Текст книги "Жена чудовища (СИ)"
Автор книги: Наталья Сапункова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]
– И что же мне делать?..
– Думаю, просто подождать. Надеюсь на это, по крайней мере.
Это было необычно – говорить о таком, стоя ночью на теплой прибрежной гальке в одной тонкой сорочке. И никакого стеснения она не испытывала, как ни странно.
Так, прямо в сорочке Валантен опять подхватил ее на руки и понес в воду. Волна, которая почти тут же окатила Тьяну, заставив ее охнуть и прижаться к мужу, была прохладной и даже колючей – море-котенок опять забавлялось. Но оно быстро подобрело и обняло их обоих, и объятья были безбрежными и действительно теплыми, волны ласкали и подбрасывали…
– Я научу тебя плавать, – тихо сказал Валантен ей на ухо, – поскорее научу, пока есть защитное заклятье. А то потом Хойр примется возражать, знаю я его. Тебе понравится плавать, вот увидишь.
Тьяна в этом даже не усомнилась.
Глава 20. Окончание
Тьяна в этом даже не усомнилась. Подружиться с морем ей очень хотелось.
Они забавлялись какое-то время в воде. Валантен качал Тьяну, держа на руках, плавал, придерживая ее под подмышки, подбрасывал и ловил, а она смеялась, и визжала иногда. И они были такими маленькими в темном необъятном море, которое слабо блестело теперь в лунном свете и пенилось барашками возле берега. Он ее не выпускал, постоянно держа или в руках, или внутри кольца своих рук – видно, тоже помнил, что она маленькая и беззащитная перед морем. Но она совсем не боялась. Это даже удивляло – то, что страха не было. А Валантен, большой, тяжелый, сильный, был настолько ловким и уверенным в воде, что мог сейчас сойти за морского зверя, а не за сухопутного.
– Вы часто купаетесь, – заметила она, когда он в очередной раз подхватил ее и поставил на дно, – он вас все время пахнет морем. Мне нравится…
– Да, я это люблю, – согласился он, – даже зимой. Я почти не мерзну. А с вас довольно, еще простудитесь, – и он понес ее на берег.
К удивлению Тьяны, на берегу их ждали пара одеял и простыни.
– Снимайте это, – Валантен быстро сдернул с нее мокрую сорочку и завернул в простыню.
Сам он отошел за спину Тьяны и, она видела краем глаза, пару раз встряхнулся, как это делают собаки после купания, брызги так и полетели в разные стороны. Она рассмеялась, принялась вытирать волосы другой простыней.
Надо же. Как хорошо закончилось то, что, казалось бы, так плохо началось.
Ведь закончилось же?.
– Мы будем купаться еще, Валантен?
– Да сколько угодно. Я же сказал.
– И вот так, ночью?
– И ночью, если хотите.
Темная тень вынырнула из темноты, и Тьяна чуть не вскрикнула.
Собака, крупная, черная. Валантен негромко свистнул и махнул рукой, собака отбежала и легла неподалеку.
– Их выпускают вечером, охранять пляж, – пояснил он, – сегодня вот они не справились. Не обращайте внимания. Хотите посидеть тут еще?
– Да, – Тьяна села на одеяло и принялась заплетать кое-как подсушенные волосы, потом легла, вытянулась. Валантен подошел и тоже лег рядом, на бок, глядя на нее. Он не стал ничего надевать, да это и неважно было в темноте, а когда они вернутся в замок, то вряд ли кого встретят по пути.
Она погладила Валантена по руке, взъерошив шерсть, еще влажную, заметила:
– Вам, должно быть, непросто высохнуть.
– Довольно просто, – он перехватил ее руку и задержал в своей, – и это неважно, я действительно не мерзну. Мое заклятье не только несчастье. Тин.
– Что это значит?
– Оно было несчастьем для моих родителей. Мне же доставляет неудобства, некоторые. Я не бываю на людях, я их пугаю. Я не езжу верхом. Я лишен наследственных прав. И… пожалуй, все. Остальное мне нравится. Еще в детстве я приручил некоторые эээ… неудобные, нечеловеческие мои качества, они больше не мешают. Я сильнее любого из тех мужчин, которых встречал. Я могу то, что мало кто может. Я гораздо ловчее, например. Меня не догонит и скаковая лошадь, пусть не на самой длинной дистанции, но все же. Мои глаза острее, и я вижу в темноте лишь немногим хуже, чем при свете. Наконец, я теперь женат на женщине, о которой впору лишь мечтать, – его глаза блестели, и опять блеснули в улыбке зубы, – на что мне жаловаться. Тин? Только пожалеть, что не могу бывать с вами в обществе, и танцевать на балу?
