Текст книги "Ловушка для птички (СИ)"
Автор книги: Натали Эклер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Глава 11
Она моя. МОЯ…
Никита
Дани у нее какой-то. Что за пассажир? То муженек непутевый был, теперь чертила этот непонятный. Испанец, что ли? Хотя какая разница, кто по национальности, если стопудово лузер?! Какой нормальный мужик позволит своей женщине ночевать неизвестно где?
Злюсь. Чудовищно злюсь! На неё? На него? На себя? Сам не понимаю.
Терапию она проходила, значит. Бывший муж так вытрепал нервы, что мозгоправ понадобился? Или это Дани постарался? А может, между этими двумя еще кто-то был?
Кроет от мысли, что она спала с другими. Знатно кроет! Собственничество, обида… Ревность? Хрен знает, что это за чувство, но мутит от него так, что в глазах темнеет.
А ведь никто из нас не обещал хранить верность. Сам я эти три года тоже не в монастыре провел.
После рождения Шурика очень старался стать примерным семьянином и наладить сексуальную жизнь с женой. Получалось хреново. Жену ласкаю – Птичку представляю. Мерзко. Уж лучше дрочить, чем трахать кого-то через не хочу. Но не зря супружеский долг называют долгом. Раз в два месяца я его исправно отдавал.
Пару раз отрывался с девочками из эскорта в Кракове, куда по-прежнему периодически летал, хотя и подумывал продать свою долю Гарику.
Отец настаивал, чтобы на следующих выборах я баллотировался в краевую Думу, а депутатам иметь зарубежный бизнес не положено. Зато любовницу можно. Но только после получения мандата. До выборов компрометировать себя нельзя, хотя желающих походить в содержанках хоть отбавляй. Жаль, что Птичка не из их числа.
Только что она прямым текстом заявила, что не станет моей любовницей. Искренне не понимаю – почему? Сама же признает, что ее влечет ко мне. Так в чем проблема? В каком-то Дани?
То есть кому-то можно ее трахать, а мне нет. Зашибись! Она моя. МОЯ! Челюсть от злости сводит. Сука! Как же я злюсь!..
Хочется выпить и расслабиться, но пока нельзя. Мне еще машину Софии в город гнать.
Два часа прошло, как мы поговорили. Два адовых часа! Почему она не пишет адрес?
Чтобы как-то отвлечься, делаю несколько рабочих звонков. Не самая лучшая идея – работать с бодуна, но дела отвлекают и время тянется не так мучительно. Однако все равно тянется, потому что сообщений от Сони нет.
Еще через два часа заказываю доставку еды из ближайшего ресторана. Администратор ни бельмеса не понимает по-английски, а я совсем забыл испанский, но заказать колу и паэлью у меня получается.
После сытного и довольно вкусного обеда заваливаюсь на диван почитать с телефона новости, но сразу же вырубаюсь. Будит меня долгожданное сообщение от Сони. Она предлагает встретиться в ресторане Тимура.
Уже почти вечер. День был бездарно просран. Даже на пляж не сходил. Зато выспался и больше не чувствую того зудящего раздражения, которое мучило после нашего с Соней разговора.
Птичка права: мы играем с огнем. Но проблема в том, что эта игра слишком меня увлекает. Теперь, когда режим «охотник» включился и бесперебойно работает, я не могу остановиться. И тут у Сони как бы два варианта: она либо сама сдается, либо я применяю запрещенные приемы и прогибаю ее.
По-любому получу то, что хочу. А хочу я ее. Пусть всего на одну ночь, но в полноправное пользование. После меня, возможно, отпустит. Или нет. Утверждать не возьмусь. Пока не понимаю, что чувствую к ней. Ну не любовь же? Это пройденный этап.
Спускаюсь в подземный гараж и смотрю на ее «Фиат». На фоне моей недавно купленной аудюхи это голубенькое чудо выглядит комично. Не автомобиль, а пародия на него из мультика «Тачки». Как она ездит на этой мимишной фигне размером с коробку от телевизора? Еще и гордится!
Невольно вспоминаю Юлин автопарк. «Мерседес» эска второй год пылится в гараже, «Кайен» успел ей надоесть за год, в прошлом месяце «Лексус» из салона забрала.
Моя жена всегда была пафосной, позволяла себе только лучшее. Она выросла в обеспеченной семье и с детства привыкла к роскоши. Состояние братьев Третьяковых, Юлиного отца и дядьки, оценивается немногим меньше капитала Гордиевских. Странно подозревать ее в меркантильности, но после нашей свадьбы ей вдруг стало мало всего: машин, квартир, акций, брюликов…
Не успели нам достроить дом, она заговорила о жилье в столице. Взяли элитную трешку в пределах Садового – ей захотелось апартаменты в Хорватии. Купили. Одной недели прошлым летом хватило понять, что отдых в деревушке на Адриатике – не тот формат. Подавай ей виллу в Испании.
Изначально Юля хотела дом в Марбелье, но я переубедил.
Часто вспоминал небольшой городок под Барселоной, в который ездил за раритетным кабриком, чтобы красиво прокатить Птичку. Петлял по узким горным дорогам, наслаждался видами и думал о том, что хорошо бы тут построить дом, нарожать с ней кучу детей и жить до самой старости. Не просто думал – цель себе ставил. Видео на будущее записал. Спустя минуту на повороте кабрик притер грузовичок.
Скрежет, осколки, кровь на руле… Дальше скорая, операционная, шов на лице и два на шее. А потом… Потом голая и взволнованная Птичка на моей больничкой койке и срывающее крышу желание обладать ей.
Она соврала медсестре, что у нас скоро свадьба, и осталась ночевать. Мы терлись и лапали друг друга, как одуревшие от гормонов подростки. Все больничные простыни были в моей сперме. До утра я держал ее за руку и улыбался в темноту. Незабываемый был день, сумасшедшая ночь.
То видео за минуту до аварии я тысячи раз пересмотрел. На коже шрамы полностью зажили, на сердце – периодически давали знать о себе.
С трудом вместив колени под руль, втискиваюсь в Сонину машину и еду в тот самый городок той же дорогой. Настроение снова портится. Цели вроде как достиг – дом построил. Но не с той. А значит, незачёт.
На стоянке у ресторана не приткнуться: время ужина, посетителей много. Делаю круг в надежде, что кто-то уедет – напрасно. Медленно качусь мимо и замечаю Соню. Притормаживаю напротив и наблюдаю интересную картину.
За крайним столиком на террасе моя Птичка мило щебечет с Тимуром, хозяином ресторана. Он кладет свою руку поверх ее и загадочно улыбается. Ее лица не вижу, но она не шарахается, продолжает что-то рассказывать. Значит, все устраивает. На столе два бокала с вином.
Смотрю и не въезжаю. Какого хрена этот пижон трогает её и взглядом раздевает? У неё же Дани есть!
С Тимуром мы знакомы давно. Лет пять назад наша с Гариком компания разрабатывала проги для его инвест-фонда. Тогда он жил в Питере и воротил нехилыми деньжищами. Пару лет назад вдруг всё бросил и свинтил в Испанию. Вероятно, проблемы с законом поспособствовали, потому что бизнес у него был спорный. Но бабло из России он вывел. Открыл салон элитных тачек, потом станцию техобслуживания, теперь вот ресторан.
Гарик поддерживал с ним связь и сбросил мне его номер, когда я решил строить виллу в этих краях. Но позвонил я ему только на днях.
Тимур мне никогда не нравился. Подозрительный и скрытный, постоянно что-то недоговаривает. Мутный тип. Знаю, что был женат и вроде есть дети, но на вид одиночка. Ему около сорока. Худощавый, подкаченный, с идеальной стрижкой и бородкой. Холёный настолько, что противно. Особенно сейчас, когда трогает мою Соню.
Он в очередной раз дотрагивается до нее, поднимает бокал и что-то говорит. Со стороны их разговор выглядит как свидание. Я глушу двигатель и отстегиваю ремень. Хрен с ним, что припаркован в неположенном месте. Пять минут нестрашно.
Подхожу к ним.
– Здорово, Тим! – жму руку немного сильней обычного. – Привет, Соня, – поворачиваюсь к Птичке, мельком пробегаюсь по ней взглядом и стискиваю челюсть.
Теперь ясно, почему этот питерский метросексуал слюни на нее пускает. Выглядит она офигительно! Маленькое черное платье, кремовый жакет, крупные серьги-кольца в ушах и тонкий браслет на запястье. Реально модель из рекламы Шанель! Волосы собраны в высокий хвост, макияж едва заметен, но он есть. Ей к лицу такой ненавязчивый минимализм.
– Вы знакомы? – удивляется Тимур.
– Очень давно и очень близко, – отвечаю резковато, чтобы по тону понял, что мы не просто знакомые.
Поворачиваюсь и смотрю на Соню, которая не поздоровалась. Она в немом шоке. Щёки горят и рот приоткрыт, но молчит.
– Мир тесен, – улыбается Тимур вполне миролюбиво. – Присаживайся, Ник, поужинай с нами. Гарик обещался заглянуть.
– Он не придёт. Они с Ариной в Барселоне зависают до завтра, – информирую как бы невзначай. Пусть знает, что я в курсе дел своего лучшего друга. – Мы с Софией вчера ужинали здесь. Стейк был жестковат, – присаживаюсь рядом с Соней и намеренно придвигаюсь ближе, обращаясь к ней. – Ты ведь брала лосося с овощами? Совсем не солёные оказались, правда? А вот вино заказала отличное. Такое же пьете?
– Спасибо, что сказал. Поговорю с поваром, – Тимур пытается реагировать спокойно, но на лице удивление. Машет официанту. – А что там в Барсе? Они решили потусить? Скучно в нашей деревне?
– У них культурная программа. Гауди, Саграда… Арина впервые в Испании.
– Завтра же их вечеринка, – напоминает Тимур. – Вот уговариваю Софи прийти. Она приглашена, но отказывается. Говорит, много работы и не до веселья ей.
– У нее много работы, – подтверждаю и кладу руку на спинку её стула. – Она ландшафт на моей вилле делает, а я требовательный заказчик. Вторые сутки проект утвердить не можем…
Говорю я с определенным намёком и поглядываю на Соню. Та уткнулась в стол и нервно потирает ножку бокала. К вину, кстати, не притронулась.
– …А вы давно знакомы? – спрашиваю Тимура, по-хозяйски беру ее бокал и делаю несколько глотков. Да, вино именно то – вчерашнее. Очень вкусное!
Соня никак не комментирует мои действия, смотрит куда-то в сторону.
– С прошлого года. Софи с Марией оформляли мой салон перед открытием, тогда и сдружились.
Не нравится мне это его «сдружились». Не из-за него ли она к психологу ходила?
Подходит официант, приносит для меня бокал и меню. Соня участия в беседе не принимает. Сидит примороженная, взгляд отводит.
– Ты что заказала, Птичка? – в ожидании ответа слегка наклоняюсь и заглядываю ей в глаза.
– Салат с курицей, – сердится, но отвечает, а голос немного хрипит.
– Я буду такой же, – говорю официанту. – Доверяю твоему вкусу, – это уже Соне адресую.
У Тимура звонит телефон. Он извиняется и выходит из-за стола. Соня поворачивается ко мне, выкатывает глаза и цедит сквозь зубы:
– Ты что устроил? Опозорить меня решил?
– Перед Тимуром, что ли? Нашла перед кем выделываться! Я тебя от этого стервятника спасаю.
– А я просила? Он давний клиент компании, мы просто разговаривали.
– Видел я это «просто». Он смотрел на тебя, как голодный лев на кусок мяса.
– Ты следил за нами? – подозрительно сощуривается.
– Больно надо! Привез твою машину – ты просила, – напоминаю.
– Давай ключи, раз привез, – требует и протягивает руку. – На этом все, дальше я сама. Спасать меня не нужно! По проекту будем общаться в рабочее время, у меня…
Договорить я не даю, хватаю ее за запястье и дергаю на себя:
– Это я решаю, когда и как с тобой общаться. Командовать. Мной. Ты. Не будешь.
Намеренно говорю медленно, жестко и по словам, чтобы хорошо усвоила, что дерзить не стоит. Она ошарашенно молчит и ресницами хлопает, но вскипает. Грудь вздымается, нижняя губа вздрагивает. В этот момент я четко улавливаю легкий аромат ее духов. Мое самообладание на грани крушения. Еще секунда – и я её поцелую.
– Эй, Софи, это твою машину там полицейский обхаживает? – слишком резко звучит голос Тимура.
Он спешит к нам и показывает в сторону дороги.
Мы с Птичкой одновременно поворачиваемся и синхронно вскакиваем. К её «Фиату» приближается эвакуатор. Быстро они здесь работают.
– Как ты мог бросить машину на дороге? – шипит на меня Птичка. – Правил парковки не знаешь? Линия желтая – стоянка запрещена! – обреченно взмахивает руками.
Она расстроена, глаза на мокром месте.
…Минут десять уламывала полицейского не выписывать штраф, но тот остался непреклонен.
– Да ладно, Сонь, я оплачу. Там копейки, – легонько дотрагиваюсь до её плеча, но она резко его одергивает.
– Причем здесь это? У меня ни одного нарушения не было! Это первое, и оно из-за тебя! – тычет пальцем мне в грудь.
– Я предлагал, чтобы штраф выписывали на моё имя, но ты ж уперлась!
– Потому что ты иностранец! Штраф будет в два раза выше! – почти кричит.
– Да какая разница?! Копейки! – тоже перехожу на крик.
Птичка обнимает себя за плечи и отворачивается. Не хочет разговаривать.
– Давно женаты? – на инглише спрашивает меня полицейский, протягивая квитанцию на оплату.
– Не женаты мы, – отвечаю и добавляю, – пока ещё.
– Ссоритесь уже по-семейному, – смеётся и уезжает.
Я открываю пассажирскую дверь и кивком показываю Соне сесть. На удивление, она не спорит. Запрыгивает и демонстративно отворачивается.
Глава 12
Моя птичка всегда со мной
Никита
Мы медленно едем вдоль моря по нескончаемой набережной и молчим. Тишина неприятная. Вечерок не задался. Впрочем, как и вчерашний. Но исправить ситуацию еще не поздно.
– Ладно, Сонь. Мой косяк, признаю, – приглушено выдыхаю. – Только понять не могу, из-за чего ты так расстроилась? Ну штраф и штраф. Ерунда ведь! Все живы-здоровы, машина целая…
Ноль реакции. Уткнулась в боковое окно, руки сцеплены в замке, колени сжаты и напряжены.
Сворачиваю в ближайший карман и торможу. Поворачиваюсь, кладу ладонь поверх ее, слегка поглаживаю. Кожа тонкая, прохладная и такая нежная. Только насладиться её не успеваю – София выдергивает руку и прижимает к обе груди. Пытаюсь заглянуть в глаза – отворачивается.
– Хватит уже дуться. Сказал же – оплачу! И моральный ущерб тебе возмещу. Что хочешь? Любой каприз! – заигрываю – надо же как-то топить этот лёд между нами.
Сопит и не отвечает.
В этом ее как бы автомобиле размером со стиральную машину катастрофически мало места. Мне, конечно, в кайф быть к ней поближе, но долго я так не выдержу. Все, что ниже пояса, замлело и скоро, кажется, начнет отмирать. Ноги под рулем как в капкане, а восставшему между ног не хватает места в джинсах. Одно невинное прикосновение – и у меня встает. Хочу ее как одержимый, а она даже разговаривать со мной не желает.
– Со-о-онь, – мягко растягиваю ее имя и руку на колено кладу. – Хватит хохлиться, Птенчик! Ты ещё заплачь из-за этой фигни.
– Зачем? – поворачивает голову, смотрит с укором и руку мою пытается сбросить. Вопросительно вскидываю брови. – В который раз спрашиваю тебя: зачем ты это делаешь? Что это там было, в ресторане? Тебе скучно? Решил позабавиться и разрушить мою жизнь? Или мстишь за что-то? Ведешь себя так, словно я тебе что-то должна! Чего добиваешься?
Сыплет вопросами, и в голосе ярость. Но что хуже – в глазах презрение.
Убираю руку, выкручиваю руль и жму на педаль газа.
– Поехали! Расскажу, чего добиваюсь. Если так интересно.
– С интересом послушаю! – звучит как вызов.
– И покажу тоже, – бубню под нос, но так, чтобы не услышала.
Главное, чтобы не заистерила по дороге. Довезу до дома, а там разберемся. Уговорю выпить вина и спокойно поговорить. Она останется – у нее нет вариантов. Уже сдалась.
На трассу выезжаем в той же гнетущей тишине. Терпеть ее невыносимо.
– Музыка у твоего итальяшки есть?
Без слов нажимает на светящуюся панель аудиосистемы, и из динамиков доносится «Аморе, аморе, аморе, аморе но…»
– Серьезно? Ты слушаешь старика Челентано?
Снова что-то нажимает – теперь играет старый французский шансон.
– Странные музыкальные предпочтения у тебя, однако. В винах лучше разбираешься, – замечаю не без иронии.
– За рулем я слушаю старые песни, чтобы совершенствовать языки. В них много слов и они понятные. Нравится мне совсем другая музыка.
Наконец-то заговорила! Цепляюсь за тему.
– Джастин Бибер? Гарри Стайлс?
– Нет, рок больше нравится. Хотя Гарри очарователен.
– Ну конечно! Какой девушке не нравится душка Гарри! – не упускаю возможности съязвить.
– Той, которой нравится красавчик Шон, – смеется Соня. – Ты, кстати, на него похож!
– На Стайлса?
– На Шона Мендеса, – хохочет.
Обожаю ее смех! Когда она смеется, у меня на душе светлеет. Счастье по телу растекается, как теплый малиновый кисель. И кажется, что все и всегда будет хорошо.
– Пфф! Чем это я на него похож? Тем, что тоже тебе нравлюсь?
– У вас татуировки почти одинаковые, – смущенно косится на мою руку.
Я тоже на неё смотрю.
– Моя птичка всегда со мной. Это моя свобода.
Впереди мелькают огни придорожного ресторана.
– Нам надо поесть, – говорю тоном, не терпящим возражений, и сворачиваю к нему. – Это хороший ресторан?
– Запредельно дорогой. Тебе понравится, – хмыкает Соня.
– Вспомнила старую песню о мажоре?
– Ага, об излишне уверенном в себе Гордиевском-среднем, – открывает дверцу и перед тем, как выйти, показывает мне язык.
Она уже шагает к входу, а я никак не могу расстегнуть чертов ремень. Хрен развернешься в этой машине! Догоняю Соню у самой двери и преграждаю путь.
– А ну стой! Ты показала мне язык?
– Показала, и что? – гордо задирает подбородок и смотрит свысока.
Обхватываю ее за плечи, пока не опомнилась, сжимаю и требую:
– Еще раз покажи. Хочу получше рассмотреть…
Головой мотает и пытается вырваться.
– …Показывай, говорю! Ты ж у нас смелая.
Настаиваю, а самого смех разбирает. Она такая комичная! Глаза вытаращила, губы втянула и змеюкой извивается. Но я держу крепко и сразу двумя руками – не выскользнет. Когда устает дергаться, одной рукой беру за лицо и пальцами жму на щеки.
– Окрой рот и высунь язык. Скажи дяде «а-а-а». Давай, девочка, не упрямься! Будь паинькой!
– Извращенец! – кричит и заливается смехом.
И я с ней за компанию. Мы то ссоримся, то ухахатываемся вместе. Вот так контрастно складывается наше общение, и мне это нравится. Заводит. Ничуть не меньше, чем три года назад. А я уж думал, что после тридцати секс становится безвозвратно скучным.
В ресторане ожидаемо аншлаг, но столик для нас находят. Официант провожает через весь зал в самый дальний угол у огромного камина.
У одного из столиков Соня притормаживает, здоровается и перекидывается парой фраз на непонятном языке с пожилой семейной парой. А когда мы присаживаемся и открываем меню, натягивает учтивую улыбку и шепчет:
– Никита, прошу, сделай вид, что у нас деловая встреча. Умоляю! Исключительно деловая. Давай быстро поедим и уйдем.
Выглядит она странно. Мышцы лица скованные, глаза испуганные, голос дрожит. Я теряюсь, как расшифровать такие перемены.
– Что происходит?
– Родители Дани здесь. Смотрят на нас с подозрением. Не принято у них по вечерам ходить в дорогие рестораны с клиентами.
– Ясно, – говорю коротко. – Не мельтеши, разыграем красиво.
Достаю телефон и делаю вид, что принимаю звонок. Поднимаюсь из-за стола, показываю Соне палец, типа я на минуту, и иду к выходу, громко разговаривая по-английски с иллюзорным абонентом. У нужного столика притормаживаю, во всеуслышание решаю проблемы с поставками сырья. Четко и громко говорю, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что у нас с Птичкой чисто деловое свидание.
Через минуту возвращаюсь. Соня бьет меня ногой под столом и с невозмутимым лицом сообщает:
– Ты зря старался. Они не знают английского.
– А русский понимают?
– Нет. Надеюсь, что нет. Иначе катастрофа, – говорит и усиленно брови хмурит, но вот-вот прыснет смехом – по глазам вижу.
Она прячет лицо за высокой картонкой меню и тихонько хихикает. Я не сдерживаюсь и выдаю сдавленный смешок.
– София, нас раскроют, если ты будешь ржать втихаря, – предупреждаю и одной рукой размахиваю, типа умную вещь сказал.
– Мне надо успокоиться. Я быстро. Закажи мне артишоки на гриле, плиз. Вино не бери, только воду, – выдает Соня на одном дыхании и сбегает в туалет.
Помимо артишоков заказываю ей курицу на гриле. Одними цветочками сыт не будешь, а силы ей сегодня понадобятся. Себе беру местное блюдо, похожее на жаркое.
Под зоркими взглядами родителей ее жениха ужинаем мы быстро, с прямыми спинами и серьезными лицами. Обсуждаем проект. София громко произносит пару-тройку терминов и названия растений, которые на всех языках звучат одинаково. Я с напускной строгостью отвечаю пустыми, ничего не значащими фразами, но концу ужина решаю приколоться и толкаю заключительную речь:
– Прекрасно, Софи, что мы поняли друг друга. Дело в том, что я привык получать то, что хочу. Любой ценой. Отказы принимать не умею. Компромиссы тоже, увы, не мой конёк. Твое предварительное согласие с моими условиями не может не радовать. Уверен, наше сотрудничество будет незабываемым.
Судя по тому, что в глазах у Птички паника, расшифровала она правильно.
Согласно деловому этикету, счёт в ресторане мы показательно делим. Чувствую я себя при этом странно. Понимаю, что для дела, но всё равно коробит.
На выходе Соня еще раз подходит к пожилой паре попрощаться. Жду ее на улице.
– Дай мне ключи, я поведу, – бросает мимоходом по пути к машине. – Они знают мою машину и могут выйти посмотреть.
– У тебя с этим Даней настолько серьезно, что его родители станут ходить за тобой по пятам?
– Его зовут Дани. Даниэль.
– Да похер! Хоть Рафаэль. Я вопрос задал.
– А я не хочу на него отвечать. Хамло! Ключи дай!
– Я могу дать тебе только по заднице, если будешь дальше грубить и обзываться! – и я не шучу в данный момент.
Соня бросает на меня свирепый взгляд и протягивает руку:
– Ключи! Это моя машина и я ее поведу! – Она даже топает ногой для убедительности.
Пикаю брелоком и кивком указываю ей на пассажирскую дверь, а сам иду к водительской.
– Своего «итальяшку» ты получишь обратно возле моего дома. Или едешь со мной, или приезжай на такси. Выбор есть всегда, София, – возвращаю ее же фразу, сказанную утром по телефону.
Массивная дверь ресторана открывается, выпуская шумную компанию. Птичка озирается, чертыхается и садится в машину.
Я резковато даю по газам. На трассу выезжаем со свистом.
Настроение портится к хреням собачьим. Какого я должен был что-то изображать ради того, чтобы ее мужик ничего не заподозрил? Я вообще против, чтобы этот мужик у нее был!
Пока едем, она снова молчит. Чувствуется, что на взводе. Отвернулась к окну и всем телом к двери прижалась. Лишь бы подальше от меня быть. Ну и ладно! Пусть тоже попыхтит от злости. Не одному же мне мучиться! Всего пять минут до дома осталось.
– Тут тормози! Не вздумай заезжать! – выдает приказным тоном, когда видит открытый въезд во двор.
Игнорирую. Въезжаю и сразу же закрываю ворота.
– Ты оглох, Никита? Я просила остановиться на улице!
– Просила? Чёт я не заметил. У просящего тон обычно несколько иной.
– Не включай дурака! Я всё равно уеду домой! – реально орет, как истеричка. Охрененно красивая и дико сексуальная истеричка.
– Так не вопрос, Соня! Ты отдышись, остынь немного и поедешь. Напряженная такая, прям страшно за тебя.
– А ты не бойся! Я сильная и справлюсь, – язвит, выходя из машины. Обходит ее и снова руку мне сует: – Ключ!
– Что ж ты бесячая такая?.. – качаю головой и протягиваю брелок.
Взять его она не успевает. Перехватываю ее выше локтя и дергаю на себя. Второй рукой крепко обхватываю за бедра и забрасываю на плечо. Она и пикнуть не успевает.
От неожиданности даже не брыкается, пока несу в дом, но стоит переступить порог, лупит кулаками по пояснице и требует:
– Пусти, придурок!
– Я предупреждал, – с этими словами смачно шлепаю ее по заднице.
– Ай! Ты что, совсем больной?!
Снова стучит кулаками, что есть дури. Неприятно, между прочим.
– Добавить? – И шлепаю еще раз. Не сильно, но ей тоже неприятно. – Не зли меня, Соня! Дальше уже некуда, поверь. Я сейчас кусаться начну! Перестань обзываться и попроси нормально.
– Не буду ничего просить.
– Значит, будешь дальше висеть. Мне не тяжело. Даже в кайф! Такие виды открываются…
Задница у нее что надо! Смотрю в огромное в зеркало в холле и наслаждаюсь. Лежит безвольно на плече моя добыча. Попа, как орех, и стройные ножки из-под короткого платья свисают. Руки так чешутся между них залезть и потрогать. Мелькает мысль сразу отнести ее в спальню и там зацеловать и затрогать везде. Но она же отбиваться станет.
Проходит несколько минут.
– Никита?
– М?
– Так очень неудобно и голова кружится. Опусти меня, – говорит спокойным тоном, который меня устраивает.
Молча ставлю ее на ноги и иду в кухню. Пришло время открыть презент Гарика. Теперь я точно выпью.
Соня бросается к двери, дергает за ручку. Напрасно – замок заблокирован. Я знал, что так будет, и еще в ресторане поменял установки в приложении «умный дом». Ручка считывает отпечатки пальцев, так что открыть дверь смогу только я.
– Выпусти! Ты меня преследуешь. Удерживаешь силой. Я… Я в полицию заявлю. Испорчу тебе репутацию! Выпусти, сказала!
– Обязательно, – киваю и наливаю виски в фирменный стакан.
Два толстых хрустальных бокала прилагаются к бутылке. Удачный подарок привёз мне друг. Единственный в доме стакан я вчера разбил, а пить дорогой напиток из чашки как-то не комильфо. Делаю глоток и на выдохе обещаю:
– Как только успокоишься – выпущу.
– Ты псих! Ты опасен для общества. Тебя посадить могут. Это похищение вообще-то! Я вот прямо сейчас позвоню! – верещит, но на последней фразе голос проседает.
– Звони, Соня, – говорю спокойно.
Терпкая янтарная жидкость разливается по пищеводу и приятно согревает. Я знаю, что ее телефон остался в машине.
– Если ты думаешь, что таким, как ты, все можно – то это не так. Здесь – не так, по крайней мере, – говорит и горделиво задирает подбородок.
– Иди сюда, – зову с ухмылкой. – Не трону я тебя…
Подходит.
– …Если сама не попросишь, – шепотом добавляю, когда приближается. – На, глотни! – предлагаю попробовать виски. Кривится и отворачивается. – Сонь, мы поговорим, и ты поедешь. Если захочешь. Но я так не могу. Надо выяснить, что происходит.
– Ты меня преследуешь – вот что. Домогаешься!
Со свистом выдыхаю воздух из легких. Вот на фига она это делает? Продолжает бесить!
– Посмотри сюда, – ставлю стакан на столешницу кухонного острова и тыкаю рядом пальцем. – Помнишь, что происходило здесь сегодня утром? Давай просто закончим начатое и разойдемся. Как тебе предложение? Ну согласись, странно взрослым людям вот так дразниться. Ты же сама пришла вчера.
– Надо было пользоваться моментом, – говорит и смущается.
Глазки в пол виновато опустила: школьница двойку получила.
– Ты уснула. Утром нас прервали, – напоминаю и подхожу вплотную.
Вдыхаю ее запах. Чем же от нее так вкусно пахнет?
– Значит, не судьба, – дергает плечом, а глаз не поднимает – знает, что как только законтачимся взглядами, разговаривать будет сложней.
Оттягивает момент.
– Никогда не верил в эту хрень. Судьба, карма, гороскопы…
– По гороскопу у нас шикарная совместимость, между прочим, – выдает и улыбку прячет.
– Вот как? Интересовалась, значит, – тоже улыбаюсь и понижаю голос. – А в твоем гороскопе случайно не было информации, как долго целеустремленному красавчику Стрельцу нужно завоевать упертую красотку Овна?
Легонько провожу тыльной стороной ладони по скуле. Большим пальцем задеваю нижнюю губу. Соня вздрагивает, но не шарахается и не отталкивает.
