Текст книги "Мозаика любви"
Автор книги: Наталья Сафронова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
– Ты меня не узнала? Это Саша Александрович, – представилась собеседница.
– Сашка, вот теперь здравствуй, богатой быть тебе! – обрадовалась Таня.
– Не помешает. Как тебе наша встреча? – поинтересовалась одноклассница.
– Очень теплое чувство, здорово, что все приехали. Галина Григорьевна молодец: выглядит отлично и держит марку, как всегда. Я вчера правильно уловила, что ты у нас в мамаши готовишься?
– Да, борюсь за звание самой старой мамы класса. Ни у кого маленьких детей нет, а Уваров и Михайлова уже внуков имеют, – отшутилась Саша.
– Ты зря, у Юльки дочке чуть больше года, но твой малыш будет самым младшим, сойдемся на этом. По тебе, правда, не заметно, – удивилась Луговская.
– Ну, это как в старом анекдоте: ты хочешь, чтобы через полчаса стало заметно? Срок маленький, просто я из этого тайну не делаю, как многие. Я даже шефу моему сразу сказала, чтобы он морально готовился, – призналась будущая мать.
– Значит, он уже готов? – предположила подруга.
– С ним как раз проблема. Я тебе по этому поводу и звоню. Начальник мой – новенький, нервный, ему страшно. Он хочет, чтобы я нашла и подготовила себе смену заранее. Может, найдешь мне толковую девчушку, а лучше женщину в нашем преклонном возрасте, знающую документооборот. Поройся в своей записной книжке, – попросила одноклассница.
– Сашка, не поверишь, именно этим я и занимаюсь. Ищу человека, который разбирается в финансах и экономике. Ну, заодно и тебе смену поищу, я только до буквы «Д» дошла, – засмеялась Таня.
– Не трать время даром и открывай сразу на букве «Л», – посоветовала собеседница.
– Почему? – не поняла Татьяна.
– А потому, что фамилия Лобанова начинается на эту букву. А ты о чем подумала, о любви? Тоже правильно, – подколола ее со школьным задором Саша.
– Да ну тебя! При чем тут Лобанов? – смутилась Таня.
– А при чем тут любовь, ты не спрашиваешь? Кто у нас на деле доказал, что разбирается в финансах, кроме Лобанова? – подсказала бывшая староста класса.
– Я как-то о нем не подумала. Скажи, какой у вас график и какие деньги, чтобы я могла разговаривать конкретно или лучше дать твой телефон, а ты уже сама все будешь рассказывать? – перевела разговор Таня, и Саша скороговоркой ответила:
– Говори, что это метро «Аэропорт», с девяти до шести и от пятисот долларов, а остальные подробности сама растолкую. Не буду тебя больше от работы отвлекать, всего тебе!
– Береги себя, созвонимся, пока! – Они тепло простились.
Таня положила на стол мобильный телефон и снова взялась за книжку, но на букве «3» процесс был остановлен появлением двух членов их коллектива, которым по долгу службы приходилось большую часть времени проводить вдали от редакции. Летучая пара корреспондентов Оксана и Влад явились с задания и готовы были получить следующее. Татьяна усадила их пить чай, и, отгородившись большой жестяной коробкой из-под печенья, в которую все складывали «что-нибудь к чаю», стала экстренно распечатывать план завтрашнего эфира. Рубрика «Виды на жизнь» шла по вторникам в лучшее время с девяти до десяти вечера в формате эфирной студии. Тексты для ведущих, сюжеты для репортажей и даже ответы гостей, а иногда и вопросы телезрителей – все это было результатом незаметной, кропотливой работы редактора. Основной план эфира на завтра, без подробного хронометража и прочей технической информации, был распечатан Татьяной на раскаленном редакционном принтере и в итоге имел следующий вид:
Рубрика «Виды на жизнь»
Программа: ИЗМЕНИ СЕБЯ, НЕ ИЗМЕНЯЯ СЕБЕ.
Тема:Книга перемен.
Гостья студии:Вероника Шкадова – бакалавр экономики, художник-визажист, автомобилистка с десятилетним стажем, музыкант, вторая жена своего третьего мужа.
Образование:технический университет, экономический вуз, курсы визажистов.
Сферы деятельности:экономика, финансы, торговля, логистика, дизайн.
Жилищные условия:четвертая отдельная квартира.
Транспорт:пятый личный автомобиль.
Ведущий:
Мы приглашаем наших телезрителей сегодня вместе с нами заглянуть в себя, чтобы понять причины, вызывающие изменения в нас самих и в окружающем нас мире.
Ведущая:
Изменения – это естественное состояние человека, природы. Недаром древняя и универсальная система предсказания будущего называется КНИГА ПЕРЕМЕН.
Название этой великой книги Древнего Китая объясняется тем, что главная идея, лежащая в ее основе, – это идея изменчивости. На ее основе была построена теория гадания о деятельности человека: идут ли наши дела вразрез с ходом мирового совершенствования или следуют ему, т. е., меняясь, человек меняет мир в лучшую или худшую сторону?
Ведущий:
Можете ли вы оценить то, как повлияли изменения в вашей жизни на окружающий вас мир? Этот вопрос мы адресуем не только нашей гостье, но и всем, кто сегодня вечером вместе с нами готов поразмышлять над этими не простыми вопросами.
Звоните нам, мы предоставим вам слово.
Гостья:
Изменениями в себе я смогла расширить свои возможности в профессиональной деятельности и личной жизни и пр.
Ведущая:
Закономерность возникновения изменений внутри человека и в обществе, так сказать, «технология изменений», основана на противоречиях между внутренним и внешним, между формой и содержанием, между желаниями и возможностями. Та же КНИГА ПЕРЕМЕН выделяет шесть этапов, приводящих к изменениям:
– зарождение ситуации, несущей противоречие,
– внутреннее развитие ситуации,
– кризисное проявление внутренних процессов,
– начало внешнего развития процесса изменения,
– раскрытие ситуации вовне,
– превращение изменения в собственную противоположность.
Сюжет из салона ТАТУАЖА. Вопрос зрителям:
Что вы считаете причиной, а что следствием: внутренние изменения, вызывающие желание исправить что-либо в вашей внешности, или эти изменения должны стать толчком для внутренних сдвигов? Телефоны студии.
Ведущий:
Вероника, вы как человек, проходивший в своей жизни все эти этапы не раз, скажите, подтверждает ли ваш личный опыт китайскую мудрость? / Ответ. Фотографии гостьи. Повторить телефоны студии.
Гость:
Изменения – это вечная борьба нового со старым, внешнего с внутренним. Как определить грань между изменениями себя и изменой себе? Первые приводят к развитию, расцвету, приносят удовлетворение и успех. Измена себе часто оборачивается сломанной судьбой, разочарованием, упадком.
Круговорот взаимных влияний не позволяет нам однозначно ответить, с чего начинаются изменения – от внутренних противоречий или внешних обстоятельств. Моя теперешняя деятельность связана с внешней формой. Я преобразую внешность своих клиентов, чтобы их внутренние изменения проходили легче.
Ведущий:
Как вы считаете, насколько изменения, которые вы «вносите в лицо» ваших клиентов, помогает им преобразоваться? /Ответ./
Сюжет из салона красоты – прическа невесты.
Ведущая:
Наш канал адресован в первую очередь женщинам, традиционной добродетелью которых всегда считалось постоянство и верность. То есть качества, которые исключают право и возможность меняться. Уровняла ли нас современная цивилизация вправе изменять себя? Не будет ли это изменой себе, своей женской сути? /звонки в студию/
Ведущий:
Мы познакомились с различными точками зрения на те, изменения, которые происходят по нашей воле, и с удовлетворением утверждаем, что наши зрители готовы к переменам и ждут от нас того же. Спасибо нашей гостье за участие в программе и до новых встреч!
Прочитав этот плод редакторского труда, Оксана передала его для ознакомления своему напарнику – оператору, затем тяжело вздохнула и спросила:
– Тань, может, снимем, как по этой книжке гадают? А то где я тебе возьму человека до и после «перемен»? Это сколько надо времени убить, чтобы дождаться, пока он изменится, а ты ведь у нас не одна, нам для утренних программ еще снимать приходится.
– Ксюш, а ты не жди. Ты с ним поговори до того, как его разрисуют, а Влад потом снимет результат. Получится экономия времени, – бодро подсказала редактор.
– Какого времени? Мы вместе работаем. Что я должна делать, пока он будет в салоне сидеть? Давай я лучше с пластическими хирургами поговорю, они ведь не только подтяжки делают, но и носы меняют, – предложила тележурналистка. – Им виднее, меняется человек с новым лицом или нет.
– Поговори, ты у нас гений репортажа. У тебя перед микрофоном клиенты как заколдованные раскрывают тайники своих душ. Влад, а ты камерой поработай, чтобы картинка менялась почаще, сделай для меня, ладно?
– Тут у тебя значатся фотографии героини. Они у тебя? Можно ее на рабочем месте снять? – решил выяснить интересующие его подробности оператор.
– Фотографии со всеми своими мужьями, автомобилями и квартирами она обещала подобрать к эфиру. Надо выбрать те, на которых ее трудно узнать, чтобы изменения проиллюстрировать. Работает она сейчас как свободный художник с важными персонами, поэтому снимать будем только в студии. Мне нужны хотя бы три сюжета, сделайте минут по пять каждый. – Татьяна просящим голосом пропела задание съемочной группе, дабы легкоранимые натуры почувствовали свою востребованность.
– Попробуем, – хором ответили творцы невидимого фронта, поднимаясь и не убирая за собой чашки.
– Заходи в четвертую просмотровую сегодняшние сюжеты оценить, – приветливо пригласил Влад.
– Ладно, сейчас только пару звонков сделаю, – пообещала Луговская и обратилась к появившемуся в дверях молоденькому помощнику администратора: – На завтрашний эфир гостью позвали?
– Да, Татьяна Федоровна, я ее встречаю в семь на проходной, грим за полчаса до эфира.
– Прекрасно, хоть с этим проблем нет, – удовлетворенно кивнула Татьяна и снова взялась за свою записную книжку.
Глава 4
Как бы не менялся уклад нашей жизни под воздействием технологий, угрозы терроризма и телевизионной экспансии, существуют моменты, когда поток времени замедляет свое течение и дает людям возможность вдохнуть пыльный запах добрых традиций.
Семья Крупинкиных вообще была исключением в современном укладе семейных отношений, а уж семейные ужины для Вити и Милы были настоящими островками спокойствия и порядка в хаосе будней. Но как это часто случается в жизни, предаваться излюбленным наслаждениям порой мешают плохо преодолимые препятствия. Ужинов, столь любимых и важных для этой преданной и нежной пары, судьба выделила значительно меньше, чем тем, для кого это всего лишь один из трех приемов пищи в день. И главной помехой были занятия главы семьи. В ранний период их совместной жизни от семейного очага частенько отрывался Витя. Научные исследования в сфере коммуникаций неожиданно привели его на борт научно-исследовательского корабля, бороздившего просторы не только внутренних морей. Острова и пальмы, айсберги и штормы, весь романтический набор путешественника достался ему как приложение к теме его засекреченной научной работы. Он пропадал в плавании месяцами, а вернувшись, днями и ночами торчал в вычислительном центре академии наук, обрабатывая результаты, строя модели и планируя следующие серии испытаний. Единственное, что омрачало его запойную работу, это разлука со своей милой Милой.
Она пришла к ним в школу в середине восьмого класса, и уже через неделю он впервые пошел ее провожать. Они не по-детски серьезно относились друг к другу, чутко угадав, что в сердце другого нашли свою вторую половинку. К концу школы оба стали похожи на попугайчиков-неразлучников, перелетающих друг за другом по клетке. На их свадьбе свидетелями были одноклассники, а гостями – учителя. Поженились они после сдачи вступительных экзаменов в вуз и собирались никогда не расставаться. Получилось это лишь отчасти. Во всех своих плаваниях Витя всегда мысленно разговаривал с Милой, а потом и с детьми, которые, повзрослев, представляли себе по его рассказам чужие города и страны, океан на закате и в шторм и могли не хуже отца объяснить, как танцуют дельфины, гоняясь за кораблем. В этот период их семейной жизни Мила и двое детей выглядели как с картинки иностранного журнала про красивую заграничную жизнь. Бабушка жаловалась, что ей неловко гулять с внуками, одетыми в джинсовые комбинезоны и американские кроссовки в то время, когда и польские-то были в большом дефиците.
– На меня смотрят как на бедную няньку в богатой семье. Я боюсь, что детей выкрадут из-за этих тряпок, – жаловалась она невестке. – Попроси его привезти что-нибудь попроще.
На что невестка, смеясь, отвечала:
– Лучше мы напомним ему, что одевать надо не только детей, но и взрослых.
Витя создавал теорию, впоследствии легшую в основу современных систем космической связи. Материала собралось столько, что писать и защищать, диссертацию было некогда, отвлекаться не хотелось, один интересный проект сменял другой, и семья гордилась и восхищалась им.
Крах советской академической науки отразился на Крупинкиных в полной мере. Витя оказался как рыба, выброшенная на берег в отлив: ни удары хвостом, ни прыжки не давали шанса вернуться в родную стихию, ибо она просто исчезла. Кусок науки, который прилепил к себе Витю, как смола муху, был так велик, что покупателя на него не было. Гранты, на которых какое-то время держались многие научно-исследовательские институты, были столь мизерны, что их не хватило бы и на неделю плавания судна, напичканного аппаратурой, а не бананами.
Крупинкин продолжал заниматься делом, с удивлением отмечая, что теперь может много и подробно рассказывать о своих приключениях детям за ужином. Сын и дочка особенно любили рассказы отца, про встречи с рыболовами – простыми морскими работягами на ржавых рыболовецких посудинах. Научно-исследовательский корабль частенько ходил от Владивостока в Японию, и в этой зоне рыболовецкой активности ученые с интересом наблюдали за теми хитростями, какими пользовались рыбаки ради улова. Поэтому когда на ужин была любимая всеми членами семьи селедка, дети заговорщически переглядывались с папой и говорили:
– Селедка, наверное, краденая?
На что отец, задумчиво осмотрев лежащий на тарелке кусок, чаще всего подтверждал:
– Крупная, жирная, наверняка краденая. Если в доме случались гости, то им охотно объясняли:
– Самая вкусная селедка – это та, которую капитаны друг у друга ночью воруют.
И после недоуменных вопросов взрослых, не представляющих себе, как один почтенный капитан может ночью, пробравшись на борт чужого корабля, тайком вытаскивать из холодильника за хвост селедку, пересказывали любимый рассказ папы: «Селедку ловят ночью, включив на носу мощные прожектора. Она плывет на свет, и чем больше рыб собирается, тем больше подплывает еще. С помощью эха акустик определяет размер косяка и пора ли поднимать сеть.
В зоне лова обычно находятся несколько судов. И вот если у одного собралось рыбы больше, чем у другого, то капитан на малом ходу подбирается к тому, кому улыбнулась удача, и пытается светом своего прожектора привлечь уже собранную рыбу к своей сети. Если это удается, то наутро капитан, проспавший вора, вынет сеть только с морской тиной».
Обычно после такого рассказа гости шли смотреть фотографии и диковинки, привезенные хозяином из дальних морей.
Но в последние годы спокойные ужины с разговорами и гостями опять стали редкостью. Теперь за столом частенько отсутствовала хозяйка, которой пришлось взять на себя роль финансового гаранта семейного благополучия. Оставшись без работы, Витя занялся кабинетной наукой, а Мила принялась добывать деньги. Ей удалось устроиться в издательский дом, печатающий дорогие глянцевые журналы и платящий своим сотрудникам по западным меркам. Вот и сегодня Витя встретил жену приветливыми словами:
– Устала, Мила? А я сегодня освободился пораньше, ужин приготовил, мы тебя ждем.
Переглянувшись с вышедшим встречать ее шестнадцатилетним сыном, Мила поняла, что муж сегодня вообще никуда не ходил, что с его работой опять проблемы, и, вздохнув, прошла в ванную.
Рыбу после морских деликатесов в исполнении корабельного кока Витя есть не мог, мясо готовить не умел, поэтому на ужин были традиционные сосиски с макаронами. Это блюдо, обычно любимое детьми, им уже надоело. Оживления за столом не наблюдалось. В воздухе висело ощущение неблагополучия.
– Ляля, убери на кухне, – попросила Мила дочку и прошла в комнату, уверенная, что Витюша прилетит следом.
Так оно и вышло. Он подсел к ней, полулежащей в кресле, и стал ласково теребить ее волосы.
– Ты чем-то расстроена? – решил взять инициативу в свои руки муж.
– Да, тем, что ты расстроен потерей работы. Почему тебя это так огорчает в очередной раз? – не открывая глаз, спросила Мила.
– Пойми, никому не нужна та работа, которую я делаю. – Виктор встал и подошел к окну.
– Ты не прав, «компьютерный сервис», так, кажется, называется место, где ты работал последние две недели, нужен всем, – спокойно и нравоучительно возразила жена. – Компьютеры сейчас почти в каждой семье, навыков у людей мало, поэтому помощь нужна многим.
– Это так, – вроде бы согласился Виктор, – но я предлагаю сделать многие вещи лучше, проще, а меня обвиняют в некомпетентности. Вот на прошлой неделе я поехал настраивать Интернет. Дамочка ничего не соображает в технике, а я ей в соответствии с дурацкой инструкцией должен ставить OUTLOOK EXPRESS. Она с ним намучается, всех задергает, ездить к ней придется без конца. Я ей сделал простенькую программку для почты, так меня обвинили, что я этот примитивный OUTLOOK поставить не смог.
– Витя, ты действительно не понимаешь или дурака валяешь? – Мила от возмущения встала. – Чем хуже работают программы, тем больше заказов у этого «сервиса», тем больше зарплата у работников. Тебя там мужики не побили?
– Ты зря, ребята работают грамотные, им очень интересно, что я делаю, спрашивают, учатся. Начальство от этого совсем на меня разозлилось, – вздохнул неудачник.
– Конечно, ты им в рабочее время квалификацию повышаешь, – кивнула она.
– Мил, я за это время, пока ушел из этой халтурной конторы, придумал проект. Мне нужна твоя помощь, – супруг сменил ворчливый тон на серьезный.
– Витя, что я могу сделать? – удивилась Мила.
– Ты через свои журналы должна привлечь внимание общественности к проблемам информатизационного равенства. Понимаешь, сейчас уровень развития страны определяется в первую очередь доступностью информационных ресурсов для ее граждан. Это деньги, и огромные, это престиж, это лидерство в техническом прогрессе. Даже обеспечение равного избирательного права требует немалых средств, чтобы организовать избирательные участки, составить списки избирателей и прочее… А для информационного равенства требуется оснастить средствами передачи информации наши огромные пространства, школы, дома. Таких денег, если считать по мировым ценам, нет, даже если увеличить объем продажи нефти втрое, – Крупинкин говорил спокойно и убедительно.
– Витя, но ведь у нас дамский журнал. Я не главный редактор, чтобы решать, что печатать. Да и главный тоже не все решает, – отнекивалась Мила, но он настаивал:
– Я понимаю. Но ведь у вас есть раздел писем читателей? Ты вставляешь мой текст как письмо, публикуешь и…
– Зачем тебе публикация в журнале для домохозяек? Это же даже за публикацию нельзя считать, – недоумевала жена и получила объяснение:
– Мне нужно заинтересовать проектом крупные компании, а для них важно, есть ли интерес у потребителя, научные изыски их не очень интересуют.
– Тогда давай сделаем так: ты готовишь маленький проблемный текст, а я, пока главный в командировке, вставляю его в номер, потом мы делаем на него отклики читателей, – быстро разработала план действий Мила и, твердо глянув в глаза мужа, добавила: – Только у меня есть условие, которое тебе в этом случае придется принять.
– Милочка, зачем ты так? Неужели ты думаешь, что я не хочу устроиться на работу, что мне приятно сидеть у тебя на шее?
– Витя, я все понимаю и поэтому требую, чтобы ты прекратил тратить свое время на всякие попытки заработать деньги руками, а не головой. Считай, что ты получил грант и отрабатываешь его, занимаясь своим проектом сидя дома. А заодно присматриваешь за детьми и хозяйством.
– Ты не веришь, что я могу делать что-нибудь стоящее? – возмутился муж.
– Я как раз в этом не сомневаюсь, поэтому сиди дома, занимайся наукой и жди, когда в тебе будет нужда, – предложила жена.
– Что же, совсем ничего не делать? – воскликнул Виктор.
– Нет, так нельзя. Помнишь любимую Лялькину сказку «О попе и его работнике Балде»? Там, когда поп послал собрать оброк с чертей, Балда что сделал? Пошел к морю, опустил в него веревку, стал ею болтать и море мутить, тут черти и появились. Без этого ничего бы у него не вышло. Так и мы будем сидеть, ждать у моря погоды, но веревку все-таки крутить, колебания в среде создавать, – решительно заключила Мила.
– Ты мудра, мать. И долго нам на берегу сидеть? – усмехнулся ученый.
– Пока не высидим что надо, – вздохнула она.
– А жить на что? – задал животрепещущий вопрос Витя.
– На мою зарплату, милый. Пиши свой текст, будем привлекать внимание женской общественности к мировым проблемам, – как всегда согласилась на все его просьбы супруга.
– Если честно, то он уже написан. Только я не журналист, боюсь, получилось скучно, – застеснялся автор.
– Показывай свой программный документ, надеюсь, в нем технических подробностей не много? – вздохнула Мила.
– Вообще нет, я сейчас распечатаю, оцени. – Витя подошел к своему рабочему столу и вскоре тихое жужжание сопроводило появление на свет двух тепленьких, как из-под курочки яички, листков бумаги со следующим текстом:
«Несмотря на безусловное признание возрастающей роли и значения информационного фактора в развитии современной цивилизации, следует отметить, что проблема информационной и коммуникационной дискриминации, вызванная неодинаковыми возможностями в сфере использования информационных ресурсов, не получает ни адекватного изучения, ни оценки как со стороны национальных, так и со стороны международных организаций». Далее шел текст не менее мудреный и авторитетный.
– Ну что ж. Главное, чтобы зама и меня за эту самодеятельность не уволили, а то нам придется всей семьей ужинать раз в неделю, – усмехнулась вынужденная глава семейства и чмокнула своего гениального, любимого и трогательного мужа в начавшую редеть макушку.
Был тот вечерний час, когда в вагоне метро уже можно было свободно стоять, но еще нельзя было сидеть. Татьяна прижалась к надписи «Не прислоняться» и, придерживая боком сумку, чтобы не так оттягивала плечо, размышляла об итогах прошедшего эфира. Как это нередко случалось, он прошел бессмысленно и натужно. Ведущие, для которых готовились тексты и реплики, совершенно их не знали и судорожно читали текст с бегущей строки. Гостья студии, вместо того чтобы рассказывать о том, как здорово все менять в жизни, зациклилась на своих переживаниях последнего развода. И как всегда самыми интересными и толковыми были звонки телезрителей, которые давали в прямой эфир. Звонков было много, редакция может гордиться такой популярностью.
«Но, – подумала Таня печально, – за успехи у нас одно поощрение – не наказание. Почему никто не хочет считать зрителей людьми не глупее нас самих? Вот провести бы какое-нибудь исследование аудитории, но не на предмет владения бытовой техникой и порошком «Тайд», а для определения уровня культуры и нравственности. Можно даже денег на это много не тратить, достаточно посмотреть, что в метро происходит. Наша аудитория здесь, в этом вагоне. Достаточно приглядеться к тому, что люди читают, чтобы выбирать ведущих хотя бы с университетским образованием».
Таня обвела взглядом вагон и в пределах видимости обнаружила следующих авторов, чьи книги помогали коротать усталым людям дорогу: Борхес, Шекспир, Коэлья, Пастернак, Пелевин, и пару учебников.
«Они с нами говорят в эфире о серьезных вещах, а мы в ответ напористо и нагло несем какую-то ерунду. – Предавшись неутешительным выводам, Таня не могла успокоиться. – Теперь им понадобилась экономика. Но нельзя же начинать новую рубрику, если не понимаешь, что хочешь сказать. В заявке на экономическую рубрику понятно только одно: в эфире собираются продавать какие-то ценные бумаги. Начальство прямо-таки помешалось на реалити-шоу, но ведь должна же быть какая-то интрига, а на чем ее строить – не ясно. Я так и не нашла, у кого спросить про деньги. Вся моя записная книжка содержит телефоны людей, которые умеют только тратить деньги и потом от безвыходности их зарабатывать, но нет ни одного человека, который умел бы их приумножить. Видимо, все-таки придется звонить Маку».
Дойдя в своих рассуждениях до этой мысли, Татьяна улыбнулась и помахала пальцем своему отражению в двери вагона: а не этого ли она и хочет? Звонить надо, тем более что повод приличный и время еще не позднее.
По-осеннему ранний вечер делал дорогу от метро до дома щемяще приятной. Казалось, прошедший день был длинным путешествием, которое подошло к концу, и вскоре усталый путник получит заслуженные тепло и кров. Ветер подвывал в трубке сотового телефона как в печной трубе, пока Татьяна, прижав его к уху, ждала ответа вызываемого абонента.
– Да, алле! – услышала она искаженный помехами до неузнаваемости голос бывшего одноклассника.
– Толя, здравствуй, это Таня Луговская. Узнал?
– Да, слушаю!
Отсутствие каких бы то ни было эмоций ее так смутило, что она быстро и сухо проговорила:
– Ты просил узнать насчет съемок, и у меня к тебе тоже есть вопросы, мы можем повидаться?
– Я освобожусь через сорок минут, где? – Реакция была неожиданной, и Таня, растерявшись, промямлила:
– Не знаю, я уже до дома доехала. Может, на неделе? У тебя как?
– Сейчас посмотрю. Завтра в два часа, в центре, подойдет? – быстро предложил Лобанов.
– Да, хорошо, а где?
– В «Смоленском пассаже» наверху есть японский ресторан, годится? – моментально определился он.
– Да, я буду. До завтра, – без колебаний и кокетства согласилась Луговская.
– До встречи, – произнес Анатолий и первым отключил телефон.
Этого энергичного диалога Татьяне как раз хватило, чтобы дойти до своего подъезда. В квартиру она вошла, еще неся на лице выражение некоторой приятной растерянности.
Первым, как всегда, ее встретил Василий, потерся о ноги, подставил спину для ответного приветствия и прошествовал на кухню к своей миске, напоминая хозяйке, что, пока она ходит неизвестно где, семья голодает. Но эти мелкие придирки не могли омрачить Таниного прекрасного настроения, и она громко окликнула дочь:
– Дашуля, вас бабушка разве не кормила? Ты чем занята? Надеюсь, не уроками?
– Представь себе, именно уроками, – недовольно проворчала появившаяся в дверях девочка и посоветовала: – Ты этого шантажиста не слушай, у него уже морда в миску не помещается, а он все голодный.
Таня из ванной выглянула на кухню и рассмеялась. Василий попытался посмотреть на нее через плечо, но складки жира на шее закрывали обзор, а поворачиваться всем телом ему было лень. Так он и мучился, не видя, что происходит в коридоре. Отсмеявшись, Татьяна подошла, сгребла его обеими руками, потрепала по загривку.
– Все, Васька, нам с тобой придется сесть на диету. За фигурой будем следить. Вот у тебя уже щеки до ушей выросли, а на мне юбка еле сходится. Кормить можно одну Дашку, но она как раз есть не хочет. На ужин сегодня будет только вода.
После такого приговора кот возмущенно тряхнул головой и удалился, не удостоив хозяйку взглядом. Ему на смену появилась удивленная дочка.
– Мамуля, что это за новости? Какая это юбка тебе срочно понадобилась и зачем?
– Это борьба за здоровый образ жизни. После семи кушать вредно. А с юбками надо разбираться, пошли к шкафу.
– У тебя такой вид, будто ты собралась на свидание.
– А разве это не возможно?
– А с кем?
– Ты зря размечталась, это деловая встреча со старым другом.
– Судя по этой серой юбочке, которую ты пытаешься застегнуть, размечталась совсем не я.
– Ах, так! Тогда ты тоже без ужина, чтобы острила поменьше, – мстительно заявила голодная, но веселая мать, доставая с полки ворох кофт.
Девушка с милой казахской внешностью, одетая в кимоно из китайского шелка, приветливо улыбаясь, помогла Татьяне снять пальто. Искусственные бамбуковые заросли скрывали посетителей ресторана друг от друга, а маленькие шалашики над деревянными столиками были похожи на плавающие хижины вьетнамских крестьян. Было понятно, что у владельцев ресторана несколько размытое представление о восточной культуре. Немного поплутав по деревянным мосткам между столами, Татьяна обнаружила Анатолия, ожидающего ее с газетой и стаканом воды в руках. «Может, тоже на воду перешел со вчерашнего дня?» – мелькнуло у нее в голове.
– Толя, здравствуй, – окликнула она его. Лобанов галантно поднялся и, взяв за плечи, поцеловал в щеку, чуть задержав лицо около ее волос.
Татьяна смутилась, уселась на узенькую скамейку напротив него и зачем-то уткнулась в меню. Видя ее интерес, Лобанов подсказал:
– Советую салат с тофу и печеные овощи, у них это хорошо получается, а остальное как обычно: роллы, сашими.
– Не знаю, зачем я изучаю меню, когда у меня есть такой консультант. И кстати, я хочу тебя использовать именно в этом качестве. – Фраза получилась грубая и двусмысленная, и Таня умолкла, не зная, как поправить тон.
Пропустив ее слова мимо ушей, Анатолий, вглядываясь в ее лицо, попросил:
– Дай я тебя хорошенько рассмотрю на правах старого друга теперь на трезвую голову и при свете. Ты изменилась, и очень. Очки пропали, поправилась, волосы посветлели, стрижка стильная. Стала совсем другой: красивой и нарядной женщиной. Учти, что комплименты мне говорить нет смысла, ведь не я тебя собираюсь использовать, а ты меня, – усмехнулся он.
– Ты тоже изменился. Волосы длинные, завуч такие не разрешала, поседел, посолиднел, по-спортивному подтянут, так что если уж использовать, то такого красавца, как ты, – легко парировала Таня его выпад. – Я начну?
– Подожди, поедим хоть, а то вдруг я не сдюжу? – в тон ей отреагировал Анатолий и почувствовал к сидящей напротив почти не знакомой женщине редкое чувство доверия.
Оба неуверенно, но старательно взяли китайские палочки, передвигая и подхватывая ими разноцветные кусочки экзотической еды. Татьяна пару раз чихнула, переборщив с несъедобно-острой зеленой горчицей, и рассмеялась:
– Я чихаю как наш кот в гневе.
– Что же у тебя за зверь такой, о котором ты все время вспоминаешь? – ревниво поинтересовался Лобанов.
– Мы живем с дочкой вдвоем, а кот у нас как сварливый муж или даже свекор, – со смехом призналась она. – Спуску не дает, чуть что не так – дерется.
– А ты его пороть не пробовала? – осторожно предложил Мак.
– Пробовала, но тогда становится совсем плохо. Он злопамятный и мстительный: начинает кусать за ноги и в туфли гадить, – посетовала Таня.
