Текст книги "Академия Кроувилл. Искушение для ректора (СИ)"

Автор книги: Наталья Гордеевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 4

– Не отпустите? С какой стати? – я не поверила своим ушам.

– С такой, что мы не закончили. Давай без вот этих девичьих истерик.

Сначала он заявляет, что от меня одни проблемы, а потом захотел выслушать? Какой же он противный.

Не зря говорят, что красивые внешне люди часто бывают гадкими внутри.

– Сядь, крошка Лили, – снова с насмешкой сказал он. – И расскажи, почему ты вместо того, чтобы выбирать подвенечное платье, предпочла сбежать из дома? Разве не все девушки мечтают поскорей выйти замуж? Если причина твоего побега покажется мне серьезной, то я подумаю о том, какую работу тебе предложить.

Последние слова он произнес с легкой хрипотцой в голосе, и это прозвучало так двусмысленно, что мои щеки загорелись от стыда.

На что это он намекает? Пользуется тем, что мне некуда идти, и издевается.

– Меня зовут Лили, без «крошки»! Не фамильярничайте! – сухо ответила я и рассердилась, что ему удалось меня смутить.

– А то что? Обидишься и не расскажешь? Или попробуешь снова сбежать? –ректор самодовольно ухмыльнулся. – Последнее – не выйдет, я запер тебя. И ты без моего разрешения шагу отсюда не сможешь сделать.

Я резко повернулась и направилась к камину. Присела на краешек кресла, сложила руки на коленях и замерла.

С одной стороны, было немного радостно, что ректор все еще не выставил меня за дверь, а с другой, непонятно, что от него ждать.

Повисло молчание. Я робко посмотрела на него и тихо спросила:

– Что вы хотите знать? Как я сбежала? Зачем вам это надо? Вы ясно дали понять, что рассчитывать на работу в академии я не могу.

Он лениво произнес:

– Видишь ли, в нашу глушь новости доходят с опозданием. А тут ты – вся такая загадочная, с какими-то побегами и интригами. Я хочу знать, зачем ты сбежала. Говори, а я пока обдумаю, сможешь ли ты тут остаться.

Неужели у меня появилась надежда? Каким бы ректор ни был странным и пугающим, но я смогу потерпеть его выходки несколько дней до приезда Кевина.

Как же я скучаю по нему! Он такой милый, добрый и заботливый, что не влюбиться в него было просто невозможно.

Сердце защемило от тоски: где он сейчас? Как воспринял новости о моем похищении?

Соберись, не время расклеиваться!

– Затем, что не хочу выходить замуж за чужого человека, – я постаралась придать голосу твердости. – У меня уже есть жених, Кевин. Он заберет меня, и мы поженимся.

Ректор помолчал, откинул со лба темную прядь волос и спросил:

– А как зовут того, кто в контракте? Имя ты знаешь?

– Нет. Я только услышала, как мачеха говорила, что этот человек даст им много денег. А она очень любит деньги! – горько ответила я.

На меня нахлынули воспоминания о том вечере: вот я притаилась в темном коридоре и слышу: «Ворон пообещал нам денег…»

– Ворон! – воскликнула я торжествующе. – Мачеха назвала его Вороном! А отец назвал его опасным и, кажется, еще коварным, и, вроде бы, непредсказуемым. Поэтому я и решила, что если исчезну, то он просто-напросто откажется от меня!

Ректор не сводил с меня немигающего взгляда. Его глаза потемнели, а выражение лица снова не сулило ничего хорошего.

Я опять его чем-то разозлила?

– Я понял тебя, крошка Лили, – ехидно протянул он. – К твоему сожалению, свадебные контракты так просто не расторгаются. Твой жених будет вправе потребовать его исполнения любой ценой.

Он стремительно двинулся вперед и опасно приблизился ко мне:

– Ты ведь понимаешь, чем это может обернуться для тебя или твоей семьи?

Я задрожала от ощущения надвигающейся катастрофы.

– Чем же? – еле слышно прошептала я, пытаясь хоть немного отодвинуться.

Ректор откинулся обратно на спинку кресла и снисходительно пояснил:

– Например, твоего отца могут посадить в долговую тюрьму. Как тебе такой вариант? Устраивает?

Я не могла поверить в то, что услышала.

– Вы меня обманываете, – пробормотала я.

– Нет, не обманываю. Уж поверь, я живу подольше тебя на этом свете, и кое-что успел повидать. Если сможешь жить счастливо со своим Гевином, зная, что отец гниет в заточении по твоей милости – на здоровье. Мне уж точно будет все равно.

– Кевин. Его зовут Кевин, – тихо сказала я и хлюпнула носом.

Слезы снова потекли ручьями, и я принялась утирать их насквозь промокшим платком ректора.

Слова ректора были жестоки, но хуже всего было то, что они могут оказаться правдой.

– А если я найду этого Ворона и попрошу расторгнуть контракт? – жалобно спросила я. – Ведь что-то можно придумать!

Я разрыдалась. Меньше всего я хотела навредить отцу, хоть он и подписал этот злосчастный контракт, не спросив моего мнения.

Ректор протянул мне еще один платок и саркастично произнес:

– Как ты себя это представляешь? «Здравствуйте, я не хочу за вас замуж, откажитесь от контракта, а не то я обрыдаю все ваши носовые платки»?

Его слова прозвучали так нелепо, что я невольно улыбнулась.

– Хорошо вам шутить, – проворчала я. – Не вы же оказались в этой ситуации.

Он задумчиво приподнял бровь и молчал, скользя по мне таким откровенным взглядом, что было даже неприлично.

Глаза ректора будто пылали странным огнем, который обжигал мою кожу.

От него кровь зашумела в ушах, слезы высохли, и на душе стало как-то уютно, будто на плечи мне снова накинули теплый плед.

Он прервал затянувшуюся паузу, и я словно очнулась от забвения:

– Значит так. Я могу взять тебя помощницей моего секретаря, он как раз уже неделю стонет, что завален работой. Платить буду немного, десять серебряных монет в неделю, но не думаю, что ты будешь торговаться. Отработать надо минимум три месяца. Форменная одежда, еда и проживание за счет академии. Согласна?

Меня окатило теплой волной счастья! Меня не выгонят, я останусь! Три месяца пролетят быстро, а я успею даже накопить, ведь тратить деньги мне не придется.

Я радостно закивала головой так быстро, что на лицо упали пряди волос. Небрежно смахнув их рукой, я вновь поймала на себе взгляд ректора, но этот раз он был спокойный и даже немного добрый.

Он продолжил:

– Кларисса покажет тебе твою комнату, все остальные подробности я расскажу тебе завтра. Отдыхай, приведи себя в порядок, а то выглядишь так, будто дралась с дикими собаками на помойке.

Ректор встал, подошел к огню и оперся на каминную полку. Теперь он выглядел еще более внушительно, чем мне показалось вначале.

– И вот еще что, – задумчиво добавил он. – Я очень не советую тебе искать Ворона, как ты тут собиралась. Он не отказывается от того, что считает своим. Так что забудь про свою глупую идею.

Я ошарашенно охнула:

– Вы что, с ним знакомы?

Глава 5

Ректор повернулся ко мне и с ухмылкой, которую я уже успела возненавидеть, ответил:

– Ну… Можно и так сказать. В определенных кругах высшего общества кого только не встретишь.

Я замялась: стоит ли выспрашивать про этого Ворона дальше? Не сдаст ли меня ему ректор, перевязав праздничным бантом? Доверять ему точно нельзя.

По сути, ректор единственный, кто мог пролить свет на личность этого таинственного Ворона, но прямо сейчас я не хочу о нем слышать больше ни слова.

В конце концов, именно он стал причиной всех бед, которые со мной происходят.

