Текст книги "Жена чудовища (СИ)"
Автор книги: Наталья Сапункова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]
А бледная леди Нила сидела прямо напротив Тьяны, и, кажется, ничего не ела. И нарядная дама, всегда ее сопровождающая, тоже была тут.
– Я все пытаюсь утешить милую леди Нилу, – сказала герцогиня. – Знакомство с моим деверем ее слегка напугало. Да, дорогая графиня? – теперь она обращалась к нарядной даме. – Совсем немного. С непривычки, в этом нет ничего удивительного, верно? Ваша дочь уже сама смеется над своим страхом, не правда ли?
– Конечно, конечно, герцогиня!
Ее дочь кивнула. Но она сидела, вцепившись в край стола, и выглядела жалко. Тьяне даже, просто-напросто из сострадания к ней, захотелось немедленно вынуть руку из-под стола и показать всем кольцо.
Леди Нила, наверное, обрадуется, и у нее проснется аппетит.
– А вы испугались бы лорда Валантена, если бы вас ему представили, как считаете, эссина Рори? – продолжала забавляться леди Овертина.
Вероятно, она выпила уже немало этого душистого вина, иначе Тьяна не могла объяснить, зачем было выбирать для застольной беседы такую из ряда вон неудачную тему.
– О, наша Тьяна тоже довольно пуглива, – весело сказала леди Фан, делая попытку помочь племяннице. – Когда-то она долго не могла простить одного из своих кузенов, который в шутку напугал ее в темноте.
Тьяна кивнула, деликатно улыбнувшись. Да, было такое когда-то давно, и если «полдня не разговаривать» означает «долго не могла простить», то все так и было.
Вдруг она встретилась с заинтересованным взглядом девушки, сидящей рядом с графиней-матушкой. До сих пор девушка эта помалкивала и смотрела только в свою тарелку. Темноволосая, белокожая, тоже сверкающая драгоценностями.
– О, так вас зовут Тьяна? Поразительно! Но… впрочем, уже неважно, – герцогиня рассмеялась, – моя дорогая, вам удивительно повезло. Вас ждут здесь только развлечения, чудные развлечения и совсем ничего неприятного. Уверяю вас, все, кроме лорда Валантена, в Нивере достойно восхищения.
– Вы не должны так говорить, Овертина, – заметила темноволосая, и в ее светски-учтивом голосе слышался явный упрек. – Валантен сын и брат герцога, и друг короля, он достоин уважения.
Она обратилась к герцогине по имени – как член семьи?..
– Да, Уна? – идеально ровные брови герцогини на секунду взлетели вверх. – Но разве я говорю о нем без уважения? Если вам так показалось, то прошу меня простить. А вы, эссина Рори, тоже считаете, что наш дорогой лорд Валантен достоин всяческого уважения, поскольку он друг короля и брат моего супруга?
Непонятно, чего добывалась герцогиня, приставая к ней с такими вопросами. Возможно, просто продолжала беседу, начатую в их отсутствие. Возможно, это было прелюдией к шутке. А Тьяне вдруг стало обидно за лорда Айда.
Он сказал ей недавно, что их помолвка – это то хорошее, что случилось с ним сегодня. И он сделал ей предложение лишь потому, что не увидел отвращения только в ее глазах…
Это несправедливо, в конце концов.
И потом, ей, как невесте, лучше сразу дать понять всем этим благородным господам, что она на стороне будущего мужа и не желает слышать оскорбления в его адрес, даже завуалированные.
– Безусловно, ваша милость, – она прямо взглянула в лицо леди Овертины. – Как мне кажется, лорд Валантен добрый и умный человек, и достоин уважения прежде всего поэтому. К тому же, в его положении несложно быть умным, но добрым быть много сложнее, чем всем прочим. За это он достоин уважения вдвойне, как я понимаю.
– О, вот как, – герцогиня поставила кубок на стол. – Браво, браво, эссина. Вы безусловно заслуживаете знакомства с моим дорогим деверем.
– Думаю, эссина все-таки не захочет рисковать, – заметила полная пожилая леди в пурпурном шелке, сидящая поблизости, – вдруг лорд Айд передумает и обратит свой благосклонный взор на нее?
