Текст книги "Пламя и пепел (СИ)"

Автор книги: Наталья Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 23

Домой мы приехали уже окруженные густыми сумерками. Этьен долго молча ходил по квартире, а потом вышел «подышать свежим воздухом». Что ж, свежего воздуха вокруг было предостаточно, и, наверное, каждому из нас стоило иногда побыть немного одному. Но я не могла отделаться от мысли, что чего-то не понимаю – и это касалось уже не только замыслов противника.

Я не знала, о чем и думать вперед, и мысль переходила от одного к другому. Зачем темной стороне понадобилось изменять память служащим фешенебельного отеля в соседнем городке? Если Алиса в самом деле была там – то в чем же дело? Мне вдруг абсолютно нелогично захотелось позвонить ей самой, попросить совета, да просто, в конце концов, выговориться. Но Алиса ничего не могла знать, и не должна была. Оставалось надеяться, что у нее самой вечер проходил по-человечески, вместе с Венсаном.

А Этьена долго не было – сумерки, изящно, по-фокуснически взмахнув плащом, превратились в ночь. Я поглядывала на телефон, теперь борясь с желанием позвонить уже Этьену. Нет, стоит дать ему побыть одному. Но вот предыдущая его ночная прогулка, если вспомнить, не принесла нам ничего хорошего. Да и потом, наверное, куда лучше по-честному обсудить все, чем придумывать неизвестно что, прогуливаясь в темноте – или сидя в одиночестве в пустой темной квартире.

Я уже решила набрать его, как за дверью зашуршало, и в квартиру вошел Этьен собственной персоной. Я едва ли не бегом вышла ему навстречу.

– Слушай, мне кажется, нам надо обсудить…

– Подожди, – Этьен выставил вперед руку. Я только сейчас заметила, что он запыхался – а еще, что он умудрился где-то вымокнуть. Отдышавшись, он сказал, – Ты не задумывалась, что стало с твоей памятью? Куда она делась? Ведь ты должна помнить события тысяч лет, а в твоем распоряжении всего лишь последнее столетие!

Я озабоченно смотрела на него и никак не могла понять, к чему он клонит. Мне ужасно хотелось предложить ему для начала сбросить мокрые вещи и выпить горячего чая, но, заметив его горящий взгляд, я замолкла на полуслове.

– Ты только подумай, какое совпадение, – продолжал он, уже кружа по гостиной в такт метущимся мыслям, – Ты сама сказала, что заметила вмешательство в память у персонала гостиницы. А ведь совсем недавно такому вмешательству подверглась ты сама – там, в той пещере! Извини, что напоминаю, – добавил он, заметив выражение моего лица, – А сто лет назад – или около того – ты, выходит, лишилась вообще всех своих воспоминаний! Тебе не кажется, что это уже не совпадения – это целая цепочка! И никто не знает, каким будет следующее звено.

Этьен умолк, словно что-то в нем выключилось, и слов больше не было – как сильный летний ливень, заканчивающийся так же внезапно, как и начался. Я села на диван, куда он тоже уже успел приземлиться, словно устав от длинной бурной речи. Мы сидели рядом в темной комнате, в которой я так и не успела зажечь свет, и наши размышления, кажется, летали вокруг, настолько ощутимо было их присутствие.

– Почему ты подумал об этом сейчас? – спросила я дрогнувшим голосом. Как сложно, оказывается, было говорить о самом больном вслух. Этьен пожал плечами.

– Слишком все путано…

– Да, – кивнула я, – Просто вокруг Алисы тоже было… что-то такое. Наверное, ты прав, и все эти дела с воспоминаниями – их штучки.

Обычно, пребывая в задумчивости, человек как бы отгораживается и остается один на один со своими мыслями. Сейчас у меня было ощущение, что мы действительно думали вместе – ни дать ни взять, юнговский коллективный разум, невесело усмехнулась я. Нет, это было приятно – вот только очень бы хотелось сменить повод для такого единения мыслей.

Знал ли Этьен, что задел мою болевую точку? Что я только и гнала от себя назойливые мысли о том, почему все именно так, почему в моей памяти отмерян лишь последний век? Естественное свойство или, как предположил Этьен, часть коварного плана? Сейчас меня почему-то больше всего удивляло то, что именно он сумел предложить такую версию – логичную и вполне вероятную, и как раз в такой момент, когда я ждала сцены, выяснения отношений, каких-то бурных эмоций – и неожиданно получила помощь. Эта его внезапная прогулка всполошила меня.

– А где ты был так долго? Я заволновалась, честно говоря.

– Извини, совсем не думал пугать. Мне просто Ксавье звонил, долго говорили. У него там… а, так, неважно. Дела всякие. Да, а ты, кажется, тоже хотела о чем-то…?

Мне не понравилось, как резко он свернул в сторону, но не спорить же сейчас. Они-то хотя бы созвонились, в отличие от нас. Я выкинула это из головы, тем более, что меня действительно кое-что пугало гораздо сильнее.

– Да, – вздохнула я, – только для этого нам нужен чай, и, желательно, побольше.

Через несколько минут мы уютно устроились в ярко освещенной кухне, с огромными чашками горячего черного чая в руках. Оттягивать разговор было уже некуда, шаг за шагом к нам подкрадывалась полночь. Постаравшись взглянуть ему прямо в глаза, я спросила не слишком-то послушным голосом:

– Скажи, я тебя сильно раздражаю?

– В чем дело, Виви? – Этьен удивленно посмотрел на меня поверх чашки чая, сквозь медленно раскручивающиеся между нами столбики пара. Я опустила глаза.

– Ты ведь знаешь. И я знаю, что что-то пошло сегодня не так, знаю, что по моей вине – но и знаю, что мне этого не хотелось. И что я даже не совсем понимаю, где ошиблась. Наверное, мне нужно было заранее обговорить с тобой, что я собираюсь делать.

– Ладно уж, все в порядке, – ответил Этьен, но я чувствовала в его голосе какое-то напряжение, и лучше было не оставлять его невысказанным.

– Нет, могло быть и лучше, правда? Расскажи, иначе мы будем все время вставать на одни и те же грабли, и мне даже думать не хочется, чем это может кончиться. Еще в самом начале, когда мы только приехали в Гланд, так? Рассказывай. Объясни мне, раз уж я сама дойти не могу.

Я картинно постучала себя по лбу. Этьен долго смотрел на меня, а потом заговорил:

– Ну, если уж тебе так хочется поанализировать… Я попробую. Я, конечно, понимаю, что сегодняшний вечер и твое поведение было в основном представлением для служащих отеля, но иногда именно это мне и не нравится.

У меня было чувство, что я решаю кроссворд, к которому вообще не дали заданий. Видимо, моя растерянность весьма живо отразилась на лице, потому что Этьен все же улыбнулся и принялся немного нарочито пояснять:

– Ты обняла меня, потому что считала это нужным для публики, таким вот атрибутом пары, да?.. Но почему-то только тогда, а не в нашей настоящей жизни. Ну а мы – не пара? Почему ты стесняешься выражать свои чувства вне этой квартиры, Виви? Я-то всегда считал, что именно девушки тянутся к романтике, и все проблемы в том, что мужчинам ее не хватает. Но, кажется, у нас с тобой все не как у людей, – усмехнулся он.

А я готова была снова треснуть себя по лбу – в этот раз чем-нибудь потяжелее.

– Я… Прости меня, я правда не хотела тебя обижать. Я бываю такая… несуразная.

– Да я знаю. Я ведь люблю тебя, Виви. И таиться в этом мне не хочется – совсем даже наоборот. Но стоит нам выйти из дома – и что-то в тебе захлопывается, ты ведешь себя так, будто мы в самом лучшем случае – друзья. Выходит как-то не очень приятно, – он отвел взгляд, и я поняла, что, стараясь сделать как лучше, только мучила его. К счастью, это выражение не задержалось надолго. Но, подняв глаза, он спросил: – Нечего друг друга стыдиться, так?

– Нет, нет! Я вовсе не стыжусь! Просто, не знаю, я как-то не привыкла… Я жила очень закрыто, в одиночестве, сколько могу вспомнить – и сейчас я, в общем-то, даже и не знаю, как мне вести себя. Я никогда такого не испытывала. Я вообще прежде не чувствовала себя частью этого мира, этого общества, понимаешь?

Этьен неуверенно кивнул, все так же внимательно глядя на меня. Помолчав с минуту и глотнув остывшего чаю, я продолжила:

– Когда я с тобой, только с тобой, мне тепло и уютно, и я не задумываюсь, что и как мне делать. Но стоит появиться еще кому-то – и я уже ничего не понимаю. И, знаешь – мне ведь очень жаль… что из-за меня ты тоже стал Фениксом. Теперь тебе приходится решать проблемы, о которых ты раньше и не слышал. Если бы и услышал – не поверил бы.

Я опустила голову, не зная, что еще добавить. Казалось бы, мы говорили сейчас всего лишь о том, как наши отношения выглядят внешне – то есть, в общем, всего лишь о мелочи. Но не получается ли, что иногда именно мелочь становится главной? У меня вырвался тяжелый вздох, и тут же я почувствовала на своих плечах сильные, но нежные и осторожные руки Этьена – оказывается, он подошел ко мне, пока я сидела в раздумьях.

– Не расстраивайся, мы это все переживем. И я постараюсь… не требовать от тебя слишком многого. Надеюсь, скоро ты привыкнешь быть моей любимой.

Прижавшись щекой к его руке, я счастливо улыбнулась, и на мгновение мне даже стало трудно дышать, прямо как в сентиментальных романах – может, было бы и лучше, если б я их иногда читала.

– И не думай расстраиваться по поводу моего, м-м-м, превращения. Все так, как случилось. Во-первых, если бы я не оказался там тогда – я не смог вытащить тебя из озера, а уже одно это того стоило. Ну а во-вторых – если б я не стал еще одним Фениксом, вряд ли б я смог целовать тебя – вот как сейчас.

– Да ты, оказывается, просто-таки фаталист, – засмеялась я, – И почему это не смог бы?

– Да потому, дорогая моя королевишна, что ты просто не подпустила бы меня к себе. Ну, признайся.

– Ну ладно, ладно, инквизиция, ты прав. Извини меня за все это.

– Да брось, – Этьен улыбнулся так, как умел только он, – поговорили, попили чай, вполне себе по-семейному.

Я засмеялась, но тут же снова вздохнула.

– Ну, а пока будем продолжать распутывать этот клубок тайн мадридского двора, так?

– А как же иначе. Видишь, я тоже стараюсь быть небесполезным. Но – это уже все завтра, а сейчас надо бы забраться под одеяло и попотеть, – я удивленно подняла брови, а он невозмутимо продолжил, – не то я простужусь, на улице же дождик.

Этьен подмигнул мне и чуть ли не строевым шагом направился в спальню. Тут уж я не выдержала и захохотала.

В офис я вошла сияющая, как ребенок на утреннике. Снова мы приехали вместе, снова расстались лишь на выходе из лифта – странным образом это будто отрывало от пола и меняло мир вокруг, будто не только я, но и все было легким, как облака. Я заглянула к Алисе и, махнув ей рукой, направилась в свой кабинет – едва удерживаясь, чтобы не заскакать вприпрыжку. И все-таки успела заметить, что взгляд у Алисы был какой-то безрадостный – куда же делась ее всегдашняя приветливая улыбка? Только бы это были не последствия моих подозрений…. надо будет порасспросить ее в перерыве. Алиса без привычной улыбки на лице – эта картина и на меня саму навевала грусть.

Я быстро набирала на нужном языке строчку за строчкой, а мысли вернулись к тому, о чем вчера говорил Этьен. Когда хотят уничтожить, лишают самого дорогого. Почему я раньше не подумала, что за то, чтобы похитить, стереть мою память, темные дорого бы дали? Человек без памяти – вовсе не человек, это знала я на горьком опыте первых лет новой жизни, это знали они. Стиль типичного маньяка, даже последствий не побоялись. Но, может, было в моих воспоминаниях и что-то ценное, зачем они могли охотиться?…

Видно, я глубоко ушла в свои мысли – потому что и не заметила, как ко мне вошла Алиса. Странно, что она ушла с рабочего места в середине дня. Увидев ее лицо, я не на шутку насторожилась. Глаза у нее были красные, взгляд – измученный, все говорило, что ей очень плохо. Я выскочила из-за стола и подбежала к ней. Осторожно усадив ее в свое кресло, я мягко поинтересовалась, что же стряслось. Едва Алиса открыла рот, чтобы ответить, ее тут же затрясло в рыданиях.

– Я… больше так… не могу, – различила я между громкими всхлипами.

Неужели я и вправду ее так расстроила своими расспросами?

Глава 24

– Я хотела дождаться обеденного перерыва, но просто не выдержала, – немного успокоившись, теперь Алиса промокала платком глаза и временами еще судорожно всхлипывала, – Извини, что я… срываю тебе работу, но мне этого уже просто не вынести…

– Времени мне не жалко, цветочек, рассказывай.

Видно, не зря вчера мне так хотелось ей позвонить, и почему только я этого не сделала! Стыдно, но мне подумалось – вот сейчас все встанет на свои места, и она расскажет мне о том вечере. Но что именно, что? Мне так не хотелось видеть ее слезы, что легче было поплакать самой, но и обо всем странном, что было связано с ней, как ни хотела бы, я забыть не могла.

Я нахмурилась, когда она начала, прерываясь, говорить – уж очень не похоже было такое начало на скорую разгадку.

– Знаешь, в тот вечер, когда я была на свадьбе у подруги… в тот вечер я должна была встретиться с мамой Венсана, Жаклин – и ведь я точно ее там видела. Но, не знаю почему, она говорит, что ее и на свадьбе-то не было. И теперь… понимаешь, Венсан решил…

– Что ты его обманула?

– Да… Он говорит – наверное, я вовсе не собиралась на свадьбу, а… а… – Алиса снова заплакала, и я даже не знала, чем ее утешить.

Алиса рассказывала, что недавно Венсан познакомил ее со своими родителями – конечно, с ним мы никогда не говорили об Алисе, только дежурно болтали о том, о сем – но для меня это означало, с его стороны точно все было серьезно, а уж в ней сомневаться не приходилось. Несмотря на то, что сама я недавно обвиняла Алису в предательстве, сейчас я и предположить бы не могла, что она станет изменять Венсану. Просто нужно было видеть ее лицо в те моменты, когда она говорила о нем – будто какой-то невидимый свет добавлял мягкости чертам и улыбке. Она любила его, это уж абсолютно точно.

Тем более странно. Я снова вспомнила ощущение чужеродности, исходившее от сотрудников отеля, да и от нее самой, и поежилась. Что-то здесь было не так.

– Подожди-ка, Алиса! Но ведь на свадьбе тебя видело множество народу, они-то смогут подтвердить, что ты и вправду там была!

– Моим подругам он не верит, говорит, они что угодно подтвердят. Ну а остальных я просто не могу попросить, придется же все объяснять…

Да, действительно. Вообще, если задуматься, очень уж странной выглядела эта свадьба. Порой у меня возникали сомнения, а была ли она вообще? Слишком много загадок пересекалось в этой точке времени и пространства.

По-моему, пресловутая «жилетка» из меня была просто ужасная, за что я сама себя потихоньку презирала, но Алисе, видно, было так плохо, что хватило и этого. Немного придя в себя, обмахнув пудрой припухшее лицо и подкрасив глаза, она вернулась к работе, а мне оставалось усиленно изображать мозговой штурм.

К счастью, скоро пришло время обеда, и я поспешила в кафетерий, чтобы подробно обсудить все с Этьеном. Мы уже уселись за одним из столиков у окна, когда к нам подошла Алиса. Она ничего не сказала, только жалобно глянула на меня – и молча уселась на освобожденное нами место за столом. Я оглянулась – в центре зала, угрюмо глядя в тарелку, вместе с Жаном сидел Венсан, в остальном их стол был свободен. Ну, и что мне с ними делать?

Я украдкой подала Этьену знак, что наш разговор откладывается до вечера – конечно, он и сам уже это понял – и поспешила заговорить о чем-то, хоть о чем-нибудь:

– Кхм… как дела у Ксавье?

Я послала Этьену растерянный взгляд – это действительно первое, что пришло мне в голову. И я вообще не знала, разрешено ли было об этом говорить, ведь Этьен так и не успел мне ничего рассказать. Оставалось надеяться, что, если захочет, он сам постарается свернуть с этой темы.

– Да, ты знаешь, пока мы с ним больше не говорили, – неловко начал Этьен, вполглаза косясь на Алису, молча смотревшую в стол, – Он просто… спросил, не знаю ли я специалиста… У меня отец раньше болел, теперь-то лучше.

Я тут же пожалела, что решила спросить об этом сейчас, просто ради разговора, тем более, что Алису все равно это не слишком-то отвлекало. Он мог спокойно перевести разговор на другой предмет, но то, о чем он не говорил один-на-один, теперь со странной легкостью находило путь наружу.

– Несколько лет назад у моего отца был рак гортани. Я у него – поздний сын. И врачи даже не думали, что люди в таком возрасте выкарабкиваются, а вот… – он замолчал, а потом, подняв голову, добавил, – Ну, вот так и получилось, что я знаю многих врачей и могу кое-что посоветовать.

Мы замерли в молчании – теперь уже и Алиса, вынырнув из нервозной задумчивости, прислушалась к тому, что говорил Этьен, и снова смотрела в одну точку, вдаль, но теперь совсем по-другому. Кажется, мы разом осознали, что многие проблемы гораздо более решаемы, чем нам кажется.

Я тронула Алису за руку и тихо спросила:

– Ты не пробовала… поговорить еще раз?

Алиса молча мотнула головой, и взгляд ее, вернувшись из неведомых далей чужих проблем, снова стал горько-печальным. Кажется, на месте Венсана я бы, едва взглянув на нее сейчас, уже простила бы все прегрешения – настоящие они или надуманные, не важно. Но в жизни, к сожалению, не бывает все так просто, а чаще всего мы сами устраиваем себе бег с препятствиями там, где можно было бы обойтись приятной пешей прогулкой. Венсан до последнего сидел, не отрывая взгляда от своего стола, а потом вместе с Жаном быстрым шагом вышел из кафетерия. Алиса дернулась было – но осталась сидеть.

– А стоит ли?

– Знаешь, мне кажется, пусть он просто решит, верит тебе или нет, и побоку разные там доказательства и свидетели. А третьего варианта, вроде бы, и не дано.

В таких делах рецептов нет, но я говорила, как чувствовала. И, похоже, попала в точку, потому что Алиса вдруг взглянула мне прямо в глаза и, оживившись, кивнула. Мы разошлись по рабочим местам – Этьен махнул мне рукой, давая знак, что лучше нам поговорить обо всем потом. Целый день я не решалась даже сообщение ей отправить, чтобы не насыпать нечаянно соли на раны, а в пять ее не оказалось на месте. Уже выходя из здания, я видела, как они с Венсаном стояли вместе на крыльце, и Алиса что-то серьезно говорила ему. Я тихонько сбежала по ступенькам навстречу Этьену, который уже ждал меня у машины. С Алисой мы еще успеем все обсудить.

– Привет, – я устроилась на сиденье и чмокнула его в щеку, – Как ты?

– Да все в порядке, – пожал он плечами, – а что такое?

– Просто ты… никогда раньше мне ничего такого не рассказывал, как сегодня.

А может быть, это я мало спрашивала. Углубилась в софистические дебри магии, добра и зла – и забыла, что не каждый вокруг меня был птицей, не имевшей гнезда – и не знавшей такой свободы, которую хотелось иногда послать подальше. Забыла, что Фениксом он стал лишь недавно – но и человеком быть не перестал. Мне хотелось попросить у него за это прощения. Но я только добавила:

– Наверное, не очень приятно было вспоминать.

– Да не переживай, все ведь хорошо, – улыбнулся Этьен, – Про всякое такое, вроде бы, просто так и не заговоришь, а тут как-то так все совпало… В общем, давай уж это как-то – ну, хотя бы дома, что ли.

Я поняла, что ему вообще не очень-то хочется возвращаться к этой теме, к тем словам, нечаянно вырвавшимся за обедом. Почему мы так стесняемся и боимся себя и своей жизни?

– Тогда давай скорей домой, кивнула я, – К тому же, мы забыли одно очень важное дело.

– Привет, Скарабей! – весело воскликнула я в трубку, – ну, как жив? Сто лет уже не виделись, – тут Этьен удивленно посмотрел на меня, но я отмахнулась – это была всего лишь фигура речи, – Послушай, мне бы надо с тобой встретиться, очень нужна одна вещица. Уж наверное, я смогу найти ее только у тебя. Что? Ну, это просто отлично! И когда будешь здесь?

Я положила трубку и, вся сияя, повернулась к Этьену, который продолжал буравить меня удивленным взглядом.

– Я хочу исправить одно свое небольшое упущение – хотя нет, вру, оно довольно большое. В общем, скоро сам все увидишь, уже завтра. Мсье Легран, мой старый знакомый из Парижа, как раз собрался в очередную деловую поездку, и все, что нам нужно – это добраться до Цюриха. Все-таки ближе, чем Париж, хоть и не так романтично, – улыбнулась я.

Интересно, куда еще забросит нас магия, свет и тьма? Мы с Этьеном скоро объездим уже всю Швейцарию, лениво думала я, полулежа на пассажирском сиденье своего джипа. Я не могла вспомнить ни одной страны, где еще успела бы увидеть столько городов – и задержаться так надолго. Как всегда, едва я пыталась вспомнить то, что уже скрылось за гранью столетия, изнутри поднималось глухое раздражение. Если б мне действительно помнить все, сколько чудесных мест я могла бы знать… сколько полезного утеряно.

Встряхнув головой, я вернула себя в настоящее, в то действительно прекрасное место, где мы были сейчас вместе.

– Ты очень ценишь свою работу? – повернувшись к Этьену, спросила я.

– Ну, она мне нравится, и за нее весьма неплохо платят, а что? У тебя есть другие предложения? Мы что, на собеседование едем? С тобой никогда не знаешь, чего ждать.

– Не верю, что тебе больше понравилась бы предсказуемая девушка, – парировала я, и он кивнул, – Нет, конечно, нет никакого собеседования. Просто я подумала о том, как часто мне приходилось менять место жительства и работы – скорее всего, то же ждет и тебя. Да и вообще, нигде нельзя оставаться надолго, иначе нас заметят.

– Почему это?

– А ты никогда не читал книг про вампиров? – улыбнулась я. Не секунду отвлекшись от дороги, Этьен бросил на меня удивленный взгляд. Я невозмутимо продолжила, – Знаешь, в любой фантастике есть доля правды, только в большинстве случаев она запрятана под разными «чудесатостями». Так вот – мы ведь не слишком-то меняемся со временем, и со стороны, конечно, это выглядит – скажем, странно – усмехнулась я, – Вот поэтому насиженные местечки приходится покидать, как не жаль. Ну, об этом будем беспокоиться как-нибудь после того, как разберемся со всеми, кто хочет поймать нас в ловушку прямо здесь.

– Да-а-а-а… Об этом я как-то еще не думал. И вправду, ты ведь, кажется, говорила, что тебе приходилось часто переезжать. Не подумал, что уж так часто, – он помолчал пару секунд, – И что, у тебя появилась какая-то стратегия? Мы ведь так и не успели поговорить.

– Да, знаешь, с некоторых пор мне кажется, что нападение – все-таки лучшая защита. В общем, доедем до Цюриха – увидишь все сам.

– Вечно у тебя какие-то тайны, – проворчал он, – И когда же ты начнешь мне доверять?

– Я тебе доверяю, – устало ответила я, – просто… чем меньше источников информации, тем безопаснее. Понимаешь?

Этьен ничего не ответил, лишь продолжал внимательно смотреть на дорогу. Я и сама понимала, что звучало все это не очень приятно, но что было делать? Мы сейчас были не в лучшем положении, и перестраховка не помешает. Возможно, это просто часть моей натуры – а может быть, наложили свой след годы борьбы, привычка к осторожности и глубинная подозрительность, появляющаяся у всякого, кого слишком долго гоняли с собаками по чащобам.

Я вытащила телефон – хорошо бы было узнать, как дела у Алисы, а заодно отвлечься от разговора, который никому из нас продолжать не хотелось. Ответ на простой вопрос пришел не сразу, но все-таки успокоил: «Обедаем вместе». Много чего нельзя было понять (почему так коротко – потому ли, что просто занята, или момент все-таки тяжелый, вместе – это с Венсаном или еще и с Жаклин?..), но, по крайней мере, она была не одна.

Скоро мы въехали в границы Цюриха. Движение на дорогах, ставшее гораздо более плотным, потребовало от Этьена максимума внимания, а я отвлеклась созерцанием красивого, очень старинного города. Эти здания и улочки помнили больше, чем я – намного больше.

Навигатор вел нас по хитросплетению улиц, и в который раз я подумала, как же изменилась жизнь с изобретением спутников и компьютеров. Этьен сам никогда не был в Цюрихе, а я была здесь так давно и при таких напряженных обстоятельствах, что вряд ли смогла бы указать дорогу. Но наш электронный проводник довел нас до нужного дома в рекордный срок и без плутаний по городу, которые были бы неизбежны без него. Конечно, в этом есть своя прелесть – заблудиться в незнакомом городе и случайно открыть какие-то местечки, которых ни за что не увидишь без этого. Но наша поездка была вовсе не туристической прогулкой, и если глазеть по сторонам никто не запрещал, то потеряться для нас было бы непозволительной роскошью.

Мы вышли из машины на древнюю мостовую, щедро нагретую солнцем, на тесную улочку в старой части города. Я шагнула к одной из дверей длинного дома, со старинным молотком вместо звонка, и постучала. Этот молоток даже здесь служил своего рода опознавательным знаком дома мсье Леграна, чьей профессией и была старина, покрытая тонкой пылью воспоминаний. Скарабей был широко известным антикваром.

Мы услышали за дверью шаги, а через пару секунд увидели и его самого – высокого мужчину с небольшим брюшком и бледным лицом, шестидесяти двух лет. Для своего возраста он выглядел молодо, а длинный пиджак, чем-то напоминавший сюртук ушедших веков, еще увеличивал его рост и придавал статности. Легран раскинул руки для объятий.

– Вивиен, давно я тебя не видел! И ведь ты почти не изменилась, чудеса. Не иначе, какой-то чудодейственный крем, – добродушно засмеялся он.

– Да и ты не стареешь, Скарабей, – ответила я, поспешив сгладить возникшую шероховатость в разговоре, – можно нам войти? Сегодня я с другом.

Мы шагнули внутрь. Хоть это место и было лишь временным пристанищем Леграна, оно полно было интересных, любопытных вещей. Какие бы дела ни привели его в Швейцарию, он не собирался приостанавливать торговлю временем. Я подцепила с крохотного столика короткую цепочку с камнями, служившую, видимо, браслетом. Краем глаза я заметила, что Этьен зачарованно озирается вокруг, словно попал в лавку чародея или мастерскую самого Мерлина. Что ж, не так уж он был далек от правды.

Легран, конечно, был самым обыкновенным человеком – и я уже успела предупредить Этьена, что он ничего не знает о нашем Большом Секрете. Но вещи, которые он собирал вокруг себя, были просто потрясающей энергетики. Иногда мне казалось, что он наделен даром отличать обыкновенный антиквариат – то есть любую вещь, чей возраст подбирался к сотне лет – от могущественных артефактов и амулетов, в изобилии лежащих даже здесь, в этом, подобии передвижного музея. Жаль, что мы были не в его парижской лавке – вот уж где и недели не хватило бы, чтобы изучить диковинные вещицы. Это уж не говоря о том, как быстро пробежало бы время в беседе с их хозяином.

– Мсье, мне хотелось бы взглянуть на вашу особую коллекцию. Надеюсь, вы прихватили ее в свое путешествие, – объявила я, заговорщицки подмигнув Леграну. Тот тревожно оглянулся, и я добавила, – Не беспокойся, Этьен – мой друг и человек надежный. Ты же знаешь меня, Скарабей.

Легран коротко кивнул и ненадолго исчез в дальней комнате. Когда он вернулся, мы уже устроились на низких пуфиках за полированным столиком с витыми ножками. С каким удовольствием я запустила руки в резную шкатулку, которую нам принес антиквар! Верхний слой ящичка вынимался, и под ним обнаруживался второй, причем оба были снабжены тонкими деревянными переборками, и в ячейках, в каждой по одному, по-барски возлежали самые необыкновенные вещи. Не все были красивы – некоторые на первый взгляд казались даже нелепыми. Но каждая была необыкновенна, и далеко не любой клиент Скарабея имел доступ к его особой коллекции – потому она так и называлась, что немногие вообще знали о ее существовании, и увеличивать число посвященных он не стремился.

В основном здесь были вещи небольшого размера – кольца, броши, подвески, заколки. Быстро взглянув на эту россыпь, Этьен перевел взгляд – конечно, он удивлялся, зачем я притащила его сюда и заставляю рассматривать разные безделушки, когда сама только что говорила, что нам нужно готовиться к активным действиям. Штука была в том, что именно этим мы сейчас и занимались.

Около получаса я сосредоточенно перебирала старинные вещи, подолгу задерживая в ладони то одну, то другую. Ни Легран, ни Этьен не произнесли ни слова – и если первый давно привык к самым разнообразным причудам своих клиентов, то второй, похоже, лишь молча поражался моему поведению, изо всех сил стараясь не показывать раздражения. Окинув взглядом нас обоих, Легран повернулся к Этьену и, вздохнув едва слышно, сказал:

– Знаете, юноша, я и раньше бывал в этом городе, и слышал удивительную историю – люди говорят, что когда-то дома в этом районе не были просто домами, каждый со своей табличкой с номером – раньше они все носили имена. Каждый свое, как и люди. И не удивительно – эти старые стены многое видели, многое знают. Вот только поговорить с ними некому. А ведь наверняка было бы о чем порасспросить…

Интересно, какие к нему чаще приходили люди, подумалось мне. Достаточно интеллигентные или увлеченные, чтобы не скучать? Или просто ему самому редко хотелось отвлекаться от любимого дела и разговаривать с совершенно, вовсе не знакомыми людьми. Криво усмехнувшись тому, как Легран пытается развлечь скучающего гостя, я подняла глаза на знатока старины и спросила:

– Сколько это стоит? – я держала на ладони тонкую цепочку с крохотной серебряной подвеской. Легран как-то сдавленно вздохнул, и я поняла, что попала в точку. Пусть он и не знал об истинном значении этой вещицы, но я чувствовала, как не хотелось ему расставаться с ней, – Ну же, Скарабей. Ты ведь не какой-нибудь дракон, чтоб над златом чахнуть. Все стоит денег, дело только в сумме.

Я повторила ту самую фразу, которую он часто говорил своим клиентам – и еще чаще тем, кто обладал вещью, которую ему хотелось бы иметь в своей коллекции. Бросив на меня выразительный взгляд, Легран снова вздохнул, пошарил в карманах пиджака и вытянул оттуда клочок бумаги. Начеркав на нем что-то длинной тонкой ручкой, он передал листок мне. Я улыбнулась:

– Ну, это – если только в рассрочку, – Легран пожал плечами, что, видимо, означало неохотное согласие. Смяв листок, я бросила его в сумочку.

– Что же, в этот раз тебе, кажется, улыбнулась удача. Скарабей, значит, – раздумчиво произнес он, снова занятый с ручкой и бумагой, но на этот раз лист был большим, ровным и чистым.

– Ну, мсье Легран, чем вы заняты нынче? – поинтересовалась я, подписав документ.

Легран помрачнел, услышав мой вопрос. Неловко почесав переносицу, он ответил:

– Видишь ли, Вивиен… я был бы рад, если б сюда меня привели дела – но в этот раз все иначе. Моя тетушка попала в больницу, мне как раз нужно ее навестить – так что, ребята, извините, но мне пора.

Я сочувственно покачала головой.

– Так, может быть, тебя подвезти?

Легран несколько замешкался, почему-то раздумывая над моим предложением, но потом коротко кивнул и стал собираться. Мы, переглянувшись, решили ему не мешать и шагнули за порог. Я с удовольствием вышла из тесного помещения на улицу, щурясь на яркое солнце, глубоко вдохнула теплый воздух. Вокруг было тихо, словно в испанскую сиесту. Этьен негромко засмеялся.