Текст книги "Правда - в молчании призраков (СИ)"

Автор книги: Наталия Арефьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12

Мы услышали достаточно, Макс тоже так посчитал и поспешил закончить разговор. Рэйчел тепло с нами попрощалась и мы, не задерживаясь, пошли на выход. Не знаю, как Макс здесь ориентировался, но вскоре мы вновь вышли в длинный белый коридор со множеством дверей. Но в этот раз мне совершенно не было дела до того, что находиться за ними, слишком я была погружена в себя.

Значит, ни в какую академию отец не ездил и начальство его не вызывало. Он приезжал сюда, в лабораторию, которую курирует кронпринц и работал с Мартином Бэррисом, биологом. Над чем бы они ни работали, это было что-то очень серьезное, раз отец скрывал истинную причину своих поездок.

Но если поездки в Оферхолм не были связаны с академией, мама знала бы об этом. "А она наверняка и знала" – со злостью подумала я, – и скрывала от меня. И до сих пор скрывает". Что же ты делал здесь, папа? Над чем работал? И получу ли я когда-нибудь ответы на эти вопросы?

Если раньше мысли о том, что мама что-то скрывает от меня, были лишь моими догадками, то сейчас они подтвердились, и от этого стало как-то особенно горько и неприятно.

Заметив мое состояние, Макс притормозил у самого выхода и внимательно посмотрел на меня.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Не знаю.

Я действительно еще не поняла, как относиться к тому, что сейчас узнала.

– Давай уйдем отсюда, мне не по себе здесь, – попросила, обхватив себя за плечи и зябко поежившись.

Макс, не говоря ни слова, распахнул дверь и мы, наконец, вышли на улицу. Я была благодарна за то, что он молчит и ничего не спрашивает. Уже несколько раз замечала, что он как-то понимает, когда не нужны лишние слова и мне необходимо немного тишины.

Мы молча доехали до гостиницы. Всю дорогу я просто смотрела в окно и пыталась понять, что же обо всем этом думаю. То, что отец скрывал работу в лаборатории Оферхолма, само по себе неприятно, но информации слишком мало. Он мог заниматься чем угодно и, пока я не знала точно, что же он делал, размышлять на эту тему бессмысленно. Можно додуматься до чего-то по-настоящему страшного. Интересно, хватит возможностей Макса, чтобы узнать, в чем именно заключалась работа отца и Мартина Бэрриса?

Несмотря на все эти более чем разумные мысли, состояние мое было подавленным, и я как-то не заметила, когда открылась для призраков.

Но поняла это только тогда, когда перед самыми дверями гостиницы меня, без всякого предупреждения, бросили в воду. А потом еще раз. И еще. Я даже не успела осознать, что передо мной вырос призрак, как уже почувствовала себя, с головой, погруженной в ледяную воду. Не знаю, обозлился ли призрак на меня за что-то или он и при жизни не отличался добротой, но мне не удосужились даже показать события, предшествующие падению. Вот я собиралась сделать шаг, чтобы зайти в раскрытые двери гостиницы, и вот я уже вижу размытый силуэт человека, там, над водой, и чувствую, как что-то тяжелое тянет меня ко дну. Я стараюсь не дышать, но, в конце концов, делаю вдох – легкие наполняются водой, и становится больно. Очень-очень больно. Темнота – и через мгновение я прихожу в себя, трясясь от холода, пробирающего до костей.

Не могу сфокусировать взгляд, дышу часто и неглубоко, потому что каждый вдох отдается болью где-то в легких. Слышу, как меня зовут, но звук идет, будто сквозь толщу воды.

Обхватываю себя за плечи в попытке согреться и чувствую, как меня берут на руки и куда-то несут. Мне бы хотелось, чтобы измученное сознание покинуло меня и дало бы небольшую передышку, но окончательно пришла в себя, когда Макс аккуратно положил меня на диван. Меня все еще трясло, как будто в жутком ознобе и он принес плед, в который укутал меня с головой.

– Сана, – с неподдельной тревогой в голосе в который раз позвал меня Макс, а я порадовалась, что, наконец, слышу, как полагается, – ты меня слышишь?

– Д-да, – заикаясь, ответила и, разозлившись на саму себя, выдохнула сквозь зубы, – боже, почему так холодно?

– Сана, тебе надо успокоиться, – сказал Макс, осторожно взяв меня за плечи, – твой озноб, скорее всего, реакция организма на стресс.

– Нет, – я покачала головой, – это призрак. Человек умер, утонув в ледяной воде, а я расслабилась и открылась, и погружение получилось слишком сильным.

Я усмехнулась, но Макс остался серьезным, не оценив получившийся каламбур.

– Что нужно делать? – спросил он.

– Не знаю, такого еще никогда не было. Наверное, просто подождать.

– Тебе в любом случае нужно успокоиться, – сказал он и ушел куда-то вглубь номера.

Вернулся через пару минут с бокалом в руках и протянул его мне. Решив, что мне действительно сейчас не помешает глоток чего-нибудь горячительного, молча приняла бокал. В нем, переливаясь всеми цветами янтаря, плескался бренди. И я, стуча зубами о край бокала, сделала два глотка.

Внутрь скользнул комок жидкого огня, тут же сменившись приятным теплом, разлившимся по телу. Сделав еще два глотка, я понемногу успокоилась, холод отступил, и я смогла расслабиться. Выпуталась из пледа, села и, откинувшись на спинку дивана, устало проговорила:

– Спасибо.

– Не за что. – Последовал такой же тихий ответ. – Так что ты видела?

Я вспомнила о необходимости рассказать видение и, не имея ни малейшего желания вновь захлебнуться в ледяной воде, сказала:

– Я даже не сразу поняла, что передо мной появился призрак. Мужчина, но я не успела его разглядеть. И увидела немного – сразу очутилась под водой. Но это не несчастный случай, что-то тянуло его ко дну, как будто к ногам был привязан какой-то груз. А кто-то наверху, над водой стоял и смотрел.

– Почему он не показал тебе больше? – спросил Макс. – Того, кто сбросил его в воду? Как ты должна ему помочь.

– Возможно, ему это и не нужно. Скорее всего, он хочет, чтобы я помогла найти тело. Вот только как я его опознаю? Я даже не знаю, как он выглядит.

– Как он выглядит, уже не важно. Когда его достанут со дна, опознать тело будет сложно.

Это так, мне приходилось разыскивать утопленников и то, что доставали из воды, мало походило на то, что являлось мне. Тело раздувалось и синело. А если его еще находил кто-то, питающийся падалью, опознать было практически невозможно. А таких милашек в реках Эрдейла водилось немало.

Но я не могла не отметить, с каким цинизмом это было произнесено. И меня в который раз передернуло от несоответствия.

Я уже открыла рот, чтобы задать еще даже не оформившийся до конца вопрос, когда увидела за спиной Макса призрака. Не знаю как, но я поняла, что это был он. Тот, чью смерть я только что пережила. Лет двадцати пяти, брюнет и, должно быть, при жизни был очень красив. Он буквально сверлил меня взглядом.

– Нет, – испуганно выговорила я, боясь снова погрузиться в ледяной кошмар, – нет, нет, нет.

– Сана? Что? – требовательно спросил Макс.

– Он здесь, у тебя за спиной.

Макс даже не дернулся, продолжая смотреть на меня. Правильно, зачем искать глазами то, что совершенно точно увидеть не сможешь. Или он просто до сих пор не верит, что дар спирита существует, и я действительно вижу призраков. В таком случае, я наверняка сейчас кажусь ему абсолютно чокнутой. Но он только спросил:

– Ты уверена, что это он?

– Да, – твердо ответила, пытаясь подготовиться к очередному видению, но призрак отчего-то медлил.

– Он ничего не показывает, – удивленно проговорила я, – просто стоит и смотрит. Хотя, подожди…

Призрак медленно отвел правую руку в сторону и, поскольку одет он был в футболку с коротким рукавом, я легко разглядела татуировку на внутренней стороне предплечья. Похоже, он и сам понял, что показал слишком мало. И по каким-то причинам действительно не хотел показывать убийцу, а в том, что его убили, я не сомневалась. Уже не опасаясь, встала с дивана и, подойдя к нему, внимательно посмотрела на его руку. Какой-то узор, вязь непонятных символов и слов на незнакомом языке. Впрочем, мне и не нужно было понимать, что здесь изображено. С такой приметой я точно его узнаю, если, конечно, руки будут при нем.

Призрак исчез так же неожиданно, как и появился. Я повернулась к Максу, с интересом наблюдавшему, как я изучаю пустоту. Как он это видел, конечно. Он вздернул бровь в вопросительном жесте, и я пояснила:

– Он показал татуировку на руке. Похоже, и правда хочет, чтобы его тело нашли.

– В таком случае нам нужно в полицию. – Совершенно серьезно сказал Макс. – Как ты себя чувствуешь?

Прислушалась к себе и кивнула.

– Уже лучше.

– Отлично, насколько я помню, тебе нужно рассказать о видении как можно быстрее и как можно подробнее. У меня есть знакомый в полиции Оферхолма, отправляемся прямо сейчас, наши дела подождут.

– Ты уверен, что он мне поверит? – спросила с сомнением.

– Он работает со спиритами, так что – да, поверит.

Как-то не вязалось то, что он говорил сейчас с тем, что он говорил в кабинете у Тома в первую нашу встречу. Но я, конечно, снова не стала заострять на этом внимание.

А еще меня удивила его готовность решать мои проблемы, не касающиеся расследования. Это было похоже на заботу – неожиданную, но очень приятную.

По понятным причинам я и не собиралась с ним спорить и уже через полчаса мы входили в здание полицейского участка. Я несколько раз обращалась в полицию Оферхолма, когда открылась призракам после смерти отца, но этот участок был мне незнаком. Тем лучше, мне бы не хотелось, чтобы вспомнили меня и то, в каком ужасном состоянии я появлялась. Тот период был худшим в моей жизни. Выглядела и чувствовала я себе соответствующе. Поэтому я только порадовалась, что здесь меня никто не знает.

Нас без проблем пропустили внутрь, мы поднялись на второй этаж и, пройдя по длинному коридору, остановились у двери кабинета.

– Подожди пока здесь, – попросил Макс, – недолго. Я тебя позову.

Я пожала плечами и села на одну из небольших скамеек, стоящих вдоль стены.

Долго ждать не пришлось, уже через несколько минут Макс выглянул из-за двери и сделал приглашающий жест. За единственным столом в кабинете сидел приятный темноволосый мужчина.

– Знакомься, это Сана, – сказал Макс, закрыв за мной дверь, – Сана, это лейтенант Джон Саверс.

Честно говоря, в тот момент мне стало наплевать, как его зовут, потому что сбоку от меня, у окна снова появился призрак парня с татуировкой. Я уставилась на него, задержав дыхание, и лейтенант тут же отреагировал.

– В чем дело? – напрягся он.

– Призрак здесь, – просто сказала я.

– Что ж, тогда думаю, вам лучше приступить к рассказу, пока он снова не показал вам свою смерть.

Похоже, он хорошо знал особенности моего дара, что приятно меня удивило, обычно полиция скептически относилась к незнакомым людям, называющими себя спиритами. Я, не теряя времени, решительно прошла к столу, села напротив лейтенанта и в подробностях рассказала ему все, что видела. Упомянула и про татуировку, после чего призрак, наконец, исчез, а я вздохнула с облегчением.

– Вы говорите, над водой стоял человек. Он стоял на берегу? – спросил лейтенант, когда я закончила рассказ.

– Нет, – я покачала головой, – так его вряд ли было бы видно. Там было что-то вроде пирса.

Он задал еще несколько уточняющих вопросов и, получив ответы, какое-то время задумчиво молчал, а потом будто встряхнулся и посмотрел в сторону окна. Взгляд его не был направлен на улицу, скорее он инстинктивно пытался увидеть там призрак погибшего.

– Он ушел, – сказала я.

Саверс посмотрел на меня и потер лоб.

– В Оферхолме десятки каналов и три реки протекают рядом с городом, как мы должны его найти? – задал он вопрос, впрочем, не ожидая, кажется, ни от меня, ни от Макса ответа. А потом обратился уже ко мне. – Вы говорите, вода была холодная, может ли это значить, что убийство произошло зимой?

– Вряд ли, – покачала головой, – призраки обычно не ждут так долго. Сам он был одет в футболку, а призраки всегда являются в том, в чем человек был одет в момент смерти.

Я заметила, как брови Макса удивленно приподнялись. О таких деталях он, наверное, даже не задумывался. А вот лейтенант никакого удивления не выказал и даже покивал головой, как будто и так это знал.

– Да и тот, кто стоял наверху, был одет легко, – продолжила я, – и вода была не просто холодная, а ледяная. Я знаю только одно место в Оферхолме, где вода круглый год граничит с отметкой ноль.

– Мизания, – понятливо кивнул лейтенант.

– Да, – подтвердила я, – пригород, река Тарос. Она мелкая, но там есть одно очень глубокое место.

– Да, – лейтенант снова согласился, – и, кажется, там действительно есть пирс.

Потом решительно встал и начал собираться.

– Я надеюсь, у вас нет никаких планов на сегодня? – уточнил он у Макса.

Тот отрицательно покачал головой.

– Тогда мы едем в Мизанию, найдем это место и, будем надеяться, выполним настойчивую просьбу призрака, найти его тело.

Он быстро собрал людей, взял с собой четверых полицейских и даже эксперта, что очень меня удивило. Том никогда так не делал. Нет, он тоже всегда проверял мои видения, но делал это не с таким энтузиазмом. И что удивило меня больше всего, так это то, что я не встретила ни одного недоверчивого взгляда. Все, кого взял с собой лейтенант, посмотрели на меня с интересом и только.

Когда мы сели в машину, я озвучила эти мысли, но Макс лишь загадочно улыбнулся и уверил меня, что в этом участке спиритам доверяют. Видимо, была какая-то история, после которой нельзя поступать по-другому.

И почему я раньше об этом не знала? Даже вспоминать не хочу, как порой на меня смотрели в других участках, куда я прибегала после очередного видения. Я не стремилась в какой-то конкретный участок, приходила в ближайший от того места, где мне являлся призрак. Знала бы я, что здесь служит такой замечательный лейтенант, я бы знатно увеличила ему объем работы.

Глава 13

Мизания – небольшой городок рядом с Оферхолмом. Ничего особо примечательного в нем нет, кроме, пожалуй, библиотеки – небольшой, но хранящей в себе довольно старые книги, сохранившиеся рукописи, подшивки газет прошлых десятилетий, записи и переписки политических деятелей, представителей искусства и прочих исторических личностей. Разумеется, здесь хранилось исключительно то, что не запрещалось предавать огласке. Библиотека больше напоминала архив и очень помогала в учебе, поэтому здесь я бывала часто. Сам город, хоть и не имел никаких достопримечательностей, на мой взгляд, был довольно милым и уютным.

На его окраине протекала мелкая, но коварная река Тарос. Дно ее не было ровным – ямы и отмели хаотично сменяли друг друга. Но в одном месте было очень глубоко, настолько, что там мог бы скрыться приличных размеров корабль. Но поскольку река не была судоходной, то и кораблей в себе никаких не хранила. Что там, на дне, не знал никто. Ее, конечно, исследовали, но это было очень давно. Потому что на дне Тарос били мощные холодные источники, и вода в этой реке была настолько ледяной, что в ней не купались даже в самый жаркий день. Ученые предполагали, что эти источники магического происхождения, но изучить их как следует, из-за температуры воды не представлялось возможным. Погрузиться в нее без риска для жизни можно было разве что в специальном водолазном костюме.

Собственно, на въезде в город именно группа профессиональных ныряльщиков нас и ждала. Оказалось, лейтенант Саверс вызвал их еще по дороге.

В Мизании, как и в большинстве маленьких городков, редко что-то происходило, поэтому три машины, две из которых являлись полицейскими, и люди в водолазных костюмах привлекли немало внимания. Пока водолазы облачались, несколько раз ныряли, пытаясь найти на дне реки тело, в небольшом отдалении от нас образовалась изрядная толпа. Лейтенант и не подумал их разгонять, он намеревался поговорить с людьми и быть может что-то выяснить. Конечно, если тело все же найдется. Впрочем, сам он вид имел такой, будто и не сомневался в другом исходе, а потому раз за разом приказывал ныряльщикам снова погружаться на дно. К сожалению, даже в водолазных костюмах в этой реке невозможно было находиться долго, и водолазы появлялись на поверхности чаще, чем было нужно, что сильно затрудняло поиски.

Не знаю, на каком именно заходе, но они все же вытащили тело из воды. Его подняли вместе с грузом, им действительно оказался приличных размеров булыжник, привязанный к ногам каким-то хитрым узлом. На берегу Тарос таких камней было много, так что особого интереса он у полицейских не вызвал.

Я же обратила все свое внимание на тело. Да, зрелище было отвратительное. Падальщики его все-таки нашли. Увидев местами обгрызенный труп утопленника, где-то в толпе раздались испуганные возгласы и вздохи особо впечатлительных.

Я постаралась преодолеть свою брезгливость и, подойдя к трупу, осторожно сдвинула его правую руку в сторону. Это был он. На предплечье с внутренней стороны обнаружилась точно такая же татуировка, какую мне показывал призрак. Вернее, та же самая. Вряд ли где-то существует вторая такая, слишком уж сложной она казалась и обозначала наверняка что-то, касающееся этого конкретного человека. Впрочем, это уже не мое дело.

– Это он, – уверенно сказала я лейтенанту Саверсу, внимательно наблюдающему за мной.

– Хорошо, – сказал он, – дальше мы сами.

И посмотрел на Макса, стоящего рядом с нами. Тот аккуратно взял меня за плечи и я, поднявшись, пошла за ним. Мне не помешало бы присесть и перевести дух – от воспоминаний о видении и тесного общения с трупом меня слегка мутило.

Но стоило нам отойти на пару шагов, как из толпы послышался оглушительный крик, и в нашу сторону побежала девушка. Макс, не отпуская, мягко потянул меня к машине. Что происходило дальше, я видела уже оттуда. Девушку пытались задержать, но она совершенно ни на кого не реагировала и рвалась туда, к берегу, где лежало тело молодого мужчины.

В конце концов, ей удалось вырваться и она, подбежав к нему, упала на колени. Казалось, ей было абсолютно все равно, как именно он выглядит – она плакала, сгорбившись, и гладила его по волосам. Вся ее суть была принизана такой болью и отчаянием, что я невольно вздрогнула, глядя на эту картину. Возможно, это была сестра или возлюбленная. Как же сильно надо любить, чтобы сейчас практически умирать самой?

Полицейским все же удалось достучаться до нее – у нее что-то спросили, она кивнула и ответила. Они не без труда подняли ее с земли, посадили в одну из полицейских машин и увезли, наверное, в местный участок.

