Текст книги "Умный маленький поросеночек (Сказки Венгрии и Румынии)"

Автор книги: Народные сказки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

ЗЛАЯ МАЧЕХА

Жили однажды два соседа. У каждого была жена и по одной дочери. Вдруг грянула война и унесла одного из соседей, а у другого за это время умерла жена. Что им оставалось делать? Вот вдовец да вдова и поженились. Но вдова была недобрая, падчерицу свою била смертным боем. Не вынесла девушка такой жизни и ушла из дому.

Шла, шла она путем-дорогой и повстречала собаку. Окликнула ее собака и попросила вытащить кость, застрявшую в глотке.

– Сделай, девушка, доброе дело, – попросила собака, – не пожалеешь.

Девушка охотно вытащила кость. Собака дала ей кость и сказала:

– Если ты когда-нибудь не будешь знать, как поступать, то поднеси только кость к губам, и она тебе сразу подскажет.

Девушка попрощалась с собакой, поблагодарила ее за кость и за добрый совет и пошла дальше. Шла, шла. Вдруг видит, печь стоит. Только поравнялась с ней, а та громким голосом попросила вычистить ее.

– Сделай, девушка, доброе дело, – попросила печь, – потом не пожалеешь.

Девушка наломала веток, связала веник, выбрала сор из печи, хорошенько подмела возле печи, вычистила ее, любо-дорого смотреть! А печка дала ей свисток и сказала:

– Если тебе понадобится, то свистни только в свисток, тут же невидимкой станешь.

Распростилась девушка с печкой, пошла дальше. Вдруг увидела муравья. Бедняжка попал в яму и никак из нее не выберется. Он попросил девушку помочь ему. Девушка подсобила муравью, и тот сказал ей:

– Если ты в пути услышишь шелест, то знай, что за тобой гонится злая ведьма.

Попрощалась девушка с муравьем, поблагодарила его за добрый совет и пошла дальше. Шла она и вдруг подошла к золотым палатам. Вошла девушка и видит: палаты огромные, а сидит в них только одна злая старуха.

– Здравствуй, тетушка, – приветливо поздоровалась девушка – она еще не знала, какая перед ней злющая ведьма.

Но старуха не ответила на приветствие гостьи, а только спросила, зачем она пришла сюда. Рассказала девушка, что ищет место, хочет работать поступить.

– Ладно, я возьму тебя, – сказала старуха. – Дела у тебя будет немного: каждый день приберешь двенадцать комнат, только в тринадцатую – не входи. Войдешь – пожалеешь.

Еще она сказала девушке, что год у нее состоит из трех дней.

Первый день девушка и не вспомнила о тринадцатой комнате. На второй день ее стало любопытство разбирать, но она приложила кость к губам – и любопытства как не бывало. Так поступила она и на третий день. А вечером, когда закончился год, старуха поставила перед ней два ящика. Один был дорогой, узорчатый, золоченый, а второй был простой, облезлый деревянный ящик.

– Выбирай один из них, – сказала старуха, ткнув костлявым пальцем в ящики. – Бери любой, какой понравится, – и рассказала, что в золоченом ящике много красивых платьев, драгоценностей – богатое приданое, а в простом ящике – целебные снадобья, ими можно вылечить всех бедняков.

Девушка выбрала простой деревянный ящик. Как ни убеждала ее старуха взять другой, она стояла на своем.

– Ладно, – сказала старуха девушке, – но смотри, покуда до дому не дойдешь, ящик не открывай, а то беда случится.

С тем и отпустила ее.

Шла, шла девушка с ящиком в руке, вдруг услышала страшный шелест.

«Да что же это такое?» – едва успела она подумать, как вспомнила, о чем говорил ей муравей.

Девушка свистнула в свисток, который ей подарила печка, и стала сразу невидимкой. В тот же миг пронеслась над ней злая ведьма, но девушка-то была невидимкой, и старуха как ни пялила глаза, а увидать ее не могла. Шипя и рыча со злости, она повернула восвояси.

Подождала девушка, пока ведьма скрылась, и пошла дальше. Подойдя к околице своей деревни, она снова свистнула и на этот раз перестала быть невидимкой.

Петушок, сидевший на заборе, увидел ее уже издали и закричал:

– Кукареку, хозяйка, идет твоя падчерица вся разряженная, несет с собой золотой ящик, полный добра!

Злая мачеха не поверила петушку и согнала его с забора.

Как раз в эту пору девушка открыла калитку. Тут и мачеха и дочь ее заторопились в дом поглядеть, что принесла с собой падчерица. Так верите или нет, чтоб мне сквозь землю провалиться, коли вру, – в этом ящике, простом, деревянном, были только золото, да шелка, да парчовые одежды.

Гложет мачеху зависть!

На другой день она все жарила, парила, варила, пекла – снарядила наконец в путь-дорогу свою дочку, чтобы и та принесла себе приданое.

Вот идет уже не падчерица, а родная дочка злой мачехи и встречает вдруг собаку. Окликнула ее собака и попросила вытащить кость из глотки, сказала, что если девушка сделает доброе дело, то не пожалеет об этом. Но девушка кичливо ответила:

– Вот еще! – и добавила: – Я вытащу кость, и ты же меня укусишь.

И пошла дальше. Шла она, шла, вдруг видит, стоит у дороги печь. Только девушка поравнялась с ней, печь стала просить вычистить ее.

– Сделай доброе дело, – сказала печь, – сделаешь, не пожалеешь.

Но маменькина дочка ответила:

– Вот еще, стану я пачкаться! – и пошла дальше.

То же было и с муравьем.

Вскоре пришла она к золотым палатам невиданной красоты. Вошла в них и в первой горнице застала только злую старуху.

– Здравствуй, тетушка, – приветствовала она ее.

Но старуха, как и в тот раз доброй падчерице, не ответила на приветствие и только сказала:

– И ты хочешь пойти в услужение? Ладно. Возьму. Для тебя тоже год будет состоять из трех дней, и у тебя тоже не будет другого дела, как только убирать двенадцать комнат. Но в тринадцатую не входи. А войдешь – смотри, ох, и пожалеешь об этом.

Но упрямая маменькина дочка в первый же день и с раннего утра вошла в тринадцатую комнату. Вошла и увидела: ничего в ней нет, стоят только два ящика: золотой и деревянный. Посмотрела маменькина дочка на ящики и решила уйти потихонечку. Вышла, стала двери прикрывать, а они не закрываются. Сколько ни билась, не могла двери закрыть.

Вернулась домой старуха, увидала, что двери в тринадцатую комнату открыты, сказала:

– Ослушалась ты моего приказа, и теперь тебе больше у меня не жить. А чтобы ты не говорила потом, будто один день прослужила даром, войди в тринадцатую комнату и выбери себе любой из ящиков, но что в них – я тебе не скажу.

Девушка, не задумываясь, взяла золотой ящик.

– Хорошо, – сказала старуха. – Иди. Но смотри, пока до дому не дойдешь, не открывай ящик, а то тебе несдобровать!

С тем ее и отпустила.

Шла, шла девушка со своим золотым ящиком и вдруг услышала за собой страшный шелест. Не успела она обернуться, посмотреть, что это, как ведьма налетела на нее. Очнулась девушка наутро вся в крови, закоченевшая и едва живая поплелась дальше.

Шла она, шла – видит, нет сил дальше идти. Догадалась: «Дай, – думает, – погляжу, что за драгоценности в ящике лежат. Сразу сил прибавится».

Решено – сделано. Остановилась девушка, ящик на землю поставила, открыла… И что же? Из ящика выскочила змея! Бросилась на девушку и ну ее кусать, жалить. От ужаса пустилась бежать жадная дочка. Да так бежала до самого дома, что чуть дух не испустила.

Когда она была уже возле околицы деревни, петушок приметил ее издали и прокричал своей хозяйке:

– Кукареку, хозяюшка, идет твоя дочка, вся в крови она, ни жива ни мертва!

Но злая мачеха и на этот раз не поверила петушку и согнала его с забора. В тот же миг в калитку вошла ее дочь. И едва она успела рассказать все, что с ней было, как тут же упала мертвая. Вслед за ней от зависти к падчерице скончалась и злая мачеха. А дочь с отцом после этого зажили счастливо.

ЗОЛОТЫЕ ЯБЛОКИ
Румынские сказки

Перевод Н. Анисимовой, М. Малобродской, З. Потаповой, С. Кульмановой, Л. Микуниной, М. Фридман, Т. Ивановой, Т. Ханс

МОЛОДОСТЬ БЕЗ СТАРОСТИ И ЖИЗНЬ БЕЗ СМЕРТИ

или-были когда-то царь и царица. Ежели бы не жили, то и сказки бы этой не было. А было это в те годы, когда росли на тополе груши, а на раките – фиалки; когда медведи хвостами дрались; когда волки с ягнятами братались, обнимались-целовались; когда на подкову блохе уходило девяносто девять ока железа и прыгала блоха в небесную высоту да приносила нам оттуда сказки; когда писала муха на стене… Тот врать мастак, кто не поверил мне.

Жили-были великий царь и царица, молодые и красивые, но детей у них не было. Много раз обращались они к знахарям и лекарям, да все напрасно. Сколько они ходили по всяким звездочетам, просили их узнать по звездам, будут ли у них дети, а детей все нет как нет.

Наконец прослышал царь, что живет неподалеку в одной деревне старик знахарь, и послал за ним. Но старик ответил гонцам, что, если он кому нужен, пусть тот сам к нему придет. Собрались тогда в дорогу царь с царицей и вместе с боярами, солдатами и слугами отправились к старику в деревню. Старик, как только их увидел, тотчас вышел им навстречу и сказал:

– Добро пожаловать! Только зря ты, твое величество, ко мне пожаловал. Исполнение желания твоего принесет тебе одно лишь горе.

– Не твоя это печаль, – сказал царь. – А коли есть у тебя такое зелье, чтоб у нас дети родились, дай мне его.

– Есть у меня такое зелье, но родится у вас только один сын – Фэт-Фрумос[1]1
  Фэт-Фрумос – Прекрасный Молодец, герой многих румынских сказок.


[Закрыть], и красив он будет, и всем хорош, и жалостлив – да не про вас.

Взяли царь с царицей зелье и, радостные, вернулись во дворец. Вскоре царица понесла. Все царство, весь двор царский и все сановники, узнав об этом, возликовали.

Не пришло еще время царевичу родиться, а он уж стал в утробе матери плакать, и ни один лекарь не мог его успокоить. Отец обещает сыну все блага земные, а тот все плачет, заливается.

– Успокойся, мой дорогой, – говорит царь, – подарю я тебе любое царство; замолчи, сынок, дам я тебе в жены любую царевну.

Обещает он ему и то и се и всякую всячину. Наконец, когда увидел, что ничем его не утешить, говорит царь:

– Замолчи, дитя мое, дам я тебе молодость без старости и жизнь без смерти.

Тут мальчик перестал плакать и родился. Ударили слуги в литавры и затрубили в трубы, и ликовало все царство целую неделю.

Чем больше рос мальчик, тем умнее и отважнее он становился. Ходил он в школу и к философам; над чем другие дети год бились, он с тем за один месяц справлялся. Царь не мог на сына нарадоваться. Да и все в царстве радовались тому, что будет у них государь такой же умный и ученый, как царь Соломон. Вдруг неизвестно почему стал мальчик грустить, сделался он задумчив и печален. И вот в тот самый день, как исполнилось ему пятнадцать лет, когда царь пировал за столом со своими боярами и сановниками, поднимается Фэт-Фрумос со своего места и говорит:

– Батюшка, настало время дать мне то, что обещал ты еще при моем рождении.

Опечалился царь, услыхав такие его слова, и говорит:

– Да как же, сынок, могу я сдержать такое неслыханное обещание? Ежели я тебе и обещал, так лишь затем, чтобы тебя успокоить.

– Коли ты, отец, не можешь мне дать молодость без старости и жизнь без смерти, пойду я скитаться по свету, пока не добуду того, ради чего на свет появился.

Бояре и царь пали перед Фэт-Фрумосом на колени и стали упрашивать его не покидать их страну. Говорят ему бояре:

– Отец твой уже стар, скоро мы возведем тебя на трон и дадим тебе в жены самую что ни на есть красивую девушку на свете.

Но ничто не могло заставить Фэт-Фрумоса отказаться от своего решения. Он был тверд как камень и стоял на своем. Увидел царь его упорство, согласился и стал собирать ему в дорогу припасы разные и все, что требуется.

Пошел Фэт-Фрумос на конный двор, где стояли самые лучшие в царстве кони, чтобы выбрать себе коня по душе. Но только царевич руку на коня положит и за хвост его схватит, тот с ног валится. Один за другим все кони у него и попадали. Наконец, когда уж собрался Фэт-Фрумос выходить, окинул он еще раз конюшню взглядом и заметил в одном углу запаршивевшего, в болячках, ледащего коняку. Подошел он к нему, и как только схватил за хвост, обернулся конь и говорит:

– Чего тебе надо, хозяин? Слава господу, помог он мне дожить до того дня, когда прикоснулась ко мне рука богатырская.

Вздыбился конь и встал как свечка.

Рассказал тут ему Фэт-Фрумос, что он задумал, а конь ему в ответ:

– Чтобы исполнилось твое желание, попроси у отца саблю, копье, лук, колчан со стрелами и ту одежду, какую носил он, когда был молодым; и еще ухаживай за мной сам шесть недель и корми меня овсом, а овес на молоке вари.

Попросил Фэт-Фрумос у отца, что ему конь велел, и приказал царь управляющему открыть все сундуки, чтобы мог царевич выбрать все, что ему понравится. Три дня и три ночи рылся Фэт-Фрумос в сундуках и наконец нашел на дне одного из них старое ржавое оружие и одежду, ту, какую носил его отец, когда был молодым. Принялся Фэт-Фрумос очищать от ржавчины старое отцовское оружие, и через шесть недель заблестело оно, как зеркало. За конем он тоже ухаживал, как тот ему наказал. Нелегкая была работа, но он со всем управился.

Как сказал Фэт-Фрумос коню, что оружие и одежда начищены и блестят, словно новые, конь тут же встряхнулся, вся парша и болячки с него сошли, и стал он таким, каким уродился: крепкий, статный, на спине четыре крыла. Увидел Фэт-Фрумос, как его конь преобразился, и говорит ему:

– Через три дня в путь отправимся.

– Да по мне, хоть сейчас, хозяин, – отвечает ему конь. – Только прикажи.

Через три дня весь двор и все царство поверглись в глубокую печаль. Надел Фэт-Фрумос доспехи богатырские, взял в руку саблю острую, вскочил на того коня, которого сам себе выбрал, и стал прощаться с царем, царицей, со всеми боярами, большими и малыми, с воинами и со всеми дворцовыми слугами. Все они слезно его упрашивали не уезжать, чтобы не приключилось с ним чего худого по дороге, чтобы не сложил он где-нибудь свою голову. Но Фэт-Фрумос только коня пришпорил и вылетел из ворот, как ветер. А за ним следом поехали возы с припасами и деньгами да сотни две воинов, что дал ему отец в провожатые.

Как выехал Фэт-Фрумос из царства своего отца и доехал до пустыни, роздал он все добро воинам и, попрощавшись с ними, отправил их назад. Себе он оставил припасов ровно столько, сколько смог увезти его конь. Направил царевич коня на восток и через три дня и три ночи доехал до большого поля, усеянного человеческими костями.

Остановился он здесь отдохнуть, а конь ему и говорит:

– Знай, хозяин, что заехали мы во владения ведьмы Геоноаи, а она такая свирепая, что еще ни один человек, который попадал сюда, не возвращался назад живым. Была она раньше, как и все женщины, но прокляли ее родители за то, что никогда она их не слушалась и вечно огорчала. Вот и превратилась она в ведьму. Сейчас она дома со своими детьми, но завтра мы встретимся с ней вон в том лесу. Прилетит она, чтобы тебя убить. Правда, страшна она, да ты не бойся, держи только лук наготове да саблю и копье под руками – пригодятся.

Легли они спать, но попеременно на часах стояли.

На следующий день на рассвете собрались они ехать через лес. Фэт-Фрумос взнуздал и оседлал коня, подтянул потуже подпруги, и тронулись они в путь. Вдруг слышат страшный грохот. Конь и говорит:

– Приготовься, хозяин, это ведьма приближается.

Ну и неслась же она, братцы, на пути ее деревья валились, так она мчалась. Но конь взвился над ведьмой как вихрь. Фэт-Фрумос пустил стрелу и попал ей в ногу, нога и отвалилась. Приготовился он во второй раз стрелять, но ведьма закричала:

– Погоди, Фэт-Фрумос, я тебе ничего худого не сделаю.

А как увидела, что он ей не верит, расписалась в том своей кровью.

– Если бы не твой конь, – сказала Фэт-Фрумосу ведьма, – пришел бы тебе конец, а так ты сам меня чуть не убил. Знай, что до сей поры ни один смертный не смел вступать в мои владения. Те же безумные, кто осмеливался, доходили лишь до того поля, где ты видел человеческие кости.

Направились они к дому ведьмы. И надо было видеть, как она Фэт-Фрумоса за стол сажала, как радушно принимала. Сидят они за столом, угощаются; вдруг ведьма застонала от боли. Вынул тотчас царевич из своей сумы ее ногу, приставил на место, нога сразу и приросла. Обрадовалась ведьма, потчевала она Фэт-Фрумоса три дня и три ночи, а потом предложила ему в жены любую из своих дочерей. Хоть и были они красоты несказанной, Фэт-Фрумос все же от них отказался и признался старухе по чести, чего он ищет; на это ведьма и говорит ему:

– Думаю я, что с твоим конем и твоей отвагой ты своего добьешься.

Через три дня снарядился Фэт-Фрумос дальше в путь-дорогу. Ехали они долго ли, коротко ли, проехали владения Геоноаи и выехали на широкое поле. Только с одной стороны того поля стоит трава высокая, а с другой все выжжено. Спросил царевич у коня, почему трава выжжена, а конь ему отвечает:

– Здесь владения другой ведьмы – Скорпии, старшей сестры Геоноаи. Обе они такие свирепые, что никак не могут ужиться друг с другом. Родительское проклятие обеих их обратило в чудовищ. Страшная вражда между ними: хочет одна у другой землю отнять. Когда Скорпия злится, изрыгает она смолу и пламя. Видно, опять повздорила она с сестрой, ходила ее выгонять из своих владений, ну и выжгла траву на своем пути; Скорпия – ведьма трехглавая, она еще злее, чем сестра. Отдохни немножко, а завтра с утра готовься к бою.

На следующий день подготовились они, как перед схваткой с Геоноаей, и в путь тронулись. Вдруг слышат такой рев и шум, какого никогда до той поры и не слыхивали.

– Будь наготове, хозяин, – говорит Фэт-Фрумосу конь, – это приближается к нам Скорпия.

Мчится ведьма в ярости, изо рта пламя пышет. Примчалась она, словно вихрь, но конь взвился над ней и опустился рядом. Фэт-Фрумос пустил стрелу и снес ей одну голову. Как снес он ей голову, заплакала ведьма, пощады запросила, обещала ничего худого ему не делать, а чтобы поверил он ей, расписалась в том своей кровью. Еще лучше Скорпия богатыря принимала, чем Геоноая. Он ей отдал голову, которую стрелой снес, и, как только ее на место приставили, приросла она, как прежде. Через три дня Фэт-Фрумос отправился дальше.

Проехал он владения Скорпии и – долго ли, коротко ли – доехал до цветущего луга, где царит вечная весна. Цветы там красоты невиданной, а запах от них такой сладкий, такой приятный, что и рассказать нельзя. Нежный ветерок над тем лугом веет. Остановились они отдохнуть. Конь и говорит:

– Много мы с тобой, хозяин, трудностей преодолели, но самые большие впереди; ждут нас теперь великие опасности, и если с божьей помощью мы с ними справимся – значит, мы с тобой и вправду богатыри. Неподалеку отсюда есть дворец, в нем-то и скрывается молодость без старости и жизнь без смерти. Окружен тот дворец высоким непроходимым лесом, день и ночь рыщут по тому лесу чудовища, страшнее которых на свете нет; тебе их никак не одолеть, пройти через лес невозможно, ну да мы как-нибудь постараемся-понатужимся, авось через лес и перескочим.

Отдохнули они денек-другой, опять к трудному делу приготовились. Конь весь напружился и говорит:

– Хозяин, подтяни подпругу что есть мочи, сядь в седло покрепче, за гриву мою ухватись и ноги поплотнее к бокам моим прижми, чтобы лететь мне было легче.

Поднялся он и в один миг очутился возле леса.

– Хозяин, – говорит опять конь, – сейчас все чудовища собрались во дворе, где их кормят, – самое время нам через лес перелететь.

– Летим, – отвечает Фэт-Фрумос, – и да поможет нам бог.

Поднялись они выше леса стоячего, выше облака ходячего и увидели дворец. Сиял тот дворец ярче солнца красного. Пролетели они над лесом, и только собрался конь опуститься у дворцовой лестницы, как задел копытом за верхушку дерева. Тут сразу весь лес зашумел, закачался, а чудовища зарычали, да так, что у Фэт-Фрумоса волосы встали дыбом.

В один миг Фэт-Фрумос с конем внизу очутились, и кабы не хозяйка дворца, тут бы им и конец пришел. А хозяйка дворца была волшебница, она как раз в это время кормила своих ребят – так она этих чудовищ называла.

Очень хозяйка обрадовалась, потому что до сих пор никогда человека не видала. Успокоила она чудовищ и на место их отослала. Ох, и красавица же была хозяйка – высокая, стройная, пригожая. Как увидел ее Фэт-Фрумос, так и замер на месте. А она ласково на него посмотрела и говорит:

– Добро пожаловать, добрый молодец! Чего тебе надобно?

– Ищу я, – отвечает ей Фэт-Фрумос, – молодость без старости и жизнь без смерти.

– Коли этого ты ищешь, – говорит ему хозяйка, – то нашел, что искал.

Сошли они с лестницы и вошли во дворец. Здесь встретили их еще две молодые женщины, и нельзя было сказать, которая из них моложе. Это были старшие сестры красавицы. Поблагодарил волшебницу Фэт-Фрумос за то, что спасла она его жизнь. Все три красавицы на радостях приготовили ему отменный ужин и подали на золотой посуде. Коню они разрешили пастись, где ему вздумается, а потом показали гостей всем чудовищам и крепко-накрепко наказали им царевича и коня не трогать, чтобы могли они спокойно ходить по всему лесу.

Попросили красавицы Фэт-Фрумоса у них остаться: скучно им было жить одним. Он не заставил себя упрашивать, поблагодарил, согласился и сказал, что ни о чем лучшем и мечтать не мог.

Мало-помалу попривыкли они друг к другу, рассказал им Фэт-Фрумос обо всем, что он испытал, пока до них добрался. А через некоторое время женился он на младшей сестре. После свадьбы разрешили ему сестры гулять всюду, где ему захочется. Но одну долину показали они ему лишь издали и сказали, что называется она Долиной Слез, и запретили туда ходить – от нее, мол, будет ему большое горе.

Прожил он там немало времени, но даже и не заметил, потому что оставался таким же молодым, каким пришел. Гулял он по лесу, не знал никаких забот, жил-поживал себе счастливо в золотых хоромах, в мире и согласии с женой и свояченицами, радовался ярким цветам и свежему, чистому воздуху.

Часто ходил Фэт-Фрумос на охоту, и вот однажды увидел он зайца, пустил в него стрелу – мимо, пустил другую – не попал; рассердился Фэт-Фрумос, погнался за зайцем, пустил третью стрелу и убил его. Но не заметил, несчастный, что, гоняясь за зайцем, попал он в Долину Слез. Взял он зайца, вернулся домой, но… что бы вы думали! Вдруг взяла его тоска по отцу с матерью. Не осмелился он признаться в этом хозяйкам дворца, но они, видя его грусть и печаль, сами обо всем догадались. Очень они тогда встревожились.

– Ах ты, несчастный, – говорят они ему, – ты зашел в Долину Слез!

– Да, дорогие мои, зашел, хоть и не нарочно. А теперь вот гложет меня тоска по родителям, но и вас я не в силах покинуть. Столько времени я с вами живу, а не могу ни на что пожаловаться. Пойду я взгляну еще разок на родителей, а потом назад к вам вернусь и больше уж вас никогда не покину.

– Не уходи от нас, любимый! – говорят ему они. – Уж сотни лет, как твоих родителей и в живых-то нет. Боимся мы, что если ты отсюда уйдешь, то никогда уж больше мы тебя не увидим. Не уходи от нас, потому чуем мы беду неминучую.

Но сколько ни уговаривали Фэт-Фрумоса жена, и сестры, и конь, не смогли они унять его тоску по родителям. Вконец иссушила она Фэт-Фрумоса. Наконец конь и говорит:

– Раз не хочешь ты меня послушать, хозяин, то теперь, что бы с тобой ни случилось, пеняй на себя. Я тебя предупредил, а теперь, если согласишься на мое условие, отвезу я тебя обратно.

– Соглашусь, – отвечает Фэт-Фрумос с радостью. – Говори, какое твое условие.

– Как приедем мы во дворец твоего батюшки, то, если захочешь ты хоть часок там побыть, я тебя дожидаться не стану, а сразу же вернусь назад.

– Ладно, – говорит Фэт-Фрумос.

Приготовился он к отъезду. Обнялся Фэт-Фрумос с женой и сестрами, попрощался с ними и пустился в путь. Остались они одни, опечалились, плачут, убиваются.

Доехал Фэт-Фрумос до того места, где прежде были владения ведьмы Скорпии, а там – города возвышаются. Где прежде леса стояли, там теперь поля расстилаются. Поспрошали они одного-другого о ведьме и о ее доме, а те им в ответ, что только деды слыхали от прадедов такие небылицы.

– Как же так? – говорит им Фэт-Фрумос. – Я ведь здесь на днях проезжал.

Рассказал он им все, как было. Только посмеялись люди над Фэт-Фрумосом, словно он бредил или грезил наяву, а он, удрученный, поехал дальше, не заметив даже, что волосы и борода у него за это время поседели.

Доехал Фэт-Фрумос до владений Геоноаи, расспросил о ней и получил такие же ответы.

Никак не мог он понять, как же могло все так сильно перемениться за несколько дней. Еще сильней Фэт-Фрумос опечалился и поехал дальше. Седая борода отросла у него уже до пояса, а ноги под ним подгибались. Достиг наконец Фэт-Фрумос царства своего отца. Здесь тоже – другие люди, другие города, а старые так изменились, что и не узнать. Наконец доехал он до того дворца, где родился. Слез с коня, конь руку ему поцеловал и говорит:

– Прощай, хозяин, я возвращаюсь обратно. Коли хочешь ехать со мной, садись в седло и немедля в путь.

– Прощай, – отвечает ему Фэт-Фрумос, – надеюсь, что и я скоро вернусь.

Конь умчался как вихрь.

Увидел Фэт-Фрумос, что отцовский дворец разрушился и зарос бурьяном. Вздохнул он, глаза его слезами затуманились. Стал он вспоминать, каким был когда-то этот дворец и как прошло здесь его детство. Обошел он дворец два-три раза, осмотрел каждую комнату, каждый уголок, напоминавший ему о прошлом, потом вышел и на конный двор, где коня себе выбрал. Спустился он в погреб, вход в который был завален всяким мусором. Стал Фэт-Фрумос шарить по всем углам – а борода у него уж до колен доросла, веки приходится приподымать руками, а ноги еле двигаются. Нашел он только сундук ветхий, там в особой коробке хранились прежде драгоценности, – ничего в нем теперь не было. Поднял Фэт-Фрумос крышку коробки, и вдруг чей-то слабый голос сказал ему:

– Добро пожаловать, Фэт-Фрумос, если бы ты запоздал еще немножко, пришел бы мне конец.

А это, оказывается, была его Смерть. Совсем она иссохла, так долго пришлось сидеть ей, скрючившись, в коробке. Дала она Фэт-Фрумосу пощечину, упал он на землю мертвым и тут же обратился в прах.

 
А я на коня сел верхом
И рассказал вам обо всем.