому же Феникса, которого и быть-то не должно было, и теперь, похоже, собиралась здесь и остаться. Наверное, это вообще-то просто прекрасно, но что же дальше? Даже у самой обычной пары на пути к пресловутой долгой счастливой жизни возникает множество препятствий, и не все их преодолевают. А уж нас обычной парой точно не назовешь, хмыкнула я.

А ведь я, ко всему, еще до сих пор не представляла, когда ко мне вернутся силы – и вернутся ли.

Я ошибалась, когда думала, что вся сложность состоит в том, чтобы сделать правильное движение или принять нужную позу, я зря полагала, что моя магическая энергия, в отличие от физической, осталась нетронутым резервуаром, до которого не добрались похитители. Как грабитель, забираясь в дом, не останавливается только на шкатулке с деньгами, а прихватывает с собой все, что показалось дорогостоящим, так и мои мучители стремились, как видно, довести до изнеможения не только телесную, но и духовную силу. Я вновь стала чувствовать время, пусть пока не так точно, как раньше, но вот огонь мне не слишком подчинялся.

Я прошла в ванную и включила воду – когда не веришь себе, лучше подстраховаться. Вытянув руки вперед, я закрыла глаза и сосредоточилась. Через полминуты – а ведь обычно все происходило в доли секунды – я почувствовала тепло в ладонях. Уже зная, что увижу, я открыла глаза. Вместо огненных струй или хотя бы приличной сферы с ладоней сбегали тонкие, едва видимые молнии – как и в прошлый раз. Вздохнув, я выключила воду и вернулась в комнату. Что мне делать, чтобы снова нарастить свою силу? Без сил я всех ставила под удар, не только себя и Этьена, но и множество людей. Хотя, откровенно говоря, думать о людях мне сейчас совсем не хотелось.

Я услышала, как открывается дверь, и вышла навстречу Этьену. Он держал в руках коробки и пакеты и почему-то смущенно на меня смотрел. Что там такое мог ему сказать обо мне мсье Пуазе? Компромата на меня, вроде бы, вовсе не существовало, так что же? Забирая из его рук пару бумажных пакетов, я ненавязчиво поинтересовалась:

– И что сказал хозяин дома на мое исчезновение?

Этьен смутился еще больше и даже немного покраснел.

– К счастью, ничего. Надеюсь, он ничего и не заметил, – печально вздохнул Этьен, чем окончательно озадачил меня.

– Да что там стряслось такое? Рассказывай, – мы уже дошли до спальни, и Этьен шумно сгрузил все коробки прямо на пол и уселся на кровать, опустив голову.

– Да, понимаешь… одна коробка с твоими вещами загорелась. Ну, то есть, я ее поджег. Я… не хотел, совсем не ожидал.

Я положила руку ему на плечо, видя, как он расстроен. Я только надеялась, что такое внимание не будет казаться ему показным из-за недавней ссоры.

– Слушай, тебе не хочется говорить об этом, но все же – почему так случилось? Ты на меня сердишься?

– Да нет же, наоборот. Я очень… очень радовался, что ты переезжаешь ко мне – насовсем, – Этьен улыбнулся, и мне захотелось расцеловать его. Но надо было во всем разобраться, так что я постаралась сосредоточиться.

– Вспомни, все-таки, может, тебя что-то вывело из себя или, уж не знаю, напугало?

– Да нет, ничего такого. Только и думал – ну, вот, что ты остаешься здесь, со мной.

Я широко улыбнулась и погладила его по волосам, а он поймал мою ладонь и накрыл своей.

– Что хоть в той коробке-то было, а? – уже смеясь, спросила я, – Надо же мне оценить понесенный ущерб!

– Одежда, летняя, – виновато произнес он и добавил, – ну, красивая.

– Была, – засмеялась я, – переживу, купим новую. Эй, не переживай, – я заметила, что он снова нахмурился, и поцеловала в колючую щеку, едва коснувшись губами. Он взглянул на меня, и в глазах теперь читались радость и удивление.

Он нежно прижался щекой к моей щеке, и все проблемы и вопросы, так долго терзавшие меня, мигом вылетели из моей головы. А потом случился наш первый поцелуй, и я чувствовала себя так, будто забылась в сладком сне, из которого не хотелось возвращаться в явь. Видно, мы были исключительны во всем – прожив под одной крышей больше недели, мы только сейчас в первый раз поцеловались. И что-то было в этом позднем поцелуе – что-то такое, чего не могло бы быть, случись он раньше. Все могло бы складываться совсем по-другому – может, мы бы встречались, переглядываясь потом на работе, или долго перекидывались смс-ками, или даже окунулись бы в бурный роман. Но все было так, как было, и ради одного этого поцелуя стоило бы пойти именно по этой дороге – рано рассказать шокирующую правду, лезть в темную пещеру, едва ли не учиться заново ходить.

Этот поцелуй со вкусом зрелого вина, долгожданного солнца и крепкого кофе того стоил. Не говоря уже о том, что происходило дальше. Между нами все было в первый раз – но я знала, что я именно там, где должна была быть, и это новое чувство тепла и надежности вдруг показалось таким привычным. Время замедлило ход, превратившись в густой шоколад, обволакивающий нас со всех сторон. Но всего через минуту эта нежная масса превратилась в кипящее масло.

