Текст книги "Город убийц (СИ)"

Автор книги: Наталья Точильникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Окружающие не обращали на целующуюся троицу ни малейшего внимания. Я оглянулся по сторонам: да, это была не единственная целующаяся троица, уж, не говоря о парочках всех возможных сочетаний полов.

Вацлава никто не встречал, так что он тосковал, также, как я.

– Моя семья осталась на Мистрали, – сказал он. – Там встретят. У нас двое маленьких детей, так что я не стал уж их дергать.

Я постеснялся спросить, сколько человек у Вацлава в семье.

– Признаться, я ожидал другого от семьи Эйлиаса, – заметил я.

– Как в исламе? – хмыкнул Эйлиас. – Старшая жена, младшая жена и муж – господин обеим?

– Вообще, да.

– Знаешь, исламский брак в большинстве случаев вообще не считается браком по законам РЦС.

– Почему?

– Потому что это союз не равноправный, не свободный и не всегда добровольный. В частности, женщине трудно развестись, а мужчина может ее прогнать, просто трижды произнеся «Отпускаю».

– А у вас как?

– С разводами? Ну, ты в любой момент можешь съехать из общего дома, если тебе что-то не нравится. Потом, правда, делить детей и имущество, но разумные люди обычно успешно друг с другом договариваются. Уж на крайний случай – суд.

– Троица Кэри, по-моему, разводится не собирается.

– По-моему тоже. Кстати, когда Эйлиас на них женился, Лиз с Марго были уже три года вместе.

– А! Понятно. А куда съезжают из общего дома?

– Как куда? В личный дом. С этим у нас проблем нет, даже не беспокойся. Какой-нибудь общественный фонд да даст жилье. Тебе, кстати, если станешь гражданином РЦС, наверняка будет навязывать Фонд Переселенцев. Сдается мне, что тебя позовет к себе пожить Эйлиас, если только Марго не будет возражать, но ты все равно бери: мало ли что-то не сложится.

– А Лиз не будет возражать? Или у нее нет права голоса?

– Ну, конечно, у Лиз нет права голоса! Лиз из них троих больше всего дает на общественные фонды, то есть является очень уважаемой гражданкой. Марго с Эйлиасом на общественном финансировании сидят, а у Лиз частная практика, кроме работы для общества. Но возражать она точно не будет.

– Почему ты так думаешь?

– Я знаю, – хмыкнул Вацлав.

Наконец, троица устала целоваться, и мы пошли на стоянку гравипланов и загрузились в машину.

Арка стала видна сразу, как только мы поднялись вверх. Она царила и над городом, и над окружающей местностью: белая в розовой дымке заката. И какая-то нездешняя. Словно не арка, а призрак арки. И от этого видения захватывало дух.

– Сколько она в высоту? – спросил я у Эйлиаса.

– Арка? Два с половиной километра.

В Рэнд мы остановились в гостинице, как водится здесь, украшенной аркадами по первому, второму и третьему этажу. Гостиницу окружал сад, по словам Эйлиаса, совершенно обычный.

– То есть ты можешь, конечно, подключиться к системе, если у тебя психологические проблемы, но здесь это совершенно добровольно.

Мы с Вацлавом взяли по отдельному номеру, а Эйлиас с женами занял номер на троих.

Утром Вацлав собирался уйти на Мистраль, а мы оставались еще на неделю, потому что у Марго были лекции в местном филиале Университета Кейнса. Ну, и надо же дать варвару неделю на размышления на тему: проходить ему под аркой или нет.

С Вацлавом мы простились на следующее утро у ворот Сада гостеприимства. У входа в сад имелась тройная резная арка из белого камня, вполне нормальных размеров, метров пять высотой: средняя арка повыше и две на полметра ниже по обе стороны. Арку никто не охранял, и ворот под аркой не было. От арки по другую сторону уходила аллея с невысокими деревьями, напоминавшими липы, цветущими розами и клематисами на перголах. Те самые золотые цветы, что на гербе, тоже присутствовали и напоминали лилии, но были именно золотыми, а не желтыми.

Справа и слева от арки имелись пункты приема багажа, и это неуместно разрушало очарование сказки и напоминало о том, что портал – это транспортное средство. Туда мы сдали две здоровые сумки Вацлава.

После проводов Вацлава семья Кэри устроила мне экскурсию по городу, и мне в общем понравилось. А на другой день, у Марго была лекция, а у Эйлиаса с Лиз нашлись какие-о дела, так что я скитался по Рэнд один, и было восхитительное чувство свободы: иди, куда глаза глядят и возвращайся, когда угодно, хоть утром.

Город был спланирован в общем довольно обычно: арка располагалась на окраине, вокруг Сада гостеприимства в основном стояли частные дома, которые были необычно огромны и, скорее, напоминали виллы, если не замки. Архитектурный стиль выдавал эстетов и гедонистов: аркады, колоннады, балконы, открытые веранды и обязательный сад вокруг каждой виллы, а в садах играют дети.

В другой части города – Университетский городок, как отдельный город. Много каменных зданий, стилизованных под старину, увитых плющом и девичьим виноградом, этакой Оксфордской архитектуры, но встречается и нечто огромное и стеклянное: целые площади под прозрачными крышами. Никаких пропусков нет: гуляй, сколько влезет.

Был в Рэнде и высотный деловой центр и торговые улицы. За пару дней конечно не посмотришь, но впечатление я составил: красиво, чисто, спокойно.

А после полудня мне пришло сообщение от Адама. Он был на Остиуме.

Глава 23

Мы встретились вечером в ресторане недалеко от Сада Гостеприимства и обнялись как старые друзья. В лучах заката Арка казалась почти черной, а ее свод терялся в вышине, растворяясь в розовой дымке.

Мы устроились на веранде, увитой клематисами и виноградом за большим деревянным столом. Заказали немного местного красного вина и жаркое.

– У меня для тебя подарок, – сказал Адам и выложил на середину стола кольцо. Это было мое старое кольцо с Кратоса, которое они у меня отобрали. – Здесь все твои контакты, ничего не трогали.

А это значит, что я смогу связаться с Артуром.

– Спасибо! – сказал я.

Надел кольцо рядом с РЦСовским и приказал ему перекачать на второе всю информацию.

– Адам, как ты его достал?

Адам хмыкнул.

– Оно все время было у меня.

– Ну, что здесь сказать, – вздохнул я. – Ты на них еще работаешь? Какие судьбами на Остиум?

– Все очень просто. Ты видел, как Ги расстрелял твоих партнеров по преферансу?

– Да.

– Я понял, что буду следующим.

– Потому что проговорился при мне о том, что они «собираются сделать с Кратосом»?

– Я не совсем проговорился. Изобретение Дюваля мне не понравилось сразу, как только я узнал об этом. Он его называет «деглюон». Связано с какими-то частицами. Знаешь, оно работает? Я, конечно, не физик, но, как я понял это вроде цепной реакции распада на вообще любой материи. Оно просто все сжирает, до чего может добраться, а единственное препятствие для него вакуум. Поэтому выбрали астероид на большом расстоянии от всех космических камушков, пыли и газа, чтобы дальше не пошло. Это ужасно опасно. А то, что это в руках Ги, опасность удесятеряет. Я хотел это остановить и понимал, что уж ты-то точно что-нибудь придумаешь.

– Объявлять об этом публично было очень рискованно. Ты мог шепнуть мне на ушко.

– Это было бы, конечно, разумнее, но казалось предательством. А молчать я уже не мог, так что да, проговорился.

– Адам, как ты смотришь на то, чтобы рассказать все, что знаешь о новом оружии, одному человеку из Бюро Равновесия?

– Не ожидал услышать это от тебя!

– Я сам себе удивляюсь, но есть вещи важнее и серьезнее и нашей гордыни, и наших стереотипов, и нашей дружбы. Я помню прекрасно, что когда-то с Ги мы были по одну сторону баррикад. И, ты знаешь, местные спецслужбисты другие какие-то.

– Возможно, ты обманываешь себя. Хотя это же РЦС! Как известно, они безумны. Я подумаю.

– Просто свяжись вот с этим человеком.

И я кинул ему контакт Эйлиаса.

– Любовник твой? – поинтересовался Адам.

Я закатил глаза.

– А других отношений с союзовцем быть не может?

– Может до поры до времени. Но потом почему-то кончается именно этим.

– У него две жены, – хмыкнул я.

– Это для них совершенно нормально. Но чаще две жены и еще муж. Или жена и два мужа. Знаешь, мне наши ребята, которые прошли через Сад, очень любят семейные фоточки присылать: это моя жена, это еще одна моя жена, а это мой муж. Меня сначала коробило, но ничего, уже привык. Такая мелочь, как твой пол, Анри, РЦСовца не волнует ни в малейшей степени, был бы человек хороший.

Я усмехнулся.

– Меня очень зовут пройти через этот их Сад.

– Ну, еще бы! У них же всего до хрена, только вот людей не хватает. А ты у нас умный, красивый и знаменитый.

– Такая слава, что я бы обошелся, – поморщился я.

– В РЦС к этому по-другому относятся. Конечно, мы и для них перешли определенную черту, нарушили права других. Но наши цели для них близки, понятны и многое искупают. Против угнетателей же борьба!

– По-моему, они против разделения.

– Они против разделения РЦС, – улыбнулся Адам. – Но РЦС – союз добровольный, а если союз не добровольный – то очень даже «за».

– Он теперь не такой уж недобровольный.

– Теперь! Ты же не теперь лайнер у Тессы взорвал, а тогда. И с тех пор все перечеркнуто, переправлено и переписано, а уж после Сада останутся только смутные воспоминания. Они прекрасно понимают разницу между уголовником и политическим, даже если последний брался за оружие. Они же понимают, что ты не пойдешь их девушек насиловать или разбойничать на большой дороге.

– У них такие девушки…

– Ага! Проникся! Гурии.

– Очень точно, – улыбнулся я. – Мне вообще, почему-то кажется, что там за Аркой некий загробный мир, а проход под нею, как смерть.

– Есть одно отличие. Знаешь, возвращаются. Хотя редко и с неохотой. А уж связь работает без перебоев. Так что не совсем загробный мир. Хочешь пройти?

– Эйлиас считает, что у меня нет другого выхода. И, видимо, он прав. Кратос меня не простит, Тесса не примет (там же и тессианцы были на том лайнере), несмотря на все словоблудие насчет губернаторского дворца. РАТ не нужна мне самому. А РЦС обещает возвращение гражданских прав, безусловный базовый доход и защиту в любой точке обитаемой Галактики. И я перед ними ни в чем не виноват, граждан РЦС на том корабле не было. Еще одна психокоррекция меня не пугает: не в первый раз. А что касается того, что я смогу больше иметь детей, так у меня Артур есть.

– Насчет иметь детей, ты ошибаешься. Ты не сможешь зачать ребенка естественным путем. А Институт Генетики на что? Как правило, в тех самых семейных фоточках присутствует еще немаленький детский сад: вот моя дочка, вот моя вторая дочка, это мой сын, а это сын моей крови (у него целых десять процентов моих специфических генов). Так что это вообще не проблема!

Небо стало багровым, зато включилась подсветка, и Арка обрела свой родной белый цвет. Из маленького сада у ресторанной веранды потянуло вечерней прохладой и запахом лилий. И я подумал, что загробный мир не за Аркой, здесь на Остиуме уже загробный мир: слишком тихо, спокойно и вольно. И в сумерках все кажется эфемерным и невесомым.

– Адам, Ги хотел убить меня? – спросил я.

– Это не совсем так.

– Я слышал ваш разговор, когда вы проходили мимо лаборатории.

– Видимо, ты слышал обрывок разговора. Ги хотел немного другого. Убийство было на крайний случай, если ничего не получится. Помнишь, я говорил о том, что на Махди психокоррекция не развита. Это не вся правда. Пенитенциарная не развита, медицинская не развита, дизайн личности в зачаточном состоянии. Но есть то, что они умеют делать супер: отнимать волю и превращать людей в идеальных убийц. Дело Старца Горы живет.

– Хасана Муршида для этого пригласили?

– Да. Я отказался под благовидным предлогом, сказал, что это не моя специальность. Почти не солгал, такого опыта у меня нет, хотя я, в общем, понимаю механику. Те, кто занимаются подготовкой убийц на Махди, вообще не врачи, они никаких клятв не дают, разве что кроме клятвы верности халифу и умме. Мы, кстати, с тобой нарушили законы Кратоса, поскольку снесли настройки Центра, но медицинских клятв я не нарушил, вреда тебе не причинил.

Я так и сказал Ги, что максимум на что я пойду в работе с тобой – это нулевой вариант: восстанавливаем все, что стерли в ПЦ Кратоса, но стираем только то, что явно ограничивает твою свободу, вроде «пианино», не ухудшаем ситуацию. А если это не вернет Анри на нашу сторону, сказал я Ги, дальше ты уж меня уволь – это к махдийцам.

– И нашли Хасана?

– Угу! Думаю, даже платить не пришлось, Махдийцам выгодна наша война против Кратоса: ослабляем противника.

– Записка на салфетке была твоя?

– «Беги»? Да, моя.

– Спасибо, но без Эйлиаса я бы ничего не смог сделать.

– И без его кольца, – уточнил Адам. – Вообще-то, я знал.

Я был в шоке, и это, наверное, отразилось у меня на лице.

– Анри, у меня была функция мониторинга. И иногда я ей даже пользовался. И это еще одна причина того, почему я не мог там оставаться. Ги приказал мне передать все дела Хасану: твою карту, твое старое кольцо, все записи моего кольца, которые тебя касаются, и функцию мониторинга. И если бы я это сделал, мое попустительство твоим переговорам с РЦС всплыло бы немедленно. Так что я предпочел свалить.

– Я тебе благодарен, Адам. По гроб жизни! Но функцией мониторинга мог бы не пользоваться.

– Извини, – усмехнулся он. – Это профессиональное.

Стемнело, на небе зажглись первые звезды и постепенно заполнили весь небосвод, разгораясь все ярче, и млечный путь засиял, как Луна.

Я вспомнил, почему Союз центральный. Близко от центра Галактики, еще не настолько, чтобы излучение сожгло на планетах все живое, но ночи уже светлы, как на Севере, и небо напоминает алмазную россыпь.

Мы с Адамом простились и разошлись по своим гостиницам.

– Ну, до связи, – сказал он на прощание.

Добравшись до своего номера, я тут же написал Артуру про то, что я на Остиуме.

– А теперь мы будем учить тебя управлять государством, – сказал Эйлиас, поставил руку локтем на стол и раскрыл ладонь жестом, похожим на благословение.

Из его кольца вырвался луч света, и в воздухе повис сияющий четырехугольник, размером в половину окна, на глазах обретая белизну и непрозрачность.

На виртуальном мониторе проявилась таблица с надписями на языке РЦС, которую автопереводчик на моем кольце тут же услужливо продублировал на тессианском.

Был вечер следующего дня. Мы сидели за большим столом в четырехкомнатном номере господ Кэри. Номер располагался в полукруглой башне с окнами от пола до потолка, выходящими на Сад Гостеприимства. Арка царила за панорамным окном, расчерченным снизу доверху тонкими колоннами и украшенным балюстрадой у основания, и сияла белизной.

Эйлиас сидел слева от меня, справа расположилась Лиз, а левее Эйлиаса по диагонали – Марго.

– Вообще-то, у меня есть некоторый опыт, – заметил я.

– Законы Кратоса? – усмехнулся Эйлиас. – Ну, это детский сад.

– Не скажи, – встала на мою защиту Лиз. – У нас почти также законы принимают.

– Законы – не главное, – сказал Эйлиас. – Написать можно все.

– Но и не последнее, – заметила Марго.

– А что главное? – спросил я.

– Ну, как что? Деньги, конечно, – сказал Эйлиас. – Вот, смотри, это сайт нашего Народного Форума: таблица общественных фондов. Это основные фонды. Вот, например, фонд образования. Если на него кликнуть, то откроется таблица фондов образования по планетам, потом фонды городов, а потом фонды по отдельным учебным заведениям. Вот, например, фонд Университета Кейнса. Видишь, какой он густо-зеленый? Это значит, что денег у него полно. Но, если ты, например, его выпускник и хочешь поддержать финансово любимую кормящую маму, никто тебе помешать не может.

– Хотя для Эйлиаса поддерживать Университет Кейнса не совсем правильно, – заметила Марго, – потому что у него там работает жена и отец крови. Перекладывание денег из одного семейного кармана в другой – это не поддержка общества. Никто, конечно, не мешает, но тогда надо еще куда-нибудь дать.

– То есть управлять государством – это давать ему деньги? – спросил я.

– Нет, – возразил Эйлиас. – Это вы даете деньги государству в виде налогов, а потом оно распределяет их по своему усмотрению и вовсе не туда, куда вам хочется. А мы даем деньги на конкретные проекты.

– А как же общие дела? Армия, полиция, спецслужбы? – удивился я.

– Армия с голоду не умрет, всем хочется чувствовать себя в безопасности.

– Ну, не скажи, – протянула Марго. – В мирное время финансирование провисает. Они только месяц назад денег просили.

– Денег они просили, не потому что у них их мало, а потому что у них глава фонда – разгильдяй, – сказал Эйлиас. – Давно сменить надо.

– Ну, мы же инспектировали в прошлом году, – сказала Лиз. – Вроде все нормально. Я с солдатами говорила. Откормленные. Депрессий нет. Учатся постоянно, ерундой не занимаются. Корабли летают. Оружие в рабочем состоянии. И ты тоже остался доволен.

– Вы в какой-то военной инспекции? – спросил я.

– Мы донейтеры, – сказал Эйлиас, – а значит имеем полное право проверить, как тратятся наши деньги. И так везде, не только в армии. Например, любой донейтер Университета Кейнса в любое время может туда прийти и посмотреть не облупилась ли на стенах штукатурка и не едят ли профессора пустой суп.

– А еще есть журналисты, – усмехнулась Марго. – Эти вообще ходят, куда хотят, хоть в Бюро Равновесия.

– У вас нет секретности? – спросил я.

– Секретность есть, – сказала Марго. – Например, если мы поймем, как работает ваша взрывчатка, это, конечно, засекретят, чтобы никакой идиот не сварил ее у себя в подвале. А состояние штукатурки в зданиях Бюро к секретности отношения не имеет.

– То есть налогов нет вообще? – спросил я.

– Теперь есть, – вздохнул Эйлиас. – Левые продавили на форуме в прошлом году. Пять процентов с каждой транзакции. Понимаешь, левый – это не тот человек, который тебе что-то даст, это тот человек, который залезет в твой карман, вытащит оттуда пачку денег и потратит по своему усмотрению!

– Эли, ты не прав, – сказала Марго. – Без обязательного налога некоторые фонды провисали, на Ирэн закрылось несколько школ. Они же не на пустом месте это продвигали.

– Если школа закрывается – значит, у нее нет успешных выпускников, которые бы ее финансировали, – изрек Эйлиас. – Значит, это плохая школа – туда ей и дорога.

– Это не всегда так, – возразила Лиз. – Может быть кризис на данной планете, даже в данном городе. Могут быть проблемы управления. Может просто не быть альтернативы: какая-то школа лучше, чем никакой. Нужна же касса взаимопомощи!

– И теперь они на мои деньги делают, например, вот это! – и Эйлиас прошел по таблице вверх и указал на пункт под названием: «Пиар секретариата президента РЦС», – Я им деньги плачу, чтобы они на мои деньги пиарились! А потом он что личный космический корабль купит на мои деньги!

– Ты же за Рича голосовал, – заметила Лиз.

– То, что я за него голосовал, не дает ему право транжирить мои деньги!

– Как будто Бюро не снимает рекламных роликов! – хмыкнула Марго.

– Думаю, что те, кто дают деньги на Бюро, не против рекламных роликов.

– Это ты так думаешь!

– Бюро Равновесия тоже живет на пожертвования? – спросил я.

– На деньги Фонда Бюро Равновесия, – пояснил Эйлиас. – Который живет на добровольные взносы.

– Понимаешь, все сложнее, – сказала Лиз. – Деньги идут не напрямую, например, армии, а сначала в Фонд обороны РЦС. Фонд вкладывает деньги в дело, в торговлю, в промышленность, в банки, а доходы с них действительно идут армии. Потому многое зависит от управляющего фондом. Чем лучше управление, тем меньше фонду нужно дополнительных денег.

– Ну, бывает, что и напрямую армии, если это какие-то срочные траты, – пояснила Марго.

Эйлиас прокрутил таблицу и остановился на густо-зеленой строке.

– Вот Фонд Обороны РЦС, – прокомментировал он. – Здорово им накидали! Месяц назад были салатовые.

– Это им надо Ги Дювалю памятник поставить, – улыбнулась Марго. – Испугался народ. И понял необходимость обороны.

– Нам тоже не помешает поучаствовать в финанировании памятника, – усмехнулся Эйлиас и подсветил строчку «Фонд Бюро равновесия». Строчка была темно-болотного цвета. По миру не пойдем.

– И внешнюю, и внутреннюю угрозу можно выдумать, – заметил я. – И будут Вам платить.

– Как бы ни так! – воскликнул Эйлиас. – У нас народ умный, его не проведешь. Два века генетического отбора! Да и журналисты докопаются, если сами не догадаются.

– А вы шпионский заговор из журналистов…

– То есть журналисты до нас докопались, и мы из них тут же шпионский заговор? И нам кто-то поверит? Да мы тут же будем в самом низу списка и темно-багрового цвета. Один такой заговор – и ни копейки больше не дадут!

– Ладно, поверил, – улыбнулся я. – А как у вас вообще деньги наверх доходят? Мне кажется, человеку легче дать деньги на что-то рядом с ним и то, что он хорошо знает: соседняя больница, родная школа, мост через местную речку.

– Десятина, – сказал Эйлиас. – Чтоб ее!

– Без десятины точно будет феодальная раздробленность, – заметила Марго.

– С каждого пожертвования десять процентов идет вышестоящему фонду, и так до самого верха, – объяснила Лиз. – Так что они тоже с голоду не умрут.

За панорамным окном всходила огромная красная Луна. Я как-то не замечал ее раньше, то ли восход был поздно, то ли я сам был слишком усталым и предпочитал сон ее царству. Диаметр ее был градуса два. Иллюзия, конечно. Наверняка, в зените будет казаться меньше, но сейчас это было просто великолепно.

– Ну у вас и Луна! – восхитился я.

– Это Юнг, – сказала Лиз. – Полюбуемся восходом Юнга?

– О, да! – кивнул я.

И они выключили свет.

На Юнге был прекрасно виден рельеф: его более багровые долины и моря и светло-карминные горы. Он медленно и величаво поднимался над садами и виллами Рэнда, пока наконец не оторвался от крыш и не повис под самым сводом арки, действительно ужавшись до градуса. Но не меньше!

– Пойдемте, погуляем? – предложила Марго. – Мы все уже рассказали в общих чертах.

– С удовольствием, – улыбнулся я.

Мы гуляли по Рэнд до полуночи, потом забурились в ресторанчик под названием «Старая Европа», который работал до последнего посетителя.

«Старая Европа» для хозяина видимо означала Германию или Австрию, так что светловолосые девушки с толстыми косами, в длинных зеленых юбках, черных корсетах на шнуровке и белых блузках с рукавами-фонариками до локтей, разносили, слава Богу, не пиво, а перри и сидр. С увитых виноградом деревянных шпалер свешивались шестигранные светильники, а в горшочках перед нами жаркое распространяло дивный аромат.

Мы что-то горячо обсуждали с Эйлиасом, Марго и Лиз. Уж, не помню, что.

И я был почти счастлив.

– Завтра приезжает Чонг, – сказала Марго на прощание. – Анри, независимо от того решишься ты пройти через Арку или нет, ты не откажешься ему рассказать обо всем, что увидел в лаборатории?

– Конечно, – сказал я.

И очень остро почувствовал, что и Остиум, и Рэнд, и Арка, и луна Остиума по имени «Юнг» совсем не в безопасности. И к этому печальному факту я, к сожалению, причастен, поскольку когда-то утащил за собой молодого гения Ги Дюваля. И утащил совсем не в ту сторону.

Ван Чонг оказался не так уж похож на древнего корейца. Да, конечно, что-то есть в форме глаз, оттенке кожи и черных с проседью волосах, но и европейской крови явно предостаточно.

Встреча была назначена в маленькой университетской аудитории человек на десять с небольшой интерактивной доской и широким окном с видом на Сад Гостеприимства и Арку. Только теперь мы были от Арки слева, а не справа, как в гостинице. Время послеобеденное, и солнечный квадрат окна висит на стене под доской, а на пол ложатся длинные тени от оконной рамы.

Я совсем не удивился, увидев за партой Адама. Нас было пятеро: Чонг, Марго, Адам, я и Эйлиас. Ну, да! Последний, конечно, не физик, но Бюро должно быть в курсе. Чонг стоял лицом к нам и спиной к доске, точнее, полусидел, опираясь на первую парту. Марго заняла учительский столик, а мы трое играли роль прилежных студентов.

Я рассказал, как нашел лабораторию, описал обстановку: лампы, столы, приборы, ящики, сейф с пробирками. И Чонг, и Марго слушали очень внимательно.

– Скорее всего, эту штуку можно запалить лазарником или импульсным деструктором, – предположил я. – Когда Ги считал, что пробирки могут быть у меня, он боялся стрелять.

– Чем угодно, – вставил Адам. – Импульсником, лазарником, гамма-лазерным деструктором, иглой Тракля – любым современным оружием. Разве что огнестрел не подойдет, температура маленькая, как я понял. Но им сейчас никто и не пользуется.

– Сколько вещества понадобилось для астероида ДР-12755, который вы взорвали? Адам, не знаете? – спросил Чонг.

– Ги говорил, что около грамма.

– Мда, – протянула Марго. – Полтора на два километра. Глюоны?

– Ги называет эту штуку «деглюон», – сказал Адам.

– Да? – среагировал Чонг. – Марго, не помнишь, Ги изучал квантовую хромодинамику?

– Еще бы! – сказала она. – Но ею, кто только не интересуется. Очень красивая теория.

– Вы еще не поняли, что это? – спросил я.

– Ну-у, предположения есть, – протянул Чонг. – Но надо воспроизвести взрыв. В системах планет РЦС тоже миллионы одиноких и некому ненужных космических булыжников, за которые некому заступиться.

На этом популярная часть беседы кончилась, и обсуждение утекло в такие дебри, что я понимал только предлоги. Как ни странно, Адаму периодически удавалось вставлять что-то осмысленное, судя по бурной реакции ученого сообщества в лице Чонга и Марго.

Когда мы выходили из университетского корпуса, солнце уже окрасилось оранжевым и спустилось к Арке, а небо приобрело коралловый оттенок.

У выхода нас ждал отражавший солнце дымчатый гравиплан с гербом РЦС на боку и щитом с весами над ним. Какая-то спецслужба… Бюро… Зачем?

– Нам сюда, – сказал Эйлиас.