Эту шутку сочли очень остроумной, потому что волна смешков прокатилась по «дамскому» краю стола, задев так или иначе всех – самые сдержанные или не вполне расслышавшие ограничились улыбками, а мать Нилы горделиво взглянула на Тьяну с высоты своего величия.
Тетя Элла сжала губы и посмотрела на Тьяну ободряюще – дескать, ну что же ты, начала, так сумей достойно продолжить! И показала взглядом на ее спрятанную руку.
Действительно, пассаж следовало завершить. И да, попросив ее носить кольцо с сегодняшнего вечера, лорд Айд вовсе не имел ввиду, что его нужно прятать!
Напротив. Наверняка он хотел совсем другого.
Объявить ее невестой официально должны лишь завтра. Пока кольцо с изумрудом Айдов – просто кольцо…
– А кто же отрекомендовал его вам добрым и умным, эссина? – сладко улыбнулась герцогиня.
Все внимали, предвидя развлечение.
Что ж, они не ошибались.
– Это мое собственное поспешное впечатление, ваша милость, – сказала Тьяна. – Мне хочется верить, что оно не изменится и в дальнейшем, – и она отважно протянула над столом руку с кольцом, взяв с блюда крылышко запеченной утки.
Ничего пока не произошло – никто не обратил внимание на ее изумруд. Только Уна с осторожным удивлением смотрела на Тьяну.
Тьяна ополоснула пальцы в чашке с розовой водой, переставила с места на место свой кубок с вином, потом быстро отхлебнула из него, поискала взглядом, где же на столе вода для питья…
Как-то разом в горле пересохло, не вином же утолять жажду. И есть не хотелось, по крайней мере, эту утку.
Тут Уна заметила изумруд и раскрыла глаза в немом удивлении. И графиня-матушка тоже замерла с приоткрытым ртом, глядя на руку Тьяны.
– Это действительно так, – Тьяна отважно улыбнулась леди Ниле, – мне лорд Айд показался чрезвычайно приятным собеседником. Видимо, у вас просто не было возможности поговорить.
Если Тьяна стараниями герцогини и до того была в центре внимания, то теперь это внимание стало иным, пристальным, окрашенным целой кучей оттенков – интереса, легкого удивления, раздражения, изумления, наконец.
По-прежнему не все еще обратили внимание на кольцо Тьяны, а некоторые, возможно, не поняли, что это тот самый изумруд Айдов, но, так или иначе, почти все почувствовали, что что-то происходит. Как волна от брошенного в воду камня, разбегалась вокруг Тьяны эта волна особенного внимания. Леди Овертину она, как ни странно, достигла в числе последних, но и та, наконец, уставилась не мигая на кольцо, потом посмотрела на свою руку, потом опять на руку Тьяны…
Уна откинулась на спинку стула и беззвучно засмеялась, прикрыв рот ладонью.
– Миледи?.. – мать Нилы встала, сверля герцогиню негодующим взглядом.
Нила – та без чувств сползла со стула и оказалась бы на полу, если бы ее не подхватила сидящая рядом дама. Тьяна от души понадеялась, что, если графиня и рассержена, то ее дочь, придя в себя, все же порадуется случившемуся.
Поднялся переполох, забегали слуги, графиня бросилась на колени рядом с лежащей без чувств дочерью. Ниле терли виски и брызгали в лицо водой.
– Эссина Рори, – кто-то крепко взял Тьяну за локоть и отвел от стола, – что ж, это все даже забавно, эссина.
Это был сам герцог.
– Мне передали сейчас записку от Валантена.
– Ах, ваша милость, ваши слуги, кажется, нерасторопны, – вырвалось у нее, – простите…
Потому что записку лорда Айда, вроде бы, должны были передать еще до их с тетей появления в столовой. Ведь у нее не так уж мало времени ушло на то, чтобы сменить платье и прическу!
– Да-да-да, – смеялся герцог, – значит, вы имеете твердое намерение выйти замуж за Валантена, и даже успели склонить его к этой идее? Просто удивительно.
– Я всего лишь согласилась на его предложение, ваша милость, – сдержанно пояснила Тьяна.
– Просто взяли и согласились?
– Конечно. Разве я не за этим приехала сюда?
– Ну-ну. Разумеется. Мы поговорим обо всем завтра, леди Фан, – сказал он подошедшей тете, – у вас, э… привлекательная племянница.