Ректор продолжил:

– Сейчас за тобой придет Кларисса. Барьер с комнаты я снял, ты можешь свободно перемещаться по дому. Но покидать тебе его пока запрещено. Это ясно?

И когда он все успевает? Я не заметила, чтобы он сдвинулся хотя бы на миллиметр.

Я кивнула в знак согласия и сказала совершенно искренне:

– Спасибо вам! Не знаю, как вас благодарить, но я буду усердно работать, вот увидите! Вы не пожалеете, что взяли меня!

От моих слов его левая бровь поползла вверх, и он насмешливо ответил:

– Уверен, что придумаю, как именно ты сможешь меня отблагодарить. Буду ждать с нетерпением, крошка Лили!

Я почувствовала, что заливаюсь румянцем по самые брови. Как ему удается быть таким серьезным и пугающим, а уже через секунду он заставляет меня покраснеть до ушей?

Хотелось ему сказать в ответ какую-то колкость, но в комнату вошла Кларисса:

– Вы звали, господин ректор?

Пока он вполголоса что-то ей говорил, я ощутила, как на меня накатывает тяжелая усталость. Столько всего случилось за последние два дня, что я готова упасть прямо здесь и уснуть.

– Пойдем, детка, – ко мне прикоснулись ласковые руки Клариссы, – я покажу тебе твою комнату, и ты ляжешь спать.

Она повела меня из комнаты, приобняв за плечи и нашептывая какие-то ободряющие слова.

У самого выхода я обернулась и посмотрела на ректора. Он все так же стоял у камина и пристально смотрел в огонь, сунув руки в карманы, вероятно, обдумывая, как завтра нагрузит меня работой. На его лице плясали тени, придавая ему зловещий вид.

– Господин ректор, – тихо позвала его я.

Он повернул на меня голову.

– Скажите, как вас зовут? Как мне к вам обращаться?

Он едва улыбнулся:

– Ах да, я же не представился как следует. Меня зовут Габриэль Райс. А обращаться ко мне можешь так же, как уже это сделала – «господин ректор».

– Приятно познакомиться, – ответила я, немного покривив душой.

Конечно, мне не было слишком уж приятно, но что я еще могла сказать?

Ничего, привыкну. Годы проживания с мачехой под одной крышей научили меня терпению, после нее мне уже никто не страшен.

– А уж мне как приятно, крошка Лили, – низким хриплым голосом ответил ректор, совершенно не обращая внимания на присутствие еще одного человека. – Искренне надеюсь, что я не пожалею о принятом решении. В конце концов, это обещает быть очень интересным!

Не успела я возмутиться новой двусмысленности, как Кларисса мягко подтолкнула меня к выходу.

Свернув в коридор, который был слева от комнаты, мы прошли его до конца и оказались перед широкой лестницей, ведущей наверх. Я едва переставляла ноги, которые казались налитыми чугуном.

На втором этаже Кларисса повела меня в правое крыло здания.

Тут было красиво: стены, как и на первом этаже, обшиты деревянными панелями цвета красного дерева, а светильники в виде свечей горели теплым уютным светом.

Кое-где были расставлены напольные цветочные горшки с буйной зеленой растительностью. По обеим сторонам длинного коридора сверкали ручки дверей, ведущих в жилые комнаты.

– Тут живу я, Герберт, работники кухни, библиотекарь и преподаватели, – щебетала Кларисса. – На третьем этаже комнаты для господина ректора и высокопоставленных гостей академии. Ты будешь жить совсем рядом со мной. Вот увидишь, тебе у нас очень понравится!

Она остановилась перед одной из комнат, достала из кармана длинный ключ с витиеватым брелоком, отперла дверь и впустила меня внутрь первой.

Я робко вошла, подождала, когда Кларисса включит свет, и огляделась. Мое новое жилище показалось мне великолепным!

Комнатка была небольшой, но очень уютной: на стенах бежевые обои с приятным рисунком из пересекающихся бордовых линий, отполированный деревянный пол темно-коричневого цвета и большое окно, наполовину прикрытое тяжелыми золотисто-бежевыми шторами.

У стены стояла кровать, которая показалась мне слишком большой для одного человека.

Слева от нее был крохотный туалетный столик с зеркалом и пуфиком, а справа широкий письменный стол, удобный стул и небольшой узкий шкафчик для одежды.

В противоположном от него углу виднелась дверь.

– Это твоя личная ванная комната, – пояснила Кларисса. – Как видишь, здесь все, что тебе необходимо. Умойся и спускайся ко мне на кухню, угощу тебя ужином, а там и спать ляжешь. Утром во всем разберешься.

Она вложила мне в руку ключ от комнаты и тихо удалилась, неслышно закрыв дверь.

Моя сумка уже была здесь, к счастью, она не так промокла, как я.

Развесив в шкафу свой нехитрый гардероб, я направилась в ванную комнату.

Кто-то заботливо оставил мне умывальные принадлежности: кусок розового мыла, шампунь, мочалку, тюбик зубной пасты и новенькую зубную щетку в упаковке. На крючках висел банный халат и 3 полотенца разного размера.

Я с наслаждением приняла душ, яростно намыливаясь, словно сдирая с себя следы пережитых неприятностей.

Наскоро высушив волосы и натянув на себя сухое чистое платье, я выскользнула из комнаты и пошла на поиски кухни.

Немного поплутав на первом этаже, я оказалась там, где нужно. Вкусные запахи привели меня в большую столовую с круглыми столиками. Стулья были сложены друг на друга и стояли в углу зала.

– Все уже поужинали и разошлись по своим делам, – раздался голос Клариссы.

– Скорее проходи на кухню, я накормлю тебя, бедное ты дитя.

В ее голосе было столько тепла, что невольно вспомнила маму. Она умерла, когда мне было всего пять лет, но я помню ее ласковый голос и заботливые мягкие руки.

Глаза предательски защипало, и я разозлилась на себя: ну сколько можно рыдать? Весь день сегодня только и делаю, что рыдаю.

Взяв себя в руки, я прошла на кухню за Клариссой, где в центре стоял большой деревянный стол, а на нем был поднос, накрытый крышкой. По бокам у стен громоздились несколько плит для готовки и пара разделочных столов, над которым висела кухонная утварь.

Еда была простая, но невероятно вкусная: мясной гуляш с нежнейшим запечённым картофелем. Я даже не заметила, как проглотила ужин, настолько была голодна.

Кларисса все это время сидела напротив за столом и смотрела на меня, подперев рукой щеку.

Я поблагодарила ее осоловевшим голосом и, пожелав ей спокойной ночи, отправилась к себе.

Выйдя в коридор, я услышала чей-то негромкий голос, который как будто говорил по магической связи в каком-то из кабинетов.

Я прислушалась, проклиная свое любопытство, которые сгубило бы не только кошку, а уничтожило все кошачье поголовье в окрестностях.

Это был голос ректора, немного неразборчивый. Подойдя чуть ближе, я услышала то, что заставило меня оцепенеть от страха:

– Матильда! Ваша падчерица у меня.

Глава 6

Тело заколотило мелкой дрожью: неужели все повторяется? Он выдаст меня мачехе, а уж та отведет на мне душу за побег. Наверняка и розги приготовила!

Никому нельзя доверять, особенно этому напыщенному болвану ректору!

– А теперь послушайте меня! – внезапно рявкнул ректор, да так громко, что я чуть не ойкнула от неожиданности. – Я не позволю вам лезть не в свое дело, путаться у меня под ногами и срывать мне планы! Поэтому закройте рот и помолчите! Иначе, я сделаю так, что вы потеряете все!

Чувство облегчения было таким сильным, что ноги подогнулись и я сползла по стене на пол.

Вроде как опасность миновала. Или нет?

По крайней мере, я впервые слышу, чтобы с мачехой кто-то посмел говорить настолько грубо. Меня за такое она бы на месяц заперла в комнате на хлебе и воде.

В кабинете ректора все стихло. Видимо, разговор прекратился, поэтому пора отсюда убираться.

Я тихонько поднялась и прокралась в вестибюль к входной двери. Когда мне оставалось до нее примерно полметра, мой нос уперся в невидимый барьер.

М-да, ректор решил не верить мне на слово и по-настоящему закрыл мне выход отсюда. Ну что ж, попробуем по-другому.

Ни цыпочках я взлетела на второй этаж, закрылась в своей комнате и бросилась к окну. Отдернув шторы, открыла створку окна и осторожно потянулась рукой наружу.

Снова барьер!

Предусмотрительный какой, кто бы мог подумать! Теперь я абсолютно была уверена, что у ректора на меня какие-то планы, иначе, ему не было бы необходимости перекрывать мне все выходы из академии.

Что же он хочет? Продать меня за вознаграждение мачехе? Или сразу Ворону? А может и поторговаться: кто даст больше?

Я села на кровать и задумалась. Однозначно надо отсюда выбираться, но как?

Если только делать вид, что я всем довольна, и втереться к ректору в доверие. Тогда он разрешит покидать академию хотя бы на прогулку, а там можно и снова броситься в бега.

Но до этого надо написать Кевину, и было бы хорошо накопить хоть какую-то сумму денег. Ректор же уверен, что я буду работать три месяца, а значит, время у меня есть.

От размышлений у меня заболела голова. Надо ложиться спать, а утром я еще раз обдумаю свой план.

Разобрав кровать, я переоделась и скользнула под легкое одеяло. Постельное белье приятно пахло чем-то сладковатым, а подушки были мягкими и очень удобными. Меня медленно окутало нежное тепло, и я провалилась в глубокий, тревожный сон.

Утром я проснулась от деликатного постукивания в дверь.

– Лили, девочка, пора вставать, – сказала Кларисса из-за двери. – Ты слышишь меня? Уже семь утра! Скоро завтрак!

– Я проснулась, скоро приду, спасибо! – крикнула я и выскочила из кровати. Не смотря на вчерашние события, я чувствовала себя выспавшейся и хорошо отдохнувшей.

Какая же Кларисса заботливая и милая! Удивительно, как этот светлый человек согласился работать под начальством такого интригана, как этот ректор!

Я вскочила, быстро заправила постель и отправилась умываться. В дверь снова постучали.

– Лили, я принесла тебе форму, открой дверь, – снова раздался голос Клариссы.

Я поспешно впустила ее внутрь, на ходу заплетая косу.

– В рабочее время мы надеваем форменную одежду, – сказала она, раскладывая свертки на кровати, – в свободное – ты можешь носить свою собственную. Если будет мало или велико, скажи, я быстро подгоню по фигуре.

Она достала красивое синее платье с белым воротничком, длинными рукавами-фонариками, заканчивающиеся длинными узкими манжетами на крохотных жемчужных пуговках. Подол платья от талии расходился пышными складками.

– Очень красивое платье, – с восторгом сказала я.

– Ну же, примерь, я посмотрю, как оно на тебе сидит, – деловито сказала Кларисса, присев на край кровати.

Переодевшись в ванной комнате, я вышла и смущенно сказала:

– К сожалению, оно мне немного велико. И подол длинноват. Но это не страшно, если вы дадите мне иголку с ниткой, то я сама смогу его ушить.

Кларисса звонко расхохоталась:

– Ну что ты, я сама подгоню его, как нужно. И подол сделаем покороче, чуть ниже колен.

Она встала и принялась обходить меня по кругу, дотрагиваясь до платья в тех местах, в которых я болталась, как карандаш в стакане. Немедленно ткань уменьшалась в размерах, облегая меня по фигуре.

– Вот это да! – восхищенно ответила я. – Какой у вас полезный дар! Можно не беспокоиться о том, что размер не подойдет, и покупать одежду без примерки. Вы только с платьем так умеете?

Она улыбнулась:

– Я могу прикосновением менять размеры неживых объектов. Дар, конечно, полезен в быту, но защитить себя им, например, от вооруженных грабителей или залетевшей в комнату летучей мыши я уже не смогу. А у тебя есть дар?

– Когда-то был. Моя мама обладала способностью залечивать раны, а я в детстве могла исцелять сломанные растения. Потом мама умерла, а мой дар пропал и больше не проявлялся, – мне не хотелось об этом вспоминать, но и игнорировать вопрос было бы невежливо.

– Ох, прости, дорогая! – огорчилась Кларисса. – Я не хотела напоминать тебе о твоей потере.

Она подошла к кровати, закрыла глаза и подержала каждый сверток в руках. Бумага еле слышно зашуршала, а когда звуки затихли, Кларисса довольным голосом произнесла:

– Ну вот, твой форменный гардероб готов. Я взяла на себя смелость и подобрала для тебя три платья, пару обуви и зимний теплый плащ. Твой личный плащ, ты меня извини, конечно, никуда не годится.  Если понадобится белье, то только намекни: его можно заказать в городе, а Герберт раз в три дня забирает с почты письма и посылки, – она заговорщицки подмигнула.

Я очень обрадовалась тому, что она заговорила о почте, и сразу же спросила:

– Кларисса, а могу я отправить письмо? Я бы хотела написать Кевину, своему жениху, что со мной все в порядке, а то он, наверное, с ума сходит от беспокойства.

Она помолчала минуту и ответила:

– Думаю, что можно! Попросишь Герберта захватить его с собой, он как раз завтра поедет на почту.

Я долго благодарила Клариссу, предвкушая, как сяду писать письмо Кевину. Она же удалилась, напомнив мне, что завтрак вот-вот будет готов, и мне стоит поторопиться.

После ее ухода я отдернула шторы и выглянула в окно. Солнце еще не встало, но густая ночная темнота начинала отступать.

В утренних серых сумерках я увидела большое двухэтажное здание, похожее на каменную коробку. Перед ним был небольшой стадион с трибунами, по которому бегали по кругу небольшие группы людей.

Наверное, это учащиеся, которых заставляют заниматься физкультурой с утра пораньше. Чуть присмотревшись, я обратила внимание, что все они мужчины, да еще и раздетые по пояс.

Ничего себе, какие тут порядки! Мало того, что студентов заставляют вставать так рано, так еще и норовят заморозить! Интересно, куда смотрят их родители?

Я вспомнила, как сама замерзала в лесу, и зябко поежилась.

Разузнаю после завтрака у Клариссы, чему тут учат бедолаг студентов.

Однако, как только я съела свою кашу и запила вкуснейшим кофе с молоком, меня перехватил Герберт.

Он по-прежнему смотрел на меня неприязненно, явно продолжая подозревать меня в шпионаже.

– Пойдемте, – буркнул он. – Я покажу вам рабочее место и скажу, чем вы будете заниматься.

Пока мы шли по коридору первого этажа к кабинетам, я, едва поспевая за ним, решила уточнить:

– Кларисса сказала, что вы завтра поедете на почту. Можно попросить вас отправить мое письмо?

Он так резко остановился, что я чуть не врезалась ему в спину. Обернувшись ко мне, он прошипел:

– Не знаю, что вы там себе надумали, но я вам не мальчик на побегушках! Со мной ваши женские штучки не сработают, и не пытайтесь!

Это было так внезапно и обидно, что я растерялась:

– О чем вы говорите, господин Герберт? Какие еще штучки?

– Вот только не надо тут прикидываться невинной овечкой! Я сразу же понял, что вы положили глаз на господина ректора и мечтаете залезть к нему в постель!