Какое-то время полиция еще крутилась на берегу, а потом лейтенант Саверс подошел к нам и попросил проехать в местное управление. Макс только кивнул и завел мотор. Кинул на меня обеспокоенный взгляд и спросил:

– Как ты?

– Бывало и лучше, – ответила я, но от его взгляда на душе заметно потеплело.

– Выдержишь еще пару часов? Местным полицейским нужно будет рассказать все заново. Но если хочешь, мы можем вернуться завтра.

Я невольно улыбнулась. Это безумно приятно, когда о тебе заботятся, особенно тот, кто очень нравится. И сейчас мне не хотелось думать о том, что это неправильно, мне хотелось просто насладиться этой заботой и вниманием.

– Нет, я все понимаю. Лучше закончим сегодня, чтобы не возвращаться к этому, – сказала, почувствовав, что эта забота придает мне сил.

Мы пробыли в местном участке почти до вечера. Все, что видела и знала, я рассказала еще два раза, стараясь не обращать внимания на скептическое выражение лица молодого полицейского. Присутствие Макса и лейтенанта Саверса немного примиряло меня с необходимостью терпеть такое пренебрежение.

По окончании рассказа и всех расспросов молодой полицейский, не скрывая своего недоверия, сказал:

– Как-то все это странно. Вы абсолютно точно указали, как и где умер человек и утверждаете, что все это вам показал его призрак. А еще вы утверждаете, что никогда раньше этого человека не видели.

И выдержка изменила мне. Я сощурила глаза и тихо, со злостью, поинтересовалась:

– Уж не хотите ли вы сказать, что это я убила его, а потом показала полиции, как и где я это сделала? Я, по-вашему, на дуру похожа?

– В моей практике встречались разные причины чистосердечных признаний, – совершенно не смутился страж порядка.

Я видела, как Макс метнулся ко мне, а лейтенант Саверс вскинул руку в предупредительном жесте, но меня уже было не остановить. День и так был отвратительный, а ехидное выражение лица сидящего напротив мужчины окончательно уничтожило во мне остатки самообладания. Я ни на что, не обращая внимания и, не думая, чем это может для меня закончиться, вскочила на ноги, оперлась обеими руками о стол и, наклонившись, громко сказала:

– В вашем захолустье что, никогда не слышали о спиритах? Или вам просто лень работать? Вы злитесь, что на вашей территории нашли труп и стараетесь побыстрее закрыть дело?

Глаза мужчины потемнели от злости, но я резко развернулась и выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью.

Строго говоря, захолустьем Мизания не была, но было видно, что спириты здесь не в чести. Мне не привыкать, вообще-то, но после участливого лейтенанта Саверса, поверившего каждому моему слову, такое отношение было особенно неприятным.

От сильного удара дверь немного приоткрылась, но на это никто не обратил внимания, и из кабинета было слышно, как Саверс строго выговаривает местному полицейскому:

– Что вы себе позволяете? Вы ставите под сомнение мои слова и действия?

Дальнейшее я слушать не стала. Отошла подальше к единственному в коридоре окну и принялась глубоко дышать, пытаясь успокоиться. Теперь меня еще подозревают в убийстве. Хуже этот день стать просто не мог.

Когда за спиной раздались шаги, я даже не обернулась, почему-то сразу поняв, что это Макс. И не удивилась, услышав его тихий голос, который успокоил лучше, чем созерцание закатного неба, переливавшегося всеми оттенками розового.

– Поедем в гостиницу, тебе надо отдохнуть, – сказал он, подойдя ко мне. Ближе, чем надо. И от этой близости и спокойного голоса по телу побежали мурашки. – Здесь разберутся без нас.

Он осторожно приобнял меня за плечи и повел к выходу.

Лейтенант Саверс вышел нас проводить и ободряюще кивнул мне.

– Не берите в голову, Сана, вы отлично справились, – сказал он.

Я вымученно улыбнулась и не удержалась от вопроса:

– Что это была за девушка? Там, на берегу?

Саверс вздохнул, но ответил:

– Это невеста погибшего. Я еще не знаю подробностей и не думаю, что вам они будут интересны. Вы и так немало пережили.

– Вы правы, – подумав, ответила я, – спасибо вам, лейтенант.

– Вам спасибо, Сана, берегите себя.

Я только кивнула и пошла к машине, краем уха услышав, как они попрощались с Максом.

До гостиницы мы доехали в полном молчании, за что я в очередной раз была благодарна сыщику. Мне сейчас не то, что говорить, даже думать не хотелось.

В номер я поднималась одна, Макс задержался внизу, чтобы заказать ужин. Дверь за собой не заперла, сразу прошла к окну и уставилась в него невидящим взглядом. Голова по-прежнему была пуста и, наверное, этот небольшой отдых был мне необходим, потому что чувствовала я себя разбитой и опустошенной. Через какое-то время Макс беспрепятственно вошел внутрь, даже не постучав. А может, он и стучал, а я не обратила внимания. В том состоянии, в котором я пребывала сейчас, на многое не обращаешь внимания, например, что с тобой говорят.

Я очнулась, только когда он подошел и бесцеремонно повернул меня к себе лицом.

– Сана, ты меня слышишь? – в его глазах плескалась такое беспокойство, что мне даже стало совестно.

– Да, – я часто заморгала, чтобы прогнать подобие сонливости и глубоко вздохнула, – прости, я не знаю, что со мной. День сегодня не задался.

Он долго всматривался в меня, но, в конце концов, отступил на шаг и сказал:

– Ужин принесли.

Я нахмурилась, сколько же времени я простояла в этом странном трансе?

Аппетита, похоже, не было не только у меня, и мы обошлись легким перекусом. За это время я окончательно пришла в себя и начала вспоминать сегодняшний день. Надо же, я совсем забыла, что утром мы были в лаборатории. Вспомнила я вовремя, потому что Макс, открыв окно и закурив, сказал:

– Забудь о том, что было в Мизании, и о призраке этом тоже забудь, ты сделала все, что нужно. Лучше вспомни, зачем мы здесь.

Он посмотрел на меня и, убедившись, что я слушаю его, продолжил:

– Я думаю, нет смысла идти в Академию, скорее всего, твой отец там не появлялся. А даже, если и так, это ничего не меняет.

Я была с ним полностью согласна. Это уже ничего не меняет.

– Да, – кивнула я, – думаю, ты прав.

Макс закрыл окно и кинул на меня еще один встревоженный взгляд. Я улыбнулась в ответ, чтобы успокоить его, но наверное на полноценную улыбку была сейчас не способна, потому что он только поджал губы.

– Я буду в своем номере, если что, – сказал он и вышел.

Я посидела еще немного, не меняя позы, а потом встала и заперла дверь. Хотелось побыть одной и точно знать, что никто не потревожит.

Еще раз, прокрутив сегодняшний день в голове, я почувствовала вдруг, что мне стало не хватать воздуха. Не знаю, что именно на меня так подействовало: известие, что отец много лет обманывал и вел какую-то двойную жизнь, воспоминания о чужой смерти, от которых до сих пор все внутри леденело, и кожа покрывалась противными мурашками или, может, девушка на берегу, почерневшая от горя? Я скривилась, вспомнив молодого полицейского в Мизании, заподозрившего меня в убийстве. Все это вместе вдруг обрушилось на меня и я, не выдержав, расплакалась.

Со мной такого давно не случалось. В детстве я много плакала после каждого видения – от страха, непонимания и мерзости происходящего.

Дети не должны знать, что люди поступают друг с другом так жестоко. Но наш дар не спрашивает, готов ли ты к этому, потому первые несколько лет слезы сопровождали видения.

И сейчас я плакала, как тогда, в детстве – горько, почти навзрыд, не понимая, почему все это происходит. Почему люди уходят, когда так нужны, почему обманывают, убивают и подозревают.

Начала успокаиваться лишь, когда в дверь постучали. Открывать не хотелось, и я не пошевелилась. Стук повторился, и послышался голос Макса:

– Сана, открой дверь.

Я уже не плакала, лишь изредка слезы сами скатывались по щекам, но я все еще не решила, нужен ли мне сейчас кто-то рядом. Макс постучал еще раз и снова заговорил:

– Сана, открой, пожалуйста, я просто хочу убедиться, что с тобой все хорошо.

Нет, все нехорошо, все совсем нехорошо. Но я все-таки встала и открыла дверь. Сама тут же отошла подальше и отвернулась. Макс быстро подошел, развернул меня и, увидев заплаканное лицо, нахмурился. Не раздумывая ни секунды, просто прижал меня к себе, крепко обняв. В первое мгновение я растерялась, но, услышав ровный уверенный стук его сердца и, вдохнув запах парфюма, неожиданно для самой себя расслабилась и обняла в ответ, уткнувшись носом ему в грудь.

Он гладил меня по спине и волосам, почти как маленького ребенка. Я постепенно успокаивалась, но продолжала стоять, не размыкая рук и не отстраняясь. В его объятиях было так приятно и спокойно, что я бы, наверное, вечность так простояла. Наслаждаясь его прикосновениями и запахом, слушая дыхание, внезапно поняла, что еще немного, и я окончательно расплывусь лужицей перед этим мужчиной.

Эта мысль отрезвила, и я слегка отстранилась. Макс заглянул мне в глаза, все еще обнимая меня и спросил:

– Ты плачешь из-за отца?

– В том числе.

– Сана, он ведь не был преступником, не убивал и не грабил. Он занимался любимым делом. Может быть, у него были веские причины не рассказывать тебе обо всем.

Макс был прав, я сама еще сегодня днем думала о том, что рано делать какие-либо выводы. Но сейчас просто не могла с собой ничего поделать.

– Ты прав. – Сказала я и все-таки отвела глаза, потому что его взгляд затягивал все больше. Освободилась от его рук, чувствуя одновременно облегчение и, досаду и отошла на шаг. – Прости за истерику, просто день сегодня был слишком насыщенный.

Он постоял еще немного, а потом снова взял меня за руку, и проникновенно посмотрев в глаза, сказал:

– Сана, я не знаю, что ты чувствуешь, когда переживаешь чужую смерть, это сложно представить, но я не хочу, чтобы ты плакала. Я могу как-то помочь?

Интересно, почему он проявляет такую заботу и участие? Это не похоже на простое беспокойство за человека, который нанял тебя расследовать убийство. Впрочем, нанимателей и не берут с собой в поездки, чтобы что-то выяснить. Что это? Игра? Но зачем? Какую ценность я представляю? Или я действительно ему нравлюсь? Мое почти влюбленное сердце отчаянно желало, чтобы это было так. Но мозг отказывался принимать все это за чистую монету. Нет, в любом случае, ничего хорошего из этого не выйдет, надо было заканчивать.

Я осторожно забрала свою руку и сказала:

– Спасибо, мне приятно, что ты беспокоишься за меня. Но мне никто не сможет помочь. А слезы… это просто накопилось, обычно я не плачу после видений. Уже давно не плачу.

Мне показалось, что Макс заметил изменения в моем поведении, и даже в мыслях, потому что убрал руки в карманы и, отступив на шаг от меня, сказал своим обычным тоном:

– Отдыхай, завтра поедем домой.

Развернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Такой Макс был мне привычнее, но в груди почему-то заныло. Даже мама не проявляла такой заботы обо мне, какую проявил сегодня он. Почему же я во всем ищу подвох? Крепко зажмурилась и поняла, что еще чуть-чуть и голова просто взорвется от обилия мыслей. Так что я постаралась махнуть рукой на сегодняшний день и последовать совету Макса. Отдых мне просто необходим.