Текст книги "Жена чудовища (СИ)"

Автор книги: Наталья Сапункова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Глава 17. Гость проявляет внимание

Почти сразу пришла Эна, с халатом и свежей сорочкой, сложила все на край постели и принялась зажигать свечи.

– Вы позволите помочь вам, миледи?

– Да, конечно, – Тьяна нехотя встала, немного смущенная тем, как это все выглядит в глазах горничной.

Понятно ведь, что именно здесь произошло и почему ее леди, растрепанная и в платье, лежит на кровати.

– Хотите вымыться, миледи? Послать за водой? – Эна уже споро расстегивала ей пуговки на платье.

– Нет, Эна, довольно мокрых салфеток.

– А горячего молока? Вы опять открывали окно, миледи? Здесь холодно, почти как вчера.

– Я не открывала, – Тьяна поежилась.

– Наверное, это милорд, – продолжала щебетать Эна, – он больше любит холод, чем тепло. Нижний замок весь насквозь продувается из-за открытых окон, там и зимой топят еле-еле.

– Ты часто бываешь в Нижнем замке?

– Я долго там работала, миледи. Убирала. Так не желаете молока?

– Желаю, – решила Тьяна, – пусть принесут.

Уже в свежей сорочке и халате, сидя перед зеркалом и прихлебывая пряный молочный напиток, она спросила:

– Эна, а когда в Нивере нет гостей, лорд Валантен приходит в столовую? Ну, я имею ввиду, он завтракает обедает и ужинает с герцогом и герцогиней?

– Так было при старом герцоге, миледи. А последнее время почти никогда. Хотя, конечно, последнее время такое редко бывает, чтобы в Нивере совсем гостей не было. Лорд Валантен больше любит одиночество, миледи.

– А чем он занимается целыми днями, один в своем Нижнем замке?

Она готова была услышать, что ее муж, может быть, читает книги, бродит по берегу, купается и плавает на лодке – про лодку упоминал герцог.

– Мне кажется, у него много забот в верфями, миледи. И он иногда рисует всю ночь до утра. И считает. И любит играть в корабли, но это ему нужно для дела, – Эна тепло улыбнулась, даже лицо ее осветилось, – ему делают корабли по его рисункам, миледи.

Все это было неожиданно, и как-то шло вразрез с утверждениями, что Валантен любит одиночество.

– Он управляет верфями? – удивленно уточнила Тьяна, – и рисует корабли?

Ей было приятно услышать, что Валантен рисует – они сама любила это занятие куда больше вышивания. И сразу захотелось взглянуть на его рисунки. А уж про заботы с верфями ей было вообще непонятно, она знала лишь, что на верфях строят корабли. Поблизости от их Рори не было ни моря, ни, естественно, верфей, а вот здесь они должны быть, конечно.

– Управляет, да, – согласилась Эна, – главный там гранмастер, но тот делает все, что прикажет лорд Валантен. А рисует он корабли, да, но это не просто рисунки, на которые можно смотреть для удовольствия, они для того, чтобы строить корабли. Они называются чертежи, миледи, – объяснила Эна многозначительно, и, кажется, даже с некоторой долей превосходства.

– Понятно, – кивнула Тьяна.

Учитель рисования когда-то рассказывал им с сестрой про чертежи, и для чего они нужны, не пытаясь, впрочем, углубляться в эту тему – к чему такие подробности двум юным баронским дочкам. Впрочем, он сделал тогда отцу чертеж для новой мельницы, который приезжий мастер разругал на все корки. Им построили мельницу, на реке чуть ниже Рори. Отец несколько раз брал Тьяну на эту стройку, и она не видела, чтобы кто-то там заглядывал в чертежи.

– Корабли не просто так строят, миледи. Сначала делают чертежи. И там нужно считать. Я не знаю, что именно, миледи, но лорд Валантен много пишет, и считает не меньше, чем наш управляющий, когда находит недостачу, – Эна улыбнулась. – А маленькие кораблики он иногда ломает и топит. Это забавно, миледи.

– Да, наверное, – согласилась Тьяна.

Это было, может, и правда забавно, но интересно – наверняка. Впрочем, а чего она ожидала? Что Валантен день напролет бездельничает?

– То есть, он не все время сидит один в своем Нижнем? – уточнила она.

– Конечно, нет, миледи. Но слуги, или, скажем, рабочие из мастерской – это ведь не считается. Это не высокое общество, сообразное его положению, миледи.

– Я поняла. Спасибо тебе, – Тьяна улыбнулась и своему отражению, и Эне одновременно.

Ей действительно повезло с горничной.

За спиной у девушки качнулось что-то белое, и Тьяна моргнула, провела рукой по глазам. Нет, ничего, конечно. Показалось.

– Давай спать, Эна, – решила она.

– Миледи сегодня не будут сниться дурные сны? Может, позвать эсса Хойра, он приготовит какое-нибудь средство? – девушка тем временем собирала белье, расправляла измятое красное платье, которое, конечно, теперь надо было приводить в порядок.

– Все будет хорошо, не нужно никого звать, – Тьяна прошлась до окна и сама проверила задвижку.

Рама была заперта надежно. Однако если этот ветер подует еще дней несколько, то, пожалуй, захочется затопить камин.

Мужчина-тень, исчезнувший было, опять появился в углу. Собственно, он никуда не исчезал, конечно. Но поддерживать какую-никакую плотность тела не всегда удавалось легко. И он сердился, потому что назойливое создание рядом с леди никак не желало исчезать. В то же время, как раз теперь он ощутил некую силу, возросшие возможности, и ему хотелось что-то сделать для леди. Он был должен что-то сделать. Он ради этого здесь, в конце концов.

В прошлый раз ей не понравился его подарок. Но ведь она и раньше, когда-то давно, не всегда их принимала. Странно, что он вспомнил это, но никак не мог додуматься до чего-то более важного.

Она любила, когда цветов много. Белых, крупных, свежих, нежных. У нее и здесь их было много, очень много, но ведь куда больше она ценила те, что приносил когда-то он…

Это он тоже помнил. Но это все таки не было самым важным.

Леди осталась одна, и некоторое время сидела с книгой в кресле, а он, незримая тень, постоял немного за ее плечом, тоже заглядывая в книгу. Не приглядываясь, а просто наблюдая за ее руками, за плавным движением страниц. Наконец леди зябко повела плечами, поправила халат, плотнее запахивая его, и он отодвинулся, сообразив, что его близость ей неприятна.

Она сейчас должна лечь и уснуть, и тогда…

Он сможет побыть с ней рядом. И сделать подарок. Он ведь не должен себе в этом отказывать?

Тьяне снилось… что-то. Холодное что-то и неприятное. Может, снег с ветром, когда все вокруг кружит, и холодные хлопья забиваются под плащ. В самом начале зимы в Рори всегда бывало такое, ветры со всех сторон и холодный сырой снег, он казался много холоднее, чем тот, укрывающий ковром землю с приходом настоящей зимы. И одеяло казалось недостаточно теплым, или, не иначе, куда-то подевалось…

Она открыла глаза, пошарила рукой вокруг – одеяло было на ней, но такое холодное, словно само желало бы согреться.

И темно.

И кто-то рядом. Очень близко. Неясный силуэт на ее кровати, среди ее подушек. Светлый силуэт.

Что это может быть Валантен, которому вдруг вздумалось прийти ночью, ей и в голову не пришло, потому что Валантен не смог бы казаться таким светлым и таким холодным.

Она протянула руку, желая прогнать видение, и на ее запястье легли чьи-то ледяные пальцы.

– Моя Тьяна… – расслышала она тихое, как неясный шелест.

От ужаса она, кажется, перестала дышать, а в окаменевшем горле забился крик, который невозможно было выпустить наружу. Привстав, она постаралась отодвинуться от светлого видения.

Этот непонятно кто сел на постели, и можно было разглядеть, как укоризненно он на нее смотрел.

Молодой мужчина, может быть, лет двадцати пяти. Кажется, высокий, с немного широким носом и ямочкой на подбородке. Но не живой человек из плоти и крови, а словно сотканный из плотного белого　 тумана. Тем не менее, она только что ощутила его прикосновение…

Это, должно быть, ей снится кошмар, и нужно проснуться, вот и все.

Продолжая отползать, Тьяна почти свалилась с кровати, встала на ледяной пол, и только тогда немного пришла в себя. Луна светила не прямо в окно, но какой-никакой свет от окна рассеивал тьму, и можно было рассмотреть складки откинутого полога над кроватью, измятую постель, и столик, и это странное туманное нечто, и белые розы… целую охапку белых роз на одеяле. При виде роз она задрожала, и не без труда выдавила:

– Кто ты? Что тебе нужно?

Голоса не было, получился громкий шепот. Одновременно Тьяна мелкими шажками, как деревянная кукла, продолжала отодвигаться от кровати и от странного пришельца.

– Тьяна… – опять донеслось до нее почти неуловимо.

Туманный человек стал бледнеть, словно растворяться, и скоро только розы остались лежать на постели.

А к Тьяне вдруг вернулась способность дышать и двигаться, и она стремительно, как могла, понеслась вон из спальни. В передней было темно и тоже холодно, и ночничок не горел.

– Эна? – позвала она, – Эна, проснись!

Девушка не отзывалась, и даже не шевелилась.

– Эна!! – Тьяна бросилась к ней, потрясла за плечи, – просыпайся!

Тело девушки было прохладным и словно неживым, голова безвольно моталась.

Тьяна рванула шнурки звонков, каким-то чудом не оторвав их, распахнула дверь и выскочила в пустой коридор, замерла. Скоро послышались шаги – кто-то спешил на ее зов, причем с двух сторон сразу, она вызвала одновременно и прислугу, и колдуна. И с двух сторон раздались возгласы, когда ее увидели, в одной рубашке посреди коридора, саму похожую на привидение.

– Миледи? Что случилось? – колдун рысью подбежал к ней.

– Там привидение и розы, – прошептала она, – у меня в спальне. Оно… на моей кровати. И Эне плохо, помогите ей, – и стала оседать на пол, упала бы, если бы Хойр не подхватил.

– Света, – приказал колдун, – и побольше, побольше. И дров, растопить камин. И служанок сюда. И зовите лорда Валантена.

Когда Тьяна очнулась, она была одета в халат и завернута в одеяло, и лежала на низкой кушетке в какой-то чужой комнате, а незнакомая горничная терла ей виски чем-то прохладным. Рядом прямо на полу сидел Валантен, а эсс Хойр нервно расхаживал по комнате.

– Хойр, прекрати уже мельтешить и признай, что твое хваленое научное колдовство не справляется с простыми вещами, и цена ему ломаный дрер, – сказал герцог откуда-то из-за спины Тьяны.

Да, здесь был и герцог собственной персоной. Тьяна постаралась сесть прямее.

– Как вы себя чувствуете, дорогая невестка? – спросил его милость, знаком отпуская горничную.

– Хорошо, – ответила она, о чудо, почти нормальным голосом, – а как Эна?

– Тоже неплохо, – махнул рукой Хойр, – ей теперь просто надо поспать. На завтра возьмете себе другую горничную, миледи. Кстати, обратите внимание, милорд, – он повернулся к герцогу, – эта сущность столь сильно выпила силы девушки, но леди Айд пострадала лишь от душевного потрясения, и это именно благодаря моему, как вы изволили сказать, колдовству ценой в ломаный дрер. Миледи совершенно ничего не угрожало.

– Что это было? – спросила Тьяна.

Хойр развел руками.

– Вы же сами сказали, что привидение. И еще про какие-то розы. Были еще розы? След привидения, конечно, у вас в спальне очень, очень отчетливый.

– Привидение, которое вы изгнали еще позавчера, или я что-то перепутал? – сварливо уточнил герцог.

– Я в затруднении, ваша милость. Да, я его изгнал. Либо это уже другое привидение, либо… – он снова развел руками. – Как видите, я очень своевременно наложил на леди Айд то заклятье.

– Оно со мной разговаривало, – сказала Тьяна, – называло по имени. Но я его не знаю. Это был мужчина. И белые розы. Еще были белые розы, много.

– Постойте, миледи, вы сказали, что слышали его голос? Он звал вас по имени вслух? – уточнил Хойр взволнованно.

– Да. Вслух, но очень тихо. И еще оно один раз взяло меня за руку.

Валантен, до сих пор угрюмо молчавший, поднял голову и быстро взглянул на нее. Тьяна выпростала руку из одеяла и протянула ему, он взял, переплел пальцы с ее пальцами. У Валантена Айда были очень теплые ладони.

– О! Ну, вот видите! – даже как-то радостно воскликнул колдун, – такого рода сущности тоже описаны, хотя весьма редко встречаются. Привидения ведь обычно молчат. А это имеет способность достигать такой плотности, чтобы издавать звуки и ощутимо прикасаться к чему-либо. Именно поэтому оно и забирает столько силы из окружающего. Оно делает это неосознанно. Рядом с такой сущностью ощущается сильный холод, у людей возможны обмороки, мигрени, прочие временные расстройства здоровья.

Герцог лишь поморщился в сторону Хойра, он с куда большим интересом наблюдал за братом и Тьяной.

– Они приходило и вчера, – призналась Тьяна тихо, – я видела такую же розу. Но решила, что привиделось. Я вчера оставила открытым окно, и было холодно…

– Миледи! – ахнул колдун, – и вы мне ничего не сказали. Как так можно? Вы должны рассказывать мне все, решительно все, понимаете, миледи?

Она кивнула виновато.

– И что теперь? – спросил Валантен хрипло, – ты все-таки можешь изгнать эту, как там ее, сущность? Я уже не спрашиваю, что ей надо в Нивере.

– Думаю, что да, изгнать могу. Точнее, это даже несомненно. Мы сейчас с помощниками проведем пару важных обрядов в комнатах миледи и в Большом зале.

– Отлично, – кивнул герцог, – значит, нам пока можно разойтись? Тьяна, вам, думаю, уже приготовили другую спальню. Без привидений, надеюсь.

– Нет, милорд, – вскинулась вдруг она, – я так не хочу.

– Не хотите лечь спать? – удивился его милость Кайрен, – ну, что ж, в этом наш Хойр точно может посодействовать, снотворных снадобий у него хоть отбавляй.

А Тьяне просто было страшно выпустить руку Валантена, рука эта казалась залогом того, что никакие ледяные сущности больше к ней не подойдут.

– Я вышла замуж за лорда Валантена, – сказала она, – в не за привидения замка Нивер. И если лорд

Валантен собирается каждую ночь оставлять меня привидениям, то он может растопить камин нашим договором. Я не останусь больше одна в спальне.

Неважно, что это было малодушно, а деньги за ее замужество – спасение всей их семьи. Ей было страшно. И она, если на то пошло, не верила в то, что тот злосчастный договор действительно может сгореть в камине.

Хойр и герцог переглянулись.

– Хм, – сказал его милость, – Тьяна, прошу прощения, но вы ведь не визжали на весь Нивер, увидев моего брата впервые? И вы, однако же, боитесь привидений, поверить не могу.

Тьяна не сразу поняла, что герцог просто пошутил. Валантен поднял на него взгляд, быстро показал клыки – тоже в шутку, надо думать.

Он отпустил руку Тьяны и прямо в одеяле поднял ее на руки, кивнул Хойру, тот распахнул перед ним дверь в коридор.

На руках у Валантена, пока он нес ее по темным коридорам и лестницам, а потом по парку, она успокоилась и чуть не расплакалась от облегчения, что все-таки не осталась одна этой ночью. Растопить камин договором – и как это она так хорошо придумала?..

Глава 18. Еще один маленький шаг

Так, на руках, Валантен и принес ее в Нижний замок. Кто-то открывал для них калитки, двери. Откуда-то взялся Ривер со свечой.

– Как устроить леди, милорд?

– Никак. Иди спать, Ривер. Утром пусть придет горничная.

В темной спальне Валантен опустил ее на кровать.

– Вам уже лучше?

Она села удобнее, огляделась. Свет в комнате был только лунный, рассеянный, и она видела лишь очертания фигуры мужа.

– Да, благодарю вас. Вы на меня не сердитесь?

– Конечно, нет.

– Я думала, мы останемся в ваших комнатах в Верхнем, – сказала она зачем-то, – у вас же там есть комнаты.

Вряд ли она о чем-то думала, когда заявляла, что не останется одна в спальне, но оказаться посреди ночи в Нижнем замке точно не рассчитывала.

– Рядышком с той любезной сущностью? И с Хойром с его обрядами? – Валантен усмехнулся, – но не переживайте, Хойр наведет там порядок, и вы вернетесь в ваши комнаты. Или можно будет подобрать другие. Скоро разъедутся гости и освободятся покои, которые отлично вам подойдут.

– И я опять буду спать там одна? – вырвалось у нее.

Нет, все же она еще не успокоилась.

После короткой паузы он сказал:

– Я буду охранять вас, сколько захотите, миледи. Вашу угрозу мы восприняли очень серьезно.

– Мою угрозу?..

– Разорвать договор.

– Разве я могу его разорвать?..

– Формально нет. Но вы ведь уже поняли, Тьяна, что принуждать вас мне хочется меньше всего.

– Я… не хочу разрывать наш договор, – сказала она, запнувшись, – я просто, действительно, очень испугалась.

Он сел рядом, но не на кровать, а опять на пол, спиной к ней.

– Тьяна, удивительно, что вы очень испугались только теперь. Но я сделаю все, чтобы больше вам нечего было пугаться. И пожалуйста, простите. Наш договор совсем не подразумевал, чтобы на вас свалилось столько испытаний.

Он попросил прощения. Тьяна тут же подумала о предсказании Айноры. Она должна кого-то простить. Но ведь это явно не то!

– Мне не за что вас прощать, – сказала она, – здесь нет вашей вины. Я с самого начала должна была понять, что будет непросто. Еще когда… – она резко замолчала.

– Когда – что? – он повернулся к ней.

– Когда я услышала о смерти вашей жены и невесты, – пришлось ей закончить, – еще дома.

– Понятно, – пробормотал он глухо, опять отворачиваясь, – и вы все равно решили рискнуть?

– Мы это уже обсуждали, Валантен. Как говорит леди Овертина, я особа, на все готовая ради денег, – резко сказала она, отбросила одеяло и принялась сползать с постели, – можно, я закрою окно? Холодно.

Обида кольнула душу. В конце концов, это было нечестно с его стороны, раз за разом возвращаться к причинам, которые привели ее в Нивер. И да, в комнате действительно было прохладно, светлая штора шевелилась от ветра, и доносился сдержанный рокот волн снаружи. Но Тьяну беспокоил не холод, а этот самый Дальний ветер, приносящий чьи-то там души.

И начала неприятный разговор все-таки она, упомянув о его прошлом. Нечаянно. И все ведь говорят, что он был влюблен в свою леди Венель.

– Я сам, – он быстро встал, прошагал до окна и закрыл его на задвижку, и взглянул на Тьяну, – Овертина, что же, говорила это и вам?

– Нет, – она замотала головой, опять жалея, что не сдержалась, – я просто слышала, случайно.

Не хватало еще, чтобы до герцогини дошли ее жалобы. А вот это «и вам» могло означать, что Овертина говорила такое про нее, Тьяну, не раз.

– Я с ней поговорю, – сказал он.

– Не надо, Валантен. Пожалуйста, я прошу вас, не говорите с ней обо мне. А причину, почему я здесь, вы сами знаете, и тут уж ничего не поделаешь.

– Тьяна, – он подошел к ней, остановился на расстоянии вытянутой руки, – мне не важно, почему вы здесь.

Главное, что это произошло. И если вы просто останетесь такой, какой были все эти дни, мне этого хватит.

– Я тоже хочу этого. Чтобы вы остались таким же, – сказала она, опять не сразу сообразив, что в ее случае это прозвучало двусмысленно.

И смутилась. Вот не получается все правильно с первого раза!

– Вот таким? – он взглянул на свои заросшие шерстью руки.

– Другим я вас еще не видела, – осторожно улыбнулась она, накрыв его руки своими, – и много раз уже повторяла, что не вижу в этом страшного. Давайте уже решим, что у вашей жены неправильный, испорченный вкус, и вы как-нибудь постараетесь с этим смириться? Миритесь же вы с другими моими несовершенствами? – не удержалась она от легкого кокетства.

– Какими?.. У вас их нет, Тьяна, – серьезно сказал он, подхватил ее на руки и отнес на кровать, ловко сдернул с нее халат и отбросил в сторону, – и раз уж нам не спится сегодня, дорогая жена, можно опять заняться бесполезным делом, – пошутил он перед тем, как его губы настойчиво скользнули по ее шее, у самого выреза сорочки.

И, может быть, от этой шутки Тьяну отпустило, она прямо-таки ощутила, как медленно истаял в груди тугой комочек. И она довольно рассмеялась, наслаждаясь и поцелуем, и привычной уже щекоткой, без которой поцелуи, кажется, стали бы куда преснее. А ведь многим женщинам приходится такими и довольствоваться, если у их мужей нет хотя бы бороды.

И ощущения от большого тела Валантена, его тепло, должно быть, прогонят воспоминания о тех, других, ледяных прикосновениях, от которых она все еще невольно вздрагивала…

Потом она лежала на боку, прижавшись к нему спиной, он обнимал ее одной рукой, и это было впервые, чтобы она лежала так, и он явно не собирался сейчас же встать и уйти, пожелав ей доброй ночи. Да и куда бы, это ведь его спальня?

– Эта ваша спальня, Валантен? – зачем-то уточнила она.

– Да. Вам приготовят утром собственные комнаты. И там, в Верхнем, тоже. Потом.

– Мне нравилось, что окна той спальни выходили на море, – сказала она, – и вообще хотелось, чтобы мои окна здесь выходили на море. По словам Хойра, это было ваше решение. Спасибо, мне так приятно, что вы позаботились обо мне, – она уже незаметно для себя продолжала поглаживать его по руке, теребя покрывающий ее мех.

При этом она подумала, что здесь, в Нижнем, наверняка на море выходит большая часть окон. А он на мгновенье нахмурился, поняв это так, что ей хочется вернуться в Верхний замок.

– Ммм, вот как? Говорю же, вы можете выбрать себе любые окна в Верхнем. Ну, или почти любые, – он легонько потерся носом об ее волосы. – Я немного боялся, Тьяна, – признался он вдруг, – боялся, что вы, зная о защитном заклятье Хойра, начнете меня избегать. Ведь, раз мы не можем сейчас зачать ребенка…

Она удивилась, и перестала его поглаживать.

– Я тоже, – сказала она, – я считала, что, раз нам пока не нужно видеться, вы оставите меня одну там. в Верхнем, праздновать нашу с вами свадьбу и наслаждаться изысканным обществом разных высоких особ.

– Вы так считали? – он чуть сильнее притиснул ее к себе, – но с какой стати?

– Вы ведь говорили, что наша свадьба нужна не вам…

– Считайте, что я никогда не говорил таких глупостей, – он опять ткнулся носом в ее волосы, а она опять его погладила.

– Теперь я понимаю, каково быть котом, – сказал он тихо, – таким толстым, ленивым, пушистым котом, который норовит подлезть под руку хозяйки, и чтобы почесали за ухом.

– Вот так? – она потянулась к его уху, почесала легонько.

– Да, примерно.

А она вспомнила старого кота, кухаркиного любимца, много лет живущего в Рори, именно пушистого,　 толстого, с разодранными ушами, иногда оставляющего на углах и мебели клочья грязно-рыжей шерсти.

Пошутить еще?..

– Котов приходится иногда вычесывать гребнем, – сказала она, – а с вами как следует поступать?.. – и осторожно оглянулась на Валантена.

Не слишком ли это она?..

Он перекатился на спину и захохотал, еле выговорил, смеясь:

– Нет, я обхожусь без гребня, Тьяна. Эту проблему давно решил Хойр. Одно простое заклинание – и　 готово.

– Понятно, – она, улыбаясь, опять удобно устроилась на подушках.

– Иногда, говорят, я рычу по ночам, – добавил он уже серьезно, – и днем бывает, не могу удержаться, но это редко. Не хотелось бы напугать вас.

– Но вы вроде бы уверяли меня, что не кусаетесь? – уточнила она так же серьезно.

– Не кусаюсь, – он мотнул головой.

– Тогда ничего страшного. У меня половина дядюшек очень громко храпят по ночам, так что это еще вопрос, что ужаснее. Но спасибо, что предупредили, теперь я точно не испугаюсь.

Он опять обнял ее, придав спиной к своей груди, сказал тихо:

– Тогда признаюсь еще кое в чем, Тьяна. Выбирая вам в те комнаты в верхнем, я заботился не о вас, а о себе. Просто захотелось, чтобы ваши окна были видны мне отсюда, из Нижнего.

Она немного помолчала, вникая в услышанное, улыбнулась:

– Милорд, меня не расстроило это признание.

– Засыпайте, Тьяна, – сказал Валантен, – ваш призрачный поклонник, если явится, будет любезничать со мной.

– Его, наверное, принес ветер. Дальний ветер. Эна сказала, что он приносит неупокоенные души моряков…

– Это байки, Тьяна. Вам тут еще и не то расскажут. Спросите лучше Хойра, он поведает строгую научную теорию, одобренную его гильдией. Спите.

Она, действительно, уснула быстро, утомленная и согретая. Ей снилось море, волны, которые пенились между скал – неудивительно, глухой шум волн доносился в комнату, несмотря на запертое окно. Ей снились крики птиц, носившихся над морем, птицы гортанно кричали: «Тьяна, Тьяна, Тьяна!»

И надо было кого-то простить. Не Валантена же ей прощать, в самом деле.

Эсс Хойр тем временем провел вполне успешный обряд, и человек-тень, то есть, бесплотная сущность, незваной явившаяся в Нивер, была вынуждена покинуть Верхний замок, какое-то время смятенно пометалась вокруг него и кинулась в парк. Изгоняющий обряд, к счастью, не повлиял на ее память, и сущность помнила, зачем она здесь. Она… нет, не она, а он. Он теперь даже помнил чуть больше, чем раньше, например, то, что похожие обряды уже изгоняли его из замка. Но не навсегда. Всякий раз удавалось вернуться, рано или поздно, но вернуться. Просто незачем было возвращаться. Ему нужна была его леди, его Тьяна.

Ему очень была нужна Тьяна. И он звал ее, прозрачным, невидимым облачком носясь по парку.

Тьяна, Тьяна, Тьяна!

К маленькому замку внизу, на самом берегу, он приближаться не стал. Его леди там никогда не бывала.

В конце концов он залетел в голубятню неподалеку от Верхнего замка, спрятался там в темном углу, заодно вспомнив и то, что уже бывал здесь однажды. Глупые птицы спали, конечно. Впрочем, не так они были и глупы, эти птицы, потому что видели его всегда, в отличие от людей. Все, как одна, замирали, уставившись в его сторону. Это ему тоже нравилось – что его кто-то видел, и для этого не нужно было прикладывать усилий.

Завтра он опять будет искать.