– Что происходит? – испуганно спросила я, открывая глаза и вскакивая одновременно. Этьен уже исчез, а через секунду вернулся в комнату с графином воды и тут же опрокинул его на пылающую постель, – Что… что это?

Я никак не могла вынырнуть из радужного забвения, а иначе бы сразу сообразила, что к чему. И он, и я были Фениксами, но ведь мы не одинаковы. Этьен пока не умел контролировать свою магию, и она хаотично вырывалась наружу. И если мне помогали гнев и ненависть к тому, с чем я боролась, то у него пищей для таких выбросов становилось, по видимому, любое сильное чувство. Включая радость, любовь – и желание. Я зябко поежилась, представив себе, что было бы, промедли мы еще минуту, и потянулась за сброшенным джемпером.

В воздухе висели клочья дыма и запах гари. А никто и не обещал, что будет просто.

Мебель, как когда-то в доме мсье Пуазе, была беспощадно сбита в кучу и отодвинута к стенам. Еще не хватало спалить дом из-за случайной искры.

– Итак, кхм, я вижу, что у тебя нет недостатка в силах – но вот над чем надо поработать, так это над самоконтролем. Я понимаю, что сила кажется поначалу бушующим океаном, который вообще невозможно как-либо обуздать. Но – надо не только уметь вызывать ее в нужный момент, но и наоборот – сдерживать во все остальное время. А его, этого времени, гораздо больше, слава Богу.

– В тебе прямо умер профессор, – пробурчал Этьен, буравя взглядом голый пол, с которого мы содрали ковер.

Я засомневалась – может, действительно это уж слишком? Ведь только-только все налаживается. Но другого способа все равно придумать не могла.

– Еще не умер, не переживай. Ну ладно, поехали, – я сделала паузу и вдруг закричала, – Ну что ты стоишь, что столбом встал?! Давай уже начинать, а то ты нас поджаришь, хоть шашлыком подавай! Как с тобой жить, я вообще не представляю!

– Вив…

– А что? Ты нас чуть не укокошил! – не унималась я, – Это ж надо быть таким неуравновешенным, чуть что – и сразу пожар!

Я кричала и сверкала глазами, как только могла, и Этьен не выдержал. Лицо его покраснело, и с кончиков пальцев посыпались искры.

– Послушай, что ты на меня кричишь, мне и так тяжело! Я же извинился, что еще….

– Говорю же, тебе надо учиться самоконтролю, – уже спокойно сказала я, чуть улыбаясь, – Я специально решила попробовать – и смотри, от тебя уже искры летят.

Этьен нахмурился, но через несколько мгновений согласно кивнул.

– Окей, с этим я как-нибудь разберусь, буду осторожнее. Но вот что мне делать с тобой?

– А что со мной?

– Что же мне, выходит, и поцеловать тебя нельзя будет? – он подошел ко мне и попытался обнять, но я шутливо отбилась.

– Ну, загорелись мы не от одного поцелуя, – засмеялась я, – это во-первых. А во-вторых – что ж, придется учиться как-то направлять эти чувства, м-м-м – в конструктивное русло, – мы засмеялись, но я поторопилась вернуть разговор к серьезному, – Давай-ка к делу. Вот скажи, как ты все-таки нашел меня тогда – там, в пещере?

Этьен помрачнел.

– Может быть, не будем об этом? – хмуро предложил он.

– Придется. Мне, то есть нам с тобой, нужно понять, как именно работают твои силы. Иначе будет очень сложно преуспеть…

– Да не хочу я преуспевать ни в чем! Мне неприятно вспоминать об этом, неужели нельзя как-нибудь по-другому построить наше занятие? – почти выкрикнул он, язвительно выделив последнее слово.

– Я вообще не понимаю, из-за чего ты так кипятишься. В конце концов, имею я право знать историю своего спасения? – мне действительно было непонятно, что тут было скрывать, и почему нельзя было поговорить начистоту. В голову человеку не заглянешь, даже близкому, а разговорить его у меня тоже что-то не очень получалось.

Впрочем… может быть, заглянуть как раз и можно? Не все мне в этой мысли нравилось, но я решилась действовать. Конечно, если Этьен заметит и поймет, вообще не факт, что он простит, как бы я ни объяснялась, но… в этот момент я была готова на риск, только чтобы как-то прояснить происходящее. Сложно было сосредоточиться, не позволяя себе закрыть глаза. Я попыталась вспомнить, как это происходило там, в пещере – и, хоть это и было непросто, вновь ощутила ту отчаянную попытку дотянуться до Этьена, помочь ему. Что ж, попробуем и сейчас.

Я стремилась мыслями, всем своим существом – но словно уткнулась в глухую стену. Может, я что-то делала не так, или эта странная телепатическая связь сработала вообще лишь один раз, но сейчас ничего не получалось.

Я спешно вернулась к реальности – Этьен хмуро смотрел на меня, недоумевая, почему в разгар нашей перепалки у меня стал такой отрешенный взгляд. Или он почувствовал мои попытки постучаться в его мысли и сам закрылся от меня? Да нет, не может быть. Казалось бы, Этьену нечего скрывать, да и ведь он всегда был честен. Но как только дело касалось той пещеры…

Словно бомба замедленного действия, внутри начинали мерно тикать подозрения.