– Да, милорд. Мы с ней приносим извинения и просим разрешения удалиться… я немного плохо себя чувствую.
– Не возражаю. И бесконечно рад, уж простите, что это вы чувствуете себя плохо, а невеста ни на что не жалуется. Хоть одна здоровая и здравомыслящая невеста. Я, кажется, понимаю своего брата.
Та девушка, Уна, подошла к ним.
– Брат! Но что все это значит? Эта эссина… действительно?.. – она смотрела на Тьяну не смущаясь, и с любопытством.
То есть, она сестра герцога. И сестра лорда Айда, значит, тоже.
– Тише, все объявления будем делать завтра на балу, – погрозил ей пальцем его милость. – Леди, вы уже поняли, это моя сестра леди Уна Айд. А что происходит? Вот, – он с легкой усмешкой вынул из рукава и протянул Уне записку, – до свидания, леди. Надеюсь увидеть вас завтра здоровой, леди Фан.
Пока гостьи кланялись герцогу, Уна прочитала записку. А когда его милость удалился, она со смешком протянула ее Тьяне.
На кусочке бумаги четким и разборчивым, безо всяких завитушек почерком было написано:
«Кай, эссина Тьяна Рори – моя невеста. Даже не думай настаивать на ком-то еще. Позволишь ее обидеть – покусаю».
– И часто он… кусает герцога? – шутливо удивилась Тьяна, опять ощутив холодок на спине.
– Никогда еще он не кусал никого, насколько мне известно, – ответила Уна серьезно. – Но обещал неоднократно. А вы уже испугались, эссина?
– Нет еще, леди Уна. Доброго вечера вам, и ночи.
– Доброй ночи. Я буду рада познакомиться с вами ближе.
– И я тоже…
Записка осталась у Тьяны, она сжала ее в кулаке.
Может, герцог прав, и все это действительно забавно. Но ей теперь очень хотелось спрятаться от всех в своих комнатах. Надолго спрятаться…
К счастью, когда они вернулись к себе, тетя Элла не стала ни ахать, ни сокрушаться. Наоборот, сказала преувеличенно бодро:
– Ну, расскажи мне про своего жениха. Как он тебе показался? – не теряя времени, она ловко расстегнула на Тьяне платье, помогла снять, потом сама все развесила, – и где эта девчонка. Кора? Вот я ей задам, нашла время гулять. Помоги теперь ты мне. Тин, расстегни… Так как он?
– Как я уже сказала – чрезвычайно приятный собеседник. Это чистая правда, тетя, – Тьяна помогла той с платьем, потом надела халат и удобно устроилась в кресле.
Окно оставили распахнутым, из него тянуло влажной вечерней свежестью.
Все другое. Чужое, новое, непохожее на родной Рори. Тьяна только что ступила на дорогу, которая не позволит с нее свернуть. Только идти до конца – другого не остается.
– Как интересно, – леди Фан села напротив Тьяны. – Приятный собеседник, говоришь. А… в другом?
– Он большой. Больше любого из мужчин. Сильный. Ловкий. Не как человек. Он… – Тьяна проглотила комочек в горле, – он действительно весь покрыт шерстью. Но меня это не волновало, когда мы разговаривали. Я ведь думала, что что не могу быть его невестой. Оказывается, его мать звали Тьяной, тетя. Ту, которую прокляли. Поэтому меня и не хотели. Он сам это сказал.
Леди Фан задумчиво покивала.
– Он захотел познакомиться с тобой и побеседовать, раз уж вы встретились?
– Я сама попросила его об этом! Я! – Тьяна выдохнула, – из любопытства, наверное. Или… не знаю, тетя. Но я его не боялась. Я не думала… я…
– То есть, ты уже считала, что не получишь предложения. Поэтому спокойно отнеслась к его необычной внешности?
– Он вовсе не ужасен, тетя. Просто…
– Просто не таким ты представляла будущего жениха. Ведь каждая девушка мечтает, чтобы ее избранник был красивым мужчиной, хорошо одетым, нравился ее подругам, но чтобы при этом он и смотреть на них не хотел. Чтобы он был богатым и щедрым. Чтобы был нежно влюблен. Да?
– Да, тетя, – согласилась Тьяна.
Тут нечего было возразить. Образ будущего мужа пока не имел для Тьяны никаких конкретных черт, кроме, разве что, довольно высокого роста и красивого разворота плеч, модного костюма, родового меча на поясе. Как будто рост и костюм действительно имели какое-то значение.
Однако это было не покрытое шерстью чудовище – совершенно точно.
– Но, видишь ли, обычно эти мечты сбываются лишь на какую-то малую часть, – заметила тетя, – вопрос – на какую…
– Он сказал, что делает мне предложение, потому что видит, что я не испытываю к нему отвращения.
– Огонь Всемогущий, – вздохнула леди Фан. – Да, я понимаю его. Эту несчастную леди Нилу так настойчиво принуждали к браку, а он ничего не мог с этим поделать! Он живет с этим всю жизнь… я хочу сказать, всю жизнь терпит такое отношение. По крайней мере, от женщин. В семье, я полагаю, все иначе. Его брат, сестра…эта леди Уна так мила, правда? И он друг короля, так говорят. Но женщины… Его устраивает даже такая, которая всего лишь не испытывает отвращения. А ты действительно его не испытываешь. Тин? – леди Фан остро взглянула на племянницу. – Теперь, когда ты его невеста и скоро станешь женой, он не противен тебе?
Тьяна помолчала, размышляя, потом отрицательно качнула головой.
– Ты можешь смотреть на него без желания отвернуться?
– Да. Сколько угодно.
– А дотронуться до него? – продолжала допытываться тетя.
– Да, пожалуй, – Тьяна улыбнулась, – узнать, мягкая ли у него шерсть или жесткая… ой, тетя. Нельзя так думать, да?
– Тебе теперь можно думать все, что угодно, моя дорогая. А за руку его ты бы взяла?
– Он брал меня за руку. Ничего особенного. У него ладони теплые и сухие, – Тьяна невольно вспомнила одного из кузенов, у которого постоянно были потные руки, вот это, действительно, неприятно.
– А поцеловать его ты могла бы?
– Поцеловать?.. – теперь Тьяна растерялась.
Смотреть, трогать, гладить, держать за руку – да сколько угодно. Но поцеловать?..
Вспомнилась нечеловечески темная кайма его губ, шерсть на лице. А будь его губы розовыми, как у нее самой, это было бы вовсе нелепо.
Нет, целовать лорда Айда – это пока для нее чересчур.
– Понятно, – кивнула тетя Элла.
Она легко прочитала ответ на лице племянницы, слова тут не требовались.
– Тин, ты помнишь лорда Виннисента, который в прошлом году женился на эссине Донин? Его бы ты могла поцеловать?
– Тетя! – тряхнула головой Тьяна, и поморщилась.
И рассмеялась.
Лорд Виннисент был толстый, средних лет, одышливый мужчина, постоянно мучимый отрыжкой, которая у него выходила громкой, даже раскатистой. Он уже много лет как не мог забраться на лошадь и ездил только в экипаже. Тьяна не была близка с Элель Донин, которую выдали за него замуж, и теперь впервые подумала о том, насколько она этой Элель не завидует.
– А потрогать лорда Виннисента? Погладить волосы на его груди, если он бы снял камзол?
– Тетя, тетя! Нет, не хочу! – Тьяну даже слегка передернуло, и она расхохоталась.
Да, это была тетя Элла. А вот мама ни за что не посоветовала бы представлять постороннего мужчину без камзола.
– А барона Сатерри тебе бы хотелось, ну… тоже поцеловать? Хотя бы в щеку? – не унималась леди Фан.
Барон Сатерри был молод, красив, богат и, как говорили, каждые полгода менял любовниц. О, на него все смотрели. Говорят, что в него влюблялись все девушки, хотя бы ненадолго и тайком.
– Нет, – ответила Тьяна решительно, – я не хочу его ни целовать, ни трогать, ни… ничего не хочу.
– Вот как. Получается, твой жених не так и плох. Его ты только целовать не хочешь, а в остальном он для тебя приятнее некоторых благородных лордов.
– Тетя! Ты смеешься надо мной? – вскинулась Тьяна.
– Что ты, моя дорогая. А впрочем, почему бы нам не посмеяться, по крайней мере? Что нам с тобой еще остается?
Леди Фан встала, прошлась по комнате, остановилась у окна спиной к Тьяне. Сказала:
– Говоришь, он много больше любого из мужчин?
И Огонь знает почему, но Тьяна поняла, о чем сейчас думала тетя, и мучительно покраснела.
– Он сказал… тетя, он уверил меня, что принесет мне не больше вреда, чем любой другой мужчина, это его слова, – пробормотала она запинаясь.
– О, вот как, – леди Фан улыбнулась, глянув на нее через плечо. – За это я сама охотно его расцелую. А если он и впредь будет добрым и бережным с тобой, я готова нежно его любить… как родственница, разумеется. Милая Тин, это ведь на самом деле очень важно. Когда у мужчины все… слишком… это может доставить женщине много неудобств. От мужчины многое зависит, от его доброты и осторожности. Не смущайся, глупенькая. Ты ведь выходишь замуж.
– Да, тетя, – у Тьяны жаром горели щеки, – Ты мне объяснишь? Что нужно делать, и… вообще… – тем не менее, отважно попросила она.
– Полагаю, ты можешь довериться мужу, – леди Фан улыбнулась. – Но, конечно, я расскажу. Все, что захочешь, милая, – она подошла, подсела к Тьяне, обняла ее. – Я сейчас налью тебе немного своей настойки, чтобы лучше спалось. И ложись. Завтра у нас будет не самый простой день.
Глава 2. До свадьбы… еще дожить…
Тетушкина настойка, которую та щедро плеснула в чашку с водой, оказалась действенной – Тьяна сладко проспала всю ночь. Когда она проснулась, леди Фан была полностью одета, бодра и писала что-то, сидя у стола.
– Как ты, дорогая? – она ласково улыбнулась. – Нам сейчас принесут завтрак, и потом тебе предстоит… одно несложное дело, но важное. И еще, герцог пригласит нас подписывать брачный договор.
– После чего он вручит тебе десять тысяч дирров? – Тьяна старалась говорить весело.
– Нет, – по лицу тети прошла легкая тень, – это случится только после свадьбы. И он их не вручит мне, конечно, он напишет распоряжение в банк. Разве я рискну везти в такую даль столько денег!
Она потянула шнурок звонка, и попросила заглянувшую горничную подавать завтрак.
– Я решила, что нам спокойнее будет позавтракать здесь, – пояснила она. – Или ты соскучилась по вчерашнему высокому обществу?
– Нет-нет, – вздохнула Тьяна, – совсем не соскучилась.
Ее будут разглядывать, задавать разные провокационные вопросы, может быть, подтрунивать, и втихомолку посмеиваться. Нет уж, еще успеется.
Им подали сладкую кашу, свежайшие булочки и яйца всмятку, все это на большом серебряном блюде, и еще горячий молочник с медом и приправами.
Дома, в Рори, молочник готовили так же вкусно, хоть и не пили из высоких прозрачных бокалов с серебряными донышками. Бокалы эти были из совершенно прозрачного стекла – королевская роскошь.
Несмотря на волнения вчерашнего дня, аппетит у Тьяны оказался отменным. Лишь расправившись со своей порцией каши и булочек, она поинтересовалась:
– А что за несложное дело я должна сделать, тетя?
– Пустяки, дорогая. Тебя сейчас осмотрит повитуха. Ее вызвали из Обители Терпения, лучшие здешние повитухи все оттуда.
– Повитуха? – Тьяна и удивилась, и немного растерялась, – но зачем сейчас?..
– Ну как же. Посмотреть, все ли с тобой в порядке, здорова ли ты. Это обычное дело, дорогая, не волнуйся.
– Но, тетя, я еще не слышала, чтобы повитухи осматривали невест перед свадьбой!
– А ты много знаешь невест, которые выходили замуж за герцогов и их родственников? Брось, Тин, это не стоит волнений, – леди Фан ласково потрепала ее по плечу, – и я буду рядом. Мы знаем, что с тобой все в порядке, просто герцог тоже не должен в этом сомневаться. Ну, ты готова?
Тин кивнула.
Скоро дверь без стука распахнулась, и в комнату вошла герцогиня в сопровождении высокой полной женщины в прямом сером платье до пят и белом платке. Третьей с ними была дама средних лет, если не сказать пожилая, Тьяна видела ее за вчерашним ужином.
Вот это да. Кто бы мог ожидать, что осмотр повитухи, вообще непонятно для чего нужный, будет столь публичным?
Леди Фан, видимо, тоже не ожидала таких гостей, однако она быстро взяла себя в руки и с безмятежной улыбкой поклонилась, Тьяна, повинуясь ее знаку, тоже.
– Мы бесконечно благодарны вам за беспокойство, – нежно пропела тетя, – вот, извольте, – она показала на кресла, слегка поклонилась, – ваша милость, графиня.
Высокие особы расселись, повитуха из обители осталась стоять.
Пожилая леди, которую тетя назвала графиней, улыбнулась Тьяне:
– Не беспокойтесь, милое дитя. О, вы сейчас так трогательно взволнованы. Этот осмотр, конечно, сущая формальность, а наша дорогая сестра Лей отлично знает свое дело. Вы можете сейчас уединиться с ней в вашей спальне.
Ох, это хотя бы означало, что они не будут присутствовать на этом осмотре. Почему-то предстоящее заранее казалось Тьяне унизительным, а при стольких зрителях и вовсе.
– Прошу прощения, я хотела бы поддержать мою девочку. Она такая пугливая, – голос тети стал еще нежнее и слаще.
– Ну конечно, леди Фан, если вы считаете нужным, то пожалуйста, – одобрительно кивнула графиня, – я, когда показывала повитухе дочерей, тоже всегда за этим наблюдала. Вы тут в своем праве, как опекунша, а нам с ее милостью хватит свидетельства сестры Лей.
Ее милость леди Овертина выглядела донельзя угрюмой, а взгляд, которым она одарила Тьяну, мог бы сквасить молоко.
– Пойдем, дорогая, – леди Фан подтолкнула легонько племянницу к дверям спальни.
Она снова, заменив горничную, помогла ей раздеться до сорочки, шепнула:
– Ложись на кровать на спину, и перестань трястись.
– Вот так, миледи, – повитуха деловито сунула под зад Тьяны одну из подушек, – теперь согните ножки и раздвиньте, – она сама сильными руками развела в стороны ее колени, та попробовала сопротивляться, но не тут-то было.
– Очень хорошо, миледи, – сказала повитуха неожиданно мягко, – расслабьтесь, сделайте одолжение, – и быстро, ловким движением развела ее ноги сильнее, и быстро провела пальцами, раздвигая там…
Тьяна, вскрикнув, отпрянула, съехала с подушки.
Никто и никогда еще, на памяти Тьяны, ее так не трогал.
– Все хорошо, миледи, – покачала головой сестра Лей, – я уже почти закончила. А теперь вытяните ножки, я просто взгляну тут. Вот здесь не больно? – она несколько раз надавила на живот девушки, помяла ее бедра, – очень хорошо, миледи. Теперь перевернитесь на живот. С вашим сложением легко рожают, миледи. Вы скоро подарите своему лорду множество замечательных детишек, а я охотно вам в этом помогу, миледи.
Тьяна дрожала, и больше всего ей хотелось заплакать.
Это действительно было унизительно. Ее осматривали… как лошадь. Отец брал ее с собой на конные торги. Он тоже, бывало, трогал их, ощупывал, измерял шнурком с узелками.
Но, конечно, не так, где сейчас ощупывали Тьяну. Вовсе не так. Ноги, холку…
Все правильно. У лошади самое ценное именно ноги и есть, а у нее… вот именно это. Чтобы производить на свет детей. Отец платил коннозаводчикам сотни дреров – он ценил хороших лошадей, и покупал их. А она стоит тысячи. Точнее, ее покупают за тысячи.
За десять тысяч дреров.
Тьяна часто задышала, и слезы полились по щекам, прочертив две дорожки.
Повитуха покачала головой.
– Когда леди начинает рожать, от ее застенчивости обычно и следа не остается. Я закончила, миледи, теперь доложу ее милости, что вас Всевышний словно создал для деторождения. Ваш лорд будет доволен, – она поклонилась, – доброго дня, миледи.
– Благодарю, сестра, – в руках тети откуда ни возьмись оказались несколько серебряных дреров, – это вашей обители.
Проводив повитуху, она вернулась, села к Тьяне, обняла ее.
– Это чистая правда, – сказала она, – когда леди начинает рожать… Все будет хорошо, моя дорогая Тин.
Когда Тьяна, набросив халат, вышла из спальни, в передней комнате уже никого не было.
Предстоял еще разговор с герцогом. Впрочем, позволят ли ей при этом присутствовать? Подписывать документы будет тетя, мать снабдила ее полномочиями. Но…
Рассчитывала ли по-настоящему баронесса Рори, что ее дочь вот так выйдет замуж? Вряд ли.
А надеялась на это?..
Его милость пожелал беседовать с будущими родственницами сразу после полудня. Позвали и Тьяну.
Когда они с леди Фан зашли, герцог стоял у высокого окна и обозревал морские дали – вид здесь, и впрямь, был великолепный. Ее милость герцогиня сидела в высоком кресле у стола и по-прежнему была чем-то недовольна.
И чем же, интересно? Ее чем-то не устраивает Тьяна в роли супруги деверя? Может, это она сосватала родственнику бледную леди Нилу, а теперь расстроена крушением каких-то своих планов?
Леди Овертина быстро оглядела Тьяну в голубом, скромно сшитом платье, задержала взгляд на изумруде на ее пальце, и, поморщившись, отвернулась.
А вот герцог выглядел вполне благодушно.
– Раз вас видеть, леди, – он сделал радушный жест, кивком ответив на поклон, – присаживайтесь. Надеюсь, леди Фан, ваше здоровье уже в порядке?
– Да, благодарю, ваша милость.
Та пожилая графиня тоже была здесь, сидела в стороне, Тьяна увидела ее не сразу. И отчего-то ей обрадовалась – эту леди было много приятнее видеть, чем сердитую ее милость. Однако графиня поднялась, тяжело опираясь о ручку кресла:
– Это семейное дело, лорд Кайрен, я не буду мешать.
– Вы почти член семьи, леди Каридан, а мы тут собирается говорить лишь о вполне очевидных вещах, – заметил герцог, однако эти слова, показалось Тьяне, были лишь данью вежливости.
Зато она услышала, кто эта приветливая дама. Графиня Каридан, мать первого советника короля, одна из знатнейших дам Грета. Впрочем, тут, должно быть, большинство именно таких. Не упустили случая развлечься, побывав на свадьбе в Нивере, что и само по себе, конечно, событие…
Я тут еще и свадьба такая необычная.
– Поговорим потом, дорогая Овертина, – негромко обронила графиня и ушла, ободряюще улыбнувшись Тьяне.
– Займемся, наконец, нашими делами, – потер руки герцог, – леди Фан, эссина Рори. Документы готовы, я же пока кое-что поясню на словах. Вы, конечно, понимаете, эссина Рори, что ваша главная обязанность – произвести на свет младенца мужского пола, отцом которого будет мой брат и ваш будущий супруг Валантен Айд?
Он дождался кивка Тьяны и продолжил.
– Разумеется, если младенцев будет много, мы будем только рады, но – хотя бы один, и мужского пола.
Произведя на свет наследника, вы сразу получите еще десять тысяч на свои расходы. Разумеется, это помимо суммы, которая полагается вашим родителям… э… вашей матушке, эссина, – он кинул быстрый взгляд на леди Фан. – За рождение второго и последующих сыновей вы получите по семь тысяч, за каждую дочь – по пять. Не удивляйтесь, эссина, – рассмеялся он, глядя, как широко раскрылись глаза Тьяны, – в нашей семье это традиция. Должны же у вас быть деньги на булавки. Если детей не будет совсем, через три года последует развод без отступного. Если спустя семь лет брака у вас будут только дочери – развод и отступное в размере десяти тысяч. Все это изложено в договоре. Вам понятно?
Тьяна медленно кивнула.
– Разумеется, все то время, пока вы носите имя Айдов, ваша репутация должна быть безупречна. В том числе и после развода, особенно если будут дочери. В противном случае мы примем меры.
Тьяна опять кивнула в ответ на его вопросительный взгляд.
– Есть еще неприятное для вас условие, эссина, – герцог посмотрел с чуть наигранным сочувствием, – до рождения первенца вы не сможете покидать Нивер, даже ради поездки куда-нибудь недалеко, будете находиться здесь под постоянным присмотром и вести себя в меру осторожно. Все, что вы пожелаете. вам будет доставлено сюда. Зато после рождения первенца вы проведете зиму в Гарратене, и сможете окунуться во все столичные удовольствия, придворные и всякие иные, разумеется, подходящие для леди Айд. Вам понятно, эссина?
– Мой супруг… то есть, будущий супруг… мы поедем в Гарратен вместе? – вырвалось к Тьяны.
Герцогиня Овертина посмотрела на нее с неприкрытым изумлением, и издала легкий смешок, на что последовал укоризненный взгляд его милости.
– Полагаю, что нет, эссина, мой брат не любитель такого рода поездок, – герцог улыбнулся Тьяне, – вы уже боитесь соскучиться? Не стоит, столица к скуке не располагает, особенно зимой. Но этот вопрос вы потом, при желании, можете обсудить с Валантеном.
– А чем вызвана такая предосторожность, милорд? – спросила тетя, – я имею в виду запрет покидать Нивер.
– Особенно ничем, леди Фан, уверяю вас. Но поясню, пожалуй. Вы, конечно, знаете, первая жена моего брата умерла, к нашему прискорбию. Потом его невеста погибла из-за нелепой случайности. Нам просто хотелось бы вовсе исключить такого рода случайности по отношению к вашей племяннице.
– Потому что, учитывая все, четвертая невеста для лорда Валантена обойдется нам много дороже третьей, – сказала герцогиня, уколов Тьяну взглядом.
Герцог согласно кивнул, однако едкости жены он не разделял и смотрел на Тьяну немного виновато.
Если герцогиня намеревалась уязвить, то напрасно, Тьяна осталась безучастной – она сама подумала то же самое, что озвучила ее милость. Она чувствовала себя так же, как утром, при осмотре – ее продавали. Но задорого. И с ее же согласия, кстати говоря, так что обижаться было по меньшей мере странно.
В конце концов, ее положение не так уж и отличалось от положения многих и многих девушек, которым приходилось соглашаться на договорной брак. Только их женихи были не из Айдов. И не проклятые.
– Собственно, вы можете поставить свою подпись, леди Фан, – любезно предложил герцог.
Тетя Элла подсела к столу и подвинула к себе лист, макнула перо в чернила, взгляд ее быстро заскользил по написанному… и она медленно вернула перо на место.
– Прошу прощения, ваша милость, но моей племяннице лучше узнать об этом сейчас. Тьяна здесь написано, что ты теряешь права на своего сына, его родителями официально будут считаться герцог и герцогиня Нивер.
Тьяна выпрямилась, вдохнула. Выдохнула.
Странно, что о таком ей забыли сказать.
Разумеется, ее же покупают! За десять тысяч! То есть, за немалые деньги. Достаточные, чтобы согласиться на многие условия. Но сразу отнимать ребенка…
Еще нерожденного. Которого может и не быть вовсе. И все равно это неправильно.
– Нет, – сказала она. – Простите, но нет.
– Гм. Эссина Рори. Вы отказываетесь? – уточнил герцог мягко.
– Да… ваша милость, – ее голос дрогнул от волнения, – мой жених знает об этом условии?
Этот пункт договора единственный казался ей невозможным. И самым унизительным.
– Эссина. Я вас уверяю, что мой брат Валантен меньше всего помышляет о воспитании детей, – так же мягко сказал герцог. – Вы ведь его видели, верно? Мне кажется, он собирается попадаться на глаза своим отпрыскам также редко, как и остальным жителям и гостям Нивера.
Герцогиня, наконец, обратила на Тьяну свое самое пристальное внимание – она теперь сверлила ее негодующим взглядом.
– Прошу прощения, ваша милость, но я не могу на это согласиться, – сказала Тьяна, обращаясь к герцогу, – мои дети должны остаться моими. Я никогда не буду противиться вашему участию в их воспитании, но их матерью, их всех, буду я. Вы не могли бы передать вашему брату, что я хочу с ним увидеться?
– Гм, – герцог взял в руки договор, – что скажете вы, леди Фан?
Та слегка пожала плечами.
– Мне нечего сказать, ваша милость.
Некоторое время его милость смотрел поочередно то на бумагу в руках, то на Тьяну, потом с треском разорвал лист,
– Значит, этот документ нам не пригодится. Не хочется огорчать Валантена, – он задумчиво взглянул на жену, потом на Тьяну с тетей, кивнул, – я пока не смею задерживать вас, леди.
