355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Нариман Ибрагим » Римлянин 2 (СИ) » Текст книги (страница 18)
Римлянин 2 (СИ)
  • Текст добавлен: 23 декабря 2021, 11:33

Текст книги "Римлянин 2 (СИ)"


Автор книги: Нариман Ибрагим



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

На самом деле они стоят не больше рубинов, золота и часов работы точных станков, но в Европе такие себе позволить могут только крайне обеспеченные люди. Поэтому серия малая, но и качество выше всяких похвал. Статусная вещь, которую Таргус совершенно не ценил. Ведь он может получить хоть десяток подобных.

– Это чтобы не было никаких недоразумений, – пояснил Таргус. – Определяйте время по ним, чтобы начавшийся артиллерийский обстрел города не был для вас неожиданностью.

Дипломат принял часы из рук Таргуса, поклонился, развернулся и направился к выходу.

Да, формой переговоры напоминали ультиматум, но Таргус предоставил городу выбор. Тем более что город и так фактически его.

//Курфюршество Ганновер, осадный каструм у г. Ганновер, 8 октября 1743 года//

– Уже четыре часа двадцать три минуты, – Таргус посмотрел на часы, протянутые адъютантом. – Долго же вы решались.

– Ваше Величество, – вышел из толпы делегатов мужик в красной форме. – Я – Джон Далримпл, второй граф Стэр, военный комендант города Ганновер. Мне выпала честь представлять интересы Его Величества Георга II, короля Великобритании. Ваши условия невозможно выполнить, так как это означает предательство Короны и Державы.

– Что ж… – развёл руками Таргус. – Адъютант, приказ всем артиллерийским батареям: зажигательный боеприпас, по квадратам С12, С13, Д12, Д13, а также Е12 и Е13. Ровно через час тридцать семь минут. И да поможет бедным мирным жителям Ганновера их бог.

– Постойте! – воскликнул второй граф Стэр. – Мы же цивилизованные люди! Можно ведь договориться!

– Я – цивилизованный человек, – согласился Таргус. – А вот насчёт вас сильно сомневаюсь. Поэтому я несу сюда цивилизацию, более гуманными методами, чем те, которые вы используете, когда несёте своё понимание цивилизации коренным народам Америки. Вы отнимаете их землю, гоните дальше на Запад, а я не выгоняю вас. Я предложил вам влиться в цивилизованное сообщество, стать чем-то большим, чем немытые и глупые варвары, кичащиеся своей мнимой исключительностью. Вы отвергли моё великодушное предложение.

– Это шантаж! – вновь воскликнул тот же человек из толпы делегатов.

– Город сгорит сегодня, – проигнорировал выкрик Таргус. – Но у вас, по крайней мере, был выбор.

– Дайте нам ещё немного времени! – взмолился второй граф Стэр.

– У вас было полно времени, – вздохнул Таргус. – Но так и быть, дам вам ещё четыре часа сверх отведённого времени. И это последняя моя щедрость на эту кампанию.

Делегаты вернулись в город в расстроенных чувствах. Таргус тоже бы расстроился на их месте. Но он не на их месте, поэтому чувствовал себя прекрасно.

Никто не скажет ничего адекватного в ответ на присвоение целого курфюршества.

А будущая императрица Мария Терезия будет смотреть в другую сторону, так как ровно таким же образом получает курфюршество для своего сына. И пусть прецедент неприятен для феодалов «Священной Римской империи», но им надо было лучше думать, когда занимали нейтралитет или выбирали сторону противника.

Франки уже отхватили, поэтому обязательно осудят «вероломное присвоение земли», но и только.

Иберы тоже получили два позорных поражения, поэтому им остаётся только недовольно фыркать и писать ноты протеста.

Война завершалась, Таргус хорошо чувствовал это.

И пусть самым потерпевшим в этой ситуации остаётся английский Георг II, но не надо было лезть в эту заварушку. Нет, он, конечно же, может оспорить итоги Ганноверской кампании выделением дополнительных сил на континент, но за свой Ганновер Таргус будет драться до конца.

«Кровью умоется английский королишка…» – подумал Таргус, садясь на свой трон.

