Текст книги "Ловушка для птички (СИ)"
Автор книги: Натали Эклер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Глава 3
У этого мужчины особая власть надо мной
Кручусь перед зеркалом и никак налюбоваться не могу. Никогда еще собственные волосы не нравились мне настолько. Не зря два месяца ждала запись к лучшему на побережье мастеру.
После родов, пока я Никольку кормила, мои густые золотистые локоны потускнели и стали выпадать. Лезли клочьями и валялись повсюду – меня это бесило. Однажды я взяла и срезала их наполовину кухонными ножницами. Маша, когда увидела, расплакалась. А на следующий день купила мне упаковку самых дорогих витаминов для кормящих.
С тех пор волосы я не стригла. Они снова загустели и отросли почти до пояса. Мыть, сушить да и просто носить эту густую шевелюру было тяжело. Я давно мечтала подстричься, и вот сегодня сбылось.
Длину мы с мастером решили оставить до лопаток, цвет освежили, волосы кератиновыми масочками полечили. Они теперь блестящие и шелковистые, уложены легкими волнами.
Выхожу из салона счастливой, с легкой головой и прекрасным настроением. Смотрю на свое отражение в огромном окне и сама себе нравлюсь в голубом платье из струящейся ткани, классическом белом пиджаке и босоножки с закрытым носом. Не на шпильках, но элегантных каблучках. В этом наряде я совершенно непохожа на бизнес-леди, но на успешного дизайнера вполне тяну.
Подхожу к своему голубенькому фиату, открываю дверцу и бросаю последний взгляд на отражение в стекле – мы шикарно смотримся с моим итальяшкой. Все в масть, все в цвет!
Смотрю на время: пять двадцать, до встречи почти целый час. Спокойно перепроверяю бумаги в папке, складываю их по порядку. Провожу по губам розовым блеском и делаю селфи для Маши. Потом еще одно – с томным взглядом и губами уточкой для Дани. Получается какая-то пошлятина, но в данный момент мне хочется быть секси.
На выезде из города заворачиваю в придорожную кафешку. Беру черствый круассан и кофе на вынос. Больше у них ничего нет, а есть хочется так, что желудок скручивает. Из-за салона я сегодня без обеда, и в офисе не была. Круассан в итоге выбрасываю – несъедобный. Кофе тоже невкусный, но пару глотков все же делаю и выруливаю на трассу.
Вилла находится в пяти километрах от города. Место элитное: закрытая территория, собственный пляж в живописной бухте, шикарные виды. Так жить – можно только мечтать.
На въезде дежурит новый охранник. Он видит меня впервые и пропускать под честное слово не хочет. Приходится звонить прорабу.
К вилле подъезжаю без пяти шесть. Все четко. К испанцам можно немножко опоздать, десять-пятнадцать минут вообще не считается. Русские такое не приемлют.
Собираюсь припарковаться у забора, но массивные ворота гостеприимно открываются. Мне нужно заехать? Странно. Обычно я на территорию объекта вхожу, а не въезжаю.
Ладно. Заезжаю. Ворота закрываются. Надеюсь, что все правильно поняла и сейчас хозяин не выставит меня за наглость.
Выхожу из машины. Оглядываюсь. Никто не встречает.
Территория вокруг дома выглядит неуютно: строительный мусор вывезли, но без растений как в пустыне.
Иду к входной двери, нажимаю на кнопку звонка. Слышу красивый перелив звуков за стеной, а дальше тишина. Жду секунд десять, двадцать… минуту. Никто не выходит. Нажимаю на ручку – дверь открывается.
В доме я еще не была, видела только снаружи. Он современный, большой и светлый, с окнами в пол.
Вхожу.
Внутри прохладно, пахнет дорогим ремонтом. Совсем немного краской, но больше пиленым деревом. Неужели в комнатах сделали деревянный пол? Это так нетипично для здешних мест.
– Добрый вечер! – говорю достаточно громко в пустоту, потому что никого не вижу.
Короткое эхо отражает мой голос – холл огромный и пустой. Впереди гостиная еще больших размеров, из нее выход в будущий сад. Слева расположена просторная кухня: белая, глянцевая и современная, на пенсионерскую непохожа. От гостиной отделена большим островом. Справа от меня мраморная лестница.
Мрамора в интерьере много. Он светло-серый, с едва заметными бежевыми прожилками, совсем не холодный по ощущениям. Удачный оттенок.
Стою посреди холла, с интересом рассматриваю дорогую отделку чужого дома. Вот уже несколько минут на мое приветствие никто не отвечает. Странно.
Прохожу дальше и улавливаю слабый кофейный аромат. Тут недавно варили кофе? Ну да, вон и кофемашина в кухне стоит. Только она, и больше никакой техники или посуды. Зато в гостиной поставили огромный угловой диван. Бежевый, кожаный, дорогой. Рядом с ним красивый камин. Место для него выбрали не совсем удачное, на мой взгляд, но сделан безупречно.
– Добрый вечер! Я София, ваш ландшафтный дизайнер, – говорю громче, открывая папку с бумагами. Снова слышу короткое эхо, а потом негромкие шаги на лестнице.
Слава богу! Господа олигархи нашли минутку удостоить меня своего внимания.
Натягиваю на лицо приветливую улыбку, поворачиваюсь, чтобы еще раз поздороваться, и теряю дар речи.
По лестнице спускается Никита Гордиевский.
Чёрт! Не показалось вчера!
Это, в общем-то, все мои мысли. Ни говорить, ни думать нормально я уже не способна. У меня ступор и шок. Так и стою с дебильной улыбкой, натянутой на приоткрытый для приветствия рот.
Никита возмужал. Стал крупней и как будто выше. На лице – небольшая щетина. Специально или не успел побриться – непонятно, но она теперь в моде. На Никите джинсы и фирменная белая рубашка навыпуск, рукава закатаны. В руках стакан с остатками янтарной жидкости. Никита вовсе не такой холеный, как в день нашего знакомства. Выглядит небрежно и брутально. Хмурится. Уставший или сонный? Это все, что я успеваю отметить.
– Ну здравствуй, Птичка, – подходит к входной двери и закрывает её. – Рад тебя видеть, – выдыхает.
В этот момент я роняю папку. Бумаги бесшумно рассыпаются по полу. Я смотрю на них, и в голове моей судорожно несутся мысли.
Зачем он это сделал? Нашел меня и нанял. Приехал. Заманил в свой дом. Закрыл дверь. Он знает о Николь? Наводил справки? Сроки посчитать несложно. Что ему нужно? Забрать у меня дочь?
– Она не твоя! – выкрикиваю я вместо приветствия.
Оно само как-то у меня вырывается. Неожиданно мой речевой аппарат решил проявить независимость от мозгового центра. Старая история, когда рядом Гордиевский – долбанный триггер моей неадекватности! Три года назад при нем я постоянно что-то не то ляпала.
Никита подходит, приседает и одним движением сгребает разлетевшиеся листы, а потом поднимает на меня глаза и уточняет:
– Не понял. Ты о чем?
Хочется сказать что ни о чем, а о ком, но, к счастью, успеваю вовремя прикусить язык – мозг заработал.
Смотрю на парня у моих ног и не могу поверить, что это происходит наяву.
Моргаю.
Не исчез.
Еще раз.
Не помогает.
Тысячи раз я представляла себе нашу встречу, проигрывала сотни вариантов, где это произойдет, что я ему скажу и как легко смогу скрыть правду о Николь. Перед зеркалом репетировала, фразы заучивала.
Напрасно. Все равно оказалась не готова.
Наши глаза встречаются, и я думаю, что правильней было бы сказать ему о дочери. Не сейчас, не сразу, но сказать.
Никита поднимается и протягивает мне бумаги. Глаз от моего лица ни на секунду не отрывает. Смотрит внимательно и ровно – никаких эмоций. Под таким прицельным взглядом некомфортно настолько, что по спине пробегает озноб.
– Я взяла не ту спецификацию растений, – поясняю и сжимаю дрожащими пальцами листы.
Вру, конечно. На ходу придумываю. Вдруг он ничего не знает обо мне, а я уже отбиваюсь.
– Не проблема, завтра подпишем, – говорит спокойно и перестает меня разглядывать. Проходит в кухню.
Этот Никита совсем не тот, которого я знала три года назад. Он серьезный и жесткий. Нет больше во взгляде той согревающей озорной искорки и открытой улыбки, очаровывающей с первой секунды. От него даже пахнет иначе. Повзрослевший Никита и туалетную воду сменил на взрослую.
Он совсем чужой, и это пугает, но сбежать не выйдет. Дверь закрыта, машина заперта в его дворе. Да и как сбежать, если приехала на подписание контракта?
– Могу съездить в офис – это недолго, – предлагаю с излишним энтузиазмом.
Это такая хорошая отмазка, чтобы свалить прямо сейчас. Мысленно я уже сажусь в машину и еду в Барселону, чтобы ближайшим ночным корабликом уплыть на Балеары[1] к Маше, маме и Николь.
– Потом подпишем, – бросает через спину, – не суетись…
Не получилось. Вот блин!
Надо бы сказать, что завтра очень занята или планирую уехать в отпуск, а то этот самоуверенный мачо думает, что мне за радость каждый день к нему кататься. Но я не успеваю решить, какая ложь станет следующей – меня обескураживает его наглость:
– …Ну рассказывай, как ты тут живешь? Чем занимаешься, кроме ландшафта?
Голос звучит не особо доброжелательно. Никита словно не вежливо интересуется, а требует отчет! Тон такой выбешивающе-претенциозный, что я мгновенно закипаю. Так и подмывает рявкнуть в ответ, что это вообще-то не его дело, но если ему так интересно, то кроме работы я занимаюсь воспитанием его двухлетней дочери.
Естественно, сдерживаюсь. Шумно выдыхаю внезапную ярость, жую и облизываю губы. От волнения они пересохли. Молчу.
Никита стоит в кухне. Оборачивается, улавливает мое замешательство и предлагает:
– Хочешь вина? Виски?
– Воды, – подсказываю.
– Так и не подружилась с алкоголем? – хмыкает.
Ополаскивает свой стакан и наливает в него воду из бутылки. Протягивает мне.
– Я за рулем, – напоминаю. Выхватываю стакан и жадно пью. Так перенервничала, что умираю от жажды!
Он стоит рядом и пялится, как судорожно я глотаю воду с привкусом виски.
– Тут все пьют за ужином и садятся за руль, – напоминает, будто я не в курсе про допустимые промилле.
– Я сегодня даже не обедала, – признаюсь. – Боюсь, что на голодный желудок бокал вина меня убьет.
– Так давай поедим, – как ни в чем ни бывало предлагает этот нахал и впервые улыбается.
Совсем слегка растягивает губы, но лицо меняется поразительно. Я улавливаю знакомые черты того парня, которого любила до беспамятства, и залипаю. Несколько секунд мы смотрим друг на друга с давно прожитой и забытой теплотой и нежностью.
Нет. Так не пойдет. Он чужой муж, а у меня есть Дани. Я здесь только для того, чтобы подписать договор. Он – клиент компании, и больше никто – для меня.
Резко разворачиваюсь, подхожу к кухонному острову. С грохотом ставлю на каменную столешницу стакан, рядом кладу папку с бумагами.
– Никита Александрович, нам с вами нужно подписать документы и утвердить график работ и порядок расчетов. Сейчас идеальное время для посадок, поэтому с закупкой растений лучше не тянуть. В конце ноября в наших местах бывают дожди…
– Я предложил тебе поужинать, – недовольно перебивает Гордиевский за моей спиной.
– Зачем? – спрашиваю я с явным недовольством, но поворачиваться не спешу.
– Ты сказала, что голодна. Я тоже хочу есть. – Его невозмутимый голос приближается.
– У меня уже есть планы на вечер, – снова вру и не краснею.
Или краснею, но он все равно не узнает, потому что стоит за спиной.
– Жаль. Тогда перенесем встречу на завтра. У меня много вопросов и по контракту, и по проекту. Нужно обсудить перед подписанием.
Ну уж нет! Завтра я точно не буду с ним встречаться. Я в принципе не планирую с ним больше видеться. Разве что при подписании акта приемки работ, если на тот момент он будет здесь.
Набираю полную грудь воздуха, чтобы напомнить, что все вопросы мы закрыли письменно. Разворачиваюсь и упираюсь в его тяжелый и слишком близкий взгляд. Он прожигает насквозь, к чертям обугливая всю мою решительность.
– Мы ведь обсуждали, – мямлю я, – по электронке утвердили, – запинаюсь. – Если что-то непонятно – я могу пояснить.
Никита подходит вплотную, через мое плечо заглядывает в бумаги, тяжело вздыхает и недовольным тоном произносит прямо в ухо, четко, по словам:
– Мне. Вообще. Ничего. Не понятно. Утверждал не я. Платить мне. И немало. Придется поработать, сеньорита дизайнер.
Он нависает надо мной огромной глыбой, а я чувствую себя маленькой, глупой и никчёмной. У этого мужчины особая власть надо мной. Когда-то он взял меня своим обаянием, теперь подчиняет влиянием. Я пытаюсь противостоять ему, но проигрываю.
В данный момент мяч снова в моих воротах, но шанс отыграться еще есть. Мне не нужна победа – я согласна на ничью. Пусть просто оплатит контракт и снова исчезнет из моей жизни.
– Хорошо, Никита Александрович. Я отменю свои планы, мы поужинаем и все обсудим.
– Правильное решение, Птичка, – похвала звучит как издевка.
– Меня зовут София, – цежу сквозь зубы и туплю взгляд в пол.
Никита все еще стоит близко и энергетически подавляет остатки моей дерзости.
– Полагаешь, я мог забыть твое имя? – хмыкает и наконец-то отходит. – Пару минут подожди. Мне нужно переодеться.
– Мы можем встретиться в ресторане.
– Поедем на твоей. Сегодня я планирую выпить больше, чем один бокал.
Он поднимается по лестнице, я иду к выходу. Нажимаю на ручку и легко открываю дверь. Он ее не запер, просто прикрыл, а я невесть что надумала.
____
[1] Балеарские острова, в число которых входит остров Майорка.
Глава 4
Теперь все иначе
В машине мне становится значительно легче – я на своей территории, и уверенности прибавляется. Задираю подбородок и смотрюсь в зеркальце на козырьке, расправляю плечи, поправляю волосы.
Подумаешь, бывший! И что с того, что миллионер? Наглый, красивый, сексуальный… Да плевать мне на него!
– Придется поработать, сеньорита дизайнер. Правильное решение, – повторяю его слова, кривляюсь и показываю его идеальному дому язык. – Женой своей манипулируй, мистер зазнайка!
Никита выходит через несколько минут. В тех же джинсах, но мятую рубашку сменил на свежую темно-синюю – она ему очень идет. Потрясающе выглядит, но вслух я это не скажу.
– Как ты сюда помещаешься?
Кряхтит, пытаясь влезть на пассажирское сиденье. Не с первой попытки, но усаживается. Громко хлопает дверцей. По ощущениям, занимает примерно восемьдесят процентов пространства моего фиатика. Это больше не моя территория. Я так, сбоку-припеку, мне порулить разрешили.
– Ты машину под цвет платья подбирала? – снова хмыкает.
То ли шутит, то ли дразнит.
– Под глаза, – огрызаюсь и выруливаю из его именья.
– У тебя глаза другого цвета. – Пауза, вдох-выдох – и в другую сторону почти шепотом: – Как океан перед грозой, а не эта хрень акварельная.
– Не надо обижать моего итальяшку! У нас с ним любовь с первого взгляда, между прочим, – пытаюсь отшутиться. Неудачно. Слово «любовь» сегодня вообще не должно звучать.
– Влюбляйся лучше в немцев, они надежней, – бубнит и утыкается в телефон.
Ему там по десять сообщений в минуту приходит. Жена, небось, строчит.
Поужинать Никита предлагает в том самом ресторане, возле которого я вчера его видела. Оказывается, он давно знаком с Тимуром, хозяином заведения. Я не против, мне как раз необходимо уточнить некоторые моменты предстоящей вечеринки.
– Это ты украшаешь пати Гарика? – интересуется Никита, когда я возвращаюсь за столик после разговора с администратором.
– Я. А кто такой Гарик? – спрашиваю, потому что не в курсе, по какому поводу предстоящая тусовка и кто ее устраивает – оформление заказал ресторан.
– Игорь Белецкий – мой лучший друг и компаньон, – с гордостью говорит Никита. – У них с женой годовщина свадьбы. А еще у нас десять лет первому совместному стартапу. Решили совместить и здесь отпраздновать. Жаль, не успели закончить виллу. На ней было бы прикольней.
– Почему Гэтсби?
– Любимая книга Игорька.
– Ясно, – киваю и достаю дизайн-проект.
Пора переходить к нашим баранам. Его друзья, вечеринки и радостные поводы меня не касаются.
– Давай сначала поедим, – кривится Никита и отодвигает проект в сторону. – И можешь сказать этому, – указывает головой на администратора, – пусть принесет самое хорошее вино. Вот прям самое!
– В Испании все вина хорошие. Вкусы у людей разные, – резонно замечаю я.
– Доверюсь твоему, – он подпирает голову рукой и смотрит на меня, а я смотрю на обручальное кольцо на его правом безымянном пальце.
– Твоя жена тоже будет на вечеринке? – спрашиваю как бы невзначай.
Странно делать вид, будто ее не существует.
– Будет, – и он утыкается в телефон.
Немногословно. Но я не сдамся, господин Гордиевский. Жена у тебя есть, и говорить о ней мы будем. Мне неприятно и даже больно, но я справлюсь.
– Проект ландшафта утверждала Юля?
– Ей такое неинтересно. Переписку вел мой помощник.
– Почему наша компания?
– Не поверишь – случайно!
– Не поверю, – недоверчиво качаю головой.
– Серьёзно. Спросил прораба, а он дал телефон Марии. Намеренно искал русскоговорящего дизайнера, а в этих краях только один такой… Такая.
– Не один, – спорю, – но мы лучшие в своем деле.
– О, вино наше несут, – оживляется Никита.
Мы заказываем основные блюда. Я делаю глоток, он выпивает весь бокал.
– Почему вы решили строить здесь дом? – этот вопрос с первой минуты нашей встречи не дает мне покоя. Не нравится мне перспектива жить в одной местности с четой Гордиевских.
– Юля захотела виллу в Испании. Понты.
Исчерпывающий ответ.
– На Лазурном побережье Франции было бы круче, – замечаю я.
– Там у меня нет знакомых дизайнеров, – он кривит губы в странной улыбке, которая мне не нравится.
– Ваш дом непохож на семейное гнездышко, – пытаясь игнорировать обидные намеки, я жалю в ответ.
Никита наливает себе еще вина и снова выпивает залпом. Я наблюдаю ошарашено. Так вино не пьют вообще-то.
– Жажда замучила, – словно оправдывается. – Никто в этом доме жить не будет. Постоит пару лет и продам. Говорю же – понты.
Несколько раз понимающе киваю, но на самом деле не понимаю ничего. Зачем тратить столько времени, денег и сил на строительство дома, в котором не жить? Не зря говорят, что у богатых свои причуды.
Но я рада, что они не планируют тут оставаться. Я прижилась в этом месте, нам с Николь здесь хорошо. Моя профессия востребована, бизнес идет. Скоро вернется Дани, мы попробуем жить втроем. Мне не нужны Гордиевские под боком. Пусть поскорей продают свои «понты». С моим шикарным садом, разумеется.
– Никита Александрович, пока мы ждем еду, я предлагаю начать обсуждение вашего сада, – начинаю, но он сразу же перебивает.
– С какого перепугу ты ко мне по отчеству?
– Вы клиент компании, – подчеркнуто выкаю. – Важный клиент. Я пытаюсь соблюдать протокол.
Он поворачивается, смотрит в окно и трет пальцем лоб. Так он делает, когда злится. Я помню.
– Выпей уже вина, Птичка. Может, подобреешь и перестанешь диким зверьком скалиться.
Выплевывает эту фразу, и терпение мое лопается, выдержка летит в тартарары.
– Что мне еще сделать? – щурюсь и шиплю, переходя на «ты». – Не так смотрю, не то говорю. Проекты рисую непонятно! Всем понятно, тебе – нет! Что мне сделать, чтобы рядом с тобой перестать чувствовать себя дурой? Давай скажи! – под конец срываюсь на крик.
– Для начала перестань мельтешить, выпей и расслабься, – улыбается и вальяжно откидывается в кресле. Я почти ору на него, а он довольно лыбится. Именно этого добивался?
Нет, он явно издевается. Но мне нужно заполучить этот проект. Я уже столько сил и времени в него вложила!
– Что мне еще сделать? Давай, скажи! – щурюсь и шиплю, переходя на «ты». – Не так смотрю, не то говорю. Проекты рисую непонятно! Всем понятно, тебе – нет! Что мне сделать, чтобы рядом с тобой перестать чувствовать себя дурой? Скажи! – под конец срываюсь на крик.
– Для начала перестань мельтешить, выпей и расслабься, – улыбается и вальяжно откидывается в кресле.
Я почти ору на него, а он довольно лыбится. Именно этого добивался? Нет, он явно издевается. Но мне нужен этот проект. Я уже столько сил и времени в него вложила!
Хватаю бокал и выпиваю вино до дна. Откидываюсь на спинку и подпираю скулу кулаком, зеркаля его позу. Примерно минуту сижу с непроницаемым лицом. Из последних сил выдерживаю его наглый взгляд.
– Не помогло. Дальше что?
– Дальше? – хмыкает, приподняв бровь. Медленно ведет взглядом по моему лицу, долго и с интересом смотрит на губы, на грудь, выдыхает шумно и возвращается к губам. – Не смутишься, сеньорита Софи, если озвучу?
Он цедит эти слова, и его глаза застилает тьма. Я распознаю его сигналы молниеносно, и меня пробирает озноб. Никита продолжает рассматривать мое лицо. Дико, голодно, требовательно. Так что кожа гореть начинает, в горле образуется ком, а в животе спазм. Глупое тело слишком хорошо помнит все, что следовало после подобных взглядов, и воссоздает знакомую реакцию.
Мне не нужно ничего озвучивать – и без слов понятно. Это не просто грязный намек, это его условие. Никита всегда был таким. Делал, что хотел, и получал все, что желал. На эту его уверенность в себе на грани наглости я три года назад и купилась. Его напор сбивал с толку, а бескрайняя внутренняя свобода поражала и обескураживала. Я была без памяти влюблена в этого обворожительного циника и готова была многое ему прощать.
Но это было давно.
Теперь все иначе, Никита Гордиевский! Своей наглостью ты только бесишь меня.
Я сжимаю кулаки и подрываюсь с кресла.
– Пошел ты! – бросаю со злостью, вскакиваю и почти бегу в туалет.
Если прямо сейчас не уйду – точно разобью о его красивую голову недопитую бутылку. В небольшом помещении мечусь от одной стены к другой и закипаю от возмущения. Сволочь, какая же он сволочь! Чертов красавчик, адски сексуальный мерзавец! Достойный сыночек своего подлого отца! Ненавижу! Он меня бросил, женился на другой. Родил с ней сына и построил уже не один дом. Я выздоровела от болезненной любви к нему. Без его помощи устроила жизнь с дочкой. Его дочкой! И вот спустя почти три года он объявляется и обещает мне проект мечты в обмен на секс!
Ситуация – говно полное!
Никита пресытился семейной жизнью и заскучал – это заметно. А тут я, гештальт его незакрытый и страстно работать на него желающий. Почему бы не повеселиться? Утруждаться не придется. Выдвинул условие – и словно на машине времени вернулся на три года назад, когда влюблённая по уши Птичка послушно открывала для него рот и раздвигала ноги. С его колокольни все выглядит примерно так. С моей иначе.
Я хочу сделать этот сад. Очень хочу! Но не такой ценой. И без того в полном раздрае. У нас тут миллионеры через дом живут, но такой долгожданный крупный проект почему-то оказался именно для Гордиевских. Эта семья – мое личное наказание?
Нет, я не смогу работать над ландшафтом их дома. Даже без бесстыжих условий не стала бы. Не хочу находиться рядом с Никитой, не желаю быть причастной к его жизни. Никак!
Возвращаюсь к столику, но не присаживаюсь. Останавливаюсь в метре и без лишних эмоций выдаю:
– Никита Александрович, к сожалению, наше сотрудничество не складывается. Я могу порекомендовать вашей семье другого дизайнера, если хотите. Чтобы вы не теряли время, проект оставляю, им можно пользоваться. Оплачивать ничего не нужно. Всего доброго.