– Даже незаслуженные похвалы приятны, – рассмеялась Тьяна и потянулась на одеяле, – я поняла, Валантен. Я рада. Это правда. Мне приятно знать, что вы не несчастны из-за вот этого всего. Жаль, конечно, что мы не поедем вместе на бал, но это не такая уж неприятность.
– Хорошо, что вы так считаете.
– Валантен, графиня Корет теперь уедет? Я бы не хотела больше с ней встречаться. Не хочу возвращаться завтра в Верхний.
– Удивлюсь, если она останется.
Казалось бы, про графиню лучше было больше не вспоминать. Но мысли о ней беспокоили Тьяну. Вот так, забыть все, словно ничего не случилось?
А ведь это, наверное, одна из знатнейших дам Кандрии. Не родственница Айдов, случайно?..
– Валантен, она сказала, что это приказ королевы. Познакомиться с вами поближе.
Тот фыркнул.
– Верю. Может, королева знает о ее наклонностях, или все же не имела в виду такое близкое знакомство.
– Знает о наклонностях?..
– Ну да. Изливать свою эээ… страсть, так скажем, не с людьми. А поскольку она тай, ей это несложно. Но мне она не интересна, в том числе и поэтому. Знаешь, я давно не ребенок. Тин. Буду честен, я взрослел, и меня не раз влекло к женщинам… к девушкам. К разным. Но я никогда не рассматривал в этом качестве бессловесных тварей, понимаешь? – он опять нашел ее руку.
– Я понимаю. Валантен, она, кажется, намекала, что я такая же, – вырвалось у нее то, о чем, может, точно следовало смолчать, – но это не так. Вообще не так.
Он нахмурился.
– Тин, невозможно запретить людям посторонним судить о других, и о вас тоже, в меру их глупости.
Хотелось бы, но не выйдет. Но вы не в ответе за такое. Не думайте и не терзайтесь. Хорошо? И довольно об этом.
– Но, Валантен…
– Обещаю, что она не будет вам досаждать. Довольно об этом, моя дорогая, – он перекатился на спину, увлекая Тьяну за собой, так что она оказалась лежащей на его животе, а простыня сползла.
Он придерживал ее, положив руки ниже ее спины, поглаживал мягко. И это было странно и волновало, лежать обнаженной под ветром и небом, даже без той несущественной защиты в виде сорочки.
– Нас увидят, – заметила она, примериваясь, чтобы соскользнуть вниз и опять скрыться под простыней, он не пускал.
– Увидят звезды, – сказал он тихо, – морские чудовища, или кто-то там на облаках…
– Валантен.
Ветер тоже гладил ее, трепал пряди волос. И он, этот ветер, вот странно, больше не казался холодным.
Валантен подтянул ее выше и поймал губами сосок, обвел его языком, легонько сжал губы, целуя, потом прошелся цепочкой легких поцелуев вокруг…
– Милорд…
– Тише, несносная леди. Подчиняйтесь, вы в плену у страшного чудовища, оно не намерено отпускать вас.
– Валантен! – она засмеялась.
И это он, который ухаживал за ней, предпочитая оставаться за спиной, чтобы как можно меньше попадаться на глаза. Хотя, конечно, тут так темно, что не очень его разглядишь. Но ей и не нужно его видеть, облик мужа она уже помнила в подробностях. И ей не хотелось, закрыв глаза, представить кого-то другого на его месте.
Она и не могла бы представить на месте Валантена Айда кого-то другого.
Он уже нашел губами другую грудь, и удовольствие от его поцелуя вдруг плеснуло волной, заставило ее выгнуться от пронзившей сладкой судороги.
– Валантен.
– Моя леди, – он перевернулся, оказавшись сверху, – так и быть, я спрячу вас от звезд. Теперь и они не видят.
Он продолжал целовать ее и гладить, и не спешил, хотя она уже ожидала его, ее тело подалось ему навстречу, бедра раздвинулись. Она была там, внутри, горячей и шелково-мягкой, и открытой, и не сдержала довольного вздоха, когда он вошел, медленно и бережно.
Она себе казалась морем, тем самым, что дышало, перекатываясь волнами, рядом, в нескольких шагах, она была темной глубиной, которая расступалась, пропуская его все дальше, в то время как море волновалось и волны плескали выше, выше, пока очередной вал не рассыпался, ударяясь о камни.
Потом он нагнулся к ней, касаясь щекой ее щеки.
– Мне показалось, миледи, что сегодня к моей цене добавилось немного медной мелочи?
– Вне всякого сомнения, милорд, – она потерлась ответно, щекой о его щеку., и она какое-то время лежали не шевелясь.
– Так, дорогая жена, нам пора в постель, надо ведь и поспать немного? – он отстранился, встал, поднял откуда-то из-под ног и протянул ей сухую простыню.
Она отвернулась и улыбалась, заворачиваясь в плотное полотно. И ей казалось, что она получила только что какой-то совершенно чудесный подарок, всего лишь первый из многих, и стала другой, чуть-чуть, но другой.
А ведь этого могло бы и не быть, если бы…
Сегодня он даже назвал ее любимой. Но это было не по настоящему, вроде шутки, для графини. И она ему ответила, тоже для графини.
Это просто слово, но ей хотелось бы его слышать еще и еще, но сказанное совсем иначе. Опять есть повод признать, что мудрый Хойр абсолютно прав, говоря о женщинах. Им хочется любви, им нужна любовь, как воздух, им хочется купаться в любви, дышать любовью. И, кажется, теперь Тьяна понимала, что это значит. Кто знает, имела ли, но понимала.
А любить самой – это ведь не значит просто быть благодарной. Нет?..
И забыть графиню Ариану. Как же хотелось навсегда забыть графиню!
Наутро Тьяна всерьез вознамерилась позавтракать вдвоем с Валантеном на открытой галерее над морем, и уже заказала себе кофе с булочками, как принесли записку от Овертины – герцогиня просила любезную невестку не опаздывать на завтрак в Верхнем, чтобы познакомиться с важным гостем из столицы. Эта записка опередила ту, которую леди Айд только обдумывала, изобретая причину избежать визита в Верхний – сослаться на головную боль, или придумать что-то оригинальней?
– Важный гость, я полагаю, дядюшка Верк, ненаследный маркграф, – улыбнулся Валантен, прочитав записку, – дядя нашей Овертины. Действительно, заметная персона в Кандрии, в родстве с Крансартами, королевской семьей. Его брат был женат на принцессе Витолии Крансарт, младшей дочери Эдина и Аллиель. Причем они так поженились, что даже не злой по натуре Эдин три месяца ярился и топал ногами, так что королева Ал почти отчаялась его успокоить. А может, это сказка. Не знаю. А дядюшка Верк служит послом Кандрии в Гарратене. Ну же, Тин. Ты даже меня не боишься, так чего тебе опасаться стервы из Кандрии, которая кусаться и подавно не станет? Обещаю тебе, что ее не будет в Нивере к вечеру. И, конечно, за завтраком.
– Просто представить меня этому дядюшке?..
– Ну, да. Видимо, от тут же кинется писать в Лир о том, какой нашел новую леди Айд. От него наверняка ждут отчета, – он, нагнувшись, поцеловал Тьяну в висок, – не беспокойся ни о чем. У него хороший, благодушный нрав.
Но услышанное именно что беспокоило, предстоит еще один экзамен, и последний ли?
– Почему ты все время хватаешься за это кольцо? – вдруг спросил Валантен, притянул ее к себе и заглянул в лицо, – оно какое-то особенное? Талисман? Артефакт?
Она смутилась – надо же, он заметил, как она то и дело поглаживает кольцо Айноры. Решила сказать правду, тем более ведь и собиралась.
– Подарок одной гадалки с бубном. Она еще ко всему и моя двоюродная бабка. Да-да. Это правда. Она в юности сбежала из дома. Это кольцо должно внушать мне уверенность, и направлять на правильные дела и поступки, вроде того.
– Вот это да, – он засмеялся, – сколько еще у вас неизвестных мне секретов, дорогая жена?