Посидев немного, он решил, что непозволительно долго не занимался физическими упражнениями. Конечно, была уважительная причина в виде тяжёлого ранения и лихорадки, но это не значит, что теперь можно расслабиться и филонить.

Покинув шатёр, Таргус направился к тренировочной площадке, где одна из центурий отрабатывала приёмы ближнего боя. То, что нужно.

Проведя разминочный комплекс упражнений, он подошёл к руководящему штыковым боем с манекенами центуриону.

– Дай мне несколько твоих лучших бойцов, центурион, – обратился Таргус к руководителю занятий.

– Есть, Ваше Величество! – ударил себя по груди кулаком центурион.

Спустя минуту три дюжих легионера, одетых по форме два, построились в ряд перед Таргусом.

– Вооружайтесь макетами винтовок со штыками, – приказал им Таргус. – Будем отрабатывать приёмы группового боя против вооружённого палашом противника.

Следующие два часа Таргус в пух и прах разносил этих троих профессиональных военных с помощью тяжёлого деревянного меча, демонстрируя всем присутствующим, что настоящий мастер, который всю свою жизнь выделяет тренировкам не менее четырёх часов в сутки, может биться и с тремя противниками одновременно.

Выделять столько времени тренировкам было очень тяжело, но Таргус сформировал жёсткий график, благодаря которому, пусть иногда и в ущерб сну, успевал уделить время всем занятиям.

С боевым палашом он бы разобрался с этими легионерами гораздо быстрее, ведь боевое оружие всегда легче, но задача была не в том, чтобы унизить кого-то, а дать нужную нагрузку мышцам.

Успешную тренировку Таргус закрепил двухчасовым бегом с кратковременными ускорениями. Так он пробежал тридцать четыре километра вокруг плаца и почувствовал, что устал.

– Ваше Величество, – обратился к Таргусу адъютант.

Сам Таргус в этот момент выходил из походного душа, тщательно оттирая голову полотенцем.

– Слушаю, – бросив полотенце на лавку, повернулся к Кренцу Таргус.

– Делегация прибыла, – сообщил адъютант.

– Веди их к позициям артиллеристов, – приказал Таргус.

Он надел китель и привёл себя в уставной порядок, уточнив положение треуголки с точностью до миллиметра.

Треуголка в легионе является частью форменного обмундирования старшего офицерского состава, а весь остальной личный состав носит пилотки, а на зимнее время сменяет их меховыми шапками-ушанками.

Меховые шапки для всего личного состава – это дорого, но Таргус учился у лучших. Русские, а точнее советские, в параллельно мире, где он пребывал в США, оснащали всех своих солдат именно тёплыми меховыми шапками, на короткое летнее время сменяя их пилотками. Пилотки практичны, легки в изготовлении, а ещё прекрасно подходят в качестве подшлемника, частично амортизируя возможный удар, который не смогло выдержать подтулейное устройство.

Когда Таргус понял, что готов, выдвинулся к артиллерийским позициям.

На этот раз делегация была не слишком многочисленной – ровно десять человек.

– Через час и десять минут начнётся обстрел Большого сада, – посмотрел Таргус на часы. – Вам есть что сказать?

– Мы согласны принять ваше предложение, Ваше Величество, – вышел вперёд второй граф Стэр.

– Вот так просто? – деланно удивился Таргус.

– Но нам нужны гарантии, что вы не расправитесь с нами после капитуляции, – добавил второй граф.

– Подпишем договор, – пожал плечами Таргус.

– И укажем там про места в Сенате и сохранение имущества с привилегиями, – дополнительно добавил второй граф.

– Да, конечно же, – кивнул Таргус. – Итак, мне отменять обстрел?

– Гарнизон уже начал складывать оружие, – нервно ответил второй граф.

– Вот и хорошо, – Таргус ободряюще улыбнулся. – Не переживайте, всё худшее уже позади.

О, нет, всё худшее им только предстоит испытать. Но они даже не поймут, что были уничтожены. С соблюдением всех достигнутых договорённостей, разумеется.

