Текст книги "Римлянин 2 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

«Что может быть важнее винтовок?» – мысленно усмехнулся Таргус.

Только деньги.

С деньгами у султана тоже всё начало налаживаться, он, по дурному примеру Таргуса, начал считать деньги, сократил расходы своего двора, вновь взялся за когда-то заброшенную модернизацию армии, выдернув Бонневаль-пашу из ссылки.

Граф Клод Александр де Бонневаль – это франкский военный деятель, дважды предатель, который принял ислам и стал служить султану Махмуду I. Его деятельность позволила привести артиллерию османов к европейскому уровню, но этот уровень сейчас считается морально устаревшим. Винить его сложно, так как никто и предположить не мог, что Шлезвиг скажет в артиллерийском деле не просто новое слово, а зачитает длинный монолог.

Также наблюдались попытки вестернизации армии османов, предпринимаемые Бонневаль-пашой при не очень уверенной поддержке султана.

Янычары не собирались отказываться от старого образа деятельности, поэтому попытки неизбежно заканчивались провалом.

Проблемой Бонневаль-паши было неумение вовремя закрывать рот и острая вспыльчивость, что со временем испортило отношения с султаном, а это могло означать только два исхода: смерть или ссылка. Ему повезло и он отправился доживать свой век на побережье Чёрного моря.

Серия поражений, нанесённая Таргусом, показала даже самым упёртым, что надо что-то менять и султан тут же вспомнил про своего франкского протеже.

Судя по стройным и дисциплинированным рядам янычар, кое-каких успехов Бонневаль-паша добился. Как минимум, они взяли на вооружение армии пулю Несслера, которая произвела настоящий фурор пять лет назад.

«Вот и выясним сегодня, на что способна их армия», – подумал Таргус.

Артиллерия на позициях, но армия противника вне зоны эффективного огня и начинать бой первой не собирается. Но Таргус не гордый.

– Первая линия – вперёд, с первой по четвёртую батареи – за ней! – приказал он. – Эквиты по флангам! Пятая батарея – на своих позициях, прикрытие по флангам!

Кавалеристы, которых, по итогам прошедших битв, пришлось облачить в противопульную броню и оснастить породистыми конями. Смертность там была неприемлемой и пусть Таргус не считал, что кавалеристы слишком уж важны для исхода боя, но и пренебрегать ими разумно не стал, ведь преследование бегущего противника полностью лежит на эквитах.

Противники выжидали чего-то и не двигались с места.

Первая линия достигла дистанции эффективной стрельбы, но Таргус заранее проинструктировал командный состав о запрете свободного огня.

Крымские татары проявляли минимум активности, старательно игнорируя их приближение.

Таргус заволновался.

Он начал лихорадочно осматривать пространство вокруг, панически выискивая какие-нибудь замаскированные силы, способные ударить с фланга.

– Разведка, доклад! – заорал он с башенки.

Спустя минуту примчался капитан Хартман.

– Ваше Высочество! – донеслось снизу. – Во время разведки никаких признаков замаскированных сил противника не обнаружено.

– Тогда какого хрена они стоят?! – раздражённо выкрикнул Таргус. – Разберись в чём дело!

– Есть! – стукнул себя по кирасе капитан разведчиков и помчался к расположению своих легионеров.

Конные разведчики выдвинулись на проверку спустя несколько минут, направившись на проверку наиболее подозрительных мест.

– Артиллерия, открыть огонь шрапнелью! – приказал Таргус.

Сигнальщик замахал флажками.

Спустя две с половиной минуты загрохотали пушки и гаубицы.

Запальные трубки сработали как надо и инициировали детонацию снарядов непосредственно перед позициями противника.

Применение в качестве взрывчатки для донных камер хлоратита, производство которого больше не уходило целиком на строительство Кильского канала, позволило существенно увеличить мощность взрыва и тем самым увеличить скорость шрапнели. Это сделало её куда убойнее, что было видно Таргусу через подзорную трубу: даже не очень плотное построение конных кочевников существенно проредилось уже после первого залпа, а ведь будут ещё…

Минуту спустя артиллерия сделала ещё один слитный залп.

– Первая линия, открыть огонь! – приказал Таргус, а сигнальщик подал знак.

Легионеры практически синхронно вскинули винтовки и начали стрелять.

Пусть у них и капсюльные винтовки, но они всё ещё дульнозарядные, поэтому от залповой стрельбы на этом этапе отказаться не удастся. В будущем, лет через восемь-десять, удастся освоить технологию изготовления казнозарядных винтовок и тогда…

В этот момент за смешавшимися позициями кочевников появилось дымное облако, из которого по баллистической траектории устремились в небо яркие огни.

– Да быть этого не может… – прошептал поражённо Таргус.

Но это были они – ракеты. Вероятно, весьма примитивные, но ракеты.

Навели их довольно-таки точно, причём видна была тщательная отработка технологии использования: на манер шрапнельных снарядов, они взрывались над головами легионеров и осыпали их готовыми поражающими элементами.

– Артиллерия, огонь по дымовому облаку! Зажигательными, а потом шрапнельными! – дал новый приказ Таргус.

Потери были ощутимыми: в строю первой линии были многочисленные провалы.

Артиллеристы тоже пострадали, но не так сильно, как строевые легионеры, поэтому ответный огонь был открыт очень быстро.

Тем временем конные кочевники тронулись с места.

Вооружены они преимущественно луками и копьями, что в текущие времена совершенно несерьёзно, но зато их очень много, минимум тысяч тридцать.

Их расчёт строится на том, чтобы снести смешавшийся строй легионеров лобовым ударом.

С кем-то другим это могло сработать, но Таргус знал против кого предстоит воевать.

Стальные колья скреплённые кованными цепями были воткнуты в заснеженную землю перед первой линией, плотно, в несколько уровней, а легионеры примкнули штыки, менее чем за минуту перестроившись и закрыв провалы в строю.

Артиллеристы дали второй залп по начавшему рассеиваться облаку за стартовыми позициями кочевников.

Зажигательные снаряды тоже не избежали модернизации, которой Таргус в прошлом году подверг артиллерию: они теперь тоже с запальными трубками, что позволило унифицировать производство и избавиться от специальных станков, на которых делались исключительно зажигательные снаряды. Это ускорило и удешевило производство конечного продукта, пусть и незначительно увеличило сложность эксплуатации.

Именно поэтому зажигательные снаряды взорвались ещё в воздухе, обильно расплескав пылающую огнесмесь по большей площади.

Даже если кто-то из ракетчиков противника уцелел, работать в условиях пылающего пожара не сможет. Пусть огнесмесь горит не слишком долго, но этого времени достаточно, чтобы успел прибыть следующий залп.

На фоне замерцали яркие вспышки, свидетельствующие о том, что огненный подарок достиг адресата и инициировал подрыв ракет.

Громкий рокот за спиной несколько поколебал уверенность кочевников, но остановиться они бы уже не смогли.

Под частым обстрелом они достигли позиций легионеров и напоролись первыми рядами на стальные колья.

Таргус тщательно следил за происходящим: лошади гибли мгновенно, наездники чуть позже, но натиск так быстро не остановить, поэтому позадискачущие врезались в туши убитых лошадей и создавали давление.

Легионеры кололи выживших кочевников штыками.

Первые ряды были экипированы тяжёлой противопульной бронёй, так как Таргус предвидел эту битву задолго до своего выступления на Таврию.

Стрелы, на скаку запускаемые противником, не могли причинить ущерб первым рядам, но поражали задние, где экипировка легионеров был существенно легче.

«Пудлинговые печи, мать вашу…» – с досадой подумал Таргус.

Пудлингование никак не давалось его технологам, хотя они очень старались. Есть какое-то ограничение, которое он не может преодолеть целых восемь лет.

Если описывать его, то это не слишком сложный процесс: чугун расплавляется без контакта с топливом, а далее перемешивается специальной штангой, на которую налипают частички относительно чистого железа. Всё просто, да?

Только вот подобрать правильную конструкцию печи до сих пор не удалось. В Промзоне стоит уже восемь относительно пригодных прототипов пудлинговой печи, но все они дают вместо стали какое-то малопригодное дерьмо. Уже никто, кроме Таргуса, не верит, что таким образом вообще удастся когда-либо получить качественную сталь.

На всей планете никто не тратит столько денег на НИОКР, как это делает Таргус, но технология никак не даётся. То ли данных слишком мало, то ли металлурги, задействованные в исследовании, недостаточно компетентны…

Таргус настолько отчаялся в прошлом году, что решился перескочить через этап и рискнуть с бессемеровским процессом. По сто двадцать тысяч рейхсталеров в год выделяется на специальный металлургический отдел, где занимаются исключительно перспективной разработкой. Они получают лучшие материалы в приоритетном порядке по первому требованию, имеют право привлекать специалистов из химического отдела, а также находятся на особом положении. Для них были созданы все условия, чтобы бессемеровский процесс был освоен и эффективная печь была построена.

Правда, к своему удивлению, про бессемеровский процесс он знал гораздо больше, чем про пудлингование: ключевую роль в этом процессе играет окисление, Таргус когда-то случайно слышал об этом ещё в родном мире, причём окисление это происходит не в каком попало чугуне, а в особенном, содержащим кремний, марганец и углерод. Ключевое значение, насколько помнил Таргус, имело высокое содержание кремния, поэтому руда для приготовления бессемеровского чугуна подходила не абы какая.

Главным требованием была продувка. В рамках НИОКР за год изготовили несколько прототипов системы подачи сжатого воздуха, обогащённого кислородом. Когда будет готов рабочий бессемеровский конвертер, к нему подсоединят подачу сжатого воздуха и начнут испытания.

«Если удастся миновать пудлингование…» – сладостно подумал Таргус, наблюдая за тем, как гибнут кочевники, на которых переключились артиллеристы. – «Стальные корабли, небоскрёбы из стекла, бетона и стали…»

В Шлезвиге таких запасов руды нет, поэтому Таргус сильно рассчитывал на Российскую империю. Местные уже знают, что за Уралом ресурсы в текущих реалиях неисчерпаемые, но даже не представляют себе, насколько.

В юности Таргуса Римская республика добывала за Даиксумом, как называли Урал его соотечественники, солидную часть периодической таблицы химических элементов, а в районе Селибиума была обнаружена вторая по размеру в провинции Гиперборея магнитная аномалия, свидетельствующая о крупных залежах железной руды.

Вот за эту территорию, скорее всего, должна была состояться следующая война между Римской республикой и Китайской империей его родного мира.

А тут, насколько он мог узнать, Китай находится в глубоком ауте, кичась своим высоким культурным развитием и мощностью экономики, неумолимо погружаясь в пучину декадентства и разложения.

«Так будет лучше для всех», – подумал Таргус, молча наблюдая за тем, как кочевники начали массовое бегство.

С этим надо что-то делать.

– Эквитов – на преследование! – приказал он, глядя в подзорную трубу на ход дел у османских янычар.

Янычары стояли, не подавали виду, что что-то идёт не так, из-за чего у Таргуса в душе опять конвульсивно забился червячок беспокойства.

– Артиллерия, по османскому войску, шрапнелью – огонь! – выдал он новый приказ.

В конечном счёте, крымские татары не слишком важны, он может убить этих средневековых всадников и в следующий раз, а вот эти элитные войска султана вызывают некоторое беспокойство своим нестандартным бездействием.

Грохотнула канонада, но снаряды не успели долететь до конечного адресата, как янычары разом развернулись и начали спешно отступать. Шрапнель врезалась им в спины, насквозь пробивая пять или шесть рядов.

– Артиллерия! Продолжать обстрел! – приказал Таргус.

Янычары потерпели только три полноценных залпа, после чего покинули зону поражения пушек Таргуса.

– Артиллерия! По отступающим кочевникам – шрапнелью – огонь! – раздался из командирской башенки новый приказ.

На снегу остались лежать многие сотни тел в красных кафтанах и белых войлочных колпаках, а также бесчисленное множество убитых кочевников, преимущественно вместе с конями.

Эквиты начали догонять паникующих и уставших кочевников и расстреливать их из коротких трёхствольных дробовиков и однозарядных пистолетов.

Артиллеристы вносили свою лепту, осыпая уже разбитого противника градом шрапнели.

Битва формально завершена, но необходимо разобраться с потерями, добиванием раненых и так далее. Впрочем, это уже давно находится в ведении генерального штаба двух легионов, Таргус сегодня не нужен.

Примитивная тактика, которую он использовал и в прошлых битвах, сработала как полагается.

Обеспокоило только наличие у противника несоответствующих его развитию видов вооружения. Конкретно ракет. Пусть неуправляемые, но ракеты – это другой уровень, сильно отличающийся от артиллерии без передков, которую совсем недавно использовали османы…

«Аф Лингрен?» – подумал Таргус. – «Но, насколько я знаю, он не сведущ в технологиях».

Его встревожила мысль, что может быть кто-то ещё.

Но битва была завершена, нужно было возвращаться в свой походный шатёр и как следует выспаться.

//Крымское ханство, г. Бахчисарай, 22 марта 1742 года//

– Травка пробивается, нехорошо… – Таргус поднял взгляд от земли и уставился на стены уже осаждённого города.

Сегодня он получил письмо от императрицы. Весьма интересное письмо.

В нём говорилось, что шведы решили взять реванш и объявили войну Российской империи.

И сейчас Таргус ломался.

Есть очень веский повод пойти и принести в города Швеции смерть и разрушение, да, но и в Таврике всё ещё далеко от завершения.

Пусть они разбили в пух и прах, а затем истребили в преследовании армию крымских татар, трупы которых до сих пор устилают степь у Перекопа, но они не собираются просто так сдаваться, рассчитывая истощить его легионы испытанием временем: заперлись в укреплённых городах с остатками сил, что очень несвойственно для кочевников и ждут помощи от султана.

Пришлёт ли султан помощь – вот это отдельный вопрос.

Таргус бы в подобных обстоятельствах легко списал такого вассала, который постоянно требуется защищать, а если продумать глубже, то аннексировал бы эту территорию и разместил контингент своих войск, выделив номинально пограничную территорию как якобы независимую землю суверенных крымских татар, чтобы рабовладельческий бизнес продолжался.

Нет, Таргус никогда бы не опустился до торговли людьми, есть ведь более достойные и прибыльные источники дохода, с куда меньшей волокитой.

Его далёкие предки не брезговали работорговлей, но постепенно отказались от неё, так как капиталистические отношения взяли верх и вытеснили ставший недостаточно продуктивным невольничий труд. Республика никогда не впадала в тормозящий прогресс феодализм, так как деградации культуры и управления не было. И Таргус прямо сейчас наблюдал последствия альтернативного исхода: феодализм начал изживать себя по мере развития культуры, технологий и усложнения механизмов управления. Новые нобили, то есть буржуазия, рвутся к власти, причём кое-где даже достигли успехов: англичане уже давно переступили через отсталый феодализм и прямо сейчас, за счёт множества колоний, показывает скачкообразные экономические успехи, Нидерланды сейчас являются буржуазной республикой и тоже стремительными темпами развиваются, как и Англия, за счёт колоний. Есть ещё десятки примеров, самыми очевидными из которых являются германские города типа Гамбурга, Бремена и Любека, где буржуазия давно держит власть и разного рода кайзеры не особо вмешиваются в их дела, получая с них приличный доход в виде налогов.

Феодализм уверенно отмирает, но не сдаётся.

Таргус ему помогать не собирался, более того – полностью устранил его признаки у себя в курфюршестве, где есть только один феодал и буржуй. Нет, существуют, конечно, бароны и графы, но у них нет никакой фактической власти, Таргус отнял её.

Россию ждёт похожая судьба, нужно только хорошо подготовиться и ждать…

– Штаб-капитан Петер Карлсон по вашему приказанию прибыл! – в шатёр вошёл и доложился высокий парень лет тридцати с лишним.

Таргус помнил его.

Этот тот самый углежог из десятой когорты первого легиона, которого он приказал выпороть за падение на колени.

За прошедшие годы он изрядно изменился: на лице появилось несколько длинных шрамов, в целом он стал суше и крепче, выглядит гораздо опаснее, чем прежде.

– Вольно, – разрешил ему Таргус. – Мне рекомендовали тебя как компетентного командира. Надеюсь, ты избавился от лишнего раболепия?

– Так точно, Ваше Высочество! – подтвердил штаб-капитан Карлсон.

Карие глаза, в которых прибавилось интеллекта, смотрят уверенно, физиономию держит кирпичом, видно, что он проделал над собой большую работу.

И личное дело его подробно описывало карьерную лестницу: после показательной кары плетью он поначалу ожесточился, но затем что-то понял для себя и записался на внутрилегионные факультативные курсы по классической латыни, математике, логистике и тактике. Мозги у него оказались на месте, поэтому он закончил все курсы и поступил на курс «Стратегия», что было непросто, так как конкурс всегда большой, ведь все легионеры стремятся поскорее стать большими шишками.

По итогам курса Карлсона сочли достойным служить в штабе IV-го легиона, а там он уже на практике доказал, что в нём не ошиблись. Перспективный командующий, которому можно доверить 1,5 легиона.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Таргус, удовлетворившись увиденным психическим метаморфозам. – Остаёшься здесь за главного, наделяю тебя полководческими полномочиями до конца Таврической кампании. Штаб подчиняется тебе, отвечать будешь ты. Стратегическая задача у нас какая?

– Полностью взять под контроль Таврию, усмирить племена кочевников, уничтожить османские силы на полуострове, – без раздумий ответил штаб-капитан. – Укрепить оборону и воспрепятствовать возможным попыткам вторжения.

Никто до него стратегические цели кампании не доводил, поэтому все эти выкладки он додумал сам. Для Таргуса всё это очевидно и просто, но большая часть рядовых легионеров не до конца понимает, где именно и зачем находится. В общем и целом, глубоко в душе это всё ещё селяне из глухих германских деревень, где сотни лет ничего не менялось, только огнестрел добавился и верить в бога начали по-новому протоколу.

– Вот и отлично, – хмыкнул Таргус. – Задачу понимаешь, поэтому исполнять её тебе. Я с девятью тысячами легионеров V-го легиона убываю на север, отражать нападение шведов, но подробные отчёты будешь присылать каждые два месяца, а текущие – раз в месяц. Действуй по ситуации, но помни: будешь медлить, миндальничать или малодушничать – накажу.

– Приказ понял, Ваше Высочество, – ударил себя по нагруднику Петер Карлсон. – Я вас не подведу.

– Возвращайся к службе, – отпустил его Таргус.

Глава IX. Сканды и их имперские проблемы

//Шведское королевство, оккупированная крепость Вильманстранд, 1 мая 1742 года//

Неплохого качества исполнения бастионная крепость сейчас лежала в руинах. Русские войска взяли её приступом, после чего разграбили и сожгли, потеряв при штурме около двух с половиной тысяч солдат убитыми.

Таргусу не нравилось подобное отношение к ценному и трудновосполнимому ресурсу, который представляли из себя солдаты. Во время битвы у Перекопа Таргус потерял 1761 легионера, цифра максимально точная, с учётом погибших в последующие дни тяжелораненых и безвозвратно выбывших вследствие инвалидизации. Вот это он называл учётом.

Легионеры знали, что их смерть будет надёжно зафиксирована в целой серии документов, а семьи получат единовременную денежную компенсацию от курфюрста и ежемесячную пенсию.

Сильно отдаёт социализмом, но за этими действиями крылся холодный расчёт: жена легионера на регулярно получаемые деньги достойно вырастит его детей, которые будут помнить об отце, доблестно погибшем в ожесточённом бою. Сыновья его вырастут в гордости за отца, а не в голодной нищете. Эта пенсия позволит им не выходить на работу в раннем возрасте, а отучиться в одном или нескольких учебных заведениях курфюршества, они станут специалистами, причём не импортными, а местными. Обученными по не имеющим аналогов технологиям образования.

Часть этих сыновей пойдёт в легион и будут служить, помня про отца и не желая посрамить его память.

Вот что значит эта пенсия семье погибшего.

А сколько в Шлезвиге эвокатов-инвалидов, которые из-за травм больше не пригодны к строевой службе? Они живут достойно, не жалостливо просят милостыню на улицах, как это обычно бывает в других странах, а имеют бесперебойный источник средств к существованию и гордятся тем, что сделали для курфюрста всё, что смогли.

И это о многом говорит будущим кандидатам в легионеры. Твоя смерть в бою не будет означать голодную смерть для твоей семьи, о ней позаботится добрый дядюшка курфюрст. Он же позаботится о том, что твои дети обязательно получат школьное образование, это займёт целых девять лет, но зато по итогу выпускник может пойти учиться на кого угодно, хоть на заводского инженера, хоть на врача или счетовода.

Вроде бы всеобщее бесплатное образование – это сугубо левая социальщина, но что от этого получает Таргус, не взирая на серьёзные текущие затраты? Он получает неисчерпаемый источник десятков тысяч образованных людей, молодых и полных энтузиазма идти и учиться дальше, а затем работать.

Работать на производствах, в науке, в военном деле. Производить оружие, разрабатывать оружие, использовать его по назначению.

Таргус давал этим людям гордость. Гордость уверенно идти по пути романизации.

Ведь в Шлезвиге любой мог получить образование, при условии, что это образование будет на латыни.

Взрослых учить малоэффективно, но дети – это совсем другое дело.

Виридиану захотелось вернуться в Эгиду. Где на улицах звучит классическая латынь. Где он ненадолго может почувствовать себя дома.

Эгида планово расширяется, растёт Промзона. Городского жизненного пространства требуется всё больше, так как население стремительно растёт. Да, они не видят окружающий мир, но он и не нужен, так как Эгида может дать всё, что есть в окружающем мире. Нужен парк? Уже есть десяток небольших, но при следующем расширении стены запланировано разбитие одного большого, с новым дворцом курфюрста прямо посередине.

Это замкнутый мир, который тщательно хранит свои секреты. Запретный город какой он есть.

– С прибытием, Ваше Высочество, – поклонился Пётр Петрович Ласси. – Как добрались?

– Здравствуйте, генерал-губернатор, – улыбнулся ему Таргус. – Отлично добрался, погода способствует.

Про Ласси он был наслышан.

Родом из Ирландии, прибыл в Россию в 1700 году, после сражений с османами, которых он бил в составе подразделения герцога Карла Евгения де Круа, поступившего на службу русскому царю.

Проявил себя как талантливый полководец, быстро рос в чинах и дослужился до генерала. Во время Курляндского кризиса (1) действовал хитро и решительно, что оценил князь Меньшиков и поставил его губернатором Лифляндии.

Сейчас Пётр Петрович Ласси занимает должность генерал-губернатора Лифляндии, является потомственным графом «Священной Римской Империи», о чём имеет гербовый документ, что вроде как много значит для местных, но для Таргуса является филькиной грамотой.

Тем не менее, полководец талантливый, с первых недель наступления показал результат: Вильманстранд, пусть и ценой больших потерь, был взят и это не могло не подорвать моральный дух шведских войск.

А тут и Таргус неожиданно нагрянул, с девятью тысячами легионеров V-го легиона.

У Ласси под командованием двадцать тысяч солдат, у шведов, если разведданные верны, около восемнадцати-двадцати тысяч в лучших раскладах.

Девять тысяч легионеров Таргуса позволяют провести войну совершенно не по сценарию шведов, причём он уже представлял себе, каким именно образом это осуществить.

– Да, погода благоприятствует, Ваше Высочество, – кивнул генерал-губернатор. – Я получил весть о вашем продвижении на север только два дня назад. С чем связано ваше прибытие? Разве Таврическая кампания уже завершена?

– Я не мог пропустить войну со шведами, – пожал плечами Таргус. – В Таврии всё ещё далеко от завершения, но я оставил полтора легиона и компетентное командование, чтобы крымские татары перестали быть проблемой.

– Неужели можно надеяться, что с угоном в рабство наших соотечественников будет покончено? – улыбнулся Пётр Ласси.

– Если кочевники не смогут жить по новым правилам… – заговорил Таргус. – Я их уничтожу. Намёк я им уже сделал.

– Перекоп? – верно понял его Пётр Петрович.

– Он самый, – кивнул Таргус. – Если уж мне суждено стать губернатором Таврической области, то жить она будет по моим условиям и никак иначе.

– Замечательно, что наследник Её Императорского Величества проявляет такую заботу о людях, – похвалил его Ласси. – Каким направлением хотите заняться здесь?

Таргус почесал подбородок, раздумывая, может ли ему помочь чем-то генерал-губернатор Её Императорского Величества.

– У меня есть план, – сообщил он, опустив взгляд к лежащим на столе командного пункта картам. – Необходимо сделать так, чтобы он не мешал вашему. Какие указания вы получили из Петербурга?

– Не позволить шведам добиться хоть каких-нибудь успехов в деле возврата отнятых в прошлую войну территорий, – ответил Ласси. – Сейчас затишье, они думают, что делать с потерей Вильманстранда, но рано или поздно они перейдут к решительным действиям. Скорее рано, чем поздно. И надо умудриться не ввязаться во встречный бой прямо с походного марша. А чего хотите добиться вы?

– Я хочу взять Стокгольм, – припечатал Таргус.

//Шведское королевство, крепость Фридрихсгам, 12 мая 1742 года//

Шведы откровенно зассали выставлять своё ополчение против Таргуса, предпочтя спрятаться за стенами своих немногочисленных крепостей.

Легион подошёл вчера в обед, до вечера артиллеристы размечали цели и измеряли расстояние, а уже ночью начали обстрел.

В этот раз пришлось применять осколочные бомбы с хлоратитом, так как крепость серьёзная и шрапнель с зажигательными снарядами не окажут решительного эффекта.

Ласси решил двигаться севернее, чтобы не мешать плану Таргуса.

Удалось достоверно выяснить, что шведское ополчение – это лишь тень того, что было когда-то у Карла XII, который громил Петра I в начале Великой Северной войны.

Сейчас шведы соскребли всё, что имелось в так и не восстановленных резервах, вооружили это качественным оружием, вымуштровали как смогли и отправили «вертать всё обратно».

Они могли атаковать и раньше, агентура в Стокгольме докладывала, что план вторжения есть и обсуждается в высших кругах уже два года, но их останавливала неприятная личность Таргуса, который мог расценить атаку на его тётю как личное оскорбление.

На самом деле даже сиди на троне Российской империи кто-то совершенно не имеющий к нему отношения, он бы всё равно предложил ему свою помощь против шведов, ведь они наносят ему личное оскорбление просто своим существованием.

Крепость Фридрихсгам пылала. Шведы решили, что не удержат её и предали огню, чтобы она не доставалась Таргусу.

Окрестные деревеньки, некогда населённые финнами, сейчас пустовали, так как в свете наступления сил противника селяне решили не ждать возможных грабежей и убийств, а смыться подальше в лес.

– Осаждать это нет никакого смысла, поэтому легионы на марш, – распорядился Таргус, осознавший полную пустоту и разрушение крепости.

Шведы упорно не хотели вступать с ним в бой. Несомненно, у них есть какой-то план, но он пока не ясен.

Следующей целью был город Гельсингфорс, небольшой такой прибрежный городок, в котором можно пополнить запасы, дойти до Або, а там уже либо шведы войско выставят, либо всей шведской аристократии в нём конец.

Передовые дозоры шерстили пространство на десяток километров вперёд, тщательно выискивая возможную засаду или передвижение войск шведов.

Таргус полагал, что они должны были задумать что-то пакостное, но прошло двое суток, они вышли на Або, разведчики провели рекогносцировку окрестностей, выявили, что в гарнизоне не более двух тысяч солдат, что город никак не укреплён и готов к употреблению.

– Когорты с пятой по девятую – оцепить город, – приказал Таргус, внимательно осмотрев поселение в подзорную трубу. – Когорты вторая и четвёртая – охранение. Капитаны первой и третьей когорт – ко мне. Артиллерия – занять позиции для обстрела города.

Легион начал активное движение: указанные когорты начали оцеплять не такой уж и большой город, а назначенные в охранение подразделения самостоятельно заняли выгодную позицию для оперативной встречи противника, который может прибыть для деблокады города.

Артиллеристы заняли позицию на удобном холме, откуда можно достать не только до любого здания в городе, но и до порта, откуда сейчас отходил некий грузовой кеч.

– Уничтожить его! – приказал Таргус, рассмотревший на палубе кеча фигуры в недешёвой одежде. – Зажигательными! Беглый огонь!

Это как пить дать шведская аристократия убирается обратно на Скандию, чтобы не попасть к нему в руки.

«Так не доставайтесь же вы никому!» – подумал Таргус злорадно, видя, как первая зажигательная бомба летит по баллистической дуге в сторону медленно плывущего корабля.

Первый выстрел не попал, расстояние большое, маловероятно было с первого раза взять верный прицел.

Зато следующие бомбы, с выставленными «на удар» взрывателями, ложились всё ближе и ближе к кораблю.

Безбожно мазать долго артиллеристы Таргуса не могли, квалификация не позволяла, даже несмотря на отсутствие опыта стрельбы по морским целям.

Сразу две бомбы из залпа врезались в корму кеча и взорвались.

Вызвать сильный пожар это не могло, ведь большая часть огнесмеси бессмысленно потухла в морской воде, но несколько очагов возгорания всё же возникло. И нет, им не позволили развиться в нечто больше, залив водой из пожарных вёдер.

Новый залп и три попадания, причём не в корму, а прямо на палубу. Огнесмесь расплескалась вокруг, загорелся такелаж, паруса быстро охватило пламя, в принципе, уже можно не переживать о том, что кеч куда-то уйдёт.

Полтора литра огнесмеси, содержащиеся в каждом зажигательном снаряде – это слишком много для деревянного корабля.

Таргус потерял интерес к плавательному средству и переключил своё внимание на город.

Або взирал на картину морской трагедии глазами части своих жителей. Корабль пылал, в воду прыгали мужчины и женщины, многие из них не умели плавать и шли на дно, но кто-то начал двигаться в сторону порта. Вода в это время года очень холодная, поэтому шансы их не слишком велики.