– Разве что ее предсказание. У меня будет сын, а потом еще другие дети.
– Вот как? – и она с удивлением заметила, как словно тень прошла по его лицу, – это хорошо.
– Что не так, Валантен?..
– Все так, Тин, – он странно медлил, – да, конечно, хорошо, что будет сын. То, что нужно.
– Валантен?..
– Ничего такого, Тин. Собирайся, не надо опаздывать.
– Еще я должна кого-то простить, – добавила она, – это часть предсказания.
– Так прощай всех подряд, тогда не ошибешься, – посоветовал он то ли в шутку, то ли всерьез, и ласково взъерошил ей волосы, еще не уложенные в прическу.
Они то и дело сбивались с тона, положенного благородным супругам из высшего общества, а потом возвращались к нему. Это было даже забавно.
Глава 21. Гость вновь проявляется
Такой ранний визит колдуна удивил леди Фан. Еще больше она удивилась, когда он откинул холст с большого плоского предмета, который принес, и она увидела бубен Айноры.
– Должно быть, вы захотите оставить это себе. Может, еще как-нибудь поиграете, попробуете силы. Да и просто на память. Ведь захотите?
Нет, нельзя сказать, что ее тут же охватило предчувствие. Не предчувствие. Она была абсолютно уверена.
– Когда умерла Айнора?
– Третьего дня. Настоятельница монастыря не сочла нужным вовремя известить. Ее прах похоронили там же, под стеной, после кремации.
– А как это случилось?
– Говорят, что она умерла во сне. Просто не проснулась утром.
– Понятно, – леди Фан провела пальцами по тугой шелковистой коже, – я туда заеду.
Потеря, пожалуй, все же не была для нее горем, но – грустью. Она, наверное, очень часто будет вспоминать Айнору.
– Ваша тетушка давно умерла для своего семейства, – мягко заметил Хойр, – но если вы пожелаете перезахоронить ее в семейном склепе, рассчитывайте на мое содействие.
– Я подумаю, – кивнула она, – возможно, в этом нет нужды.
Конечно, он все разузнал, чему тут удивляться.
– Если бы она хотела, то сказала бы, – добавила она, – Айнора никогда не желала возвращаться, тем более навсегда.
– Я понимаю, – кивнул Хойр, – нрав у некоторых одаренных бывает настолько ужасен, что я теряюсь.
– У нее был не ужасный нрав. – возразила леди Фан, – а то, что она говорила иногда, не так и важно.
– Но она была чрезвычайно одаренной, насколько я понял. Весьма известной персоной на Дороге. О ней знали в нашей гильдии, но не знали, что она благороднорожденная, это неожиданно, конечно. И что ее двоюродная внучка стала леди Айд – тоже.
– У Тьяны нет способностей, – резко возразила леди Фан, – Айнора сама так считала.
– Нет, конечно, – согласился Хойр, – и у вас, миледи, нет способностей. Однако это вы играли на бубне, чтобы Айнора могла видеть, а леди Айд ведет себя, как никакая другая. Чтобы зернышко выросло, возможно, его нужно просто поливать и удобрять. Конечно, это уже не касается леди Айд, и никто не станет измерять ее силу.
– Тьяна просто ведет себя не как манерная дурочка, способная замечать лишь внешнее.
– Конечно, – кивнул Хойр, – хотя в этом и заключается необычность. У меня к вам, вообще говоря, вопрос, леди Фан. Айнора гадала тогда, в монастыре, о леди Айд, конечно. Какой же результат?
– Вы сами знаете, как сложно бывает понять, – она пожала плечами, – но в целом гадание порадовало. Оно обещало Тьяне детей, и сына – первого, любовь и благополучие, скорее всего. И какие-то невзгоды и даже смерть могут прийти в Нивер.
– Хм… Это уже печально. Почему же вы не сказали мне?..
Вопрос она пропустила мимо ушей. Ответ ему и самому известен: предсказание гадалки дело личное.
– Тьяна должна кого-то простить, – добавила она, – и не быть покорной. Поступать так, как ей самой покажется правильным.
– Хм, – Хойр опять печально вздохнул, – то-то будет рад его милость. Даже не знаю, как ему такое и сказать.
Хотя, конечно, про детей – это хорошо. Вы не упомянули лорда Айда. Но смею надеяться, что речь об его детях. «Не быть покорной», – он заулыбался, – иными словами, взращивать в себе такой же дурной нрав, как у всех колдуний на Дороге? Что-то я не встречал ни одну послушную и милую. На Дороге таким не выжить, только притворяться, разве…
– Не говорите герцогу, вот и все, – посоветовала леди Фан, – и, думаю, у Тьяны не получится взрастить такой нрав, – она улыбнулась, поглаживая кожу бубна, – семейное воспитание, все-таки. Лучше скажите про ту девочку, ученицу Айноры. С ней все в порядке? Как она?
– Да-да-да, – спохватился Хойр, – все хорошо. Она, как вы и предупреждали, очень ловко скрывала дар, даже чересчур ловко, он у нее почти не проявляется, но явно есть. Но это восстановится. Я благодарен вам за то, что вы передали гильдии такую ученицу, миледи. Она, несомненно, покажет себя в дальнейшем.
– Я надеюсь. Ее можно навестить? И вот, деньги на все необходимое, – она достала кошелек, который специально не спрятала далеко, – и как ее зовут, кстати? Я ведь так и не спросила.
– Она назвалась Эль. И лучше тогда вам самой купить все по списку и отвезти, – сказал Хойр, – когда будете уезжать, в Ниверсолле… Когда вы планируете отъезд, миледи?
– Уже на днях, – вздохнула она, – конечно, меня беспокоит, как все сложится у Тьяны, эсс. Но еще есть племянник, который в тюрьме и болен, и которому не помочь без денег. Мне не стоит задерживаться. Что касается Тин, вся надежда на вас, эсс.
– Конечно-конечно, миледи. Кстати, – он с видом фокусника вынул из кармашка на поясе маленький бархатный мешочек, – ваши серьги, миледи. Просто иногда его милость выдает мне некоторые суммы на необходимые расходы, связанные с моим ремеслом. Я подумал, что этот расход как раз связан.
– Благодарю, эсс, – не стала отказываться она, и вытряхнула на ладонь серьги.
Те самые, не очень нужные, сапфировые. И она подумала, что расстаться с ними было бы все-таки жаль, пожалуй.
– Я позволил себе в качестве маленького подарка наложить на них легкое заклятье. На здоровье и безопасность, ничего более. Вам ведь предстоит долгое путешествие, леди Фан.
– Благодарю, эсс, вы так любезны…
– Пока оставлю вас. Однако, если желаете… Я сейчас отпущу почтового голубя с письмом моему собрату по профессии. Можно положить записку для вашего племянника, он передаст. Да-да, он служит в долговой тюрьме в Каттее. Напишите, и можете пройтись со мной до голубятни, если желаете прогуляться, разумеется. Или просто отдайте мне.
– О, да, я напишу, и охотно прогуляюсь, – она быстро села к столу, выдернула из бювара лист, оторвала от него полосу в три пальца шириной, как раз для голубиной почты.
Хойр поглядывал одобрительно.
Она, торопясь, написала несколько строк, заметила:
– Надеюсь, мы все уладим прямо на месте и я увезу его домой.
– Полагаю, это возможно, – Хойр распахнул перед ней дверь, – я вижу, в семье многое происходит благодаря вам, миледи.
– Ну, что вы. Вовсе нет, – она покачала головой, – я давно вдова, привыкла сама вести дела, обо мне некому было заботиться. Теперь, впрочем, подросли сыновья, и стало в чем-то проще, в чем-то сложнее.
Мать Тьяны никак не оправится после смерти мужа. Она словно потерялась.
– Я понимаю. Это, кстати, тоже маленький штрих к вопросу о способностях. Нет-нет, ничего особенного, миледи…
Она лишь пожала плечами, не желая ни возражать, ни вообще вести разговор в таком ключе. Зато, идя за колдуном по парку, обратила внимание на красивый разворот его плеч под простым, давно не новым черным костюмом, на хорошую, уверенную посадку головы. Еще у него умный взгляд, пожалуй.
Может, потому что он вернул ей серьги? Фактически, сделал роскошный подарок. Как же немного нужно женщинам, чтобы начать обращать внимание на разворот плеч и взгляд, даже если костюм и не очень хорош…
– У вас удивительная улыбка, миледи, – вдруг сказал он, поглядывая искоса.
– О, эсс. Благодарю.
Если так будет продолжаться, она, чего доброго, заметит в нем и другие достоинства. Что не нужно.
Однако она опять не удержалась от той самой удивительной улыбки, и поймала на своем лице его теплый взгляд.
До башни-голубятни посреди парка идти было, впрочем, недолго.
– Подождете здесь? – спросил Хойр.
– Я зайду, – сказала она, – когда-то у нас тоже была большая голубятня. Хочу взглянуть, вспомнить.
– Тогда берегите платье, – посоветовал он, и нырнул в темный проход.
Она шла следом по узкой винтовой лестнице, походя отметив, что предупреждение насчет платья было правильным – по этим ступеням крайне редко проходились веником.
– Вы, что ли, Хойр? – услышала она сверху.
– Доброе утро, милорд. Осторожнее, со мной леди.
– Леди, в голубятне? Вы что, Хойр, не нашли для леди места получше? – раздражено рявкнул смутно знакомый голос.
– Дайте сначала подняться нам, милорд.
– Я уже спускаюсь. Не переживайте, я не наступлю на ногу вашей леди, – он стремительно пошел мимо колдуна, заставив того прижаться к стене, и леди Фант тоже невольно отпрянула, прислонилась спиной к холодным камням.
Лорд Нилан, племянник графини Каридан. Этот красавчик мало походил этим утром на свою любезнейшую тетушку – встал не с той ноги, возможно?
– О, простите, леди Фан, – извинился он тем не менее, – я никак не думал, что это можете быть вы, право же.
– Доброе утро, милорд. Я просто хочу отправить письмо, – сказала она.
– Да-да, разумеется. Еще раз простите, – и он поспешно ринулся вниз.
– Все в порядке, миледи? – оглядываясь, с досадой буркнул Хойр, который явно не мог себе позволить добавить в адрес молодчика нечто нелюбезное.
– Чирий ему на… – все же сказал он, прищелкнув пальцами, – простите меня ради Огня, миледи. И не выдавайте, прошу.
– О чем вы, эсс, – она поспешно отстранилась от стены, отметив, какая же та холодная.
Просто ледяная.
Хойр опять пошел вверх по лестнице, а леди Фан мельком глянула на стену и не сдержала возгласа.
Стена… грубая каменная кладка казалась покрытой инеем, и оттуда, выступая туманным барельефом, на нее смотрело лицо. Молодой мужчина, довольно привлекательный, с широким подбородком. Под лицом проявились очертания фигуры и руки, сложенные в немой мольбе.
– Миледи? – встревоженно крикнул Хойр.
– Все хорошо! – крикнула она в ответ, – я оступилась! – и сама удивилась тому, что могла говорить как ни в чем ни бывало.
– Умоляю, осторожнее, миледи!
А ее взгляд намертво приклеился к призрачному лицу.
Та самая таинственная сущность, которая устроила такой переполох в замке, и напугала Тьяну. От нее явственно тянуло холодом.
Привидение смотрело, в его взгляде ясно читалась какая-то отчаянная просьба. Оно покивало и медленно растворилось, вместо него на стене остались белые буквы: л, е, д, и, т.
Леди Т.
И все истаяло. Пропало.
На ватных ногах леди Фан спустилась вниз, прошла немного по дорожке и рухнула на скамейку.
Эта странная сущность никуда не делась. Она здесь. И она ищет Тьяну. Леди Тьяну. То есть, герцогиню, покойную, мать лорда Валантена. Потому что ее Тьяна, Тьяна из Рори – всего лишь дочь барона, не имеет права на титул учтивости. Она – леди Айд, но никак не леди Тьяна.
Приведение бродит тут не первый год. Его изгоняют, оно возвращается. Возможно, его нельзя изгнать.
Но…
Говорят, что привидения имеют цель своего нахождения в этом мире. Или причину. Это леди Фан помнила еще с тех пор, когда была юной эссиной Эль и любила слушать бабушкины сказки у камина. О, ее бабушка отчего-то любила рассказывать страшные сказки, и про привидения тоже. В тех сказках всякий раз нужно было понять, что же привидению нужно.
Что нужно этому привидению от леди Тьяны? И почему оно пристает к другой Тьяне, спрашивается?
– Миледи, миледи! – к ней от башни шел Хойр, – что случилось? Я ждал вас, звал. Вы передумали отправлять письмо?
– Простите меня, эсс, – вздохнула она, – мне отчего-то стало дурно. Мне не по себе на таких тесных и темных лестницах.
– Как вы меня напугали, миледи, – покачал головой колдун.
– Мне уж лучше. Эсс, знаете, там так темно и холодно. И я подумала про привидение.
– Что вы, миледи, – Хойр даже рассмеялся. – Его здесь нет. И не будет до будущего года, по крайней мере.
Видите ли, не всякую сущность можно изгнать за один прием, но она становится слабее в каждым разом.
Я применяю очень эффективное заклятье, разработанное моим наставником эссом Харибаном, оно имеет сильную ослабляющую составляющую.
– Мне казалось, что лучший способ изгнать привидение – это выяснить цель его пребывания. И, может, посодействовать… Так ведь говорят, эсс.
– Миледи, – колдун рассмеялся, явно презирая столь вопиющие заблуждения, – мы с вами, хвала Огню Всепобеждающему, живем в просвещенное время, и договариваться с привидениями – помилуйте! Да кто вам сказал, что это вообще возможно? Эти сущности не мыслят, миледи. Я писал в свое время дипломную работу о мыслительных возможностях привидений. Я изучал эээ… отдельные экземпляры. Им доступны некоторые чувства, эмоции. Это так. Но они не умеют мыслить! Это все мракобесие, бабушкины сказки, миледи! Их можно только изгонять и ослаблять, с помощью правильно составленных, научно обоснованных заклятий! А вступать в переговоры, знаете ли, бессмысленно и может быть опасно.
Особенно если сущность способна забирать силу из окружающего.
– Я поняла вас, – сказала леди Фан, – благодарю.
– Вы точно в порядке? Что-то вы очень бледны, миледи.
– Я в порядке, – она постаралась дышать глубже, и протянула колдуну записку, уже скатанную в плотную трубочку, – вот мое письмо. Вы его отправите?
– Давайте, – он взял трубочку и пошел обратно в башню.
Леди Фан невольно поежилась. Что ж, видимо, привидение не тревожит ни его, ни лорда Нилана, никого из посетителей, раз его до сих пор никто не заметил в голубятне. И не заметит, пока туда не зайдет Тин?
А может, оно и не станет безвылазно сидеть в этой голубятне, и со временем отыщет Тин самостоятельно? Сейчас, предположим, высоконаучное заклятье Хойра его ослабило, но вдруг потом что-то может и усилить?..
Леди Фан было абсолютно ясно, что она не сможет вот так уехать и оставить Тьяну рядом со странным привидением и научными методами здешнего колдуна. Хотя, может они и действенные иногда, кто знает.
Но ведь разные ненаучные заблуждения тоже откуда-то взялись? И привидение смотрело так осмысленно, явно что-то хотело…
Но, конечно, объяснять это колдуну пока не стоит. Он не проникнется.
Хойр быстро вернулся, протянул ей руку.
– Я отправил голубя. Миледи?..
– Проводите меня до главной аллеи, – попросила она, – я хочу прогуляться, подышать воздухом. И, знаете что? Я очень хочу перед отъездом познакомиться с лордом Валантеном. Вы не могли бы помочь это устроить?
– Гм. Но, миледи. Вы просите меня, а могли бы попросить леди Айд.
– Пожалуйста, эсс, помогите мне. Просто скажите лорду Айду. Он ведь видится со многими людьми, так почему не со мной? Уверяю, меня не смутит его внешность.
– Хорошо, миледи, – вздохнул он, – я, по крайней мере, ему передам…
Они вместе дошли до аллеи. Хойр поглядывал на нее встревоженно:
– Миледи, вам действительно лучше?
– Эсс, а ваши серьги могли бы защитить от тех привидений, которые… ну, вы понимаете?
– В какой-то степени – безусловно. Из вас будет сложнее тянуть силу, если их наденете. Но, все же, откуда такое беспокойство?
– Предположим, у меня дома в подвале живет одно маленькое.
– Миледи, вы это серьезно?..
– Будете в наших местах – заезжайте, я вас представлю друг другу.
– Позвольте, – он разом посерьезнел, его взгляд стал напряженным, – что вы ощущаете при виде его? Вы обращались к колдуну? Оно часто показывается?
– Я его не видела, – она улыбнулась, – мне о нем рассказывали, когда-то…
– Миледи, вы напугали меня! Вы нарочно?.. – он вздохнул, – конечно, носите эти серьги всегда! Я вам это искренне рекомендую! – он поклонился и ушел.
Какое-то время леди Фан просто стояла и смотрела в просвет между деревьями, потом медленно пошла, размышляя.
Рассказать о привидении – кому? Валантену Айду?
Но он, похоже, вполне доверяет Хойру. Он сможет нажать на Хойра таким образом, чтобы тот пересмотрел некоторые свои взгляды?
Кто знает…
Вряд ли лорд Валантен захочет сам иметь дело с привидением. Он поручит все Хойру.
Что может сделать Хойр? У него есть «научные» методы, позволяющие выяснить, что нужно привидению? Он попытается наладить контакт с привидением, невзирая на то, что это идет вразрез с его убеждениями?
Предположим, лорд Валантен захочет пообщаться с сущностью сам. А захочет ли сущность? Но в то же время, именно ей она уже показалась… то есть, он, конечно. Он показался. Это ведь мужчина.
Сделав круг по дорожкам, леди Фан обнаружила, что опять стоит рядом с голубятней.
Чем она рискует, если хотя бы попробует сама поговорить с привидением? Только серьги надо надеть, конечно. Ведь если она лишится чувств, как та горничная, оттого что привидению нужны силы для общения, то вряд ли ее быстро найдут на лестнице голубятни…
Она быстро, почти бегом, направилась в замок. Обратно, к голубятне, вернулась уже в полной решимости.
Просто поговорить. Спросить. В худшем случае ничего не случится.
Она зашла внутрь и медленно стала подниматься, оглядываясь по сторонам. Было темно и тихо. И птицы наверху тоже вели себя удивительно тихо…
Леди Фан поднялась до конца лестницы, и, подобрав подол, шагнула в саму голубятню. Одну сторону помещения всю занимали клетки с птицами, привезенными из разных мест, другую – просто горизонтальные жерди, служившие насестами «здешним» голубям. В одном корытце – зерно, в другом вода, и дверку наверх уже распахнули, чтобы птицы при желании могли полетать. Все бы ладно, но странная тишина, и голуби не шевелились, некоторые разве что топтались на одном месте…
Было неуютно, даже жутко. А когда сюда поднимался Хойр?..
Он бы заметил странное. Значит, тогда здесь было, как обычно бывает в голубятнях.
Леди Фан уже повернулась, чтобы уйти, но остановилась и опять оглядела комнату.
Кажется, что-то привлекало внимание птиц. Что-то одно, в дальнем углу. Она присмотрелась. Да, так и есть…
Бледное, совсем прозрачное облачко, имеющее очертания человеческой фигуры. Настолько неясное, что его запросто можно было не заметить. Но она заметила. И его, определенно, видели птицы.
Поговорить?..
– Здравствуйте, эсс, – сказала она громко, – кто вы? И что вам нужно? Я могу чем-нибудь помочь?
Приведение не пошевелилось, зато одна из птиц захлопала крыльями, взлетела в насеста и села на плечо женщины, больно царапая коготками, леди Фан не решилась ее согнать. Так, с голубем на плече, она подошла ближе.
– Эсс? Вы меня слышите?
Сущность стала плотнее, отчетливей, и смотрела теперь прямо на леди Фан. Призрачный человек определенно видел ее, но слышал ли?
Она присела в поклоне, повторила:
– Вы меня слышите?
Привидение низко поклонилось в ответ. От него отчетливо тянуло прохладой, похожей на осенний сквозняк, но ни головокружения, ничего, похожего на близкий обморок леди Фан пока не ощущала. Она медлила, соображая, что делать дальше.
А призрачный человек вдруг бухнулся на колени и молитвенно сложил руки, как паломник на ступенях храма. И поднял голову, взглянув на визитершу с мольбой.
Он отчаянно в чем-то нуждался. О чем-то просил.
Ему требовалось найти Тьяну? Или?..
Он все-таки просил о прощении?..
