355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Нариман Ибрагим » Римлянин 2 (СИ) » Текст книги (страница 21)
Римлянин 2 (СИ)
  • Текст добавлен: 23 декабря 2021, 11:33

Текст книги "Римлянин 2 (СИ)"


Автор книги: Нариман Ибрагим



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

И возникла очень интересная ситуация. Теперь есть как бы две силы, которые что-то решают в «Священной Римской» империи: Император и Аристократический референдум.

Только вот аристократический референдум не может принимать имперские законы.

А император может.

В таком политическом раскладе централизация власти – это лишь вопрос времени. Аморфная масса из имперских князей, герцогов, графов и независимых баронов будет долго спорить и взвешивать, а Таргус не будет. В этом преимущество единоличной власти: сел за стол – написал закон – принял в первом слушании.

– Прошу тишины, уважаемый курфюрст, – попросил Таргус.

– Не буду я молчать! – продолжал курфюрст Пфальца. – Знаете что, Ваше Императорское Величество?! Я выхожу из состава Священной Римской империи!

– Любой желающий может выйти из состава империи, – покивал Таргус. – Никого насильно не держу. В любое время, любой желающий.

Поднялся невнятный гул. Курфюрсты были удивлены, даже Фридрих II.

Таргус же не стал никак комментировать своё заявление и покинул трибуну.

Аристократическая вольница сегодня умерла. Просто ещё не знала об этом.

//Курфюршество Шлезвиг, г. Александриненсбург, 19 ноября 1746 года //

Вчера закончилось собрание Аристократического референдума.

Удалось провести соглашение об отмене пограничных пошлин, но взамен убрать морально устаревший и давно нерабочий механизм сбора имперского ополчения.

Таргуса эта бесполезная солдатня и так не устраивает, поэтому он предложил взамен этого учредить имперские легионы. Служба в них будет добровольной, но если один раз подписался, то следующие двадцать пять лет обязан отслужить.

Формироваться имперские легионы будут по типу шлезвигских, с инструкторами из таргусовских легионов и почти эквивалентным оснащением.

Это будет большая регулярная армия, численность которой планируется в итоге довести до трёхсот тысяч.

Также, в рамках референдума, для «уравновешивания» отмены сбора имперского ополчения, незначительно повысили налоги.

Помимо этого, путём голосования, уладили некоторые старые территориальные споры между землями, и ущемили в некоторых правах имперские города. Аристократия давно мечтала об этом, но предыдущие кайзеры и курфюрсты этот вопрос срезали на корню на каждом рейхстаге.

Из значимых событий прошедших месяцев было рождение 15 октября 1746 года второго сына и второй дочери Таргуса. Двойня. Такое случается. Не ему жаловаться.

Сына назвали Карлом Францем, в честь покойного мужа Марии Терезии.

Дочь же назвали Марией Аурелией, в честь покойной жены Таргуса. Правда, последнее осталось нераскрытым, потому что Таргус такими мыслями не делится ни с кем.

Только Карл Фридрих, покойный отец Карла Петера Ульриха, знал в ограниченной версии историю былых похождений Таргуса в иных мирах. Больше никто.

Аф Лингрен может о чём-то таком догадываться, но у него тоже нет полной информации. Однозначно, Хаос проинструктировал его каким-либо образом, поэтому он примерно знает, с кем имеет дело, но и только.

Вообще Таргус не видел мест, откуда аф Лингрен может нанести удар в текущей ситуации. Физическое устранение в текущих условиях невозможно: придётся пройти через легионы. Дипломатически устранить Таргуса невозможно уже очень давно. Остаётся только?.. Что остаётся аф Лингрену?

Да ничего.

Таргус прикрыт со всех сторон.

– Любимый, пойдём спать! – позвала его Мария Терезия из спальни.

Только после четвёртого ребёнка она призналась ему в любви. Таргус солгал в ответ, потому что она хотела это услышать.

«Сейчас несколько раз трахну жену и потом вернусь обратно», – пообещал себе Таргус, отодвигая документы. – «Как же дохрена работы…»

//Курфюршество Шлезвиг, г. Александриненсбург, 30 декабря 1746 года//

То, что что-то пошло не так он понял утром.

Прибыл фельдъегерь, который принёс дурную весть. Императрица Всероссийская Елизавета Петровна мертва, кровоизлияние в мозг, по официальной версии.

Маловероятно.

Здоровье у неё было отличным. Бухала как не в себя, но это дело такое. Говорят, Пётр I тоже был не дурак выпить, но это не помешало ему умереть от воспаления лёгких, что мало связано с алкоголизмом. Единственное что, он страдал от мочекаменной болезни…

Не сходится.

Медики Таргуса, лучшие из тех, которых можно купить за деньги, в один голос твердили, что у неё всё отлично со здоровьем и ей ещё жить и жить.

Убийство?

Вероятнее всего.

Аф Лингрен?

Что-то не похоже на почерк хаосита.

Взрыв, пожар, расстрел из мушкетов, вооружённое нападение – вот их стиль. Но и аф Лингрен не идиот, чтобы повторяться…

Подозрительно это всё, как на взгляд Таргуса.

– Готовь «Плачущую», мы с Марией Терезией отправляемся в Петербург, – приказал Таргус Зозим. – В моё отсутствие за всё отвечаешь ты. Если со мной что-то случится, позаботься о моих детях и братьях.

– Да, мой император, – поклонилась Зозим.

//Российская империя, г. Санкт-Петербург, 2 января 1747 года//

Мария Терезия, в очередной раз находящаяся в положении, неплохо перенесла морское путешествие.

В Петербурге их встретила целая делегация из аристократов. Тучные тела одеты в дорогой мех, а постные рожи в наигранную скорбь.

– Ваше Императорское Величество, – с поклоном приветствовал его граф Воронцов.

– Жаль, что меня не было рядом, – произнёс Таргус с сожалением. – Где она?

– В бальзамическом покое Зимнего дворца, – сообщил Воронцов.

«Как же наигранно скорбит, сука…» – неодобрительным взглядом посмотрел Таргус ему в глаза.

Тётушку было действительно жалко. Она одна из немногих искренних людей в его окружении. Если ей что-то было надо от Таргуса, то говорила об этом напрямую. Не пытаясь выиграть каких-то дополнительных очков в его глазах, искренне любила. Он этого не заслуживал, но это факт.

Бальзамический покой – это новое слово в похоронной ритуалистике. Благодаря «изобретению» формальдегидов и формалина удалось разработать метод бальзамирования тела.

Шлезвигские специалисты из медицинского крыла Зимнего дворца уже должны были провести необходимые процедуры для бальзамирования Елизаветы, чтобы затем можно было разместить её в Царской усыпальнице.

Императрица много думала о смерти, поэтому создала в двух километрах от Зимнего дворца мемориал, названный «Царской усыпальницей». Сказалось увлечение её египетской культурой, про которую Таргус много рассказывал ей в далёком прошлом. Это влияние легло на благодатную почву. Теперь и в России есть свой аналог Долины царей.

В Царскую усыпальницу перезахоронили Петра I, Петра II и скоро похоронят Елизавету. Таргусу не хотелось в ближайшее время становиться третьим Петром, которого здесь закопают.

По особому повелению Елизаветы захоронят её в прозрачном гробу, за закалённым шлезвигским стеклом, чтобы любой желающий мог прийти и посмотреть на Императрицу Всероссийскую.

Амбициозно и несколько горделиво, но что-то подсказывало Таргусу, что уже после смерти императрица создаст тренд.

В Бальзамическом покое Таргуса встретили медики.

– Ваше Императорское Величество, – поклонился Альфред Брумберг, профессор Кильского университета и заведующий кафедрой медицины. – Приношу свои глубочайшие соболезнования.

– Вы сделали всё, как должно? – холодно спросил Таргус.

– Да, Ваше Императорское Величество, – ответил медик. – Тело забальзамировано и более неподвластно тлену и разложению.

– Будем надеяться, – хмыкнул Таргус. – Я прикажу учредить специальную службу, которая будет следить за состоянием императорского тела. Вы будете отвечать за улучшение технологии бальзамирования, чтобы поддерживать тело Елизаветы Петровны от увядания. Приведите её в порядок, найдите людей, чтобы надели на неё регалии и лучшие одеяния. Придворные должны помочь.

– Будет сделано, Ваше Императорское Величество, – снова поклонился Брумберг.

Таргус подошёл к телу Елизаветы.

Он взрослый мужчина, переживший немало друзей, убивший миллиарды, умерший один раз, а сейчас ему было грустно и жаль эту женщину.

«Надо было уделять больше внимания России», – с горечью подумал Таргус. – «Возможно, она была бы сейчас жива».

Мария Терезия не смела приближаться к телу, опасливо смотря на то, как Таргус положил руку на руку мёртвой Елизаветы, склонился и что-то прошептал ей на ухо.

Молча развернувшись, он показал Марии Терезии знак идти за ним и направился к выходу.

//Российская империя, г. Санкт-Петербург, 25 января 1747 года//

– «Священная Римская» империя у тебя уже есть, Терезия, – вновь заговорил Таргус. – Поэтому тебе нужно креститься в православие, как и мне, но ради Российской империи. Можешь верить, во что хочешь, но в глазах этого общества мы должны быть православными.

– Но как можно вот так просто… – начала выдавать очередной контраргумент Мария Терезия.

– Не путай политику и религию, – перебил её Таргус. – Ты можешь оставаться католичкой, но при этом потеряешь Россию. Россию!

Мария Терезия не нашла что ответить.

В «Священной Римской» империи тоже повозмущаются, дескать, а чего это они, но и только. Никто не посмеет связываться с легионами. Пфальц вон вышел из состава «Священной Римской» империи, а теперь вокруг него сконцентрировано два легиона, которые ждут сигнала для возвращения имперской земли в лоно империи. Формальный повод есть: имперские земли должны находиться на своём месте.

Курфюрст Пфальца юридически не вышел из состава империи, но вышел фактически. Юристы Шлезвига усмотрели в этом нарушение целостности государства и мятеж, так как просто так выйти из империи нельзя, нужно согласовать это дело с рейхстагом, чего курфюрст Пфальца не сделал, в сердцах поорав и уехав домой.

И теперь до следующего рейхстага он не сможет выйти из состава «Священной Римской» империи, формально давая повод «подавить мятеж» силой оружия.

А когда следующее собрание рейхстага?

Никогда.

Вот и выходит, что выйти из состава «Священной Римской» империи нельзя. Другие курфюрсты искали лазейки, и не только они, но судя по всему, до издания императорского эдикта, который будет регламентировать выход субъектов из состава империи, выйти не получится. Впрочем, как и войти добровольно.

Пфальцу крышка, ещё одна корона курфюрста в коллекцию Таргусу. Но потом.

А так даже до последнего и самого тупого аристократа в «Священной Римской» империи дошло, что шутки закончились, и дворянская вольница как в Речи Посполитой постепенно закруглится до полного исчезновения. Все начали вспоминать, что стало со шлезвигской знатью, а что стало со знатью шведской. Таргус – это дракон, который будет есть сначала аристократию, а затем и буржуазию. И так до тех пор, пока не будет достигнута абсолютная власть, которой он поделится с Сенатом. Но только после того, как 90 % населения «Священной Римской» империи будет говорить и думать на классической латыни.

– Хорошо, я приму православие, – прошептала Мария Терезия нерешительно. – Но что об этом скажут в Австрии?

– Перетерпят, – хмыкнул Таргус. – Россия – это не та вещь, ради которой нужно брезговать сменой религии. Ситуация изменится, и ты сможешь вернуться к исконной вере, если это для тебя так важно. Хорошо?

– Да, любимый… – кивнула императрица.

//Российская империя, г. Москва, Успенский собор, 24 февраля 1747 года//

Император Пётр III и императрица Елизавета II въехали в Москву торжественно, под пушечный салют, с длинной делегацией.

Улицы были увешаны гирляндами, гобеленами и коврами, что создавало атмосферу не то Рождества, не то Масленицы. О последней Таргус знал из бесед с Бироном, который сейчас находился рядом с ними, вовремя примчавшись из Крыма сразу в Москву. Он прибыл за два дня до коронации. Блестящая точность по нынешним временам.

«Видимо, у него как у Человека-Паука, есть паучье чутьё на перемены придворных раскладов…» – с усмешкой подумал Таргус. – «Аурелия любила этот комикс…»

Вот так мимолётная ассоциация привела его к с каждым днём всё сильнее ранящему воспоминанию. К своим детям в этом мире он ещё не привык. Он привязан к ним, но пока не видел в них личности и индивидуальности. Карлу Петеру два с половиной года, он уже умеет говорить и кое-что, незначительно, понимает о своей маленькой жизни. В будущем у них появятся взаимоотношения, настанет черёд воспитания и становления полноценным членом общества, будущим императором…

А пока…

– Приехали, – увидел Таргус стены Кремля.

Красный кирпич, высокие башни.

Захрустел снег под сапогами.

«Холодно тут…» – подумал он.

Коронация прошла без сучка и задоринки: какой-то патриарх чего-то там, присутствовавший на официальном крещении Таргуса и Марии Терезии, водрузил им на головы по короне, вручил Таргусу Государственный меч, а Марии Терезии Государственную печать.

Они короновались как соправители, так как у русских нет понятия императрица-консорт.

Соправительство чем-то новым для Российской империи не было: Пётр I и Иван V правили совместно, являя собой Государя, Царя и Великого князя всея Руси.

Повозмущались, конечно, всякие именитые святоши и даже сам патриарх чего-то там, но ясно было, что Мария Терезия и так императрица, поэтому урона чести русскому престолу не будет, если она на равных правах сядет на него рядом с Внуком Петра I Великого.

Заночевать решили в Кремле, так как в обратный путь после всей этой длительной процедуры направляться было уже поздно.

«В таких декорациях мы ещё не трахались», – подумал Таргус, забираясь на раздвинувшую ноги Марию Терезию.

Стены были увешаны персидскими коврами, на полу медвежьи меха, под потолком архаичная свечная люстра, окна маленькие, как в крепости. А это и есть крепость.

Кровать дубовая, капитального строительства, чтобы никакие мощные землетрясения и ужасные осады не могли на неё никак повлиять.

//Российская империя, г. Санкт-Петербург, 21 марта 1747 года//

Поездка в Москву закончилась благополучно, хотя Таргус допускал вероятность того, что аф Лингрен устроил засаду где-то на пути. Но швед Хаоса упустил отличную возможность.

Таргусу придётся примерно полгода провести в Санкт-Петербурге, а Мария Терезия, то есть Екатерина II, отправляется в Шлезвиг, чтобы управлять оттуда «Священной Римской» империей.

– Не скучай тут без меня, – поцеловала Таргуса Мария Терезия.

– Вряд ли у меня получится, – вздохнул Таргус и крепко обнял её. – Довези ребёнка в целости и сохранности.

– Ха-ха! – хихикнула Мария Терезия и вновь поцеловала его. – Постараюсь.

Императрица взошла на борт «Плачущей девы», а спустя десяток минут убыла в Киль.

Таргус остался здесь один, в окружении знатных лизоблюдов и аристократичных подхалимов.

У него с собой две сотни гренадёров, которые не снимают тяжёлую противопульную броню и вооружены рабочими прототипами десятизарядных винтовок с цепным боепитанием. Быстро их не убить, а они могут убивать быстро.

Ну и Таргус неплохо вооружён: два длинноствольных револьвера, один мелкокалиберный револьвер с коротким стволом в замаскированной под пряжку ремня кобуре, а также двадцатизарядная винтовка с цепным боепитанием. Помимо оружия есть противопульная кираса скрытного ношения, защита конечностей из высокопрочной стали и несколько образцов холодного оружия в виде стилета и прямого кинжала. Нужен только очень точный выстрел в голову, чтобы быстро обезвредить его.

– Ваше Императорское Величество, – на пирс пришёл граф Михаил Воронцов, мастер подхалимажа и подлизывания августейших жоп. – Правительствующий Сенат ждёт вас…

Правительствующий Сенат – это высший государственный орган законодательной, исполнительной и судебной власти Российской империи, подчинённый императору и назначаемый им. Учреждён императором Петром I Великим, но даже он никогда не давал ему достаточно власти. Во время правления императрицы Екатерины I уже нихрена особо не решал, как и при Петре II. Анна Иоанновна раздолбала всяческие полномочия Правительствующего Сената своим указом, поставившим над ним своих кабинет-министров. Чуть-чуть, с оглядкой на опыт Таргуса, полномочия Правительствующего Сената восстановились при Елизавете, но незначительно.

Таргус считал, что вот эта версия Сената – заседающий анекдот, а не государственный орган.

И эти люди хотят видеть и слышать его, чтобы он, как император, указал верное направление для дальнейшей деятельности.

«Клоуны», – подумал Таргус. – «Ладно, послушаю этих идиотов. Но как только разгребу дела с Петербургом, сразу же поеду в Царицын, нужно спланировать набор новых легионов. Кавказ сам себя не завоюет».

Император без легионов – ничто.

//Российская империя, г. Царицын, тренировочный лагерь «Vanitas», 4 июня 1747 года//

Таргус уже который день разбирался с бумагами лагеря и не мог понять одного: они всерьёз думают, что можно вот так вот без последствий парить его?

– Елизавета, царствие ей небесное, совсем распустила вас, как я понимаю… – поднял взгляд на чиновника от армии Таргус. – Это подложные документы, цифры не бьются с прошлогодними отчётами. Вот эти вообще со следами явной подделки.

Таргус говорил успокаивающим тоном, будто не уличал преступника в подлоге, а пытался воззвать к его совести.

– Где двенадцать тысяч рублей, Рославлев, сука!? – вскочил Таргус и приставил кинжал к глотке чиновника.

– Я нпнм, Вашимпр… – заблажил Рославлев и обоссался.

– Обоссался, – с разочарованием констатировал Таргус. – Ты же, твою мать, вице-капрал лейб-гвардии! Гвардия – это элита войск, ведь так? Так чего ты ссышь, сука?! Разжалобить меня хочешь?!

Таргус вернулся к документам и продолжил считать.

– Семнадцать тысяч шестьсот десять рублей и тридцать копеек, – морщась от вони, досчитал Таргус. – У меня прямо перед глазами сейчас утверждённая смета, сукин ты сын, ублюдок! Как сейчас её вижу перед глазами, мать твою! И я отчётливо понимаю, что не совпадает что-то очень сильно! Вы что, думаете, можно воровать у меня без последствий?! Центурион Кнуд, ты когда-нибудь слышал, чтобы у меня можно было что-то украсть безнаказанно?

– Никак нет, Ваше Императорское Величество! – ответил центурион, присутствующий при допросе.

– Итак, Николай Иванович Рославлев, бывший начальник тренировочного лагеря… – вздохнул Таргус. – Вот тебе лист бумаги, пиши всех рукопожатных.

– К-к-кого? – не понял Рославлев.

– Кто денежки прибрал, говорю, пиши, – уточнил задачу Таргус. – И живее. От этого сильно зависит то, как именно ты отсюда уйдёшь.

Тут-то до чиновника дошло. Он схватился за перо и начал царапать на бумаге фамилии, имена и суммы. Набежал серьёзный список.

– Этого – к стенке и расстрелять, – встал из-за стола Таргус. – По списку пробежаться, допросить с пристрастием.

Чистка коснулась всего лагеря. Таргус считал, что на своей территории и вина всех казнённых доказана. Трибунал он устраивать не стал, потому что все и так понимают, что да, воровали. И наворовали себе на смертные приговоры.

Стены тренировочного лагеря «украсили» пробитые во многих местах тела бывшей администрации, которая провалила план набора рекрутов, спущенный ещё девять месяцев назад, а также «проела» выделенные средства.

Отчего-то эти люди продолжали сидеть на месте и ничего не делали. Таргус, зная себя, на их месте попытался бы сбежать куда-нибудь на юг Африки или в Австралию.

Казнить-то казнили виновных, но денег уже не вернуть.

Таргус написал письмо и отправил его в Петербург с фельдъегерем.

«Надо браться за эту страну всеми силами, иначе эта чиновничья свора всё разворует», – подумал Таргус.

Тут аристократы тесно переплелись в эротическом танце с бюрократами и устроили какую-то форменную содомию с управлением страной.

Воруют все, у кого хватает полномочий, воруют всё, до чего можно дотянуться. Его тренировочный лагерь обворовала свора бюрократов от армии, которая писала подложные отчёты о массовом наборе рекрутов, а затем настолько же подложные отчёты о массовом бегстве рекрутов. Шито белыми нитками, видимо, для предыдущих правителей этого хватало.

«Ничего, одних уже вылечили», – подумал Таргус, взглянув на висящие на стенах окровавленные трупы. – «Остальных тоже вылечим. Всех, сука, вылечим».

//Российская империя, г. Царицын, тренировочный лагерь «Vanitas», 14 июня 1747 года//

За лесом происходило что-то непонятное. Кто-то орал и скакал, поднимая пыль на дороге.

– Беда, государь!!! – примчался к стенам лагеря фельдъегерь из местных. – Беда!

– Что случилось? – спросил его со стены Таргус.

– Измена! – проорал фельдъегерь.

Грохнула серия выстрелов, и он замертво свалился с коня.

– Тревога!!! – прокричал Таргус и подал руку вправо.

В руку его была вложена винтовка с цепным боепитанием на двадцать патронов.

– Занять оборону, противника просто дохуя! – вновь подал голос Таргус. – Ворота задраить!!!

Сам он вскинул винтовку и открыл прицельный огонь по скачущему во весь опор противнику, выехавшему из-за леса.

«Казаки. Продажные шкуры», – зло подумал Таргус, сшибая всадника за всадником.

Фельдъегеря они снесли случайным, удачным попаданием, а так о каком-то прицельном огне на скаку речи не идёт.

Казак в чёрной папахе вылетел из седла.

«Седьмой», – с удовлетворением подумал Таргус, сдвинул камору, закрыл затвор, прицелился и нажал на спусковой крючок. – «Восьмой».

Со стен стреляли легионеры охранной манипулы. Казаки стремительно сокращались численно, даже не совсем понятно, на что они рассчитывали. Пройти парадом под стенами лагеря?

Лагерь «Vanitas» был построен из бетона и красного кирпича, поэтому чем-то напоминал Московский Кремль.

– Пушки заряжайте! – распорядился Таргус. – Картечь вон в тех ящиках!

Он знал это, потому что сам проектировал лагерь.

Орудия дульнозарядные, прицельные приспособления примитивные, но всё равно стрелять прямой наводкой, поэтому без разницы.

Поразительно было то, что Елизавета своим указом отправила всех инструкторов и две манипулы боевого охранения в Шлезвиг четыре месяца назад. Будь здесь инструкторы и боевое охранение…

Таргус ведь, когда планировал прибытие в лагерь, всерьёз рассчитывал, что тут будут инструктора, боевое охранение, а также двадцать тысяч рекрутов, проходящих подготовку!

– Командир, там ещё несколько сотен скачут! – указал в западном направлении центурион Кнуд.

– Бери свою центурию и закрой то направление, – приказал Таргус. – Разберёшься – возвращайся сюда.

Это явно какой-то заговор.

«Аф Лингрен, как пить дать!» – подумал Таргус раздражённо, после чего пристрелил ещё одного казака.

Казаки кончились быстро. Таргус достал подзорную трубу и осмотрел горизонт.

Вдалеке поднималось едва заметное облачко пыли. Это, скорее всего, были подкрепления заговорщиков.

– Отправь легионера, чтобы тихо со стен осмотрел окрестности, – приказал Таргус ближайшему декану.

– Есть, командир, – ответил декан.

Тут по лагерю начала работать артиллерия.

– Сука! – выкрикнул Таргус и побежал к лестнице. – Все в укрытия!

Часовая башня из красного кирпича была лучшим местом, чтобы перенести обстрел.

Стреляли издалека, очень приблизительно, бомбами. Логичнее на такую дистанцию бить шрапнелью, но либо у них её нет, либо не умеют.

Бомбы взрывались в казармах, несколько штук врезалось в часовую башню, но в основном не долетали до стен.

Бомбили их минут двадцать. Таргус насчитал восемь орудий, значит, не батарея легиона. Скорее всего, какое-нибудь передельное говно, адаптированное под бомбические снаряды.

В лояльности своих легионов Таргус не сомневался, а вот русские войска…

Он «не взращивал и не вскармливал» их лично, фигурально выражаясь. То есть они ему не присягали, не тренировались годами, не участвовали с ним в жестоких битвах против сильных врагов. Лояльности просто неоткуда было взяться. Так что вероятность того, что кто-то из «кавказского» легиона может быть предателем, не равна нулю.

Пока продолжался обстрел, Таргус перезарядил пустые каморы в цепи. Удобная штука. Лучше, чем каждый раз вставлять бумажный патрон в ствол.

Впрочем, винтовки с крановым затвором в отдалённой перспективе делают эти цепные механизмы по всем показателям. Надёжность у цепного боепитания ощутимо ниже, во время боя перезарядка пустых цепей почти невозможна, особенно с риском занести в каморы пыль и грязь. То есть у солдата может быть с собой три-четыре цепи, а это всего тридцать-сорок патронов, тогда как бумажных патронов можно напихать в рюкзак хоть три сотни. Вес боеприпасов, требования к чистоте, надёжность – вот факторы, которые сделают цепное боепитание временным решением.

«Хотя показатели точности хороши…» – подумал Таргус.

В каком-то смысле он был доволен тем, что этот заговор случился. За Шлезвиг и «Священную Римскую» империю он не переживал, там всё схвачено, а вот Россию он сможет отвоевать. Если не сдохнет сегодня.

Обстрел прекратился, легионеры повалили из башни, а вслед Таргус за ними.

На территорию лагеря с юга уже проникли какие-то неизвестные, но завязли в бою с центурией Кнуда.

Пуленепробиваемая броня, специальная гренадерская версия, даёт преимущества против обоссанных мушкетов, коими были вооружены эти иррегуляры, посмевшие ворваться в тренировочный лагерь.

Естественно, что бомжей перестреляли.

– Надо идти на юг, прорываться к своим, – решил Таргус. – Есть вероятность, что там заговорщики, но это лучше, чем пытаться прорваться на север.

– Воля ваша, командир, – ответил центурион Лутц.

– Эй, Кнуд! Заканчивай там и иди к нам! – приказал Таргус.

Спустя семь с лишним минут Кнуд с центурией уже был рядом.

– Оставляем лагерь, – сообщил ему Таргус. – Опись имеющегося имущества – лажа, всё спиздили, поэтому мы не возьмём тут ничего, кроме разочарования и отчаянья. НЗ у всех?

– Так точно, командир! – синхронно ответили легионеры.

– Значит, протянем долго, – ободряюще улыбнулся Таргус. – Если не перестреляют как курей, ха-ха! Побежали!

Прорыв почти удался.

Видимо, заговорщики уже давно готовились к перевороту, поэтому заранее озаботились подготовкой захвата лагеря. Только, выходит, они не знали, что нечего захватывать.

Если бы не фельдъегерь, заметивший продвижение войск, было бы совсем кисло.

Как понимал Таргус, конных иррегуляров отправили перехватить ускакавшего фельдъегеря, но они не успели. И это значит, что где-то сейчас идёт небольшая армия, которой хватит, чтобы прикончить Таргуса и его небольшой отряд легионеров.

Но ранняя подготовка, которая была осуществлена сильно до прибытия Таргуса, позволила противнику притащить сюда множество пушек.

И эти пушки дали залп прямой наводкой. Пусть строй был рассредоточенный, но картечь имеет определённый разлёт, поэтому жертв было много.

Таргус ранения избежал, но не остальные легионеры. Кого-то ранило, а кого-то убило. Картечь была очень крупной.

Быстро выявив огневую позицию, Таргус открыл огонь из винтовки. И в обслугу не дымящей пушки, а той, которая ещё не стреляла.

Усатый тип в форме артиллериста русской императорской армии уже было собрался подпалить запальное отверстие пушки, но упал с пробитым туловищем.

«Точно заговорщики», – констатировал Таргус. – «Хорошо готовились, сильно заранее. Они-то и отравили тётушку».

Обслуга пушек была убита менее чем за десяток секунд, право первого выстрела было использовано и не принесло ожидаемого засадниками эффекта.

– Раненых надо обратно в башню, командир! – посоветовал центурион Кнуд, который сам был тяжело ранен.

– Давайте, перетаскиваем всех, кто не может идти, в башню! – приказал Таргус. – Живее!

Они вернулись и перетащили всех раненых обратно.

– Твоя центурия остаётся здесь, – выбрал Таргус случайного декана. – Окажите помощь раненым, держите оборону, сколько сможете. И знайте: подмога, скорее всего, не придёт.

– Есть, командир! – стукнул себя по нагруднику декан. – Будем стоять до последнего!

– Если кто-то из нас прорвётся, то у вас будет шанс на спасение, – добавил Таргус. – Но я бы на вашем месте сильно на нас не надеялся, ха-ха! Судя по подготовке противника, они знали, что мы будем очень сильно сопротивляться на пути в Тартар и заложили сил с запасом! Да улыбнётся вам Фортуна, ребята! И нам тоже, мать его!

Не пострадавшие от неудачного картечного залпа легионеры побежали вместе с Таргусом на юг. Всего восемьдесят человек, остальные либо полегли в поле, либо стоят в башне.

Будь у него хотя бы пара тысяч легионеров, а не две сотни…

На фоне прогремела частая стрельба, а затем зазвучал артобстрел.

Силы противника заставляют только догадываться о своей истинной численности, где и когда они – тоже большая загадка. Таргус отвык работать в таких условиях. Напоминает чем-то охоту.

«Никакая охота не похожа на охоту за человеком», – вспомнил Таргус цитату из старой статьи Эрнеста Хемингуэя. – «И те, кто долго охотился на вооруженных людей и вошел во вкус, уже не способны ничем по-настоящему увлечься».

Самое главное, что цепляло Таргуса в этом – в случае с вооружёнными людьми сначала непонятно, кто охотник, а кто жертва.

«Вот и выясним», – подумал Таргус, на ходу переснаряжая пустые каморы.

– Контакт! – заметил противника один из легионеров на левом фланге рассредоточенной колонны.

Таргус увидел пеших солдат противника, тоже увидевших врага в лице легионеров и вскинувших длинноствольные винтовки. Все солдаты в зелёной форме русской императорской армии.

– Это предатели! Огонь! – заорал Таргус.

Перестрелка отняла жизни сорока семи легионеров. Это война.

Врагов было человек сто, стреляли они достаточно часто, по три-пять выстрелов подряд.

Но погибли все до единого.

Таргус прошёл к ближайшему телу противника и с удивлением для себя обнаружил револьверную винтовку, причём из первой серии, серийный номер: 00045, раритет.

У других покойников обнаружились английские трёхзарядные револьверные винтовки, старьё из османской серии, кое-что из французской серии – Таргус отлично помнил, что отгружал в конкретные страны, поэтому прекрасно понял, что это какой-то частник выкупал оружие в разных странах, чтобы вооружить вот этот сборный отряд.

«Это точно аф Лингрен…» – подумал Таргус, начав перемещать боеприпасы из котомки трупа в свою.

Калибр оружия не изменился, поэтому к его винтовке прекрасно подойдут бумажные патроны револьверной винтовки. А капсюлей у каждого легионера в мешках с запасом.

– Собирайте рюкзаки павших, всех убитых в одну кучу, хоронить нет времени, но их патроны нам пригодятся! – дал указание Таргус. – Живее!

Оперативно собрав боеприпасы и рюкзаки, они помчались дальше.

Километров через двадцать их начали догонять всадники.

Их бегство изначально было больше похоже на жест отчаянья.

Вот она, истинная ловушка аф Лингрена.

– Занять оборону! – приказал Таргус. – На дистанции триста открываем огонь!

Всадники оказались драгунами, потому что где-то в полукилометре спешились и дальше пошли на своих двоих.

– Так даже интереснее! – вскинул Таргус винтовку.

Выстрел – один драгун упал. Второй выстрел – ещё один упал. На них легионерские брони, выкрашенные в зелёный, но это облегчённые версии, пригодные для защиты от осколков.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю