355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Нариман Ибрагим » Римлянин 2 (СИ) » Текст книги (страница 17)
Римлянин 2 (СИ)
  • Текст добавлен: 23 декабря 2021, 11:33

Текст книги "Римлянин 2 (СИ)"


Автор книги: Нариман Ибрагим



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Битва завершена, а значит можно и отдохнуть.

//Королевство Великобритания, Кенсингтонский дворец, 29 сентября 1743 года//

– Как ты это объяснишь, аф Лингрен?! – король Георг II был до крайности зол. – Как мы могли проиграть?!

Последний вопрос доминировал в мыслях всех присутствующих.

Объединение двух генеральных штабов Великобритании и Испании – это уже само по себе нечто маловероятное, а проиграть вместе – это несмываемый позор, который забудут нескоро.

И как всегда бывает на таких уровнях, начались поиски крайнего, причём первым начал их именно король Великобритании Георг II. Все должностные лица с его стороны прекрасно поняли, что Его Величество не хочет узнать, почему они проиграли, но хочет назначить «отца поражения».

– Ваше Величество, – обогнал аф Лингрена с ответом Николас де Карвахаль, маркиз де Сарриа. – Неожиданная стратегия Римлянина сделала нашу победу невозможной, со мной согласятся все здесь присутствующие.

– Но вы ведь разрабатывали план защиты Ганновера все вместе! – ярился Георг II. – Неужели какой-то сопляк смог загнуть все ваши стратегические планы как портовую девку и нагло ею воспользоваться?!

Испанцам такой пассаж явно не пришёлся по нраву. Аф Лингрен же в душе посмеивался.

Он ожидал чего-то подобного. Бездна прислала Воителя, поэтому эти мнимые победы ожидаемы…

Только вот побеждая в битвах, Карл Петер проигрывает войну…

Глава XXIV. Старая мораль

//Курфюршество Ганновер, осадный каструм у г. Ганновер, 1 октября 1743 года//

Голова Таргуса горела огнём. Впрочем, как и всё остальное тело. Температура ощущалась где-то под сорок градусов Цельсия, рвотные позывы становились едва сдерживаемыми.

Ощущения были мучительными, подтачивающими психическую целостность.

Худшая инфекция, которую он когда-либо переживал. А ведь ему поначалу казалось, что жалкая царапина на щеке не доставит слишком много проблем.

Но рана на левой щеке воспалилась и истекала гноем.

И это было бы нормально и привычно, если бы не видения.

Бездна говорила с ним.

Таргус лежал на кровати в срубе, выделенном под его временное обиталище, и погружался в пучину бессознательности.

Бесконечная и абсолютная тьма.

≈Я. Ты. Мы. Они. Бездна≈

≈Ты показал, что не безнадёжен≈

Таргус и не знал, что Бездна возлагала на него какие-то надежды…

≈Но не теряй страха, последний из Виридианов≈

≈Награду за достигнутое ты получаешь прямо сейчас≈

≈Что-то из того, что было у тебя≈

Таргус подумал, что речь идёт о «Кровососе», клинке, который всегда с тобой.

≈Узнаешь сам≈

≈Ты не вспомнишь ничего≈

≈Таковы условия участия≈

Голова Таргуса начала болеть ещё сильнее, он ненадолго вынырнул из бессознательности.

– Воды…

//Курфюршество Ганновер, осадный каструм у г. Ганновер, 7 октября 1743 года//

Город замер в тревожном ожидании. Жителям было страшно. Все помнили, чем всё закончилось во время короткой осады Перекопа.

– Продолжайте бить осколочными по бастионам, – приказал Таргус.

Сжигать этот город он не собирался. Вообще, сжигать такое количество производственных ресурсов было бы глупо.

Артиллеристы после кратковременной передышки продолжили обстрел бастионов, опоясывающих город.

Пригород был взят без боя, жители не успели эвакуироваться, поэтому сидят по домам и ждут, чем всё закончится.

Георг II выстроил тут отличную оборону города, опоясав его бастионными укреплениями, усеянными современной артиллерией.

Гарнизон Ганновера составляет около девяти тысяч человек, в основном из солдат, бежавших с поля боя под Изернхагеном.

Точная численность противника была тридцать восемь тысяч штыков, не считая двух тысяч обоза, прибыли они из Испанских Нидерландов, совершив впечатляющий марш-бросок, позволивший преодолеть трёхсуточную дистанцию за чуть более чем полтора суток.

Разведчики их прохлопали именно по этой причине. Когда конные разъезды эксплораторов проверяли местность, на ней просто не было никаких иберов с англичанами.

Противники уже потихоньку учатся противодействовать Таргусу, это лишь первый звоночек.

– Кренц, найди мне ту медсестру… – обратился Таргус к адъютанту. – Матильду фон Ганау. Пусть захватит свежие бинты, мне нужно сменить повязку.

– Есть! – козырнул адъютант и умчался исполнять поручение.

Рана жутко чесалась и побаливала. Инфекцию он всё-таки занёс, возможно, что недостаточно хорошо промыл рану спиртом. Пули несут с собой всякое дерьмо, частичка которого могла остаться в ране и вызвать воспаление.

Будь в его распоряжении антибиотики – всё бы решилось за несколько дней, но до антибиотиков их науке чуть дальше, чем до авиации тяжелее воздуха…

Медсестра прибыла с набором для перевязки и молча замерла.

– Фон Ганау… – произнёс Таргус. – Не знакома ли тебе Маргарита фон Ганау?

– Это жена моего брата, Ваше Величество, – ответила медсестра.

– Ага… – Таргус задумался. – И что же золовка начальника отдела кадров Промзоны забыла так близко к полю боя?

Матильда вытащила из развёртки инструменты и после кивка приступила к смене повязки.

– Шлезвиг нуждался во мне – я явилась, – равнодушно ответила медсестра, смачивая присохший бинт.

«Шлезвиг нуждается в тебе – явись!» – это лозунг агитационной кампании курсов медпомощи. Большая часть среднего медицинского персонала находится в военно-полевых госпиталях именно благодаря этой агитации. Пропаганда – страшная сила. Она способна заставить людей жертвовать собой и своим психическим здоровьем ради некой «высшей цели».

Конкретно сейчас «высшей целью» является выполнение условий соглашения Таргуса и Марии Терезии.

Но надо смотреть правде в глаза: нет никакой высшей цели. Люди всегда умирают в чьих-то интересах.

Сегодня какому-то королю Швеции захотелось удачно жениться, а завтра у него зачешется левая пятка и он решит провести этнические чистки, скажем, в Дании. Как это соотносится с идеологией «высшей цели».

На микроуровне Таргус понимал этих людей, идущих добровольцами в этот Тартар, которым, безусловно, является военно-полевой госпиталь в разгар сражения. Они идут спасать легионерские жизни. Сделать что-то доброе в этом шквале ярости и боли.

Но на макроуровне они все – винтики военной машины, специально предназначенной, как заведено тысячелетия назад, для удовлетворения интересов власть имущих. Таргуса, например.

Ранение и лихорадка в течение последних четырёх дней привлекли к его разуму какие-то новые мысли. Глубокие и… неприятные.

Да, он может тысячу раз говорить себе, что делает то, что делает ради приведения всех людей к свету цивилизации, ради дани памяти Старому Риму, чтобы в Европе наконец-то настал давно заслуженный ею мир, без лишних войн и смертей.

Но правда такова, что он жаждет доминирования. Власти. Абсолютной.

Концепция «один буржуа/феодал в стране» – это ведь не обязательная опция. Таргус знал десятки способов установить устраивающий большую часть населения порядок вещей, без лишних репрессий, запретов и ограничений. Только вот тогда получится делегирование власти.

Он так не мог и не хотел.

Ему нужна строгая и чёткая иерархия. Американские учёные из параллельного мира разработали для него управленческий подход, который удовлетворяет его потребности полностью и чуть-чуть сверх этого.

Тотальный контроль, возможность отследить неисправность на любом из этапов процесса. А ещё полуавтоматическая коррекция причин неисправностей. Система синтеза полного контроля и ограниченной автономности.

Участникам процессов кажется, что они имеют свободу, но они всецело в его власти. Самая сильная власть – та, о которой человек и не подозревает.

Таргусу казалось, что в бреду с ним говорила Бездна. Шептала что-то, о чём он не может вспомнить. Манила к себе, звала…

Возможно, это был горячечный бред.

Только вот он очень многое переосмыслил за это время.

Теперь уже не хотелось давать какую-либо власть Сенату. Но он уже дал своё слово.

А слово Виридиана – холодная сталь. Даже данное себе самому.

Сенат получит реальную власть, будет издавать законы, избираться с заданным интервалом, шушукать закулисно, строить друг другу козни и так далее. Дело стоящее, так как Таргус не сомневался, что пятьсот мудрых стариков (1) принимают решение гораздо трезвее, чем самый умный из Виридианов в одиночку… И Таргус не считал себя самым умным в роду.

Были представители Виридианов поумнее и похрабрее…

В Швеции Сенат уже принял полноту власти и активно продвигает интересы всех слоёв граждан на низшем и среднем уровне. На высшем уровне продвигаются интересы Таргуса, потому что пока эти варвары не станут римлянами, он им и корзину брюквы самостоятельно тащить не позволит.

Романизация идёт полным ходом, уже есть двенадцать тысяч получателей ежемесячной стипендии. Большая часть из них на начальном этапе, но есть уникумы, которые освоили классическую латынь в совершенстве. Таргус с удовольствием подумал про себя, что выбрал правильную тактику. Ничто так не подстёгивает лингвистические способности человека как материальная заинтересованность.

– Полегче, – попросил Таргус у медсестры, поморщившись от случайного тычка пинцетом в покрытую коростой рану. – Промой спиртом.

– Сейчас, Ваше Величество, – взялась за банку со спиртом Матильда.

«Что там ещё?» – подумал Таргус.

Лингвистические способности шведов.

У них в языке было много заимствований из вульгарной латыни. С чем связана эта аномалия, Таргус сначала не понимал, а затем задал вопросы правильным людям и всё понял.

Причины аномалии, как ни странно, таились в христианстве.

Скандинавию крестили позже всех в Европе. Дело было в том, что скандинавы до последнего оставались дикими варварами, грабившими все прилегающие земли, а также в том, что Скандинавия – это самая окраина жопы мира, что верно во все времена и во всех мирах.

Собственно, крещение произошло в тысячных годах «нашей эры», то есть католические святоши уже успели набить руку в миссионерской деятельности, поэтому ловко оприходовали диких варваров, которые на «Vale!» неблагодарно отвечают броском копья или топора. Эти дикари даже понять ничего не успели, как стали состоять в этой радикальной иудейской секте.

Из библии, которую до сих пор издают преимущественно на вульгарной латыни, в язык наивных, но любознательных варваров начали обильно проникать относительно цивилизованные слова. Это им не сильно помогло, они так и остались немытыми варварами, но, тем не менее, приятно, когда «фундамент» называют «фундаментом», а не непонятным «штифтунгом»…

Ещё Таргусу было приятно, что романизация продвигается гораздо быстрее, чем он мог предполагать даже в самых смелых своих прогнозах. Знать и интеллигенция легко осваивала классическую латынь, ибо положено. И они послужили хорошим конкурентным примером.

Крестьянская и ремесленническая обида на эти социальные классы, которым «и так всё легко даётся», заставила глав семейств отправлять своих детей в открывающиеся языковые школы, а дети – это самый лучший материал для романизации.

Те же черкесские и балкарские детишки-заложники показывают, что при компетентном учителе дети способны на лету схватывать новый язык, особенно если вокруг все говорят только на нём.

Эти кавказские заложники в будущем станут янычарами Таргуса. Только он не будет драть их в задницы, чем «славится» султанский двор, а использует с наибольшей пользой для дела.

Вообще, Таргус с удивлением узнал, что в Османской империи пруд пруди разного рода гомосексуалистов. Это вроде как официально порицалось, но ходят упорные слухи, что даже некоторые султаны были не прочь «укрепить мужскую дружбу».

Таргус гомосексуалистов не привечал, потому что считал гомосексуализм бесполезным. С этической точки зрения ему было на него плевать, но у ребёнка не может быть две родных матери или двух родных отцов. А ребёнок это кто? В детстве – бесполезный иждивенец, но это проходит со временем и он превращается в полезного члена общества: легионера, учёного, шахтёра, рабочего, крестьянина, кого угодно.

Гомосексуалисты же тратят это полезное время воспроизводства будущих членов общества на бессмысленное тыканье членами друг другу в задницы или лизание различных отверстий.

Бесполезность – это худшая черта, которую может иметь физически здоровый человек.

А ещё все эти нетрадиционные сексуальные отношения – это удел изнеженных греков. Настоящие римляне приемлют только нормальные отношения между мужчиной и женщиной. Или мужчиной и женщинами, или женщиной и мужчинами, тут как повезёт.

Именно поэтому в Шлезвиге и Швеции гомосексуализм преследовался законом. Более того, сенаторы скоро будут рассматривать его предложение закрепить запрет на гомосексуализм в Конституции.

Конечно, кто-то будет прятаться по углам и делать свои грязные дела, но зато законопослушные граждане не будут заниматься ерундой и займутся полезным делом. Ведь Шлезвигу всегда нужны новые люди.

Кто-то скажет, что Таргус слишком уж консервативен, но он ответит на это, что преследует исключительно прагматические цели. Ведь гомосексуальная пара – это минус две нормальные пары. Минус две нормальные пары – это минус как минимум восемь будущих членов общества. В Шлезвиге полезный человек может заработать от 50 до 300 рейхсталеров в год. Статистика показывает, что ущерб даже от двух гомосексуалистов существенен и заслуживает принятия мер.

Смертной казни или тюремного заключения за гомосексуализм не планируется, но зато идеально подойдут прогрессивные штрафы, чтобы хотя бы отчасти возместить ущерб.

Репродуктивные права Таргус у своих подданных уже отнял: существуют налоги на бездетность и малодетность, а также пособия за многодетность – всё, чтобы подстегнуть естественное воспроизводство населения.

Прогнозы показывали, что есть высокие шансы к концу столетия стать самой густонаселённой землёй в «Священной Римской империи».

Социальные расходы отнимают 39 % от бюджета курфюршества и кому-то может показаться, что это напрасные траты, но у Таргуса в распоряжении были статистические показатели различных сфер деятельности его небольшого государства, которые однозначно говорят, что все социальные расходы окупаются с лихвой. Во-первых, удовлетворённость подданных своей работой достигла высших значений за последние семь лет, что проявляется в увеличении производительности труда. Во-вторых, приток квалифицированных мигрантов из соседних земель увеличивает промышленную мощность курфюршества. В-третьих, освоение населением классической латыни идёт ударными темпами, а ведь романизация – это тоже статья социальных расходов. В-четвёртых, постоянно расширяется программа детских садов и садов-яслей, где работающие люди могут оставить своих детей. Ну и в-пятых, развивается образование.

Кому-то было бы сложно уловить связь между расходами на социалку и ростом могущества курфюршества, но не Таргусу. По собственному опыту он точно знал, что связь прямая и социальные расходы окупаются. Если тратить разумно, конечно же.

Самым простым примером положительного влияния высоких социальных расходов может послужить их процент. Два года назад Таргус тратил на социалку 56 % бюджета, а на остальное проворачивал все свои дела и ещё оставалось. Сейчас, несмотря на серьёзное увеличение социальных расходов за последние два года, их доля в общих расходах упала до 39 %.

Конечно, всё это возможно только из-за того, что вокруг находится малоразвитый, в чём-то примитивный, но объёмный рынок сбыта, готовый употребить всё, что произведено в Шлезвиге, но, тем не менее, остальным уже не догнать Шлезвиг классическими способами. Остальных спасёт только большая и кровопролитная война. Желательно, на уничтожение.

Таргус сейчас не мог дать войну всему миру. Начни иберы полномасштабное вторжение – Шлезвигу конец. Но тогда в дело неизбежно вмешаются Швеция и Российская империя.

И если первой можно пренебречь, так как аура неудачи и история с чёрной оспой совершенно растоптали её репутацию, то вот вторая…

Уверенные победы в Таврии, на Кавказе, ошеломительная победа над Швецией – это то, с чем нужно считаться. Русские в глазах остального мира больше не дикие московиты, каким-то чудом победившие Карла XII. Теперь это серьёзная и опасная держава, у которой могут появиться интересы даже в Европе. И Таргус как никто другой знал, что такие интересы у императрицы Елизаветы Петровны есть.

Достижения Петра I заложили основу для безграничного потенциала развития и наращивания могущества, но его покойной женой, а также ныне здравствующей дочерью это было не понято.

В общем-то, иберы и англичане должны как следует подумать перед тем, как пытаться взять Шлезвиг. Мало того, что границы курфюршества Таргуса перекрыты современными бастионными укреплениями, так ещё есть четыре легиона, которые будут участвовать в обороне земли, не говоря уже о многотысячных гарнизонах крепостей.

Таргус сделал всё, чтобы захват Шлезвига очень дорого обошёлся любому вторженцу, иберы и англичане об этом прекрасно знают.

Поэтому текущая война является игрой в одни ворота: Таргус мог предпринимать любые активные действия, а его противники ограничены только территорией его текущего местонахождения.

Невыгодно, бесперспективно, но прекращать войну рано. Таргус бы не прекратил.

Настроение его было паршивым. Сильно зудела щека, но чесать нельзя, хоть и очень хочется. Голова с утра болела так, будто он выпил вчера несколько литров самого паршивого портвейна из доступных. Ну и тело ломало так, словно его всю ночь били.

Это не то, что должно проявляться во время постинфекционного состояния. Наоборот, самочувствие должно улучшиться, а отёк с раны сойти на нет. Но что-то идёт не так.

«Миллион рейхсталеров за упаковку антибиотиков…» – подумал Таргус, щупая языком место отсутствующего зуба с левой стороны верхней челюсти.

Пуля разбилась на несколько осколков, один из которых пробил ему щеку и застрял в десне четырнадцатого зуба.

Стоматология – это одна из отраслей медицины, которой уделяется повышенное внимание. В госпитале работал талантливый стоматолог, который удалил свинцовый осколок и зашил рану, но зуб пришлось удалить.

Таргус на зубы никогда не жаловался. Культура питания его не предполагала повышенного ущерба ротовой полости, поэтому зубы всегда были наименьшей из его проблем.

Но вот, в результате неудачного попадания, оставившего уродливую рану и трещину на левой скуле, он стал клиентом современного стоматолога, который про обезболивание никогда не слышал. Точнее слышал, но в таком случае речь идёт об опиуме.

Опиум, к слову, в Европу поставляет Английская Ост-Индская компания, также известная как Британская Ост-Индская компания. Только вот Таргус считал, что английское варварское государство не заслуживает носить гордое имя римской провинции Британия, поэтому называл его исключительно Англией, а жителей его – англичанами, как оно и положено.

У себя на родине Таргус про англичан никогда не слышал, в Британии обитали гордые романо-бритты, к которым англичане не имеют никакого отношения.

Здесь всё неправильно. Не так, как должно быть.

Варвары незаслуженно размножались на территории Республики, которую его предки в этом мире не смогли сохранить, скатившись в примитивную монархию, до сих пор являющуюся эталоном величия для варваров.

Некоторые не особо умные личности смеют проводить параллели между Таргусом и презренными и жадными до власти хапугами типа Марка Лициния Красса, Гая Юлия Цезаря и Октавиана Августа. Эти и им подобные сволочи в этом мире достигли невероятных успехов, оставив значительный след в истории, предопределивший её ход.

Но никогда не поздно всё исправить.

Да, он делает это и в своих интересах в том числе, но всё-таки отчасти и ради того, чтобы почтить память о Родине.

Он никогда не был хорошим человеком и хорошего ничего он делать не собирался.

Таргус закладывает бомбу. Бомбу под текущий порядок вещей. Он вводит республиканские ценности в жизнь обывателей, показывает наглядный пример, губительный для положения феодальной аристократии.

Буржуазия может отлично существовать и при монархии, но Таргус не позволит им подобной незаслуженной роскоши. Не при его жизни.

Только Республика, только Сенат, только истинная свобода.

И даже если придётся из-за этого делиться властью – что ж… Всегда приходится чем-то жертвовать.

Кстати о жертвах…

– Одиночный выстрел зажигательным снарядом по городской ратуше, – приказал Таргус артиллеристам. – Потом сигнальте городу переговоры.

Матильда как раз закончила менять ему повязку.

– Есть, Ваше Величество! – ударил себя по нагруднику командир батареи.

Спустя несколько минут грохнул выстрел и куда-то в центр города устремился снаряд.

Зажигательные снаряды от осколочных отличить очень сложно, потому что они не имеют внешних проявлений своей сути.

Это калёные ядра и примитивные зажигательные ядра горят и дымят на протяжении всего полёта, явно показывая баллистическую траекторию, а также выводя вражеских артиллеристов на твои позиции. Это плохо сказывается на выживаемости расчётов.

Снаряд взорвался над крышей ратуши, накрыв её капюшоном из огненных брызг.

Крыша сразу взялась хорошо, зачадил дым и в небо взметнулись огненные искры. Как бы оно не…

Пламя перекинулось сначала на пристройки, а затем на что-то вне зоны видимости. Спустя примерно полчаса район горел.

Вот что поражало Таргуса – это пожарная беспечность местного населения.

У него в Шлезвиге здания строят из плохо воспламеняющихся материалов, с соблюдением безопасных дистанций, а также обеспечением общегородских пожарных водопроводов.

Вдобавок к этому имеются вигилы, у которых нет больше работы, кроме тушения пожаров. На вооружении у них имеются специальные насосные установки, позволяющие запускать струю воды на дистанцию до десяти метров. Это позволяет справляться с большей частью инцидентов и пожары в городах Шлезвига – редкость.

Тут же…

– Ваше Величество, парламентёры, – сообщил адъютант Кренц.

– Ваше Величество, я могу идти? – спросила нервничающая от канонады медсестра.

– Иди, – отпустил её Таргус. – Но до исчезновения надобности ты с этого дня являешься моей личной медсестрой. Надоело гонять бедолагу Кренца туда-сюда.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – поклонилась медсестра.

«Пора заводить личных врачей», – подумал Таргус.

Примечания:

1 – Сенат – слово происходит от лат. senex – «старик». Сенат Древнего Рима – это орган законодательной власти, точную роль которого в римском обществе по дошедшим до наших дней сведениям очень сложно установить. До сих пор спорят: решал ли что-то Сенат вообще когда-либо или просто был совещательным органом при Магистратуре, то бишь исполнительной власти. Косвенно на роль сената указывает социальный статус сенаторов – это было первое сословие граждан, после которого шли эквиты, патриции, а затем плебеи. Если бы это было старичьё, которое просто советует реально имеющим власть представителям Магистратуры, им бы вряд ли позволили главенствовать над остальными сословиями. Но это лишь мысли RedDetonator’a, поэтому думайте сами и решайте сами.

Глава XXV. Выстрел в голову

//Курфюршество Ганновер, осадный каструм у г. Ганновер, 7 октября 1743 года//

– Присаживайтесь, – Таргус указал парламентёрам на стулья перед письменным столом.

Встречать их он решил в собственном шатре посреди осадного каструма. Переговоры ожидались долгие, так как этих нельзя просто так послать назад с ультиматумом. Они не знают этого наверняка, потому что Таргус имел репутацию непредсказуемого человека, но в этот раз надо обозначить свою договороспособность. Иначе Ганноверская кампания продлится куда дольше запланированного.

– Итак, – Таргус осмотрел присутствующих тяжёлым взглядом. – Вы пришли предлагать приемлемые для вас условия капитуляции или наивно рассчитываете, что можно как-то убедить меня снять осаду и убраться восвояси?

– Ваше Величество, – начал глава делегации, Фридрих фон Кернс. – Мы надеемся на мирное урегулирование конфликта…

Таргус внимательно присмотрелся к дипломату. Типичный германец, только на франкский манер чрезмерно напудренный и холёный. И в очках с оправой шлезвигского производства. Глаза умные, выдающие напряжение, в котором он сейчас пребывает, рот маленький, сжат в тонкую линию. Лоб высокий, что германцы считают признаком интеллекта. Высотой этот фон Кернс примерно на полголовы выше Таргуса, достигшего в прошлом месяце роста 174 сантиметра. Лишним весом дипломат не страдает, судя по характерным следам на руках, не пренебрегает фехтованием.

– Мирное решение подразумевает сдачу города, – недобро улыбнулся Таргус. – И если мы не договоримся, я начну сжигать город район за районом до тех пор, пока вы не передумаете.

– Но это шантаж! – возмущённо воскликнул один из дипломатов делегации.

– Шантаж, – не стал спорить Таргус. – Но можно не доводить до крайности и обговорить условия сдачи города. Сама сдача города не обсуждается, это уже почти свершившийся факт. От вас зависит только одно: сдадите ли вы город или дымящее пепелище за бастионными укреплениями.

Фон Кернс взял паузу на протирание очков. Это такой способ выиграть время на размышление: все ведь знают, что протирающий очки человек просто не способен отвечать на прямо поставленные вопросы и ему нужно дать немного времени.

Один старый друг Таргуса, Ардус Барк Даииро, тоже часто пользовался этим приёмом при напряжённых переговорах. В траншеях мало развлечений, поэтому они повадились выменивать добытые в бою трофеи с тел аспиумцев на паршивого качества портвейн. И цена каждого портсигара или губной гармошки напрямую зависела от дипломатических способностей меняющего. Худший враг легионера – когортный интендант.

«Время было тяжёлое, откровенно говоря, кошмарное, но по-своему хорошее…» – подумал Таргус с лёгкой ностальгической улыбкой.

Тем временем фон Кернс закончил протирать очки.

«Наверное, думает: если он скажет так – я скажу так-то, а если он скажет так, то я скажу так-то…» – мысленно усмехнулся Таргус.

– Каковы ваши условия, Ваше Величество? – спросил дипломат.

– Мои условия просты как пять ассов (1): город сдаётся, гарнизон складывает оружие и сдаётся в плен, а курфюршество Ганновер уходит под мою власть, – поделился своими мыслями Таргус. – Взамен я гарантирую, что не буду истреблять действующий правительственный аппарат, жителей. Дополнительно гарантирую, что грабежей и незаконных убийств в городе не произойдёт. Всю действующую правительственную верхушку я оставлю в качестве временных управляющих, назовём это Временным правительством. С момента перехода курфюршества под мой контроль в нём начинают действовать шлезвигские законы. Думаю, это отличные условия, не правда ли?

– Но это означает полную капитуляцию! – возмутился фон Кернс. – Вы загоняете нас в тупик, Ваше Величество!

– Это ваш король загнал вас в тупик, когда ввязался в эту бессмысленную войну, – усмехнулся Таргус. – Я – лишь результат его действий. Не участвуй Англия в войне, мои легионеры ни за что бы не ступили на ваши земли.

Ступили бы. Только несколько позже.

Вся эта ситуация стала возможной только благодаря тому, что сейчас нет никакого кайзера. Мария Терезия устраивает далеко не всех, а Карл Альбрехт сидит под домашним арестом в Эгиде, откуда без разрешения Таргуса не выйти.

Кайзер может объявить мир в «имперских» землях, что вынудит Таргуса прекратить любые поползновения в сторону Ганновера. В ином случае пришлось бы воевать со всеми «имперскими» землями одновременно, а они ведь обступают Шлезвиг с трёх сторон. Может, он бы победил в такой войне, но это вылилось в серьёзные денежные потери и с самого начала сказалось бы на иммиграции полезных специалистов, а также рекрутов для новых легионов. Невыгодно.

«Нет, с „имперскими“ землями надо дружить», – подумал Таргус.

Все участники войны действуют из своих шкурных интересов, как и Георг II, который хотел половить рыбку в мутной воде.

Но в настоящий момент всем ясно, что Мария Терезия с высокой долей вероятности возьмёт верх, поэтому рассчитывать на что-то глупо.

«Как будет звучать женская версия кайзера?» – отвлёкся Таргус. – «Кайзерисса? Кайзерка? Кайзеруха? Кайзересса?»

– У меня, как у дипломата, связаны руки, Ваше Величество, – произнёс фон Кернс. – Я не могу принять такие условия.

– У вас ведь есть представитель англичан в городе, так? – спросил Таргус. – И вы ведь германец?

– Да, Ваше Величество, – ответил дипломат, не понимая, к чему эти вопросы.

– Раз вы германец, то главенство каких-то там англичан в вашей стране должно оскорблять ваши чувства, – сказал Таргус.

– Я не вправе обсуждать такие вопросы, Ваше Величество, – осторожно произнёс фон Кернс. – Мои личные чувства не имеют отношения к дипломатическим переговорам.

– Ещё как имеют! – заулыбался Таргус. – Как вы знаете, в моих землях всегда появляется Сенат. Всем правительствующим сторонникам мирного перехода курфюршества Ганновер под мою руку гарантирую места в Сенате. Это серьёзная власть, серьёзные полномочия, но и серьёзная ответственность. Сенатором быть почётно, это уважение и деньги, которые и не снились вам в самых влажных фантастических снах. Избраться в Сенат крайне сложно, нужно участвовать в предвыборной гонке, завоёвывать голоса избирателей, идти им на уступки и подписывать избирательную капитуляцию, которую потом неукоснительно соблюдать. Все принявшие мою сторону избегут всех этих неприятных этапов и станут сенаторами без каких-либо обещаний и капитуляций. Их нельзя будет отозвать из Сената до окончания срока полномочий совместным решением избирателей, нельзя будет отдать под суд и так далее. Работы будет много, очень много. Много судьбоносных решений, ожесточённых споров и тяжб. Зато они войдут в историю. Как подписанты новой Конституции, как первые заседатели Сената Ганновера, как люди, которые наступили на горло собственной гордости и своим волевым решением спасли город от обстрела десятками тысяч зажигательных снарядов. Это ведь прекрасно, правда же?!

После слов Таргуса повисла напряжённая пауза.

– Мы можем обсудить это с руководством города? – решился на вопрос дипломат.

– Конечно, можете! – вновь заулыбался Таргус. – Срок вам до шести вечера 8 октября. В семь вечера я начну сжигать… Большой сад в районе Херренхаузен. К восьми вечера от него останется одно только пепелище.

– Мы свободны? – напряжённо спросил дипломат.

– Вы – парламентёры, – пожал плечами Таргус. – Я не вправе задерживать вас. Вот, возьмите эти часы.

Таргус поднял со стола инкрустированные рубинами золотые карманные часы с цепочкой. Модель «Invictus I». Их произвели в Промзоне, первый образец из первой серийной партии данных механических часов. Стоимость их оценивается в диапазоне от десяти до двенадцати тысяч рейхсталеров.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю