Текст книги "Правда - в молчании призраков (СИ)"

Автор книги: Наталия Арефьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 19

Проснулась я от звуков, раздающихся с кухни. И, еще не открыв глаза, в полной мере осознала, чем закончился вчерашний вечер. Как ни странно, ни смущение, ни стыд меня не посетили, но и чувства правильности происходящего тоже не было.

Вздохнув, я проскользнула в ванну и стала приводить себя в порядок, попутно пытаясь поверить в то, что ничего непоправимого не произошло. И если что-то в наших отношениях и изменилось, то это никак не повлияет на расследование.

Наверное, надо что-то ему сказать? Только что? И надо ли? Очевидно, что Макс не испытывал никаких неудобств, раз так спокойно хозяйничал на чужой кухне. Да и мне ночью было хорошо, так зачем все усложнять? Мы взрослые люди и имеем право на слабости. Интересно только, как он относится к тому, что произошло? Для него это что-нибудь значит? Хотя правильнее будет сначала понять, что это значит для меня.

В конце концов, собравшись, я решительно зашла в кухню и поежилась от прохладного утреннего воздуха. Макс стоял у открытого окна спиной ко мне. Одну руку он засунул в карман брюк, а во второй, наверное, держал чашку с кофе. Такую же, что стояла и на столе рядом с аппетитной на вид яичницей. И сразу стало чуточку понятней, что именно для него значит сегодняшняя ночь. Мимолетным увлечениям не готовят завтраки. Хотя в нашем случае все может оказаться не так просто. Меня он не заметил, так что мне пришлось дать о себе знать.

– Макс, – позвала его.

Увидев меня, он улыбнулся:

– Доброе утро.

– Готовить для меня завтрак входит у тебя в привычку, – сказала я, чтобы немного притупить собственную, внезапно возникшую нервозность.

Он подошел и коснулся моих губ поцелуем, так легко и непринужденно, как будто делал это всегда и сказал:

– Это будет не самая плохая привычка.

Мы смотрели друг другу в глаза, и, казалось, было очень важно что-то сказать, поговорить и расставить все точки, но в голову, как назло, лезли сплошные банальности, и ни одну из них не хотелось произносить вслух. Так что я, не дожидаясь, пока он заговорит, просто села за стол и принялась за завтрак не забыв сказать: "Спасибо". Макс молча отошел к окну и закурил. Покончив с завтраком, я решила все же перейти к разговору, но о гораздо более важных вещах.

– Так ты что-нибудь узнал?

Макс закрыл окно, отчего в кухне сразу стало чуть теплее, и, глотнув кофе, просто сказал:

– Я знаю, чем твой отец занимался в лаборатории.

Я с громким стуком поставила чашку на стол и, отодвинув ее, подалась вперед. Заметив это, Макс не стал тянуть.

– Он пытался выяснить, как отреагирует организм человека, если объем магии в эфире резко увеличится.

Я нахмурилась, не сразу поняв, о чем именно он говорит, а потом задумалась, пытаясь уложить в голове новую информацию. Значит, вот что он делал? Но зачем? И могло ли это послужить причиной его гибели? Наверное, могло, если…

– И насколько он должен увеличиться, чтобы проводить такие исследования? – спросила я через несколько минут.

– Судя по опытам, которые он проводил, намного. – Сказал Макс. И после короткой паузы добавил. – Очень, очень намного.

– Зачем проводить такие исследования?

– Что ты имеешь в виду? – не понял Макс, но я не обратила внимания на вопрос, погружаясья в размышления.

– Теперь я понимаю, для чего нужен был Бэррис. Ты говорил, что в этой лаборатории изучают способы увеличения магического резерва. Но ведь отец изучал не внутренние изменения организма, а изменения внешней энергетической среды. Сейчас эфир и многочисленные энергетические жилы истощены и если уровень магии в них резко возрастет, это может отразиться на физическом состоянии и биолог Бэррис наверняка отлично в этом разбирался. Это понятно. Непонятно другое. Зачем вообще проводить исследования на основании одной только возможности увеличения магии в эфире? Мне кажется, для этого должны быть более веские основания? Неужели кто-то нашел новый источник магии? Настолько мощный, что пришлось привлечь ученых?

– Хм… а отец хорошо тебя поднатаскал, – задумчиво сказал Макс и я удивленно на него посмотрела.

– Если я не маг, это не значит, что я не разбираюсь в теории. Не забывай, что мои родители ученые, тяга к знаниям у меня в крови.

Получилось почти обиженно, поэтому Макс поспешил извиниться:

– Прости. Я не хотел, больше не буду. Что касается нового источника магии, об этом я, к сожалению, не знаю. Но ты права, основания действительно должны быть веские.

Я кивнула, принимая извинения и продолжила:

– С момента гибели моего отца прошло пять лет, но в мире ничего не изменилось. Значит ли это, что его исследования и правда носили теоретический характер и проект свернули? А если такая возможность существует, привлекли ли кого-то еще? Ведь не единственный же он специалист в этой области?

– Нет, больше никого не привлекали. А, судя по объему работы, твой отец сделал основную ее часть и, похоже, результаты все-таки были.

Такая осведомленность меня поразила. Я поднялась из-за стола и встала напротив него, скрестив руки на груди. Прищурилась и, скорее утвердительно произнесла:

– Если я спрошу, как тебе удалось все это узнать, ты мне, конечно, не ответишь.

Он на миг поджал губы, а потом загадочно и даже как-то немного грустно улыбнулся и покачал головой.

Я не удивилась и не стала настаивать. В общем-то, какая разница. Только царапнула мысль, что если он знает так много, то может знать и намного больше. Но мысль эта была вытеснена другой и я поспешила ее развить.

– Хорошо. Тогда повторюсь: в мире ничего не изменилось. Если они пришли к выводу, что приток магии может быть отрицательно воспринят организмом, то должны были начать работать над тем, чтобы этого избежать и уж за пять лет к чему-нибудь да пришли бы. А если результат был положительным, почему ничего не изменилось? А если все это лишь теория, зачем тратить ресурсы, привлекать внештатных специалистов?

Я подошла к окну и встала рядом с Максом. Смотрела на улицу, но видела только родное лицо с такими знакомыми серыми глазами и заметными морщинками вокруг глаз. Папа часто щурился, не потому что было плохое зрение, просто у него была такая привычка, когда он в очередной раз решал какую-нибудь магическую задачку или изучал очередной артефакт из своей обширной коллекции.

Я зажмурилась и, покачав головой, продолжила:

– Не понимаю. Чего ради скрываться, если это было всего лишь очередное исследование, каких он проводил множество? Зачем все эти игры в шпиона, зачем прикрываться командировками? И самое главное – как это связано с его смертью?

Макс встал у меня за спиной и, положив руки мне на плечи, слегка сжал. И прошептал:

– Этого я сказать не могу, но обещаю, ты обязательно обо всем узнаешь.

И вроде сказано это было с сожалением, что он не может дать ответы на мои вопросы, и тон его как будто выражал решимость выяснить все, что только возможно. Но мне почему-то в его словах послышался скрытый смысл. И я даже начала об этом задумываться, но тут он легко коснулся моих волос губами и перед глазами встали картины прошедшей ночи. Мысль осталась недодуманной, а тело отозвалось легкой дрожью. И в этом тумане я не сразу поняла, что Макс обращается ко мне:

– Я не хочу оставлять тебя одну, наедине с мыслями, но мне нужно идти.

И я словно очнулась.

– Да, конечно.

Я приду вечером. Может быть, удастся что-то еще узнать, но не обещаю, что это будет так быстро. Чем ты будешь заниматься сегодня?

– Не знаю. Может, выйду на работу. Ты прав, мне не стоит сейчас оставаться одной. Это чревато.

– Обычно люди стараются работать поменьше, а ты? – усмехнулся он.

– А я такая, какая есть, – я передернула плечами.

Туман рассеялся, его прикосновения не перестали быть приятными, но ощущения правильности снова не возникло и мне захотелось все это прекратить. Хотя бы ненадолго. Потому что новые для меня чувства и новые знания об отце сплелись внутри в какой-то невероятный клубок и мне нужно время, чтобы его распутать. Все это нужно уложить в голове и в душе, и понять, что делать дальше.

Макс словно почувствовав мое настроение, медленно отстранился и поинтересовался:

– Может, тебя отвезти в бар?

– Нет, – ответила, поворачиваясь к нему, – я доберусь сама. Спасибо.

Он внимательно посмотрел мне в глаза, слегка прищурившись, видимо, пытаясь понять, что же произошло, но только кивнул и пошел на выход. Уже у двери спросил:

– Надеюсь, ты хотя бы закончишь раньше, чем обычно?

– Возможно.

– Я позвоню.

– Я буду ждать.

Он вдруг сделал шаг ко мне и поцеловал. Глубоко, нежно, чувственно. С видимым сожалением оторвавшись от моих губ, он молча вышел и закрыл за собой дверь.

А я смотрела на нее и пыталась выровнять дыхание, которое сбилось от поцелуя. Что, черт возьми, творится в моей жизни? Что творится с Максом? И что творится со мной, когда он рядом?

Встряхнувшись, я посмотрела на часы, времени до начала рабочего дня было еще достаточно. Я стала перебирать вещи в комнате, просто перекладывала с места на место, чтобы чем-то занять руки, и прокручивала в голове разговор с Максом.

Казалось, узнать, чем занимался отец в закрытой лаборатории, было очень важно. Но на самом деле это почти ничего не объясняло, только добавило вопросов. За что его могли убить? Он же ничего не изобретал и не создавал, всего лишь исследовал. Да, вероятно это были очень важные исследования, но если возможность увеличения магической энергии в эфире действительно существует, то под прицелом должен оказаться тот, кто эту возможность обнаружил.

Если только предположить, что этот кто-то и есть мой отец. Что, если это он нашел новый источник магии? Или создал?

На фотографии, что мы нашли в подвале нашего дома, папу жмет руку кронпринцу и было это по словам Макса лет восемь назад, но это ведь не значит, что они не были знакомы и до этого. Что, если отец работал над этим долгие годы? Я ведь никогда не интересовалась его деятельностью, помимо профессорской.

От этой догадки, неожиданно пришедшей в голову, я резко села в кресло, машинально перебирая страницы книги, которую держала в руках. Нахмурившись, посмотрела на название. “Мировая история”. Когда я переехала, забрала с собой несколько учебников, просто, чтобы иногда освежать знания в памяти.

Захлопнула книгу и поняла, что мне нужно побывать в кабинете отца в нашем доме. Конечно, оттуда вынесли все, что можно, но, возможно, пребывание там натолкнет меня еще на какие-то мысли. Да и просто вдруг захотелось побывать в месте, где он проводил много времени, почувствовать знакомую с детства атмосферу. Зажмурилась, понимая, что еще немного, и я просто расплачусь.

Через пятнадцать минут я выходила из дома. Мама наверняка уже уехала, поезд на Оферхолм отходит утром и вечером, но вряд ли она поедет вечерним рейсом, скорее всего она уже в пути. И это хорошо, мне никто не помешает.

Открыв дверь и, нигде не задерживаясь, я сразу прошла в кабинет на втором этаже. Это был самый обычный кабинет в классическом стиле. Несколько книжных шкафов, в которых до сих пор хранилось множество книг и учебных пособий, не представляющих никакую ценность, большой стол, пара кресел. В углу стояли небольшой диванчик, кофейный столик и стул. У окна – отдельный стеллаж, на двух полках которого стояли фотографии в красивых рамках, различные безделушки и сувениры. Папа считал, что они создают в кабинете атмосферу уюта, которого не хватало в рабочем кабинете академии. Остальные полки стеллажа занимали безобидные артефакты, вроде улучшающих настроение, повышающих внимание и увеличивающих работоспособность. Его большая коллекция хранилась здесь же, в доме, в отдельной комнате, где постоянно поддерживалась необходимая температура и влажность воздуха. Когда следствие открылось, артефакты из этой комнаты изымали для изучения, но вскоре дело закрыли и их вернули нам. Все до единого. Артефакты же в кабинете остались нетронутыми, вернее, их, конечно, тоже проверяли, но прямо здесь, на месте. Это показалось мне странным, будто искали что-то определенное, но не нашли. Хотя, может, так и было.

Я подошла к стеллажу, разглядывая фотографии. На них были запечатлены счастливые моменты жизни: пятилетняя я в парке с воздушными шариками в руке; мы с мамой, когда я пошла в школу; улыбающаяся мама на церемонии вручения дипломов выпускникам; я с родителями в загородном доме их друзей. Это было перед поступлением в академию, мне было почти шестнадцать и, несмотря на то, что к этому моменту призраки терзали меня уже семь лет, на этой фотографии я выглядела счастливой. Впереди была целая жизнь, вполне определенные планы и счастливое неведение, относительно того, что все в моей жизни совсем не так, как казалось.

Вздохнув, я поставила фото на место и скользнула взглядом по рядам различных фигурок, шкатулок и статуэток, взяла в руки рождественский шар на подставке и встряхнула. Внутри на миниатюрные домики посыпались белые хлопья, похожие на снег. Милая вещица, она стояла здесь уже давно, но я не смогла бы вспомнить, когда и как она появилась в доме. Впрочем, я не всегда интересовалась происхождением подобных вещей. Что-то папе дарили, что-то он привозил из поездок, что-то приобретал в городе. Когда снегопад внутри шара прекратился, я поставила его обратно на полку и пошла вдоль стены, мимо книжных шкафов, отмечая, что на них нет пыли, да и вообще кабинет не выглядит брошенным, хотя уже пять лет им никто не пользуется. Мама поддерживает здесь порядок. У нее есть свой небольшой кабинет, примыкающий к спальне, но она никогда даже не думала о том, чтобы переехать сюда.

Подойдя к столу, я села в глубокое кресло, в котором когда-то сидел отец, и резко выдохнула от внезапно нахлынувшего странного ощущения. Будто почувствовала родной запах. Игры сознания, конечно, но на глаза навернулись слезы. В детстве я часто приходила сюда, сидела на диванчике в углу, и наблюдала за тем, как папа возится с очередным артефактом или просто работает с бумагами. Еще до того, как дар спирита проснулся. Я каждый день ждала, что во мне пробудится магия и я стану настоящим магом, таким же, как родители. Мы все ждали, поэтому он только улыбался, когда я заглядывала в кабинет и, если не был сильно занят, подзывал к себе и рассказывал удивительные истории о магии, и ее возможностях. Даже, когда стало понятно, что магом мне не быть, ни я, ни папа не изменили своим привычкам.

Первые полгода после окончания академии я бывала здесь почти каждый день, а потом… не смирилась, нет, но устала. И до сегодняшнего дня так ни разу сюда и не заглянула.

Немного посидев и успокоившись, я осмотрела стол. Хотя смотреть оказалось не на что. Кроме красивого письменного набора на столе больше ничего не было. Я заглянула в ящики, но они оказались пусты, все, кроме одного, в котором лежали чистые листы бумаги. Но я и надеялась здесь хоть что-то найти. Откинувшись в кресле, закрыла глаза и просто отдалась воспоминаниям.

Когда очнулась и посмотрела на часы, оказалось, что так я просидела почти час. Ничего нового в голову не пришло. Да, папа действительно мог заниматься поиском нового мощного источника магии, чтобы вернуть людям ту силу, которой они обладали несколько веков назад. Но если бы ему это удалось, удержать эту информацию в тайне не смог бы никто. Рано или поздно об этом стало бы известно, а времени прошло достаточно. Но другой причины, по которой он занимался подобными исследованиями, я придумать не могла.

Несмотря на то, что вопросов не стало меньше, я почувствовала себя значительно лучше. Решив отложить дальнейшие размышления до вечера, я собралась ехать в бар.

Глава 20

Вышла из дома и, проходя по узкой дорожке, ведущей к основной дороге, замерла у куста сирени, росшего здесь, кажется, всегда. Надо же, за всеми своими переживаниями я даже не заметила, что весна уже взяла свое и природа заиграла новыми красками. Сирень еще не расцвела, но куст стоял уже полностью зеленый. Еще немного и воздух наполнится упоительным ароматом, который я обожала с детства. Это открытие изменило мои планы, и вместо бара я направилась в парк. Но не в Южный. Было в Ингфоле еще одно примечательное место – парк при резиденции младшего принца Кристиана, которая находилась в нашем городе. Конечно, основная и самая красивая часть парка, та, что примыкает к самой резиденции, закрыта для посещений простыми горожанами, но есть и открытая часть. Несколько пересекающихся аллей и небольшой пруд. Посещать его разрешается всем, но охрана на входе и патрули у многих отбивают охоту этим разрешением воспользоваться. А зря. Парк поражает красотой, особенно летом, но даже в это время года здесь есть на что посмотреть. Я была здесь всего пару раз, но взяла на заметку, приходить сюда чаще, пожалуй, по степени умиротворенности он поспорил бы даже с “Рока”. Несмотря на охрану.

Немного прогулявшись, я уже собиралась уходить, когда кто-то вдруг позвал меня. Голос показался знакомым, а повернувшись, я увидела своего бывшего однокурсника – Грегори Салайна.

– Грег? – Я была приятно удивлена. – Какими судьбами? Я думала, ты остался в Оферхолме после академии.

– Я и остался. Приехал по делам и заодно навестить родителей, – он улыбнулся.

Его улыбка всегда мне нравилась. Особой дружбы в академии у меня ни с кем не случилось, но Грега я выделяла. Высокий голубоглазый брюнет, красивый и умный, при этом он не был заносчивым и высокомерным. Романтических чувств он ко мне не проявлял, скорее просто дружеские, но это меня и подкупало. Несколько раз он видел меня в трансе, но, в отличие от тех, кто обещал любить и всегда быть рядом, не убегал, а помогал. И после того, что случилось в моей жизни, пытался как-то отвлечь и поддержать. Так что я действительно была рада его видеть. Он учился на факультете управления и собирался остаться в столице, после академии наши дорожки разошлись, но иногда я вспоминала его с теплотой. Приятно думать, что и он обо мне не забыл. Подобных Грегу людей в моей жизни было не так уж и много. По пальцам пересчитать можно.

– Сколько мы не виделись? Больше трех лет? Как дела? – спросил Грег.

– Лучше, чем могло бы быть, – я неопределенно пожала плечами, но все-таки не смогла не улыбнуться в ответ.

– Ты ни капельки не изменилась. Чем занимаешься?

– Я работаю барменом в небольшом баре. Не смотри на меня так, – сказала, заметив легкое недоумение во взгляде, – я еще в последний год учебы решила, что не пойду в науку.

– Я помню, – он кивнул.

– А ты как устроился?

– Я работаю помощником секретаря кронпринца.

– Ого! Поздравляю. Немногие в итоге смогли пробиться в королевскую резиденцию.

– Спасибо, пришлось постараться, чтобы меня взяли на это место.

– Ну, я всегда в тебя верила.

Он посмотрел куда-то вглубь парка и, кажется, кого-то заметил, потому что сразу подобрался и посерьезнел. Ясно, что здесь он не прогулке, а на работе, поэтому меня не удивило, что он стал прощаться:

– Сана, я был рад тебя увидеть, но мне надо идти. Надеюсь, еще встретимся.

– Да, конечно, беги. Я тоже была рада.

Несколько аллей здесь служили своеобразным переходом между различными административными зданиями, находившимися на территории резиденции, и Грег широким шагом пошел по одной из них. Я же, продолжая улыбаться после приятной встречи, повернулась и медленно побрела в сторону выхода из парка.

Некоторые высокие кустарники вдоль дорожек стояли настолько плотно друг к другу, что образовывали почти сплошную зеленую стену и, проходя мимо очередного поворота, я нос к носу столкнулась с Максом. Даже не знаю, что меня поразило больше – неожиданная встреча или непривычно хмурый взгляд, направленный на меня. Я застыла от удивления, но тут с другой стороны услышала голос Грега. Повернувшись, я увидела, что бывший однокурсник быстро идет ко мне. Заметив Макса, он чуть не сбился с шага, но все же подошел настороженно глядя на него.

– Я хотел узнать, не изменился ли твой номер, я мог бы позвонить на днях, пока не уехал обратно. Но, наверное, это неактуальный вопрос.

Я заметила его замешательство и нахмурилась, не очень понимая, в чем причина. Он что, испугался Макса? Это было странно, учитывая, что Грегу такое поведение не свойственно.

– Почему? – удивилась я.

Какие выводы он сделал из того, что Макс просто стоит рядом и смотрит не слишком доброжелательно, чего я, кстати, за ним тоже раньше не замечала. На миг мне показалось, что эти двое знакомы, но задавать вопросы, значило еще сильнее накалить обстановку, а мне этого не хотелось, и я сделала то, что логичнее всего было сделать в такой ситуации – представила их друг другу.

– Это Макс – мой друг, – сказала Грегу. Другого слова я подобрать не смогла, – а это Грег, – повернулась к Максу, – мы учились на одном курсе в академии. – А затем снова обратилась к Грегу. – Нет, номер не изменился, звони, я буду рада увидеться еще раз.

Я говорила искренне, да и Грег наверняка действительно хотел встретиться снова, но, сдается мне, после предупреждающих взглядов Макса, он не позвонит.

– Ну, мне пора, – сказал Грег и ушел.

А я повернулась к Максу. Он не сказал ни слова, но я разозлилась и его хмурое выражение лица ни капельки меня не смутило.

– Макс, что ты здесь делаешь?

– Решил прогуляться, – он вдруг резко схватил меня за локоть и потащил в сторону выхода, – ты сказала, что будешь в баре.

– Какое твое дело? У меня выходной, гуляю, где хочу.

– На тебя недавно было совершено покушение.

– Не думаю, что в парке при резиденции мне что-нибудь угрожало, здесь полно охраны.

Он продолжал идти, сжимая мой локоть и даже не замечал, что делает мне больно. В конце концов, я дернулась, вырывая руку из захвата, заставив его остановиться, и почти крикнула со злостью:

– Да отпусти меня, наконец! В самом деле, Макс, что тебя так разозлило?

Таким я его еще не видела. Он был зол, причем зол на меня. Мне было непонятно, что я такого успела сделать и почему вообще он ведет себя со мной так, будто имеет на это какое-то право. Ночь, проведенная вместе, еще не повод так считать.

– Я отвечаю за твою безопасность, – сказал он так, словно я только что чуть не бросилась под колеса автомобиля.

– Перед кем?

Он выдохнул и уже спокойнее сказал:

– Перед собой.

Но мне не стало яснее, и я тоном, полным сарказма, протянула:

– А, ну это, конечно, многое объясняет.

А потом просто развернулась и пошла прочь.

– Ну, и куда ты пошла? – крикнул он мне вслед.

Я повернула голову:

– Не знаю, как ты, а я нагулялась. Пойду домой.

– Я отвезу тебя.

Это было сказано тоном, не терпящим возражений, и он нагнал меня в несколько шагов. Но мне порядком надоело это странное поведение и я, со свойственной мне прямолинейностью, сказала, резко развернувшись к нему:

– Он ведь узнал тебя.

– Кто? – опешил Макс.

– Грег.

Но он уже взял себя в руки и абсолютно спокойно ответил:

– Не понимаю, о чем ты. Я видел его впервые.

– Что ты скрываешь, Макс?

– Почему ты решила, что я что-то скрываю?

– Что ты делал здесь?

– Я был здесь по делам.

– В резиденции принца? Не рассказывай, что ты гулял по парку.

– Здесь много других административных зданий, – спокойно пояснил он, – например, отдел лицензирования. У меня заканчивалась лицензия на частную сыскную деятельность, я решил продлить ее, пока не поздно. Еще вопросы будут? – он иронично приподнял бровь.

А я поняла, что, наверное, действительно веду себя глупо. Какая мне разница, что он делал здесь, ведь на мне свет клином не сошелся. Или это прошлая ночь так повлияла на меня? В таком случае, стоит завязывать, присутствие этого мужчины рядом не идет мне на пользу, как личности. Я на мгновение прикрыла глаза, чтобы успокоиться, а потом вздохнула и сказала:

– Извини.

Он кивнул:

– Принято.

Его снисходительный взгляд снова чуть было не поднял во мне волну раздражения, но, чтобы не продолжать этот бессмысленный разговор, я повернулась и продолжила путь. Макс пристроился рядом.

– Сана, послушай, я понимаю, ты расстроена всем происходящим…

Но я перебила его:

– Не в этом дело, – я замолчала, размышляя, стоит ли откровенничать, но по всему выходило, что поговорить мне больше не с кем и продолжила, – я уже почти приняла и смирилась со всем, что происходит. С этими тайнами и секретами, с двойной жизнью отца, даже с тем, что мама мне врет. Просто я не знаю, кому верить.

– Верь мне.

– Почему? – я остановилась и посмотрела ему в глаза. – Почему ты так настойчиво просишь тебе доверять?

– Я хочу помочь тебе.

– Почему? Только не надо говорить сейчас, что я тебе плачу, и ты делаешь свою работу. Сомневаюсь, что кто-то другой за ту сумму, что ты выставил мне смог бы узнать то, что узнал ты. Назови настоящую причину.

Я сложила руки на груди и приготовилась услышать ответ. Хоть какой-нибудь. Но Макс вдруг шагнул и оказался слишком близко ко мне, наклонился, как будто хотел поцеловать и тихим вкрадчивым голосом спросил:

– Разве я не дал понять это прошлой ночью?

Он не отстранился, смотрел в глаза, и мне захотелось поцеловать его самой. Снова попробовать его губы на вкус. Но я усилием воли заставила себя выкинуть это из головы, и сказала то, что думала на самом деле:

– Нет. Ты еще больше меня запутал.

И снова пошла, уводя себя от соблазна. Он только усмехнулся:

– Кажется, нам надо поговорить.

– Честно говоря, не очень люблю разговоры по душам.

– Как хочешь, – небрежно бросил он. – Можем молчать. Иногда язык тела может сказать гораздо больше.

Это был пошлый намек, но тон, которым это было сказано не оставлял сомнений, что слова эти безобидны. Таким странным способом он решил поднять мне настроение и, как ни странно, это сработало. Возмущение вырвалось из меня пополам со смехом:

– Что? Скажи-ка мне лучше, нанятый мной сыщик, ты узнал что-нибудь еще?

– Нет, – посерьезнел он, – но я предупреждал, что потребуется время.

Торопить бессмысленно, благодаря Максу я и так узнала уже очень много. А время у меня есть, я ждала пять лет, могу подождать еще немного.

– Хорошо, давай поговорим, – согласилась я, – в конце концов, сначала нужно разобраться со своей собственной жизнью, а потом уже лезть в мировые заговоры.

– Почему ты так выразилась? – удивился Макс.

– Не знаю, – пожала плечами, – все эти тайные исследования, закрытые лаборатории, знакомство с кронпринцем – все это дурно пахнет. А так может пахнуть только политика.

– Откуда ты знаешь?

– Я историк.

– Ну, конечно, как я мог забыть.

– Ты зря иронизируешь, я была одной из лучших на курсе, даже после всего, что случилось, успеваемость не снизилась.

– Что-то мне подсказывает, что обучение ты заканчивала на чистом упрямстве. Ведь ты, наверное, уже тогда решила, что не пойдешь по стопам родителей.

– Нет, это я решила чуть позже. Но ты прав, о том чтобы уйти из академии не было и речи, а губить два года почти безупречной учебы казалось глупым.

Прогулка была неспешной и приятной, а разговор таким естественным, что в какой-то момент я поймала себя на мысли, что с Максом мне хорошо не только в постели. Я сложный человек – даже если не принимать во внимание мой дар – и тяжело схожусь с людьми, даже с Фрэнком мы довольно долго притирались. Но с Максом мне с самого начала было легко. Даже слишком. Слишком легко он вошел в мою жизнь, слишком легко откровенно с ним говорить, слишком легко он пробрался в мое сердце. И это казалось подозрительным.

На этой мысли я споткнулась и поняла, что мы уже подошли к выходу из парка. Здесь между аллей проходила дорога, чтобы можно было свободно проехать к тем зданиям, что располагались ближе к этой части парка, ведь территория все равно немаленькая. И если Макс был в одном из них, то почему мы идем не к машине, которую он должен был оставить там? И, кстати, как вообще он меня увидел? Я ни одного здания рядом не заметила, если там что-то и было, то его скрывали кусты и деревья. Проверить его слова я никак не могла, потому что понятия не имела, где находится отдел лицензирования. Поэтому спросила другое:

– Куда мы идем?

– К машине. Я оставил ее у входа в парк.

В этот момент мы прошли через ворота, и вышли на проспект. Я оглянулась в поисках машины и, наконец, увидела. Да, он оставил ее у входа в парк. Только не в этот, а у входа в центральную часть, ведущую к зданию резиденции принца. Идти туда было прилично, но не это меня смутило.

– Зачем?

– Сказал же, решил прогуляться, – невозмутимо ответил он и спокойно пошел вдоль забора.

Мне не оставалось ничего другого, как пойти за ним. Не оставаться же здесь. Уже вечерело, прогулка затянулась, и мне хотелось домой. Даже если Макс и скрывает что-то, думать еще и об этом даже для меня чересчур.

Мы уже почти подошли к машине, когда у меня зазвонил телефон. Увидев на экране номер Тома, я заранее напряглась. Вряд ли он звонил, чтобы пожелать мне доброго вечера. Скорее наоборот. Я только поднесла трубку к уху и сразу услышала серьезное:

– Сана, тебе нужно приехать в участок. Прямо сейчас

И отключился.

А я посмотрела на трубку и раздраженно высказалась:

– Почему никого не интересует, могу я или нет? Может, я занята или заболела, или вовсе умерла. Я даже ответить не успела, может, это и не я трубку взяла.

Все это я высказала в пространство, выплескивая раздражение и, Макс, нахмурившись, спросил:

– Что случилось?

– Понятия не имею. Том просит приехать в участок. Подвезешь?

– И даже пойду с тобой.

– Не думаю, что это хорошая идея. Он явно не в духе, а, увидев нас вместе, разозлится еще сильнее.

Мнением Тома я все же дорожила и, хоть в ситуации с Максом следовать его советам не собиралась, давать столь явный повод для недовольства не хотелось.

– Почему ты так думаешь? – удивился Макс.

– Ну, он вроде как не в восторге от нашего общения, – я пожала плечами.

– Это он тебе сказал?

– Тут и без слов все понятно.

– В таком случае, мне плевать на его мнение, – беззаботно отмахнулся Макс и распахнул передо мной дверцу машины.

– Не слишком-то вежливо с твоей стороны.

– Не слишком вежливо будет оставлять девушку в руках злого лейтенанта. Поехали, ничего он нам не сделает.