//Курфюршество Шлезвиг, фортификация «А», 26 ноября 1743 года//

–… и пуля из кустов! – продолжал Карл Кренц, адъютант Его Величества. – Вокруг бой, мушкеты и винтовки стучат, хрипят и кричат раненые! Тут я достаю револьвер и начинаю палить по кустам!

Адъютант взял отпуск в честь окончания Ганноверской кампании и прибыл закрепиться в фортификации «А» на севере Шлезвига, где будет нести гарнизонную службу до востребования в войсках Его Величества.

– А он? – спросил пожилой легионер, набивающий трубку.

– Сказал просто «Сука!» – улыбнулся Кренц. – А потом поскакал к госпиталю. Там его одна юная трясучка и зашила.

– И что, уродливый шрам? – поинтересовался легионер.

Возрастом этот легионер был где-то под шестьдесят, видимо, призвался уже в годах. Когда стареешь, становится очень тяжело переносить ежедневные нагрузки, поэтому, скорее всего, старик перевёлся в гарнизон добровольно. Пусть платят тут меньше, чем в строевом легионе, зато спокойно, без лишних нагрузок. Знай себе держи орудие в порядке и достойно неси караульную службу.

– Да, хорошего мало, – кивнул Кренц. – Но, кажется мне, что Его Величеству плевать. Правда, лихорадка у него была жуть какая сильная. Рвало страшно дня три, его эскулапы какими-то лекарствами потчевали, но он выкарабкался. Ещё потом, через пару дней, троих легионеров из первой когорты деревянным палашом отдубасил! Здоровья у Его Величества на центурию легионеров хватит, думаю. Крепкий человек, сразу видно, эта, гин… гин… как там говорил ментор биологии Паульс? Ну, наука, которая изучает наследственность?

– Вообще не догоняю тебя, – пожал плечами пожилой легионер.

– Генетика! – вспомнил адъютант Кренц. – Вот! Генетика у Его Величества очень хорошая! Рана зажила очень быстро!

– А как человек вообще, Его Величество какой? – поинтересовался молодой легионер, сидящий на бочке.

– Жёсткий, но справедливый, – без раздумий ответил ему Карл Кренц. – Вы бы видели, как он ганноверцев раком поставил! Эх…

– Так получается, что Ганновер теперь наш? – недоуменно спросил молодой легионер.

Какой-то этот молодой был тощий. Скулы отчётливо видны, нет, физическая форма нормальная, то есть мышцы на костях крепкие, но всё равно слишком тощий для строевой службы. Неудивительно, что он попал в гарнизонные войска.

– Ага, точно наш, – ответил Кренц. – Все крепости сдались, стольный город сдался, армия сложила оружие и доставлена в Шлезвиг, в фильтрационные лагеря.

– А чего не разогнали? – не понял молодой.

– Так зачем столько рекрутов по домам разгонять? – усмехнулся Кренц. – Их постепенно проверят, а затем в тренировочный лагерь в Россию, где из них сделают нормальных легионеров.

– И много там этих? – спросил старый.

– Тысяч пятнадцать наскребли, – ответил Кренц. – Полноценный легион, считай.

– Да уж… – вздохнул молодой. – Блин, надо как-то проверку пройти… Надоело уже на этих бастионах торчать…

– А что за проблема? – не понял его Кренц.

– Да недовес у меня, – вздохнул молодой печально. – Комиссионные доктора говорят, что глистов нет и здоров физически. Но всё равно с таким недовесом в строевой легион нельзя. Позавчера вышел приказ коменданта, ставят меня на двойной паёк. Думаю, за пару месяцев раздобрею и убуду в Америку.

– И чего ты в Америке не видел? – усмехнулся пожилой. – Дикари, англичане и испанцы кругом, жратвы нормальной нет, враждебные индейцы норовят пристрелить из-за угла, дружественные индейцы тоже не подарок – не служба, а сплошное наказание. Или ты за длинным рейхсталером повадился?

Жалование в экспедиционном корпусе – это притча во языцах. Комиссованные по здоровью и травмам легионеры оттуда возвращались обеспеченными людьми. Настолько обеспеченными, что почётная пенсия эвоката была лишь приятным бонусом к отличному состоянию.

– А сам бы ты отказался, старик? – недовольно поморщился молодой.

– Староват я для таких путешествий, – вздохнул старый легионер. – Меня и тут хорошо кормят.

– Ладно, что-то засиделся я у вас, – поднялся на ноги Кренц. – Поеду в Александриненсбург, надо успеть пропить боевые за время отпуска.

– Повезло тебе, – снова тяжко вздохнул молодой. – Ладно, удачи тебе.

– И вам удачи, ребята, – кивнул им Кренц.

//Вольный город Ахен, дворец бургомистра, 31 декабря 1743 года//

– Ваше Величество, – тихо шепнула Таргусу Зозим. – Евгений, принц Савойский, скончался трое суток назад.

Таргус, до этого слушавший заседателей, обсуждавших условия будущего мира, помрачнел.

– На похороны я уже не успел, – тихо ответил своей заместительнице Таргус. – Передай мои соболезнования его родным. И обеспечь наследование его имущества в соответствии с завещанием.

– Будет сделано, Ваше Величество, – кивнула Зозим и убыла из зала заседаний.

Бургомистр, Якоб Колумбус, чувствовал себя не в своей тарелке. В его дворце собрались представители мировых держав, причём просто поставив его в известность о том, что мирные переговоры состоятся именно у него во дворце.

Таргус ему не сочувствовал, так как видел, что дворец чрезвычайно дорогой и явно построен не за счёт одной только заработной платы бургомистра. В Шлезвиге такое попросту невозможно…

–… Верхняя и Нижняя Силезии, таким образом, остаются за Прусским королевством, – продолжал арбитр.

Речь шла о личном провале Марии Терезии, которая выбрала не того кандидата в мужья своей сестре. Будь выбран Таргус, всё уже несколько лет как было бы кончено, и Нижняя Силезия осталась владением германских кайзеров.

Но история не знает сослагательного наклонения, поэтому король Фридрих II – это единственный из противников Таргуса, кто сумел выйти сухим из воды и получить при этом существенную прибыль в территориях.

Мария Терезия сейчас сидела недовольной, помахивая китайским шёлковым веером.

Таргус вновь посмотрел на её наряд: прогрессивное по нынешним временам платье состояло из белого мундира в стиле «милитари», а также очень короткого платья, под которым находились белые штаны в том же стиле и длинные чёрные сапоги.

Штаны на женщине – это моветон. Нравы в нынешней Европе весьма пуританские, не считая России, конечно же, где тётушка Таргуса время от времени устраивает карнавальные балы с переодеванием мужчин в женское, а женщин в мужское. Но это лишь шалости, а вот за постоянное ношение штанов любую женщину могли предать суду. Но не императрицу «Священной Римской империи», разумеется.

Таргус таких предрассудков насчёт выбора женщинами одежды был лишён, поэтому в Шлезвиге и Швеции были отменены всякие запретительные законы, касающиеся того, кто и во что должен одеваться.

Некоторые работы на производствах просто не допускали ношения длиннополых и целомудренных платьев, а короткие платья – это вообще швах, поэтому очевидным решением для женщин-рабочих было носить штаны. Кто-то для виду возмущался, особенно лютеранская церковь, но жизнь и так изменилась слишком сильно, а про тяжёлый нрав

Таргуса в Шлезвиге знала даже самая последняя шлезвигская собака.

Но выбор наряда Марии Терезии вызвал тихий фурор: первые полчаса слушания перешёптывания своей тематикой касались её и только её.

– Это не касается текущего заседания, – вмешался в длинный монолог арбитра Таргус. – Бреславльский сепаратный мир был подписан обеими сторонами, и мы не можем ставить его итоги под сомнение. Цель нынешнего заседания – итоги Прагматической войны.

Эту войну уже успели прозвать «Войной за австрийское наследство», но Таргус всегда был сторонником точности и «Прагматическая война» лучше всего соответствовала реальному положению вещей. Карл VI, вместо того чтобы чаще и обстоятельнее трахать свою жену, решил сжульничать с Прагматической санкцией, которая буквально напрашивалась на нарушение «сильными мира сего». Всем было изначально понятно, что женщина на престоле, насколько угодно сильная, при таком количестве кандидатов, будет обречена защищаться в оборонительной войне. И помочь ей в этом деле должен был сильный мужчина. Потому что это мужской мир.

Таргус был лично знаком с Джеймсом Брауном, исполнителем хита «It’s a Man’s Man’s Man’s World». Более того, Таргус проспонсировал его международные гастроли в рамках рекламной кампании фастфуда. Газетные обозреватели назвали эту рекламную кампанию самой успешной в истории, так как после этого «Римская кухня» появилась в десятках стран мира.

На самом деле те восемь миллионов долларов, которые Таргус вложил в Джеймса Брауна, окупились не сразу, пробив небольшую дыру в бюджете, но зато в следующие годы…

Почему-то было сразу понятно, что эта рекламная кампания в будущем окупится стократно.

Вот и в случае с Прагматической войной Таргус будто бы изначально знал, что добьётся успеха и получит ошеломительные дивиденды.

– Для протокола мы должны подтвердить действенность Бреславльского мира, – произнёс арбитр. – Что ж, полагаю, теперь стоит перейти к важнейшим пунктам мирного соглашения…

Арбитра выбирали долго. Нужен был кто-то непричастный и не аффилированный со странами-участниками.

Лучше всех подошёл представитель Папы Римского, посланный легат Аркадиус Семовенте. Это презренный и немытый лангобард, незаслуженно обитающий в Вечном Риме, как на взгляд Таргуса, но, тем не менее, он был нейтральным в вопросах прошедшей войны и вполне годился на роль арбитра.

– Курфюршество Бавария по итогам переговоров передаётся во владение роду Габсбург-Лотарингского дома, первым курфюрстом Баварии отныне становится курфюрст Иосиф I, – продолжил арбитр Аркадиус Семовенте. – Далее…

В зале поднялось приглушённое недовольное перешёптывание. Мало кому понравится такое решение, но баварский курфюрст Карл Альбрехт уже отрёкся от престола за себя и за своих потомков. Так нельзя, конечно же, особенно учитывая то, что сделал это бывший курфюрст под пытками и очень удачно умер «от лихорадки» после подписания отречения.

Формальности соблюдены, Бавария уже отдана Габсбургам. Сегодняшний мир лишь формально подтвердит свершившийся факт.

С Ганновером было сложнее.

– Касательно курфюршества Ганновер соглашающиеся стороны пришли к отдельному соглашению, которое не касается настоящего мирного соглашения, – продолжил арбитр.

Таргус успел поговорить с английской стороной насчёт возврата Ганновера.

Товар возврату не подлежит, но подлежит обмену.

Георг II скрипя зубами согласился на следующие условия: легионы Таргуса покидают территорию Тринадцати колоний, срывают форты и оставляют поселения, не трогая больше подданных английского короля. Но уходят не просто куда-то в никуда, а на испанскую территорию, чтобы вести там агрессивную политику огня и меча.

Георг II, потерявший в своих колониях всяческий вес, желал того же своим извечным противникам. Вот и выходило, что Ганновер уходил с молотка за уничтожение вице-королевства Новая Испания.

«Ганновер стоит всех этих смертей», – подумал Таргус.

Стать двойным курфюрстом было нельзя, поэтому Ганноверским курфюрстом становится малолетний Карл Альбрехт, второй «брат» Таргуса.

«Малец ещё не вполне соображает, а уже стал целым курфюрстом – вот это настоящая история успеха!» – мысленно усмехнулся Таргус.

В конце концов, отсутствие или наличие Карла Альбрехта на троне курфюрста не повлияет ни на что: управлять Ганновером будет свежесозданный Сенат Ганновера, а также Магистрат из разного рода комитетов.

«Братья» получают лучшее образование из доступных, воспитываются в духе самого Таргуса. Воспитание это проводится по детально расписанным правилам, позволяющим развить выдающиеся морально-волевые качества. Таргуса так воспитывал отец.

В будущем из них вырастут полезные люди, которые возглавят исполнительную власть в своих курфюршествах. Сейчас они бесполезные сосунки, но это имеет свойство проходить со временем.

– По итогам переговоров Прагматическую санкцию, принятую ныне покойным кайзером Карлом VI 19 апреля 1713 года, признают все договаривающиеся стороны, – продолжал тем временем арбитр. – Передаю слово Её Императорскому Величеству Марии Терезии.

Официальная её коронация состоится в Риме, в следующем месяце, после чего в Александриненсбурге состоится свадьба.

– Я не буду говорить слишком долго… – начала Мария Терезия.

«Обман», – подумал Таргус.

И действительно.

Она разглагольствовала про важность всеобщего мира в Европе, а также про неприемлемость войны между цивилизованными государствами. Приводила в пример Тринадцатилетнюю войну против Османской империи. Утверждала, что Османская империя – единственная настоящая угроза для Европы, на которую никто не никто не обращает внимания.

Таргус терпеливо слушал речь своей невесты, впрочем, как и остальные участники мирных переговоров.

Мария Терезия любила и умела толкать речи, поэтому совсем скучно не было, но это сильно отвлекало от размышлений.

А подумать было о чём…

Брак – это ответственность. А политический брак – это двойная ответственность.

Они уже успели договориться, что проживать будут в Александриненсбурге, в активно строящемся сейчас Императорском Дворце. Этот дворец будет центром Императорского района, где будет находиться новая администрация «Священной Римской империи».

Сто пятьдесят пять тысяч квадратных метров – стекло и бетон. Совершенно не в современном стиле строительства дворцов, что отличает его от всего, что было когда-либо построено.

Закончить его планируется к концу следующего года, потому что строительство потихоньку было начато три года назад.

Таргус изначально планировал построить Дворец Сената, где будет заседать Сенат Объединённых Государств, то есть стоящий над всеми остальными местными Сенатами.

Но теперь, в свете открывшихся обстоятельств, назначение дворца пришлось сменить.

Новый Дворец Сената будет построен рядом с Эгидой, где будут постоянно находиться старшие сенаторы. Лишние расходы, но зато окупаемые престижем – дворец будет занимать 350 000 квадратных метров, представлять собой дворец-район, являя собой самое огромное и тяжёлое здание в истории человечества.

Фундамент и каркас Императорского Дворца уже возведены, поэтому осталось выработать нужное количество листового стекла, обшить всё пространство и нанять сотни мастеров, чтобы они превратили внутренние помещения в сияющее под солнечным светом произведение искусства.

До конца года они с Марией Терезией будут жить в александриненсбургском дворце курфюрста. В Эгиду и уж тем более в Промзону свою будущую жену с прихлебателями Таргус пускать не собирался, во всяком случае, не в первый год совместной жизни. Брак и всё такое – это, конечно, хорошо, но государственные секреты – это выше жены и возможных детей.

Мария Терезия тем временем сошла с трибуны и села на трон рядом с Таргусом.

– Отличная речь, – улыбнулся он ей.

– Спасибо, – кивнула ему она.

Дальше выступал какой-то герцог от иберов, затем лорд от англичан, а Таргус от слова отказался. Он всё сказал не словами, но победами, благодаря которым эти мирные переговоры и состоялись.

Не вмешайся он в этот бардак, война могла продолжаться ещё несколько лет. А так – пара побед, захват Баварии, Ганновера – всё кончено.

Наконец, переговоры достигли кульминации – настало время подписывать документы.

Таргус прошёл к столу, расположенному посреди зала, принял из рук Зозим перо, с недовольством прочитал документы на вульгарной латыни и расписался в положенном месте.

Далее он кивнул всем присутствующим и молча направился к выходу. Его миссия здесь выполнена.

//Эрцгерцогство Австрия, г. Вена, 14 января 1744 года//

– Сим объявляю Её Императорское Величество Марию Терезию императрицей Священной Римской империи! – Сигизмунд фон Коллонич, архиепископ Вены, возложил на голову Марии Терезии корону. – Да продлится царствие годы долгие и изобильные!

Овации, радостные вскрики, движение толпы и так далее.

Религиозный брак был официально заключён сорок минут назад, в Соборе Святого Стефана, но настоящее свадебное торжество планируется проводить в Шлезвиге. Так безопаснее.

Мария Терезия была облачена в роскошное церемониальное платье: красный с золотым – ткань в вышитых золотом красных розах, мелкими бриллиантами был обшит воротник, а полы платья украшали рубины. Дорого и бесполезно, но зато красиво.

Корона была старая, по официальной версии, принадлежала самому Карлу Великому, но это бред, разумеется. Во времена Карла Великого так делать не умели.

Привезли эту корону из Нюрнберга, где когда-то была столица Франкской империи. Пройдёт коронация – её вернут обратно, таков порядок.

Таргусу досталась корона консорта, изготовленная в Шлезвиге, выглядящая гораздо приличнее, чем архаичная, но имеющая историческую ценность и символичность, корона Карла Великого.

– Сим объявляю Его Императорское Величество Карла Петера I императором Священной Римской империи, – провозгласил фон Коллонич, опуская на голову Таргуса корону. – Да продлится царствие годы долгие и изобильные!

Далее начался этап поздравлений.

Прибывшие на коронацию курфюрсты и герцоги били поклоны и целовали руки, дарили дары, заверяли в верноподданнических чувствах, вассальной любви и так далее.

Уникальности ситуации добавляло то, что Мария Терезия не подписывала никаких избирательных капитуляций, потому что её официально не избирали. Она стала императрицей по Прагматической санкции, то есть по праву рождения.

Несправедливо, но когда гремят винтовки – закон молчит.

//Курфюршество Шлезвиг, г. Александриненсбург, дворец курфюрста, 23 февраля 1744 года//

– Вот откуда ты диктуешь свою волю всему остальному миру? – улыбнулась Мария Терезия, окинув взглядом кабинет.

– Не, я тут нечасто бываю, – покачал головой Таргус. – Мой основной дворец находится в Эгиде, а этот – резервный.

– А обязательно было сооружать крепость вокруг дворца? – спросила императрица, выглянув в окно.

– Обязательно, – кивнул Таргус. – Ты должна была слышать, что дворец моего отца обстреляли с моря и пытались штурмовать берберские пираты.

– Да, слышала, – подтвердила Мария Терезия.

– Напасть на этот дворец таким образом просто невозможно, – улыбнулся Таргус. – Пять тысяч легионеров хранят безопасность обитателей и ответят на любые угрозы.

– Ты слишком сильно помешан на безопасности, – покачала головой императрица.

– С учётом того, что меня очень многие хотят убить… – начал Таргус. – Недостаточно помешан.

– Подготовка свадьбы отнимет много времени, – произнесла Мария Терезия. – Будем проводить её здесь?

– Да, – подтвердил Таргус. – Здесь безопасно и достаточно ресурсов для организации торжества любого масштаба и роскошности.

– И будет правильнее устраивать торжества в доме у мужа, – Мария Терезия подошла к рабочему столу.

Зозим уже перенесла всю актуальную документацию в этот кабинет, поэтому Таргус мог прямо сегодня принимать дела и продолжать управлять соскучившимся по нему Шлезвигом.

– Что думаешь о моём курфюршестве? – с улыбкой спросил Таргус у своей будущей жены.

– Детям тут понравится, – ответила Мария Терезия.

Она явно не настроена налаживать тёплые и доверительные отношения.

«Ну и плевать», – подумал Таргус.

– А вообще, да, у тебя тут всё очень симпатично и уютно, – продолжила императрица. – Не имперский масштаб, но всё равно…

«Симпатично» – это она о панелях из сандалового дерева, покрытых золотом, а также о полах из красного мрамора, редких античных статуях и великолепных картинах, которые обошлись Таргусу очень дорого. А «уютно» – это про скромные по императорским меркам размеры помещений. Член Таргуса не был коротким, поэтому он не компенсировал недостатка сантиметров размерами кареты или площадью дворца, отчего жил в скромных по размерам помещениях. Впрочем, что ещё могла сказать императрица?

Придётся ставить её на место.

– Я понимаю, насильно мил не будешь, но в будущем постарайся хотя бы обозначить попытки наладить супружеские отношения, – попросил её Таргус. – В конце концов, в сложившейся ситуации виновата только ты. И именно ты пришла ко мне с предложением брака. Я не навязывался, а просто решил твои проблемы взамен за определённые услуги. Не рассчитываю на благодарность, но ожидаю уважения.

– Чем ты заслужил моё уважение? – посерьёзнела Мария Терезия.

– Кем я был? Сын правителя, будем смотреть правде в глаза, захолустного герцогства. Благодаря моим победам мой отец стал курфюрстом, – ответил Таргус. – Я побеждал данов, франков, иберов, каких-то непонятных сардинцев! Отправлял в Пустоту османов, крымских татар, поляков и англичан! Это позволило мне стать королём. А сейчас, благодаря победам в недавней войне, я стал императором. Я получил власть, которая и не снилась моему отцу! А что сделала ты? Родилась в семье кайзера Карла VI? Чуть не проиграла в войне за его престол? Это я не понимаю, чем ТЫ заслужила моё уважение?

Мария Терезия смолчала.

– Узнаю, что завела кого-то на стороне… – произнёс Таргус. – Не обижайся.

– Чего ты ждёшь от меня? – напряжённо спросила Мария Терезия.

«Пилюлю нужно подслащать», – подумал Таргус.

Он вытащил из выдвижного ящика бутылку вина и два бокала.

– Не вреди моим делам, поддерживай реформы, которые я провожу, улыбайся, – произнёс Таргус, разливая напиток по бокалам. – Взамен я гарантирую тебе, что наш сын будет императором настоящей империи, а не этого жалкого подобия, где кайзеру нужно просить обычного курфюрста, чтобы тот отправил своего сына бить османов. Тебе тоже сейчас нужно посмотреть правде в глаза: не будь между нами зарождающихся тёплых супружеских отношений, как курфюрст императрице я тебе ничем не обязан. Это империя? Это вообще государство? Такой порядок вещей тебя устраивает?

– Не устраивает, – ответила Мария Терезия. – Но что можно поделать с этим?

– У нас уже есть три курфюршества, а также одно королевство, – начал Таргус. – Сколько сейчас всего курфюрстов?

– Десять, – без промедления ответила императрица.

– Во-о-от, – поднял указательный палец Таргус. – Четыре из них уже наши, потому что не думаю, что мой брат и твой сын будут вести свою политику. Разберёмся с остальными, обеспечим большинство голосов на рейхстаге и превратим это жалкое подобие империи в нормальное государство.

– Они будут сопротивляться, – произнесла улыбающаяся Мария Терезия.

– А когда это Карла Петера волновало? – улыбнулся ей Таргус в ответ.

//Курфюршество Шлезвиг, г. Александриненсбург, дворец курфюрста, 30 июля 1744 года//

Солнце только приподнялось над горизонтом, а Таргус уже был на ногах, впрочем, как и весь дворец.

Всё это время шло интенсивное приготовление к самой знаковой свадьбе в истории Европы.

Формально эта свадьба закрепит уже свершившийся факт: «Священная Римская империя», Шведское королевство и Российская империя объединятся своими интересами и превращаются в одну большую дубинку, которая может ударить по кому угодно и когда угодно.

– Ваше Величество, – подошёл к Таргусу мастер по костюмам. – Пройдёмте, пора надевать торжественный мундир.

– Да, конечно, – отстранённо ответил Таргус.

Прошлая его свадьба начиналась примерно так же. Аурелия, его покойная жена, почти не участвовала в приготовлениях, он её видел-то пару раз и совершенно не знал.

Организация полностью лежала на плечах стороны Таргуса, тогда и сейчас.

Слишком всё похоже. Это нервировало.

Прошлый его брак закончился очень плохо и изменил абсолютно всё. Он был юн, много чего не знал, и у него, как показали дальнейшие события, изначально не было никаких шансов на счастливую семейную жизнь. Правда, тогда казалось, что всё будет хорошо.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю